Не досыпая, не долюбя,

Молодость наша шла.

Я спутника своего искал:

Быть может, он скажет мне,

О чем мечтать и в кого стрелять,

Что думать и говорить?

Из зеркала на меня смотрела бледная девчонка с небрежно собранными волосами и потухшими глазами, стеклянными и неподвижными. А ведь в них, как говорили мне последние из жителей холмов, когда-то свирепствовал буран. Я накинула мантию и, последний раз взглянув на отражение, вышла из ванной.

Расписание всем своим видом призывало прогулять пары. Правда, Трансфигурация в середине дня портила картину полноценного выходного. Зато сдвоенная Травология и Защита от Тёмных Искусств в неё очень даже вписывались. Особенно Защита, по которой у меня не было ни одной книги из списка.

На улице было неожиданно теплее, чем в замке. Я спустилась вниз по поросшей травой тропинке. Первые солнечные лучи уже разгорались на востоке, а со стороны Хогсмида ветер гнал низкие тёмные тучи. Через несколько часов погода обещала испортиться.

В лесничьей хижине загорелся свет. Хагрид вышел на улицу, взял из поленницы охапку дров и вернулся в дом. Над печной трубой взвился серый дым, уносимый ветром в сторону озера.

Постучав в дверь, я вошла в хижину и окунулась в запах пряностей и сушёных трав.

— Доброе утро, Хагрид.

— Привет, Гарриет, — он улыбнулся и снял с огня закоптившийся чайник. — Ты так подросла за лето! Ну, это, как твои дела? Ты присаживайся, я сейчас чайку нам сделаю.

— Да я не пью, — ответила я и тут же поняла, как странно это прозвучало. — Про дела… относительно неплохо. Вчера с друзьями в поезде болтали о том о сём.

— А нового что? Ой, Гарриет! — спохватился Хагрид. — Ты же, наверное, есть хочешь? Я вот кексов испёк.

Мне пришлось ему отказать. Приятель из Хагрида был, конечно, неплохим, но от этого его стряпня менее отвратной не становилась.

Он бросил в кружку щепотку сушёных трав, залил их кипятком и отхлебнул отвар.

— Да и нового особо ничего нет. Разве что, мне кажется, меня преследует первогодка.

— Ну, это неудивительно — Хагрид хмыкнул. — Ты ведь знаменитость, Гарриет, вот и появился фанат.

— Фанатка, — поправила я. — И не уверена, что так можно сказать. Видела её несколько раз, на платформе и тут, в школе. И всё время, когда её замечаю, мне кажется, что она смотрит прямо на меня. Даже издалека. Может ты видел её? Светловолосая такая девочка со Слизерина.

— Не знал, что у Малфоя есть сестра. А может, это и есть Драко? Вон его отец какие патлы отрастил, вот и сынок решил вслед за папкой.

— Хагрид, не надо.

— Ну, это… Ладно. Не буду, в общем, — он несколько смутился. — Но девочки этой я не видел ни на станции, ни в лодках.

— Так её и не было в лодках: она рядом с нами ошивалась. Стояла перед пустой каретой и гладила воздух, — о том, что я вижу прелестных лошадок, мне пришлось умолчать.

— А, так это ж фестралы, — будничным тоном ответил Хагрид. — Ты же их, это, не видишь?

Состроив самое честное выражение лица, я помотала головой.

— Ну это и хорошо, Гарриет. А насчёт девочки… Попробуй с ней поговорить. Может, она сама, это самое… боится тебя, в общем. Или стесняется. А ты первая подойди к ней.

Попрощавшись с Хагридом, я отправилась на Травологию. У теплиц уже стояли две группы студиозов. Ко мне тут же подскочила Гермиона и принялась читать морали о необходимости посещения завтрака.

Вскоре к нам подошла Спраут в компании… У меня отвисла челюсть. Перед преподшей чуть ли не вприпрыжку нёсся пижон из Косого переулка.

— Всем привет! — он приветливо махнул рукой.

Гермиона томно вздохнула, а толпа зашепталась. Я никак не могла подобрать челюсть с пола.

— Как все из вас, уверен, знают, я буду преподавать вам Защиту от Тёмных Искусств в этом году. Но, конечно же, это не единственный мой талант, — пижон широко улыбнулся, и девчонки в первых рядах запищали. — Мы с профессором Спраут обсуждали новейшие достижения Травологии. За время моих странствий мне удалось поработать с одними из редчайших видов магических растений и я…

— Дети, теплица номер три! — перебила его Спраут. Судя по выражению её лица, ещё хоть слово от пижона в сторону Травологии, и на паре мы будем не пересаживать корешки, а закапывать труп.

После занятия я, по уши измазавшись в грязи, плелась в сторону замка и слушала нытьё Рона. Он испачкал единственную мантию, и уже через полчаса МакГонагалл четвертует его за неподобающий внешний вид. Тяжело вздохнув, я достала волшебную палочку.

— Сейчас будет импровизация, заранее не обижайся. Тергео!

Бытовое заклинание, подсмотренное в библиотечной книжке, далось мне с трудом. Я потратила четверть резерва на то, что вдали от замка могла бы сделать щелчком пальцев. Но результат всё же был: мантия Рона стала чистой, не считая почти незаметных пятен на рукаве.

— Спасибо, Гарриет, ты просто волшебница!

— А ты не могла бы и мне помочь с одеждой? — тихо попросила меня Гермиона.

Сосредоточившись сразу на нас двоих, я вновь произнесла заклинание. В воздух взмыли желтые искры, и грязь исчезла с наших мантий. Резерв окончательно опустел, и мне оставалось лишь надеяться, что МакГонагалл не даст практическую на первом же занятии. Иначе я рискую попасть в лазарет.

Надежды на лекцию не оправдались. Преподша прошла между рядами, раздавая жуков, и сказала за следующий час превратить их в пуговиц. Я усердно изображала задумчивость всякий раз, когда взор МакГонагалл обращался в мою сторону, и временами бормотала магическую формулу, не вливая в неё ни капли магии. Впрочем, было бы что вливать. У Рона, с которым мы сидели вместе, к концу занятия пуговица даже почти не бегала по парте, но лапками всё же шевелила. Я размышляла о том, что неплохо было бы заиметь таких пуговиц-мутантов и подкидывать их недоброжелателям.

— Что у нас дальше? — спросил Рон, когда мы вышли из Большого зала.

— Защита, — процедила я.

Остаток обеденного перерыва мы провели на школьном дворе. Гермиона достала одну из книг Локхарта и, раскрыв её на закладке, углубилась в чтение. Я осторожно взяла книгу за обложку и посмотрела название. «Путешествие в преисподнюю», — несомненно то, чего так сильно не хватало второкурсникам.

— И как, интересно?

— Очень! Представляешь, профессор Локхарт такой могучий волшебник! Например, ты знаешь, что в своих странствиях в Польше он заточил Мефистофеля в темницу и спас от гибели жителей деревни?

Я спрятала смешок за приступом кашля.

— Глупости. Хороший вопрос, зачем нам вообще такие учебники. Вот смотри, — пододвинувшись к ней, я ткнула пальцем в один из абзацев и прочла вслух: — «Ведомые паном, мы вышли на поляну, освещённую луной. Земля была залита кровью, и в воздухе витал её горький запах, а в тени деревьев сидело огромное чудовище. Сверкнули его пустые, бездонные глаза. «Это оно!» — с дрожью в голосе воскликнул Твардовский. Существо отбросило обглоданную человеческую кость и повернулось к нам».

— И что не так?

— Во-первых, — мне пришлось подбирать цензурные выражения, — выкинь этот мусор. Во-вторых, это легенда о польском пане — Локхарт даже ему имя не изменил. Ну а в-третьих, демоны жрут не людей, а их жизненные силы.

— А ты откуда это знаешь? — удивилась Гермиона.

— А он?

— А ты?!

— А он?!

— Хватит! — воскликнул Рон. Мы замолчали, уставившись на него. — Сколько можно о Локхарте? У меня вот вообще пуговицы не получились…

В доказательство он бросил на скамейку несколько пуговиц. Те почувствовали вкус свободы и, быстро перебирая лапками, скрылись в ближайших кустах.

Обосновавшись за последней партой, я водила ручкой по тетрадному листку, пытаясь нарисовать карикатуру на пижона. Рядом дремал Рон, подложив руки под голову. Локхарт тянул длинную и нудную речь о себе любимом, которую из всей группы конспектировала одна Гермиона.

— А теперь, дамы и господа, убираем книги со столов и достаём двойные пергаменты!

Рон медленно поднял голову и проморгался. Судя по его выражению лица, он пытался вспомнить, кто все эти люди вокруг него и вообще какой сейчас год.

— Не пугайтесь, это всего лишь небольшая контрольная работа, — продолжил Локхарт. — Я дам вам её для того, чтобы проверить, как внимательно вы читали мои книги и что из них усвоили.

Раздав листы заданий, он прошествовал обратно к преподавательскому столу и обвел группу оценивающим взглядом. Я глядела на вопросы, и казалось, ещё немного и они уставятся на меня в ответ.

— Тут пятьдесят вопросов про Локхарта, — пробормотал Рон, наклонившись ко мне. — Ущипни меня. Кажется, я ещё не проснулся.

— Добро пожаловать в реальность. Предлагаю командную работу: напишем контрольную так, чтобы Локхарт лично освободил нас от своего предмета, — я в предвкушении ухмыльнулась. — Начнём с номера семь: «Какая самая фотогеничная поза Гилдероя Локхарта?»

Как по команде, на мои слова обернулись задние ряды. Моя ухмылка превратилась в оскал.

— Не спрашивайте, что это означает, просто пишите: «раком».

Один из мальчишек, сидевших передо мной, рассмеялся, спрятав лицо в ладонях.

— А вот ещё, — хмыкнул его сосед. — «Выигрывал ли Гилдерой Локхарт когда-нибудь Всеанглийский дуэльный конкурс?». Ответ: всегда, потому что был его единственным участником.

— Лучший подарок на день рождения?

— Новый парик: этот уже на лоб съезжает.

— Заветное желание?

— Чтоб на него мухи перестали слетаться.

Сдав шесть выполненных как под копирку работ, мы хищными взглядами наблюдали за их проверкой.

— Как странно… — удивился Локхарт. — Тут одинаковые ответы.

— Какие вопросы, такие и ответы, — шепотом сказала я. По галёрке прокатилась волна смешков.

Пижон укоризненно покачал головой, но ничего не сказал. Обидно, учитывая, что я десять минут потратила на опус про его победу над банши.

— Ну что ж, а теперь перейдем к делу, — Локхарт достал из-под стола большую клетку, накрытую куском ткани. — Сегодня я вас научу, как обуздывать самые мерзкие создания. Да, это они! Только что пойманные корнуэльские пикси!

Ловким движением он сдёрнул с клетки ткань. Смеялась уже вся аудитория.

— Это же просто пикси, — бросил мальчик с первой парты.

— У нас такие однажды в саду завелись, — улыбаясь, добавил Рон.

Пикси были забавными. Маленькие синие человечки пронзительно верещали и цеплялись за прутья клетки, пытаясь выбраться.

— Конечно, это просто пикси. А теперь посмотрим, как вы с ними справитесь! — и с этими словами Локхарт открыл замок.

Существа вмиг разлетелись по классу, хватая и ломая всё, до чего добирались. Наша галёрка, вооружившись палочками и учебниками, пыталась удерживать оборону. Один из пикси схватил меня за волосы, но молниеносно отлетел в стену. Раскрасневшись и тяжело дыша, Рон сжимал в руках одну из книг Локхарта, которой только что нокаутировал пикси. Надо признать, писанина пижона может быть полезной.

— Всё ещё считаете, что это какие-то жалкие пикси? — Локхарт рассмеялся. — А сейчас я продемонстрирую вам, как с ними бороться. Пескипикси пестерноми!

На мгновение существа замерли, но затем развернулись и устремились в его сторону. Он вскрикнул и заполз под стол — пикси бросились за пижоном, бросаясь в него вещами и разрывая его мантию.

— Пара отменяется! — выкрикнула я, привлекая к себе внимание, и исчезла за дверью.

Не было необходимости повторять дважды: похватав сумки, студиозы мигом вылетели из аудитории. Я захлопнула дверь, из-за которой доносились крики о помощи, и прижалась к ней спиной.

— Всего лишь пикси, — кто-то из толпы передразнил Локхарта.

— Так же нельзя! — возмутилась Гермиона, тем не менее, выбежавшая с нами. — Мы должны вернуться и помочь ему.

— Зачем? — хмыкнул мальчик, стоявший рядом с ней. — Оставим эту работу профессионалу.

К вечеру погода разбушевалась ни на шутку. Дождь хлестал по окнам, пытаясь пробиться через них, а крыша замка содрогалась под оглушительными раскатами грома. Я забралась на подоконник и провела ладонью по стеклу, стирая испарину. Внизу под яростью ветра вздымались волны озера. Совсем рядом ударила молния, расчертив мрак, и на мгновение на школьном дворе показалась знакомая фигурка. Девчонка кружилась под проливным дождем, и во вспышках грозы её танец был словно запечатлён во множестве мелькавших картинок. От нахлынувших воспоминаний у меня перехватило дыхание. Ошибки быть не может. Это она.

Перепрыгивая через ступени, я спустилась по лестнице и выскочила на улицу. Ледяные капли и ветер били по лицу, но я бежала по грязи, по мокрой траве, не останавливаясь. Во дворе, вслух считая шаги, танцевала златовласая девочка, и за ней тянулся шлейф до боли знакомых серебряных искр.

— Алиса! — что есть сил закричала я.

Она остановилась, развернулась ко мне, и её лицо тронула едва заметная улыбка:

— Я нашла тебя.