20-е Цветеня 3790-го года

Ардалин, Эмберхолл

Прогуливать последние уроки было совсем не так весело, как казалось в детстве.

Умом Кларенс понимал, что никто их отсутствию не удивится: последняя неделя учебы не зря называлась «разгульной», особенно когда речь шла о старших классах, по-летнему теплой погоде и перспективе провести вечерние часы под монотонный бубнеж о долге перед великой страной и важности подготовки к вступительным экзаменам в Академию.

Как будто кто-то из них может не поступить! Чарльз, например, считал в уме быстрее многих преподавателей и с легкостью запоминал сложные формулы преобразований веществ. Будущий алхимик, сомнений нет! Как и в том, что решивший пойти по стопам матери Анатоль за оставшееся время выучит назубок не только современный «Свод законов государства Ардалинского», но и древнее «Песенное уложение», а то и его фиссалийский вариант.

Кларенсу Брэдли зубрить что бы то ни было все лето не хотелось. Он мечтал о Новой Академии как таковой, не имея перед собой четкой цели, и в этом-то и была проблема. Да, он хотел бы учиться в этом огромном, красивом, бурлящем жизнью здании, в стенах которого самые светлые умы страны делали потрясающие открытия, шаг за шагом приближаясь к будущему, о котором спираль* назад люди и помыслить-то не могли!

Но какую из ведущих в этот дивный мир дверей выбрать?

С друзьями ему было не по пути: от мысли о заучивании законов голова шла кругом, а шедшая бок о бок с медициной алхимия нравилась ему исключительно как что-то, о чем можно почитать в свободное время, но не посвящать этому всю жизнь. Натуральная философия и архитектура казались куда более привлекательными, и он метался между ними уже почти год, меняя решение чуть ли не каждый день.

Родители его за это не попрекали и не торопили, за что он был безмерно им благодарен, но чувство неопределенности терзало тем сильнее, чем ближе было возможное расставание с друзьями и привычной, размеренной жизнью.

Вот так и вышло, что он впервые за шесть лет прогуливал уроки вместе с друзьями, не испытывая при этом ни радости, ни азарта. Зато тревожного предвкушения какой-нибудь передряги было хоть отбавляй, и если бы не наличие благовидного предлога в виде подарка на день рождения матушки, он бы, пожалуй, удрал прямиком домой. С повинной.

− Клар, хватит киснуть! Ты будто лимонов объелся! − Чарльз попытался ткнуть его кулаком в бок, но Кларенс привычно увернулся, и друг едва не налетел на прилавок с огурцами.

Это как же он задумался, что не заметил, когда начались продуктовые ряды?

− Я не кисну, я размышляю. Что такого я могу преподнести матушке, чего у нее еще нет?

− Невестку?

− Не смешно, − Анатоль оказался менее проворным и заслуженный пинок в голень все-таки получил. – Цветы не серьезно, украшения тоже не предлагать.

− Денег нет? – не понял Чарльз.

− Хуже. Вкуса.

− Это у тебя-то?! – друзья удивились так искренне и громко, что он невольно улыбнулся, почувствовав себя польщенным.

− По сравнению с отцом, имею в виду. Он во дворце насмотрится, а потом заказывает у знакомого ювелира похожее, только чтобы не вычурно и ей подходило. Так что не местным торговцам меня удивлять.

− Тогда что мы здесь делаем? Мог бы просто нарисовать ее портрет, или что-то еще по желанию, − Чарльз кивнул на правую сторону рынка, плохо просматриваемую из-за охапок свежего лука и редиски. Кларенс знал, что там начинается ремесленный ряд, пройдя по которому в ярморочный день можно купить все, от фарфоровой вазы из Элодеи и парчовых калхедонских кафтанов до кораллового гребня или набора редких красок. Собственно, туда он и направлялся, пока не задумался и не позволил голодным товарищам незаметно утянуть себя в сторону.

− Моей мазней и без того завален весь дом, а я хочу сделать этот день особенным, − о том, что предназначенную в подарок картину он вчера случайно испортил, от усталости опрокинув свечу, друзьям лучше не знать. На новую все равно не хватит времени.

− Хочешь подарить чужую мазню? – ехидно уточнил Чарльз.

− Эй, может, составишь ей картину из фруктов? Или что там сейчас в моде у современных художников?

− Ой, ну вас к нечистым, − отмахнувшись от гогочущих друзей, он первым направился к прилавкам со сдобой и сладостями.

Ориентируясь скорее по запаху и зову желудка, они успешно прошли мимо азартно торгующегося мужчины в кучерской ливрее. Жестикулировал он так, словно собирался взлететь над прилавком и клюнуть продавца прямо в нос. Было бы из-за чего спорить, колбаса как колбаса, а цены под вечер и без того снижены. Рядом торговали всевозможными специями белокурые вольногородцы, высокие и улыбчивые мужчина и женщина лет сорока, оба облаченные в традиционные фиссалийские платья*. Кларенс невольно засмотрелся на их обнаженные руки: витиеватые, напоминающие о море белые узоры на смуглой коже каждый раз вызывали у него трепет и желание взяться за кисть. Сколько же времени они тратят на то, чтобы нанести эту красоту?

Заметив его взгляд, стройная белозубая торговка скрестила руки под грудью, словно бы укоряя за излишний интерес, и узоры на предплечьях тут же сложились в единую картину. Кларенс восхищенно вздохнул и попытался остановиться, но не тут-то было.

− Рот закрой, не то перчик залетит, − Анатоль бесцеремонно схватил его за локоть, увлекая подальше от пахучего прилавка, и под конец дня пользующегося немалым спросом у покупателей.

Протиснуться мимо оказалось непросто, и Кларенс сумел-таки вывернуться из рук Анатоля, ущипнуть за бок не ожидавшего такой подлости Чарльза и рвануть в сторону. Тут же поднырнув под уже пустой прилавок справа, он оказался на соседнем ряду и едва не получил в лоб ножкой стула.

− Осторожней, парень! – возмущенно прогудел несший его здоровяк. Кларенс поспешно извинился и побежал дальше, поддавшись странному, одновременно злому и веселому порыву заставить друзей поиграть в салочки. В конце концов, они же прогуливают свои последние школьные уроки, они просто обязаны побезобразничать! К лесным тварям это предчувствие, на самом крупном рынке страны в преддверии Встречи лета можно нарваться на кого угодно, от карманников и фокусников до стражников, товарищей отца или каких-нибудь заморских вельмож. Удаче решать!

У прилавков с горшками пришлось притормозить и плотнее прижать к себе сумку, шалость шалостью, а платить за разбитую посуду не хотелось бы. Как оказалось, подхватившие игру преследователи только того и ждали.

− Стоять, бояться!

− Давай вправо, на перехват!

Быть перехваченным не хотелось, и Кларенс протиснулся между столами с посудой, почти не сбавляя скорость. Судя по смеху торговок, удалось ничего не задеть. Вот только оглядываться на ходу не стоило…

Удар был совсем легким, так, не удар даже, а легкое касание широченных полей дамской шляпы, едва достававшей ему до плеча. За которое его тут же сграбастали, да так резко, что не ожидавший подобной прыти от низенькой старушки Клар нелепо взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, и все равно рухнул на спину.

− Эй! Юноша, ты глаза на сладости разменял, а мозги на платочки?! – хорошо поставленным командирским тоном рявкнула обладательница занявшей половину прохода белой шляпы, более всего напоминавшая разгневанную бледную поганку.

− В самом деле, рынок не место для игр, − подтвердил скрытый «шляпкой» и бьющим в глаза солнцем спутник старухи. Этот доброжелательный и вместе с тем строгий голос неожиданно заставил Кларенса вздрогнуть и подобраться. Он определенно слышал его раньше, вот только где?

От встречи с брусчаткой больно не было, скорее обидно и неловко. 

− Прошу прощения, − поспешно отозвался он, поднимаясь и пытаясь рассмотреть державшего огромные поганкины сумки молодого мужчину. Среднего роста, с собранными в аккуратный хвост каштановыми волосами, он был опрятно, со вкусом одет и явно имел знатное происхождение. Лицо, опять же, знакомое, приятное такое, располагающее. Ничего общего с грозной сморщенной старухой. – Я не хотел вас задеть, надеюсь, вы в порядке, − хотя, судя по ее осанке и хватке, задеть эту бабушку до состояния «не в порядке» можно разве что телегой. Или копытом.

Сзади раздался топот Чарльза и Анатоля, затормозивших в шаге от него.

− Да уж не рассыпалась! – фыркнула бабка. – Вечно вам, шалопаям, заняться нечем! Вот в мое время всем лентяям да бездельникам применение находили…

Старуха начала вещать о временах короля Льюиса так, словно она лично ловила и приобщала к общественному труду всех бродяг и безработных. Что, учитывая ее возраст, могло быть и правдой. Из вежливости покивавший пару раз Чарльз тихонько дернул его за рукав рубашки, пятясь назад, и Клар последовал его примеру, отступая в тень. Заметивший их маневр мужчина слегка приподнял уголки тонких губ и прищурился, едва заметно наклонив голову набок. Их взгляды встретились, и вся кажущаяся мягкость и расслабленность на секунду уступили властному блеску стали, при встрече с которой всякому благоразумному человеку следует немедленно склонить голову, а лучше – преклонить колено.

− Ва… В-вы что здесь делаете? – выпалил он прежде, чем успел осознать, что не имел никакого права спрашивать.

− Эй, ты чего?! Сам расшибся об эту, кхм, почтенную госпожу? – прошипел над ухом Анатоль, и Клар судорожно сглотнул, понимая, что в горле пересохло, а падать на колени и привлекать внимание – не лучшая идея.

Потому что отряда соловьев, встречи с которым он так боялся пять минут назад, рядом совершенно точно нет.

− Помогаю почтенной госпоже Клифф донести до дома ее сумки, − насмешливо ответили ему.

− Так же нельзя! – Кларенс чувствовал все нарастающую панику и понятия не имел, что в таких случаях полагается делать.

− Клар, ты чего пристал-то? Пойдем! – тихо позвал из-за спины Чарльз, но он только отмахнулся.

− Ну, раз уж нельзя, тогда ты неси одну, а я вторую. – Это не было приказом, более того – мужчина словно сам готов был рассмеяться, тепло, с хитринкой глядя на единственного узнавшего его человека. Вот ведь! Кто-то сбегает от учителей, а кто-то – от охраны.

− Вот и понесу! – играть так играть! – Ребят, вы идите. Это… от отца, со службы.

Его Величество Франц Ардалинский усмехнулся, оценив правдивость сказанного, и тут же вручил ему огромную тяжелую сумку, набитую, по всей видимости, острыми камнями. Клар чудом не пошатнулся и заставил себя выпрямить колени, в награду услышав «другое дело, а то бегают тут, разгильдяи» от внимательно следившей за их разговором старухи.

− А вы далеко живете? – с надеждой пропыхтел он, прикидывая, насколько ужасным решением будет просьба отдать ему и вторую сумку. Пожалуй, не стоит больше мешать королю развлекаться.

− На Генеральской, в начале, − бросила через плечо госпожа Клифф, первой устремляясь прочь от рынка и обрекая своих помощников на увлекательную экскурсию вверх по холму.

Чарльз и Анатоль благоразумно растворились в толпе.

***

О том, что госпожа Клифф в самом деле пару десятков лет назад была генералом, обожавший слушать рассказы деда Клар догадался уже через пару минут. Старушка относилась к «стальному» поколению, что возвело новую столицу практически с нуля и обрело славу людей, способных на любые подвиги.

Светлый Эмберхолл вырос на берегу озера Тишины, аккурат напротив острова Полумесяцев, разделяющего реку на Северный и Южный рукава. Расположенное в самом сердце страны, это место устраивало всех, кроме, само собой, ведунов, считавших местную рощу священной. Уже объявивший войну фанатикам Льюис не стал церемониться ни с древними алтарными комплексами, ни с самими защитниками Древ – на стройке под бдительным присмотром военных и академиков трудились бок о бок и не пожелавшие покидать страну друиды, и преступники всех мастей, и честные крестьяне, подавшиеся в город на заработки. На основное строительство ушло пятьдесят лет, украшением же новой летней столицы после смерти отца занялась королева Сильвия, и Эмберхолл стал полной противоположностью мрачной и грозной громады Хенгастеля.

Широкие, светлые улицы славились своей чистотой и безопасностью. Люди, жившие в городе постоянно, хвастались перед приезжими тем, что не носят при себе оружия, даже выходя из дома ночью, а вынужденные каждую осень возвращаться в стены Старого замка придворные, к коим относилось и семейство Брэдли, ждали месяца Протальника* едва ли не больше, чем Нового года.

Если он наконец определится с кафедрой, обязательно поступит в Новую Академию и останется на зиму здесь. Пейзажи зимнего Хенгастеля он уже рисовал и даже успешно раздарил друзьям и родственникам, так что можно будет взяться дожди Эмберхолла. Жаль, Генри уже отучился и слинял на свой любимый север, уж с талантом младшего Хейвуда вляпываться во всевозможные истории им точно не пришлось бы скучать.

Что ж, после этого вечера и ему будет, чем похвастаться перед друзьями. Если, конечно, он не упадет и не свернет шею в попытках внимательно следить за обстановкой на людных улицах, ведущих от прибрежных торговых районов к жилым. Зеленые тенистые скверы и живые изгороди радовали глаз, но также давали столько возможностей для внезапной засады!

− У Садовой могли бы мести и получше, а фонари зажигать пораньше, − категорично заявила госпожа Клифф, взявшаяся подробно и со смаком отвечать на вопрос короля о том, как небедной неодинокой отставной военной живется в построенном отчасти ее усилиями городе. – Про рынок я уже говорила и повторю еще раз – слишком мало стражи на такую толпу иностранцев! А ну как устроят чего? И проверки на въезде в город слишком уж упростили. Ясно, конечно, король-то наш молоденький еще совсем, доброе сердце…

− Это плохо? – с все той же вежливой улыбкой спросил король, и старавшийся не влезать в беседу Кларенс навострил уши.

− Это пройдет, − припечатала старуха. – Вспомнила! У ратуши по вечерам постоянно собираются эти попрошайки! Приносят инструменты и пиликают до ночи, а уж от танцев их срамных даже камни краснеют. Я считаю, надобно пресечь! Во избежание.

− Это не попрошайки, это уличные музыканты! Артисты! – возмутился Кларенс. – Им разрешено, и вообще, это культурное…

− И совершенно зря! У нас столица науки и просвещения, или балаган? То мазил на улицы пускают, то театры эти частные… ни пользы, ни достижений, распустились совсем.

Клар с надеждой оглянулся на короля – неужели не заступится? Спорить с бабкой бесполезно, генерал остается генералом, но обидно же!

− Им в самом деле разрешено не только выступать, но и зарабатывать таким образом, например, на обучение. Что до пользы… разве это не лучше вечеров в трактирах?

Спокойный тон понравился госпоже Клифф куда больше, и она неопределенно фыркнула, не желая ни продолжать спор, ни отступать.

− На все остальное не мне жаловаться. Я, почитай, свое отслужила, гнездо свила, птенчиков обеспечила, а роптать попусту – воздух портить. Глаза вот только… так возраст, чтоб его!

Странное дело, дальнейшее ворчание показалось Кларенсу не только беззлобным, но и довольно забавным, особенно от того, что король не только успевал кивать и поддакивать − он слушал старушку с кажущимся совершенно искренним вниманием.

Прежде Кларенс видел молодого государя лишь несколько раз на праздничных церемониях, зато слышал о нем регулярно – и от делящегося дворцовыми байками отца, и от обожавшего родича Генри. Кэррол, в отличие от брата, в гостях чаще предпочитала «слушать и кушать», но и от нее он слышал несколько уморительных историй об их детских шалостях, превращавших короля из недостижимого богоподобного существа в непростого, но человека. Благодаря этому первый испуг отступил еще до того, как они добрались до нужной улицы, и Клару стало ужасно неловко за свое поведение.

От приглашения зайти на чай король, к счастью, отказался. Боевая старушка довольно тепло попрощалась с ними, оставив смешанные впечатления о своей особе, и только выйдя за ограду ее усадьбы задумчиво растиравший уставшее плечо Клар понял, что снова не знает, как следует поступить. И что говорить. Стекло небесное, как же неловко!

− Сын Дэвида Брэдли, верно?

− Да, Ваше Величество, – король также потирал плечо, и Кларенс нервно хихикнул, представив себя героем-спасителем монаршей спины. – Прошу прощения, но…

− ...но теперь ты чувствуешь себя обязанным если не препроводить меня обратно во дворец, то хотя бы сдать первому попавшемуся отряду стражников, так?

− Не сочтите за дерзость, но да, − Кларенс чувствовал, что стремительно краснеет, и поспешил поклониться, пряча лицо за непослушными кудрями. – То есть, только проводить, вам же нужно незаметно вернуться.

К тому же не хотелось бы, чтоб городская стража потом еще месяц потешалась над ротозеями-гвардейцами.

− Напомни свое имя?

− Кларенс, мой государь.

− Во-первых, Кларенс, выпрямись. – Он встал прямо и заставил себя не теребить рукава. − Вот так. Во-вторых, я хотел бы еще прогуляться, но одному как-то скучновато. Есть идеи, куда можно сходить?

Сердце сжала странная, тревожная, неожиданная радость. Прогуливать уроки, сопровождая короля? Вот это задачка для сына гвардейца!

− Площадь у ратуши? – и дворец рядом, и культурный отдых.

− Музыка – это чудесно, но там я уже бывал совсем недавно.

− Тогда, может быть, вас заинтересует чайная? Я знаю одну очень приличную, виконт Хейвуд рекомендовал, – если быть точным, то Генри пару раз давал там концерты, а на вечере стихов устроил сущий хаос, едва не кончившийся дракой. – Правда, вас могут узнать…

− О, об этом не беспокойся. Обычно я не попадаюсь, удивлен, как это ты так быстро меня раскусил, − король снова улыбнулся, и не ответить на эту улыбку было невозможно. Приободрившись, Клар первым двинулся вперед, показывая дорогу.

Король ориентировался в городе куда лучше, чем он думал. Впрочем, ровный геометрический рисунок улиц Эмберхолла был настоящим произведением искусства – пожалуй, Клар даже немного жалел, что не родился раньше и не застал людей, создавших эту красоту. Даже ремесленный квартал, по которому они шли, срезая путь до чайной, радовал глаз невысокими и аккуратными каменными домами с цветными крышами и яркими вывесками, а впереди уже виднелись украшенные янтарем роскошные здания Академии и театра королевы Фионы. И ведь это еще даже не начали украшать улицы к Встрече лета!

Они свернули в узкий переулок, соединяющий улицу Газетчиков с Каретной, и Клар напрягся: путь им преградил широкоплечий хмурый парень со скалкой в руках и закрывающим нижнюю половину лица ярко-розовым платком. Это выглядело бы нелепым, не возникни у них за спиной второй, еще более огромный и явно не дружелюбно настроенный мужчина, поспешно натянувший висевший на шее платок на нос. Несколько шагов Брэдли еще сохранял надежду, что он просто выдумывает, а эти двое пришли разобраться друг с другом в удобном безлюдном месте, но увы, лимит необычных приключений на вечер еще не был исчерпан.

− Стоять, − грозно пробасил владелец скалки. – Гоните кошельки!

Серьезно?! Вот именно сегодня, именно сейчас? Нет, он, конечно, однажды уже попадал в подобную ситуацию и знал, что делать, но, во-первых, тогда он был младше и мельче, так что попросту удрал, а во-вторых…

− Как необычно, − в голосе короля не было ни волнения, ни укора. Он, казалось, лишь немного удивился, рассматривая подошедших вплотную грабителей с тем же вежливым интересом, с каким слушал рассказ госпожи Клифф. – Что же вынудило помощников пекаря решиться сменить стезю?

Грабители опешили. Кларенс, не теряя времени, сунул руку в сумку за единственным доступным ему оружием. Разумнее всего дать им то, чего они хотят, и уйти с миром, но если они вздумают напасть…

− А тебе-то какое дело, парниша?

Он почувствовал жар в груди и понял, что готов броситься на этих двоих в любой миг.

− Я разочарован, что вижу подобное в моем городе, и я могу помочь. Потеряли работу? Горе в семье?

Грабители замешкались. Выглядели они не как отпетые негодяи, а скорее как только что выскочившие из дома работяги в потрепанных жизнью длинных штанах и не успевших даже запылиться башмаках. Повезло нарваться на неопытных бандитов? Тогда есть шансы на победу. У них ведь, кажется, и ножа-то приличного при себе нет, не говоря уже о пистолетах.

− Слушай, парень, хочешь помочь – давай кошелек и разойдемся с миром. Мы ж не душегубы какие…

− Я вижу, − перебил король. На фоне этих двоих он казался почти хрупким, но вместе с тем весь его облик, от расправленных плеч до чуть склоненной вбок головы говорил о непоколебимой внутренней уверенности. Казалось, толкни его сейчас – и сам упадешь, но с места не сдвинешь. – Потому и спрашиваю. Сколько вам нужно?

Владелец скалки озадаченно потер ею затылок и уставился на старшего подельника. Кларенс замер, внимательно наблюдая за их переглядываниями.

− Три десятка золотых лунок*, − наконец ответил старший. – Правильно ты, парень, сказал, горе у нас.

Король многозначительно кивнул и в самом деле потянулся за кошельком. Достав его, он отсчитал десять золотых монет и положил их себе в карман легкого летнего плаща, а остальное протянул явно еще больше растерявшемуся от такого спокойствия грабителю.

− Здесь ровно тридцать. – Мужчина взял кошелек и даже буркнул «благодарствую», чем вызвал смешок опустившего скалку напарника. Клар подумал было, что этим дело и кончится, но у короля на сей счет было иное мнение. – Сейчас у графа Харланда открывается новая лавка возле Мраморной улицы, как раз по вашей части. Если пойдете работать к нему – долг можете не возвращать. В противном случае мне придется вас найти.

Долг?!

Ох, реки вечные, теперь понятно, отчего капитан Вайсман так рано поседел! Да он за эту пару минут успел вспотеть от головы до пят и детально продумать двойное убийство, а его величество о принципах вспомнить изволил!

− Ну ты, парень, даешь, − беззлобно хохотнул успевший спрятать деньги детина. – Что не страшно, спрашивать не буду – оно видно, уважаю. Но неужто у нас такой жалкий вид?

− Вид у вас самый приличный, − возразил король. – Следовательно, и нужда настоящая. Так мы договорились?

− Еще как! – мужчина отступил в сторону, король кивнул и как ни в чем не бывало двинулся вперед. Кларенс поспешил за ним, стараясь не поворачиваться к «приличным грабителям» спиной и все еще не веря такой удаче. Никакого коварного нападения не последовало, а через десяток шагов им в след раздалось зычное: − Отработаем, не сомневайтесь!

Когда проклятый переулок окончательно скрылся из виду, Кларенс остановился, чтобы одернуть жилет, достать платок и утереть вспотевший лоб. Руки не тряслись, но жар отступал медленно, и сердце билось, как после фехтования.

− Позволите спросить? А как вы поняли, что они в самом деле простые пекари, да к тому же такие... нежадные?

− Больно нервно этот здоровяк скалкой крутил, − усмехнулся король. – Если серьезно, то у него в том месте, где фартук обычно заканчивается, след от муки был. Что до жадности, то просто посмотрел на них – и понял. Это трудно объяснить. А ты молодец, бодро держался! Что в сумке, нож?

− Циркуль, − честно ответил Клар. − Знаете, Ваше Величество, я только что понял две очень важные вещи. – Король чуть приподнял тонкие брови, и Брэдли продолжил со всей возможной искренностью. – Первая – я действительно готов за вас умереть, – ответом стала уже знакомая теплая улыбка, но это его не остановило. − Вторая – я ни за что на свете не пойду в королевские гвардейцы, потому что проще реки вспять повернуть, чем вас охранять!

Король удивленно моргнул, на миг растеряв всю свою величественную непоколебимость, а затем звонко рассмеялся, и Клар с удовольствием присоединился к нему, отпуская сжавшуюся в груди пружину.

− И не поспоришь, − сказал король, изящно утирая выступившие слезы. – Пойдем отсюда, юный герой с циркулем, мне что-то остро захотелось выпить хорошего чая.

***

Солнце садилось, с берега подул легкий вечерний бриз, принесший аппетитные запахи из Трактирной аллеи, до которой они добрались уже без приключений. Кларенс честно признался и в прогуле, и в том, что на рынке искал подарок для матери, что король счел достаточно уважительной причиной. Слово за слово, они заговорили и о картинах, и о планах на будущее, но тут похвастаться было нечем, а спрашивать в ответ он не решился.

− Если не знаешь, куда податься, лучше не торопись прыгать сломя голову, лишь бы успеть, − Его Величество почти в точности повторил слова отца. Странно было слышать подобное от того, кто знал, кем будет, с самого рождения. – Ты не думал о путешествиях? Развеешься, легче будет решиться.

− Думал поехать на летний фестиваль в Локерру. Их Многоцветник* − это что-то совершенно сказочное. То есть, у нас, конечно, ничуть не хуже, но все эти украшения, представления и опера… я хотел бы увидеть это своими глазами. И, возможно, запечатлеть на холсте…

− В этом году? Удачно… − король замолчал, и Клар решил, что не стоило упоминать столицу Калхедона: сейчас там, по слухам, творилось боги ведают что. – В смысле, удачный выбор. Но почему «думал», а не «думаю»?

 − С компанией не срослось, а одного не пустят, да и не интересно так, − и страшновато, но не признаваться же! – Кто-то к экзаменам готовится, у кого-то свои планы, а Генри, в смысле, виконт Хейвуд…

− Только-только встал на ноги после перелома всего, кроме знаменитого шила, погнавшего его карабкаться на то дерево, − усмехнулся король, с укором качая головой. Кларенс тоже не сдержал улыбки, хотя месяц назад, когда домой пришло письмо от Кэррол, матушка вся извелась, беспокоясь за этого обалдуя. – Он как раз должен приехать на следующей неделе, успеете увидеться. Потом, извини уж, я снова пошлю твоего друга… куда подальше.

− О, ему понравится, − может, в этот раз поехать с ним? Если дело, конечно, не о государственной тайне. − Вот и остался я без компании.

− Кто знает. Все еще может перемениться, так ведь?

Клар согласился, потому что этим вечером все казалось ему возможным. Странное дело, разговор шел чем дальше, тем легче и веселей. Если воспринимать идущего рядом Франца как просто друга друзей, о котором часто слышал, но не встречал лично, все встает на свои места, но если вспомнить… удивительное чувство! Не ради этого ли государь и отправлялся время от времени на такие прогулки?

− Что-то не нравятся мне эти тучи, − король прищурился, глядя на пурпурное грозовое покрывало, наползающее со стороны озера.

− Мы как раз пришли, − он кивнул на вывеску с изображением чайника и ветки розовой магнолии, давшей название полюбившейся ему чайной. Потолки здесь были высокими, столики с традиционными для подобных заведений плетеными ковриками хорошо освещались, а стены украшал узор из уже знакомых по вывеске веток. Почти все места были заняты, что не удивительно – вечерние концерты пользовались немалой популярностью… Бесы нечистые! В том числе среди бывающих при дворе аристократов!

− Что же ты замер? Подобное выражение лица как раз и привлекает внимание. – Король уверенно прошел к небольшому столу в середине зала, свободному по причине отсутствия рядом стульев. − Тут в самом деле очень мило, и пахнет приятно.

− И готовят тут превосходно, причем не только десерты к чаю. А на чем сидеть, я сейчас организую! – раз уж понравилось, они останутся здесь! Не бежать же теперь до дворца, испугавшись дождика?

Знакомая подавальщица уже спешила к ним. Очаровательно улыбнувшись, Элизабет предложила подождать пару минут маленький столик у самой сцены: занимавшая его парочка как раз собиралась уходить.

− Там будет слишком шумно, − а еще там куда светлее, и шанс нарваться на чужие любопытные взгляды куда выше.

− Так и концерт будет необычный, − ответила девушка. – А, ох, или вы пришли не за этим? Может, уединенный столик на втором этаже?

− Бесс! – Клар в очередной раз покраснел, благо, король уже рассматривал меню и не слушал их. – Давай я просто заберу стулья, а ты получишь лишнюю серебрушку за внимание к этому господину? Только, прошу, не переусердствуй!

− Как скажешь, милый! – красавица подмигнула и поспешила к другим столикам.

***

Элизабет не подвела: к тому моменту, как на улице все-таки хлынуло, они уже наслаждались музыкой и чаем. Король пил без малейших опасений, с удовольствием вдыхая аромат мяты и листьев смородины, а вскоре принесли и сырную закуску с жареными хлебцами и маслом. Клар удивился было такому простому выбору, но быстро понял: изысканных десертов и во дворце хватает, государь же хотел просто… отдохнуть? Отвлечься? Так или иначе, он явно был доволен и пищей, и зрелищем.

Концерт и в самом деле оказался необычным: музыканты выходили по двое и играли на одинаковых инструментах, сражаясь за симпатию зрителей. Победитель оставался, а что должен был сделать перед уходом со сцены проигравший, Клар поначалу не понял: и изящно сошедшая с помоста флейтистка, и не скрывающий своей досады игрок на мандолине предпочли бросить несколько серебряных монет в специальный глиняный котелок. А вот у выронившего палочки барабанщика денег не нашлось, и вместо монет на сцену под восторженные вопли из зала полетел его жилет. На стойке в углу обнаружилась целая стопка подобных «трофеев».

− То-то я заметил, что публика сегодня предвзята, − прокомментировал король, пока не ожидавший подобного поворота событий Кларенс лихорадочно пытался подобрать слова. Так вот почему ему показалось, что все выступающие слишком легко одеты! Второй шанс полагался только тем, кто готов был платить или раздеваться! – Судят не по игре, а по внешности и количеству предметов гардероба. Если хочешь слушать непредвзято – просто отвернись.

− Я… да, пожалуй. Они же все равно закончат за пару кругов, верно?

Боги милосердные, почему бы дождю не кончиться раньше! А он еще считал это заведение приличным!

− Увидим, − философски откликнулся король.

О, они увидели. Увидели такое, что Кларенс понял – лучше бы он поспешил найти экипаж и отправил короля во дворец, лучше бы он вообще остался на уроках!

Следующими на суд зрителей вышли скрипачи, и одним из них оказался якобы только-только оправившийся от падения с высоты трехэтажного дома Генри Хейвуд, на котором не было ни камзола, ни куртки, ни даже простого жилета – только тонкая белая рубашка с нежным кружевом на манжетах и откровенным вырезом.

Больной был не просто здоров – он отплясывал так, словно костей у него не было вовсе, а в ногах прятались пружины. Он кружился и изгибался, успевая подмигивать зрителям и прочим оставшимся на сцене музыкантам. Замерев на миг, он перехватил смычок и скрипку на манер натянутого лука и изобразил выстрел. Шедшая с пустым подносом в руках Бесс картинно упала на руки давешнему проигравшему барабанщику, а Хейвуд продолжил играть, но этого покоренной его грацией публике уже было мало. Восторженные, подначивающие крики звучали все чаще, в какой-то момент Генри подхватил брошенный флейтисткой платок и – зал ахнул – сделал сальто назад. Играл он при всем этом довольно сносно, хоть и не безупречно. Его соперник старался не отставать, но куда там! Дело шло к очевидному финалу, но тут Генри склонился к столику какой-то рыжеволосой девушки и быстро, до ужаса двусмысленно поцеловал смычок.

Музыка на миг стихла, и оттого грохот, с которым король разбил о стол свою чашку, показался Брэдли оглушительным. Генри отвлекся от хищно потянувшейся к его смычку девушки, поднял свои шалые синие глаза на них, и, Кларенс готов поклясться, икнул.

Если бы король посмотрел так на него, Клар, пожалуй, умер бы на месте. Генри же не нашел ничего лучше, чем закончить представление и отвесить церемонный придворный поклон, который даже не обратившие на их столик внимания зрители приняли на свой счет. Победа, само собой, досталась ему, и музыканты разошлись, чтобы подготовиться к совместному выступлению.

Бесс без лишних вопросов подала уже взявшему себя в руки Францу новую чашку, и он велел принести им еще один чайник, на сей раз – с ромашкой. Кларенс молча жевал хлебцы и старался о своем присутствии не напоминать.

***

Концерт продолжился через четверть часа и проходил под аккомпанемент разошедшейся бури. Клар не знал, что Генри успел разболтать своим товарищам по сцене, но теперь, к разочарованию зрителей, все вели себя более-менее прилично. Снаружи лютовал ветер, но слуги растопили камин, и в помещении стало еще уютнее.

Оставалась лишь одна проблема. Время было позднее, и уже скоро матушка наверняка задастся вопросом, где же его носит по такой погоде. Нет, конечно, она не станет поднимать шум или ходить по соседям, в числе которых и семья Чарльза, но лучше бы ему быть дома к моменту, когда вернется отец…

Ах, да. Отец наверняка сейчас сломя голову бегает под этим самым дождем и ищет того, кто сидит здесь и попивает чай.

− Ну что, дорогие мои зрители, как вам представление? – Клар вздрогнул и подскочил бы на ноги, но подкравшийся со спины Генри ловко схватил его за плечо и вынудил приземлиться обратно, заодно отгораживаясь от короля живым щитом.

− Выше всех ожиданий, – процедил тот, пытаясь взглядом пробуравить в горе-скрипаче дыру. Увы, даже Кларенсу было ясно, что первый запал прошел, и Его Величество однозначно решил казнить этого драного бессмертного кота попозже. Ну, или без свидетелей.

Генри тоже прекрасно это понимал, но тем не менее предпочел повиснуть на Кларенсе, а не искать еще один свободный стул.

− Ваше появление здесь тоже превзошло мои. Клар, где ты выловил такую крупную рыбу?

− На рынке.

− Логично, − согласился Хейвуд. – Кто первый начнет задавать вопросы?

− А ты разве уже не начал? – Клар передернул плечами, и Генри с неохотой отцепился.

− Кажется, тут есть еще желающие, − медленно, как-то подозрительно спокойно произнес король. – Кто полезет под стол?

Смотрел он при этом в сторону дверей, и Клар поспешил обернуться. Стекло небесное!

У входа стоял их смертный приговор. Насквозь мокрый отец хмурил брови, глядя по очереди на всех троих, но куда больше опасений вызывала стоящая рядом с ним графиня Хейвуд с хлыстом для верховой езды в руках. Кэррол гвардейцем не была и короля не боялась, а что вокруг людей полно – так это сущие мелочи.

− Все под стол не влезем, − обреченно констатировал Генри, видя, что сестра чеканным шагом направляется к ним, на ходу сбрасывая мокрый плащ.

− Люстра? – шепотом предположил Его Величество.

− Высоко, − Генри снова спрятался, на сей раз – за короля. Тщетно.

− Ну что, бесстыжая троица, вам есть, что сказать перед смертью? – гневно прошипела, подойдя к столу, Кэррол. Генри пытался улыбаться и разыгрывать невинность, король – Клар отчего-то даже не удивился – смиренно сложил руки на коленях и смотрел на подругу снизу вверх, но, увы, даже так не казался ни испуганным, ни сколько-нибудь пристыженным. Сам он уже в который раз за день покраснел, жалея, что не обладает даром становиться невидимым.

− Прекрасная госпожа будет чай или что-то покрепче? – спасение пришло, откуда не ждали. Ослепительно улыбающаяся Элизабет чудом – впрочем, скорее роскошным бюстом – оттеснила готовую к царе, брато и детоубийству графиню в сторону и быстро подхватила ее плащ и едва не выпавшие перчатки. – Не волнуйтесь, мы мигом вас отогреем и просушим! Вон, как раз столик у очага освобождается! Присаживайтесь!

Сидевшая у камина компания молодых людей и в самом деле поспешно собиралась, искоса поглядывая то на Кэррол, то на успевшего выйти на улицу и снова вернуться под крышу отца. Наверняка свистнул своим, чтобы больше не искали, а кто-то испугался, увидев человека в мундире, и принял на свой счет.

− Ох, как давно вы у нас не были! Принести полотенце? Ой, какая я глупая, зачем же спрашивать! Госпожа, садитесь же! – попытки Кэррол уйти от нежного воркования Бесс не увенчались успехом, но расслабляться было рано.

Отец подошел и коротко поклонился королю, глядя на него так же, как обычно глядел на самого Кларенса или малышку Клару, если они умудрялись чем-то его расстроить. Его Величество смущенно почесал щеку и отвел глаза.

− Я в самом деле задержался. Это было неосмотрительно, − отец кивнул, а у Клара перехватило дыхание. Пожалуй, такой сцены он и в бреду представить не смог бы.

Генри достался такой же полный грустного разочарования взгляд, и виконт, диво дивное, опустил голову и пробормотал кроткое «простите за беспокойство». Отец устало покачал головой, и, что самое странное, на него самого посмотрел совсем иначе. Даже, кажется, с одобрением?

− В мальчике взыграло чувство долга, а я не стал отказываться от компании, − поспешил закрепить успех король.

Не в силах далее оставаться на месте, Клар подскочил, забирая отцовский плащ и отступая вслед за успевшей где-то добыть полотенце Бесс, пока остальные пересаживались за освободившийся столик. Ему нужна была хотя бы минута, чтобы прийти в себя.

− Что нужно сказать? – подмигнула девушка, когда они скрылись за дверьми для прислуги.

− Благодарю, о прекраснейшая из спасительниц, − пародируя Генри, он отвесил Элизабет низкий поклон, после чего вложил в протянутую ладошку золотую лунку. Ничего, на подарок матери еще осталось, а Бесс заслужила. – Я бы с радостью остался здесь и переждал бурю, но это непременно будет расценено, как трусость.

− Кем из них?

− Мной.

Подхватив второе полотенце, он в самом деле поспешил вернуться, но вместо шторма застал почти идиллическую картину: Генри потирал подозрительно покрасневшее ухо, Кэррол меланхолично промокала полотенцем мокрые волосы, а король рассказывал явно заинтересованному отцу о встрече с генералом Клифф. За соседним столиком чудесным образом возникла еще пятерка мокрых соловьев, но это больше никого не вспугнуло – видимо, все посетители «Магнолии» решили, что эта толпа явилась за Генри.

Вскоре Бесс вернулась в компании еще двух подавальщиц, не менее улыбчивых и обворожительных, так что все жертвы непогоды были всячески обласканы, а сизая вовсе не от ярости Кэррол еще и тщательно укутана в одеяло. Когда принесли подогретое вино со специями, графиня нехотя отставила чашку с чаем и взялась за него, а отец, с удовольствием выпив кружку, от услужливо наполненной второй попробовал отказаться.

− Девочки, мне нельзя, я на службе!

− Уже можно, − улыбнулся король. – Спасибо, дорогие, а теперь оставьте-ка нас.

Девушки мгновенно испарились, и он почувствовал, что сейчас снова что-то будет. И не ошибся.

− Раз уж мы так удачно собрались в одном месте, думаю, можно поговорить не только о погоде. Нет, Кларенс, можешь не вставать, государственные тайны я приберегу до следующего раза, − Клар остался сидеть, весь обратившись в слух. – Для начала расскажите, как вы нас нашли.

− Да, мне тоже интересно, − согласился Генри.

− О, это было не так уж и сложно, − ехидно, но уже не пуская глазами молний откликнулась Кэррол. – Видишь ли, братец, стражники у ворот не совсем идиоты, так что о твоем прибытии в город мне доложили уже через час. Сперва я сидела дома и ждала, наивно думая, что ты просто решил устроить сюрприз и вот-вот примчишься, но под вечер мне надоело. Как раз в это время заскочил Дэвид, проверяя, не у нас ли в гостях любитель обходить свои владения, − Генри поджал губы и потупился, а Клару стало обидно за Кэррол. В самом деле, мог сначала заехать домой! Можно подумать, сестра запретила бы ему выпустить пар на концерте.

− На тебя не похоже, − подтвердил его мысли король. – Кто недавно ныл, что вы стали мало видеться?

− Я… торопился сюда, чтобы сыграть и проверить себя. Тошно было после нескольких недель в постели, − Генри поморщился и коснулся пальцами ключицы. – Извините.

– Бес нечистый, − припечатала его Кэррол, и с этим определением единогласно согласились.

Принесли жаркое из говядины, и на некоторое время разговор прервался. Продолжила его графиня, заявив, что иначе рискует пригреться и уснуть.

– Итак, решив, что где один беглец, там и два, я присоединилась к поиску. Разумеется, когда вас двоих не нашли ни в гостях у друзей, ни на площадях, ни у гавани, ни на рынке, настал черед трактиров, чайных и званых ужинов другого порядка.

− Я думал, с них поиск и начинают, − удивился Кларенс.

− Нет, Клар, до них обычно даже не доходит, потому что наша… драгоценная пропажа как правило благоразумно берет с собой хотя бы одного-двух людей и просто прогуливается. Но дурной пример, как я погляжу, заразителен.

Теперь стыдно стало Кларенсу.

− Это я предложил зайти сюда, − честно признался он. – Людно, спокойно… ну, обычно спокойно и довольно тихо, кого попало не пускают…

− Пускают, − перебил отец. Вот кто не умел долго злиться, особенно когда все уже найдены и сидят в тепле и безопасности. – Но выбор в самом деле не худший.

− Кстати о выборе заведений, − вновь подала голос Кэррол, − в «Слезе русалки», которую мы тоже проверили, неожиданно нашелся гобелен, подаренный нам год назад герцогиней Грэнси.

− «Песня топей»?* − уточнил король, и Кларенс вспомнил, как Генри тогда костерил на чем свет стоит и саму дарительницу, и мастера, изобразившего мифических хранительниц болот весьма похожими на Искаженных тварей. Кэррол тоже кривилась, но сразу избавиться от подарка Советницы по иностранным делам не рискнула.

− Надо же, а я-то думал, куда он запропастился! – развел руками приободрившийся после трапезы Хейвуд. – И что же, там тебе сказали, где сегодня играют лучшую в столице музыку?

− Там мне наябедничали, что из-за прошлого… инцидента с охранником в «Бедовую лилию» тебя больше не пускают, а потом уже упомянули концерт.

− Ты что, умудрился подраться с охраной? Генри, это уже слишком, − пожурил его отец, и Генри с наглой улыбочкой уставился в потолок, а они трое предпочли сделать вид, что именно так все и было, и виконт Хейвуд вовсе не целовал опешившего от такой наглости охранника на глазах у всех.

− Что ж, с этим разобрались, − сменил тему король. – Теперь и о делах можно. Дэвид, будь добр, повтори свой утренний рассказ о Дэмнбриджских бедах.

Дэмнбридж? Родина бабушки, недалеко от владений самих Хейвудов. Отец всегда приносил из дворца свежие новости раньше всех газет, а уж вести из родных краев никак не могли пройти мимо!

− О, до столицы новости дошли? – тут же встрял Генри. – По пути сюда я слышал от торговцев, что там в начале месяца стряслось что-то эдакое, по моей части, но байки были одна страннее другой.

Нападения тварей? Нет, тогда Генри бы не радовался. Просто дикие звери, которых крестьяне приняли за нежить?

− Именно что по твоей, господин звериный толмач, − кивнул отец. Выглядел он не слишком обеспокоенным, значит, что бы там ни было, обошлось без жертв. – В селе Нижний Пригорок неподалеку оттуда все деревья вот уже третью неделю как стоят в паутине, дошло даже до огородов, люди боятся за урожай. А в соседнем Верхнем Пригорке не знают, как избавиться от захвативших все крыши и поля ворон.

− ..и мне нужно ехать туда, чтобы уговорить вторых перелететь к соседям и сожрать первых, − догадался Генри. – Недурно!

− Не только, − король, в отличие от Хейвуда, отнесся к делу со всей серьезностью. – Что проблему ты решишь, я не сомневаюсь, но твои товарищи из Академии должны знать о ее причинах, а также убедиться, что птицы здоровы и не имеют отношения к Лесу.

− Придется строчить статьи и доклады, − тут же скис ненавидевший писать что-либо Генри.

− Совершенно верно. Но не волнуйся, скучать над этим в одиночку тебе не придется. Верно, Дэвид?

Отец кивнул, и Кларенса осенило.

− Ты берешь отпуск? Тогда я могу поехать с вами! – конечно, это не калхедонский фестиваль, зато как должно быть весело!

− Нет, Кларенс, − король прищурился и покровительственно улыбнулся, глядя на него. – Ты едешь в Локерру на Многоцветник, как и хотел, потому что графиня Хейвуд как раз собиралась туда, и будет рада твоей компании.

Ехать с Кэррол! Да это ведь отличный шанс получить лучшие билеты в оперу!

− Компания превосходная, − согласилась Кэррол. Вопреки своим словам, счастливой она не выглядела, да и смотрела на явно довольного собой короля как-то настороженно. Охватившее Клара ликование тут же схлынуло, и он вопросительно посмотрел сперва на государя, затем на не менее растерянного отца. Что происходит? Она не хочет ехать? Из-за него?

− И давно я затеяла это развлекательное путешествие?

− Только что, − подтвердил его опасения король. – Ты соскучилась по Элоизе и едешь на праздник к ней. Выезжаете послезавтра.

Что?! Что-то не похоже на отдых, скорее на… задание! 

− У госпожи Брэдли день рождения, − напомнила Кэррол прежде, чем они с отцом успели открыть рот.

− Ох, верно, − спохватился король. – Тогда сразу после него.

− А экзамены? – робко напомнил Кларенс, уже понимая, что такую мелочь король и в расчет не примет.

− Сдашь потом. Кто сегодня хвастался, что знает все, кроме того, чего хочет? – король вопросительно приподнял брови, а отец и вовсе рассмеялся. Значит, отпускает.

Идя домой, Кларенс думал о том, что не удивился бы теперь даже решившему встать с другой стороны неба солнцу.