Несколько дней они шли на запад, иногда придерживаясь дорог, но чаще — по диким нехоженым краям, где даже птицы не боялись трёх пеших данмеров, невесть откуда взявшихся в этих местах. На второй день родные пустынные земли Эшленда стали отступать, открывая перед Тальвирой тот Морровинд, который она знала лишь по рассказам. Всё чаще и чаще под ногами встречались зелёные растения, а вскоре пепельное море вовсе сменилось бесконечными лугами, на которых паслись дикие животные Вварденфелла. Альдс пару раз устраивал охоту, мастеря нехитрые ловушки из подручных материалов. В первый вечер ему удалось поймать двух скрибов, мясо которых он пожарил на костре, а на второй — крупного злокрыса. Когда охота не увенчивалась успехом, Альдс собирал причудливые травы, которые Тальвира прежде никогда не видела, и умудрялся готовить из них вкусные похлёбки.

Даврас с каждым днём выглядел всё хуже. Вести его приходилось на верёвке, потому что однажды он уже пробовал сбежать. Когда Тальвира с Альдсом поймали его и остановили, он пытался сопротивляться, но быстро сдался. С тех пор он перестал говорить. Иногда изрекал вслух пророчества о Шестом Доме или Лорде Даготе, иногда жаловался самому себе на усталость. Он отказывался от любой еды, но на мясо набрасывался с жадностью голодного зверя. Тальвире становилось всё страшнее находиться рядом с отцом, и она не переставала благодарить Святых за то, что Альдс решил пойти с ней.

И вот, спустя несколько дней путешествия по Западному нагорью с его причудливой природой, деревьями-грибами и благоухающими травами, над которыми жужжали пчёлы и порхали бабочки, так надолго пленившие внимание Тальвиры, данмеры достигли самого берега Внутреннего моря. Сначала просто повеяло свежим ветром, а вечера стали значительно холоднее, словно предупреждая о близости воды. Потом путь стали преграждать изогнутые ветви, выступающие из земли корни деревьев, свисающие лианы, башмаки то и дело попадали в глиняную грязь, некстати появляющуюся на тропинке, а бабочки и пчёлы сменились надоедливыми крупными комарами, от которых каждую секунду приходилось отмахиваться. Наблюдая за отцом, Тальвира замечала, что он не чувствовал укусов насекомых, а когда она спросила его об этом, он не ответил.

Среди топей на берегу стояли какие-то постройки. Они были совсем не похожи на каменные маарганские лачуги, это были перекошенные деревянные хижины, поставленные на сваях и крытые тростником. Улочки поселения представляли из себя лавы — настилы, по которым приходилось ходить аккуратно, чтобы не оступиться, потому что любой неверный шаг грозил затянуть в трясину. В деревне сновали люди: кто-то нёс рыболовные снасти, кто-то таскал высокие плетёные корзинки с рыбой, прочие занимались другими насущными проблемами.

Однако на окраине стояло внушительных размеров каменное поместье, своим видом говорящее, что эта деревня принадлежит знатному данмеру.

Альдс остановился, оглядывая явно знакомый ему пейзаж полным ностальгии взглядом, и усмехнулся. Тальвира спросила его:

— Что это за место?

— Это Гнаар Мок, — ответил кузнец. — Местные живут за счёт ловли дреугов, потом продают их кожу и хитин по всему Вварденфеллу. А это — поместье Аренимов, его хозяйка — очень уважаемая эльфийка в Доме Хлаалу. Мы сейчас на их земле.

Тальвира внимательно осмотрела Гнаар Мок с холма, на котором они стояли. Она видела на улице только данмеров.

— Альдс, я боюсь, что здесь может повториться то, что случилось в Альд’Руне…

— Я думал об этом. Поэтому в таверну мы не пойдём. Попросимся на ночлег к моей родне, они коренные жители Вварденфелла, так что Даврас не должен на них разозлиться. Правда, дружище?

Даврас, едва стоящий на ногах от болезни и усталости, опять не ответил. Тальвира сомневалась, что он понимал их речь, как раньше. Может, он слышал голоса, но смысл сказанного от него ускользал, или же он перестал осознавать, что слова адресованы ему.

— У тебя здесь родня?

Альдс скосил на неё лукавый взгляд и улыбнулся краешками губ.

— И учеником мутсеры Тувесо Белет я тоже был не всегда.

Он не позволил ей задать новый вопрос и стал спускаться к деревне. Тальвира поспешила следом.

Немногочисленные обыватели, встречающиеся на улицах, смотрели на пришельцев настороженно и недоброжелательно. Тальвира вежливо здоровалась, но ей не отвечали. Альдс приветствовал каждого коротким кивком головы, но на его лице не появлялось даже вежливой полуулыбки. Он старался идти быстро и не задерживаться подолгу на одном месте. Сначала обрадовавшись присутствию данмерского жилья, теперь Тальвира чувствовала себя беспокойно.

Альдс Баро направлялся через всю деревню к домику, стоящему прямо в воде на крепких сваях из медленно гниющего дерева. Здесь же была обустроена пристань, у которой стояла только одна лодка со снятой мачтой. Альдс мельком взглянул на рыболовное судёнышко и, остановившись перед дверью в хижину, пару раз уверенно постучал. Ему открыла грубоватая на вид данмерка средних лет.

— Тысяча проклятий на твою голову, Альдс. Принесла же нелёгкая… — вместо радостного приветствия, которым встретила ученика мутсера Белет в Альд'руне, проговорила хозяйка лачуги. Её пристальный взгляд недовольно скользнул по Тальвире и её отцу. — Это кто?

— Вальвели, нужна твоя помощь. Пустишь?

— Шеогорат с тобой, заходите. — Данмерка шире открыла дверь и пропустила усталых путников внутрь дома.

У неё было по-своему уютно. Круглая кладка очага из высушенной на солнце глины расположилась в самом центре, обогревая дом даже в самых дальних углах; над ним был сооружён вертел для котелка, а вокруг — разбросаны подушки. У стены висел гамак, почти такой же, какие плели в Маар Гане, но здесь для этого использовали растущий по всему Горькому берегу тростник. Несколько высоких корзин для хранения продуктов и ветхий, грубо сколоченный сундук с одеждой и иными личными вещами хозяйки нашли своё место по обе стороны от входа.

Альдс тоже обвёл убранство оценивающим взглядом, грустно хмыкнул, и, по-хозяйски бросив сумку с пожитками на пол, объяснил родственнице:

— Разреши переночевать у тебя.

— Живи, сколько хочешь, но этот-то, — она кивнула на Давраса, — чего связанный?

— В этом и проблема, — вздохнув, ответил Альдс и опустился на подушку у горящего очага. Тальвира села у стены вместе с отцом.

Альдс всё рассказал Вальвели: о странной болезни друга, о том, как они искали помощи в Альд’руне, и о внезапной агрессии с его стороны по отношению к чужеземцам. Данмерка ни капли не испугалась, напротив, Даврас будто ещё больше заинтересовал её, но на всякий случай она попросила его не развязывать. Тальвира не стала с этим спорить. Наверное, так было безопаснее для всех них.

Наконец Альдс спросил:

— Честно говоря, я рассчитывал, что ты нас кое-куда переправишь.

— Куда?

— К Телванни.

— Да ни в жизнь! — вдруг вспылила Вальвели. — Ты видел, какие там рифы? Чтобы знать водные маршруты Зафирбеля, там нужно родиться. Нет — и точка.

— Тогда дай мне “Грабёж”, если сама боишься. Я справлюсь.

Она нервно рассмеялась.

— Ты в своём уме, сладкий? Отправляйся к даэдра на рога! Ещё чтобы я тебе твоё судно доверила!

У Альдса и на это был ответ. Видно, идя сюда, он всё просчитал.

— Я не думал, что придётся с тобой торговаться, но я готов сделать для вас пять отличных мечей. Ты сама знаешь, редоранская сталь — лучшая на Вварденфелле.

Вальвели присвистнула от удивления.

— Идёшь на риск, Альдс? А что скажут на это твои хозяева, когда узнают, что ты разбрасываешься их оружием направо и налево?

— Ничего, потому что я выкую эти мечи за свой счёт. А вот что скажут твои хозяева, когда узнают, что ты отказалась от великолепных клинков из-за какого-то дырявого корыта?

— Дырявого корыта?!

От её внезапного крика отец тревожно дёрнулся и мучительно застонал, словно любое движение приносило ему телесную боль. Тальвира попыталась уложить его и, когда он затих, стала медленно гладить пальцами по виску, надеясь, что это хоть немного облегчит его страдания. Его кожа почему-то была очень мягкой и холодной.

— “Грабёж” не единственное судно в Гнаар Моке, проживёте без него какое–то время. Нам и правда нужно к Телванни, Вальвели, другого выхода у нас нет.

Данмерка замолчала, задумавшись. Решение давалось ей тяжело.

— Мне нужно обсудить это. Может, ты слишком высокого мнения о себе и твои мечи никому даром не сдались?..

— Может, — не стал спорить Альдс. — А может, тебя отправят на корм рыбам-убийцам, когда узнают, что ты отвергла такое предложение.

— Сказать бы тебе пару ласковых, но при твоей милой подружке ругаться не хочется!

Вальвели поднялась на ноги, высокомерно хмыкнула и вышла на улицу, нисколько не побоявшись оставить гостей одних в доме. Альдс вымученно вздохнул, потом взглянул на Тальвиру и улыбнулся ей, чтобы подбодрить.

Она продолжала гладить отца по голове, и, кажется, он засыпал от этих успокаивающих монотонных движений.

— Не переживай, Тальви, они согласятся, — тихо заверил Альдс, правда, ей показалось, что он сказал это больше для себя. Она вовсе не переживала.

— Кто она такая? — спросила она таким же негромким голосом. — Твоя сестра?

— Разве мы похожи? Нет, Вальвели Арелас приходится внучкой сестры моей бабушки. — Пока Тальвира пыталась осмыслить, как это, Альдс подтвердил: — Весьма запутано, знаю. Мы дальние родственники.

— Значит, она всё-таки тебе сестра. Троюродная.

— Она скорее лысого скампа назовёт своим братом, чем меня.

— Почему?

— Я для своей семьи вроде как… предатель. Мы в землях Хлаалу, а я верен Великому Дому Редоран.

Тальвира хотела спросить, разве это является предательством и разве его семья не должна уважать его выбор, но сама знала ответ. Является. Не должна. Поэтому Тальвира промолчала, а спустя минуту тяжёлой тишины снова заговорила:

— То судно у пристани… почему оно называется “Грабёж”?

В сгущающейся темноте маленькой хижины лицо Альдса стало мрачным.

— А ты как думаешь? У меня были причины уйти в Альд’рун и присягнуть Редоран.

Тальвира опустила голову и упавшим голосом извинилась:

— Прости…

Он не хотел портить ей настроение, хотя это Тальвира была виновата, не сдержав любопытства. Однако Альдс вдруг поднялся и, заметив, что Даврас заснул, подал Тальвире руку.

— Как насчёт прогуляться?

— Куда?

— Покажу тебе кое-что.

Тальвира положила руку в его ладонь, встала, и они вышли из хижины Вальвели. Гнаар Мок уже купался в оранжевых лучах заходящего солнца, но до темноты оставалось ещё несколько часов. Альдс повернул направо и пошёл вдоль берега прочь от деревни.

Через несколько минут, когда поселение осталось далеко позади, они достигли небольшого скрытого скалящимися чёрными рифами затона. Среди них, прямо в воде, рос какой-то особенный вид тростника с толстым стеблем и вытянутым зелёным бутоном на верхушке. Некоторые из них уже раскрылись и превратились в большой ярко-голубой цветок, светящийся в ярких лучах, самый прекрасный из когда-либо виденных Тальвирой. Таких даже в оранжерее Зала Совета Редоран не росло.

— Какой красивый! — восторженно воскликнула она, но Альдс словно не понял, что она имеет в виду.

— Кто? Цветок коды? Нет, Тальви, я привёл тебя сюда показать кое-что другое. Подождёшь меня? Мне нужно убедиться, что они всё ещё там.

Данмерка кивнула, и Альдс добавил, что, если она хочет, может смыть с себя пыль и пепел, прицепившиеся за дни путешествия по Эшленду и Западному нагорью. Когда он ушёл, она долго смотрела ему в след и не могла решиться. Она никогда не видела столько воды! Однако любопытство было сильнее неуверенности.

Тальвира сняла туфли, медленно стянула платье, расплела косы, превратившиеся в безобразные бесцветные космы, и осторожно зашла в воду. Невысокие волны, играя, щекотали ноги и словно звали за собой, желая утянуть дальше от берега. Солнечный свет, не испепеляющий и грозный, как в полдень, а мягкий и приятный, ласково грел кожу, морской ветер, обладающий удивительным душистым ароматом, наполнял грудь удивительным, необъятным чувством свободы и счастья. Заходить глубоко Тальвира опасалась. Остановилась у сияющего цветка коды, осмотрела его и, насладившись красотой Горького берега, принялась смывать с себя грязь и усталость, пока не вернулся Альдс.

Ей понадобилось лишь несколько минут. Она выбралась на берег, успела обсохнуть, торопливо оделась. Альдс вежливо предоставил ей это время, и вернулся не сразу. От Тальвиры не укрылось его приподнятое настроение, он буквально светился от счастья. А ещё его одежды и волосы тоже были мокрыми.

— Ну как ты? — непонятно спросил он. — Пойдём, они там.

— Кто?

— Идём.

Он нетерпеливо взял её за руку и потянул за собой дальше на сервер. Солнце постепенно садилось, и с каждой минутой на Горький берег отпускались зыбкие сумерки. Совсем глубоко в болотистую лесную чащу уходить не стали. Вскоре Альдс остановился возле очередной заводи.

— Умеешь на несколько секунд задерживать дыхание?

— Что?

Тальвира поняла, чего он от неё хочет, и это не на шутку её встревожило.

— Не бойся, я буду с тобой.

Ему так не терпелось показать ей что-то под водой, что он улыбался как ребёнок и уже стягивал с себя рубашку. Тальвира чувствовала себя очень неловко.

— Альдс, ты уверен, что…

— Доверься мне.

Видеть его таким радостным, настоящим, открытым и искренне улыбающимся впервые за много дней было так приятно, что Тальвире пришлось побороть сомнения и в самом деле ему довериться. Она снова сняла старое платье, туфли и осталась в одной нижней длинной рубахе. Альдс первым зашёл в воду и подал ей руку, зовя за собой.

— Сейчас вдохни поглубже, окунись с головой и открой глаза. Я всё время буду тебя держать, поэтому, когда почувствуешь, что воздуха не хватает, я тебя вытащу.

— Альдс… мне страшно, — призналась она, но данмер ни капли не сомневался в своей затее.

— Я же рядом. Давай.

Тальвира сделала ещё пару шагов, заходя глубже, вдохнула полной грудью и погрузилась под воду. Она не умела плавать, как и большинство данмеров, но Альдс, этот странный мужчина, которого, оказывается, она раньше совсем не знала, наверняка умел. Он выглядел таким спокойным и уверенным, будто море было для него родной стихией, как для рыб или аргониан, людей-ящеров.

Чувствуя, как крепко он держит её руку, Тальвира осмелилась открыть глаза. Воды Внутреннего моря были удивительно чистыми, хотя на поверхности то тут, то там встречались тина, ряска и большие растения с плотными тёмными листьями. Тальвира видела своё тело, Альдса, близкие чёрные рифы, тянущиеся со дна извивающиеся водоросли и… свет.

Впереди, среди царства подводных скал, рассекая плотные волны, медленно парили небольшие нетчи со светящимся телом. Их голубая тушка вздыхала, поднимаясь и опускаясь, а щупальца извивались, словно танцуя, ловя последние пробивающиеся с поверхности солнечные лучи. Тальвира обернулась к Альдсу, не пряча восхищения во взгляде, и он улыбнулся ей ещё шире. Нетчи кружили под водой, всплывали, собирая скользящих по волнам крошечных существ, чтобы насытиться, опускались глубже, во мрак морского дна. Они были похожи на бумажные фонарики, которые данмеры отпускали в небо по праздникам, или на плавучие блюдца со свечами, которые, Тальвира знала, опускали на волны рек или моря, провожая кого-то в последний путь.

Это было в тысячи раз красивее сказочной природы Саммерсета, которую она представляла в своих мечтах.

Воздух в груди заканчивался, и Альдс Баро, подхватив Тальвиру, будто невесомую куклу, вытолкнул её на поверхность.

Она провела руками по лицу и волосам, смахивая солёные капли и восторженно посмотрела на данмера.

— Альдс, они светятся!

— Светятся, — негромко подтвердил он. — Красиво?

— Да! Я хочу ещё посмотреть.

Тальвира снова погрузилась под воду, на этот раз ей было совсем не страшно, к тому же Альдс всегда был рядом с ней. Однако сейчас он вдруг отпустил её руку, оттолкнулся от воды, будто лягушка, которых Тальвира уже так много видела на Горьком берегу, и поплыл к нетчам. Она смотрела на него, будто рождённого в воде, и не могла поверить, что данмеры в самом деле могут так плавать.

Альдс подплыл совсем близко к нетчам. Поначалу они испугались, но он вытянул руку, показывая, что не желает им зла, и один из обитателей Внутреннего моря коснулся мягким светящимся телом его раскрытой ладони. Могли ли нетчи помнить Альдса с тех пор, как он точно так же плавал здесь с ними в детстве?

Он поспешил вернуться в Тальвире, подхватил её за талию, и они снова оказались над водой. Она смотрела на него огромными удивлёнными глазами и не знала, что сказать.

— Альдс, это… это… потрясающе!

— Они всегда водились в этом затоне. До сих пор помню свой восторг, когда впервые их увидел.

— Мне всегда казалось, что нетчи живут только на суше.

— Вварденфелл — удивительная земля, — только и сказал он. — Идём. Ты совсем замёрзла.

Кожа Тальвиры и правда покрылась мелкими мурашками, но ей так сильно понравились светящиеся нетчи, что она совсем не чувствовала холода.

Когда они возвращались, Альдс вдруг спросил её:

— Правда ведь, это лучше редоранского сада?

— Это было восхитительно, — ответила Тальвира и тут же спрятала взгляд. Ей показалось, будто в голосе Альдса проскользнула обида. Но взрослые данмеры не обижаются друг на друга по таким пустякам, если только… это не то чувство, которое зовётся ревностью. Мог ли Девал Белет оказаться куда более наблюдательным, чем Тальвира?

Они зашли в деревянную лачугу на окраине Гнаар Мока. Очаг давно погас, и Альдс решил вновь растопить его, потому что от воды веяло свежестью, а от прохлады прибрежной ночи того и гляди у всех начали бы стучать зубы. Хозяйки всё ещё не было. Отец беспокойно спал, мучаясь во сне от боли и кошмаров.

Тальвира подошла к нему, осмотрела, любяще погладила по руке и вдруг наткнулась на шершавый рубец. Она поднесла свечу ближе, осмотрела язву на коже отца и позвала Альдса. Это точно не мог быть случайный порез, так проявляла себя усугубляющаяся болезнь.

— Не трогай, — попросил Альдс, и Тальвира отошла, едва сдерживая слёзы.

— Он становится таким же упырём, каких видели у Красной горы…

— Нет. Мы этого не допустим, слышишь? Где носит эту Вальвели, клянусь, если она не вернётся, я угоню её лодку ещё до рассвета!

* * *

Он в самом деле мог бы сделать это. Когда он разбудил Тальвиру, за единственным оконцем хижины было темно, только далёкие волны, будто предвестники восходящего солнца, сверкали серебристыми искорками. Однако Вальвели была здесь. Она без конца поучала Альдса, говорила ему, что и как нужно делать, чтобы управлять лодкой, и кому молиться, когда войдёт в Зафирбель, но он её не слушал. Он пытался привести в чувство Давраса, однако отец не просыпался. Он шумно дышал, стонал, но не отзывался на голос друга и не пробуждался, когда его принимались трясти. Альдсу с Вальвели пришлось перенести его в лодку прямо так, спящего. Глядя на него, Тальвира уже почти не верила, что маги Телванни помогут им. Но в это верил Альдс, поэтому она не собиралась сдаваться.

Оказалось, он прекрасно знал, как управлять лодкой, поэтому увещевания троюродной сестры были лишними. Вместе с ней Альдс поставил мачту, привязал собранный парус и не стал сразу его распрямлять. Он встал на корме и, парой слов попрощавшись с родственницей, дождался, когда она отвяжет толстый трос от приделанного к пристани кнехта и кинет ему на борт. Рыбацкое судно, влекомое тёмными волнами, медленно отошло от берега. Альдс осторожно вёл его мимо рифов в большую открытую воду и, только когда они вышли из бухты Гнаар Мока, поднял единственный парус.

В тот момент Тальвира не могла себе представить, насколько затянется их морское путешествие. Поначалу она увлечённо рассматривала скользящий мимо берег, удивительных водоплавающих птиц, животных, выходящих на водопой к устью рек, которые впадали во Внутреннее море. И невольно любовалась Альдсом, таким сильным и решительным, уверенным в себе и не опускающим рук, даже когда дела стали совсем плохи.

В первый день отец так и не проснулся. Он страдал, извивался на одеяле, которое Тальвира постелила для него на дне лодки, и каждое движение только прибавляло ему мучений, потому что язв на теле становилось всё больше. Они раздувались, гноились, лопались, заражали здоровую кожу. На второй день, когда Тальвира по привычке хотела погладить его по голове, чтобы утешить, обнаружила, как легко выпадают его волосы. Длинные тонкие пряди таких же мышино-серых, как у неё, волос, оставались на пальцах при самом легчайшем прикосновении.

На третий день он очнулся, и это стало настоящим кошмаром для всех них. Даврас, будто разлагающийся заживо, метался по судну в поисках утешения, в попытке унять боль. Он рвал на себе одежду, потому что прикосновение грубой ткани было для него болезненно, и Альдсу пришлось снова связать его, чтобы он сам себе не навредил.

В тот же вечер, когда Тальвира была рядом, отец, уже совсем не похожий даже на обычного данмера, не то что на её отца, резко подался вперёд и попытался схватить её. Его взгляд был таким голодным и безумным, что она взвизгнула, испугавшись, отбежала на нос «Грабежа» и предоставила Альдсу разбираться с этой проблемой. Альдс как раз ловил рыбу. Он заспешил ей на помощь, случайно задел и опрокинул ведро с уловом, и несчастной рыбине не повезло быть откинутой к ногам Давраса. Он набросился на неё, словно животное, сожрал заживо вместе с потрохами и костями. Тальвира, глядя на это, с трудом сдержала рвотный позыв. Она нисколько не сомневалась, что отец точно так же набросился бы на родную дочь и вообще на любого данмера, чтобы утолить пробудившийся голод.

Но пока они кормили его рыбой, он больше не проявлял агрессии по отношению к ним.

Каждый вечер Альдс правил к берегу и ставил судно на якорь. Иногда они сходили на сушу, он охотился, а Тавира собирала грибы и травы, пригодные в пищу. Один раз, проплывая мимо какой-то деревни у воды, Альдс оставил подругу в лодке, а сам сошёл, чтобы пополнить запасы питьевой воды. Оставлять Давраса одного теперь было опасно.

Тальвира догадалась, что они обогнули Вварденфелл, когда солнце начало вставать не по носу «Грабежа», а справа. В тот же день она увидела удивительный каменный город, возведённый на Побережье Азуры величественным великаном.

— Вивек… — прошептала она, едва за излучиной показались очертания огромного кантона, возведённого в велотийском стиле. В её сердце вспыхнула искорка надежды, она подумала, что, если вознести молитву в Его Храме, Бог непременно поможет, но рядом раздался очередной хриплый рёв отца, и Тальвира отвернулась, направив взор по правому борту. Счёт шёл уже не на дни — на часы. Среди телваннийских магов должен был быть кто-то, способный остановить болезнь.

Альдс никак не прокомментировал её безмолвные метания, но наверняка понял, о чём она думала. Он как раз возился со шкотами, повернул парус, направляя по ветру, и лодка заскользила по волнам быстрее.

Путешествие по Внутреннему морю всех их утомило, но, когда они вошли в залив Зафирбель, пришлось собрать последние силы и быть предельно внимательными. Тальвире стало ясно, почему Вальвели столь решительно отказалась перевозить сюда брата. Вся прибрежная линия восточного Вварденфелла не просто была усыпана рифами — она представляла из себя настоящий лабиринт из скал и островов, раскинувшийся на несколько миль в длину и вширь. Многие проливы были мелководными, и Альдсу часто приходилось, бросая якорь, спускаться за борт и плыть на разведку, чтобы узнать, можно ли безопасно провести лодку в том или ином месте. Он давно убрал парус и осторожно работал веслом.

Не зная залива Зафирбель, здесь легко можно было заблудиться. Будто назло путникам, погода испортилась, заслонив небо низкой пеленой непроглядных туч, и ориентироваться по солнцу стало невозможно. К вечеру начался затяжной дождь, а ночью и утром от воды стал подниматься плотный густой туман, в котором совершенно ничего не было видно. Альдс бросил якорь. Им оставалось только ждать.

Тальвира спросила его, бывал ли он здесь раньше, и Баро отрицательно покачал головой.

«Интересно», — думала Тальвира, — «в коралловых лесах Саммерсета так же легко заблудиться?»

Когда залив очистился от тумана, а над горизонтом показалось слабое золотое сияние восходящего солнца, Альдс нетерпеливо снял судно с места и повёл его дальше на север.

Тальвира дремала. В последнее время они сильно уставали и мало спали, потому что отец уже почти не смыкал глаз. Он давно не говорил ни о Повелителе, ни о Шестом Доме. Иногда он произносил короткие фразы, но зачастую они были лишены смысла. Язвы уже покрывали всё его тело, а на спине и плечах мёртвая кожа начала отслаиваться. За эти дни Даврас лишился всех волос.

Альдс больше не позволял Тальвире ухаживать за ним, кормить или успокаивающе гладить, как раньше. Он следил за ним, сам давал рыбу. Тальвира понимала, что Альдс боялся за неё после того случая, когда отец на неё набросился. Но она также думала, что у него была ещё одна причина: он больше не мог выносить её слёз. А смотреть на отца без слёз уже не получалось.

Этим утром, когда Тальвира спала, закутавшись в старое отволгшее одеяло, Альдс негромко сказал:

— Наконец-то…

Она проснулась от его голоса, осмотрелась и не сразу поняла, что послужило причиной его полного облегчения вздоха. Но когда лодка обогнула небольшой островок с высоким берегом, увидела выплывающую из-за рифов гигантскою шляпку огромного дерева-гриба. Она знала, что Телванни живут в грибовидных башнях, которые умеют выращивать их маги, но представить себе это хоть сколь-нибудь достоверно никак не могла.

Чем ближе они подплывали, тем больше им открывался вид на город Великого Дома древних волшебников. Башня стояла в центре, её окружали грибы поменьше, размерами с обычные дома, они были почти круглыми, и внутри наверняка хватало места, чтобы с комфортом разместиться целой семье. Порта в привычном понимании здесь не было. Длинные причудливые лодки стояли у ещё более необычных пирсов, извивающихся над водой гигантскими толстыми лозами, по которым свободно ходили данмеры.

На окраине единого с природой телваннийского города, так естественно выглядящего на фоне залива Зафирбель, была возведена уродливая каменная крепость похожая на город Эбенгард, который Тальвира и Альдс проплывали несколько дней назад. У её подножия тоже был обустроен причал, но данмер намеренно провёл «Грабёж» мимо, к зелёным пирсам Телванни.

Идти в город пришлось Тальвире — Альдс остался с отцом, чтобы в случае чего сдерживать его агрессию и отваживать любопытство местным. Тальвира, никогда прежде не имевшая дел с чужаками, собрала всю свою храбрость и ступила на землю Телванни.

На неё смотрели с любопытством и насмешкой — настолько потерянной и напуганной она выглядела. Порт, куда они прибыли, совершенно не был похож ни на редоранские города, ни на поселения на Горьком берегу. Тальвира шла по острову, на котором беспорядочно росли магические грибы, кое-где местные протоптали дороги, отполировав камни сапогами и колёсами тележек до ровной гладкости, но, если бы вокруг не было данмеров, в этом месте было бы сложно разглядеть город.

Она подошла к эльфу в доспехах и в необычном закрытом шлеме вытянутой формы, подумав, что этот воин может быть стражником, и поинтересовалась, можно ли отыскать здесь целителя. Вместо того, чтобы направить её к нужному данмеру или уточнить, всё ли в порядке, и предложить помощь, недоброжелательный стражник потребовал с неё некое удостоверение, без которого она не имела права стоять на древней благостной земле Садрит Моры.

Так Тальвира узнала название этого города.

К счастью, обзавестись удостоверением гостя оказалось не так уж сложно. Она не для того проделала такой путь от самого Маар Гана, не для того претерпела столько страха и горестей, чтобы испугаться обычных данмеров. Она зашла в «Привратный трактир», отыскала того, кто выписывал документы и заплатила ему значительную пошлину, чтобы получить удостоверение для себя и для Альдса. Данмер долго задавал ей разные вопросы о целях её визита, родственниках, занятии, вере. Для Тальвиры имела значение каждая секунда и, вдруг разозлившись, она вывалила на телваннийского чиновника все свои проблемы, рассказав, для чего и как оказалась в Садрит Море. Данмер, испугавшись её бессильных эмоций, сию же минуту подписал бумаги и направил к целителю.

Тальвира вышла из трактира с изрядно опустевшим кошельком. Альдс оставил все свои деньги в Альд'руне, у неё теперь было не больше пары десятков дрейков. И чем она собиралась расплачиваться с целителем?

На этот раз, проходя мимо стражника, Тальвира с гордостью и злорадством, чувствами, прежде ей не знакомыми, показала ему своё удостоверение, и данмер одобрительно кивнул, пропуская её дальше в город. Она узнала, как добраться до лекаря: у него имелся свой дом прямо за воротами, встроенными в раздвоенную ножку гигантского гриба, отделяющего порт от города. Тальвира нашла нужную вывеску, поднялась по извилистой лестнице, больше напоминающей огромные шипы корня трамы, постучала. Из-за круглой двери донёсся бесстрастный голос:

— Да-да, заходите.

Тальвира настороженно прошла внутрь. Здесь работал поджарый мужчина маленького роста с полностью облысевшей головой, но аккуратно подстриженной бородкой. У него были всегда прищуренные глаза, сутулые плечи. Целитель склонился над ящиками, в которых росли лиловые копринусы, и что-то с любопытством в них высматривал.

— Добрый день, мутсера, — не очень уверенно поздоровалась данмерка. — Я ищу Тревула Серети, целителя.

— Конечно, моя хорошая, это я. Так, что тут у нас?.. — Эльф, наконец, оставил свои грибы, повернулся к Тальвире и, быстро приблизившись, стал рассматривать её. Его маленькие холодные руки легли ей на голову и настойчиво повернули вправо, а потом влево. — Цвет глаз здоровый, кожа тонкая и слишком бледная, тёмные круги… вижу, не высыпаешься…

Тальвира отпрянула на шаг.

— Мутсера, целитель нужен вовсе не мне!

Выражение лица Тревула Серети стало озадаченным.

— Вот как? А выглядишь так, будто тебе…

— Мы проделали большой путь из Маар Гана. Мой отец страшно болен. Я надеялась, что чародеи Великого Дома Телванни помогут ему. — Сказав это, Тальвира неглубоко поклонилась, выражая уважение к жителям залива Зафирбель, и тихо добавила: — Другой надежды у меня уже не осталось…

— Да-да-да, — задумчиво забубнил данмер себе под нос. Он вернулся в глубь дома, снял с магического огня глиняный чайник, наполнил две чашки и, не спрашивая, сунул одну в руки Тальвире. Она увидела, что в напитке плавают бледно-голубые ошмётки, возможно, разварившиеся шляпки лиловых копринусов. — Из Маар Гана, значит?

— Да, мутсера, — подтвердила она. — Ни местные лекари, ни целители Храма ничего не смогли сделать. Сначала мой отец просто стал много спать и бредить, но потом… ему становится хуже с каждой минутой, я уже не узнаю в нём данмера.

— Правда ли, что у Красной Горы участились случаи распространения этой болезни?

Тальвира оторопела и не сразу ответила. Значит, сплетни, которые она случайно подслушала, когда молилась у Магического Камня, добрались уже до Побережья Азуры?..

— Я не знаю, мы долго плыли по морю.

— А-а, — тоскливо протянул целитель, сделав глоток своего странного напитка, — в Садрит Мору всё чаще и чаще прибывают лодки из других регионов, к господину Фиру. Он изучает эту болезнь, потому что обычная магия, зелья или травы против неё бессильны. Ты пей, пей, не бойся. Полегче станет.

Тальвира осторожно поднесла чашку к губам, сделала маленький глоток. Отвар оказался сладким на вкус, но чувствовать во рту взвесь грибных спор было неприятно. Она робко уточнила:

— И много ли судов прибыло за последнее время? Много заболевших?

— Точно не знаю, ими занимается Лорд-Маг Дивайт Фир. Тебе надо отвезти своего отца к нему. Другие маги, даже самые искусные в области Восстановления, тут не помогут. Мы пробовали, тщетно.

— Где я могу найти этого Лорда-Мага?

— У него свой остров на юго-западе от Садрит Моры. Там возвышается Тель Фир, так что не пропустишь. Ты же не пешая?

— Нет-нет, мы с другом прибыли сюда на лодке. Значит, остров на юго-западе? Благодарю, мутсера.

В сердце Тальвиры снова загорелся тёплый лучик надежды. Она поклонилась уважаемому целителю, вернула ему чашку, не рискнув допивать густую жижу, и выбежала из грибного дома, торопясь вернуться к Альдсу.

В спешке спустившись по лестнице, Тальвира быстро пересекла городские ворота, выводящие на пристань, и направилась к «Грабежу», грубо сколоченному судну, так сильно выделявшемуся на фоне изящных лодочек Телванни. За высокими бортами не было видно ни отца, ни Баро, поэтому Тальвира, не уверенная, что они там, настороженно замедлила шаг. Ветер сразу же донёс до неё тихие слова.

— …всегда боялся. Но теперь ты умираешь и вряд ли поправишься, поэтому я должен спросить, хотя знаю, что не дождусь ответа. Твоя дочь выросла чудесной данмеркой, трудолюбивая, добрая, чуткая. Вся в мать. Рядом с Тальвирой мне всегда почему-то особенно хорошо. Поэтому, Даврас… если ты и правда умрёшь, разреши мне… позволь мне быть с ней. Разумеется, если она не будет против, но мне всегда казалось…

Тальвира быстро вернулась к началу пирса, стараясь ступать как можно более бесшумно, и подождала там несколько минут. От солёного ветра, парящего над заливом, перехватывало дыхание.

Во имя Альмсиви, папа, ну почему ты никогда не говорил о замужестве дочери, пока ещё был здоров! Тальвира давно была взрослой данмеркой, она и сама не раз думала, за кого отдаст её отец, но он, после того, как овдовел, ни разу даже в шутку об этом не заикался, будто боялся, что единственный ребёнок уйдёт в чужую семью и он останется совсем один. Наверное, так и было, поэтому он не хотел отпускать Тальвиру. Но не могла же она всю жизнь быть старой девой из-за его страха одиночества?

Она набралась храбрости вернуться, выбросила из головы лишнее, чтобы Альдс не посмел заподозрить, будто она слышала его откровение, и на этот раз приблизилась к лодке не так тихо.

— Альдс! — позвала она, едва поравнявшись с носом «Грабежа». — Нам нужно на юго-запад к другому острову. Там живёт господин, который лечит эту болезнь. Давай же, плывём скорее!

Данмер тут же выпрямился, помог Тальвире подняться на борт и встал у весла. Разговоры — потом. Сейчас нужно было найти ту Тель, грибную башню Телванни, о которой рассказал целитель.

Судно снова осторожно заскользило по волнам, маневрируя между рифов. Альдс был сосредоточен и внимателен, но, не отвлекаясь, спросил:

— Что ещё удалось узнать?

Тальвира стояла впереди, воодушевлённо выискивала взглядом огромную бежевую шляпку гриба. Заданный вопрос снова заставил её померкнуть.

— Мы уже не первые, кто прибыл сюда из Эшленда. И мой отец не единственный заболевший. Ещё целитель в городе сказал, что обычной магией и зельями эта болезнь не лечится.

Альдс тоже стал хмурым, то ли из-за этой информации, то ли из-за сложного маршрута, который приходилось выбирать, рискуя распороть днище о подводные скалы или сесть на мель.

— Ничего, Тальви, мы найдём выход. — Он ответил не сразу, но его голос звучал решительно и твёрдо, и Тальвира поверила. Альдс всегда был для неё тем данмером, которому хотелось верить.

На этот раз им удалось не заблудиться. Из-за очередного острова вдруг показалась башня мага, Альдс тоже её увидел и целенаправленно повёл лодку в том направлении. Отец, мирно спавший всё это время, очнулся и начал громко стонать. Его полные боли и отчаяния крики подхватывались водным зеркалом и наверняка разносились чуть ли не по всему заливу Зафирбель. Тальвира прикрыла глаза и поджала губы, пытаясь заставить себя не слушать это.

На берегу острова, где стояла Тель Фир, тоже была оборудована витиеватая пристань, но не такая большая, как в Садрит Море. Как только «Грабёж» подошёл к зелёному причалу, Тальвира, измотанная, уставшая, сбежала с палубы с такой ловкостью и скоростью, что даже Альдс отпустил какой-то шутливый комментарий по этому поводу. Она пообещала ему, что найдёт Лорда-Мага и тут же вернётся.

Остров телваннийского чародея отличался от столицы их земель. Если в Садрит Море было людно, везде росли небольшие домики, текла обыденная жизнь, то здесь было тихо, как среди далёких, засыпанных пеплом эшлендских скал. Рокотали волны, шелестели травы и листья деревьев, на дальнем берегу спорили птицы, наверное, не поделив выброшенную на берег дохлую рыбу. Дивайт Фир жил отшельником, и в голову Тальвиры закралась недобрая мысль о том, что он мог выбрать уединение, потому что заболевшие данмеры, с которыми он работал, были опасны. Тальвира и сама не раз думала, что болезнь окажется заразна. И Альдс, видимо, тоже, потому что в Гнаар Моке, когда она заметила первую язву на теле отца, он строго запретил ей прикасаться к поражённой коже и, она видела, испугался. Сейчас ей казалось, что это уже было вечность назад. Тогда отец ещё был похож на данмера, теперь же он с каждым днём становился всё уродливее: выпавшие волосы, пятна и язвы по всему телу, кожа вокруг глаз настолько тонка, что казалось, вот-вот вовсе слезет, как у разлагающегося трупа.

При взгляде на него это была первая мысль: мертвец. Но Даврас дышал, кричал, ходил, ел, а иногда, если был особенно зол или голоден, проявлял животную ловкость и мог без труда разорвать на части любого, кто находился рядом. Поэтому он и путешествовал в последние дни исключительно связанным, а Альдс старался лишний раз не оставлять его без присмотра.

С каждым шагом решимость Тальвиры стремительно иссякала. Когда она подошла к двери в башню, почувствовала, как дрожат ноги, вдруг ставшие слабыми и негнущимися. Тальвира постучала, но никто не отозвался, и тогда она приоткрыла круглую вращающуюся створку.

Внутри Тель горели лампы магического света, переплетённые нити плотной мембраны образовали стены комнат, помещения были украшены большими глиняными горшками, в которых росли диковинные растения и светящиеся сыроежки.

Тальвира осторожно заглянула в одну из оплетённых ветвями рамок, там горел самый обычный земной огонь в сложенной из неровных камней печи, кипела вода в небольшом котле. Было ли это предстоящим ужином или каким-то опасным алхимическим экспериментом, Тальвира не могла сказать. Она оставила пустую кухню, развернулась, чтобы попытать удачу в другой комнате, и едва не подпрыгнула от испуга, увидев за спиной высокую тёмную эльфийку, недовольно нахмурившую брови и сложившую руки на груди. Тальвира запоздало подумала, что на этом острове нет стражников Телванни, а это значило, что хозяин имел право вершить суд над теми, кто перед ним провинился, так, как ему захочется.

Однако вопреки озлобленному недовольному виду живущая здесь девушка заговорила очень мягко:

— Добрый вечер, мутсера. Чем я могу помочь?

Она была не старше самой Тальвиры. По запачканному пятнами фартучку и небрежно заколотым шпильками тёмным волосам Тальвира догадалась, что перед ней лишь служанка Лорда-Мага, но всё равно слегка склонила голову.

— Я бы хотела поговорить с господином Дивайтом Фиром. Меня направил сюда целитель из Садрит Моры. Он сказал…

Служанка Тель Фир внезапно прервала её рассказ.

— А, ты привезла очередного заражённого? — спросила она, отчего-то обрадовавшись.

— Да, мой отец. Он в лодке…

Она снова не дала Тальвире договорить.

— Я немедленно доложу об этом Мастеру. Подожди где-нибудь здесь.

Данмерка быстро ушла вдоль по уходящему направо коридору, послышался звук открывающейся двери. Тальвире осталось терпеливо дожидаться. Она попыталась заглянуть за угол, куда скрылась служанка, но там было довольно темно, и Тальвира не решилась.

К счастью, долго ждать не пришлось, и уже через несколько минут из коридора снова донеслись шаги: тихий и торопливый, принадлежащий девушке, и другой, широкий, тяжёлый. Тальвира напряглась и вытянулась, будто пыталась стать выше, чем она есть.

Лорд-Маг Дивайт Фир остановился перед ней. Это оказался уже немолодой данмер, высокий и худощавый, с всегда полуприкрытыми глазами, смотрящими гордо, надменно, презрительно. Тальвира низко склонилась перед ним, не зная, что сказать.

Господин Фир сам начал. И начал с удивления.

— Редоранцы теперь поручают перевозить зомби таким нежным созданиям? Или ты их дар мне?

Сухие пальцы данмера коснулись подбородка Тальвиры, заставляя её посмотреть вверх. На лице Дивайта Фира отразилось едва уловимое разочарование. Видимо, Тальвира не была в его вкусе, да и по её старой, грязной и протёртой одежде сразу становилось понятно, что такую, как она, Великий Дом Редоран не мог отправить в качестве подарка.

— Давай перейдём к делу, — раздражённо приказал чародей, опуская руку. — Ты сказала, что привезла очередного корпрусного больного?

Прежде Тальвира не слышала этого слова.

— Корпрусного?

— Золотце, я начинаю терять терпение. Корпрус, да. Так есть у тебя образец или нет?

То, как изменился его голос, ещё больше напугало. Тальвира твёрдо решила больше не задавать ненужных вопросов и ни о чём не переспрашивать.

— Я из Маар Гана, серджо Фир Дивайт. Мой отец страшно болен. Дома ему ничем помочь не смогли, тогда мы с другом привезли его в земли Великого Дома Телванни в надежде отыскать того, кто сможет вылечить этот недуг. В Садрит Море мне сказали, что я должна обратиться к вам, господин.

Тальвира отчеканила это почти на одном дыхании, не поднимая глаз. Сердце билось в груди так, что его бешеный ритм наверняка был слышан и хозяину Тель. Он долго молчал. Думал.

— Так ты здесь по своей воле, — монотонно протянул он, и его голос зазвучал с ещё большим негодованием. — Ты, видно, не знаешь, что корпрус нельзя вылечить. В течение месяца тело заболевшего трансформируется, видоизменяется, он достигает стадии близкой к результатам некромантического воздействия на умерших. Скажу проще: корпрус превращает данмера в зомби. Я выявил уже несколько разновидностей моровых заболеваний и нашёл способ справляться со всеми, кроме корпруса. Эта болезнь действительно загадка для меня, вызов. Мне интересно изучать её, понять, как она устроена. Не исключаю, что в будущем я найду лекарство. Но пока что я занят исследованиями и экспериментами. Для этого мне нужны образцы корпрусных больных, и раз уж ты здесь…

Тальвира посмотрела на него с ужасом. Дивайт Фир рассуждал совершенно спокойно, беспристрастно. Слушать его становилось невыносимее с каждым словом.

— Хотите, чтобы я отдала отца на ваши эксперименты?

— Ты всё равно его не спасёшь, а если отдашь мне, я продолжу свою работу в области поиска лекарства. До какой стадии успела развиться болезнь?

У Тальвиры зажгло глаза. Что бы ни было с её отцом, она не могла пустить его на эксперименты самодовольного телваннийского мага. Не могла!

— До стадии некромантического воздействия, — пытаясь справиться с удушливыми слезами, ответила она.

Дивайт Фир будто бы удивился.

— Уже? Всё это время ты находилась рядом и не заболела? Странные сны? Амнезия? Ненависть к чужестранцам?

Тальвира помотала головой. Ничего из этого она на себе не испытывала.

— В любом случае, — продолжал Лорд-Маг, — ты уже можешь быть разносчицей мора, как и тот твой друг. Он, полагаю, сейчас с больным? Оставайтесь здесь. Мне ещё не доводилось видеть, как болезнь начинает действовать с нуля, и это будет ценным наблюдением.

— Теперь вы хотите, чтобы я не только отца бросила, но и сама стала одним из образцов для ваших экспериментов?! — Тальвира ужасно разозлилась и не заметила, как от былой покорности и робости не осталось следа. Её голос стал громче, глаза она больше не прятала.

— Я изучу тебя и ещё на шаг приближусь к разгадке устройства этой болезни. Может, найду способ лечить её. А ты тем самым поможешь Морровинду, даже станешь своего рода героем…

— Вам нет никакого дела до поиска лекарства! — обвинила его Тальвира. — Вы хотите решить ребус. Этакая головоломка. Ведь не может быть такого, чтобы в мире было что-то сильнее вас, так ведь?! А на горе других данмеров вам плевать! Плавать, сколько народу умрёт, сколько слёз будет пролито! Главное — чтобы вы потешили своё самолюбие!

Служанка Дивайта Фира отошла на шаг. В её руке заискрилось огненное заклинание. Тальвира посмотрела на неё, ни капли не испугалась и развернулась, чтобы навсегда уйти из этой проклятой башни.

Она услышала, как Дивайт Фир сказал за спиной:

— Оставь её, пусть уходит. Ей всё равно осталось недолго.

Тальвира хлопнула круглой дверью. Выйдя на улицу, она сорвалась на бег. Уже стемнело, Альдс вывесил на носу лодки лампу, которая лишь едва освещала пространство вокруг.

Тальвира пробежала вдоль пирса, поднялась по сходням и, оказавшись на борту судна, которое уже заменяло ей дом, рядом с данмером, который тоже стал родным, больше не могла сдерживаться.

Альдс поймал её в объятия, опустился вместе с ней на влажные от вечернего тумана доски палубы и не отпускал. Тальвира плакала навзрыд, уткнувшись ему в грудь, ни слова не могла из себя выдавить, а он ни о чём и не спрашивал.

Разъярённый поднятым шумом, связанный отец ревел и метался внутри надстройки, оборудованной под каюту, но никто не обращал на него внимания. Альдс перебирал пальцами серебристые волосы Тальвиры. Она пыталась спрятаться от всего мира в его руках.

Спустя бесконечно тянущиеся минуты боли и отчаяния она всё же смогла из себя выдавить:

— Альдс, давай уплывём отсюда.

— Хорошо, — пообещал данмер, несмотря на то, что вокруг стояла плотная мгла, а за туманом скрывались бесчисленные острова и рифы.

Его спокойный голос имел над Тальвирой необъяснимую власть. Постепенно приходя в себя, она тихо проговорила:

— Ты как-то сказал, что если в Эшленде есть кто-то, способный вылечить эту болезнь, то он был бы в Альд’руне. — Альдс молча кивнул, подтверждая это. Тальвира добавила: — Но что, если это не так?