— Срань господня, мы НЕ будем этого делать, — вскрикнул Ллойд, более менее оправившись от шока.

Его голос перекрыл остальных ниндзя, которые громко переговаривались между собой: настолько плохо они отреагировали на слова Красного. Тот отчаянно замахал руками.

— Послушайте! Послушайте, вы обещали выслушать меня! — кричал он до тех пор, пока вызванный им же хаос не начал понемногу утихать.

Ллойд фыркнул, сел и скрестил руки на груди, ожидая хорошего объяснения (с которым он всё равно смог бы с лёгкостью поспорить, разумеется). Остальные последовали его примеру; презентация Белого погасла, в то время как Красный глубоко вздохнул и начал говорить:

— Комментарий Гармадона о чём-то, что ждёт не дождётся прикончить нас. Я почти уверен, что он имел в виду своего сына.

— Он бы тогда дал более ясный намёк, нет? — резко отметил Ллойд.

Он не разорвал зрительного контакта с Красным даже, несмотря на то, что почувствовал на себе удивлённые взгляды ниндзя. Ллойд пытался сохранить в своём голосе более мягкий и тихий тон, словно он собирался пойти на компромисс, как это делал Зелёный. Однако в данной ситуации он не мог позволить себе этого. Красный пренебрежительно махнул рукой.

— Сам подумай. Ллойд тренируется стать военачальником уже много лет, и ясное дело, что, в конце концов, Гармадон начнёт брать его с собой для практики, — к ужасу Ллойда, некоторые ниндзя начали кивать в знак согласия. — И тут он внезапно упоминает о чём-то, что уже готово уничтожить нас, сразу после жалоб о том, как что-то расстроило его сына, — Красный покачал головой. — Да ладно. Очевидно, что он начнёт втягивать Ллойда в наши битвы. Даже если это не совсем то, о чём он говорил, это всего лишь вопрос времени.

Ллойд с трудом выдавил из себя ворчливое согласие. Это было правдой, но всё же…

— Похищение кажется чересчур драматичным решением, — отметила Голубая. — С таким же успехом мы можем просто избивать его нашими огромными меха; это вполне хорошо работает с его отцом.

Ллойд бросил ей благодарный взгляд.

Красный фыркнул.

— Да, но предыдущие наши встречи прошли ближе к офису мэра, чем хотелось бы. Я не горю желанием иметь дело аж с двумя о́ни-воеводами сразу, поэтому предпочёл бы избежать этого. Между прочим, похищение Ллойда поможет вывести их обоих из игры.

Ллойд почувствовал, как по его спине пробежал холодок.

— И что это должно значить? — медленно произнёс он, надеясь, что напряжение не проскользнуло в его голос.

— Я понял это сегодня в школе, — начал Красный, и сердце Ллойда сжалось. — Гармадон не хочет навредить своему сыну, атакуя город. Вот почему он выбирает одни и те же пути к мэрии, хотя другие могли бы сильно сократить ему дорогу. Если у нас будет Ллойд-

— …тогда атака города будет риском, — задумчиво продолжил Белый, наклонив голову.

Красный с энтузиазмом кивнул.

— Мы могли бы вынудить его прекратить попытки завоевать город!

Ллойд был рад, что его лицо прикрывала ткань, не давая увидеть другим, насколько он в ужасе. Это могло бы сработать. Это действительно могло бы сработать. Они могли бы положить конец нападениям, заставив отца бояться за его жизнь.

— Значит это не похищение. Мы будем держать Ллойда в заложниках, — сказал Чёрный.

Его голос был ровным, однако неодобрение читалось в каждом его слове. Красный поморщился.

— Давайте не будем формулировать это так-

— Почему нет? Именно это ты и предлагаешь, — сказал Ллойд, вставая со своего места. Он надеялся, что дрожь, пробежавшая по его телу, была похожа больше на злость, чем на страх. Он подошёл к Красному, глядя ему прямо в глаза. — Если мы похитим Ллойда Гармадона, то будем не лучше его отца. Даже хуже, на самом деле! Я не думаю, что он когда-либо похищал людей!

Выражение лица Красного смягчилось, сквозь маску можно было разглядеть крупицы вины.

— Зелёный, — тихо сказал он, — обещаю, всё не так плохо, как кажется. Мы не собираемся вредить ему-

— О, поверь мне, я не об этом беспокоюсь, — Ллойд развернулся, обращаясь к остальным ниндзя. — Вы правда думаете, что Гармадон просто сдастся и отступит, как только его сын окажется у нас? Вы правда думаете, что мы сможем с абсолютной уверенностью предсказать его дальнейшие действия? Что если мы просто разозлим его, что если мы превратим конфликт во что-то личное для него? Вы считаете, что он опасен уже сейчас-

— Да, я так думаю, — твёрдо сказал Красный.

Он оглянулся на других ниндзя, замерших в размышлениях о такой перспективе, где они только сильнее взбесят Гармадона. Особенно сбитым с толку казался Синий. Красный вздохнул.

— Послушай, мы не можем продолжать так вечно. Один промах, и город рухнет. Я понимаю: ты считаешь, что мы не должны совершать что-то радикальное… но можем ли мы это себе позволить?

Ллойду стало плохо. Он начал пятиться, его мысли лихорадочно бились о стенки черепа. Никто из ниндзя не выступил в его защиту. И хотя никто из них не выглядел по-настоящему довольным этим предложением, Красный определённо убедил их. Ллойд должен был что-нибудь сказать. Ему уже приходилось играть роль того, кто отговаривает обе стороны от слишком опасных идей, но обычно ему было что предложить. Какую альтернативу он мог бы дать этому? Когда все успели согласиться, что их стратегия должна поменяться? Когда поняли, что он был одним из способов манипулировать его отцом? Когда решили, что Ллойд будет представлять опасность городу и всей команде ниндзя? Ему нечего было противопоставить. Он вдруг осознал, что его дыхание ускорилось. Все смотрели на него. Красный потянулся к Ллойду.

— Зелёный…

Ллойд кинулся бежать. Когда он развернулся и бросился к выходу, за спиной послышались удивлённые крики, однако никто не попытался остановить его. Парень всё ещё мог слышать, как Красный кричал ему вернуться, когда он выскочил за двери склада и с той же скоростью повернул за угол. Он не останавливался до тех пор, пока не добрался до места, где он спрятал остальную часть своей одежды; сердце колотилось в бешеном темпе, перед глазами всё размылось от пелены горячих слёз. Его маскировка под человека не позволяла стать им настоящим огнём, однако она всё ещё была несовершенной: шипение слёз раздалось на причале, когда Ллойд яростно вытирал их с лица. Это была катастрофа. Его реакция, вероятно, сделала всё только хуже.

Ллойд стиснул зубы, подавляя рыдания. Да, конечно, лучшим решением будет сбежать. Как будто у него есть не вызывающее подозрений объяснение этому. Импровизация ему не чужда: он должен был придумать какую-нибудь убедительную причину, почему они, чёрт возьми, не должны были его похищать. И если быть честным с собой, то это никогда не было настолько личным. Он знал, что ему, вероятно, следует вернуться, извиниться, опять присоединиться к спору и всё такое. Но Ллойд не знал, как объяснить такую сильную реакцию, не говоря уже о том, чтобы придумать хотя бы что-нибудь против плана с похищением. Вдобавок ко всему, он чувствовал себя… просто ужасно. Убогая тошнота и дрожь. Если Ллойд вернётся к ниндзя в таком виде, то нервный срыв будет практически неизбежен. Он хотел вернуться домой.

Ллойд позволил себе вздохнуть. Остальные будут волноваться. Но он украл для ниндзя одноразовые телефоны (не то чтобы они знают об этом), поэтому он мог написать им сразу, как придумает оправдание своему побегу. Это по-прежнему бардак, но бардак, с которым он мог бы разобраться. И всё же, Ллойд определённо не хотел себе такую привычку, однако если он мог избежать неприятного разговора…

Он огляделся, убедившись, что ниндзя не последовали за ним. Казалось, что он в безопасности. Парень поднялся к месту, где он хранил свои вещи, тщательно следя за любым намёком на движение или шум. Ллойд уже начал менять свой облик, когда открыл люк, спрыгивая внутрь и сдёргивая маску с лица (он не хотел уловить запахи ниндзя, случайно узнав, кто они; учитывая то, как много скрывал он сам, было попросту справедливо уважать их тайные личности).

Парень принял свой прежний облик, убедившись, что даже в таком несчастном и рассеянном состоянии он аккуратно сложил синоби-сёдзоку на дне ящика и плотно закрыл его. Ллойд выбрался из своего укрытия и слез с крыши; будучи сыном главнокомандующего, а не ниндзя, было куда проще объяснить, почему он шляется по складам, чем, если бы он прыгал с крыши на крышу. Уходил он с походкой полной расслабленной уверенности, хотя доки выглядели достаточно пустыми, поэтому парень сомневался, что его вообще кто-нибудь увидит. И это хорошо, потому что тогда у Ллойда есть время приспособиться к смене поведения; если бы его поймали тут… ну, избалованный эгоистичный и временами легкомысленный сын главнокомандующего мог бы возмутиться расспросам, заявив, что имеет право без спроса ходить, где ему вздумается. Если бы он позволил кому-нибудь увидеть его очевидно заметный нервный срыв, то отмахнуться было бы куда труднее.

Небрежная поступь сдерживала его от того, чтобы кинуться бежать, что не очень хорошо сочеталось с тем фактом, что Ллойд без понятия, как долго он сможет так продолжать. Он в ускоренном темпе шёл вдоль воды, когда склады сменились видом на открытый океан; зелёный огонь искрился в уголках его глаз, пока парень пытался не дать прорваться сквозь плотину целой реке слёз. Ему нужно было просто добраться до своего меха, и тогда у него появится возможность уединиться и позволить себе расплакаться.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем морской змей появился на горизонте. Солнце начинало садиться, отбрасывая тёплые красные блики на темнеющую водную гладь, когда деревянные доски заскрипели под ногами Ллойда. Сияние его глаз, едва заметное при ярком дневном свете, теперь было отчетливо видно. Ллойд мог слышать тихие охи и стук по обе стороны от себя: он точно знал, что любой, кто садился или сходил с лодок до этого момента, теперь прятался от него. Приятно знать, что за ним теперь наблюдают. Что-то в этом задело парня за живое. Одна часть Ллойда хотела наброситься с кулаками в сторону первого звука, который привлёк его внимание, дать людям повод бояться, заставить их бежать-

Но создание хаоса не даст ему раньше вернуться домой. Поэтому он выпрямился, стиснул зубы, выдавив расслабленную ухмылку, и ускорился. Как обычно его робот стоял на месте, когда Ллойд добрался до него. Он прижал руки к пульту управления, после того, как залез внутрь, почувствовав почти успокоивший его знакомый укол для подтверждения личности (когда Ллойд в первый раз ощутил его, схватившись за брошенный, ржавый каркас дракона, свернувшегося кольцами в углу склада, это было похоже на судьбу). Морской змей скользнул под волны, беря курс домой, когда Ллойд включил автопилот. Одной рукой он вытащил одноразовый телефон из потайного отсека, а другой копался в настройках автопилота. Он быстро напечатал сообщение ниндзя (и как обычно проигнорировал, насколько странно он чувствовал себя, когда вот так просто общался с ними, зная, что ниндзя точно ненавидят его) с извинением за то, что ушёл так внезапно, и обещанием поговорить с ними позже. Ллойд засунул телефон обратно, прежде чем смог увидеть ответ.

И наконец, он позволил себе заплакать. Это были больше, чем просто слёзы, что парень пытался сдержать ранее; он, в конце концов, позволил себе действительно понять и прочувствовать то, что произошло. Он рыдал, прикрыв рот рукой, когда огонь обжигал щёки, стекая к подбородку. Его единственные друзья хотели похитить его. Они хотели похитить его, а сам Ллойд не мог объяснить, почему те не должны этого делать, не давая им ещё больше поводов напасть на него. К счастью, его одежда и внутренняя обшивка меха была огнестойкой. Слёзы бесследно исчезали, потухая при столкновении с полом, пока морской змей в размеренном темпе продолжал плыть к вулкану.

Ллойду нужно было избавиться от всех этих чувств, прежде чем он вернётся домой. К сожалению, это была довольно серьёзная проблема, чтобы попытаться быстро преодолеть её. К его ужасу, он всё ещё плакал, свернувшись в клубок, к тому времени, как его робот замедлился, чтобы войти в пещеру в склоне вулкана. Он шмыгнул носом, вытирая глаза, когда взял ручное управление, чтобы припарковаться. Ллойд надеялся, что прекратит плакать к тому моменту, как окажется на месте. Его лицо было красным, дыхание всё ещё трудно было контролировать… он чувствовал себя полным дерьмом и знал, что выглядит так же.

Он закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья, делая самые глубокие и медленные вдохи так долго, как только мог. Ллойд снова открыл их, когда смог успокоиться настолько, насколько это было возможно в его ситуации. Он вытащил себя из морского змея и поплёлся в недра вулкана. Его план на тот момент был прост: добраться до своей комнаты, томиться там в страданиях, пока сон не настигнет его, и придумать какой-нибудь реальный план утром.

Для тех, кто не привык, вулкан мог показаться целым лабиринтом. Всегда было больше одного пути между двумя любыми секциями; в другие дни Ллойд мог выбирать более окольные маршруты, но сейчас он просто хотел найти максимально прямой путь к той части вулкана, где жили они с отцом. Даже если это означало бы срезать через одно из самых оживлённых мест вулкана.

Парень смотрел вперёд, пока продвигался через коридоры, полные приспешников отца, и прижимал уши к голове от шёпота людей вокруг, которые спешили освободить ему дорогу. Нужно просто продолжать идти. Ллойд чувствовал, словно он вне своего тела, мир размывался от попыток мысленно отдалиться от всего вокруг. Всё казалось сверх меры: жар лавы за стенами, звуки шагов повсюду, присутствие людей и их взгляды на нём. Нужно просто продолжать идти. Нужно просто продолжать идти-

— Ла-Лойд?

Уши Ллойда дёрнулись: только один человек произносил его имя таким образом. Он повернулся к отцу. Ллойд заполз в комнату, где Гармадон вместе с двумя генералами стоял перед стеной из стекла, за которой проходили какие-то испытания. Однако всё внимание отца было сосредоточено на сыне; его выражение лица было полно удивления и беспокойства. Генералы переглянулись и отошли, давая им немного пространства. Ллойд понял, что, вероятно, тот факт, что он плакал, очевиднее, чем он думал.

— Привет, пап, — сказал он с вымученной улыбкой.

Лицо Гармадона только сильнее нахмурилось. Внутренне Ллойд проклинал себя за то, что не смог сыграть лучше. Он мог притворяться добрым, мог прикидываться злым; почему он не мог просто сделать вид, что с ним всё в порядке?

— Что случилось? С тобой всё хорошо? — спросил Гармадон, дёрнув хвостом.

Отец слегка принюхался, но крови, очевидно, не почувствовал. Тогда он подошёл к Ллойду и начал осматривать его на предмет каких-либо травм.

Ллойд сделал шаг назад, выдавив из себя смех в попытке снизить напряжение.

— Что? Ничего не случилось, я- да, разумеется, я в порядке. Со мной всё хорошо, не волнуйся.

Глаза Гармадона сузились.

— Хм.

Он схватил Ллойда за капюшон, словно за шкирку, без особых усилий поднял его и понёс прочь.

— Оставьте меха, я сегодня больше никуда не выйду, — крикнул он, не оглядываясь.

Ллойд извернулся в его хватке, наблюдая, как генералы лихорадочно передавали слова его отца по рации. Он услышал громкий треск где-то в хранилище, где располагались роботы.

Если люди спешили убраться с пути Ллойда, то стоило объявиться Лорду Гармадону, то те тут же испарялись. Серьёзное выражение лица главнокомандующего не сулило ничего хорошего для тех, кто намеревался остановить его. Ллойд извивался, не столько для того, чтобы вырваться из хватки отца, сколько для того, чтобы привлечь его внимание.

— Пап, я правда в порядке, честно, — заскулил он.

— Я верю тебе, — тактично ответил Гармадон.

Ллойда он не отпустил. Шли вот так они совсем недолго, прежде чем Гармадон остановился у двери. Он прижал свободную руку к панели в ожидании громкого щелчка, оповещающего об открытии двери. Гармадон шагнул внутрь, толкнув дверь и после захлопывая ту пинком.

Нескончаемые крики, металлический лязг и взрывы где-то вдалеке почти затихли, когда Гармадон вошёл в гостиную. Если бы не освещение из трубок, наполненных лавой, и стен, высеченных прямо в скалах вулкана, это место могло бы сойти за обыкновенную и определённо хорошую квартиру, а не за сердце логова зла. Гармадон бросил Ллойда на диван перед телевизором, прежде чем направиться на кухню.

— Итак, я знаю, что с тобой всё абсолютно в порядке, — начал он. Гармадон проверил морозильник, прищурился и закрыл его, вытаскивая телефон из кармана. — Поэтому я закажу пиццу, и мы посмотрим любой фильм про монстров, который ты захочешь. Звучит как план?

Ллойд сел, размышляя над словами отца. Он хотел утопиться своими страданиями в одиночестве, но предложение вместе посмотреть что-нибудь звучало намного лучше, если отец не будет пытаться узнать, что его так расстроило.

— Мгм, — промычал он с благодарностью, одной рукой схватив пульт, а другой — потянувшись к корзине с одеялами.

Ллойд создал себе неплохой кокон к тому времени, как Гармадон сел рядом с ним, расслабившись, пока парень выбирал фильм из множества вариантов. На мгновение его взгляд задержался на самом любимом, — тот, где мехи отбивали вторжение монстров — но мысль о том, чтобы посмотреть его сейчас, заставила его чувствовать себя не очень хорошо. Так что Ллойд выбрал другой фильм, едва прочитав описание, где говорилось что-то о гигантской змее.

Гармадон вздрогнул и скорчил лицо, когда фильм начался.

— Хороший выбор, — уступил он.

Посмотреть фильм было хорошей идеей, решил Ллойд через полчаса. Он не слишком следил за сюжетом, что и не было главной целью на самом деле; он скорее смотрел на то, как “Великий Пожиратель” ломал декорации, параллельно слушая редкие комментарии отца. Это хорошо отвлекало. А ещё дало ему подумать о других вещах, помимо похищения. Например, “Как они сделали змею такой большой?” — что Ллойд и спросил с набитым пиццей ртом. Это не было похоже на компьютерную графику.

Гармадон пожал плечами.

— Я думаю, это снимали на материке, — он нахмурился, глядя на свой кусок пиццы и размышляя о том, стоит ли вставать, чтобы разогреть его, подержав над лавой. По какой-то причине, когда доставщики добирались до вулкана, пицца всегда была уже остывшей.

— Там иногда происходит такое дерьмо, — в заключение добавил он, смиряясь с тем, что пицца всё-таки останется слегка холодной, и откусывая от неё кусок.

— Погоди, серьёзно?

— Да, а ты как думал, почему мы переехали сюда, когда ты родился? Ниндзяго намно-о-о-ого безопаснее в качестве места, где можно вырастить ребёнка.

Ллойд издал невнятный звук, выражая согласие. Он нахмурился после нескольких секунд раздумий и уже собирался задать вопрос, когда на экране внезапно крупным планом зашипела змея прямо в камеру. Ллойд подпрыгнул, а Гармадон взвизгнул, разрывая когтями диван в секундном порыве броситься бежать. Ллойд вцепился в одну из рук отца, громко шипя на змею в телевизоре. Гармадон на мгновение замер, прежде чем ухмыльнуться и захихикать.

— Вот дух, который нужен военачальнику, — промурлыкал он, взъерошив волосы Ллойда.

Ллойд улыбнулся ему; в выражении его лица смешались гордость и страх. Он зевнул и ближе наклонился к прикосновению, плотнее заворачиваясь в одеяла. Внимание Гармадона вернулось к фильму, одна его рука всё ещё была в волосах Ллойда. Он стал неторопливо, словно размеренные движения щёткой, массировать голову сына, убаюкивая Ллойда, от чего тот начал медленно закрывать глаза. Они почти досмотрели фильм, когда Гармадон убавил громкость на телевизоре; уши парня подёргивались от тихих криков и взрывов, исходящих оттуда. На какое-то короткое, но драгоценное мгновение между сном и бодрствованием его разум был освобождён от всех страхов, что копились целыми днями; всё, что он знал, так это то, что он дома и в безопасности. Ему потребовалось время, дабы заметить, что фильм вообще закончился. Ллойд снова зевнул, слегка приоткрыв глаза, чтобы окинуть комнату затуманенным взглядом, прежде чем снова закрыть их.

Последнее, что он запомнил, так это то, как его отец с нечитаемым выражением лица смахивал с его рукава пепел, оставшийся после уже высохших слёз.