За ними следует тишина. Тишина несказанных когда-то слов, что встали комом в горле, и — пара глаз, полных невыраженных чувств.

Тишина бьёт по ушам, ритмично отдаваясь в черепной коробке, и никто не осмеливается первым нарушить эту цикличность, когда шум крови в ушах громче собственного сердцебиения.

Тишина не стареет, она обволакивает и топит их в пучине сожалений, предстоящей долгой разлуки, и ветер, исходящий из-за [двери] колышет их волосы.

Шикмуон раскрывает рот, но ему недостает сил что-либо произнести. Он просто хотел пожить ещё немного вместе, остановить другого, но закрывает рот в безмолвии. Ветер насмешливо скидывает чёлку на глаза.

Сейчас их было двое, после — он останется один. Неясно, как долго он больше не увидит Блоу, но взгляд почти незнакомых сейчас глаз говорил за них обоих — долго. Очень долго.

Шикмуон глупо сжимает кулаки, не отрываясь смотря в чужие-родные глаза. Кому Блоу хочет помочь? Кому, чёрт возьми, он что-то должен?

Но кем был Шикмуон, чтобы говорить хоть что-то?

Блоу наконец разворачивается, собираясь уходить, и Шикмуон широко раскрывает глаза, протягивая неуверенно руку.

— Остановись…

Не останавливается. [Дверь] закрывается, скрыв за собой Блоу.

Тишина давит на уши. Шикмуон один.