Все, кто ходит по земле, главные действующие лица своих собственных трагедий. Мы все отнимаем что-то у других, и у нас тоже что-то отнимается. И тут уж ничего не поделать. Мы те, кто мы есть. Укради и потеряй сам. Бери в плен и сам будь пленён. Веди и будь ведомым. Твори и будь сотворён. Утверждай и отрицай снова и снова. Мы бесконечно сражаемся, чтобы избавить себя от утрат. И всё же… люди и места, которые мы любим, однажды действительно исчезнут. И все мы непременно будем забыты. Жизнь печальна. И пуста. Но… несмотря на то, что однажды нам не избежать потерь, несмотря на то, что однажды мы исчезнем, мы продолжаем идти к нашей цели. Мы всё ещё мечтаем быть прекрасными. И я выбрал «это».

 Вечно выбирать. Вечно быть избранным.

©Канеки Кен

🐈‍⬛️🐈‍⬛️🐈‍⬛️

Достаточно много времени прошло с тех пор, как Хан Джисон выходил из своей квартиры просто так или же на прогулку к друзьям. Хан уже позабыл то самое чувство волнения и небольшой капли тревожности с предвкушением перед знакомством с новыми людьми. Он очень долго сидел в своем коконе депрессии. Хотя, так парень ощущал себя в безопасности. Среди огромной толпы он чувствовал себя чужим. 

После расставания парень уехал домой к родителям на некоторое время. Он от своей мамы никогда ничего не скрывал, но было страшно признаваться родителям о своей нетрадиционной ориентации. Отец всегда был консервативным человеком — его Джисон боялся больше всего, — но мать приняла своего сына и поддержала его чувства, а мужа долгое время успокаивала, убедив в том, что их сын пройдет обследование у квалифицированных специалистов. Джисону диагностировали генерализованное тревожное расстройство, которое медленно проявлялось первоначально мелкими симптомами, переходящее в нетяжелую стадию. Спустя годового прохождения курса лечения, разговоров со специалистами и пропитыми противотревожными препаратами, Хан начал восстанавливаться. Дрожь в руках не прошла, большое скопление людей продолжало давить, но уже не доводя до панических атак. Раньше для него не представляло трудности подойти к человеку и, улыбнувшись, протянуть руку для рукопожатия и познакомиться, но сейчас, тот самый Хан Джисон давно был спрятан в самом далеком и темном углу собственного сознания, давился пылью и надеялся, что «хозяин» вспомнит, вычистит и продолжит «пользоваться». Использован…

Американский писатель и поэт Эдгард Алан По говорил: «Нет одиночества страшнее, чем одиночество в толпе».

***

Брюнет, чистя зубы, читает только что пришедшее сообщения от Феликса, поражаясь, как парень так быстро печатает с его-то скоростью написания лекций. И с каждым радостным сообщением от блондина Джисон уже начинает жалеть, что согласился присутствовать среди незнакомых людей. Хан только поддался минутной слабости собственных эмоций и, даже не начав собираться, уже жалел. 

Феликс:

Боже, Джисон-и!!!

Я так рад! 

Парни тоже обрадуются новому человеку! 

И не волнуйся, они очень классные!

Про Чана я тебе когда-то рассказывал, считай, что ты с ним знаком заочно.

А сегодня будет очко!!!

Очко*

Окно**

ОЧНО*****!!!!!!

КТО ПРИДУМАЛ ЭТИ АВТОИИСПРАВЛЕНИЯ???

Джисон бы сейчас посмеялся с глупых сообщений друга, но ситуация складывалась до печального глупая. Джисон боялся новых людей и брюнета сейчас пугает больше всего своё состояние, ведь, неожиданно, одна фраза какого-то незнакомого человекообразного кота его то ли замотивировала, то ли разбудила все прошлые чувства, которые, как медведь во время зимней спячки, спокойно лежали в своей берлоге, ожидая начала весны.

Запустив руку в выкрашенные мокрые волосы после душа, Хан уже начинает печатать, что не сможет прийти, что у него умерла любимая золотая рыбка и он пробудет в трауре больше сорока дней, но пальцы хозяина нажали на кнопку «Отправить», ещё до того как тот поднял взгляд на написанное сообщение:

Джисон: 

Ты мне так и не отправил адрес и время.

Может нужно что-то купить?

Что черт возьми с ним происходит? С каких пор, Джисон, парень пребывающий в депрессии больше двух лет, решил что-то поменять в своей жизни? Но Хану придется об этом подумать немного позже, потому что друг отправил сообщение с адресом, до которого нужно ехать не меньше часа на общественном транспорте. Зайдя в приложение и сверяя расписание автобусов, Джисон решает поехать на том, что будет только через сорок минут (в то время, по памяти Хана, не должно быть час-пика), а это означает, что к назначенному времени он опоздает. Какой бы Хан Джисон не был пунктуальным, но когда его ждёт неизвестность — решает всеми силами оттянуть время.

Феликс:

И покупать ничего не нужно, Джисон-и!

Главное, чтобы ты притащил свою задницу к нам)))

Хан в очередной раз глубоко вздыхает. Такими темпами он может преподавать дыхательную гимнастику.

Джисон включает себе на телефоне аниме «Бродячие псы», чтобы в квартире не было так тихо. Такая привычка у него уже давно, ещё с тех пор, как парень переехал в новое жилье и когда он оставался постоянно один, то включал себе музыку или аниме, чтобы не сойти с ума. После встречи с Юнги Хан начал заниматься музыкой. Создавал свои собственные биты и накладывал на них текст. Дальше все они отправлялись в долгий ящик ожидания, мечтая когда-нибудь их реализовать в выпущенные хиты. Но после расставания Джисон окончательно забросил свое увлечение музыкой. Каждый раз садясь за свой компьютер и включая программу, парень возвращается в воспоминания о своём хёне, и хоть благодаря созданию музыки Хан ощущал себя живым, создавая свой собственный мир, где рядом всегда был Мин, парень понимал, что всё это был самообман, который вызывал очередные головные боли. Поэтому, разрушая последние частицы себя, брюнет больше не занимался музыкой. Теперь же Джисон слушает только выпущенные треки зарубежных исполнителей и уже ни о чем не мечтает, окончательно разрушив свои мечты.

Нажав на кнопку «воспроизвести», брюнет проводит по влажным после душа волосам, зачесывая их назад, поставил телефон на тумбу около фотографии, с которой на него все ещё наблюдала счастливая семья. Парень подходит к шкафу, выбирая, что надеть. Открыв дверь гардероба, можно было увидеть непроглядную темноту, ведь все светлые вещи давно не носятся и лежат где-то в дальних углах под тёмной одеждой. Гардероб давно не обновлялся, а многие вещи стали больше на несколько размеров и в край изношенными. 

Когда Джисон последний раз смотрел на жизнь не мутными глазами? Всё вокруг казалось таким серым, даже во время солнечных дней голубое небо не отдавало теми насыщенными красками, которые затаились в глубинах воспоминаний парня. Для Хана светило солнце последний раз очень давно. 

" — Логически оптимальные решения существуют всегда, какой бы безысходной не казалась ситуация. Помни об этом. Особенно в моменты растерянности. Особенно когда кажется, что выхода нет.» — фраза из телефона как-будто была адресована парню, что снимал с себя растянутую домашнюю футболку.

— Отстой, — пробурчал брюнет, доставая из шкафа привычно черного цвета большую кофту-худи с капюшоном и классического покроя черные джинсы. Вообще, Хан не считает, что в состоянии растерянности можно как-то логически мыслить, особенно когда эмоции переполняют и полностью затуманивают разум. Это глупое высказывание, как бы смешно не звучало, абсолютно не логичное. Джисон считает, что во время наплыва эмоций, мало кто может производить мысли. Эмоции — убивают.

Сверяя время, Хан идет в сторону ванной, чтобы высушить волосы феном. Выйдя уже с сухими волосами, парень расчесывает их пальцами, проводя несколько раз назад ладонью. Убирая все ненужные оповещения в ленте уведомлений, Джисон игнорирует ненужный спам, в том числе он, не заметив, убирает недавно поступившие уведомления от неизвестного пользователя, который решил подписаться на соцсети Хана и отправил несколько сообщений, и идет обуваться, подмечая для себя, что до автобуса остается десять минут.

🐈🐈🐈

Руки уже затекли, а отросшая чёлка мешала на глазах, поэтому парень постоянно её сдувал и резким движением головы пытался откинуть, но шея с каждым разом напоминала о том, что Джисон уже не десятилетний мальчик, который может так издеваться над своими мышцами. В ушах чётко слышался хруст шеи, а следом пульсирующая боль. Одна нога стояла на табуретке, вторая в полусогнутом состоянии на столешнице. Черт бы побрал эту идею с сюрпризом в виде вкусного ужина для своего парня.

Джисон никогда не умел готовить, точнее он всегда боялся подойти к плите, вот и опыта ноль. Лучше бы, как всегда, заказал какую-нибудь еду из доставки и купил несколько бутылок пива, рядом зажёг свечу и раскромсал одну розочку (это для факта романтики). Но нет же, демоны в голове орали, чтобы он убился, но приготовил пасту. По итогу, Хан не уследил за готовкой, в очередной раз засмотрелся на серию «Наруто», где была битва всех троих легендарных Саннинов. Одно слово «Санина» произошла после просмотра и вся еда каким-то магическим образом оказалась на стенах и потолке.

— Ну нахер ещё раз браться за эту идиотскую готовку, — бурчал парень, продолжая тереть шваброй по потолку. — Магия вне Хогвартса, блять!

Вымотанный, бедный и весь вспотевший Хан Джисон, сейчас молил о том, чтобы его руки начали быстрее двигаться и всё убрать до прихода Мина.

— Святые кролики, помогите мне, — в очередной раз ныл парень. У него скоро слезы из глаз польются, потому что стена никак не хотела отмываться, а ранки из-под размоченного пластыря щипали от моющего (да, для Хан Джисона не существует перчаток).

В дверной скважине послышался шорох ключами, после чего дверь открылась. Сердце Джисона несколько тысяч раз сделало кульбит и вылетело через глотку. Он ещё интенсивнее начал тереть стену тряпкой, а потом бросив её с психами в раковину, побежал в прихожую.

— Юнги-хён, почему ты так рано? — Хан быстро начал искать оправдания, и уже в голове прорисовал все позыспособы извинения за беспорядок. — Прошу, только на кухню не заходи, я… — парень застолбенел. Перед ним стоял не его хён, а симпатичный парень с пшеничными волосами и красиво уложенной чёлкой на левый бок, в лёгкой атласной рубашке зелёного цвета, в слишком узких джинсах, благодаря которым хорошо выделялись накаченные бёдра и ягодицы (Хан сразу это заметил), а также с чемоданом в руках. Незнакомец тоже рассматривал Джисона не менее удивлённым взглядом.

— Эм… — Джисон поднял взгляд на лицо парня, который подал сигналы того, что он не манекен. И первое, что бросилось в глаза — очень пухлые розовые губы, ну а следом, пухлые щеки и прищуренные глаза.

— Я… Простите, а Вы кто? — все-таки выйдя из ступора поинтересовался Хан, нервно вытирая мокрые руки за спиной о домашнюю майку.

— Кхм. Пак Чимин, друг Мин Юнги, — от потерянного вида осталось ни следа, Чимин застенчиво улыбнулся и протянул руку.

— Хён не говорил, что к нам сегодня приедут его друзья, — Джисон затормозил с рукопожатием, поэтому Пак быстро отпустил руку обратно на ручку чемодана.

— К вам… — задумчиво протянул друг Мина, но после снова улыбнулся и посмотрел Джисону в глаза, — Я решил сделать сюрприз. Не знал, что Юн живёт не один…

🐈‍⬛️🐈‍⬛️🐈‍⬛️

В автобусе многолюдно, душно, все толкают и наступают на ноги, оставляя грязные следы на ботинках. Пальцы ног уже болят, а музыка так привычно бьёт громкостью по ушам. Парень закрывает глаза, держась сильнее за поручень, при сильных поворотах пытается сохранить равновесие, чтобы не упасть на кого-нибудь. Телефон вибрирует в кармане, а в наушниках неприятный писк, оповещающий о звонке. Люди сдавливают со всех сторон и дышат в шею, Хан не может даже просунуть руку в карман и посмотреть кто звонит, поэтому просто игнорирует неприятные звуки в ушах, продолжая ехать с закрытыми глазами. Звонок завершается и музыка снова бьёт по ушам, заглушая всё происходящее вокруг. Двери открываются на одной из остановок, и брюнет пытается вдохнуть полной грудью свежий морозный воздух. Дышать становится легче, когда большая часть людей покидают транспорт. Хан оглядывается, и быстро перемещается на свободное сидение около окна. Положив голову на запотевшее стекло, Джисон снова закрывает глаза, слушая какой-то понравившийся опенинг из аниме. Очередной звонок на телефон снова прерывает музыку. Брюнет тянется к карману, смотря полуоткрытыми глазами на дисплей, где отображается незнакомый номер. Нажимает на кнопку «Отклонить», опять откидывает голову на окно. Но звонки повторяются еще сколько раз и Хана начинает это нервировать. Осмелившись, он нажимает на «Принять вызов».

— Ты всегда такой игнорщик? — спокойный голос незнакомца пробивается сквозь шум автобуса.

— Вы ошиблись номером, — Джисон сбрасывает звонок, пряча телефон обратно в карман. Переведя взгляд на табло, подмечает, что ехать примерно минут двадцать, а там еще десять минут пешком. Курить уже хочется, зубы снова сводит неприятным зудом, а дыхание становится рваным, из-за этого парню трудно усесться удобно на сидении автобуса. Достав из другого кармана жвачку, на телефон в очередной раз поступает звонок и все от того же номера.

— Белка, не сбрасывай телефон, когда с тобой общаются люди. Ты такой жестокий, — Джисон отставляет телефон от уха, смотря на незнакомые цифры. — Феликс, сказал, что ты тоже присоединишься. И я думал тебя подвезти. Но раз ты такой невежа, тогда добирайся на своих двоих, — брюнет опешил от такого заявления.

— Ты кто? — густые брови хмурятся, на лбу появляется складка, а глаза закрываются от нарастающей головной боли.

— Опа, бля! Приехали! Я насколько не запоминающийся? — Джи уже хочет завершить бессмысленный разговор. — Любимый братик твоего друга, Белочка, — перед глазами вырисовывается образ кошкообразного парня, который именует себя братом Ли Феликса.

— Понятно.

— Понятно?! А как же: «О, превеликий Ли Михно, простите меня за мою ошибку! Такого больше не повторится! Не могли бы Вы меня забрать из этого злосчастного автобуса на станции метро, на которой я сейчас остановлюсь»? — парень изобразил высокий голос, что показалось очень забавным Джисону. Уголки губ немного приподнялись и в Хане разыгрался уже давно позабытый азарт. — Ну, чего молчишь?

— Я сам доберусь, — несмотря на пробудившиеся эмоции, Джисон оставался внешне спокойным и равнодушным. Эмоции — губят.

— Пф, какой ты противный, Бельчонок, — по ту сторону телефона ощущалась ехидная ухмылка светловолосого парня.

— Не называй меня так, — последнее, что сказал брюнет и отключил звонок, сжимая в руке телефон.

🐈🐈🐈

— Спасибо большое Чимин, что помогаешь, — Джисон сидел на стуле в позе лотоса, наблюдая за тем, как новый знакомый орудует на кухне и готовит пасту, которая у брюнета улетела, в прямом смысле.

— Да мне не трудно, — парень ярко улыбается, беря полотенце со стола рядом с шатеном, вытирая мокрые руки и наблюдает за едой.

— А откуда у тебя ключи от квартиры хёна? — Джисон, как маленький мальчик, просовывает пальцы рук между пальцами ног и сжимая их в замок, медленно покачиваясь из стороны в стороны.

— У тебя привычка, как у моего друга, — Чимин указывает взглядом на руку парня, на что тот смущается и убирает руку, кладя на стол. — Мы какое-то время с Юнги вместе жили в этой квартире, да вот и остались ключи. Я предполагал, что его тут не застану, потому что если он не поменял работу, то в это время всегда в студии прохлаждается, — Пак улыбнулся, из-за чего его глаза превратились в полумесяцы.

— Жили…вместе? — Хан напрягся и это было очень заметно. Чимин подметил, что этого ребенка можно очень легко прочитать по действиям, такой наивный.

— Да, до тех пор, пока я не поссорился со своим парнем и не уехал по работе в другую страну, — Чимин, снова проверил еду на плите, перемешал и сел на соседний стул около Джисона, который,  после услышанного, немного расслабился.

— А из-за чего была ссора? — заинтересованно спросил Хан, смотря большими глазами на светловолосого. — Прости-прости, если это личное, то можешь не рассказывать! — шатен начал махать руками перед лицом, в очередной раз смущаясь, из-за чего уши покраснели, а щеки мило надулись.

— На самом деле, это очень быстрая и глупая история, — Чимин посмеялся, поправляя под фартуком свою рубашку. — Я профессиональная модель косметики, и когда мне предложили работу у спонсоров в Германии, то я был очень рад и сразу же согласился. Можно сказать, что это была стажировка, — Пак зачесывает волосы назад, немного склоняясь, чтобы сделать огонь на плите меньше. — Я должен был уехать всего лишь на год, для меня это был очень огромный шанс, чтобы подняться по карьерной лестнице. Но, — светловолосый нахмурился и погрустнел, — я не учел того факта, что мой парень очень ревнивый и не одобрит мой выбор. Тогда мы могли все решить мирным путем, потому что живём не в восемнадцатом веке, где нет даже банального скайпа. Его не устраивало, что я буду далеко и продолжал говорить, что мы не сможем так поддерживать связь, особенно из-за разницы в часовых поясах, — Джисон внимательно слушал рассказ, не перебивал, наблюдая за руками собеседника, которые постоянно сжимали края фартука в руках. — Джисон, правда, я его очень сильно люблю. Когда он сказал, что если я уеду, то он не желает меня больше видеть. У нас схватилось слово за слово, из-за чего я собрал все свои вещи и ушел, несмотря на то, что он пытался остановить и словами, и силой, — глаза начали наполняться слезами, на что Джисон отпустил свои затекшие ноги на пол, немного придвинулся к Чимину, скрипя табуреткой по полу, и взял того за трясущиеся руки. Такой жест не был проигнорирован, Пак шмыгнув носом, улыбнулся в ответ, продолжая рассказ: — В тот вечер я позвонил менеджеру и сказал, что хочу поскорее уехать, поэтому на следующий день был назначен самолёт. Я тогда написал… своему парню, что улетаю, но ответ мне от него так и не пришел. Разбитое сердце трудно вылечить, поэтому спустя год, я вернулся и хочу с ним поговорить. Но сейчас я не уверен в этой затее, — Джисон удивлённо посмотрел в темные слезящиеся глаза.

— Почему?!

— Год прошел, у него мог уже кто-то появиться, — пожав плечами, Чимин встаёт и выключает плиту, наливает себе стакан воды и выпивает быстрыми большими глотками.

— Если он тебя все ещё любит, тогда он тебя выслушает, — Хан встаёт со своего места и сжимает кулаки. Ему очень трудно представить состояние нового друга, но он чувствует то самое чувство тоски и грусти, что витает в воздухе.

— А что дальше? — шепотом интересуется Пак, роняя слезу на столешницу.

— Если он тебя любит, и даже если у него кто-то появился, тогда он выберет тебя, — шатен кладет руку на плечо парня, тоже переходя на тихий тон разговора. — В любом случае, всё можно решить мирным путем. Если, допустим, у него кто-то появился, но вы продолжаете друг друга любить, тогда тому человеку можно объяснить ситуацию.

— Такой милый ребенок, — Чимин улыбается сквозь слезы и гладит шатена по мягким волосам. — Не всё так просто в этой жизни.

— Слова всегда сильнее чего-либо! Так будет страдать три души! — Хан перешёл на повышенные тона, возбудившись ситуацией. — Если твой парень всё ещё любит тебя, но встречается с другим человеком, не значит ли это, что он убивает два сердца сразу? — Джисон возмущённо пыхтит, надувая свои пухлые щёчки, которые начали краснеть от спектра эмоций и чувства несправедливости.

— Спасибо, Джисон, — Чимин вытирает слезы тыльной стороной руки, показывая свою грустную улыбку, тем самым заканчивая разговор. Джисон понял, что был сильно импульсивен и новый знакомый не желал продолжать разговор, но он считал, что как слушатель он имел право на слово, даже если его не учтут. На телефон Пака приходит уведомление от менеджера и парень спешит покинуть квартиру. — Мне пора идти, — Пак снимает фартук, вешая на вешалку около раковины и направляется в прихожую.

— Спасибо, Чимин, что помог с кухней и готовкой, я боялся, что Юнги-хён меня убьет за беспорядок, — пустив неловкий смешок и почесав затылок, Хан наблюдает, как его гость обувается. — И спасибо, что доверился, — шатен снова смущённо улыбается.

— Спасибо, Джисон, что выслушал, — Пак берет за ручку свой чемодан и открывает двери. — Спасибо, что рядом с Юнги…

🐈‍⬛️🐈‍⬛️🐈‍⬛️

Выйдя из полупустого, но всё ещё душного транспорта, Хан первым делом достаёт пачку сигарет и зажигалку. Ветер усилился и поднимал снег над головами людей. Нос и щеки начало колоть от мороза, а руки превращались в красные сосульки, кое-как щёлкая зажигалкой. Подкурив сигарету и впустив первые клубы никотина в лёгкие, голова приятно закружилась, но вот уже на второй затяжке организм решил послать брюнета нахуй и сказать, что он обезвожен и сейчас выблюет все органы, если парень не даст ему хотя бы глоток воды. Поэтому немного поморщив лоб, Хан достал свой мобильный, проверяя карту и пытался запомнить маршрут, так как если ещё немного, то руки окончательно откажут от зверского холода. И казалось бы Сеул. Южная Корея, а весна, как в Сибири - зима. В такой холод нет желания о чём либо думать, кроме как о тепле и горячем напитке. Из-за вьюги на улице почти никого не было, а Джисон вообще не понимает, как его затащило на самую окраину города, когда он мог просто сидеть в своей квартирке, наблюдая за пустым потолком и ни о чем не думать. Отключить мозг и спать, а потом проснуться и заняться учебой, которая более менее отвлекала.

Парню казалось, что прошла вечность с того момента, как он вышел на автобусной остановке. Но наконец-то он приблизился к нужному подъезду, хотел было уже побежать, преодолевая препятствия в виде неочищенной дороги и замороженных ресниц, которые сделали из парня настоящего альбиноса. Но неожиданный толчок в рёбра окончательно дезориентировал парня в пространстве, из-за чего законы гравитации решили ближе познакомится с физиономией Хана.

— А я думал, что ты белка-летяга. Печально, обычно моя интуиция меня не подводит, — рядом послышался издевательский смех, который приводил ещё в большее раздражение. Джисон больно столкнулся подбородком о ледяной сугроб, из-за чего прикусил язык и во рту ощущался неприятный сладко-соленый вкус крови. Руки, которые до этого хоть как-то могли функционировать, сейчас были зарыты в снегу, промерзая настолько сильно, что уже и пальцы не чувствовались, не говоря уже о самом холоде. Эмоции ярости и негодования переполняли чашу терпения брюнета, но глубоко вздохнув, Хан всё-таки смог поднять свое тело, безразлично переведя взгляд на светловолосого, который продолжал хитро улыбаться прищуривая глаза, по-детски крутя в руках черным пакетом из магазина и звеня стекляшками; по всей видимости, то были бутылки с алкоголем.

— Отстой, — хладнокровно выдавил из себя Хан, через силу просовывая мокрые и красные руки в карманы лёгкой куртки. Сил не было даже на то, чтобы очистить одежду от снега. Тело напрягалось от холода, а губы плотно сжимались, не давая зубам громко биться друг об друга. Челюсть все ещё болела, но терпимо. Брюнет медленными шагами переступал сугробы, которые создались после чистки дорожек дворниками, приближаясь к подъезду. А Минхо, просто хмыкнул на поведение непробиваемого парня, смотря в след тонким, дрожащим от холода, ногам, которые не скрывали даже широкие джинсы.

***

С горем по полам Джисон преодолел два этажа пятиэтажки, сжимая и разжимая руки в карманах в кулаках, дабы как-то пустить кровь по венам и убрать неприятное покалывание в пальцах. Весь подъем по лестнице за брюнетом молча следовал Ли, время от времени постукивая бутылками в пакете. Злость и раздражение прошли, как только Минхо открыл железную дверь подъезда, пропуская Хана вперёд, взглядом указывая на проход, тем самым, как-будто, извинялся за свой поступок. На смену чувствам пришла привычная безэмоциональность. Джисон привык холоду, раньше даже просто подышав воздухом из холодильника, парень мог подхватить ангину, но из-за того, что его окно в квартиру круглый год отрыто — парень привык.

На весь этаж пахло смешанными запахами еды и мусора, так как в лестничном пролете стоял открытый мусоропровод. Кислый запах гнили каких-то отходов резал нос и Джисон пытался не дышать, ожидая, когда брат его друга найдет свои ключи. Минхо также не привлекал аромат, ему даже как-то стыдно стало перед незнакомым человеком, ведь сам по себе Ли старший помешан на чистоте, а тут подъезд его позорит. Порывшись по всем карманам, которые только были у Минхо, и не найдя ключи от двери, парень гулко выдохнул и решил попытать удачу, потянув ручку двери, но та была заперта. Вот почему именно сейчас Феликс закрыл дверь на замок, когда обычно этого не делает и даже может ночью спать с незапертой дверью? Раздраженный запахом, давлением со стороны мокрой Белки и ситуации в целом, светловолосый со всей силы начал бить носком массивных ботинок по железной двери, которую Феликс установил за свои кровно заработанные полгода назад. Можно сказать, что дверь относительно новая и было ее жалко, но сейчас парень был на пределе нервного срыва, а за ним — угроза отравления непонятным запахом.

— Ëнбок, давай открывай эту чёртову дверь! — Минхо в очередной раз начал долбить ногами по несчастной двери. Вообще в квартире его брат не один, как минимум ещё три человека должны услышать ярость Ли Минхо. Джисон же хмуро смотрел на агрессивное избиение двери, где внизу коричнево железа образовывалась вмятина. Кажется, что уже весь подъезд услышал порывы парня войти в квартиру, но только не люди, которые там на находятся.

— Я слышу ваши крысиные шушуканья! Хван, блять, открывай! — в ход пошли кулаки, и если бы дверь была открыта секундой раньше, то кто-то бы точно поцеловался с рукой Минхо.

— Ой, так ты не один, — тот самый Хван Хенджин, который был вместе с братьями Ли, пропустил двоих парней в квартиру, быстро закрывая дверь на два поворота. Джисон вдохнул полной грудью и противный запах из подъезда перебил сладкий запах выпечки, из-за которого желудок начало скручивать в узлы.

— Да даже если был один. Было так трудно открыть? — светловолосый злобно смотрел на своего друга, который всем своим видом показывал, что ему совершенно все равно сколько бы Ли стоял на лестничной площадке.

— Мы в "дурака" играли, — спокойно произносит длинноволосый, — проигравший должен был открыть вам дверь. Но так как я выиграл, то решил быть для тебя рыцарем на пурпурном единороге. Полетел сразу же спасать свою принцессу, — в Хенджина летит мокрый ботинок, которым минутой ранее долбили несчастную дверь, попадая тому по бедру, из-за чего парень кривит болезненную гримасу, перекладывая правую руку на сердце. Минхо зло смотрел на своего друга, кинув в руки свою куртку и тяжёлыми шагами ушел в другую комнату вместе с пакетом. Хван выпрямился и с улыбкой смотрел на Хана, который все время стоял в углу узкой прихожей, не спеша разуваться. Тепло квартиры грело конечности, после мороза. Щеки кололо, а подбородок начал пульсировать сильнее, так как «заморозка» проходила.

— Джисон, ты пришел, — из-за угла появляется весёлый веснушчатый парень, шаркая резиновыми тапочками по паркету, обнимая друга за руку, говоря, что счастлив, что брюнет все-таки пришел к нему в гости. — Ты весь промок! — Хёнджин в этот момент ретировался в сторону, куда ранее уходил Минхо, у Хвана не входило в планы обслуживание гостей, а зная Ëнбока, тот бы его запряг.

— Все нормально, высохнет, — Хан достает уже более менее согретую, но все ещё влажную, руку из кармана, убирая чужие руки от себя, следом расшнуровал свои ботинки, становясь носками в домашние тапочки, которые любезно подсунул ему блондин.

— Отдай мне куртку, я ее в ванной повешу, — Джисон решил не перечить другу и просто протянул верхнюю одежду. — Да неужели там такой снегопад идёт, что всё насквозь промокло?! — Феликс взял куртку за плечики и повесил на вешалку, вынося и продолжая бухтеть о том, что сам купит Джисону пуховик. Хан же захотел закурить.

— Что как бедный родственник стоишь? — Хенджин снова появился в проходе прихожей, махая головой и подзывая парня пройти в комнату, где собрались все. Джисон же просто последовал за парнем, как по команде. — Ребята, давайте тесниться, у нас пополнение, — Хенджин громким хлопком приземлился на одну из подушек, которые лежали на полу небольшой комнаты, посередине стоял небольшой столик, где уже были расставлены бутылки со спиртным и различная еда из доставки. Как только трое незнакомых парней подняли глаза на пришедшего, то в комнате стало значительно громко, как-будто говорили не четыре человека, а целая рота солдат. Хан обратил внимание, что у каждого в руке была полупустая стеклянная бутылка пива.

— И как же в такой компании оказался Хан Джисон? Мир тесен, — брюнет перевел взгляд на парня, который по всей видимости выпил не одну такую бутылку пива, узнал в нем своего одногруппника — Со Чанбина. Тот сидел на полу, в свободных спортивных штанах и растянутой футболке, и в целом, создавалось впечатление, что парень пришел именно к нему домой.

— А что такой важный Со Чанбин, забыл в этом помещении? — Хан продолжал равнодушно смотреть на своего собеседника. — Отстой, — спокойно, не дожидаясь ответа, проговорил Джисон, уже более уверено перемещался к дальнему углу, при этом захватил со стола точно такую же бутылку пива. После улицы тело продолжало мелко трясти от холода. Прижавшись сильнее к холодной стене, Джисон пытался расслабится, но мурашки от холода продолжали покрывать спину. Феликс принес большой пушистый плед кремового цвета, накрывая плечи замершего друга. Хан не отказался от помощи, но на вопрос голоден ли он, только отрицательно помотал головой, тихо говоря спасибо.

Остальные парни не представлялись Хану, так как уже услышали его имя, продолжили вести свои светские беседы, в которые брюнет не желал вклиниваться. Его пригласили — он пришел, а что он будет делать дальше, то это исключительно его проблемы. И сейчас Джи решил, что просто выпьет впервые за долгое время и просто сможет согреться и отрубиться. Парень сам по себе не любитель алкогольных напитков, но у каждого человека бывают периоды в жизни, когда появляется только одно желание — напиться. И это желание у Хана было абсолютно спонтанное.

Комната действительно была маленькая, так как большую часть помещения занимал большой шкаф-купе, на котором зеркала были полностью расписаны небольшими рисунками, сделанными гуашью или акрилом. Раскрас мелких ярких иллюстраций совершенно не вписывался в интерьер комнаты, но зато полностью закрывал зеркало, в котором невозможно было увидеть свое отражение. И кажется, что это единственное, что понравилось парню. Из мебели в комнате оставались только большое количество подушек и невысокий столик посередине, который немного прогнулся под кастрюлей, которую принес Феликс, ярко всем улыбаясь. Неизменная черта Ли Феликса: всегда и при любых условиях улыбаться. Брюнет же не разделял радость своего друга, медленно растягивал глотки светлого пива, которое успело нагреться от температуры в комнате.

— Блять, Хван! — Ли старший залетает в комнату и начинает потирать кулаком голову длинноволосого брюнета, из-за чего тот кричит, зовёт на помощь, но трое парней напротив сидят и просто смеются с происходящего. Джисон же не желал вмешиваться и продолжал сидеть в углу комнаты, прижимая ближе к себе плед.

Спустя какое-то время, а если быть точнее, спустя тысячи обсуждённых тем, десятков пролетевших мыслей в голове Хана и трехсот матов от Минхо, из комнаты вынесли, пока что, не нужный алкоголь в холодильник, оставив только по одной бутылке пива каждому человеку. Феликс как-то уместил всю еду на маленьком деревянном столике, пригрозив с улыбкой Джисону сесть поближе к столу рядом с ним и Чанбином (слава кому-нибудь, Феликс был по середине).

Хан начал пить вторую бутылку пива, полностью проигнорировав свой пустой желудок, который уже планировал петь серенады еде, стоявшей на столе, но брюнет настолько привык к чувству голода, что уже не замечает громкие мольбы о помощи от собственного организма.

— Хан-а, покушай, а то так быстро опьянеешь, — Феликс с привычной улыбкой на лице, протягивает другу кусочек курочки. Джисон действительно начал чувствовать лёгкость в теле, и только благодаря расслабленному разуму, брюнет открывает свой рот, позволяя блондину покормить его. Сильнее кутаясь в плед, продолжая согревать свое продрогшее тело.

— Вы посмотрите на них, прям как влюбленная парочка, айщ! — Чанбин громко бросает железные палочки для еды на стол, подрываясь встать и выйти. Но Феликс его вовремя останавливает, хватая за калошу свободных штанов, немного стягивая их. — Ты что делаешь?! Почему посреди еды ты с меня стягиваешь штаны? — Со заметно опьянел, неровно приземлился на пятую точку мимо подушки. Сколько он уже бутылок пива выпил? Четыре? Пять? Ëнбок не считал, и очень зря, так как он знает, что этот парень становится слишком громким, когда пьянеет.

— Бинни, сядь, пожалуйста, — улыбка с лица пропадает, а голос становится ниже, из-за чего даже Джисона охватили мурашки. Сегодня Хан определенно много нового откроет для себя.

— Чанбин, сядь, иначе я встану, а это плохо кончится, — Хан смотрел на парня, с вьющимися ярко окрашенными рыжими волосами, который спокойно сидел и употреблял пищу. Хоть Джисона не привлекали разговоры людей, находящихся в помещении, но сквозь ворот собственных мыслей он наблюдал за каждым. Предположим, этот парень с рыжими волосами до сих пор, ещё с прихода Джисона в комнату, растягивает одну бутылку пива, так и не дойдя до половины ее содержимого.

— А ты мне отец, чтобы командовать и угрожать? — Чанбин начал сильно жестикулировать руками, указывая пальцем в сторону рыжеволосого.

— Фел, если ты не успокоишь своего парня, тогда я сам его успокою. Ты же знаешь, — рыжеволосый мило улыбнулся, показывая ямочки на щеках, и хоть голос был спокойным, но все равно звучал угрожающе. Но Хана сейчас это абсолютно не волновало, ведь только что проскочила довольно таки интересная новость про человека, который кличит себя «лучшим другом Хан Джисона».

— Чааааан, ну зачем? — Ëнбок гортанно провыл, на всю комнату, запрокидывая свою голову назад и накрывая глаза ладонями и сильно сдавил их, из-за чего мог видеть разноцветные вспышки. — Джисон, да, я тебе не говорил, но это…

— Не надо, — Хан тут же обрывает все оправдания парня, делая очередной глоток пива. — Мне все равно, — брюнет как ни в чем не бывало уже самостоятельно тянется к еде. Все таки желудок одержал победу над парнем!

— Парень, ты такой прямолинейный, — рыжеволосый, и как понял Хан, парня зовут Чан, смотрел на гостя нечитаемым взглядом, потом привстал для того, чтобы наложить себе рамен из кастрюли, где уже давным давно разбухла лапша.

— Феликс, это твоя жизнь, я в твоих отношениях роли никакой не играю, — Хан продолжал смотреть на Чана, ведь не глупый и понял, что тот так требовал объяснений. — Где можно покурить?

— Хочешь курить? На улицу! — строго проговорил Минхо, который все время сидел в телефоне и смотрел беззвучно видео на ютуб с субтитрами. Джисон даже не взглянул на парня, а просто встал, поднимая за собой уже пустую бутылку пива (по дороге выкинет).

Алкоголь на голодный желудок — действительно плохое решение. Когда брюнет обувал свои ботинки, то его начало шатать, тело отвыкло от алкоголя. Затуманенным взглядом, Хан искал свою куртку среди чужих, но так и не нашел. Похлопав себя по карманам джинсов, пропускает довольный вздох, что сигареты все это время покоились в переднем кармане. Забирая пустую бутылку пива и надевая на голову капюшон своего худи, парень под общий громкий смех покидает эту кварту, с желанием больше не возвращаться сюда снова…

🐈🐈🐈

Шатен заливисто смеётся убегая за деревья, пряча себя от атаки старшего.

Сеульский лес летом потрясающий. Где ещё можно насладится свежим запахом летнего солнца в перемешку со сладким ароматом листвы на деревьях, не выезжая за пределы города? Хану нравится это место. Нравится прятаться от жары под массивными деревьями с большой и густой листвой. Нравится кататься тут на велосипеде, каждый раз устраивая гонку с ветром и постоянно проигрывая. Нравится звать своих хёнов на обычную прогулку или поиграть во что-либо, например, как сейчас.

Светловолосый парень гоняется за шатеном с бутылкой воды, чтобы проучить, как он выразился «мелкого гадёныша». Как же так произошло, что Чимин и Джисон сейчас гоняются друг за другом и обливаются водой по среди чащи леса около реки Хан? Так это ничего не обычного, ведь в последнюю неделю Пак часто заходил в квартиру к парням, вместе проводя совместные вечера, а днём, когда Мина не было дома, Чимин звал Джисона прогуляться по округе города, ведь все равно у шатена сессия закончилась, а Чимин взял небольшой перерыв, который скоро заканчивается и просто просиживать штаны в своей квартире парень не намерен.

— Хан, мелкий, Джисон, ты хоть знаешь сколько стоит эта футболка? Ты должен заплатить за нее либо наличкой, либо своей душонкой! А столько у тебя денег точно нет! — Чимин продолжает свою погоню за младшим и все безрезультатно, хоть у Чимина ноги длиннее, так как он выше Джисона, но все равно завидует выносливости младшего. — Ладно, ты выиграл! Выиграл, я говорю! — Пак открывает бутылку, из которой ранее хотел облить Хана и жадно глотает из нее воду, ложась спиной на прогретую солнцем траву.

— Так вот, что значит, когда ты старый, — Хан медленными шагами выходит из-за ближайшего дерева, где ранее стоял.

— Заткнись, а! — Чимин давится беззвучным смехом и принимает сидячее положение.

— Хён, да я курю и то силёнок хватает, — шатен понимает, что глупо пошутил, но все равно смеётся с уже такой привычной хрипотцой в горле и садится рядом с другом.

— Бросай-ка ты это дело, я все понимаю, что Юн курит и ты поэтому увлекся этим, но пока не поздно — бросай, — Чимин с жалостью в глазах и каплей тоски смотрел на младшего товарища, как любил называть Джисона в присутствии други людей.

— Хён, — Джи понял голову к верху, ловя своим лицом лучи солнца, которые просачивались сквозь густые листья деревьев, — мне кажется уже поздно… — Чимин понимает о чем говорит Джисон. Как же он его хорошо понимает. Пак смотрит на профиль миловидного мальчика, который совершенно не выглядит на свой возраст. Красные щеки от жары ещё больше делают его привлекательным, а мягкие волосы стали влажными от пота, прилипая ко лбу, но все это никак не портит образ Хана — светлого, чистого душой, вечно солнечного мальчика.

— Джисон, — шепот светловолосого отвлёк от собственных пустых раздумий.

— Да, хён, я полностью погряз в этом дерьме, — шатен ярко улыбается своему другу, закрывая глаза и ложась на теплую траву, закидывая две руки за голову. — И мне это нравится, — уже шепотом добавил Хан, но Чимин все прекрасно услышал.

🐈‍⬛🐈‍⬛🐈‍⬛

Кажется, что на улице ветер ещё сильнее усилился. Капюшон и секунды не продержался на голове парня, криво падая на плечи. Тело напрягается от холода и начинает трясти, что даже руки заносятся мимо губ, чтобы прихватить сигарету для затяжки. Хан пытается расслабиться, но это трудно получается. Алкоголь, казалось, выветрился сразу с первым порывом ветра в лицо, как только брюнет вышел из подъезда. Снег уже не сыпал, как днём, а во дворе было пусто и темно. Уличные фонари двора не светили и небольшим источником света являлись только окна дома, где люди точно уже собирались спать или также, как Хан, сидят со своими друзьями. Нет, брюнет не может этих людей назвать даже знакомыми. Один Ли Феликс, единственный, кого Джи может назвать своим другом, и только в своей голове.

— Ты дурак, — Джисон даже не обратил внимая, когда дверь подъезда была открыта, а на его плечи упала тяжёлая пуховая куртка, точно не принадлежащая брюнету. Перед лицом показалось хмурое лицо, которое освещал жёлтый свет из ближайшего окна дома на первом этаже. Густые брови, которые лучше выделялись из-за убранных под черной шапкой волос, сдвинулись ближе к переносице. — Давно я такого не делал, — и голову Джисона окутывает тепло от вязанной шапки, которую неуклюже, но так осторожно натянули до самых ушей. Минхо продолжает с осторожностью убирать длинную темную челку под ворот шапки, Хан же притаил дыхание от близости и действий парня, который был выше его на несколько сантиметров, из-за чего на близком расстоянии брюнету приходилось поднимать свои большие глаза, чтобы заглянуть в чужие.

— Зачем? — брюнет делает шаг назад и отводит взгляд в другую сторону, так как действия парня его начали смущать.

— Меня Ликс проклянет, если ты заболеешь, — спокойно ответил Ли, продолжая прямо смотреть на лицо, которое не выделяло ни одной эмоции, а глаза смотрели в темную пустоту. Оранжевый огонек от сигареты потухает от ветра, но Джисон уже и не хочет курить, держит руки внизу и не шевелится. На плечах до сих пор висит тяжёлая куртка, которая продолжает греть плечи и спину. — Пошли со мной в магазин, у нас кимчи закончилось, — Минхо подсвечивает дорогу белым светом фонарика на телефоне и, скрипя снегом под ботинками, подходит к Джисону, у которого сигарета давно улетела из-под пальцев. Ли берет одну руку за запястье, чувствуя дрожь чужого тела, и просовывает ее через рукава теплой куртки, — Ты как Ëнбок в детстве, ничего самостоятельно не можешь сделать, Белочка, — ехидная улыбка вернулась на лицо кошкообразного. Джисон же продолжал молчать, поджимая губы сильнее, но позволяя себя одеть.

— Застягнусь сам, — Хан замерзшими руками берет молнию и благодаря свету фонарика быстро застегивает куртку по самое горло. Становится теплее.

— Так пойдешь со мной? Я просто темноты боюсь, — улыбка спадает с губ, а голос становится тише. В ответ только короткий кивок согласия от Джисона.

***

Путь в магазин был тихим, но быстрым. Никто ни о чем не говорил, не нарушая личного пространства. Было заметно, что Минхо действительно страшно ходить по темным улицам, и в некоторых моментах он мог плотно прижаться к Джисону. Действительно, страхи делают людей слабыми. Хан думает, что алкоголь все ещё не выветрился, так как он бы не пошел с человеком, которого совершенно не знает, а просто бы позвал Феликса и попросил того пойти с его братом в магазин, а себе заказал бы такси, которое никогда не любил.

— Прости, — совсем тихо прозвучало около уха. Хан повернулся к парню, который смотрел на освящённую дорогу, что блестела цветными искрами чистого снега.

— Не нужно, — Джисон и сам понимает, что парню не нужно извиняться ни за что. — Не проси извинения за свои страхи. Бояться — это нормально, — брюнета немного шатало в сторону: то ли тело ещё было под действием алкоголя, то ли так он пытался поставить границу между ними.

— Ты боишься чего нибудь? — от дерзкого парня не осталось ни следа, сейчас темные густые брови были нахмурены из-за того, что парень прищуривал глаза, чтобы видеть дорогу, а нос немного шмыгал из-за холода. Голос был тихим.

— Не знаю, скорее всего я боюсь много чего, — Хан тоже говорил тихо. Джисон давно перестал заводить разговор первым, он не совсем отстранённый от людей, как могут многие подумает на его счёт. Парень не боится говорить. Если к нему обращаются, то он всегда ответит. При необходимости, не откажет в помощи. Но делать первые шаги он никогда не будет.

— Например, чего боишься больше всего? — Минхо не нарушал ту комфортную тишину, которая витала вокруг парней. Говорили тихо, как-будто пряча от чужих ушей свои тайны, либо просто боясь нарушить чей-то покой.

— Потерять близких? — как-будто сам себе задавал вопрос. Снег громко, но приятно для ушей, скрипит под подошвой тяжёлых ботинок парней. Хан на секунду задумался, что сейчас эта идеальная музыка для его компании. Медленные шаги, как-будто отбивали определенный ритм, так как парни, не сговариваясь, шли в одну ногу — на секунду это показалось чем-то интимным и личным.

— Этого боится каждый человек, — Минхо начал говорить в полголоса. — Когда наша мама сказала, что отец больше не придет домой, я тогда был разбит на части, а вот про Ëнбока вообще не хочу говорить. Он долгое время не выходил из комнаты и не ел, хотя мы были уже взрослыми, — Джисон слушал и не перебивал, — мне было семнадцать, а Ликси — шестнадцать. Этот парень всегда был эмоциональным. Казалось бы, — Минхо громко засмеялся. Смех отбился эхом о пустые стены двора, щекотя уши, которые были закрыты плотной вязаной шапкой, — такие взрослые, но вместе плакали, обнимаясь в ванной. Но мы приняли выбор родителей, — эта фраза звучала обычно, весёлым тоном, уже без той старой тоски и грусти. Брюнет не знал, что ответить, поэтому просто продолжал путь, отпустив голову.

— О, мы пришли! — отключая фонарик на телефоне, парень схватил руку Джисона и побежал в магазин. А сам Хан опешил и не успевал за сменой настроениями старшего. Ладонь грела чужая теплая, а уши под шапкой краснели от прикосновений. — Здравствуйте, — Минхо поклонился женщине на кассе, Джисон же последовал за ним, также поклонился, убирая руки в карманы.

— Здравствуйте, тетушка, — сзади также вошли другие посетители.

— Чимин-и, ты так вырос, — радостный голос женщины оглушил уши Джисона. Услышав знакомое имя и мелодичный смех, парень медленно повернул голову на звуки и увидел тех людей, которых всегда хотел встретить и никогда больше не видеть.

— Юнги? — Минхо также обратил внимание на пришедших людей. — Ты когда приехал? — в голосе было слышно раздражение и недовольство. Хан продолжал рассматривать людей напротив, не заботясь о том, что Минхо также их знает. В данный момент его это абсолютно не интересовало, ведь вспышки воспоминаний давили на голову, заглушая все звуки вокруг. Джисон так сильно скучал. Так долго пытался выкинуть их из своей жизни. Стереть всё под чистую. Но это никогда у него не получалось.

— Несколько дней назад, когда приехал Чимин, — такой родной голос, нотки хрипотцы до сих пор заставляли кожу покрываться мурашками, но они уже не приносили то щемящее удовольствие в груди. Любимые мятные волосы перекрашены в каштановый цвет, из-за чего парень начал казаться младше своих двадцати семи лет. Сердце колотилось так громко, а глаза наливались слезами. В блеклом озере, если приглядеться, то можно было увидеть все воспоминания парня, которые, как кинопленка, быстро пролетали, показывая ключевые моменты сюжета. Джисон все ещё не мог отпустить его. Джисона продолжает наполнять ненависть к этому человеку. Руки сжимаются в кулаки, когда он видит, как двое парней стоят в обнимку и мило беседуют с Минхо. Глаза краснеют вместе с носом из-за поступающих слез горя и боли.

— Хён, — совсем тихо, почти беззвучно, прозвучало сквозь дрожащие губы. Юнги и Чимин смотрели на Хана с удивлением. Пак сделал шаг вперёд, но его крепко удержали за талию, останавливая. Ли старший переводит взгляд на своего «спутника» и видит, как у того загораются глаза черным цветом, брови хмурятся, показывая неподдельную гримасу боли на лице миловидного парня. А у самого Хана внутри кровь бурлит по венам, короткие ногти болью впиваются в ладони, которые были в карманах куртки, помогая парню хоть как-то контролировать свой гнев. Шапка из-за пульсации в висках начинает сдавливать голову. И все те моменты, которые раньше казались самыми счастливыми, сейчас же олицетворяли только боль и злость.

— Бельчонок? — шепот и на столько ненавистное прозвище долетает до ушей Джисона, что становится самой последней каплей. Отправной точкой. Глаза краснеют уже от злости и ненависти к этому человеку. Если, пару секунд назад, во взгляде можно было заметить тоску, то сейчас в черных мутных глазах был гнев. Буквально за два больших шага Хан преодолевает расстояние между ними.

— Не называй меня так, выблядок! — кулак бьёт со всей силы любимое лицо, которое Джисон любил целовать каждую ночь. Юнги теряет равновесие, но не падает. Джисон, срывая голос на рёв, нанес второй сильный удар в губы, которые никогда не клялись в вечной любви и не обещали оставаться вместе до конца своих дней. Тонкая кожа рук рвется от ударов, а на чужом лице лопается губа, откуда начали выделяться маленькие капли крови. Хан силой отталкивает парня, который совершенно не отбивается и это ещё больше злит брюнета, он в очередной раз заносит руку для удара, но его останавливают, хватая за локоть.

— Джисон-и, не надо, прошу! — Хан резко поворачивается, видя красные прищуренные глаза полные слез. Злость пробирает ещё сильнее.

— Отъебись, Пак! — в Джисоне бурлит ярость, он готов каждого разорвать в клочья. Каждому передать ту боль, которую он испытывал долгое время. Силой отмахнувшись от чужих прикосновений, которые даже сквозь ткань куртки обжигали кожу, Хан снова смотрит в темные лисьи глаза, в которых уже не было той теплоты, с которой он смотрел только на Пака, во взгляде были привычные льдинки хмурости, но уже с каплей сожаления. Брюнет держал Мина за плечо, силой надавливая — он помнил, что оно травмировано, но продолжал держать и не отпускал. Он не хотел его отпускать.

Женщина на кассе грозит вызвать полицию за драку, но Джисон пропускает это мимо ушей, продолжая с болью и призрением смотреть в глаза своему хёну. Он хотел кричать и ругать его, но язык приклеился к небу, не позволяя вымолвить ни звука. От бессилия и своей слабости перед этими глазами, Хан снова сжимает руку в кулак, ударяя стену рядом с лицом такого спокойного Мина со всей силы, окончательно разбивая костяшки в кровь.

— Джисон, перестань, — Минхо подошёл сзади, положив свою руку на горячую и вспотевшую шею брюнета, аккуратно массируя. Это начало успокаивать, и парень громко выдохнув отпустил голову перед Юнги, продолжая загнано дышать. — Давай не здесь, — уже шепотом проговорил Ли, продолжая массировать шею разъярённой Белки. Хан отступил в сторону от Юнги, который продолжал спокойно и виновато смотреть на Хана. Не смотря больше никому в глаза и отбросив чужую руку со своей шеи, Джисон вышел из магазинчика.

— Мать сказала, что хочет тоже приехать, — глотая кровь из разбитой губы, будничным тоном сказал Юнги, обращаясь к Минхо.

— Пускай приезжает, но без твоего отца, — также спокойно ответил Минхо, смотря в окно, наблюдая за нервно курящим брюнетом. Чимин тихо, глотая всхлипы, подходит к Юнги, осматривая его лицо, боясь прикоснуться к ранкам, за что получает в ответ благодарную грустную улыбку. Минхо же, заметив, как Пак смотрел отрешённо в окно, пошел покупать кимчи и мазь для обработки ран.