— Хьюянг, пора! — скомандовала Мэл, запрыгивая на трап шаттла вместе с Рексом, Асокой и Саше.

— Понял, — сквозь треск динамика комлинка прорвался голос дроида.

Когда трап за ними затворился и шаттл начал взлетать, Асока смогла выдохнуть с облегчением и выключить световые мечи. Этой ночью эти мечи спасли жизнь не только ей, но и её друзьям. Рекс убрал в кобуру бластер. Саше сняла чёрный капюшон с головы, разглядывая сам шаттл изнутри. Всё осталось позади: перестрелки, погоня. Адреналин, что лишь пять минут назад ударил в голову, начал потихоньку отступать, сменяясь чувством тихой победы. 

Такие были последние два года. Пришла Империя и пришлось приспосабливаться к новым условия. Джедаи стали гонимыми тенями, преступникам. Ещё совсем недавно таких, как Асока и Мэл, принимали с тёплыми объятиями, добрыми словами и различными вкусностями почти во всех уголках Галактики. А теперь же их везде поджидает смерть. На каждом шагу потенциальная угроза для жизни. Джедаи, пережившие приказ шестьдесят шесть, теперь вынуждены быть никем и скитаться по галактике в крошечной надежде, что никто их не найдёт. 

Но их отряд был другим. Феникс — а именно так он назывался — старался помочь всем, кому правда нужна была помощь, кто не мог защитить себя. Феникс — символ возрождения, новой эры, где ещё теплится надежда и зло бьется в конвульсиях. Когда феникс сгорает, превращается в горстки мелкого пепла, рано или поздно он восстает, возрождается и становится сильнее, чем был прежде. Он находит в себе новые силы, новую веру и надежду. Это значит их отряд с каждым возможным падением станет лишь сильнее, лучше, чем был. 

Два года Феникс помогает попавшим в беду, борется против имперцев и с каждым разом их миссии могли становится всё опасней и опасней. Каждая миссия отличалась предшествующей ей. Либо выпадала удачная карта и всё складывалось вполне удачно, словно сама Сила пришла на помощь, либо судьба смеётся в лицо и отвешивает пощечину, а затем преподносит неприятные сюрпризы. 

Асока, конечно, всегда любила сюрпризы, но не такие. Её тело было в настоящем, в мрачном мире, где император Палпатин вершил свое сомнительное правосудие, но вот душа была в прошлом, во временах Республики. Там рядом её учитель, Энакин Скайуокер, близкий друг и понимающий её характер человек. Там Мэл, молодая, ещё не лишившаяся зрения, но уже понимающая ответственность за свои действия. Тогда воздух был приятней, чище, не было кровавой войны и приказа шестьдесят шесть. Асока хотела домой, где живы её друзья клоны, вкусно пахли любимые пирожные, джедаев заботило сохранение гармонии и порядка. Ей всего девятнадцать, она душой маленький ребёнок, желающий мира во всей галактике, путешествовать куда угодно и есть одни торты. Да, она скучала. Да, ей хотелось вернуть прошлое. И да, ей трудно привыкнуть к новому порядку, хотя и прошло уже два года. Асока просто не хотела принимать реальность, где зло всех обыграло. Рекс знал о её чувствах, даже в каком-то плане разделял их. Мэл советовала принять реальность и перестать жить прошлым. Такого командира, как она, переспорить было очень трудно, но Асоку это не останавливало. У неё есть права на чувства, на свои эмоции и желания. Право хотеть вернуть все назад, вернуть всех погибших друзей и исправить многие ошибки. Все этого хотят. 

— Всё в порядке? — спросил Рекс у Саше, которая, судя по взгляду, была где-то в своих мыслях. Не с ними.

— Теперь более менее, — кивнула та, но как-то неуверенно. Мыслями она всё ещё была не с ними. Где-то со своими переживаниями и воспоминаниями последних событий. Все в отряде понимали, что на Саше с ними лучше не давить, иначе эта свежая рана не заживет никогда.

Саше создана не для таких опасных миссий. Она не боец, по крайней мере, не такой как Рекс, Асока и Мэл. У неё нет тех физических навыков, что и у них, нет световых мечей, Силы. Саше обычный человек, не тогрута, как Асока, не клон, как Рекс. Она от них отличается, но у неё отныне такие же шрамы, что и у них всех — гонимые властью, вынужденные вечно скрываться и жить в новых, жестоких реалиях. Нет в Фениксе того, кто не был частично или полностью сломан. Они поломанные игрушки, которых выбросили в утиль и они стали никому не нужными. Пользовались, ласкали, вроде бы от сердца говорили слова любви, а потом взяли и бросили. Их всех боль разорвала на куски, и они до сих пор по кусочкам пробуют сшить себя заново. 

Всех, кроме Хьюянга, старого дроида, возрастом который был древнее, чем сам магистр Йода. Он помогал юнлингам собирать их световые мечи и преподавал историю. Асока в четырнадцать называла его жутким занудой, хотя, по правде говоря, таким она называет его до сих пор, но едва слышным шепотом на ухо Рексу. Мэл на это лишь раздражительно закатывала глаза. 

Как только шаттл покинул орбиту планеты, из кабины пилота вышел Хьюянг. Его фигура напоминала чем-то человека в серых доспехах. Движения его были точны, даже, пожалуй, слишком точны, и он жёстко, с лязгом, шёл к отряду.

— Ничего не случилось, пока нас не было? — сразу начала Мэл, снимая чёрные перчатки. Взгляд её пустых, белоснежных глазниц был направлен на дроида. С тех пор как она лишилась зрения, только Сила помогала ей не сойти с ума в этой галактике. Сила, частые медитации, тренировки — её ключ к сохранению контроля. Сила не давала полностью разбиться, направляла. Порой в разуме Асоки проскальзывали мысль, что, несмотря на потерю зрения, Мэл в их отряде будто видела больше остальных. Однажды она сама озвучивала эту мысль, издав смешок, но в нём не было веселья.

— Вообще-то случилось, — ответил Хьюянг. — На шаттл успел пробраться посторонний.

Он сказал это таким ровным, чётким голосом, будто ничего страшного не случилось, однако Асока ощутила осевшее на плечи всех напряжение. Мгновение никто из них не смел вздохнуть. Асока увидела, как напрягся рот Мэл, как сверкнул едва сдерживаемый страх в голубых глазах Саше, как Рекс потянулся инстинктивно к кобуре. Асока видела, всеми фибрами души чувствовала. Кто-то пробрался на их шаттл, вторгся в их личное пространство, неизвестно с какой целью. Может это был охотник за головами? Штурмовик? Или мелкий воришка, решивший чем-нибудь поживится? Сотни мыслей роились в голове Асоки и не давали спокойно вздохнуть. 

— Посторонний? — повторила Мэл, стараясь контролировать голос, чтобы он звучал холодно и строго. Но Асока ощутила раздражение, нарастающий гнев. Мэл очень ценила личное пространство и частную собственность. Она всегда горячо и яростно защищала то, что принадлежало ей. Асока не забыла, как будучи маленькой и ещё не ставшей падаваном, она стащила у Мэл тайком вафлю. Так, детское ребячество, однако Мэл тогда было не до смеха. Она метала молнии злости, гневалась, что по спине маленькой Асоки пробежала холодная, неприятная дрожь.

— Об этом я и предупреждал, — вставил Рекс, проигнорировав направленный на него строгий, недобрый взгляд белоснежных глаз Мэл. И это правда. Когда Феникс планировал эту миссию, Асока и Мэл сошлись на том, чтобы оставить трап опущенным, дабы они успели быстро забежать и улететь. Рекс возражал. Посчитал эту затею рискованной, опасной. Он пытался отговорить Мэл и Асоку, взывая их к благоразумию. Асока теперь поняла его опасения.

— И этот посторонний здесь.

Слова Хьюянга заставили всех внезапно оцепенеть. Брови Саше поднялись вверх от шока и осознания ужасной истины. Некто, кто проник, на их корабль, был всё ещё здесь, с ними, летел с ними на Миркр. Грудную клетку сдавило от этого жуткого осознания. Рекс сжал кулаки.

— Где он?

— В каюте Мэл, — рассказал Хьюянг.

— Где?! — вспыхнула Мэл и, несильно толкнув Асоку, стремительно направилась в свою каюту. 

Рекс и Хьюянг сразу последовали за ней, а Саше и Асока несколько секунд простояли на месте, обменивались недоуменными взглядами, прежде чем пойти за ними. Страх в душе бился с любопытством, так часто доводившим Асоку до бед. Неподдельный интерес к таинственному постороннему граничил с неприятным беспокойством. Вопросов в голове не убавлялось. Кто это? Почему этот незнакомец ещё здесь? Быть может, это какой-то пьяница? Просто пришёл и уснул? Асока тряхнула головой, отгоняя столь абсурдные мысли. Нет, это даже слишком абсурдные мысли. Кто вообще в здравом уме полезет на чужой шаттл? 

В голове Асоки строились различные предположения. Каждая мысль смешнее и бредовей предыдущей. Но то, что они увидели в каюте Мэл, как только дошли до неё, предположить никто не мог:

На полу, прямо возле двери в каюту, лежало безвольной куклой тело девочки. Короткие тёмно-синие пряди падали ей на лицо. Кожа белая, практически бледная, как первый снег, на ладошках красовались алые ссадины. Она выглядела лот-котенок. Совсем кроха. Сердце Асоки болезненно сжалось. Краем глаза она увидела, как Саше поддалась вперёд, как будто желая коснуться её. Даже Рекс будто был в замешательстве. Мэл побледнела, позволила тени удивления показаться на её лице, а потом вновь появилась каменная маска. На то мгновение, что она была уязвимой, Асока увидела настоящую Мэл. Ту, кем она была до потери зрения. Кем она была до войны клонов.  

— Когда я услышал шаги, я помчался сюда, — разъяснял всем Хьюянг. — Видимо из-за действий голокрона, найденного на Ситосе, она и потеряла сознание. 

Мэл бросила взгляд на лежащий на полу чёрный голокрон. Этот голокрон они с Асокой нашли на недавней вылазке на Ситосе. Древний, чёрный голокрон треугольной формы не мог остаться без их внимания. Этой реликвии наверняка было уже сотню, если не тысячу лет, и ни Мэл, ни Асока не знали, что он таит в себе. Что за информацию он хранил, была ли эта информация полезна джедаям. Не исключали варианта, что голокрон был оставлен ситхами. Что он хранил в себе тайны тёмной стороны, той, которой для джедаев запретна. Тёмная сторона полна соблазнов. Один раз ты взял её за руку, согласился принять её помощь, а она тебя на дно. Тянет, тянет, а потом топит, алчностью, ложью и другими пороками наполняет. Асока поёжилась от неприятных воспоминаний. Страшные, крайне неприятные воспоминания, которые добираются до души бесшумно, и сперва только стучишь зубами, съеживаешься от страха и пытаешься сделать глубокие выдохи и вдохи, чтобы сконцентрировать на чем-то приятном. 

Подобные артефакты могут пошатнуть здоровье любого носителя Силы, высосать все жизненные соки, что уж говорить о ребёнке, который, скорее всего, не чувствителен к Силе. С подобными голокронами обращаться сумеют точно не простые люди, которым чужда Сила, привычно всё обычное, не требующее вмешательство чего-то мистического. Асоке хотелось бы верить, что девочка, появившаяся на их корабле, несильно пострадала. Но что нужно было на их шаттле какой-то девочке? Искала спасения?

— Да как она вообще сюда попала? — недоумевала Мэл.

— И что ей здесь надо было? — задался вопросом Рекс, наклонившись к девочке. Он стал осторожно прощупывать сонную артерию, убрав синие пряди назад. — Она живая.

— Она может быть имперской шпионкой, — предположила Мэл.

Саше и Асока бросили на неё неодобрительные взгляды.

— Какая шпионка? — повысила голос Асока. — Ей на вид не больше десяти или двенадцати.

— Мы не можем исключать и этот вариант, — стояла на своём Мэл, сохраняя ледяную сталь в голосе.

Асока поджала губы. Желваки заходили на скулах. Она было открыла рот, дабы возразить и высказать всё, что вертелось на языке, но слова так и не слетели с губ.

— Очнулась!

От слов Рекса сердце тут же подскочило и все прошлые мысли ушли на задний план, уступая новым. Даже Мэл дёрнулась от неожиданности. Внимательные взгляды присутствующих устремились на маленькую синеволосую незнакомку, медленно разлепляющей глаза. Асока заметила выражение лица Саше: внимательный, обеспокоенный взор был прикован к девочке, пальцы схватились за украшение на шее, выдавая её переживания. Саше никогда не озвучит вслух свои мысли, но Асока давно выучила, как проявляются её страхи и переживания. Через прикосновение к ожерелью и кольцам на пальцах. Не одну Асоку волновала судьба девочки. Непоколебимой оставалась, разве что, только Мэл, сложившая руки на груди. 

Глаза девочки медленно оглядели всё вокруг и на её лице вдруг застыл ужас. Девочка судорожно вздохнула и вжалась спиной в стену каюты, прячась от чужаков.

— Эй-эй, тихо, — Рекс пытался её успокоить и приподнял ладони вверх, как бы давая понять, что вреда ей причинять не собирался. — Спокойно, тихо, мы тебе зла не причиним.

Девочка оглядела собравшихся с удивлением и страхом. Асока не особо удивилась, представила себя на её месте: окруженная незнакомцами, чужими, совершенно потерянная, ничего не понимающая. Рядом с ней одна тогрута с апельсиновой кожей, рисунками на лице, монтралах и лекку. Одна женщина с каштановыми волосами и белыми, пустыми глазницами. Солдат в белой броне и со шлемом на голове. Серебристый дроид с золотыми глазами и девушка с тёмно-каштановыми волосами и голубыми глазами, хоть как-то похожая на обычного человека.

— Скажи, как тебя зовут? — полюбопытствовала Саше.

— Я, — девочка тут же прикрыла рот, в её глазах блеснула паника. — Я не знаю...

— Лучше скажи нам правду, — проявил участие Рекс. 

— Мы тебя не поругаем, только поможем дойти до дома, — уверяла Асока мягким голосом, приветливо улыбаясь. Не хотелось ещё больше напугать девочку. — Скажи только, где ты живёшь?

Льдистые глаза девочки наполнились ещё большим страхом.

— Я... не помню, — покачала она головой. — Я ничего не помню. 

— Слушай, мы же сказали, что тебе поможем и вреда не причиним, — Рекс явно не верил ей. — Но и ты не играй с нами, пожалуйста и не шути так.

— Рекс, она не шутит, — отозвалась вдруг Мэл с беспристрастным выражением лица. — Я это чувствую. Она правда ничего помнит.

— Это могли быть последствия прикосновения к голокрону, — выдвинул версию Хьюянг. — Я думаю, так оно и есть.

Асока почувствовала, как засосало под ложечкой. Она нагнулась к девочке, коснулась её лба кончиками пальцев и прикрыла глаза, игнорируя её пугливый взгляд затравленного зверька. Сила медленно пробежала по телу, как электрический ток, направляя, помогая найти ответы. Очень тонкое, едва уловимое чувство, ни с чем не сравнимое, волнами пронеслось к разуму Асоки. Девочка сидела, непонимающе посмотрела, поджав ноги под себя. Асока с помощью Силы хотела перебрать её воспоминания, в надежде отыскать хоть что-то, и её прошиб ледяной ужас, когда она убедилась, что слова Мэл — чистая правда, а разум девочки полностью пуст. Там не было ничего, кроме страха. Абсолютно чистый лист. Будто с диска стёрли все важные данные. Ни одного важного воспоминания. Ничего, за что можно зацепиться. Одна глухая пустота.

Саше присела рядом, сочувствующе глядя на незнакомку. Угрюмая, худая, потерянная девчонка с большими от страха льдистыми глазами. Она появилась у них в одной пижаме, грязной, порвавшейся в области правой голени. На щеках размазанная земля, на подбородке алая ссадина. Саше выдавила из себя подобие улыбки и приподняла ладони вверх, показывая девочке, что она с добрыми намерениями. Медленно коснулась её щек и стёрла грязь. А девчонка позволяла, хлюпая носом и ничего не говоря, словно забыла все слова. Смотрела угрюмо, но страха не было. Лишь доля волнения и недоверия. 

Мэл кивком головы дала понять Рексу и Асоке о будущем разговоре. Без посторонних ушей. Асока бросила короткий взгляд на Саше и девочку. Последняя сидела, позволяя её трогать, в глазах неуверенность, но не было слёз.

— Красивые волосы, — оценила Саше, нежно улыбнувшись.

Девочка зажала между пальцами прядку волос, рассматривая её с любопытством.

— Спасибо, — пробормотала тихо она.

Асока решила оставить их вместе. Быть может, в обществе Саше таинственная девочка быстрее успокоится и начнёт потихоньку открываться. Уголок губ дернулся вверх, Асока присоединилась к Рексу и Мэл, ждущих одну её.

— Что нам делать? — спросила она.

— Оставим в местном приюте на ближайшей плане, — решила Мэл.

— Она ничего не помнит, — напомнил Рекс. — Я сомневаюсь, что в приюте ей помогут.

— А если мы её оставим? — сорвалось с губ Асоки быстрее, чем она успела подумать.

Мэл начала буравить её недовольным взглядом. Асока приподняла подбородок, уперев одну руку в бок. Раз сказала, нужно отвечать за свои слова. Да и идея оставить девочку здесь начала казаться ей очень даже неплохой. 

— Ты серьёзно?

— Абсолютно, — кивнула Асока с веселой интонацией в голосе.

— Ты хоть понимаешь, что мы её не потянем? — пыталась вразумить её Мэл. — А если её будут искать?

— А как мы поймем, что это её ищут, если она не помнит? — продолжала Асока. — Все расходы я могу взять на себя. Я за ней и в огонь, и в воду.

Мэл презрительно фыркнула.

— А тушить и вылавливать мне, да? 

— Асока, это плохая идея, — добавил Рекс. 

— А я считаю, что нет, — строптиво буркнула Асока. — Я уже не девочка, что нуждается в помощи и защите. Я сама кого хочешь защищу, вы знаете. Девочка будет под моей защитой, вас не потревожит. Я смогу о ней позаботится. Прошу, дайте ей шанс. Мы дадим ей шанс на новую жизнь. Надежду. Ведь в этом смысл нашего отряда — спасать, давать надежду. Ради всех нас я приму эту ношу и буду о ней заботится.

Рекс тяжело вздохнул под шлемом. Мэл устало потёрла переносицу. Под немного надломившимся льдом старшей Асока угадывала раздражение, приближающееся к усталости. Рекс разделял её чувства. Они с Мэл являлись образцом ледяной стойкости, благоразумия и ответственности. Асока для них сперва была маленьким ребёнком. Строптивым, поступающим по-своему, всячески желающим доказать взрослым, что уже давно не ребёнок. Асока — вечное пылающее пламя, энергия, цветущая жизнь. Мэл и Рекс — закаленные боями и сделанные из стали, сотканные из самых благородных качеств. Льду и пламени уживаться трудно, а им удавалось. Тем более Асока тоже глупышкой не была. Она за свою жизнь отпускала часто, теряла постоянно, в последние годы это давалось тяжелее. Асока больше не маленькая девочка. Не тот юнлинг, что только-только должен был стать падаваном Энакина. Асока повзрослела, научилась терять и обретать. Она в полной мере вкусила ответственность и знает о ней не меньше Рекса и Мэл. Уже больше она не смотрит со страхом на противников, больше не плачет по убитым воинам, чьи лица постепенно стирались из памяти. 

Асока уже могла защитить себя сама. Значит и о девочке позаботится. Она была готова взять её под крыло, если нужно было. Готова доказать, что способна. Что она хочет и может позаботится не только о себе. Асока не та девочка, что боится собственной тени. Не та девочка, что боялась высоты и взглянуть страху в лицо. Асоке девятнадцать и она понимала, что уже готова. В ученики девчонку она не возьмёт точно. Во-первых, у той нет чувствительности к Силе, а во-вторых ещё висела над ними одна мрачная туча, чьи молнии уничтожали всех джедаев. Однако Асока может просто заботится о девочке. Если та, конечно, позволит. У девчонки нет имени, нет дома, нет собственной личности. У неё в душе сплошная пустота. Да, с Фениксом тоже не совсем безопасно, достаточно вспомнить их миссии. Риск смерти ещё был. Но Асока всё ещё считала, что взять девчонку под свою опеку будет несомненно правильным решением. Плевать, что Мэл и Рекс с этим не согласны, она будет стоять на своём до последнего. К месту приклеится, хоть с Палпатином за один стол сядет, но от идеи оставить девчонку не откажется. 

Когда Мэл смотрела на неё своими пустыми глазами, Асоке казалось, она её прожигала. Лицо Мэл оставалось строгим. Она кинула короткий взгляд на Саше с девочкой. Девчонка успела нырнуть в объятия Саше, сидела тихо, неподвижно, не хныкала, не пугалась. Асока и сама почувствовала, как отступал страх и приходило смирение. Девочка больше не плакала, Саше удалось её утешить. Как именно, Асока пропустила, но на сердце стало мгновенно спокойней. Одной проблемой меньше. Главное, чтоб девчонка потом её не боялась.

Наконец, медленно выдохнув, Мэл приняла решение:

— Кормить её будешь сама. А если умрёт, то сама и похоронишь.

Душа, немного осунувшаяся из-за взгляда старшей, снова воспряла. На лице Асоки расцвела победная улыбка.

                                                            ***

Асока вошла в каюту, где сидела девочка. Её лицо казалось задумчивым, мыслями она была будто не в реальном мире, разглядывала ногти, на которых слез чёрный лак. Хьюянг успел сделать анализ и заключить, что девчонке двенадцать лет. С момента её пробуждения она разговаривала только с Саше, не затрагивали острых тем. Как призналась сама Саше, по большей части, девочка молчала и чувствовала себя не уверенно. Она боялась, что будет с ней дальше. Её пугало полное отсутствие воспоминаний. Ничего, Асока ей поможет создать новые, более приятные воспоминания.

— Приветик, — поздоровалась она с улыбкой.

Девчонка подняла на неё глаза.

— Привет

— Всё ещё боишься меня? — Асока приподняла бровь, расслабленной походкой приближаясь к ней. — Что заберу, съем, обглодаю до костей?

— Не боюсь и не съешь ты меня, — нахмурилась девочка, явно считая эти слова чушью. Асока лишь хмыкнула. 

— Да? А то при первой встрече ты испугалась так, будто я чудище, — напомнила она. Девочка в ответ на это промолчала. Асока села рядом с ней. Разговорить её будет нелегко. — Да ладно тебе, понимаю, ты от шока, память потеряла. 

— Меня отдадут в приют? — спросила прямо девочка.

— Нет, — заверила Асока. — Нет, не отдадим.

В глазах девочки всё ещё читалось недоверие, доли сомнения не угасали. Она по-прежнему тут не своя, вокруг неё чужие. Были ли у неё раньше свои оставалось загадкой. Асока не исключала варианта, что девочка была сиротой.

— Ты не применяешь на мне трюки эти? 

— Какие? — искренне не поняла Асока. 

— Джедайские, — уточнила девочка. — Я не хочу в приют

— А куда ты хочешь?

«Никуда, ты же не знаешь, где твой дом».

Девочка обхватила руками колени и положила на них голову, с грустью уставившись в стену.

— Я не знаю... — промолвила она.

Конечно она не знала чего хотела. Она не помнила своей жизни: ни своего дома, ни своей семьи, ни даже своего имени. Но у неё был шанс получить всё это, Асока постарается.

— Мы посовещались и решили что ты остаёшься с нами, — сообщила она. — Ну, раз ты нас сама нашла

Девочка удивлённо уставилась на неё.

— Правда?

— Это было нелегко, но я бываю убедительной, — последовал весёлый ответ Асоки. — Ты тоже чудаковатая, как и все мы. И волосы красивые.

На щеках девочки появился смущённый румянец, словно расцвели бутоны цветов.

— Спасибо, — поблагодарила она. 

— Я Асока, — она протянула ей руку для рукопожатия. Девочка, переведя взгляд с руки Асоки на её лицо, неуверенно вложила в её руку свою и сжала.

— А я...

— Не помнишь, знаю, — перебила её Асока, — но нам тебя нужно как-то звать. Как насчёт Хоуп?

Девчонка замялась. 

— Хоуп?

— Да. Надежда.

Это имя родилось в голове Асоки буквально во время их диалога, сверкнуло в голове яркой вспышкой. Хоуп — надежда. Феникс дал ей надежду на новую жизнь, на новое существование. Она может начать всё с чистого лица, найти друзей, смысл жизни, вырасти смелой, доброй и отважной девочкой, не теряющей надежды. Сама она может стать их спасением от скучных и жутких будней, наполненной одними миссиями. Она станет членом их маленькой семьи, Асока обещала себе позаботится о том, чтобы девочка к ним привыкла. Чтобы она не нуждалась в чём-то. Девчонка будет часть их команды, частью их семьи. У неё тоже шрамы на сердце, как и у них всех. Своё прошлое за изгородью ребёр, забытое, стёртое из памяти. У девчонки появилась надежда построить своё будущее.

Она опустила глаза, раздумывая над предложенным именем. Асоке хотелось верить, что оно ей понравится. В крайнем случае, девочка может выбрать любое другое имя, пока она не помнит своё. Феникс попробует ей помочь вернуть воспоминания, хоть Хьюянг и предупредил, что память, вероятно, никогда не вернётся к ней. Асока же считала, что маленький шанс вернуть стёртые воспоминания всё-таки есть, просто стоит получше искать. Быть может, однажды девочка всё вспомнит и они все узнают, кто она на самом деле.

Девочка подняла глаза на Асоку.

— Мне нравится это имя, — сказала она, невинно улыбнувшись.

Асока притянула её за плечи, чтобы обнять. У неё появилась отныне младшая сестричка. Тихая, скромная, легко уходящая в себя. У которой отныне есть имя — Хоуп. Их новая надежда.