***

«Через дыру в моей голове

Проходят голоса.

Они хотят сбить меня с толку,

Через частотные провода».

«Hearing Damage» Thom Yorke

***

Сбегая по лестнице на первый этаж, крепко держа обмякшее тело, альфа матерился. Во всех своих на сегодняшний день проблемах виноват только он сам, а ведь капитана никто не заставлял брать под присмотр мальца, хоть это и на время. Он сам отдал приказ сослуживцам положить торчка в свою машину, он сам защищал его во время перестрелки, он сам поставил перед фактом босса о своих намерениях. А теперь приходится возиться с малознакомым для него человеком, который оказался еще и в придачу истинным! Кому расскажешь — не поверят. Смех да и только.

Аккуратно положив мальчика на диван, при этом не забыв подложить ему гостиные подушки под голову, он начал искать на запястьях пострадавшего пульс. Коснувшись его руки, Филипп отметил, что костлявая кисть омеги довольно мягкая и нежная, а еще очень маленькая. Мужчина хотел было коснуться губами его бледной, как снег, кожи, но сразу же отказался от этой идеи, выбросив подобные глупые мысли из головы.

Удары четко прослеживались в изящных голубых венках юноши, что не могло не обрадовать капитана — Тео хотя бы жив. Но что в данный момент происходит с гостем полицейский не понимал, ведь явных причин на это не было. Торчок хоть и принял запрещенную дозу, но, по его же словам, для него она была «мизерной».

В голову закралась неприятная для Филиппа мысль — а что, если это он виноват нынешнем состоянии юноши? С утра хозяин не на шутку вспылил и выместил всю свою злость на хрупкое тело — от такого любому бы потребовалась помощь. С другой стороны, если юнец умрет от какого-нибудь, например, внутреннего кровоизлияния, это будет на руку мужчине.

Сев в близстоящее кресло, Фостер задумался. Альфа мог бы вполне прекратить всю эту, так называемую, истинность, прямо сейчас. Нет, он не убил бы человека намеренно, все-таки он является действующим лицом полиции, но вот не оказывать ему какую-либо первую помощь — вполне. А что? Скажет, мальчик снова накачался чем-то и получил некоторые травмы благодаря своей неуклюжести в таком состоянии, хотя буквально ночью небезразличные люди помогли избавить его от этой дряни, и дело с концом. Такой расклад был бы хэппи эндом для всех, включая и самого Вьена — в его жизни больше не было бы наркотиков и неизлечимой болезни.

Медленно встав, словно в трансе, Филипп направился готовить обещанный завтрак. Для себя в этот момент он уже сделал вывод, что ведет себя как мудак. Как давно Фостер таким стал?

***

За окном заметно стемнело, когда омега пришел в себя. Открыв с усилием отяжелевшие веки, он увидел уже знакомое место. В доме приятно пахло свежеприготовленной едой, от чего мальчишка невольно облизнул сухие и некогда пухлые губы. Но даже такой приятный аромат не мог заставить организм сдвинуться с места. Корпус приковало к софе из-за давно разливающейся в теле слабости от продолжительного голода и теперь даже простое движение было невыполнимой задачей.

— Фил… — тихо проговорил юноша, будто умирает. Все его нутро как будто желало поскорее закончить страдания своего хозяина. Но он вложил все свои силы, которых у него почти не осталось, чтобы его услышали. — Филипп…

Капитан сидел за кухонным столом, читая в домашних очках какие-то отчеты по работе. И без того крупное туловище было обтянуто легкой белой футболкой и свободными темными штанами. День выдался очень спокойным и тихим, поэтому полицейский мог сосредоточиться на работе в течении дня в комфорте. Но мысли тяжелым грузом вертелись у Фостера в голове, не давая как следует отвлечься, так что даже рутинная работа не спасала его от душевных мук. Вся его личность Альфы борется сейчас с рассудком. Сердце против разума.

Услышав шепот в уже потемневшей главной комнате, освещаемую только тусклым светом от настольной лампы на обеденном ложе, альфа встал и лениво направился к дивану, шоркая гладкий паркет мягкими тапками.

О, как же он сдерживался, чтобы не проявлять хоть каплю своих искренних чувств, как держался, чтобы не перейти на бег только по одному только зову. Дать себе волю — начнется пожар: для него он сделает все на свете, станет кем угодно, станет тем, кто ему нужен. А пока…

— Как ты? — невозмутимо спросил хозяин дома, хотя этот вопрос не требовал ответа: внешнее состояние гостя говорило ему намного больше. Щеки впали, губы потрескались, а прежние синяки под глазами стали еще больше.

Словно ошпаренный, альфа подал юноше стакан с водой, но ввиду того, что тот был слишком слаб, Фостеру пришлось самому поить его из емкости. Вода заметно проливалась, пока омега жадно пил, поэтому воротник футболки довольно сильно промок, но то были мелочи.

— Так лучше? — взволнованно смотря, шептал полицейский.

— Нет, то есть да… — начал было мямлить мальчишка. — Это… Это неизбежно, Филлип. Я уже чувствую, что это скоро начнется, — юноша обреченно вздохнул, опуская взгляд вниз.

— Сначала поешь, а потом мы что-нибудь придумаем с твоими болями, — и, не дожидаясь ответа, Фостер направился в соединенную кухню.

Много времени на сервировку мужчина не потратил — все было давно готово, осталось только разложить из горячего котелка домашнее варево.

За это время Тео смог успешно облокотиться на спинку — он не хотел создавать еще больше неудобств хозяину дома, который, как ни крути, заботился о нем по-своему.

На коленях появился поднос с едой и теперь можно было точно начинать трапезу. От предвкушения мальчишка сглотнул, а затем принялся снимать пробу.

— Ну как тебе каша? — в нервном ожидании спросил мужчина, ведь такое он готовил редко, а в состоянии мальчишки – сей блюдо как раз было по его желудку и состоянию.

— Как в больнице, — наконец улыбнулся омега, — пресно.

— Ну, извините, — начал было язвить мужчина после обидного отзыва, — здесь вам не шведский стол.

— Я понимаю, но мне очень приятно, — не отрываясь от угощенья, говорил парень.

В его руке невесомо держалась ложка, а порции в ней были с горошину.

— Ты очень мало ешь, — нахмурился Фостер, — давай лучше я, — после чего он выхватил из тонких рук прибор и начал кормить гостя сам.

Но долго это не продлилось — для организма Тео хватало и нескольких ложек с яством. Все же во время «отходняков» парнишка прибегал скорее к очередной дозе, нежели к хоть какой-нибудь еде. К тому же немая обстановка в тихом доме напрягала обоих людей.

— Спасибо, Филипп, — непустой желудок благодарил хозяина, раскатывая по телу теплые импульсы насыщения, — я уберу за собой, — на что последовал лишь неуверенный кивок.

Тео чувствовал в себе силы после «завтрака», но характерные симптомы уже приближались. Ноющая и нарастающая боль уже беспокоила молодого человека после пробуждения. Когда начнется ад — вопрос времени.

Взяв поднос в руки и переставив его на рядом стоящий журнальный столик, мальчик резко бросился на капитана, повиснув на его шее, чего тот совершенно не ожидал. К подобным выходкам мужчина вряд ли когда-нибудь смог бы привыкнуть, поэтому вывести его таким способом не составит большого труда.

— Прошу, дай, дай мне что-нибудь, — в истерике забился омега, — оно может начаться в любую секунду! — блеска от слез на глазах не было – это была паническая атака в предвкушении этого состояния, которое Тео успел запомнить с первого же случая в его жизни.

— Подожди же, Тео, — сбитый с толку капитан не понимал, что происходит. — Тео! — перехватив дрожащие руки своими, Фостер сел вместе с истеричкой на диван. — Тео, все хорошо, еще ничего не болит же, да? Все будет…

— Н-нет, ничего не будет хорошо! — продолжал кричать уставший от жизни торчок. Все же наркотики ему хорошо искалечили психику, что вполне было понятно полицейскому. — Они вот-вот… Оно уже… — но омега не успел договорить, а вместо этого на весь дом поднялся отчаянный вопль.

Мальчишка упал, благо в этот раз, на диван и начал метаться, словно в припадке. За эти несколько секунд он испытал весь спектр боли, существовавшей в мире. Если это и можно с чем-то сравнить, тогда это будет мясорубка в сознании или электрический стул — короткие, но яркие разряды расползались по всему телу быстрее с каждым разом. Не редко от этого мальчик терял сознание.

«А может?..» — пронеслось в голове Фостера, наблюдавшего за всем этим ужасом.

Не обращая внимания на все истеричные брыкания мучившегося, мужчина как можно сильнее схватил юношу и, посадив того на свои колени, прижал к себе.

Нос омеги уткнулся в шею альфы, после чего он жадно начал хватать его запах даже ртом. Тео продолжал биться в истерике от пытки, но с каждым вздохом, насыщая свои легкие спасительным феромоном, боль отступала; с каждой минутой, проведенной недопустимо близко, утихал животный страх, преследовавший парня еще будучи ребенком.

Сколько они так просидели никто не знал: может несколько минут, а может часов. Но приступ постепенно прошел, оставляя присутствующих в замешательстве.

Тело было слишком слабое от пережитого, чтобы как-то двигаться, потому Тео оставался неподвижно лежать на крепком плече мужчины, медленно втягивая запах истинного и мечтая провести этот миг как можно дольше.

Да, за это время омега догадался, кем являлся Фостер для него и смущения от этого он не испытывал, скорее был рад. Он благодарил судьбу, что она наконец над ним сжалилась и преподнесла такой подарок. Каким бы в начале жестоким не был мужчина — сейчас он успокаивающе гладил дрожащего от пережитого мальчишку. Ради такого точно стоило терпеть все эти приступы.

«Может быть у меня могло бы с ним что-то получиться,» — в бреду размышлял юноша, — «все же он добрый, он… Хороший, а еще красивый.»

Удобно разместившись у теплого альфы в объятьях, Вьен проваливался в прозрачную дрему, но спать не хотелось — с этим человеком ему было так спокойно, как еще ни с кем бы то ни было. Ни семья, ни друзья, ни что-либо еще не смогут заменить ему это чувство. Летая в облаках, парень не заметил, как невесомо поцеловал полицейского в шею.

— Что ты делаешь, — снова этот бархатный голос, который пытался скрыть волнение, — видимо, тебе уже лучше.

Тео только немного отпрянул от груди мужчины, не желая создавать еще больше расстояние между ними.

— Ты знал? — тихо спросил малец, боясь показаться глупым.

— О чем?

Неужели мальчишка все-таки понял. Сердце капитана забилось от предвкушения, что его план провалился. Он до конца надеялся, что омега не поймет этого, ибо до конца еще сам в это не верил.

— Твой запах, он… — неуверенно продолжил омега, содрогаясь от проходящего тока остаточной боли. — Мы истинные, Филипп.

Минутное молчание длилось вечность. Секундная стрелка наручных часов замедлила свой ход. В мире словно остановилось время. Какие же страшные слова альфа только что услышал от этого человека. Фостер собирался оставить его, буквально убить своим безразличием, чтобы существование такого понятия, как истинность, между ними не было и в помине.

Он размышлял о том, что было бы, умерев торчку на его диване за сегодняшний день: стала бы его жизнь проще или наоборот — он сошел бы с ума, не ощущая хотя бы секунду запах одуванчика. О, этот вкус. Весенний и теплый, словно солнце. Примесь горчичной травы и терпкого меда – из такого стоит летом сделать вино.

Смотря куда-то в пустоту, в даль комнаты, сейчас Филипп сам был похож на вчерашнего загашенного вусмерть торчка. Мускулистый и крепкий альфа выглядел растерянно и, можно сказать, жалко, ведь он до сих пор не понимал, что делать со своими чувствами.

Когда время пошло своей чередой, мужчину снова окликнул Тео.

— Ты слышишь меня?

Потребовалось какое-то время, чтобы обветренные губы, побывавшие словно в пустыне и нуждающиеся в жажде, заговорили. Наконец, полицейский смог выдавить хоть что-то из себя.

— Мы не можем.

— Почему? — округлившиеся глаза юноши нужно было видеть: сейчас в них читалась, еще не до конца понятая любому из них, тоска. Внеземная печаль опустилась на голову Вьена, которая утаскивала его на самое дно; дно из которого его вытащил Филипп и сам же его туда обратно толкнул. — Не нам это решать, природа решила все за нас, — разочарованно заговорил омега, словно сейчас перед капитаном сидел не зеленый, в силу своего возраста, торчок, а самый настоящий пенсионер, повидавший жизнь во всех ее проявлениях.

Тео было необходимо убедить своего (теперь) истинного в обратном, ведь от этого зависело не только их счастье, но и его жизнь.

— Я думаю, что природа ошиблась: как с возрастном, так и с человеком, — холодный тон стража порядка леденил душу по хлеще самой суровой зимы, что можно было только представить.

— Что ты несешь? — шокированный от услышанного, не унимался Тео. — Ты когда-нибудь видел истинную пару, чтобы заявлять такое, Филипп?

— Нет, не видел, поэтому делаю выводы исходя из личного опыта.

Вскочив на ноги, с силой удерживая равновесие, мальчишка сжал кулаки. Не думал он, что своей паре придется подтверждать обратное. Этот человек сам отказывается от своего же счастья, своей любви, своей второй души.

— А я видел, Филипп, — юноша сдерживался, чтобы не ударить хозяина дома. Но лучше всех зная, что такое боль, он никогда не сделал бы подобного другому человеку, — и это самое лучшее что может случиться с нами, — доказывать что-либо он сейчас не собирался, по крайне мере, пока что. Может, со временем этот оболтус сам поймет, от чего отказывался.

— Что ты можешь мне дать, Тео Вьен? — этот разговор без причины начал раздражать альфу. — Может быть, здоровых детей? Или, может, ты охуенный домохозяин? Умеешь следить за порядком дома, вкусно готовить. А, может быть, ты не больной человек, которого спасает лишь доза? Знаешь, это уже, своего рода, зависимость.

Это словесное унижение могло еще бесконечно продолжаться, но комнату оглушил звонкий шлепок.

— Какой же ты урод, Филипп Фостер.

Глухой удар по щеке еще долго раздавался эхом в гостиной, но юноши здесь уже не было — взбежав на второй этаж в комнату, не чувствуя усталости даже от недавнего состояния, Тео закрылся на замок.

***

Открывается дверь, ведущая в коридор, и из аудитории вываливается вспотевший, но довольный Филипп. Наконец-то закончилась школьная пора и он вступил на порог студенческой неизвестности. Сдав последний экзамен, альфа, не торопясь, шел на учебную парковку.

«Интересно, какая она – взрослая жизнь?» — мечтательно размышлял подросток, пока его не сбил с ног неожиданно налетевший приятель.

— Филипп! Ну, как сдал? — в приятном волнении затараторил теперь уже бывший одноклассник, обнимая друга. — Уверен, что ты с легкостью поступишь в мед колледж и станешь лучшим врачом! Ты ведь такой умный!

— Обязательно, — расплывшись в улыбке, покраснел от такого неожиданного комплимента парень. В школе все давно знали, какой специальностью горел Филипп Фостер. Отличная учеба, первые места на олимпиадах – все это было для портфолио, предназначавшееся в престижное учебное заведение. Он усердно трудился все эти годы, в отличии от своих одноклассников, мечтавших только о тусовках, особенно в старших классах, — а у тебя какие планы?

— О, я! — темноволосый мальчишка задумался на секунду. — Я собираюсь в высший институт строительства Марселя! — напыщенно выставив грудь вперед, проговорил хвастунишка.

— Идешь по стопам отца, Ник? Я рад, что ты не переезжаешь, сможем все-таки видеться, — после чего парень похлопал друга по плечу.

Немногие остаются на родине. В основном дети, мечтавшие о самостоятельности и свободе, при удобном случае вырываются из родительского гнезда. Но это было не про Фостера. Залюбленный и домашний ребенок вряд ли бы с такой легкостью, присущей большинству одноклассникам, упорхнул бы из семейной обители.

— А как же! У нас еще вся студенческая жизнь впереди! Уже предвкушаю этот зов приключений на пятую точку! — Ник с детства не сидит на месте. Зная его с детского сада, Филипп каждый раз удивлялся, как его приятель до сих пор не вляпался в серьезные неприятности. Сначала это были детские шалости, которым его родители только умилялись, но, став старше, они уже хватались за голову от его проделок: то его снимали с заброшенного здания, то его лично до дома провожал полицейский. Историй от друга было много и все их альфа вспоминал с теплом. — Кстати, Фил, сегодня Ивес устраивает вечеринку в честь нашего окончания. Соберется весь наш поток. Это будет грандиозно! Тебя ждать?

— Ник, ты же знаешь, что я не люблю вечеринки, — юноша переступил с ноги на ногу, смущенно отводя взгляд. — На таких мероприятиях я чувствую себя неуютно. Много народу, громкая музыка, танцы, алкоголь… это не для меня, — запланированный семейный ужин, а затем ночная поездка на пляж куда больше манила скромного мальчика – в его представлении такое завершение приятной сердцу школьной жизни было идеальным.

— Не пойдешь даже несмотря на то, что там будет Стеф? — друг детства давно знал, что Филипп еще с класса восьмого течет, как омега, по Стефану, но в силу своей застенчивости до сих пор не признался ему. — Фил, это твой последний шанс подцепить этого омежку, другой возможности может и не быть! Все твои мечты о семье и детях с ним исчезнут в мгновение ока! Будешь локти кусать, помяни мои слова.

— Слушай, — потирая переносицу, фыркнул парень, — завтра мой отец улетает в другую страну по работе на неопределенное время. Уверен, что это не затянется надолго, но, в любом случае, я хочу провести время с родителями в такой важный день.

— Так и жизнь пролетит, Фил, пока будешь сидеть под папиной юбкой, — пожал плечами альфа. — Дело, конечно, твое, но я тебя не понимаю.

— Со Стефаном я не так близко знаком, чтобы только по одному велению омежки лететь к нему в объятья. Я не отказываюсь от любви, но, видимо, она будет точно не с ним, — этот разговор начал надоедать парню, поэтому он хотел как можно быстрее ретироваться к машине. — Ладно, мне пора. Расскажешь, как пройдет вечеринка!

— Обязательно, бро, завтра позвоню!

Попрощавшись, подросток продолжил свой путь по заставленному машинами паркингу. Обходя многочисленные авто, он, наконец, дошел до своей черной ласточки — бликующий на солнце Mercedes-Benz так и сверкал на унылой стоянке.

Семья Фостеров считалась очень состоятельной — новая работа главы семьи позволяла им вести безбедную жизнь, ни в чем себе не отказывая.

Открыв глянцевую дверь и аккуратно расположившись, юноша кинул на соседнее сиденье ручку и паспорт — важнейшие атрибуты любого экзамена, и завел двигатель. С ревом дикого зверя он разбудил малышку и выжал педаль на газ.

С деньгами отца Филипп мог не стараться — за все можно было заплатить, дав кому надо в лапу, или в принципе забыть об учебе и жить в свое удовольствие. Но младший Фостер себе такого позволить не мог. Он знал, что деньги имеют свойство приходить и уходить, поэтому старался не тратить семейный бюджет на всякую ерунду. Он знал цену деньгам, ибо не всегда все было так гладко — буквально несколько лет назад его отец работал обычным сотрудником вахты. Ребенок с папой могли месяцами не видеть главного кормильца из-за тяжелой работы.

Все случилось неожиданно. Новая работа, большой дом из бруса, машина для каждого домочадца и так далее — список можно продолжать бесконечно. Теперь муниципальная комната в общежитии на троих человек кажется каким-то далеким детским воспоминанием, а просроченные продукты — всего лишь недоразумением.

Солнце находилось в зените, поэтому предстоящая жара только набирала силу, но, несмотря на это, кондиционер в салоне Филипп все же включил.

Проезжая негустой лес, находившийся на подъезде к коттеджному поселку, юноша каждый раз засматривался на красоты дикого пейзажа. По большей части роща состояла из хвойных деревьев, запах которых был схож с феромоном парня. Ему жутко льстило, что сама природа сделала для альфы такой подарок, а ведь родителям не настолько повезло, хотя их индивидуальности тоже приятны для обонятельных рецепторов: отец был выходцем сосны, а папа — молочного кедрового орешка.

Вдруг на дорогу резко выскочило маленькое рыжее существо — белка, от чего подростку пришлось резко затормозить, вписавшись подбородком о руль. Ссадины не будет, но больно было все равно. Эти ловкие красотки еще не заставали Филиппа врасплох, что не могло не удивить. И, все-таки, это был плохой знак.

Добрался до дома Форест младший без каких-либо происшествий, не считая мелкого случая на дороге.

Припарковав машину на зеленом участке крупногабаритного дома, парень без задних мыслей пошел к двери. Возрастные деревья дуба закрывали территорию от палящего солнца, делая площадку спасительным островком от зноя. Но что-то было не так — слишком тихо.

Об обещанном барбекю для праздничного ужина, казалось бы, забыли: мангал в сложенном виде стоял где-то на окраине, хотя еще к приезду выпускника угли должны были уже давно томиться; папы не было слышно, хотя он в жаркие, как сегодня, дни щебетал на улице, искренне наслаждаясь маревом; машины отца вообще не было видно.

Еще не понимая, что происходит, но уже соблюдая осторожность, Филипп тихо открыл дверь.

И вдруг, громкий и неожиданный хлопок, нет, взрыв!

Множество разноцветных и блестящих конфетти усыпало юношу и все пространство рядом.

— Сюрприз! — радостно прокричал низкорослый со вьющимися светлыми волосами омега. — Поздравляю с окончанием школы, мой самый лучший сын на свете! — и не дожидаясь ответа, стройный и изящный мужчина полез обниматься.

— Пап! — смеясь, досадовал альфа. — Нельзя же так пугать! — на что родитель только начал зацеловывать лицо бывшего школьника.

— Тебе понравилось? — голубоглазый только сиял от своей проделанной невинной шалости. — Напугал ребенка! Ну, ничего, сейчас тебе еще больше понравится! Смотри, что я приготовил для тебя! — и, отойдя в сторону, Марител открыл сыну представшую в главной комнате красоту.

Повсюду невесомо парировали шары — и на полу, и на потолке. Перила были увешаны самодельными пышными бантами, которые, по всей видимости, делал точно папа — он был еще тем рукоделом. На стене висел огромный яркий плакат «Поздравляю, выпускник!», а стол был заставлен разными деликатесами: от морских коктейлей до мраморного мяса Вагю. Конечно, родитель тоже приложил свою руку к кулинарии, стоявшей на столе, но большинство блюд было сделано и доставлено под заказ.

— Боже мой, папа! — в глазах подростка застыли скупые мужские слезы. — Это прекрасно! Спасибо тебе большое! Когда ты успел? Ты, сам?..

— Все для тебя, милый! Ну-ну, чего ты слезки на колесках вдруг пустил, уже ведь не маленький мальчик, — и снова нежные объятья папы окутали Филиппа. — Идем к столу!

— Подожди, — отстранившись от родителя, парень еще раз осмотрел теперь праздничную комнату еще раз, — а где отец?

— Ох, милый, — веселый тон лица сошел на нет, уступая место легкой хандре, — отец задерживается на работе, но я уверен, что он успеет к запланированной вечерней поездке к морю!

— Он ведь и так завтра улетает, что за бессердечные начальники у него… сегодня у всех заканчиваются экзамены, все отмечают, а тут… — от неожиданной новости настроение мальчика резко ухудшилось, вселяя в его сердце всемирную тоску.

— Такая работа, ничего не поделать, Филипп, — раздосадованная семья, точнее ее часть, уселась за добротный и торжественный стол, заставленный вкусностями. — Давай лучше вместе посидим и отметим, раз уж он неизвестно когда придет. Потом придумаем, чем нам заняться, идет? Мясо, например, пожарим.

— Идет... — без энтузиазма отозвался подросток, впечатление которого немного испортилось.

Весь день прошел в приятном времяпрепровождении в компании папы. Но время шло, заходящее солнце неумолимо неслось закончить этот день, а заметно опаздывавшего главы семьи до сих пор не было.

— Пап, уже вечереет, — парень посмотрел на медленно тикающую стрелку часов, — восьмой час, он сильно опаздывает.

Заметно нервничать начал уже и Марител.

— Да, милый, я знаю…

— Стоит ли его вообще ждать? — проговорив мысли вслух, досадовал разочарованный уже не школьник. — Может, стоило все же поехать на ту вечеринку…

— Что за вечеринка? — оживился мужчина.

— Ник сказал, что Ивес устраивает вечеринку в честь окончания выпускных экзаменов, меня тоже звал, но, — альфа пожал плечами, — ты же знаешь, что я такое не очень…

— Конечно-конечно! Тут и думать не надо, Филипп, чего тебе со стариками тухнуть. Поезжай, развейся! Не каждый день ты школу заканчиваешь, один разок уж можно заглянуть на огонек к друзьям! — и омега тут же принялся выталкивать из дома Фостера младшего.

Безусловно, родитель был бы рад компании сына, но еще лучше, если бы они были всей семьей в сборе в этот день. Бернар так сильно их подвел! Так пусть хоть повеселится их кровинка.

Насильно усадив парня в машину, Марител только помахал рукой на прощанье и скрылся в доме прибирать остатки праздника.

Летя по затемняющейся от неба трассе, Филипп думал об отце. Неужели работа важнее семьи, что стоит так задерживаться? Деньги приходят и уходят, а семья у тебя только одна — так сам говорил старший, когда их семья перебралась в лучшее место. Так что же теперь получается, все слова, сказанные родителем — не правда? Этого Фостер понять пока не мог. Слишком юный еще для взрослых проблем, чтобы их решать. Смысл загадывать, если мальчишка еще не знает, как сложится его жизнь, поэтому обиды на отца он не таил.

Подъезжая к многоквартирному дому своего одноклассника, альфа уже слышал громкую музыку, звучащую с высокого этажа. Ошибки быть не могло — сейчас там во всю веселятся подростки.

Парень хотел было постучаться, поднявшись на нужный ярус, но этого не потребовалось — ручка двери легко поддалась, потому Филипп легко ввалился в квартиру.

Полная темнота, разбавляемая лишь голографическим мерцающим светом, и громкая до одури музыка, отражающаяся ударами о собственные легкие, приняла подростка с распростертыми объятьями, увлекая его в самую гущу тусовки.

— Фил, ты пришел! — возникнувший из ниоткуда Ник напугал нового гостя. — Чего такой хмурый, лучше выпей! — от друга несло хорошим перегаром, хотя вечеринка, насколько знал альфа, началась не так давно. По всей видимости, приятель успел пригубить еще по пути сюда. — Держи! — и мальчику насильно предложили пластиковый стаканчик со спиртным.

Не задумываясь, подросток осушил емкость с горячительным дешевым напитком. Ему сейчас это нужно было, тем более свое совершеннолетие он недавно отпраздновал. Филипп хотел хоть ненадолго забыться в искусственном пойле после сегодняшней ситуации.

— Идем, друг, я тебе покажу кое-кого, познакомишься.

Догадываясь, о каком человеке идет речь, для храбрости юноша выпил еще одну порцию.

Идя сквозь огромное скопление людей, Фостер то и дело о что-нибудь и о кого-нибудь спотыкался. Он не привык пить от слова совсем, поэтому развозило его с молниеносной скоростью.

Выйдя на уже не такое тесное пространство, альфа увидел его – Стефан сидел на кожаном диване, перебирая свои рыжие волосы до плеч, которые были уложены в голливудскую волну. Волосы и кожа омеги заметно сверкали от спрея и хайлайтера, а вечно мерцающий свет только подчеркивал этот блеск.

Филипп мялся, боясь подойти к давно сидевшей в его душе первой любви, но Ник помог другу преодолеть свой страх путем... Столкновения. Толкнув неуверенно стоящего товарища, альфа чуть не пришиб своим же телом своего возлюбленного.

— Извини! — раскрасневшийся альфа горел от кончиков ушей. — Я не хотел… То есть… Меня толкнули. Я не специально.

— Смотри куда прешь, идиот.

Былого запала в душе неудавшегося романтика как не бывало.

Этот нежный и красивый омега, о котором грезил Фостер, одним своим предложением перечеркнул все его планы на совместную с ним жизнь. Да что там жизнь — это парень уже слишком далеко зашел. Светлые чувства в миг исчезли, некогда окрылявшие его во время учебы.

— Что тут происходит? — подошедший подшофе Ивес, шатаясь, стеклянным взглядом осмотрел знакомого. — Впрочем, плевать, — теперь его заинтересовал сзади сидящий омега, — Стефи, милый, отсосешь мне, как в прошлый раз? — и парочка быстро ретировалась с пространства.

Филипп стоял в оцепенении, до конца еще не понимая, что сейчас произошло. Что этот урод сказал? Отсосешь?

Над ухом прозвучал звук знакомого свиста.

— Воу, друг, а Стеф оказывается местная шлюшка, — пьяный Ник не соображал, что говорит. Алкоголь, давно гуляющий у него в крови, заставил сделать больно другу в самое неподходящее время и место. И вдруг…

Вспышка. Удар.

Вспышка. Альфа сидит сверху и бьет мягкое тело.

Вспышка. По горлу разливается горячительная жидкость.

Вспышка. Он засыпает в машине.

Восходящие лучи тонкими лапками пробирались по лицу Филиппа, мешая продолжить смотреть пьяный сон. Он не помнил, что произошло вчера вечером, голова гудела от боли и, посмотрев в салонное зеркало, подпекшихся за ночь ран. Жуткие воспоминания начали всплывать в мыслях, но он попытался их отогнать, дабы не портить себе настроение еще больше.

Заведя машину, парень медленно поехал домой, боясь, как бы не попасться шнурующим по городу патрулям.

Ехал альфа обратно дольше, чем планировал: он то и дело останавливался, чтобы подышать прохладным утренним воздухом, то останавливался, чтобы проблеваться на улице.

Вечеринка у мальчишки, очевидно, не задалась, как и спланированные заранее семейные посиделки.

***

Въехав в открытые ворота дома, до еще не трезвой головы туго все доходило.

Заблокировав машину, Фостер повернулся в сторону входа и… Осекся. Дверь обители была распахнута, но внутри было все же темно. Может, грабители?

Осторожно войдя в сделанный из дуба дом, парень упал на колени.

Вместо торжественно украшенной комнаты на него смотрело кровавое месиво, состоявшее из двух людей. Кровь, словно разлившееся вино, была повсюду, а на полу лежали некогда его родители. От ужаса расстилающейся перед юношей картины, его вырвало, хотя, как он думал, выливаться уже нечему. Истерика подошла глухим комом к горлу, и парень забился в припадке.

— Что произошло?! — орал не своим голосом альфа, словно одичавший зверь. — Что?!

Филипп подбежал к папе — голубые глаза были давно пусты, а цвет некогда молочного тела стал серым. Волосы за эту ночь, что его не было, стали седыми. И только перерезанное горло говорило о том, что случилось с родным человеком.

Рядом — хуже. Такое же бездыханное тело отца, только ситуация с ним была в разы страшнее: вспоротая брюшина давала детально рассмотреть юноше сие глубокое зверское творение.

Фостера снова вывернуло от увиденного. Смрадный запах крови заполонил весь дом.

Глаза безумно бегали в поисках обидчика, если этого человека можно было назвать таковым.

Медленно шагая по оставшемуся от родного дома, находясь на грани безумия, юноша заметил записку, лежащую на кухонном гарнитуре. Лист не был запачкан — словно райский свет, он освещал запятнанное, грязное от человеческой алой жидкости пространство.

Развернув бумагу трясущимися руками, альфа начал читать.

Приветствую тебя, мой юный друг!

Если ты читаешь эту записку, то значит ты уже видел старания моего дизайнера.

На мой взгляд, получилось вульгарно. Но сейчас не об этом.

Видишь ли, твой отец — очень глупый человек.

По своей недалекости он решил работать на наркобарона.

То бишь меня!

Приятно познакомиться.

Не буду долго говорить о том, чем он занимался на своей работе, но скажу лишь одно:

Работал он в последнее время ой, как плохо.

Поэтому он задолжал моему бизнесу деньги.

Большие деньги.

Из-за него в нашей компании, не побоюсь этого слова, стало плохо.

Грустный смайлик.

Поэтому плохих людей нужно наказывать,

Ты согласен?

Мы устроили твоему отцу последнее свидание с мужем.

Как жаль, что тебя там не было.

Грустный смайлик.

Пропустил такое веселье!

Твое счастье, Фостер младший,

Но ты мне не нужен.

Жизнь твоих родителей вполне окупит наши расходы

На черном рынке.

Удачи, мой юный друг.

Надеюсь, ты не совершишь тех же ошибок,

Как твой глупый отец.

С уважением, Барон Х

Вылетев из некогда любимого места, подросток кричал. Он бежал по асфальтированной холодной дороге и орал что есть мочи. Ураган безумия подхватил неокрепший разум юнца и уносил куда-то далеко-далеко. А затем… Переезд, годы наблюдения у психиатра и работа с психологом. Люди в белых халатах долгие годы кружили над мальчиком, пытаясь облегчить его страдания от пережитого. Но убитый горем альфа больше ничего не хотел. Сокровище всей его жизни отняли самым жестоким способом из возможных.

Теперь, вместо огня, в голубых глазах была пустота, как у папы в тот роковой день — этого он никогда не забудет. И, подхватываясь среди ночи после очередного кошмара, пред ним представала эта картина.

Нет, так больше продолжаться не может. Фостер лично найдет этого человека и убьет его голыми руками.