В этом мире нет ни счастья, ни несчастья, то и другое постигается лишь в сравнении. Только тот, кто был беспредельно несчастлив, способен испытать беспредельное блаженство.

— Гарриет, будильник звонит, — в мой сон ворвался голос соседки по комнате.

— Скажи, что я перезвоню, — бросила я и отвернулась к стенке, прижимая к себе Косу Смерти.

Усталость сняло как рукой, и я распахнула глаза. Руки сжимали шершавую ручку, настолько длинную, что, поднимись я сейчас с кровати, остриё Косы возвышалось бы над моей макушкой. Чтобы убедиться в реальности происходящего, я провела пальцем по лезвию. Вспыхнувшие на нём символы подтвердили мои догадки. Действительно, Коса Смерти. Я невольно улыбнулась, наблюдая, как она превратилась в медальон в виде звезды.

— Ты ж моя Аэтис, — произнесла я одними губами. — Узнала хозяйку.

Соседка, устав ждать, когда моё Высочество соизволит встать с кровати, резким движением отдернула балдахин. И под мои слабые возражения подтолкнула меня в сторону душевой, приговаривая о каких-то полётах где-то там куда-то там.

Струи прохладной воды вернули мне способность соображать. До меня наконец дошло, что наступила суббота, в расписании на которую стояла пара по Полётам на метле. Выйдя из душа, я первым делом спрятала в карман мой миниатюрный рюкзак, обнаруженный на покрывале. Учитывая, что он прошёл через руки Рокси, лучше держать его поблизости.

За завтраком пришлось отсесть от Рона, который загорелся желанием объяснить мне, что такое метла и как зажимать её между ног. Через слово он упоминал квиддич и его гонки с братьями, а по количеству вранья в минуту переплюнул даже Наёмника, рассказывавшего, как он в мёртвой зоне — земле, свободной от магии — проводил обряды. Я улыбнулась, а Рон, как-то по-своему расценив этот жест, начал в два раза громче рассказывать историю про свою детскую метлу.

В моём мире на мётлах никто не летал: зачем они нужны, когда заклинания способны удержать человека в воздухе. Я медленно кивнула сама себе, вспомнив, как практиковалась в демонических искусствах. Блокировка проклятия отражалась на мне и не позволяла использовать боевую магию демонов. Но на трюки вроде пряток в тенях и полёта моих сил хватало. Моим личным рекордом было шесть секунд непрерывной левитации. Правда после этого я свалилась без сил.

— И тогда в последний момент я сделал сальто вокруг вертолета и…

«И узнал, что такое лоботомия», — устало продолжил мой внутренний демон. Я чуть не поперхнулась соком.

— Гарриет, смотри, что подарила мне бабушка, — привлёк моё внимание Невилл, который крутил в руках маленький прозрачный шарик. — Она знает, что я постоянно обо всем забываю, поэтому прислала мне напоминалку. Этот шар подсказывает, если ты что-то забыл.

— Хорошая штучка, если не забыть её где-нибудь в первые же пять минут.

Невилл крепко сжал в руке шарик, и дымка внутри него окрасилась в красный. Один из слизеринцев, проходивший мимо нашего стола, потянулся было к игрушке, но под взглядами моих одногруппников стушевался и ретировался к своим. Рон буркнул пару ласковых слов в их сторону и уставился в тарелку с овсянкой. Как люди вообще едят это на завтрак? Ей же можно заменить суперклей. Или даже пытать неугодных.

После обеда большинство моих одногруппников побежали в гостиную, обсуждая, что надеть на предстоящую пару, а мы с Невиллом сразу отправились на улицу. Весь путь до площадки он постоянно спотыкался, сжимал в руках новую игрушку и оглядывался, будто его кто-то преследовал.

— Всё в порядке? — спросила я, подхватив Невилла под локоть, когда тот чуть было не свалился с лестницы.

— Я очень волнуюсь, — ответил он, смущаясь. — Вместе с напоминалкой мне пришло письмо от бабушки. Она опять рассказывала про школьные годы папы. Он был загонщиком в команде Гриффиндора, а значит, я тоже стану отличным игроком, только вот…

— Только вот что? — я отпустила его руку, когда убедилась, что Невилл твёрдо стоит ногами на земле.

— Я боюсь высоты, — прошептал он.

— Боишься высоты и хочешь играть в квиддич? Интересное сочетание.

— Знаешь, на самом деле я… в общем, не хочу. Но бабушка говорит, я должен равняться на папу. Значит, мне тоже нужно играть, — Невилл потупил взгляд, а его щёки слегка порозовели. — И летать мне не нравится, если честно. Только, пожалуйста, никому не говори! Если бабушка узнает…

— Да что у тебя за бабушка такая, майор в отставке? — удивилась я.

— Кто? Нет, Гарриет, ты всё не так поняла! — воскликнул он после моих объяснений. — Она очень любит меня и заботится. Только её расстраивает, если у меня не выходит что-то, в чём был хорош папа.

В очередной раз я выдала любимое «а-а-а». С такой бабушкой ещё как в себя поверишь.

— Ладно, если для тебя это так важно, попробую подстраховать тебя на Полётах, — я ободряюще хлопнула его по плечу. — Только особо сложные финты в воздухе не выделывай, а то вдруг я впервые в жизни на метлу сажусь.

Я подошла к одной из мётел, которые лежали на площадке для полётов. В голове всплыли подслушанные в гостиной истории близнецов Уизли. После рассказов Рона не уверена, правдива ли информация, но школьные мётлы на первый взгляд доверия не вызывали. А если уж они и впрямь вибрируют на большой высоте…

Когда все собрались, мимо нас прошла преподша. В нос ударил сильный запах перегара.

— Ну и чего вы ждете?! — рявкнула она. Невилл, стоящий справа от меня, подскочил на месте. — Каждый встает напротив метлы. Давайте быстрей, я с вами нянчиться тут не собираюсь. Вытяните руку вперёд и скажите: «Вверх». Что застыли, пошевеливайтесь!

Ну и мадам. Наши командиры и то так не прессовали рекрутов. Ей бы ромашки попить, уж больно нервная. Или рассола, ещё и с бодуна небось. Голова не болит, профессор?

— Вверх! Вверх! — заголосили однокурсники.

Подавив в себе желание просто поднять метлу рукой, я тоже сказала «вверх», и ничего. Метла, как лежала, так и лежит, даже не сдвинулась. Может, это и к лучшему: Рону помело вообще в нос зарядило.

Плюнув на традиции, которые здесь были чем-то вроде камня преткновения, я наклонилась и подобрала метлу с земли. Невилл, у которого она делала всё, но только не прыгала ему в руку, посмотрел на меня, затем на свою метлу и повторил за мной.

С горем пополам преподша объяснила, как правильно оседлать помело, попутно унижая всех, кто «неправильно держит черенок между ног». Звучало очень двусмысленно, но историю о вибрирующих метлах ей всё равно не переплюнуть. Кстати, о них…

— Извините пожалуйста, можно вопрос? — моя рука взметнулась вверх, привлекая всеобщее внимание. Как зовут физручку, я понятия не имела, поэтому воспользовалась вторым именем всех преподов: Извините. — А правда, что мётлы вибрируют? И Вы не знаете, это возможно отключить?

— Что за чушь! — негодующе воскликнула она. — Кто вам это сказал?

— Фред и Джордж Уизли, — я сдала близнецов с потрохами. — Так можно или нет?

Толпа загалдела, обсуждая удивительное свойство школьных мётел. Я посмеивалась над ажиотажем, но недолго.

— А ну тихо! — прикрикнула преподша. — Я не стану отвечать на тупые вопросы. Все расселись по мётлам? Тогда сейчас я дуну в свисток, и вы с силой оттолкнётесь от земли. Крепко держитесь за черенок, старайтесь, чтобы…

Конец фразы я не расслышала. Моя метла дернулась и тут же рванула вверх. Чуть не грохнувшись с неё, я вцепилась в черенок. Набрав достаточно большую высоту, метла принялась вибрировать и закрутилась. Чуйка орала, я… я тоже орала.

— Вернись, девочка! — далеко внизу раздался голос преподши.

Меня уносило всё выше и выше. Я попыталась наклониться вперед, чтобы хоть как-то снизиться — и метла затормозила. Однако затем она сделала двойное сальто назад и улетела в сторону леса, сбросив меня с высоты факультетской башни.

Никогда не понимала, как можно видеть проносящуюся перед глазами жизнь. Во время падения я чувствовала лишь ощущения легкости и умиротворенности и теплые солнечные лучи, которые щекотали лицо. Кажется, внизу кричали люди. Теперь это меня уже не касалось. Если эксперимент с Воронкой не избавил меня от проклятия, я все ещё бессмертна до полнолетия и завтра очнусь в лазарете.

«А потом умрёшь в шестнадцать лет. Впрочем, как и всегда».

Если же нет… Куда попадают демоны после смерти? Никогда не интересовалась этим вопросом.

Площадка для полётов стремительно приближалась. Люди внизу кричали всё громче и громче. Я зажмурилась в ожидании столкновения, но ничего не почувствовала. Приоткрыв глаза, я увидела, что зависла над землёй, неосознанно обратившись к демоническому искусству. По старой привычке в мыслях считались секунды. Раз, два… пять… Истощение приближалось. По телу разлилось приятное тепло, в висках перестала стучать кровь, а мышцы забыли о боли. Мир вокруг меня утратил краски и потемнел.

Очнувшись, я резко села и вмиг пожалела об этом. В глазах потемнело, а голова отозвалась новой порцией боли. Я зажмурилась, потирая перебинтованной ладонью затылок и, как только боль стала отступать, сразу потянулась к медальону. К моему счастью, он висел на шее, но от него больше не чувствовался магического фона. Артефакт походил на детскую побрякушку. Отведя от него взгляд, я осмотрелась. Десятки одинаковых коек, из которых занята была лишь одна: моя. Рядом с кроватью — некое подобие тумбочки и две табуретки. На одной из них сидел знакомый человек. По правде говоря, человеком посетитель не был вовсе. Он медленно встал, подошел к кровати. Его ладонь оказалась в дюйме от моего лба, но так его и не коснулась. Боль притупилась.

Велиал. Император Бельтана, главнокомандующий армией и Отец демонов. Раз уж он пробрался в этот мир, какова вероятность, что где-нибудь поблизости бродит и матушка?

— Здравствуй, дочь. Вижу, тебе уже лучше, — Отец нахмурился и убрал ладонь. Он говорил так тихо, что я едва могла расслышать слова. — Должен признать, не ожидал от тебя использования бельтианских искусств в почти мёртвой зоне. Ты уникальна даже в выборе способа погибнуть.

В мёртвой зоне… И почему я сразу не поняла? Хотелось побиться головой о стену. Немагические земли ограничивали, а иногда и вовсе перекрывали энергию. Заключали её под купол, не выпуская из тела. Демонические искусства отличались от других направлений магии. У чистокровных демонов внутренний источник силы отсутствовал, и они вынуждены были заимствовать её из пространства вокруг. Как полукровка, даже инициированная, я обладала собственным резервом, но он не годился для демонических трюков. Поэтому запасы энергии в медальоне пусты. Я исчерпала их, когда чуть не разбилась.

— И ты здравствуй, Отец, — пробормотала я и дёрнула головой, пытаясь изобразить кивок. Вышло паршиво. — Что привело тебя в этот мир?

— Сделка, — он отвернулся и кинул взгляд на дверь, словно ожидая, что кто-то сейчас войдет. — Один из смертных заключил со мной договор.

— Сколько ему осталось?

— Четыре года. Даже не стану спрашивать, откуда ему известно о кругах призыва и печатях, — так же тихо произнес Отец, но в его голосе было столько гнева, что я вжалась спиной в подушку.

Нормально соображать не получалось. Если этот смертный знал о призывах, почему не обратился к местным духам? Допустил ошибку в ритуале, будучи полным профаном, или же… нехило меня обставил.

Я стянула мантию со спинки кровати и пошарилась по карманам. Не считая фантиков, они были пусты. Кто-то явно бессмертный покусился на мои вещи. На рюкзаке висела защита: открыть его могла только я или кто-то из числа доверенных лиц. Только вот здесь таких не было! Мысленно осмотрев рюкзак на наличие дыр, я вспомнила, что в нём был маленький потайной кармашек снизу. Единственный не защищённый от взлома, и в который Рокси по своей беспечности могла положить Гримуар. Пизда в полках.

В палату вошел Дамблдор, на которого тут же упал мой полный подозрения взгляд. Он и подходил на роль этого явно бессмертного, и одновременно нет. Иначе бы я уже куковала в тюрьме, а не пила лекарства. Но, в теории, у директора могли быть свои причины, почему меня стоит держать в школе, а не допрашивать под пытками. А если это вообще не он… Бездна, тогда вором мог быть кто угодно!

Отец отошёл к окну и сложил руки на спиной. На вошедшего он даже не взглянул.

— Девочка моя, как ты?

Директор не обратил внимания на Отца, и это было странно. После сделки он бы почувствовал его присутствие. Но Дамблдор спокойно сел на край кровати и внимательно посмотрел на меня. Или он умело притворялся, или правда не был тем смертником, заключившим контракт.

— Всё нормально, профессор. И не называйте меня «Вашей девочкой», пожалуйста. Чувствую себя уличной девкой.

— Де… Гарриет, — он запнулся, подавившись воздухом. — Я пришёл сообщить тебе прекрасную новость, которая касается и тебя, и твоего факультета. После занятия по Полётам я поговорил с профессором МакГонагалл и убедил её в том, что ты станешь прекрасным ловцом команды Гриффиндора. Ты показала отличные навыки управления метлой.

— Когда летела вверх или вниз? — теперь воздухом подавилась уже я. — И с чего Вы взяли, что я хочу играть? Может, у меня вообще теперь травма и страх высоты?

— А так же продемонстрировала сильную магию, не свойственную детям твоего возраста, — пропустив мой выпад, продолжил Дамблдор. — Могу я поинтересоваться, Гарриет, кто научил тебя такому заклинанию?

А как прекрасно всё начиналось… И что мне ответить? Что это было рефлекторное использование заклинания демонов? Ага, а потом рассказать, что никакая я не Поттер, а княжна из другого мира, и с чувством выполненного долга уехать в психлечебницу. Или в тюрьму. Не уверена куда, но выпрут меня отсюда точно.

— Если честно, профессор, я не знаю. Это произошло как-то само собой, прямо как летом. Тогда меня избивал, — стоило больших усилий не произнести «жирный гандон» вслух, — дядя Вернон, и я случайно создала на кухне ураган.

Про торнадо из посуды действительно было правдой. К такому выводу я пришла, когда узнала о всплесках стихийной магии у детей. Они не поддавались контролю, но возникали, стоило ребенку испытать серьёзное потрясение. Нежелание умирать, например.

— Значит, выброс… Необычно для ведьмы твоего возраста, но чего только не бывает на свете. Пожалуй, это всё, что хотелось бы выяснить, мо… Гарриет. Пойду-ка я, дела Хогвартса не терпят ожидания, — Дамблдор покивал сам себе и покинул лазарет, но, уже стоя в дверях, попросил в следующую пятницу зайти к нему на чай с конфетками.

Я перевела взгляд на Отца. На его лице мелькнула тень ухмылки; он явно что-то почувствовал. Демоны — хорошие эмпаты. У них сильно развито ощущение эмоций людей и поверхностное считывание мыслей. Прекрасная способность, которая неправильной мне почти не досталась.

Вечером того же дня ко мне зашла женщина, представившаяся, как мадам Помфри. Но своё имя она произнесла невнятно, и, когда она подошла ко мне во второй раз, я чуть не назвала её прекрасным позывным: мадам Помри. Медичка выставила на прикроватную тумбочку склянки, в которых плескались разноцветные жидкости. Выпив по очереди прописанные зелья, я уронила голову на подушку и задремала в коконе из одеяла.

Следующее утро началось для меня рано. Я проснулась бодрой и относительно здоровой, не считая того, что голова у меня болела, как после бутылки сидского вина. Феи знали толк в напитках. Но их алкоголь, который отдавал во рту самой сладкой земляникой, имел одно ужасное свойство: вызывать дикое похмелье даже у демонов. К сидам у меня было неоднозначное отношение. С одной стороны, до ухода в свой закрытый мирок они воевали с Бельтаном за территории, и я быстро прониклась неприязнью к ним. С другой же… это проклятое пойло. И их долбанные холмы. Место, где забываются все проблемы, откуда сложно уйти и куда всегда хочется вернуться. С диковинными цветами, которые никогда не увядают, чарующей музыкой и жестоким земляничным вином.

Технически, медичка не объявила меня полностью здоровой, но её на горизонте не наблюдалось, поэтому мне удалось свалить из лазарета незамеченной. Я мчалась по пустынным коридорам, пытаясь как можно быстрее попасть в спальню, будто у меня был хоть какой-нибудь план. Поднявшись в гостиную и тихонько толкнув дверь комнаты, я вошла внутрь и подскочила к кровати. Рюкзак, с которого рассеялось уменьшающее заклинание, валялся на полу вместе со школьной сумкой.

— Прекрасно, — шёпотом вырвалось у меня. — Просто, мать его, прекрасно.

Спокойная жизнь, в которой мне не нужно было всё свободное время рыться в библиотеке, была приятной, но недолгой. Целый, чтоб его, один день! А потом появился ужаленный смертник, который обнёс мои вещи и скрылся с Гримуаром наперевес. И ведь наверняка знал, кого обыскивать, паскуда.

Почтальонка была с виду не тронута, но учебники внутри лежали корешками вверх, а не вниз, как их всегда клала я. Смертник получил почётное второе место в моём расстрельном списке. Первое по-прежнему оставалось за матушкой. Раз уж призыв прошёл успешно, почему он не вернул Гримуар на место?

Мне хотелось сорваться с места и броситься на поиски вора, но чуйка почти ласково напоминала, что Гримуары — книжки зачарованные и падкие на чужую энергию. Попав в руки мага, они привязываются к нему и тянут из него силы, взамен отображая текст на своих изначально пустых страницах. Не с моим нынешним резервом с такой тягаться.

Я присела на край покрывала и почесала затылок. Среди магов Гримуары были карманным справочником. Сакральных знаний они в себе не содержали и в целом походили на сборник обрядов и сочинений, правдивость которых никак не доказывалась. Только вот смертник не принадлежал моему миру и таких подробностей не знал. Интересно даже, чем он сейчас занимается. Раз книга открыла ему демонологию, наверняка закопался в словари в попытке разобраться в каше языков, добрая половина которых здесь даже не существует.

Учебники без труда уместились в рюкзаке, зачарованном на подпространство, а школьная сумка была заброшена под кровать. Часы на стене показывали без двенадцати минут восемь. Стоило посетить завтрак.

В Большом зале было малолюдно. Больше всего студентов сидело за столами Рейвенкло и Слизерина, за двумя другими же нашлось с дюжину заспанных детей, которые вяло ковырялись ложками в тарелках. Я приземлилась на лавку и насыпала в тарелку хлопья. Неужели по утрам бывает что-то кроме овсянки? Может, здесь ещё и другие соки есть, кроме тыквенного?

Столовая постепенно наполнялась студентами. Я кивком поприветствовала Драко, который зашёл в столовую в компании одногруппников. Он как-то странно взглянул на меня и ускорил шаг. Невилл сел рядом и опустил глаза в тарелку, не сказав ни слова. Да что тут происходит? Кажется, этот вопрос был написан на моем лице, потому как Рон, присевший напротив, тут же решил на меня наехать.

— Знаешь, Гарриет, если бы ты прислушивалась ко мне, сейчас бы не сидела на своём последнем завтраке.

Я удивлённо посмотрела на раскрасневшегося мальчишку. В каком смысле, на последнем?

— Разве что в твоей жизни, — пробурчала я и достала учебник по Зельям. Если не допишу дурацкое эссе, Снейп меня на ингредиенты пустит. То, что я почти неделю куковала в лазарете, оправданием не являлось. — Это проклятие недоброго утра так на людей влияет, или я успела кому-то насолить, пока в отключке валялась?

— Я видел, что произошло на Полётах, — продолжил Рон. Сидевшие рядом студиозы начали на нас поглядывать. — А Симус видел, как вчера в лазарет заходил директор. Значит, у тебя серьёзные проблемы.

— С чего такие выводы? Дамблдор сказал, это была стихийная магия, так что всё нормально.

— Я вырос в семье волшебников и никогда не слышал о выбросах после десяти лет. Но знаю, что есть артефакты, которые способны замедлить падение. Твой медальон… Ты прячешь его под мантией, но тогда, на занятии, он начал светиться. Кто тебе его подарил, Малфой?

Рон протянул ко мне руку, и я отпрянула.

— Без рук, помнишь? — убедившись, что он немного успокоился, я потянула за цепочку и вытащила на свет медальон. — Никакой это не подарок Драко. Обычная цацка, которая со мной дольше, чем я здесь учусь.

И ведь не соврала даже. Рон притих и уставился в тарелку.

— Пойми, я просто о тебе беспокоюсь. Ты думаешь, что Малфой хороший, но я знаком с его семьёй и знаю, как его… воспитывали. Вся его семейка — скользкие типы, готовые пойти на всё ради собственных целей. В Первую магическую войну отец Драко пытал и убивал маглов и волшебников, что бы тебе ни говорил про его безгрешность твой «друг», — Рон показал пальцами кавычки. — Он не белый и не пушистый, и с него станется подсунуть тебе под видом защитного амулета проклятый или запрещённый артефакт.

— Я тоже не белая и не пушистая. И уж точно не тепличный цветик, который надо от всего ограждать. Может, у меня и мало опыта в мире магов, но в жизни я кое-что понимаю. И тебе придётся смириться с существованием Драко, если ты и всё ещё планируешь со мной общаться.

Собрав в стопку пергаменты, я засунула их в рюкзак и выдвинулась на Историю. Допишу эту несчастную домашку там.

— Похоже, Рон на тебя смертельно обижен, — Драко осторожно коснулся моего плеча.

— А? Что?

Еле разлепив глаза, я обнаружила, что лекция уже почти закончилась, а из эссе у меня написано от силы три абзаца. Снейп и его коллекция ножей для вскрытия студентов замельтешили перед глазами.

— Он всю пару тяжело дышит у меня над ухом.

— Ничего, скоро успокоится, — я подскочила и принялась листать учебник в поисках нужной главы. — Рано или поздно.

Пролетев взглядом по параграфу, я застрочила эссе, не обращая внимания ни на голос Бинса, действующий лучше любого снотворного, ни на удивлённого Драко. Последний был явно шокирован тем, что я делаю домашку за полчаса до занятия.

Что Вы знаете о невезении? Думаю, что ничего, если Снейп никогда не забраковывал Ваши эссе. Прошу прощения, профессор Снейп. Увидев, что задание было выполнено не пером, а ручкой, он наорал на меня, вычел у Гриффиндора баллы и назначил мне отработку. Даже Драко был в шоке от реакции своего декана. После ужина я под сочувствующие взгляды всего факультета поплелась в подземелья.

«Интересно, что Снейп заставит тебя сделать?» — рассуждал внутренний голос. — «Может, будешь чистить котлы или наконец узнаешь про источник шума в подземельях»

Я поежилась и ускорила шаг. Не хватало опоздать на отработку: иначе препарировать будут уже меня. Стук в дверь нарушил вечернюю тишину.

— Входите.

Снейп всучил мне работы моих одногруппников для проверки. Вначале я радовалась такому простому заданию, но после четвертого эссе, которое писал очередной слепой тролль, была готова согласиться на котлы.

Возвращалась в гостиную я поздно. Хоть отработка должна была закончиться в десять, чем-то недовольный Снейп вручил мне ещё и работы хаффлпаффцев, так что всё затянулось до одиннадцати вечера. Я плелась по коридорам, вслушиваясь в звенящую тишину, чтобы не нарваться на блюстителей комендантского часа. Люди на портретах посапывали и недовольно морщились, когда я проходила мимо, освещая дорогу фонариком. Удобная вещь: энергию не тратит, и по остаточной дымке не отследить.

Я почти поднялась к площадке между этажами, как ступени подо мной задрожали, и лестница переместилась к правому коридору на третьем этаже. По стечению совершенно случайных обстоятельств, посещение именно этого коридора сулило героическую смерть. Проторчав на ступеньках с полчаса, я смирилась с тем фактом, что менять положение лестница не собирается. Пришлось действовать своими силами, насколько это вообще возможно в мёртвой зоне. Поймав крохи энергии, что успели восполниться в медальоне, и встав на перила, я попыталась повторить трюк с левитацией в полевых условиях. Воссоздать в памяти ощущение полета, сконцентрировать собранную магию в руках и ногах и резко оттолкнуться…

Подпрыгнув и зависнув в ярде от перил, я как можно сильнее вытянула руки, пытаясь ухватиться за ступеньки. Я не доставала совсем чуть-чуть, и меня захлестнула паника. Оттолкнуться от воздуха не выходило, и тот медленно затягивал меня вниз, как зыбучие пески. Использовав последние силы, я, на миг разорвав оковы этих земель, зацепилась одной рукой за ступеньку. Пальцы предательски заскользили, а лестница подо мной сменила направление. Не смотреть вниз, не смотреть вниз… Подо мной была шахта глубиной в несколько этажей.

Отбросив в сторону мысли, я попыталась подтянуться, чтобы ухватиться за балясину. Есть! Перехватив другую руку поудобнее, я поставила колено на ступеньку и, крепко ухватившись за перила, перекинула через них сначала одну ногу, а затем и вторую.

Убедившись, что всё под контролем, я села на ступени и шумно выдохнула. Со лба градом лился пот, а человеческое тело мстило порцией боли за такие трюки. До седьмого этажа мне пришлось ползти, с трудом переставляя деревянные ноги.

У входа в башню обнаружился спящий Невилл. А он что тут делает?

— Невилл? Невилл, проснись! — я легонько потрясла его за плечо. Он моментально проснулся и, вздрогнув, подскочил, но расслабился, увидев моё лицо. Мой взгляд упал на портрет Полной Дамы, которая видела уже седьмой сон. — Да не трясись так, я не Филч. Тебя что, из гостиной выгнали?

— Нет… я сижу тут уже несколько часов, потому что забыл пароль, — Невилл опустил взгляд.

Прогуляй я отработку — и спал бы он на лестнице. И почему портрет не пропустил студента в гриффиндорской, мать её, мантии? Нахуя вообще нужен этот пароль?

— Где вы были? Уже давно отбой! — проворчала Полная Дама, когда я разбудила её.

Портрет отъехал, пропутив меня и Невилла, который сразу же поплёлся в спальню. Я упала в одно из кресел и потёрла виски. Долгий день перешёл в долгую ночь.

*=*=*

— Входи, девочка моя.

И как только Дамблдор узнал, что за дверью именно «девочка его»? Вдруг это Снейп пришел или Хагрид? Вздохнув, я толкнула дверь и вошла внутрь. В нос ударило спиртовое амбре. Либо здесь недавно проходила физручка, либо у неё с директором много общего.

Кабинет был просторным, но большую его часть занимали жужжавшие и скрежетавшие приборы неизвестного назначения. Аккуратно, дабы ничего не задеть, я прошла к столу директора и присела на небольшой табурет. Сам Дамблдор сидел на массивном троне цвета золота, потому что скромность — наше всё.

— Чаю? Будешь лимонные леденцы? — от разглядывания обстановки кабинета меня отвлек вежливый голос директора.

— Только их, если можно, — кивнула я, рассматривая птичку огненно-красного цвета, которая сидела в клетке на столе. — Что это за птица? Можно погладить?

— Конечно, моя де… Гарриет. Его зовут Фоукс, он птица-феникс, — директор встал и отошел к полкам, где стояла ваза с конфетами.

Я тем временем протянула руку к фениксу, дотронулась до его крыла, пропустила мягкие перья между пальцами. Вот вы какие, фениксы другого мира, совсем не похожие на описанных в Гримуаре. Много веков назад огромные огненные птицы появлялись перед грозой и сжигали дотла поселения. Потом, правда, они куда-то пропали, и подозреваю, к этому приложил руку Отец. Вещи, к которым он руку не прикладывал, можно было пересчитать по пальцам.

Фоукс прикрыл глаза-бусинки, балдея от поглаживаний, и рассыпался пеплом. Вздрогнув, я отпрянула. То, что осталось от директорской птицы, взметнулось в воздух, и часть тут же попала в мой неудачно приоткрытый рот.

— Всё в порядке, Гарриет? — окликнул меня Дамблдор.

— Кхе-кхе! Простите, кхе… профессор… кажется, я проглотила Фоукса.

Внезапно из горстки пепла, которую не сдуло из клетки, появилась маленькая голова птенца. Меня вновь передёрнуло.

— Не волнуйся, Гарриет. Фоукс любит так подшучивать над окружающими. Удивительные создания фениксы, не так ли? Они сгорают в огне и возрождаются из пепла.

Дамблдор пододвинул ко мне тарелку, полную конфет. Несколько я тут же отправила в рот, заедая горький привкус.

— Надеюсь, в моём животе он не возродится.

— Не думаю, — директор рассмеялся.

— Так о чём Вы хотели со мной поговорить? — я прожевала конфету и уставилась на него.

— Гарри, мне ведь можно так тебя называть? Как твои дела в школе? — поинтересовался он, прервав затянувшееся молчание. — Я слышал, ты крепко подружилась с мисс Грейнджер и мистером Лонгботтомом.

Крепко подружилась — сильно сказано. Мы всего лишь однокурсники, которые по воле случая оказались в одном месте. Для дружбы этого было катастрофически мало.

— Всё хорошо, профессор. Хогвартс — замечательная школа.

А также карикатура на армию, минное поле и рассадник неприятностей.

— Ты подумала насчёт места в команде? — директор, видимо, ожидал речей на тему «как же в школе хорошо, не то, что в каморке», но, получив короткий ответ, сменил тему.

— Да. И всё равно считаю квиддич не подходящим для меня занятием.

— Твой отец был замечательным игроком, — Дамблдор почесал бороду. Вплетённые в неё колокольчики забавно зазвенели. — Поэтому мне показалось, что ты тоже этим заинтересуешься.

Перед глазами мелькнул силуэт Отца. В последнюю нашу встречу он был недоволен заключением контракта, но ни слова не сказал про испытание Воронкой. Всем-то моё перемещение на руку, одна я от него страдаю.

— Не люблю быть в центре внимания, профессор.

— Достойно похвалы, Гарри, что ты не стремишься к славе. Я знал человека, который тянулся к ней, как к самой яркой звезде. Он считал, известность принесёт ему счастье.

— И что с ним стало? — я откинулась на спинку стула.

— Он действительно достал до звезды, — Дамблдор взял одну из лимонных долек и покрутил перед своим лицом. Крупицы сахара на конфете искрились в свете магических ламп. — Но затем оглянулся и понял, что вокруг него лишь холодная пустота вселенной. Он достиг славы, но рядом не было никого, кто разделил бы с ним этот миг. Потому что спутник славы — одиночество.

Директор разрешил мне забрать оставшиеся конфеты и отпустил с миром. Знал бы он, кто скрывается за курносым детским личиком… сладостями бы не кормил.