Развитие тёплых чувств

Кавех мчал по коридорам Академии, придерживая берет рукой, чтобы он не слетел с головы, и обходя других студентов, стараясь никому не помешать. До следующей лекции осталось меньше получаса, а он обещал аль-Хайтаму встретиться в библиотеке. Аль-Хайтам любил пунктуальность в людях (хотя сам никогда её не соблюдал), поэтому Кавех, хоть уже и опоздал, старался оказаться на месте как можно скорее. По крайней мере, у него есть оправдание – преподаватель задержал его, потому он ни в чём не виноват!

Оказавшись у дверей библиотеки, Кавех остановился, переводя дыхание. От бега по всем этим бесконечным лестницам Академии безумно хотелось пить, но всё, что мог сделать Кавех, – сглотнуть вязкую слюну, а затем вновь начать тяжело дышать через рот. Немного отдышавшись, он поправил волосы – хотя, казалось, поправлять там уже нечего, ведь от причёски осталось одно название – и открыл массивные двери, входя в место, где всегда пахло старыми книгами и чувствовалась мудрость поколений. Сжимая ремень большой сумки, закинутой через плечо, в которой лежали тетради с конспектами и пару книг, Кавех глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь унять волнение. Перед аль-Хайтамом не хотелось ударить в грязь лицом (он ведь всё-таки старший!), поэтому Кавех, уверенно улыбнувшись, отправился привычной дорогой между стеллажей с книгами.

Чем ближе Кавех был к аль-Хайтаму, тем больше его улыбка превращалась из уверенной в смущённо-неловкую. Кавех ускорился, чувствуя, как сердце ускоряется вместе с ним. Вот, показался из-за очередного стеллажа стол, за которым сидел аль-Хайтам, погрузившийся в чтение с головой. Он, услышав знакомые шаги, поднял голову и кивнул Кавеху, здороваясь.

— Привет! Извини, нас задержали, — сбито произнёс Кавех и сел рядом с аль-Хайтамом за стол, снимая тяжёлую сумку и оставляя её рядом с собой на полу.

— Ничего, — аль-Хайтам мотнул головой и перевёл взгляд на Кавеха. Рассматривая растрепавшиеся локоны, он улыбнулся, заставляя Кавеха глупо улыбаться в ответ и чувствовать, как к щекам приливает кровь.

Кавех опустил голову аль-Хайтаму, вернувшемуся глазами к книге, на плечо. Почувствовав от чужой кожи привычный запах книг, въевшийся навсегда во всё, связанное с аль-Хайтамом, он улыбнулся, прикрывая глаза. От Хайтама всегда веяло спокойствием, от которого на душе теплело, а сердце, в противовес, ускорялось, быстрее гоняя кровь под кожей.

— Устал? — не отвлекаясь от книги, аль-Хайтам запустил ладонь в волосы Кавеха, уничтожая то, что вообще осталось от причёски. Кавех в ответ положительно промычал, подставляясь под приятные движения, чувствуя мурашки, бегущие по телу и поднимающие волоски. — Тебе стоит больше отдыхать. Твоя категоричность к себе до добра не доведёт, потому позволь себе хоть немного побыть эгоистом.

Кавех нахмурился, но промолчал: сейчас совсем не хотелось спорить, тем более с аль-Хайтамом. Вместо этого Кавех завёл иной диалог:

— Сколько лекций у тебя осталось? — спросил он, заглядывая одним глазом в книгу – та была на неизвестном ему языке, поэтому он недовольно фыркнул, открывая оба глаза и поднимая голову с чужого плеча.

— Две, — ответил аль-Хайтам, хмыкнув на действия Кавеха. — А у тебя?

— У меня тоже, — кивнул Кавех.

Он пришёл сюда с определённой целью, но страх сковал горло, не давая произнести и слова – аль-Хайтам сейчас смотрит прямо на него, как так можно? Собрав всю свою решимость в кулак, Кавех тихо проговорил:

— Не хочешь прогуляться после учёбы? — к счастью Кавеха, его голос не дрогнул. Но неловкость и растерянность в его тоне, взгляд, упорно отводившийся от чужого лица, и слишком сильно горящие щёки давали аль-Хайтаму прекрасную возможность распознать волнение. Кавех мысленно посылал в Бездну свою эмоциональность, но, сжимая кулаки и покусывая губы, всё-таки посмотрел в лицо задумчивому аль-Хайтаму, не желая унижаться перед ним – он же уже сто раз звал аль-Хайтама с собой, что же это такое?!

— Я не против, — кивнул тот чуть меньше, чем через минуту. — Я всё равно хотел проветриться.

Кавех с облегчением выдохнул, вновь улыбаясь. Один камень с его плеч упал, но другой – тяжелее прошлого – продолжал давить, заставляя Кавеха мысленно молиться Дендро Архонту, чтобы всё прошло гладко.

— Тогда, — Кавех поднялся, стряхивая несуществующую пыль с формы – лишь бы на что-то отвлечься, не сойти с ума от смущения и неловкости, — встретимся через полчаса после последней лекции на северном выходе из города?

— Хорошо, — кивнул ему аль-Хайтам, закрывая книгу. — Где у тебя лекция? Может, вместе пойдём? — он поднялся, надевая собственную сумку и убирая в неё книгу.

Кавех вздрогнул. Он мотнул головой, отгоняя мысль о том, что аль-Хайтам может чувствовать то же самое, что и он, оттого и предлагает идти вместе – пока он не уверен, он не должен тешить себя надеждами. Всё-таки Кавех – первый друг аль-Хайтама, да и предлагать друзьям ходить куда-то вместе нормально.

— Н-нет, — запнувшись, начал неуверенно Кавех, но нахмурился, выдыхая сквозь зубы, и взял себя в руки: кто он такой, чтобы как мальчишка мямлить перед Хайтамом? — Я обещал помочь друзьям с проектом, так что лучше пойду вперёд, — Кавех улыбнулся, не замечая, как аль-Хайтам нахмурился на слова о сокурсниках Кавеха, сдерживаясь, чтобы не закатить глаза.

— Ладно, — равнодушно ответил он, скрывая недовольство и презрение в голосе.

— До встречи! — Кавех махнул рукой, широко улыбнувшись на прощание, и убежал вперёд, снова куда-то торопясь.

Его жизнь вся словно состояла из беготни и постоянной расторопности. Размеренность и постоянство, к которым привык аль-Хайтам, резко контрастировали со всем, что связано с Кавехом в принципе. Кавех, несмотря на свою близость, иногда казался далёким, словно звёзды. И это поначалу вызвало в аль-Хайтаме интерес. Но с каждой новой встречей интерес рос, превращаясь во что-то, чего аль-Хайтам доселе не испытывал. И в какой-то момент он понял: этот процесс необратим. С каждой новой улыбкой Кавеха, его тёплым взглядом, случайным касанием аль-Хайтам всё больше тонул в этой пучине, и если бы его спросили, жалеет ли он об этом, Хайтам твёрдо и чётко бы ответил – нет.

Аль-Хайтам вошёл в аудиторию ровно к началу лекции и сел поодаль. Он уже знал тему, которую начал объяснять преподаватель, поэтому без зазрения совести ушёл в свои мысли, ожидая встречи – не просто же так Кавех был столь взволнован, верно?

***

Кавех теребил пальцами рукава своей рубашки. Он пришёл заранее и теперь томился в волнительном ожидании. Кавех уже решил: сегодня он точно скажет всё. Желание обнять аль-Хайтама и не отпускать его часами, бережно прижимая к себе, росло, а самообладания становилось всё меньше. Кавех стал чаще позволять себе вольности: например, клал голову на чужое плечо или похлопывал по спине, словно невзначай задерживая ладонь дольше, чем нужно. Порой не тактильный аль-Хайтам вздрагивал, но никогда не говорил что-то против, позволяя Кавеху продолжать. Эта мелочь заставляла сердце трепетать и одаривала крохотной надеждой – аль-Хайтам может ответить “да”.

Аль-Хайтам пришёл ровно через две минуты, кивая Кавеху в знак приветствия.

— Привет! — Кавех сделал пару шагов навстречу, широко улыбаясь.

— Куда пойдём? — аль-Хайтам был уверен, что Кавех точно знает, что они будут делать: он бы не стал назначать встречу на выходе, если бы не собирался отвести его за город.

— Увидишь! — Кавех взял аль-Хайтама за руку, утягивая за собой по тропе.

Кавех неосознанно торопился, словно боялся не успеть – или просто слишком волновался, чтобы контролировать скорость ходьбы – так что аль-Хайтам, покрепче сжав аккуратную ладонь, ускорился, стараясь не отставать.

Спустя какое-то время Кавех перестал бежать и стал идти шагом, проводя аль-Хайтама по очередному навесному мосту. Он продолжал держать прохладную ладонь аль-Хайтама, то ли надеясь, что тот не обратит внимание, то ли проверяя лимиты своей безнаказанности. Они наслаждались пейзажами Сумеру, разговаривая обо всём: о проектах и о преподавателях, о видах и о природе.

Они подошли к водопаду, и Кавех пошёл к спуску с отвеса, отпуская ладонь аль-Хайтама и неловко потирая шею рукой.

— Здесь нужно быть аккуратнее. Я знаю безопасный спуск к воде, но нам придётся потратить ещё немного времени, ничего? — произнёс Кавех, проходя дальше.

Аль-Хайтам по привычке кивнул, позабыв о том, что Кавех не находится лицом к нему, чтобы увидеть, но через секунду опомнился:

— Всё в порядке.

Кавех кивнул сам себе и замедлился, находясь теперь плечом к плечу с аль-Хайтамом.

— Там очень красивый вид, — он улыбнулся, складывая руки за головой в замок, и расслабился. — Я думаю, тебе там должно понравиться, — он повернулся к аль-Хайтаму, смотря в глаза. Тот слегка улыбнулся, предпочитая промолчать.

В тишине они спустились, проходя ещё немного в глубь отвесных скал. Им открылся занимательный вид: прямо перед ними было два водопада, превращающихся в текущую перед ногами реку, в водах которой распускались лотосы нилотпала; вода, падающая вниз, пенилась и брызгала каплями во все стороны, иногда создавая блеклое подобие радуги. Лёгкий ветер трепал волосы и покачивал цветы, принося прохладу.

Аль-Хайтам глубоко вдохнул свежий воздух, на мгновение прикрывая глаза.

— Нравится?

Он обернулся на Кавеха: тот заворожённо смотрел в даль, наслаждаясь.

— Да, очень нравится, — тихо на выдохе проговорил аль-Хайтам, разглядывая профиль улыбающегося Кавеха, лицо которого освещало яркое солнце. Сердце пропустило удар, и аль-Хайтам расплылся в тёплой улыбке.

Они замолчали. Аль-Хайтам наблюдал за Кавехом, пока тот иногда сжимал кулаки и слегка хмурился. Страх и переживания сковали горло – нужно сказать, но он не мог. Иногда он приоткрывал рот и отводил взгляд, желая что-то сказать, но каждый раз замолкал, даже не начав. Кавех сжал кулаки, и поглубже вдохнул. Он точно решил: сегодня он скажет, обязан сказать, не может не сделать этого.

Он повернулся к аль-Хайтаму, переполненный решимостью. Однако, встретившись взглядом с ним, он покраснел и застыл, не ожидая такого, но не отвернулся. Аль-Хайтам почувствовал неловкость, словно его застали за чем-то противозаконным – любованием Кавехом. — Что-то не так? — Кавех смущённо улыбнулся, почёсывая щёку указательным пальцем.

Аль-Хайтам промолчал; они смотрели стеснительно друг другу в глаза, не решаясь сказать что-то.

— Я-... — начал было Кавех, но аль-Хайтам перебил его:

— Ты потрясающий, — тихо произнёс он, смотря прямо в глаза.

Сердце упало куда-то в пятки, кровь прилила к щекам – настолько, что Кавеху показалось, будто он сварится прямо там – и он приоткрыл рот в немом шоке. Это определённо не то, что он ожидал.

Кавех приложил руку к сердцу, чувствуя, как сильно оно бьётся, словно пыталось выпрыгнуть, и сделал, кажется, первый вдох за последнее мгновение. Он слегка наклонил голову вниз, смотря на собственную руку на груди, и ему показалось, что он сходит с ума.

— Архонты... — шёпотом взмолил Кавех, прикрывая глаза и сжал пальцами ткань светлой рубашки.

Ему понадобилось ещё две минуты, чтобы хоть немного прийти в себя. Его грудь вздымалась от глубоких вдохов – что, черт возьми, аль-Хайтам говорит?!

— Кавех?

«Архонты! Как он может звучать так спокойно?!» - пронеслось у Кавеха в голове. Он промолчал, но поднял взгляд на аль-Хайтама, чувствуя, как горят щёки.

— Я думаю, ты мне нравишься.

Кавеху показалось, что он умер, а потом воскрес. Он упал на траву – на пятой точке ещё точно будут синяки – прикладывая вспотевшие холодные ладони к щекам, стараясь их охладить и закрывая лицо. Живот скрутило, а вдох сделать не получалось. Он был одновременно счастлив, взволнован и поражён до глубины души. Все чувства смешались между собой, и Кавеху казалось, что он действительно умрёт от переизбытка чувств.

Он поджал ноги, утыкаясь в колени носом, и обнял их руками, стараясь не смотреть на аль-Хайтама. Кавех услышал приближающиеся шаги и краем глаза заметил аль-Хайтама рядом. Тот присел на колени и лёгким взмахом руки убрал выбившуюся чёлку с его глаз.

— Ты в порядке?

Кавех кивнул. Они замолчали, неловкость повисла в воздухе. Кавех краем глаза взглянул на аль-Хайтама: его щёки покраснели, и он потупил взгляд в землю, смущённо поджимая губы. Кавех осторожно поднял голову, внимательно смотря на аль-Хайтама – он ещё никогда не видел, чтобы Хайтам смущался. Тот мельком посмотрел на Кавеха и вновь отвёл взгляд. Он сложил руки на коленях, упираясь в них взглядом. Они оба не могли вымолвить и слова – потерялись где-то вне мира, в своих бушующих чувствах. Аль-Хайтам сжал руки на коленях, словно уже жалея о том, что сказал. Он неправильно понял? Ошибся? Всё-таки всё испортил?

Кавех неловко покашлял в кулак, привлекая внимание. Аль-Хайтам поднял взгляд, теряясь между желанием вновь заново изучить чужое такое родное лицо – с румянцем на щеках оно выглядело ещё лучше и прекраснее – и отвести глаза, чтобы не ослепнуть от красоты или не умереть от этих странных чувств, что поднимали целый вихрь, ураган, внутри и переполняли до краёв. Хотелось дать им вылиться наружу, чтобы сделать какую-нибудь сумбурную глупость. Какую именно, аль-Хайтам пока не знал, но и искоренить это желание он не мог – не хотел.

— Аль-Хайтам, — начал Кавех, смотря в глаза. В глаза, что он мог ассоциировать только с лесной свежестью весны и яркими изумрудами, прячущимися в недрах земель. И не выдержав их прямого взгляда, Кавех со страдальческим стоном вновь упал лицом в колени. — Архонты, я не могу! — аль-Хайтам нахмурился, не понимая, что ему и думать. — Ты слишком сильно застал меня врасплох! Я теперь не знаю, что и как мне сказать, — он нервно усмехнулся, а затем резко поднял голову и затараторил, зажмурившись и активно жестикулируя: — Но это не значит, что я тебе отказываю! Я просто... Просто... Извини, я...

Аль-Хайтам взял его за руку, переплетая пальцы, заставил этим замолчать, распахнув глаза, и уставиться в своё лицо. Кавех почувствовал, как кровь ещё сильнее приливает к лицу. Смотря на Хайтама, он понял, что не только он пытается не упасть в смущение с головой: его уши покраснели, губы поджимались всё сильнее, а взгляд говорил больше, чем тысячи, миллионы слов. От этого Кавех сходил с ума – он никогда не думал, что кто-то может смотреть на него так.

Они глядели друг на друга, не совсем понимая, что же им прямо сейчас делать. Это молчание, нарушаемое лишь шумом воды, казалось таким сокровенным, личным, что у обоих внутри всё скручивалось, натягивалось приятной струной. Кавех невольно опустил взгляд на губы аль-Хайтама и облизнулся – тот в мгновение ока оказался ещё ближе.

— Не смотри на меня таким взглядом, — прошептал Кавех, теряясь в глубине глаз напротив.

— А то что? — так же тихо ответил ему аль-Хайтам, утопая в своих чувствах к Кавеху, такому невероятному и близкому сейчас.

Кавех быстро сменил позу – теперь он сидел на коленях, как и Хайтам – и впился в губы, прикрывая глаза. Очень неумело, слишком резко, но от этого касания импульсы электро растекались по коже, а внутри взорвался фейерверк – лопнула натянутая струна. Кавех был напористым, и поцелуй выходил очень сумбурным, но не менее сводящим с ума. Аль-Хайтам положил руку ему на затылок, позволяя себе быть ведомым, наслаждаясь мурашками и лёгкой дрожью в теле. Они неумело сминали губы, отвечали друг другу, сжимали пальцами одежду и касались щёк, забывая делать вдохи.

Кавех отстранился и тронул губы пальцами, всё ещё ощущая фантомные прикосновения к ним. И он, и аль-Хайтам тяжело дышали, не отпуская друг друга.

— Ну как? — неуверенно спросил Кавех, смотря на аль-Хайтама выжидающе. Тот моргнул пару раз, а затем хмыкнул:

— Я не распробовал.

И начал новый поцелуй, забирая себе бразды правления. В отличие от Кавеха, аль-Хайтам был медлителен, растягивая удовольствие, наслаждаясь каждым движением. Кавеху был настолько непривычен размеренный темп, что ему казалось, ещё секунда – превратится в лужу. Они проваливались в эйфорию, теряли счёт времени, кончики пальцев подрагивали от желания касаться друг друга снова и снова – и этому желанию никто не хотел противиться. Кавех думал, что сойдёт с ума: чувств было настолько много, что они желали бить фонтаном из него. Хотя, казалось бы, это просто поцелуй.

Они вновь отстранились – Кавех напоследок мазнул губами по чужим — и уставились друг на друга. Кавех глупо улыбался, поглаживая большим пальцем аль-Хайтама по щеке, ловил взглядом ответную улыбку и расплывался ещё больше.

— Мне кажется, я сейчас расплачусь от чувств, — со смешком оповестил Кавех.

— Ничего.

Ветер ласково обдувал их лица, остужая пыл; вечернее солнце гладило по рукам и щекам, оповещая о том, что им давно пора бы возвращаться.

— И что теперь? — спросил Кавех, смотря на последние лучи солнца, что могли попадать к ним, под горы. Он лежал головой на плече аль-Хайтама, держа его за руку, наслаждаясь уже легальными прикосновениями.

— Сейчас пойдём обратно в город. Я, как очень нехороший ученик, забью на то, что домашнее задание на завтра не сделано, а ты, скорее всего, будешь страдать с ним полночи. Потом мы снова пойдём в Академию, встретимся в Доме Даэны на перерыве. Затем...

— Хайтам! — Кавех фыркнул, а аль-Хайтам издал негромкий смешок. — Дурак, — прошептал он, вопреки словам прижимаясь ближе.

— Но я всё равно тебе нравлюсь.

— Именно так. Нравишься.