Есть то, что, однажды полюбив, ты продолжаешь любить вечно. И, если ты пытаешься их отпустить, они просто, сделав круг, возвращаются обратно к тебе. Они становятся твоей частью. Или… разрушают тебя.

🐈🐈🐈

Алкоголь впитывается в вены, затуманивает разум и отправляет программу драйва в тело. Руки и ноги двигаются сами по себе, задевая рядом стоящих людей. Уши давно заложило от громкой музыки, бьющей из больших колонок ночного клуба. Хан сжимает пальцами пустую жестяную банку из-под пива, которая уже нагрелась от горячих влажных ладоней, высоко поднимая руки и танцуя совсем не в такт музыки (но кого это сейчас волнует?). Джисон давно ушел в собственный астрал. Лёгкое головокружение не мешает, а холодные губы, касающиеся его шеи, отправляют возбуждённые потоки вниз живота. Юнги, в привычной манере, сжимает мягкие бока шатена через ткань футболки, которая так мешает сейчас. Прижимаясь всем телом к парню, Мин сильнее сжимает тело бледными пальцами, и продолжает оставлять мокрые поцелуи на шее, даря свою метку под подбородком «милого бельчонка», уже так привычно звучащее в голове.

Окончание семестра решили отметить всей группой в клубе. Джисон был рад только одной причине сегодняшнего вечера — Мин Юнги, который с радостью принял приглашение и уже бесстыдно забирался своими музыкальными пальцами под заправленную ранее футболку. Лёгкие касания разгоряченной кожи вызывали очередную армию мурашек. Хан уже не в состоянии стоять: ноги становились ватными, руки тряслись, а возбуждение давило на ширинку джинсов. Пустая банка давно выпала из рук, становясь футбольным мячом на танцполе. Адреналин, не соображающая голова и сам Мин Юнги — полностью забрали разум и тело пьяного парня в свои владения. Шепелявый голос щекочет уши похвалами и грязными фразами.

— Уйдём от сюда, — где-то эхом прозвучало в голове Хана. Не успев понять сказанное, как холодные пальцы сжали мокрую от пота ладонь, уводя парня от толпы. Джисон же не сопротивлялся, еле перебирая заплетающимся ногами, он гнался за мятноволосым. Неоновые софиты слепили глаза, из-за чего те начинали слезиться и закрываться, возвращая в реальность. Уши начало сдавливать от громкой музыки, а головокружение уже не вызывало лёгкость, только приступы тошноты. Кое-как держа себя на ногах, Хан выбежал за парнем на улицу и тут же был прижат к холодной стене клуба. Горячие влажные губы жадно впиваются в шею, создавая контраст температур и оставляя мокрые следы, прокладывая путь к приоткрытому рту, откуда выходят только сдавленные стоны. Добравшись до губ младшего, Мин, что давно потерял рассудок, перекладывает ладони на упругие ягодицы, грубо сжимая, ловя громкие звуки наслаждения. Шатен прижимает за шею парня к себе, потираясь своим возбуждением о чужое бедро, не поспевая за быстрым и требовательным поцелуем. Мин проводит языком по небу, по ровному верхнему ряду зубов, вызывая очередной стон. Тонкая линия слюны стекает по подбородку, которую тут же собрал чужой язык, а после проходясь по нижней пухлой губе, которую захватили зубы, слегка оттягивая и вновь всасывая. Кажется, от одних таких махинаций старшего Джисон позорно спустит в штаны, ни разу не прикоснувшись к себе как последний девственник. Хотя, почему как? У Джисона никогда не было серьёзных отношений, а тем более он никогда не приветствовал «перепихов на одну ночь». Не сказать, что за двадцать лет, Джисон ни разу не состоял в отношениях. В четырнадцать лет он познакомился в девушкой в Интернете, с которой после месяца общения по переписке предложил встретиться, где они смущённо гуляли в парке и он ей предложил встречаться, перед тем как та зашла в свой дом. После этой прогулки они не виделись, только общались в мессенджерах, а через два дня, та написала, что не хочет таких отношений и заблокировала ни капли не расстроенного парня.

Вторые отношения долго ждать себя не заставили, это была девочка из параллельного класса с длинными выкрашенными в блонд волосами и миловидным лицом. Их отношения были обычным статусом, что так нужно было почти каждому пятнадцатилетнему подростку. По итогу, они только один раз неумело поцеловались около кабинета директора, а через две недели «отношений» расстались.

Да, у Хана ещё была одна пассия, которая была старше его на три года. Семнадцатилетний мальчик повёлся на пышную грудь и тонкие ножки девушки. Она-то его и научила целоваться и рассказала правила по ухаживанию за девушками, и дала попробовать покурить сигарету, но после первой неудачной затяжки Хан дал себе обещание больше никогда в жизни не курить (но оно было нарушено с появлением Юнги в его жизни). Отношения же продлились ровно два месяца, когда у Джисона закончились карманные деньги от родителей на новые подарки девушке. Тогда то она его и бросила.

Сейчас же, в свои двадцать лет, Хан Джисон начал понимать, что такое настоящие отношения. Начал понимать, что такое влюблённость.

Пульс зашкаливает, уши закладывает, и не от того, что он три часа провёл в громком помещении, а из-за человека, который сейчас напротив него выцеловывает мягкие щеки, проводя пальцами по затвердевшим бусинам сосков, вызывая очередной стон и хаотичные толчки в чужое бедро. Ширинка джинс давит на член, который скоро дойдёт до разрядки.

— Нам нужно такси, — шепчет старший, глядя затуманенным взглядом на блестящие и опухшие губы шатена, который не может восстановить дыхание и сжимает широкие плечи. Несмотря на то, что Юнги, на вид, был худощав, у него крепкое тело, сильные руки и умелые пальцы, которые постоянно доводили до белых пятен под веками.

— Куда? — Хану было трудно построить предложение из-за заплетающего языка и не понятно из-за чего: от количества выпитого алкоголя или от возбуждения, которое всё ещё не покидало дрожащее тело.

— Ко мне, — твёрдо произнёс парень, снова припадая к губам младшего.

***

В квартире было темно, что неимоверно радовало Джисона, потому что за пятнадцати минутную поездку он успел и протрезветь, и передумать, только вот один товарищ был совершенно не против продолжения. Как всегда говорил Юнги: «Хочешь жить — умей крутить хуй на блюде» — и да, это точно не подходит к данной ситуации, но у Джисона всю дорогу крутилась эта фраза в голове.

Щелчок закрывающейся двери снова вернул его в реальность, а вот сильные руки на бёдрах и мокрый поцелуй на всё ещё пульсирующих губах снова отправили Джисона в другой мир.

В темноте, собирая все углы маленькой однокомнатной квартиры, парни не прерывая поцелуй кое-как добрались до скрипучего старого дивана.

Джисон лопатками лёг на что-то твёрдое, когда мятноволосый нависал над телом, водя руками по бёдрам, прикасаясь к самым чувствительным местам. Поморщив лоб, Хан потянулся рукой за спину и достал то, что так ему долго мешало:

— Серьёзно, хён? — с улыбкой на пол лица обратился младший. Юнги поднял непонимающий взгляд, пытаясь сфокусировать его в темноте. — Вилка? Может я тут ещё на нож напорюсь? Мусорные пакеты подготовь для трупа, — открыто издевался над старшим. Мин лишь шикнул в ответ, откинув отвлекающий предмет из чужой руки, запуская свои большие ладони под лопатки и укладывая младшего в удобную для двоих позу.

— Не волнуйся, растянуть тебя и пальцами смогу, — тихо прошептал старший на ухо, а Джисон улыбался как самый счастливый человек в этой Вселенной, всматриваясь в лицо напротив, но в темноте были видны только блестящие глаза и губы, в которых отражался свет от уличных фонарей, что так удобно располагались напротив окна в комнату на втором этаже. Хан снова прильнул к тонким опухшим губам, окольцовывая шею руками и прижимая старшего ещё ближе, чтобы даже миллиметра не осталось между ними.

Старший запустил ладонь в волосы Хана, пропуская через пальцы мягкие пряди, слегка массируя кожу головы, ловя губами тихие стоны блаженства, но после грубо потянул их вниз, придавливая свою руку и голову младшего к дивану, открывая себе доступ к шее. В Юнги разыгрался голод дикого зверя, когда он услышал скулёж. Джисон хватался за плечи своего хёна, прижимая ближе к себе и позволяя оставлять на шее откровенные укусы-метки, которые следом зализывали.

— Хён, — шатен тяжело дыша, слегка оттолкнул старшего, чтобы опустить руки ниже, беря края своей футболки и снимая её. Мин приподнялся, последовал за младшим, быстрым движением сняв с себя одежду, оставаясь в одних боксерах, обратно припадая к желанному телу. Зубами цеплял бусины сосков, после проводя по ним языком, а руки тянул к ширинке джинс Хана. Как только рука прошлась по пульсирующему возбуждению, Джисон издал очередной умоляющий стон и начал помогать снимать с себя вещи, в то время как чужие губы продолжали ласкать соски и ключицы.

— Вкусный, — влажные губы оставляют мокрые следы на шее, поднимаясь выше к пухлым губам и ловя очередные вздохи. Желание туманит разум похлеще выпитого алкоголя, чужие руки пускают табун мурашек по телу, и как же Хан сейчас рад, что в комнате темно и не видно его красных щек. Юнги снова припал к губам младшего, терзая и кусая до крови, вытягивая из того пошлые звуки. Руками сминает нежную кожу на талии до красных отметин, скользя ниже и поднимая корпус тела.

— Хён, — Джисон тянул руки к своему возбуждению, которому до этого не уделяли ни капли внимания. Но на действия младшего только рыкнули, сжимая запястья над головой.

— Малыш, позволь я всё сделаю сам, — Юнги провел языком по вымученным губам Хана. — Не смей к себе прикасаться, пока я тебе не позволю, — в этот момент грубая ладонь сжала возбуждение у основания, из-за чего Хана выгнуло до хруста в позвоночнике. Парню непривычно, когда чужие руки касались его тела, что так ярко реагировало на каждое прикосновение. Джисон от одних прелюдий готов кончить. Закрыв глаза и попытавшись расслабиться, Хан решил доверить свое тело Юнги, который простыми прикосновениями доводил до головокружения. Его хён – слаще любого десерта и горче самого дорогого алкоголя, доводил до предела Вселенной и белых пятен под закрытыми веками.

— Юнги…хён, — руки шатена сами тянулись ниже, за что тут же получает звонкий шлепок по бедру, который вызвал очередной поток возбуждения, из-за чего член дергался выталкивая из себя больше естественной смазки.

— Посмотри, какой ты непослушный, Ханни, — промурчал Юнги в ухо, вызвав очередной полу-стон от младшего. — Нравится? — и снова сильный шлепок по бедру. Естественная смазка капала на впалый живот парня, которую Мин растирал до груди. От действий старшего у Джисона пальцы на ногах сжимаются, а согнутые колени притягивают Мина ближе к себе. Мятноволосый просунул руки под чужие ягодицы, сжимая их и в очередной раз наслаждаясь стонами Хана. Резким движение перевернул парня на живот, приподнимая упругие ягодицы ближе к своему телу и проводя своим возбуждением между ними.

— Хён...я не...агрх...– Джисон опрокинул голову назад, когда старший снова обхватил основание истекающего члена, проводя по нему и собирая смазку на пальцы.

— У тебя еще никого не было? — довольный голос старшего вызывал желание еще больше, но Хан смог только отрицательно промычать, так как все еще ощущал чужую руку на своем члене, который начинал сильнее пульсировать. Юнги резким движением вверх убирает свою руку и тянется под диван, где обычно лежали салфетки, бутылка с лубрикантом и презервативы. Достав все необходимое, Мин укусил шатена за шею, оставляя свои следы и довольно рыча, когда слышал скулёж. Выдавив много смазки на пульсирующее колечко мышц, не отрывая губ от плеч Джисона, Юнги провёл пальцами между ягодицами.

— Мне... — Джисона заткнули требовательным поцелуем, сжимая его шею и вводя один палец, на что Хан не знал как реагировать: ощущения были непонятные и они точно не приносили удовольствие. Парень недовольно мычал в губы и пытался отодвинуться от пальца, за что Мин сильнее сдавил его горло и грубо протолкнул палец.

— Не рыпайся, Бельчонок, — шипел старший, оторвавшись от губ, и снова прокусив их до крови, агрессивно толкнул Джисона обратно на диван, — Ты такой узкий, — прошептал Юнги, обжигая влажную кожу на спине своим дыханием, когда начал вводить уже два пальца, сильнее растягивая чувствительные стенки. У Хана же слезы на глазах, ему было неприятно, из-за чего он сильнее сжимался, делая себе больнее. Но когда пальцы коснулись комка нервов внутри, шатена выгнуло снова до хруста в спине, а спустя время бедра уже сами насаживались на длинные пальцы хёна. Джисон начал чувствовать наслаждение, от которого колени его не держали, ощущая лёгкость во всем теле. Парень хотел прикоснуться к себе, но не мог, так как пытался держать свое тело на локтях, кусая ребро руки, чтобы заглушать свои стоны. Слезы продолжали течь по щекам, когда три пальца уже свободно входили. Все тело начало трясти, когда старший продолжал бить пальцами только в одном направлении, Джисон уже не сдерживал свой громкий голос, который начал хрипеть.

— Хён...я сейчас.... — бедра продолжали толкаться навстречу пальцам, но когда парень почувствовал пустоту, то недовольно заскулил, падая полностью на кровать и продолжая тереться членом об обивку дивана.

— Ты посмотри, какой ты нуждающийся, — старший раскатывал презерватив по члену, наблюдая за действиями шатена. Услышав очередной стон, мятноволосый рывком поднял бедра младшего, кусая ягодицы и проводя по ним языком, от чего Хана в очередной раз бросило в дрожь, коленки тряслись, а рука тянулась к своему возбуждению, обхватывая его трясущимися мокрыми пальцами от слюны. Медленно проведя по нему несколько раз, Джисон закусил нижнюю губу, с которой стекали тонкие ниточки слюны до подбородка, привкус крови из покусанных губ неприятно оседал на языке, а чужие зубы продолжали царапать нежную кожу на ягодицах. Мин провел языком по разработанной дырочке шатена, после чего тот с громким вскриком кончил себе в руку, продолжая сильнее надрачивать. В темной комнате моментально стало светло от разноцветных пятен перед глазами. Хан ощутил лёгкость во всём теле, почти падая от бессилия. Юнги крепче сжав тонкую талию, прижимает спину младшего к своему торсу.

— Бельчонок, ты такой непослушный, — рыча, произнес старший на ухо парню, захватывая его руки и заводя за спину. — Я тебе сказал, чтобы ты не прикасался к себе, — по тону Юнги было слышно, что он недоволен. Джисон только и мог сейчас скулить, но когда почувствовал горячую головку около ануса, то его снова окатило возбуждение. Мин не дожидался, когда шатен отойдет от первой вспышки оргазма, грубо вошел по самое основание, наслаждаясь от узости и вскриков младшего. Держа руки Джисона, силой прижимая их к спине, мятноволосый не жалел сил и самого Хана, сильно трахая его. И так еле живой диван начал скрипеть сильнее от импульсивных толчков в молодое тело. Пальцы на ногах и руках сжимались, когда Мин начал попадать по простате, Джисона снова начало трясти от наслаждения. Его хён был с ним груб, но в то же время дарил наслаждение до хруста костей во всем теле. Джисон слышал только свое громко бьющее сердце и хриплые стоны от сорванного голоса. Ещё несколько попаданий по чувствительной точке и внутри Хана жаром завязывался узел возбуждения.

— Хён...я...я...агрх...Юн.... – очередная волна оргазма накатила парня, он изливался на диван, все ещё ощущая сильные толчки в свое тело. Спустя несколько грубых движений в сжимающее нутро, Юнги с рычанием особенно сильно проталкивается в младшего, кончая внутри, снова укусив того за шею, и падая всем весом на расслабленное тело.

— Ты потрясающий, Чи… Джисон…

🐈‍⬛🐈‍⬛🐈‍⬛

Мир, который окружает людей равносилен дыму сигарет — такой же густой, серый и ядовитый. Кто-то находит в нем умиротворение и спокойствие, а кто-то задыхается до колючей боли в лёгких и пытается сбежать подальше от едкого дыма. Хан Джисон из той самой категории людей, которые в сигаретах ищут спасение и смерть. Для них самое главное утопить свои лёгкие в смертельной дозе никотина. Джисон же стал зависимым...

Снег хрустит под ногами, ломается под тяжёлыми ботинками парня. Опустив лицо в шарф, Хан пытается не слушать бредни троих парней, которые шли за ним по следам до ближайшего от университета магазинчика. Музыка играла только в правом наушнике и кое-как заглушала писк блондина, который то и дело толкал своего брата в небольшие сугробы, над ними хрюкающими звуками смеялся Хёнджин, щуря глаза, теряя координацию и падая в сугробы следом за другом. 

— Джисон, так что насчёт посиделки у нас дома? – хихикая спросил Феликс и бегая вокруг Хана от своего хёна. 

— Отстой, – всё, что мог выдавить из себя брюнет. 

— Да что ты всё заладил: "отстой", "отстой"? – Ли прижался к руке Джисона, прощупывая под тонкой тканью куртки мышцы. – Мы с тобой сколько лет общаемся? – бледное лицо с веснушками загородило дорогу, на что пришлось остановиться и посмотреть в требовательные янтарные глаза друга. 

— Не знаю, – шмыгнул носом Джисон, убирая пальцами другой руки текущие сопли от холода. – Не считал. 

— Почти два года! Хан Джисон, два года, – парень высунул два пальца перед носом брюнета, слегка махая ими. Хан обошёл блондина, который в очередной раз глубоко вздохнул. 

— Да ладно тебе, я пива купил. Парней позвал, – подал голос Минхо, который сравнялся шагом с блондином. 

– О, точно-точно, я тоже еды принесу, – мечтательно пропел Хван, при этом сзади дёргая старшего Ли за край куртки.

– Хёнджин, хватит меня цеплять! – громко взвыл Минхо отталкивая друга от себя. - Я так посмотрю, ты давно не получал от меня? - Ли поднял кулак над парнем, который продолжал сильнее тянуть верёвки за спиной куртки старшего, при этом замедляя его ход.

– Лошадка сегодня какая-то непослушная, – длинноволосый продолжал смеяться, уже забывая про предыдущую тему разговора.

— Джисон, за два года нашего знакомства я ни разу не видел, чтобы ты с кем-то общался помимо меня, – Феликс игнорирует крики помощи от Хвана, грустно вздыхает, глядя на тёмную макушку друга. 

А Джисона же не интересовали такие прогулки или, как выразился Феликс, посиделки, в том числе его не интересовали люди, что постоянно пытаются привязаться к нему. Джисон сам по себе и его всё вполне устраивало.

Тело брюнета покрыли мурашки, когда за воротник осенней куртки без капюшона приземлилась горстка снега, за спиной послышались смешки двух братьев. Хан остановился на месте, тяжело вздыхая.

— Джисон-и, — брюнет просунул руку под ворот куртки, равнодушно выгребая остатки не растаявшего снега и вошёл в магазин, оставляя без ответа братьев на улице.

— Такую ледышку снегом не возьмёшь, Ликси, — Минхо смеялся с поведения новой личности. Хан казался ему интересным, миловидным, красивым, с вайбами агрессии, холода и каплей одиночества. Джисон смог зацепить интерес старшего Ли, при этом даже не стараясь. Не смотря на то, что Минхо сам по себе душа компании, он никогда не пытался намеренно нарушить личное пространство человека. А этот пухлощекий, в тоже время худой, парень разрушает все принципы Ли Минхо. И старший даже не будет отрицать, что ему это очень даже нравится.

— С чего это? — Феликс смотрел в стеклянные двери, наблюдая за тем, как его друг расплачивается за две пачки сигарет.

— Это его естественная среда обитания, глупый, — светловолосый ткнул пальцем в дутую зимнюю куртку младшего, мило улыбаясь. Тот шмыгнул своим красным носом от холода, поворачиваясь в сторону выходящего парня из магазина.

– А где Хёнджин? – Ликс осматривался по сторонам, но не наблюдал друга брата.

– Я его на тот свет отправил, – серьезно проговорил старший, глядя в наивные глаза напротив. – Пф! Да шучу я, – Минхо прыснул в кулак, параллельно махнув рукой, а Феликс в этот момент выдохнул. – Он сказал, что раз еще одна личность появится в нашей компании, то нужно больше жрачки закупить, поэтому в несколько заходов в магазин бегать будет, – самодовольная и нахальная улыбка не сходила с лица.

Джисон, выйдя из магазина, перевёл только мимолетный взгляд на мило беседующих братьев, абсолютно забывая про то, что был еще один человек. Лёгким движением руки сняв защитную плёнку с пачки новых сигарет, Хан вдохнул морозный воздух через нос, доставая сигарету и прокусывая фильтр зубами. Парню было уже всё равно на то, где можно курить, а где нельзя. Ему первоначально необходимо запустить горький дым в лёгкие, а уже потом думать о защите окружающей среды. Зубы сводило, а пальцы на руках моментально мёрзли, когда зажигалка долго не поддавала огонь.

— Джисон, может достаточно курить? — Феликс недовольно сводил брови вместе, наблюдая за другом, который, прикрыв глаза, выпускал первые клубы сигаретного дыма.

— Нет, — сказал, как отрезал. Хан направился за угол магазина, где не было камер и не мешая другим прохожим, но, по большей части, он желал сбежать от Феликса с его «кошкообразным» братом. Джисон подметил для себя, что Ли Минхо похож на хитрого кота, с тёмными блестящими глазами, милой хитрой улыбкой, что в некоторых моментах напоминает улыбку Чеширского кота. Да, в понятии Джисона этот парень определённо хитрый кошак, которого нужно сторониться.

— Ну, блин, это уже серьёзно! У тебя до тремора в руках доходит, — блондин заметил, как у друга тряслись руки и это точно не от мороза на улице.

— Ни до чего у меня не доходит, Феликс! — Джисон строго смотрел на блондина, который в последнее время часто начал его выводить на негативные эмоции. Хан делает очередную затяжку, наполняя организм никотином, хотя тот уже перестал успокаивать. Двое парней наблюдали за брюнетом, давили своим напряжением. Хан же перевёл взгляд на светло-русого парня, который нахмурив брови и широкими шагами подошёл к Джисону, ткнув того пальцем в грудь.

— Слушай, парень, ты бы так грубо не относился к людям, которые за тебя волнуются! — увидев грустное лицо брата, Минхо разозлился на так называемого друга своего младшего.

— В очередной раз задам этот вопрос — а я просил? — тяжело отвечал брюнет, выдыхая дым прямо в лицо светловолосого, из-за чего тот почти закашлялся, но продолжил держать лицо.

— Нас не просят, Белка, — Минхо прищурил свои кошачьи глаза заглядывая в тёмный мутный взгляд Джисона, который был спрятан под отросшей чёлкой. Ухмыльнувшись, старший начал медленно приближаться к спокойному парню, у которого ни один мускул не дрогнул на лице, положив руку на чужую грудь. — У нас с Ликси свой благотворительный фонд, мы помогаем таким же беспомощным и нуждающимся зверушкам, как ты, маленький Бельчонок, — почти в губы прошептал старший. От этого прозвища внутри Джисона, что-то щёлкнуло и с треском в висках сломалось. Воспоминания, которые и так душили, проносились тошнотворной каруселью в голове. Почувствовав учащённое чужое сердцебиение, Ли оттолкнул силой парня к холодной стене здания, снова нахмурив брови. — Поэтому, если не будешь ценить то, что имеешь — будешь вечно бродить в темноте своего одиночества, — потерянный взгляд Хана не был замечен уже уходящими прочь парнями. Когда они завернули за угол здания, оставляя младшего одного, тот медленно спускался спиной по стене, теряясь в своих мыслях:

— Бельчонок, это было бы замечательно…– прищуренные глаза от улыбки ослепляли и освещали всю комнату, из-за чего Хан не сдерживал свою собственную… — Бельчонок, я же тебя просил, чтобы ты не делал так больше, — строгий, но обеспокоенный взгляд осматривал разодранные ладони, мягко проводя по ним пальцами…

— Бельчонок, нам нужно поговорить, — тихо произнёс старший, выходя в сторону кухни…— Не смей меня так больше называть, — прошептал брюнет, роняя горячие слезы на холодную землю.

***

Шум города напрягает уши и сдавливает виски. Беспроводные наушники разрядились, но всё ещё покоятся в ушах, хоть на немного заглушая звуки города. Джисон направляется домой, обходя уже привычные улочки Сеула. Парень пытался отвлечься от ненужных мыслей, строя планы на выходные и продумывая список дел. Первым пунктом было завершение написания третьей части дипломной работы. Практика длилась несколько недель зимой, а потом снова начались злосчастные пары, лекции, практические. Студенты были в недоумении от учебной программы под названием: "Сдохни или умри". Кажется, что на последних месяцах учёбы преподаватели решили жёстко отыграться над несчастными студентами. 

Продолжительная вибрация от телефона начинала раздражать. Хан понимал, что Феликс уже написал тысячу и одну причину почему Джисон должен прийти к ним на мини-вечеринку. Поэтому брюнет даже не напрягается, чтобы достать руку с телефоном из кармана на мороз. У него нет ни желания, ни сил. Поэтому продолжал терпеть вибрацию в ладони, которая поутихла только спустя несколько минут.

Вымотавшись от мысленных нагрузок, парень закрывает входную дверь своей квартиры-студии, сбрасывая рюкзак с плеча под ноги и ровно ставит ботинки на полку. В верхней одежде медленными шагами пробирался к раковине, наполняя полный стакан воды, большими глотками опустошая его. В холодильнике мышь повесилась, и чтобы утолить голод парень заполняет свой желудок водой. Наполнив второй стакан и уже не так жадно поглощая жидкость, Джисон обвёл свою полу-пустую квартиру медленным взглядом: широкий подоконник, на котором лежит скомканный серый плед, рядом стоит кружка с недопитым кофе, в которой точно уже завонялись сырые окурки от сигарет; кровать ровно заправлена серо-голубым постельным бельем (последний раз Хан на ней спал около трёх дней назад); на прикроватной тумбочке стоят старые электронные часы, светящиеся кислотно-зеленым цветом (их подарила ему мама на шестнадцатилетние), рядом с часами стеклом вниз лежала рамка с фотографией (несколько месяцев назад она упала и Джисон посчитал, что так и должно было быть). Оттолкнувшись бедрами от столешницы, медленно снимая с себя куртку и бросая на ближайший стул, парень медленными шагами подошёл к кровами, глядя на тумбочку и присаживаясь на край мягкой поверхности, с осторожностью тянет руку к рамке, поднимает и поворачивает к себе лицевой стороной. 

🐈🐈🐈

Жар от костра опаляет щеки из-за чего они краснеют, а от тепла, которое расплывалось по всему телу, клонит в сон. Шатен укутывается сильнее в темно-синий плед и удобно устраивается на импровизированном стуле из большого полена, которое отыскал его отец. Мама нарезает салат, а отец стоит у гриля, наблюдая за стейками, аромат которых вызывает неприятное урчание в животе. 

– Дорогой, подключи колонку, – мама протягивает кусочек от помидорки в рот сыну, который с радостью его принимает и встает со своего места, чтобы выполнить просьбу от родительницы. 

– Мясо скоро будет готово, – отец улыбается, делая очередной глоток пива из жестяной банки, тыльной стороной ладони вытирая рот. – Сон-и, подключи еще микрофон, – Джисон же улыбается отцу, также выполняя просьбу и перенося большую блютуз-колонку ближе к месту отдыха. 

Родители решили устроить внеплановый кемпинг недалеко от их дачного домика, который находился на окраине городка Чхонан. Леса были редкими и пустырными, вечно жёлтая листва на деревьях из-за сильного солнца никого не огорчала, а наоборот создавала определенную эстетику небольшому городку. Джисон любил проводить время с родителями во время летних каникул в их небольшом дачном домике, который был полностью отдалён от большого и шумного города. Расположившись на большой поляне, парень с родителями постоянно устраивали себе семейный отдых под музыку и вкусный ужин. Шёл второй месяц летних каникул, после которых Хан перейдет в выпускной класс и нужно будет готовится к самостоятельной и взрослой жизни, поэтому сегодня очередной вечер отдыха со своими родителями и наслаждением приятной атмосферой спокойствия и умиротворения. 

Джисон включает плей-лист с любимыми песнями родителей и берет микрофон, на фоне подпевая исполнителю, пока мама раскладывает на переносном столике столовые приборы и закуски, а папа приносит большую тарелку с мясом и поднимает несколько банок холодного пива из ведра со льдом, расставляя всё на столе. Мама подходит к сыну, щипая того за бок, заставляя смеяться, отобрав микрофон и начинает громко петь свою любимую песню. 

– Мясо-мясочко-мяско, – напевает отец, крутясь вокруг стола, ожидая супругу с сыном, открывает банку пива, протягивая подошедшему Хану. Родителям не жалко, а Джисону приятно, что те ему доверяют, хотя он еще не достиг совершеннолетнего возраста.

– Семья моя, посмотрите на небо, какое оно звездное, – мужчины семейства тихо смеются над охмелевшей матерью, которая, по всей видимости, выпила не одну банку пива при готовке и сейчас продолжает петь в микрофон и смотреть на мерцающие огни в темно-синем небе. "Защитники семейства" хоть и смеются над женщиной, но все равно поднимают глаза в небо и у младшего Хана дыхание спирает от красоты природы. Отпивая несколько глотков холодного пива, парень опускает взгляд на стол, уже давясь слюной. 

– Маааам, я есть хочу! – шатен ставит банку, подбегает к матери и начинает ее обнимать, отбирая микрофон, на что женщина весело смеется и пищит. 

– Муж, твой сын лишает меня удовольствия музыки! – женщина продолжает громко смеяться, когда её сынок нагло начал щекотать ребра.

– Он и твой сын! Не я его рожал, не забывай об этом, – под общий смех, наконец-то, все члены семейства собрались около стола, продолжая смеяться, поглощать еду и обсуждать различные истории жизни. 

– Семейное фото! – крикнул отец, который уже достаточно выпил, и медленно подбежал к сумке, откуда достал штатив и старый пленочный фотоаппарат. 

Джисон отставил уже вторую банку пива на стол, накрывая мамины плечи пледом, направляясь к костру, напротив которого отец настраивал ракурс. 

– Мне скоро некуда будет наши фотографии вешать, а ещё за распечатку начали драть денег неимоверно много, – вздыхала мама, но все ещё счастливо улыбалась, глядя на своего мужа. 

– Жёнушка, не бухти, – отправляя воздушный поцелуй, ответил старший Хан и встал рядом с сыном, обнимая того за плечи.

– Это я бухчу? – женщина, которая стояла с другой стороны своего сына, нагнулась в сторону мужа, зло смотря на того, а Джисон, стоя между двумя родителями, смотрел в объектив камеры, где таймер скоро закончит свой отсчет.

– Жена, сейчас фотографию испортишь, – отец показывает язык своей супруге, а мама замахивается на того краем пледа, который покоился на хрупких плечах. Джисон не сдерживается и смеется во весь голос, опрокидывая голову вверх, и сквозь слезящиеся глаза наблюдает за россыпью ярких звезд на небе. 

Секундная яркая вспышка запечатляет самые лучшие и счастливые моменты из жизни.

🐈‍⬛🐈‍⬛🐈‍⬛

Легкая улыбка украшала красивое лицо, поднимая пухлые щеки к глазам, в которых начинает разгораться тот самый яркий и теплый огонек от костра. Смотря на счастливую улыбку парня на фотографии, воспоминая пробегали перед глазами. Но уголки губ снова опустились, когда в голове проносится глубокий чужой голос: "Поэтому, если не будешь ценить то, что имеешь — будешь вечно бродить в темноте своего одиночества."

– Отстой, – поставив рамку на свое законное место, около ярко светящихся часов, Джисон встает с кровати и подходит к стулу, где покоилась его куртка, доставая из кармана телефон. Немного помедлив и глубоко вдохнув, брюнет разблокировал устройство, включая мессенджер с кучей сообщений, которые так и не будут прочитаны. Нажимая на чат, одной единственной кнопкой пролистывая в самый низ, начинает печатать:

Джисон:

Отправь мне время и место.

Я приду.