Наверное, сейчас все уверовали, что Мирон сумасшедший. Или же маг просто самоубийца, который хорошо маскируется. В любом случае, идея призвать ангела никого не впечатлила. Скорее, все были в ужасе, что это пришло Фёдорову в голову. 

— Электро не брезгует никакими методами, — в свое оправдание сказал Мирон. — Почему я должен бояться призвать ангела? У меня будет к нему лишь несколько вопросов! 

Например, на что способен Слава. Нужно ли будет Карелину вознестись? Чего Электро хочет? Ведь в собственных теориях Мирон уже запутался. 

От разговора их отвлекли появившиеся пакеты в центре комнаты. Слава напрягся: вдруг Электро отправил им подарок с какими-нибудь вырванными сердцами? Однако Мирон к ним отнесся совершенно спокойно: портняжки выполнили свою работу и доставили заказ. Он спокойно вывалил на кровать одежду, демонстрируя, что ничего опасного внутри не было. Максимум, Слава может сразить кого-то наповал своей красотой, надев что-то из обновок. 

— Видите, в пакетах нет ничего опасного для жизни и здоровья, — подвел итог Фёдоров, раскидывая обновки по покрывалу. Конечно, обходиться так с новыми вещами было обидно, но спокойствие окружающих его людей было важнее.

— Ага, — вздохнул Слава. — Не считая того, что они очень больно колются булавками, — буркнул Карелин. 

— Я и сам только «за» тебя ущипнуть, не бубни. 

Евстигнеев подпёр лоб руками, устало рассматривая поверхность барной стойки. Матовая белая поверхность с легкими серыми разводами под мрамор — он скользил по неровным линиям глазами, стараясь собраться с мыслями. Электро решил прийти к Мирону в образе Вани. Кто-то в «Пандемониуме» вырвал клок шерсти Светло и тут же принёс ему. Значит, он был постоянно рядом. Электро не жил на том острове, куда Мирон отвез Карелина отдыхать. Электро перемещался за ними с небывалой точностью. Но зачем ему нужно было попасть в квартиру? Только лишь за сердцем? 

— Ты хранишь здесь что-то ценное? — спросил Ваня, начиная постукивать пальцами по матовой поверхности. 

Мирон посмотрел на него озадаченно. В его квартире всегда было много магических артефактов, он собирал их всю жизнь, перемещаясь по миру. Маг забрал ящик Пандоры, держал в недрах комода руку Мидаса, в отдельной бархатной коробке у него лежал философский камень. Казалось бы, всего три — но и на это он потратил почти половину тысячелетия, остальные маги не могли похвастаться и одним подобным сокровищем под своей крышей. 

— Ну что ты так на меня смотришь? — с волнением уточнил Ваня. — У тебя не спрятан где-нибудь экскалибур? Может, он решил выкрасть его, чтобы стать королём мира! 

— У меня полно ценностей, но меча нет, — вздохнул Мирон. — Я не знаю, что он хотел получить в моей квартире. Ему нужно было приглашение войти, чтобы не воспламениться, как тот вампир. Может, он хотел поискать сердце здесь, когда нас не будет. А может, хотел атаковать со спины, пока я не ожидаю. Возможно, он хотел просто показать, что он на шаг впереди, и мы нигде не в безопасности. Я не знаю! 

Фёдоров злился. Он совершенно не понимал планов мага! Каждое новое открытие о его действиях рождало принципиально новую теорию, и Мирон не знал, какая из них более верная. Ещё больше его злило, что Электро оказался прав: именно он на шаг впереди, и Фёдоров действительно остерегается его. Из роли коварного кота, подстерегающего Белый Круг, он превратился в жалкую мышку, забившуюся в норку и ожидающую нападения от Электро. 

Маг злился и на себя, что не мог рассказать Славе то, что знает. Как Карелин отреагирует на такие новости о себе? Или он просто трус, который снова не может ничего рассказать Карелину? 

— Не могу, — зло протянул Фёдоров. — Я вызову ангела. Больше мне нечего предпринять. Я не знаю, что Электро хочет, что ему нужно, что он планирует. Почему у Славы раскалывается из-за него голова. Я ничего не знаю! 

Мирон психовал. Его голос за считанные секунды сорвался до крика, эмоции пытались выскочить из него любым путем. Зрачки вытянулись до тонкой щели, пародируя зрачки аспида, а склера приобрела грязно-желтый оттенок. На руках не было перчаток, отчего горячие оранжевые искры падали на пол, заставляя паркет дымиться. 

Слава потянулся, чтобы обнять его, но маг лишь раздраженно и резко одернул его руку. Фёдоров сжал кулаки, чтобы случайно не сжечь квартиру. Искры перестали падать на пол, но его руки вспыхнули. 

— Он просто выводит тебя из себя, — напомнил Слава. — Он хочет, чтобы ты перестал себя контролировать! 

— Он меня уже вывел, — огрызнулся Мирон. 

Фёдоров сдерживался, чтобы не выпустить крылья Дракона. Он научился демонстрировать лишь их, но любое появление частей от летающей ящерицы лишало Мирона голоса. Маг не хотел сейчас молчать, он хотел рвать и метать. Прямо сейчас столкнуться с Электро было бы, конечно, неплохо — Фёдоров выпустил весь огонь, желающий вырваться из его тела. Но тот сбежал. Мирон остался наедине со своим гневом. 

— Пойдем покурим, а? — примирительно протянул Ваня, мягко взяв мага под руку. Он вывел его на балкон, плотно закрывая за ними дверь. 

Слава проводил их взглядом. Ему тоже хотелось выть от безысходности. Он подсел поближе к Светло, опуская голову на предплечье. Матовая поверхность стойки охлаждала его кожу. Вторая рука свободно упиралась в колено. 

— Ну ты-то не заводись, — выдохнул оборотень. — Разберемся мы со всем.

— Главное, чтоб параллельно с этим Мирон не сжег планету, — отозвался Слава. 

Он пытался отыскать ответ в своих воспоминаниях. С кем говорил Электро? Каким был этот голос? Где он был? 

Мирон принял предложенную сигарету, закурил, а потом прижался лбом к холодной металлической перекладине. 

— Слава — ангел, — изнеможенно выдал Фёдоров, даже не поднимая глаза на Евстигнеева. Опережая вопросы о природе магии Электро, Мирон распахнул ладонь, пуская между пальцами небольшие молнии. — Электро — темный маг, детеныш кого-то из демонов. Мне казалось, что Тифона, но сейчас я и в этом не уверен. Он подсказал мне, что нужно попробовать совместить, и я смог освоить эти несчастные молнии. Только ему знать об этом не нужно, конечно. Как и то, что я понял, что Слава — сын ангела, вот откуда эта приписка про интересные корни у того вампира… 

— А сердце твое ему зачем? — неуверенно спросил Евстигнеев. 

Мирон выпрямил спину и расправил плечи. Он сделал глубокую затяжку, взглядом пробегая по панораме ночного города. 

— Он хочет избавиться от сынка ангела моими руками, — отстраненно произнёс Фёдоров. Тяжело вздохнув, он продолжил, переставая обезличивать ситуацию. — Электро хочет, чтобы я убил Славу. Тогда его не будет сдерживать ни ангел на земле, ни я сам. А может, хочет что-то ещё. Я не уверен. 

Ваня выпустил клуб дыма в воздух. Значит, Слава тогда не ошибся: Мирон правда что-то скрывал. Евстигнеев не одобрял вечные тайны мага, но ему самому плохо представлялось, как рассказать Карелину, кто он есть. Просто выйти сейчас с балкона и весело сообщить об этом? 

— Ты уверен, что он ангел? — уточнил Ваня, внимательно поглядывая за магом. У того с каждой затяжкой глаза становились всё более похожими на человеческие. 

— Его желания сбываются, — вздохнул Мирон. — Все. Мы рассказывали про змею под водой, но я тогда не сжег ее. Она просто исчезла. Слава тогда желал, чтоб она испарилась. Он пожелал, чтоб у меня прошло колено, и оно тогда перестало болеть, а Электро сказал, что его тогда «не слабо тряхнуло». Недавно это сработало с уборкой. Вампир отравился его кровью. Его укус зажил в рекордные сроки! Марселла ломала его пальцы, ударила по ребру, а сейчас он об этом даже не вспоминает. И я тоже не чувствую боли. Всё зажило. Он исцелил меня своими слезами, когда я валялся тогда на полу… и птички. Я ведь не умею созидать. Все мною созданные птички умирали, но со Славой… они живут. И иногда мне даже не нужно колдовать, чтобы он её сам сделал. Я уверен в том, что он частично ангел. Поэтому метку от Пифона и выдержал. Ещё я узнавал у Жени… женщина, способная выносить ребёнка от демона, может также выносить ребёнка от ангела. А Слава получил метку именно от своей матери. 

Ваня тяжело вздохнул. Так значит, они так боялись появления воинов света на земле, потратив уже ни один год для защиты ангела от изнанки. 

— Получается, Слава для нас… опасен? — уточнил камбион. 

Мирон отрицательно закачал головой. Он обернулся, наблюдая через стекло, как Карелин мило общался со Светло, смеялся с ним и хлопал по плечу. 

— Демоны всегда будут опаснее ангелов, — отозвался Фёдоров. — Гвиневра говорила, что ангелы спокойно приходят в наш мир и потом возносятся, не нарушая естественный ход вещей. Мы для них — экосистема, которая имеет право на существование. Их миссия сдерживать настоящих демонов, а когда миссия выполнена, то им нужно вернуться обратно на небо. 

Мирон измученно посмотрел на друга, его глаза были влажными. Ваня понял, что на самом деле волновало Фёдорова, без лишних слов. Ему не нужно было говорить об этом отдельно. Мирон очень сильно боялся, что миссия Славы связана с Электро или с его родителем, поэтому как только они разберутся с ним, то Карелину придется уйти. Он хотел призвать ангела не для вопросов о другом маге, Фёдоров хотел поговорить с ним о Славе. 

Евстигнеев распахнул объятия, положив ладонь Мирону между лопаток. Руку с сигаретой он отвел немного в сторону. Он размеренно хлопал Фёдорова по спине — совсем мягко, чтобы тот успокоился. 

— Я очень сильно боюсь его потерять, — пролепетал Мирон. — Больше всего на свете боюсь его потерять.

Ваня вздохнул. Как бы они не ругались, Мирон никогда не был ему чужим человеком. Это, главным образом, его друг. Если потребуется, демоненок привяжет Славу к дереву, чтобы тот летал, как воздушный шарик, но не мог добраться до Царства. 

— Никуда от тебя Карелин не денется, — вздохнул Ваня. — Вас связал не шарлатан, а Пифон. Может, метка Славе не даст вознестись, если даже придется. А может, для ангелов наполовину вообще нет миссии на земле! Он ведь не с неба появился, а родился. 

Мирон кивнул. Он оторвался от Вани, пытаясь взять себя в руки. Карелин тоже был прав: Электро раскачивал его душевное равновесие, отчего Фёдоров хуже себя контролировал. 

Евстигнеев дождался, когда Мирон потушит сигарету, и вышел обратно в квартиру, пропустил Фёдорова вперед, закрывая за их спинами дверь балкона. 

— Нас ждет свидание твоей мечты, Вань, — вздохнул камбион, присаживаясь рядом со Светло. — Прямо сейчас мы пойдём в библиотеку, начнем фотографировать всё, что связано с призывами ангелов, а потом будем отправлять это Мирону.

— А я… я пока наберу Жене и попрошу найти ведьм, — потерянно отозвался Фёдоров. 

Оборотень смотрел на него удивлённо. Они вдвоем могли легко погибнуть от рук ангела, но всё-таки собрались его призывать! Евстигнеев точно забыл об их диалоге, собираясь притащить в мир единственное существо, которое только своим присутствием могло поставить их дальнейшую жизнь под вопрос! 

— Ваша демоническая кровь…

— Поэтому нам и нужны ведьмы, — отозвался более уверенно Мирон, сжимая руками спинку стула за спиной Карелина. — Пока они будут сдерживать ангела, я с ним поговорю. Тебе, Ване и Жене можно будет просто посторожить недалеко. 

— А Славу ты тоже потащишь на диалог с ангелом? — уточнил оборотень. 

— Иначе я сам не согласен, — отозвался Карелин. — Я не оставлю его наедине с ангелом! 

Ваня и Мирон переглянулись. Фёдоров постарался не рассмеяться: теперь, когда тайну знал не только он, но и Евстигнеев, слышать подобное было вдвойне смешно. 

— На случай появления Электро, — вздохнул камбион, сдерживая собственную улыбку, — мы к вам лично приходить не собираемся. Встретимся завтра? 

— В четыре часа я выйду из портала со Славой в твоем загородном доме, — кивнул Мирон. 

Евстигнеев согласно кивнул. Пусть Электро и не мог превращаться в них по собственному желанию без хотя бы пряди волос, перестраховаться стоило. Камбион потащил Ваню к выходу, только в дверях затормозил, потому что маг придержал его за локоть. 

Светло мешать не стал, он молча вышел в подъезд, а Слава ушел к окну, чтобы не смущать друзей тем, что видел их силуэты, сидя на стуле. 

— Спасибо, — произнёс Мирон. — Я снова отрываю тебя от нормальной жизни, спокойствия там… но я очень благодарен, что ты здесь, что ты снова поддерживаешь меня. 

— Ты вытащил меня из богадельни, — напомнил Ваня. — Разбирался с моими проблемами от вампиров, фей и шаманов. Несколько раз спасал жизнь. Конечно, я всегда готов тебе помочь. Прости, что психанул тогда. Я очень нервничаю из-за Светло и его стаи. Этот чертов лев не хочет иметь с ним ничего общего! 

Мирон тяжело вздохнул. Вожак стаи никогда не меняется. Оборотни долгое время держали нейтралитет, пока однажды родители Светло не пошли против стаи, а потом и сам Ваня не утянул в борьбу за Дракона всех. Изначально тот самый лев поддерживал Белый Круг. 

— С ним у тебя есть два варианта, — вздохнул Мирон. Фёдоров взмахом руки распахнул верхнюю полку шкафа в прихожей. Новый взмах отнес ему в руки коробку. 

Маг распахнул ее, уронив крышку себе под ноги. Он покопался внутри, доставая из нее белый шелковый платок, заляпанный кровью. 

— Я не стал отдавать это Ване, боясь всколыхнуть его старые переживания… да и разрушать ту надежду, что они вернутся, — оправдался Мирон. — Это платок его матери. Она обращалась быстро, он слетел под лапы. Но она хорошо поцарапала нападавшего. Ты можешь помахать перед львом этим платком. Он меняет гнев на милость по отношению к Ване, и мы не пытаемся узнать, чья это кровь. Или другой вариант… ты рассказываешь это Светло, он понимает, что лев и дрался против его родителей, и Ваня станет вожаком. На твое усмотрение.

Мирон уверенно вложил платок в руку камбиона. Он долго не хотел признаваться, что знал всё о судьбе родителей Вани, но это могло помочь. К тому же, тайны очень плохо влияют на его нервы. 

— Откуда? 

— Amica забрал. Мы тогда с ним сблизились, потому что Дракона признавали не все оборотни, но вот он, управляя другой силой — вампирами, признал. Я решил тогда опираться на них. Я знал, что чету Светло разорвали свои же… и я долго ухаживал за могилой. По деловым вопросам мы чаще всего встречались с amica у нее. Он хорошо ладил с родителями Вани. Они даже умудрялись игнорировать природную потребность друг друга порвать. 

Евстигнеев тяжело вздохнул. Очень тяжело дружить с настолько скрытным человеком! Теперь надо решать, как поступить с этим платком. 

— Спасибо, — отозвался камбион. — До завтра. 

— До завтра. 

Слава смотрел в окно, когда Вани вышли из подъезда и пошли вдоль по улице. Мирон обнял его со спины, носом утыкаясь в холку, а затем и мягко касаясь её губами. Слава положил ладонь на его руки, сжимающие его за пояс. 

— Ты помирился с Ваней? — уточнил Карелин. Оборотень и демоненок с острыми ушами скрылись в конце улицы. 

— Да, — отозвался Мирон. — Не хочу верить, что однажды мы с ним можем стать друг другу чужими людьми. Я привык терять людей за свою жизнь: они умирали, исчезали, пытались убить меня. Но потерять тебя или Ваню… наверное, такую боль будет слишком тяжело вынести. 

Маг привык терять людей. Когда жизнь измеряется веками, то переживать исчезновение кого-то — это уже дело привычки. Он сам говорил Славе, что все эти «неразлучные и закадычные» для обычных смертных. Просто дружить всю жизнь, если ее длина измеряется восемьюдесятью годами. Но когда она намного длиннее… 

Даже предательство ощущается иначе. Обычных смертных предают десятки раз, а он пережил тысячи. Это в чем-то обыденность. Когда-то он даже обещал себе, что больше не станет привязываться. Но даже темный маг не в силах побороть свою человеческую сущность: вновь и вновь он находил людей, верил им и пытался построить что-то вместе, пытаясь найти может и не совсем себе подобных, но хотя бы единомышленников. Поиск всегда был бессмысленным и не приносил плодов: люди уходили. Мирон снова холодел, становился более жестоким, чувствовал, как его сердце каменеет. Но он так и оставался в попытке приобрести людей, которые не исчезнут, принадлежать кому-то большему, чем он сам. С Ваней это получилось впервые. Слава помог окончательно почувствовать себя частью чего-то большего. 

Не быть злым Драконом, пугающим всех. Не пытаться угомонить эту часть в себе. Он смог принять свою сущность полностью, как только и Карелин принял его. Раз уж олицетворение всего самого светлого в его жизни больше не боится Дракона, признаёт это его частью и тоже любит, то и он сможет. Так Слава подарил ему очередную его силу. Если миссия Карелина была в создании равновесия, то Мирону он его обеспечил. 

Любую боль можно перенести. Любую боль можно пережить. Но Фёдоров знал, что боль от утраты Вани или Славы разрушит его «я». 

Чувствовать теплое тело Карелина в своих объятиях было подобно исцелению. Возможно, это побочный эффект от его ангельской сущности. Мирон просто чувствовал, как все постепенно становится правильным, как все его разбушевавшиеся демоны внутри успокаивались. Их не брали на цепь, как он сам куда-то пытался, их точно гладили и уговаривали поластиться и понежиться под солнцем, сплетенным из тепла и заботы Карелина. 

— Ты даешь мне спокойствие, — отвлеченно произнёс Мирон, с удовольствием и поглубже вздыхая его мягкий аромат. 

Слава развернулся, вздрагивая. Фёдоров, когда тот ещё был в движении, вцепился в его губы, зарываясь пальцами в пряди волос, взъерошивая их. Карелин чувствовал, как чужие руки скорее массируют его голову, чем просто играются с волосами. Он осторожно приподнял мага над полом, подхватывая его под бедра. Теперь глаза Мирона были ровно напротив его собственных — яркие синие глаза, пока ещё никак не отличающиеся от человеческих. Но стоило Фёдорову зажечься, как они превращались в змеиные: зрачки вытягивались, радужка исчезала, а белок приобретал грязно-желтый оттенок. 

— Если ты хочешь полетать, то нужно сказать, а не отрывать меня от земли, — отозвался Мирон, скромно посмеиваясь. 

— Когда ты говоришь о любви, я уже окрылен. Хочу поделиться этим чувством с тобой, — отозвался любовно Слава, легко флиртуя и буквально воркуя слова на самое ухо Фёдорову. 

Наверное, в этом была какая-то неявная магическая способность Славы, которая зависела вовсе не от его происхождения. Мирон всегда знал, что он — маг, но только в этих объятиях чувствовал себя настолько волшебным. Искры сыпались с пальцев, теперь уже так правильно устроившихся на плечах. Они не были слишком горячими — остывали ещё до того, как коснулись пола. Слава нежно провел одной рукой по его позвоночнику, задевая ткань старой рубашки. Он уложил мага на кровать, спиной прямо на кучу новых вещей, которые были высыпаны из пакетов. Мирон о них сейчас думать не хотел: он взмахнул рукой, чтобы все вещи из-под его спины вылетели и грудой рухнули на пол. Слава бережно навис над ним, забираясь с ногами на кровать. Губы Карелина заскользили по тонкой шее. Огонь, наполняющий Фёдорова, заструился по венам и стал золотиться у мест поцелуев. Картина была потрясающая: если у Славы от страстных поцелуев мага время от времени на шее расцветали засосы, то у Мирона под кожей вспыхивали огненные цветы. Раньше Фёдоров этого стеснялся — очередное напоминание, что он демоническое отродье. Но благодаря тысяче комплиментов Славы, ему это даже стало нравиться в себе. Разве можно не полюбить свои особенности, когда за ними наблюдает настолько восхищенный взгляд? 

Карелин всё также неловко расстёгивал пуговицы, стягивая рубашку с тела мага. Он сжимал мягкую ткань пальцами, пытаясь как можно быстрее отбросить её в сторону. Слава припал поцелуями к коже, которая так долго скрывалась под одеждой. 

Карелин оторвался лишь на несколько мгновений, чтобы вновь заглянуть в холодную синеву его глаз. Он восхитился тому, что видел в них — от бесконечной привязанности до влюбленности, от холода до огня — но сказать ничего не мог. Кажется, красота отняла у него голос. Точнее, глаза Мирона отняли все его слова. У Славы перехватило дыхание. Перед ним раскрывалась самая трепетная в мире картина. 

— Я люблю тебя, — ласково произнёс Фёдоров. — Я очень сильно люблю тебя. 

— Я тоже люблю тебя, Мир, — отозвался Слава, чувствуя мелкую дрожь в чужом теле от этого сокращения. — Прости, — виновато отозвался Карелин. — Просто ты ведь, если честно, и мой мир тоже. Мой прекрасный волшебный мир. 

Светло был поражен тем, что Ваня не захотел домой в кровать, а предложил вернуться в библиотеку. Евстигнеев рассматривал книги не удрученно, как обычно, а не менее увлеченно, чем оборотень. 

— Вот он, круг призыва, — сообщил камбион, раскрывая одну из страниц своей книги. Он ткнул пальцем на изображение. 

Огромный треугольник заполнял собой всю страницу. Каждую его вершину венчал полумесяц, обращенный острыми краями во вне. По центру треугольника был расчерчен круг, вписанный в квадрат, чьи грани выходили за границы треугольника. В углу страницы была изображена свеча. Автор книги провел от нее стрелочки, показывая, где нужно было разместить свечи, — они шли к каждой вершине треугольника и по линии круга, а ещё по углам квадрата. 

— Veni, — тихо прочитал Светло надпись внизу страницы. 

— Приди, — перевел камбион. 

Ваня сфотографировал изображение и отправил его Мирону. Вряд ли он доверит чертить это ведьмам, так пусть хоть вызубрит, как должен выглядеть рисунок. Сколько же им потребуется свеч! 

— Теперь уже можно домой, — заключил Евстигнеев. — Мы нашли всё, что можно. А перед завтра следует хорошо выспаться. 

Он протянул книгу Ване, чтобы он убрал её к себе в рюкзак. Шёлковый белый платок так и лежал у него в кармане: камбион не хотел обсуждать настолько болезненную для Вани тему вне дома, где бы он чувствовал себя в безопасности. Но Светло не спешил уходить. 

— Тебе не кажется это странным? — тихо спросил оборотень. 

Демонёнок посмотрел на него изучающим взглядом. Неужели тот услышал часть его разговора с Мироном о вожаке? 

— Ты о чем? — неуверенно уточнил Ваня. Вот бы этот разговор подождал до дома! 

— Марселла, — произнёс гепард, застегивая портфель, а потом сжимая его плотную ткань. — Марселла точно сломала Славе ребро, а потом показательно ломала пальцы. А дома он уже спокойно пьет чай. Может… Электро его подменил? 

Камбион покачал головой. Если он расскажет правду, то это может испортить план Мирона, который он успел сочинить. Правда, врать тоже не хотелось, но Ваня может себя накрутить. 

— Мне кажется, Фёдоров его отпоил какими-нибудь травами с ярмарки или ещё что, — вздохнул Евстигнеев. — А может, их вообще лечит метка Пифона. Они ведь так и не поняли, что конкретно он на них наложил. В любом случае, Мирон бы точно понял, что рядом с ним не Карелин. Так что не стоит это слишком долго держать в своей голове. 

Светло все равно оставался напряженным. Ваня для себя решил, что сегодня снова придется использовать чары, чтобы убаюкать оборотня. Главное, чтобы он не побежал отрывать голову льву, когда узнает немного больше о смерти родителей. 

— Вань, пожалуйста, пошли домой, — тихо попросил камбион, встряхивая головой. — Если со Славой было что-то не то, то Мирон это уже бы заметил. Он даже с тобой обнаружил подмену! Хотя ты ему явно менее близкий человек. 

Светло кивнул. Наверное, Ваня был прав. Мирон бы самым первым заметил неладное. Правда, чудесное исцеление Славы всё ещё не давало ему покоя. 

Дома Ваня так и не смог показать оборотню платок, полученный от Мирона. Евстигнеев спрятал шелк в свои вещи, пока не готовый к этому диалогу с Ваней. К тому же, гепарду нужно было быть собранным, раз уж они собрались призывать ангела. А уж всё остальное можно было обсудить и позднее. «Это только ради его безопасности и спокойствия», — подумал камбион, закрывая дверцу шкафа. 

Женя сказала, как можно найти ведьм. Сама она точно не сможет прийти на ритуал, но обещала оставаться на связи. Ведьмы, готовые поучаствовать в призыве ангела, обитали в лесах. Им никто не помешает в настолько уединенном месте. 

Мирон поправил на себе новую рубашку. Нежнейший атлас цвета бургундского вина струился по его коже, пока он легко застегивал на запястьях манжеты. Больше на ней не было пуговиц. Она была свободной, с треугольным вырезом, легко надевалась через голову. Воротничок Мирон решил не отглаживать, как и всю рубашку — это придавало особый шарм. Темно-серые брюки из кашемира прекрасно сидели по фигуре. Слава даже радовался, что Фёдоров не согласился на оверсайз штаны в торговом центре. В той одежде он бы не выглядел так бесподобно. На рубашку он все равно накинул серую жилетку из комплекта с брюками. Портняжки сделали к ним и пиджак, но так сильно утепляться Мирон не хотел. За городом, конечно, прохладно — один пиджак его не спасет, но если добавить его к пальто, то будет чересчур. На руки Мирон всё равно надел кожаные перчатки, а в руки забрал трость. Колдовать против ангела ему, конечно, бессмысленно, но ей, если что, можно обороняться и без магии. 

— Всё в порядке? — уточнил он, разглядывая Славу, потирающего свою руку. Может, ему не понравились обновки? 

Карелин, чтобы не замёрзнуть, нацепил под новое алое худи футболку. Толстовка была плотной, она бы точно не пропустила холодный воздух. Такой материал никогда не пойдёт катышками, а капюшон хорошо держался, не превращаясь в бесформенную кучу. 

— Она не болит, — даже как-то разочарованно протянул Слава. — Вампирша ломала мне пальцы, а они не болят, — объяснил Карелин. — А тот удар в бок…

— Это метка, — тут же соврал Мирон. — У меня тоже ничего не болит, представляешь? Наверное, она нас лечит и ускоряет заживление. 

Слава кивнул. Фёдоров точно понимал больше, чем он. Кажется, маг окончательно разобрался в преимуществах такой связи, раз сам не задался вопросом, почему у Карелина ничего не болит. Он ведь даже не попытался перевязать ему руки! 

На самом деле, Мирон просто собирал доказательства: Славе нужно будет услышать много ситуаций, в которых подтверждается, что он ангел. 

— Пошли к Ваням, — поспешно позвал Мирон, протягивая юноше свою ладонь, скрытую под плотной тканью перчаток. — Если мы опоздаем, они могут принять нас за Электро. 

— Пошли, — с готовностью кивнул Слава, поднимаясь с кровати, схватившись за протянутую руку. 

В холле загородного дома у Вани было светло. Евстигнеев тут же выскочил из другой комнаты и двинулся к ним навстречу, даже не пытаясь понять: точно ли перед ним Мирон, а не самозванец.

— У вас парные луки? — со смешком уточнил камбион, прислонившись спиной к стене, поправляя кинжалы на поясе. 

— Я не люблю лук, — буркнул в ответ Мирон, но улыбка на губах Евстигнеева его расслабила. — And this isn’t a paired look, — отозвался он громче, как только догадался, откуда произошло сленговое словечко. 

Светло вышел в своем человеческом облике. Наверное, не стоило лишний раз пугать ведьм. К тому же, он точно сможет обратиться, если почувствует угрозу, а пока её нет. Фёдоров взглядом убедился, что все готовы, и открыл новый портал, который должен был их привести к домику ведьм. 

Покинув вселенский йогурт, Слава ахнул от красоты. Все вокруг одинокого небольшого домишки было усеяно высокими соснами. Они небо скрывали! И поражали его своим величием. Запах хвои был невероятно сильным. Только полюбоваться не получилось: из дома раздался пронзительный женский крик.

Мирон ринулся к дверям. Он залетел внутрь, оказываясь впереди всех, пряча Славу за своей спиной. Перед ним стоял Электро. В его руке был окровавленный нож. Он держал за спутанные волосы последнюю живую ведьму в комнате.

— Бесполезная тварь, — выругался он, тут же перерезая ей горло. 

Ведьма упала на пол. Весь паркет был пропитан кровью. Вокруг Электро лежало пять бездыханных ведьм. Они опоздали. 

Маг наступил босой ногой в лужу крови, подходя ближе к компании. Он был таким же, как во снах, только более жутким. Коричневый растянутый свитер с дырками был теперь заляпан кровью. С неровного кинжала кровь часто капала на пол. 

— Не думал, что встречу тебя здесь после заката, — отозвался Электро. Он облизнул сухие потрескавшиеся губы своим длинным языком. Голос его казался ниже, чем во снах. Слава прижался к стене. 

— Это моветон, — отозвался Мирон, кивая на кинжал в его руке. — Маг перерезает горло ведьмам? 

— Одна из этих дур сама его в меня кинула. Я решил, что это будет честно. Как будто они сами выбрали причину своей смерти. 

Электро сделал шаг вперед. Мирон рефлекторно зажег над ладонями пламя. Но маг не испугался его жеста, напротив, это вызвало у него приступ смеха. 

— Господи, как же сильно ты меня боишься, — рассмеялся он, поглядывая на компанию. — Облезлый кот, выкидыш суккуба и обиженный на жизнь волшебник… супер-команда, ничего не скажешь. Слава, как же ты мог связаться с этим сбродом? В этом мире ведь главное выбрать правильных друзей. 

У Карелина пересохло в горле. Мирон совершенно не выглядел хозяином ситуации. За спиной у Фёдорова был груз — три жизни близких ему людей. Ему нельзя нападать на Электро, ему нужно их защитить. 

— Они не сброд, — только и мог произнести Карелин. Ему было страшно. Он не хотел злить Электро. Маг, чувствуя себя единственным, кто контролировал происходящее, был в хорошем расположении духа. 

— Как же это не сброд? Посмотри только на этого несчастного котика, — предложил он. — С ним отказалась связываться даже собственная стая. 

Ваня подался вперед. Прыжок, и он станет гепардом, а потом вопьется в шею Электро. Но Евстигнеев его остановил, а Мирон даже не думал пропускать вперед, широко раскинув руки, объятые пламенем. 

— Dream team неудачников, — подвел итог Электро. — Великий и ужасный Дракон до сих пор не догадался кто я такой? Ну же, Мирон, как ты считаешь, для чего же я всё это затеял? 

— Ангелы разбушевались, — огрызнулся Светло, сильнее стискивая кулаки. Ему очень хотелось разозлить стоящего напротив, что его раскрыли.

Маг рассмеялся ещё громче. Над его головой сверкнула молния, расходясь когтистыми лапами по всему потолку, касаясь каждого уголка. 

Слава от страха вжался в Мирона, с силой сжав его руку, запылавшую ещё ярче. Ненависть Фёдорова точно делала воздух гуще.

— Я не ангел, — тут же поправил маг. — И даже не сын кого-то из них! Я такой же, как и Мирон, я демоническое отродье.

Фёдоров недоверчиво блеснул глазами. Они постепенно наливались золотом. Для полета здесь было слишком мало места, но Мирон уже с трудом контролировал свою ярость.

— Я знаю, — отозвался Фёдоров. Пламя над его ладонями погасло. Он раскрыл ладони, отправляя в потолок новую сеть молний. Только если молнии Электро были то серебряными, то уходили в бирюзу и зеленые оттенки, его молнии были переплетением белого и темно-синего. 

— И что же… тебе захотелось единоличной власти? — непонимающе уточнил Светло.

— Глупый котик, — рассмеялся маг. — Пифон явно бы рассердился, что его последнего сыночка-внучочка прикончили. И расстроился бы! И тогда уже не поздоровится мне. Напротив, я всегда жду могущественного мага на своей стороне. Но вот переносчики ликантропии и прочие отбросы меня не больно интересуют. Максимум, как прислуга. 

— Тогда зачем это всё? Решил эффектно заявить о себе? — не унимался Светло. 

— Глу-пос-ти, — произнёс маг по слогам. Он явно упивался тем, что вел в этом диалоге. Он наслаждался их злостью, которую словно можно было потрогать, ненавистью, парящей в воздухе. — Мы не в детском саду! Я сделал это, потому что ты, — он кивнул на Мирона, — повязан с сыночком ангела. И всё это время я пытался сделать так, чтобы у меня был хотя бы маленький шанс прикончить его.

— Ты всё лжешь! — не вытерпел Слава. — Я проклятый! И моя мама была проклятой! 

Мирон сжал его руку. Электро не врал. Карелин видел, что его маг не собирается спорить с сумасшедшим. Он непонимающе смотрел то на Мирона, то на Электро. Евстигнеев пытался удержать Ваню от попытки налететь на колдуна.

— Глупышка, проклятие — это побочный эффект. Родись Мирон на поколение позже от демона и проклятой, то тоже имел бы на себе эту метку! Закон вселенского равновесия означает, что…

— Если женщина может выносить ребёнка от демона, то может и от ангела, — произнёс Мирон, заканчивая фразу и с сожалением поглядывая на Славу. — Вот почему ты выдержал метку от Пифона, — добавил он, — ты не был обычным смертным мальчиком. Твой отец был ангелом…

— Бинго, Мирош, — заявил маг, продолжая играть с молниями, — я не думал, что ты догадаешься. Но браво! Давно держал эту мысль при себе? 

Фёдоров игнорировал мага. Он повернулся к Славе, когда тот требовал ответа. Чутье подсказывало, сейчас Электро не станет нападать. 

— Вампир тогда отравился твоей кровью, — вздохнул он. — Ты не чувствуешь боли от переломов Марселлы, потому что они успели зажить. У ангелов очень быстрая регенерация. Ты… ты умеешь исцелять. Ты спасал меня дважды: и с коленом, и после встречи с этим… в океане. 

Электро удивлённо сверкнул глазами. Он упоительно рассмеялся, захлопав в ладоши. 

— Ты намного, намного умнее, чем я представлял, Мирон, — радостно завопил он. — Даже жаль, что мне придется убить тебя, чтобы отправить ангела восвояси. Схватить их! 

Стены дома задрожали. Вампиры хлынули со всех сторон, забираясь в окна, карабкались по стенам, чтобы занять второй этаж. Мирон не просчитал этого: договорись они о встрече раньше, то вампиры бы не смогли окружить дом из-за солнечного света. Вампиры, желающие попасть в дверь, оттесняли их к центру комнаты. 

Фёдоров припал к полу. Если у него всё получится, то дом вспыхнет весь разом, тогда вампирам придется спасать себя. 

— Ну уж нет, Мирош, — улыбнулся Электро. Тот расправил руку, направив её на Карелина. Прежде, чем Фёдоров хоть что-то сообразил сделать, маг выпустил молнию. 

Боль пронзила плечо. Мирон потерял концентрацию, нужную для заклинания столь масштабного. Боль нарастала, и у него не получалось даже вокруг них создать огненное кольцо. «Только не теряй сознание», — просил он мысленно Славу, чувствуя, как у него от боли темнеет в глазах. 

— Знаешь, в чем ошибка всех твоих врагов, Фёдоров? — с улыбкой уточнил маг. — Они пытались вывести из игры тебя, не понимая, что ты отразишь от себя любое заклятие. А вот Слава… ты ведь даже не догадался научить его защищаться. Бедный беззащитный ангел среди демонов. 

Ваня понимал, что обращаться бессмысленно. Он один. Стаи нет. Если он прыгнет в толпу кровососов, то они просто сломают ему ребра. Даже если одного он и успеет забрать с собой на тот свет, это не имело значения.

Вампиры их окружили. Электро спокойно прошел мимо их рядами, жестом веля схватить троих. Сам он подошел к Славе, лежащему на полу. Он с силой схватил его за плечо, пуская по телу разряды тока. Они не могли убить, но были болезненными, чтобы Мирон не мог сосредоточиться на огне. 

— Перестань бить его током, — взмолился маг, но Электро даже не поднял на него глаза. Он медленно, упиваясь своим превосходством, открывал портал. — Стой! Стой же, — продолжал просить Мирон. Тот медленно вел брыкающегося Славу к перламутровому свечению. Каждое его движение говорило: моли ещё. — Прошу тебя, стой! 

Вампир крепко держал Мирона за локти, не давая тому вырваться. Фёдоров, превозмогая боль, старался зажечь огонь на ладонях и обжечь вампира, но никак не мог дотянуться до него. Сейчас он мог потерять Славу навсегда. 

— Я умоляю тебя, оставь его, — вновь попытался Мирон, но магу точно чего-то не хватало. — Моё сердце всё ещё в моей груди, — громко закричал Фёдоров, когда нога мага стала скрываться в портале. — Ты сможешь забрать его, если с тобой пойду я, а не он. Пожалуйста! Я умоляю тебя. 

Электро посмотрел на него с интересом. Главным сигналом было, что он больше не пытался зайти в портал со Славой, а оставил его на полу. Тот от боли уже не держался на ногах. Электро кивнул вампиру, и тот кивнул Фёдорова к ногам владыки. 

— Попрощаться хоть дашь? — тихо уточнил Мирон. Электро пожал плечами. 

Пользуясь данными секундами, Мирон осторожно подполз к Славе, даже не пытаясь подняться на ноги. Боль постепенно стала отступать, и он знал, что теперь любое резкое действие с его стороны могло восприниматься как опасность. Фёдоров осторожно наклонился к уху Карелина, который держался изо всех сил, чтобы окончательно не отключиться. 

— Все твои желания исполняются, мой ангел, — прошептал Мирон ему на самое ухо, так тихо, чтобы слышать мог только Слава. Фёдоров надеялся, что Электро решит, что он целует того в висок. Если он забудет это, то Ваня, если останется в живых, должен вспомнить их диалог на балконе и сообразить. — Я люблю тебя, свет моих очей, — произнёс он громче, накрывая своими губами Славины. — Держись. 

— Хватит ваших соплей, — подвел итог Электро. Он коснулся ладонью плеча Фёдорова, давая новый разряд. От боли и ангел, и темный маг, связанные меткой, потеряли сознание. — Вам тоже стоит поспать, ребятки, — улыбнулся он грязным ртом. Маг щелкнул пальцами, и электрические искры пронзили их шеи. — Бросьте их здесь, — приказал он. — Убивать никого нельзя. Их ненависть слишком вкусная, — подвел итог он, хватая упавшего без сознания Мирона за руки. Он потащил его в портал, покидая хижину ведьм.