***

Се Лянь лежал, прикрыв глаза, отчего и без того чуткий его слух обострился. Он уже несколько раз слышал шаги снаружи хижины. 

Обычно они с Хуа Чэном вставали не сильно позже жителей деревни и охотно принимали участие в крестьянской жизни. Перемена в этом распорядке, похоже, вызвала недоумение и беспокойство. Так что в конце концов разведать обстановку явился даже бык-хранитель Повелительницы Дождя.

Се Лянь решил, что оставить его визит без внимания будет невежливо. К тому же стоило, пожалуй, сообщить, что князю демонов нездоровится. Принц крайне медленно и осторожно поднялся, после чего беззвучно и даже не дыша выскользнул наружу.

Отсутствовал он всего ничего, но когда вернулся застал Хуа Чэна сидящим на кровати.

– Сань Лан! – воскликнул Се Лянь.

Принц подбежал и сел подле князя демонов. В душе он хотел немедленно обнять его, но вместо этого только взял его руку в свои и крепко сжал. 

– Ничего страшного, гэгэ. Не волнуйся, – поспешил успокоить его Хуа Чэн.

А сам даже голову не решался повернуть, чтобы посмотреть в лицо Его Высочеству. Только все равно ощущал его взгляд. Без слов принц смотрел так, что невозможным было не понять невысказанный вопрос. 

Хуа Чэн не мог солгать ему. Он накрыл его руки своей и довольно долгое время гладил, собираясь с духом и размышляя, о чем же именно сказать в первую очередь: о том, что пытался ночью прочесть его память, о том, что обнаружил и с чем столкнулся на горе Тунлу?

– Гэгэ, я… – медленно начал Хуа Чэн, все еще колеблясь.

Как вдруг дверь хижины с грохотом распахнулась и отлетела, пуская внутрь яростный порыв ветра.  Демон сразу же развернулся и потянул принца себе за спину, инстинктивно вскидывая руку, чтобы заслониться от вихря. Одновременно с этим он почувствовал, как руки Се Ляня, обняв, прикрыли ему грудь и живот.

Стихия унялась еще до того, как небожитель и демон успели понять, что происходит.

Опустив руку, Хуа Чэн первым увидел Ши Цинсюаня, съежившегося у порога.

– Гэгэ, все хорошо, – успокаивающе похлопал Хуа Чэн по ладони Се Ляня, давая знак, чтобы тот отпустил его. 

Когда принц расслабил руки, Хуа Чэн тот час же поднялся и в следующий миг оказался подле Ши Цинсюаня.

– Что с тобой, старина Ветер? – спокойно спросил демон.

Повелитель Ветров накрепко закрыл лицо ладонями и не желал опускать руки. Хуа Чэн было подумал, что тот поранился, но не увидел крови и не ощутил ее запаха.

– Я не смотрю. Не смотрю, – пролепетал Ши Цинсюань.

Ворваться вот так  в хижину было конечно крайне грубым и неосмотрительным поступком с его стороны. Повелитель Ветров просто в очередной раз не смог обуздать свои эмоции и магические силы. Он, разумеется, увидел, как Се Лянь обнял Хуа Чэна со спины. От этого жеста глубокий ворот нательных одежд демона распахнулся шире, сама по себе тонкая ткань нижней рубашки легла складками и натянулась, четко обтягивая торс. Линии тела демона поражали красотой, а вид обвивающих его изящных, словно высеченных из белого нефрита, рук принца – и вовсе ослеплял. Неудивительно, что повелитель Ветров больше не решался открыть глаза. 

Он было подумал, что, вскинув руку,  Хуа Чэн угостит его ответным ударом за непрошенное вторжение. Этого не случилось, но, когда демон подошел, Цинсюань все еще ждал, что его либо проткнут саблей, либо обзовут никчемной размазней. Спокойно и даже с ноткой участия прозвучавший вопрос окончательно сбил Ши Цинсюаня с толку. 

– Что с тобой? – тем временем снова поинтересовался Хуа Чэн.

– Я… Я… – несколько раз повторил Повелитель Ветров и наконец, не найдя других слов, выпалил. - В порядке!

Хуа Чэн вздохнул, переглянулся с подошедшим к ним Се Лянем, поднялся и, похлопав принца по плечу, отошел набросить верхние одежды.

Не успел князь демонов застегнуть серебряный пояс поверх красного одеяния, как в оставшемся без двери проеме возник братец бык с котелком в руках. Окинув взглядом обстановку, он недоуменно помрачнел.

– Сейчас всё починю, - бросил ему Хуа Чэн вместо приветствия.

Ши Цинсуюань только тогда наконец отнял руки от лица, обернулся и тоже заметил отсутствие двери.

– Ппростите. Простите, пожалуйста.

– Н-ничего, – немного растерялся бык от его извинений. – Бывает. Дело житейское. 

– Братец бык, останешься разделить с нами трапезу? – проявил радушие Се Лянь. 

Пока они перекинулись еще парой фраз ни о чем и принялись расставлять пиалы на столе, Хуа Чэн вернул на положенное место дверь. Можно сказать им повезло. Потеряй Ши Цинсюань контроль в хоть немного большей мере, мог бы и начисто хижину разобрать. 

Сам прекрасно понимая это, Повелитель Ветров ощущал жуткую неловкость, то и дело нервно посмеивался и старательно избегал разговора о том, что же в очередной раз вывело его из равновесия.

Конечно же это был Черный Демон Черных Вод. Ему в общем-то и не требовалось делать что-то – от одной мысли о нем Ши Цинсюаню хотелось кричать и бежать без оглядки. Теперь же Повелитель Ветров узнал, что храмы Ветров и Вод уцелели, люди до сих пор приходят поклониться ему. И это вроде бы было хорошей новостью. 

Накануне вечером Цинсюань, вернувшись, успокоил свою “шайку” нищих, которые уж было начали его разыскивать, послушал просьбы молящихся, выполнил несколько самых простых из них для разминки и наконец почувствовал себя почти в своей тарелке. Настолько, что начал подумывать о заклинании принятия женского облика:   и выглядит красиво, и магических сил прибавляет - но все же ему не хватило решимости. 

О том же, чтобы заявить о своем возвращении в пантеон Верхних Небес Повелитель Ветров даже думать не смел, ему по-прежнему хотелось держаться от столицы Бессмертных как можно дальше. С реальностью примеряла только возможность остаться жить в мире людей, как Повелительница Дождя или Се Лянь. 

В конце концов Ши Цинсюань раздобыл сосуд молодого рисового вина, временно махнул на все рукой, с удовольствием посидел на невысокой крыше, любуясь ночным небом и наконец угомонился до утра.

Как нетрудно догадаться, во сне ему виделись храмы и скромные, и великолепные. Люди кланялись и улыбались ему. Исполнившись воодушевления, Цинсюань тоже улыбался, ощущая радость на сердце. Ровно до тех пор, пока не услышал за спиной:

– Так ты все же согласен?

Подпрыгнув от неожиданности и обернувшись, Цинсюань оказался лицом к лицу со статуей Повелителя Вод. Тот всегда главенствовал в храмах Ветров и Вод, поэтому изваяния его высекались с особым тщанием и ставились лицом ко входу. И сейчас, вглядевшись в это лицо, Ши Цинсюань застыл, открыв рот в беззвучном вопле: мастер смог придать выточенным в камне чертам одухотворенность и живость, при том что сам воплощенный им лик оставался эмоционально нейтрален, сочетая в себе едва заметные нотки угрюмости и снисхождения. Это лицо вполне заслуживало называться красивым и, несмотря на мрачность этой красоты, в нем читались надежность и честь, которые в свое время и привлекли Ши Цинсюаня в Повелителе Земли И. 

– Ты согласен? – повторил теперь совсем уже узнаваемый голос.

Без тени раздражения, осуждения или ожидания, с легким холодком безграничного терпения.

Свет фонарей в храме заметно потускнел. Сумрак окутал статую Повелителя Вод, преображая одежды в насыщенно черный цвет с серебряными узорами по вороту, полам и  краям рукавов. От ощущения пронзительно ледяного взгляда статуи у Ши Цинсюаня по всему телу побежали мурашки. 

Он наконец завопил во все горло и помчался прочь, прямо в толпу прихожан, проходя сквозь них, словно бесплотный дух. У выхода его взгляд упал на парные таблички из персикового дерева, на которых были написаны имена богов, которым поклоняются в этом храме: обе таблички заканчивались одним и тем же иероглифом - сюань. В сумраке алая киноварь надписей тускло поблескивала и темнела, как свежая кровь. 

Больше ничего Ши Цинсюань не помнил. Следующим, что он увидел, когда прояснился его взгляд, были Хуа Чэн и Се Лянь в хижине в предгорьях Юйлун. 

Понятное дело, Повелитель Ветров, испытывая глубочайшие переживания, стыдился рассказать о случившемся с ним во сне. У страха глаза велики. Мало ли что привидится с перепугу. Цинсюань еще не осознал, что раз уж храмы Ветров и Вод остались, как были, то, получив обратно магические силы, ему придется делить территорию с Черноводом. И уж тем более он ни коим образом не предполагал, что тот предложит ему сотрудничество. В самом деле? Всерьез? 

Заговорить обо все этом вслух Цинсюань не решался, поэтому ему оставалось лишь отговариваться и посмеиваться.

Тем временем братец бык улучил момент и шепнул пару слов Хуа Чэну, после чего демон слегка нахмурился.  Бык же продолжил ковать железо горячим и выпросил разрешение Его Высочество украсть дражайшего князя демонов на пару часов плуг починить. 

Хуа Чэн и сам мысленно искал повод уйти, и тут как по заказу подвернулся случай. Впрочем, он почти не удивился удачному совпадению.

Быку-хранителю же демон понадобился, чтобы проложить сжатие тысячи ли до города Баньюэ  и набрать там травы шань-юэ. Оказывается, одного из крестьян укусила скорпионовая змея. Поэтому-то с самого утра к хижине, где разместились Се Лянь и Хуа Чэн, то и дело подходили люди. Узнав от Его Высочества, что градоначальнику Хуа нездоровится, бык не знал, что и делать. И теперь радовался, что все оказалось не так плохо, как он подумал сперва. Хуа Чэн конечно же заверил его, что беспокоиться на его счет нет никакой нужды.

На самом же деле князь демонов оставался не в лучшей форме. Правда списывал это на неудачную попытку влезть в голову своему божеству. По счастью его собственная голова  наконец перестала раскалываться. И подумав он счел, что просто слишком поторопился, не стоило действовать сгоряча. Вчера. Зато сегодня как раз уже пришло время собраться и наведаться на гору Тунлу. Именно это и сделал Хуа Чэн, вернувшись из крепости Баньюэ с противоядием для пострадавшего крестьянина. Убедившись, что бедняге полегчало, Хуа Чэн сдал виновато понурившейся поблизости Баньюэ несколько пучков травы шань-юэ, ободряюще похлопал ее по плечу и удалился.

***

В этот раз при перемещении на гору Тунлу Хуа Чэн не встретил препятствий, спокойно ступил на почерневшую, усыпанную пеплом землю. 

При свете дня одинокая хижина на обгоревшем горном склоне выглядела совсем мрачно и неприкаянно. Внутри у низкого столика на полу разместились три бумажных человечка и один неваляшка. Кукла с лицом юноши на вид младше тридцати лет, расслабленным, с опущенными веками, как в медитации. Только рот приоткрыт, как если бы он хотел что-то сказать или даже закричать. 

Хуа Чэн окинул помещение быстрым взглядом и, не задерживаясь, вышел прочь, чтобы направиться к гроту в горах.

Дорогой князь демонов всем существом ощущал постоянный фон демонической ци. Гора Тунлу слишком  долго впитывала и взращивала ее, поэтому продолжала источать эту темную энергию постоянно. И конечно идея запереть демона-небожителя в таком месте – это все равно что послать разбойника в разбойничий притон. Если говорить о демонической сущности. Безликий Бай ведь по сути был хозяином этих мест.

Размышляя таким образом Хуа Чэн все ускорял шаг. 

Входя в пещеру под горой, он успел прийти к версии, что возможно небожители желали очередного воплощение Безликого Бая, чтобы снова сразиться с ним и наконец убить. Сделать то, чего Се Лянь делать не стал. Очистить мир от Белого Бедствия. В таком случае Цзюнь У и правда не оставалась другого, кроме как постоянно пускать себе кровь, нанося рану за раной, чтобы спасаться от пребывающей демонической ци. 

При таких условиях Хуа Чэн уже не очень-то верил, что Цзюнь У удавалось все эти дни сохранять печать. Изначально князь демонов и не строил далеко идущих планов на его счет, просто показал ему, что совладать с демоном возможно и что он может быть прежним собой, контролировать себя.  Только действительно удерживать контроль, когда поддержку получает только демоническая часть личности – из серии невозможного.

В гроте дорогу Хуа Чэну холодным неярким светом освещали призрачные бабочки. 

Цзюнь У сидел в позе для медитации. Костер перед ним давно догорел, в пещере царила прохлада. Неподалеку от демона-бога стояла пустая пиала.

Мэй Няньцин, которого Хуа Чэн обратил в неваляшку, больше не мог принести своему принцу ни воды, ни пищи. Выйти из грота сам Цзюнь У тоже не мог. 

Опустившись рядом, Хуа Чэн вынул из пространства цзя-кунь в рукаве чайничек со свежезаваренным чаем и котелок жидкой каши, которые успел позаимствовать у быка-хранителя Повелительницы Дождя. Дело оставалось за малым – вывести Цзюнь У из медитации и накормить. 

Хуа Чэн было тронул демона-бога за запястье, но быстро отдернул руку. Его взгляд блеснул. Это было странное ощущение. На ощупь Цзюнь У казался холодным и гладким, как камень, как статуя бога в подгорной пещере. И все-таки это было не изваяние, совершенно точно нет. Просто иньская ци окутывала его, сковывая словно лед. Эта же ци сразу же потянулась к Хуа Чэну, будто соблазненная его непревзойденной аурой. 

Князь демонов скрестил ноги и подпер кулаком подбородок, пристально изучая взглядом Цзюнь У.  Самым очевидным решением было в очередной раз пустить ему кровь. Но Хуа Чэну совершенно не хотелось этого делать. По крайней мере не сразу. Из-за барьера сюда не поступает светлая энергия, свойственная божествам. Если впустить ее, равновесие сил восстановится - и Цзюнь У сможет прийти в себя, сохранит контроль, если еще не утратил. “А если и утратил - всегда можно сразиться”, - в свой манере заключил Хуа Чэн.