По просьбе Рейниры, Хару вместе с мамой и бабушкой отправился на главный базар Керена. Дину она нашла заказчиков, готовых заплатить любую сумму, только бы выполнили их заказы. Дедушка уехал в Тид на заседание королевского совета Набу. В небольшом дворце Кастилей Рейнира находилась одна, если не считать прислугу. По правде говоря, убедить родню пройтись по городу и дать ей самой встретить Силане оказалось не так легко, как казалось. Пришлось привести немало убедительных аргументов, чтобы бабушка позволила Рейнире это сделать. Мама и Дин молча сверлили полными сомнений взглядами. Рейнира уверяла, что всё пройдёт нормально. В конце концов, ей надо уметь вести дела семьи, она должна налаживать связи с потенциальными родственниками и добавила, что хотела бы это сделать самостоятельно, как будущая леди Кастиль. Плюс она слукавила, что хотела так избавить бабушку и маму от лишних проблем. Она так учится быть главной, не всё же ей вручать в руки бабушки и мамы, и ей пора самой быть самостоятельной. В итоге бабушку убедил аргумент, что внучка хочет облегчить ей задачу, потому и согласилась.

Рейнира стояла в большой гостиной и опрыскивала водой все попадающиеся на глаза зелёные растения. Нужно было чем-то занять себя перед приходом Силане. К её собственному удивлению, уход за цветами доставлял ей не меньшее удовольствие, чем написание стихов. Расслаблял практически так же, как её успокоительные. Посторонние мысли улетали из головы и ритм биения сердца приходил в норму. Ей захотелось перетащить один из горшков с цветком к себе в комнату, но ей бы точно это не позволили. Перед отъездом на учёбу нужно будет сходить купить фиалок в комнату и бегоний, они идеально впишутся в интерьер её комнаты.

За окном сгущался вечерний сумрак. Мягкий свет свечей танцевал на стенах. Вокруг небольшого стола с едой раскинулись мягкие подушки — это было сделано специально, поскольку Рейнира прочла на страницах заснятой книги, что такая была традиция тех, кто поклонялся Шираи. Таким образом они могли быть ближе к земле. Ещё такая практика позволяла создать более интимную и расслабленную атмосферу, а также больше располагала к доверию и общению, — именно это Рейнире и нужно было. Её внимание переключилось с зелёных листков на яркое пламя свечи. Рейнира поставила пульверизатор на подоконник и взяла в руки одну из восковых свечей, где уже медленно маленькими каплями стекал воск. Глядя на огонь, она представляла, как изжарятся на таком огне все, кто посмел навредить её семье. Её воображение рисовало, как враги семьи горели в пламени хаоса, корчились от боли, их крики смешивались с треском огня, и они страдали от настигшей их кары.

— Миледи, прибыли Дарен Силане со своим племянником и архиереем Криерсом Силане.

Рейнира не вздрогнула от внезапного голоса Нэмис позади. Только пальцы крепче вжались в свечу. 

— Чудесно, — отозвалась Рейнира, натянув на себя фальшивую дружелюбную улыбку. От этой маски бальег внутри свирепел и опять не мог угомониться. Она поставила свечу на место догорать. — Я их заждалась.

Частично это была правда. Она ждала их, но нельзя было сказать, что она была им рада. 

Двери распахнулись и с ровными спинами вошли Криерс и Дарен Силане в зелёных одеждах, а за ними вышагивал Чед, судя по причёске, подражавший своему дяде: их волосы были будто прилизаны и зачёсаны назад, хотя Рейнира сперва подумала, что они просто не мыли головы. Рейнира же их встретила в более презентабельном виде: синие волосы были собраны и уложены в красивый хвост, такого же оттенка платье идеально подчеркивало её талию, пояс украшала серебряная роза. Плечи открыты, на груди висели её два кулона с символами семей Вет и Кастиль и один с крыльями феникса. Глаза подведены чёрным, тени синие с серебристом возле уголков глаз, на губах была тёмно-розовая помада, подаренная мамой. Рейнира стояла как леди с приподнятым подбородок и снисходительной улыбкой, со сцепленными позади руками — за последнее бабушка её много раз ругала, потому что леди могут стоять только со сцепленными руками перед собой, никаких позади. Но от этой привычки избавиться пока что не получилось. 

Рейнира, как и подобало, сделала глубокий реверанс в знак приветствия и уважения.

— Милорды, — обратилась она ко всем, — добро пожаловать.

— Благодарю, Рейнира, — Дарен Силане коснулся с улыбкой её оголённого плеча, отчего скользкая тошнота подкатила к горлу. — А где твоя матушка и леди Супе?

— Они скоро будут, не могут же они пропустить важных гостей? — Рейнира отошла назад, ближе к столу и почувствовала несказанное облегчение, оказавшись подальше от дяди Чеда. — Особенно если эти гости — будущие родственники.

Из каждого слова сочился ядовитый мёд. Рейнира делала вид, что рада гостям, но её радость не была искренней. Она улыбалась так, как бабушка улыбалась гостям, искренне понимала теперь её не любовь к другим. Кого бабушка и любила, так это свою семью, да и то только маму и Рейниру — скорее всего.

— Жду с нетерпением твою семью, — улыбнулся в сторонке Чед.

— Я бы очень хотел повидать твою бабушку, — сказал Криерс Силане, — надеюсь она в добром здравии?

«А ты прикидываешь, когда она откинется, старый хрен? Или ты и её отравить хочешь?»

— Это же Супе Кастиль, у неё крепкое здоровье, — лаконично ответила Рейнира. — Я велела приготовить для вас изысканные блюда. Давайте не дадим им остыть?

Пока все садились, она едва заметно кивнула Нэмис и та вышла за дверь. Криерс Силане поглядел на подушки и стол с лёгким удивлением и приподнял брови.

— Я весьма впечатлён, — оценил он. — Ты знала, что раньше богатые семьи практиковали такой приём пищи?

— Я знала, что вы оцените, — промурлыкала Рейнира. Она специально села так, чтобы видеть лица всех Силане.

Дарен Силане погладил её по голове, словно она была его дочерью. От его касаний Рейниру скручивало.

— Богиня оценила этот жест, — изрёк он монотонным голосом, — так мы ближе к ней и природе.

Рейнира отсела чуть дальше от него. После того случая ночью, она стала чувствительней к чужим касаниям. Они для неё ощущались как раскалённый уголь, брезгливость подкатывала к горлу и бальег внутри желал искусать неприятеля до смерти. Только касания тех, кто в её близком кругу, она воспринимала спокойно и только близким позволяла себя трогать. Дину тоже, с ним крепкие объятия и касания кожи к коже воспринимались как дом. Ощущение защиты и тепла обволакивало её и придавало сил идти дальше. Дин, пускай и не был джедаем, творил с ней настоящее чудо, усмирял бальега и заставлял голоса мыслей стихнуть. Рейнире с ним хотелось проводить всё время, видеть его карие глаза, слышать его хриплый голос, бросаться с ними колкими фразами. Будь он с ней, ей не было бы так тошно в обществе Силане. Но вечно полагаться на помощь Дина она не могла, она девочка взрослая и должна защищать себя сама. Да и впутывать его в свои планы ей не хотелось. Рейнира — пташка вольная, в угол не загнанная. Она у себя дома, это была её территория, а значит у неё в кармане были необходимые инструменты.

— Вы ешьте, не стесняйтесь, — она указала рукой на стоящие на столе блюда. Рейнира взяла и положила к себе на тарелку жареную и вкусно пахнущую перепёлку. — Попробуйте перепелов. 

Криерс Силане задумчиво пожевал губами. Чед почесал нос и положил себе в тарелку листья салата.

— Рейнира, мы же вегетарианцы, — поправил её он. — Мы считаем, что если есть мясо, то так мы злим наших богинь и саму Матерь.

«Да что ты? Что ж ты тогда со своей семейкой мясо наяривал?» 

— В самом деле? — удивилась наигранно Рейнира. — Возможно, я что-то не понимаю, но мне показалось, что когда я была у вас в гостях, вы ели мясо.

Она уловила, как переглянулись слегка обомлевшие Чед со своим отцом. Вот так глупо попасться ещё надо было уметь. А Рейнира как раз недавно читала, что тёмный путь Шираи отвергал вегетарианство. У неё не было сомнений, Силане практиковали тёмный путь, но в открытую не говорили о своей позиции, поскольку Империя официально запретила любые жертвоприношения и признала тёмный путь Шираи экстремистским. Силане строили из себя идеальный понтификов и проповедников, заставляли других верить в то, во что не верили сами — грязные ублюдки. 

— Мы из солидарности к тебе и твоей семье, — ответил Дарен Силане. — Мы помним, что не все из вас смогли отказаться от мясной пищи.

«Правда? Ну я так и поверила».

— Не осуждаю, — наврала Рейнира. — А как вам остальные блюда?

— Очень вкусно, — прокомментировал Криерс Силане, выпив из бокала вина. — Я всегда не был равнодушен к салату с фруктами.

Рейнира выдержала небольшую паузу, прежде чем произнести:

— Кстати, эти блюда, что вы едите, любил и мой папа. А моя мама любит перепелов. У нас схожие вкусы.

Она махнула по присутствующим пристальным взглядом. При упоминании папы, Дарен Силане прекратил жевать. И это Рейнира не упомянула ещё несколько волшебных слов, которые могли застать его и брата врасплох. Она не забыла их реакцию на упоминание деда Регала и вспоминала её с садистским наслаждением.

— У Раймуса Вета был хороший вкус, — выдавил из себя Криерс Силане.

Рейнира грустно вздохнула и натянула печальное выражение лица.

— Упомянула папу и вспомнила… детство. Как он играл со мной, как учил меня писать и считать, привил любовь к поэзии… — она сделала вид, что старается сдержать слёзы. — Я так скучаю по папе. Кто бы мог подумать, что такой умный и талантливый человек, как Раймус Вет, не доживёт до тридцати.

— Так решила сама богиня, — без эмоциональным голосом говорил Дарен Силане, явно показывая отсутствие интереса к данной теме. — Упокой богиня его душу.

Рейнира стиснула зубы, но старательно делала вид, что не желала его отравить и выкинуть тело в реку. Она так и не спросила у мамы про её годы обучения с Дареном Силане. Раз мама не рассказывала, значит он не заслужил, чтобы его имя было у кого-то на слуху. Она больше говорила о папе и капитане Тайфо, погибшим в Кровавую ночь, они хотя бы заслужили упоминания. А про Дарена Силане Рейнира говорить тоже не говорила желанием. Про дни, проведённые в доме Силане, Рейнира отвечала кратко: «всё прошло нормально». Нечего тревожить бабушку, дедушку и уж тем более маму. У них своих бед хватало. У дедушки диабет, у мамы благотворительность, у бабушки обязанности главной в провинции. О произошедшем известно было одному Дину. Он молчал из уважения к Рейнире и поскольку был воспитан так, что не мог влезать в дела чужой семьи. Но у него было своё понятие чести, прямо как у Рекса, и созданное из бескара чувство справедливости. Если кто-то, кто слабее, получал от того, кто сильнее, Дин остаться в стороне не мог — так уж он был воспитан.

— Мама всё время плачет по ночам, — добавила Рейнира, опустив глаза вниз. — Вспоминает папу постоянно. У них такая красивая история любви была. Папа носил маму на руках всегда, любил её. Они никогда не ругались, жили душа в душу. Мы с мамой обе скучаем по нему и не понимаем, как такое могло произойти, что папы не стало. Мама ведь больше всего пострадала. Она потеряла и мужа, и ребёнка в одну ночь.

Криерс Силане почесал бороду. Чед потянулся, чтобы взять Рейниру за руку, но она, как бы случайно, убрала руки под стол.

— Зато ты вернулась домой, — поддержал Чед.

Пора было бросить ещё несколько фраз, способных погрузить гостиную в неловкое и напряжённое молчание. Силане старательно игнорировали Кровавую ночь или пытались перевести тему, однако Рейнира всё помнила. Единственные воспоминания, не поблекшие от времени. Те, что болели шрамом на шее.

— Я помню ту ночь, когда это произошло. Убийц было много и все они были в масках животных. Они заставляли маму выбрать кого убить: меня или папу.

— Это неслыханно! — возмутился Криерс Силане. От его тона Рейнира чуть не усмехнулась от сквозившей в его тони наигранности. Да ему плевать было, что на папу, что на всю её семью. От её семьи ему нужно только их статус и положение.

— Верно, — согласилась Рейнира. — Ещё я помню, как мне чуть не перерезали шею. Шрам остался даже. Я пряталась в лесу… а потом как в тумане. Я очнулась в каком-то странном заведении, без памяти, одинокая…

Бабушка как-то сказала, что надо уметь использовать правду для своих целей, даже если они неправильные. Только сейчас Рейнира поняла смысл её слов. Главное для этого — убедительная актёрская игра. Настолько убедительная, чтобы ты сам в неё верил. Нужна маска невинной жертвы, чтобы хотелось тебя пожалеть. Жалость — оружие женщины, так было принято считать в обществе. 

Рейнира шмыгнула носом и подняла глаза на всех Силане. Чед смотрел с нескрываемым сочувствием, Криерс и Дарен Силане продолжали с невозмутимым видом есть. Проявили дурной тон, поскольку есть пока говорит другой считалось не принято в их обществе. 

— Это в прошлом, — отмахнулся Криерс Силане. — Богиня вернула тебя к нам и это главное.

Её губ коснулась кривая улыбка. На ладонях остались тонкие полумесяцы. Рейнире пришлось взять все усилия в кулаки, дабы не выдать свою фальшь и актёрскую игру. Тем более, что это было только начало её маленькой пьесы. Развязка ещё была впереди. И кажется, она уже должна наступить.

— Я всё пыталась выяснить, что же произошло в ту ночь. Как же так вышло, что такое громкое событие так быстро решили забыть?

— Это были интриги Амвей и её попытки показать, что она нужна Империи, — приводил доводы Дарен Силане. 

— Богиня решила, что убийцы должны быть тут же наказаны, и их казнь показала всем, что нужно жить дальше, — продолжил Криерс Силане. — Ширая учит, что не примирение с прошлым может стать грехом. Нельзя капаться в том, что уже случилось. Остаётся смириться и не искать ответов. Они могут иначе привести к другим грехам, как месть или злопамятность.

«Бабушка бы обрадовалась, услышав, что её назвали богиней».

Рейнира позволила паузе повисеть в воздухе, прежде чем продолжить, её голос стал чуть тише и заледенел:

— Я тоже не хотела капаться в прошлом, но мой дядя любил говорить: «думай о том, что от тебя могли утаить. Иногда истина не всегда такова».

Её тон стал холоднее льда. Из него улетучилось прежние дружелюбие и доброта. Рейнира ненавязчиво провела пальцем по краю кубка с вином. Взгляд пробежался по семье Силане. Криерс Силане плотно сжал губы, его брат поднял подбородок вверх и выпрямил спину, не сводя прожигающего взгляда с Рейниры. Чед в очередной раз нервно почесал нос. В воздухе повисло тяжёлое напряжение и легло на плечи. Не Силане здесь хозяева. Они в гостях у Кастилей, а тут все правила диктовала Рейнира, и играть они должны по ним. Она больше не марионетка. Она теперь управляла ситуацией, как опытный кукловод. Пора было раскрыть все карты.

— Я многие месяцы считала, что версия об интригах Амвей бред, — Рейнира медленно поднялась с подушек и начала ходить по гостиной, двигаясь грациозно, как кошка. — Потому что не совсем же она была тупой, чтобы рисковать так собственными подданными? Да и какой смысл был в Кровавой ночи для неё? Привлечь другой народ и показать, что она способная королева, что всё решила? Звучит слишком сложно и бредово, вам так не кажется? Мне так казалось многие месяцы. Я начала строить свою версию, но проблема было в том, что все улики были уничтожены. Как я думала. И вот, после визита к вам, я нашла в доме один экземпляр про Шираю и Крауну, где даже сохранились страницы о тёмном пути Шираи. Запретные страницы, — иронично смакуя звуки, проговорила Рейнира, глядя в окно. — Запретный плод всегда сладок. Я посмотрела каждую страницу и нашла упоминание о неком ритуале возрождения. Там было упоминание об инсценировке хаоса и принесении в жертву неверующих, чтобы предотвратить конец от Шираи и восстановить так самим гармонию на планете. — Рейнира взяла в руки свечу и взглянула задумчиво на огонь. — А папа и те, кто всё же погиб в ту ночью не были верующими. Папа, Саерс Тапало, Муне Андрьерре, Селеста Баллори… да даже Амвей не говорила открыто свою позицию, из-за чего старики считали её неверующей. И вот я подумала, что если это были не интриги Амвей, а ритуал религиозных фанатиков? Тех, кто поклонялся тёмному пути? А те погибшие, включая моего папу, были жертвами?

Рейнира в пол оборота развернулась к Силане и уловила лёгкое дрожание век Дарена Силане, сдвинутые к переносице брови Чеда и круглые глаза Криерса Силане. Её вопрос был встречен нервным молчанием.

— Никто не смотрел на случившееся с другой стороны, им нужны были только имена убийц, но они не смотрели глубже, — растягивала фразы с приторным спокойствием Рейнира. — Убийцы с масками животных пришли к нам в дом и приходили ко многим в Керене. И знаете, что меня ещё заставило задуматься? — с приторным любопытством спросила Рейнира. — Для чего же понтификам, поддерживающим светлый путь Шираи, нужны рисунки с людьми, у которых лица животных, и зачем им символы тёмного пути? — Она выдержала томительную паузу, позволяя своим словам занять каждую частичку этой комнаты. — И удивительно, что убийцы не заходили к вам. Как удобно, наверное, иметь такую репутацию, что никто и не подумает о вине таких порядочных понтификов?

Чед вспыхнул от гнева и хлопнул громко по столу. Рейнира не шелохнулась. Ни один мускул на её лице не дрогнул.

— Достаточно, — резким тоном оборвал её придыхания Чед. — В чём ты нас обвиняешь?

— Что это значит, Рейнира? — не понял Криерс Силане.

— Это значит, что тайное становится явным, — холодно заявила Рейнира. Её голос был ровным невозмутимым, словно она зачитывал приговор. — Вы так убедительно старались заставить всех закрыть дело, что потом воспользовались устроенным хаосом и возвысились.

— Нет, здесь мы совершенно не причём! — закипал Криерс Силане. Его лицо побагровело от гнева. Впервые он повысил голос, что тот отразился эхом от стен. — Панака разбирался в этом деле, а твоя бабушка казнила всех, кто мог назвать виновных, потому дело и закрыли.

— Тем не менее, после случившегося, вы стали выше по положению, — уела Рейнира. — Распространили свою религию, получили власть и пользуетесь ей. Вы просто использовали устроенный вами хаос и удачно поднялись.

Она глядела на них сверху вниз с нескрываемым холодом и ледяным призрением. Все маски были сброшены, а спектакль подошёл к своей развязке.

Всю неделю, что Рейнира была дома и готовилась к приезду Силане, она вчитывалась в скрины на голофоне, сделанных в кабинете Криерса Силане. Проводила всё свободное время, рассматривая все жуткие символы, каждое непонятное слово, каждую третью закорючку, в безумной вере в то, что её цель не напрасна и она сумеет придти к разгадке. Возле неё лежал старый пожелтевший от времени переводчик со старого набуанского. Рейнира была полностью погружена в чтение, забывала по еду и сон. Практически не выходила из своей комнаты, заперла саму себя, лишь бы ни на что не отвлекаться. Сидел вместо неё такой безжизненный дроид, настроенный исключено на работу. Со стороны казалось, что Рейнира сошла с ума, раз гонялась за подтверждением своей теории. Все хотели знать имена убийц и пытали их, но почему-то никто не стал капать в их секту и не стал искать известных членов. Рейнира наследственная сосредоточенность Ветов не давала отвлечься. Текущие по венам принципы не позволяли ей бросить это дело. Мир вокруг гореть будет, а Рейнира продолжит свою работу. Приходилось хвататься за каждую крошечную деталь, выжимая из неё всё под чистую. Постепенно она выучила несколько фраз на старом языке, травила мозг непонятными себе фразами и стёртыми чёрными символами, но бессонные ночи и круги под глазами оправдали результат. На глаза попалась страница о неком ритуале возрождения жизни на планете. С помощью найденных в библиотеке и на просторах голонета справочниках, Рейнира определила символ тёмного пути Шираи и людей в масках зверей. Ритуал тёмный, жёсткий, предполагал инсценирование хаоса и принесения в жертву неверующих, чтобы Ширая потом начала новую жизнь. Тот, кто придумал этот ритуал, явно был сумасшедшим.

В голове проводились холодные расчёты. Крутились шестерёнки, приводя в действие механизм. Рейн учил представлять множество сценариев и не выкидывать их из головы. Сохранять, пока один из них не окажется правдивым. Навязчивая и крайне безумная теория заставила Рейниру продолжать капаться в деле прошлого, несмотря на то, что все предпочитали его забыть. Все вздрагивали от упоминания Кровавой ночи, Хару бормотал молитвы, Нэмис хваталась за сердце, один Гаус относился ко всем событиям спокойно — конечно, он-то не видел весь хаос своими глазами. А Рейнира и её семья горели в этом адском пламени. Она нашла во всём вину некого культа поклонения тёмного пути Шираи и что Кровавая ночь являлась ритуалом — в этом она была убеждена. То ли под действием препаратов, то ли от принятого спайса, волна размышлений накрыла её с головой. Цепочка потихоньку выстраивалась и становилась видимой для глаз. Вырисовывались жуткие образы в доме у Силане, в ушах звенел разговор Криерса Силане с сыном и ночные истошные крики. Зачем понтификам приносить в жертву гунгана и для каких целей они поили Рейниру? Она была убеждена, что они тайно поклонялись тёмному пути, просто скрывали это из страха быть раскрытыми. Отчаянно цепляясь за еле уловимые догадки, Рейнира попыталась найти что-то в голонете про тёмный путь и известных последователей, и, как не удивительно, ни один ресурс ничего не выдавал.

Внутри кипела злоба и разбухла ненависть, бальег ревел и рычал. Прямых доказательств вины Силане в Кровавой ночи у неё не было, однако она вполне могла их засудить по другим причинам: сильное влияние религии на народ, что противоречило законам Империи; хранение спайса и тот факт, что им напоили внучку леди Супе Кастиль, а ещё убитый ими гунган. Тело его так и не нашли, в провинции он был объявлен пропавшим без вести и Рейниру скручивало от того факта, что она знала, что с ним стало, но не имела прямых доказательств. Либо злость на них за спайс, как ледяной ветер, так укрепила в ней безумие, то ли Рейнира просто сходила с ума, как её предки со стороны отца, но она по-прежнему верила, что Силане были причастны к Кровавой ночи. Все верили в их невинность, ибо они помогали народу, но Рейнира видела насквозь фальшь. Родниться с ними она не собиралась и хоть кости все себе сломает, хоть станет блеклой копией себя, но она никогда не будет Силане. Она не только Кастиль, но ещё и Вет. Бальег по крови. Генетика на её стороне, по плечам гладила и на ухо шептала, как поступить. И в тот момент в груди зародилось новое чувство, раннее неизвестное Рейнире — месть. Жестокая, до крови и плоти, до слёз и мольб о пощаде. Она усилила в ней решимость, по венам струилась токсином. Эти люди сделали ей плохо и неизвестно, что могли сделать маме, дедушке или бабушке. Рейнира обязана была оградить их и себя саму от потенциальной угрозы.

Силане встали со своих мест, с пренебрежением глядя на неё.

— Глупо было сохранять символики тёмного пути, — её голос был острее клинка и холоднее бескара.

— Демоны завладели её разумом, отец, — с досадой отметил Чед, нервно теребя пуговицу своего камзола.

— Девочка, ты с ума сошла! — завопил Криерс Силане. — Это гнусная ложь! Мы не имеем к Кровавой ночи никакого отношения!

— Ты прав, племянник, — Дарен Силане сохранял остатки своего спокойствия, — я многое мог предположить, но точно не это… — Рейнира едва удержалась от того, чтобы закатить глаза к небу. — Мы честны перед всевышними. Мы помогали людям, твоей семье. Мы заботились и о тебе, а ты предпочла сторону хаоса. Не забывай, что мы можем отозвать то разрешение на строительство.

«Нашли чем угрожать».

— Боюсь оно уже идёт и о нём гудит вся общественность. А отмену могут… не так понять. Вы же не хотите ещё больше загубить вашу репутацию.

Она приказала Нэмис распространить вести о строительстве новой больницы, пока из каждого уголка провинции не будут кричать об этом. Рейнира знала, чем кончится отказ Силане в строительстве, потому и отдала такой приказ. Она действовала с расчетом, словно играла в шахматы, зная каждый шаг наперед. Весть распространилась быстрее сверхсветовой. Любопытно, что Силане об этом ещё не слышали; это, наверно, и хорошо, думала Рейнира. По крайней мере, она довольствовалась их лицами. Да, благотворительностью теперь, в основном, занималась одна мама, Рейнира всё меньше участвовала из-за учёбы, тем не менее и она не забывала вносить свой вклад.

— А как же тогда? — захлопал глазами Чед.

— Никак, — как ни в чём не бывало сказала Рейнира. — Кстати, бабушке будет очень интересно узнать о вашей заботе.

— Ты опустишься до клеветы? — Дарен Силане положил руку на пояс.

Рейнира сощурилась.

— А это не клевета. Совершено преступление и не одно. О всех мы, возможно, так никогда и узнаем. Но, скажем… выяснилось, что вы напоили меня спайсом, пока я гостила у вас. Интересно, для чего же вам поить меня тогда этой гадостью, если вы ничего не скрываете? — Она увидела, как расширились зрачки Чеда, Криерс Силане помрачнел, будто туча нависла над ним, а между бровей его брата легла складка. — Вы думали, что я ничего не замечу? Что не сдам анализы?

Здесь Рейнира не врала. Она в самом деле тогда сдавала анализы. И ей помог в этом тот самый пакетик со спайсом, который она взяла в кабинете Криерса Силане. Вернувшись домой, ещё до начала своего чтения записей, она тайком от всех высыпала порошок себе в кружку, размешала с чаем и глотнула сразу всё без остатка. Она могла со стороны показаться одержимой наркоманкой, безумной дурой, решившей вновь отравить организм какой-то дрянью. Как только вещество оказалось внутри неё, она поспешила сдать анализы. Пожаловалась на плохое самочувствие и сдала кровь. Результаты пришли молниеносно, подтвердив наличие опасного спайса в крови. И никто не докажет, что это она сама глотнула его. Рейнира не могла не отметить про себя ощущения от спайса. В кишечнике бурлило и сердце билось, как барабан, а вскоре заместо тревог о неизвестном тексте, пришло притупление всех эмоций. Работало быстрее её таблетки. На миг Рейнире даже понравились эти ощущение, пока она не вспомнила, ради чего вообще всё затевала. Вспомнив нравоучения Рекса о вреде спайса, она сунула два пальца в рот, вызывая рвотные позывы. Вся дрянь вышла в туалет. 

— Оставьте нас, дайте поговорить с девочкой, — приказал Дарен Силане своим родственникам. 

Криерс Силане смерил Рейниру хмурым взглядом.

— Я хорошо запомнил твоего деда — Регала. При первой нашей встрече ты мне напомнила его. А сейчас я полностью убедился, что ты не просто похожа. Ты — внучка своего деда.

Рейнира, взглянув исподлобья, недобро ухмыльнулась.

— Для меня это великая честь.

Пришлось приложить все усилия, чтобы её фраза звучала убедительно и не было никаких сомнений, что она говорила правду. Бросив последний разочарованный взгляд в её сторону, Чед вышел за дверь вместе с отцом. Дарен Силане остался с Рейнирой наедине. Она приподняла подбородок, держа руки за спиной. Внешне оставалась спокойной, несмотря на впившиеся в ладони ногти. Если честно, то ей страшно. До холодеющих кончиков пальцев и гулко отдающемся в ушах стуке сердце — этот липки страх растекался и выедал изнутри. Рейнира была совершенно одна. Ей оставалось только в мыслях считать.

«Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять… десять. Мама, папа, Райден, дедушка Эрвин, бабушка Супе, дядя Рейн, тётя Тесс, дедушка Регал, Дин, я».

— Признаться, я весьма разочарован, — угрюмо подал голос Дарен Силане. — Я многое мог предположить, но не такое. — Он пробежался глазами по телу Рейниры, сдержался на декольте и остановился на лице. — Этого ты добивалась? Унизить нас?

— Вы себя унизили и без моего участия, — подметила Рейнира. Она примерила принижающий уничтожительный взгляд от бабушки. — Примите поражение или будете дальше отрицать свои преступления?

— Дорра в твои годы была точно такой же. Ты её копия, но эта подлость… — Дарен Силане сморщился. — Вет постарался. Это определённо тебе передалась от породы твоего отца.

Да он просто ненавидел её отца, если судить по его мимике и с какими отвращением он говорил о нём. В голове, словно лампочка, загорелась ярким очередная теория. Рейнира полностью отдалась внутреннему азарту, что начал кружить голову.

— Поэтому вы и хотели его смерти, не так ли? — догадалась Рейнира. — Он ведь женился на маме.

— Его смерть была предрешена, — ровно говорил Дарен Силане. — Богини решили, что он должен умереть.

Рейнира едко фыркнула.

— Или так решили вы? — заметив, как заиграли желваки на скулах Дарена Силане, она продолжила свою игру. — Я заметила, что в вашей семье всё принимаете вы. Вас уважают, слушаются. Вы хотели жениться на маме, но она предпочла вам моего папу. Какое унижение, верно? Вы не могли смириться с этим, а потому и отправили тех убийц к нам в дом. Я читала, что жертвы должны были быть не верующими, папа был не верующим, однако я сомневаюсь, что вы хотели убить его одного.

— О чём ты говоришь, дитя?

— Потому что они предлагали моей маме выбор: муж или дочь. Им нужен был Вет по крови. А даже тёмный путь не предполагал убийство ребёнка. 

На последних её словах, лицо Дарена Силане исказилось. Его попытки сохранить спокойствие рухнули. Глаза расширились и на мгновение он потерял контроль над собственной мимикой. Растерянность сменилась чистым ужасом.

— Он посмел забрать то, что принадлежало мне по законам божьим, — резко перебил Дарен Силане, его тон стал более твёрдым, но голос слегка дрогнул, а на виске еле заметно пульсировала жилка. —Мы должны были вступить в священный союз, пока этот наглый Вет не обесчестил её. 

— Значит, вы признаёте, что Кровавую ночь устроили вы? — Рейнира ощущала, как рычал внутри неё бальег и скрёб когтями грудную клетку. Ледяной холод сковал внутренности, пока сердце, напротив, стучало быстрее, от понимания того, что её догадки подтверждаются.

Она всматривалась в собеседника въедливо, ища ответы по его мимике. Дарен Силане крепче сжал губы, и, не отрывая взгляда от Рейниры, невольно сжал пальцы в кулак, выдавая внутреннюю борьбу. Она видела, как ломалась его невозмутимая маска, как под тщательно скрываемой уверенностью проглядывалась глубокая, животная уязвимость. Это было несоответствие между холодностью его слов и едва заметным тремором в его движениях. Эта мимика говорила громче всех слов и оправданий. 

Понимание пришло не мгновенно, не ослепительной вспышкой, а медленным, нарастающим чувством, подобно зловещей тени, которая постепенно сгущается в непроглядную тьму. Пазл в голове уже практически собрался воедино. Внезапно сердце пропустило удар, и Рейнира на короткий миг забыла, как дышать. Именно в этот момент, в этой мертвенной тишине, как вспышка молнии, озарившая темную ночь, она увидела истину — это был он. Он причастен к Кровавой ночи и страданиям мамы. Это он убил папу. Убийца её папы и виновник всех её бед стоял перед ней. Именно это осознание опустилось на нее, тяжёлое и неизбежное, как приговор.

— Ты грешница с рождения, потому что тебя зачали до брака, я знаю это, — талдычил Дарен Силане. Его глаза блеснули безумием. — Твой отец посмел нарушить священный союз, что был предначертан и твоя мать согласилась на это. Она должна была носить моих детей и мы могли принести на эту планету гармонию!

Рейнира на секунду покосилась хмуро на дверь.

— Я готов простить все твои прегрешения, — не останавливался Дарен Силане. В каждых его словах звучал ненормальный фанатизм. — Я и сам грешен. Мне предстоят вечные муки в хаосе. Я отказался от покоя по своей воле. Но по вине твоей матери, — он сделал угрожающие шаги к Рейнире, не отрывая зрительного контакта. Она хотела дёрнуться, но заставила себя заледенеть на месте. — Твоя мать не спасёт меня, но это сделаешь ты, потому что ты её плоть и кровь.

Дарен Силане потянул к ней руки. Рейнира резко вцепилась в его запястья, намереваясь остановить, однако он всё равно коснулся её скул. От того, насколько близко к ней он был, она задрожала. Дыхание участилось, а по спине пробежал табун неприятных мурашек. Скользкая тошнота подступила к горлу. Омерзение от Дарена Силане и своей собственной беспомощности. Он убийца её папы, а она не могла его задушить или зарезать. Кто она против взрослого мужчины? Рейнире было мерзко от того, как она так быстро утеряла своё хладнокровие. Феникс, вероятно, был прав, ей рано ещё во взрослые игры.

— Нет, — Рейнира приложила все усилия, чтобы её голос не дрожал.

— Да, — Дарен Силане крепче обхватил руками её лицо. — Я согрешил, потому что мы с твоей мамой не совершили церемонию. Ширая гневается, что не состоялся союз.

— Отойдите.

— Набу должно было после Кровавой ночи процветать, но народ лишь уходит от своих ценностей, — Дарен Силане говорил, будто находясь в трансе. Был глух и слеп, что не обращал внимание на просьбу Рейниры. Он крепко обхватил её за запястья. — Всё меньше и меньше верующих. Помоги мне, займи место своей матери, иначе мы все будем гореть в хаосе!

— Пустите!

Рейнира дёрнулась, пытаясь выбраться из его хватки, она не предугадала, что последует дальше. 

Всё помещение заполнил резкий и оглушающий звук оплеухи. Багровеющий от гнева, Дарен Силане ударил Рейниру по лицу. Она вскрикнула, упала на пол и сильно ударилась. Этот удар ощущался как ожог. Тонкие пальцы коснулись сперва щеки, затем губы, на которой ощутился металлический привкус. 

— Я заставлю тебя, — пообещал Дарен Силане. — Не за меня, так за Чеда. Ты принадлежишь нам.

Тупая боль заставила поднять глаза и взглянуть на него с отвращением. Ядовитая злость топила разум. Силане, сам того не понимая, спустил бальега с цепи. Рейнира снова посмотрела на секунду в сторону двери и вновь на убийцу папы. Смотрела с такой ненавистью и яростью, что если бы могла, она уничтожила бы его одними глазами.

— Интересно, были бы вы таким смелом в присутствии моей бабушки, — Рейнира зловеще оскалилась. — Или, например, в присутствии моей мамы?

Верхняя губа Дарена Силане дёрнулась от рождения.

— Я попытался. Ты не оставила мне выбора.

Его лицо исказилось в гримасе ярости. Дарен Силане сорвал ремень со своих штанов, и тот прочертил в воздухе дугу. Рейнира не успела и рта раскрыть, как первый удар обрушился на её плечо и открытую часть спину. Острая, жгучая боль пронзила ее, словно раскаленный нож, и она громко вскрикнула. Крик сорвался с её губ, словно она была раненным зверем. Второй удар, еще более сильный, чем первый, пришелся чуть ниже, оставив на коже багровый след.

— Помогите! — закричала Рейнира, ее голос был полон отчаяния. Она попыталась отступить, но Дарен схватил ее за плечо, не давая убежать. Каждый удар ощущался как удар хлыстом. — На помощь!

Когда Дарен Силане замахнулся снова, его руку внезапно связал и задержал в воздухе трос, а после Силане, одним резким и грубым движением, был повален на пол. Он обернулся практически одновременно с Рейнирой и на его лице застыла гримаса страха и шока. На пороге стоял Дин, вернувшийся раньше времени, из его наруча был ринут тот самый трос. Его зрачки расширились от вида ран Рейниры. Позади Дина она увидела стоящую с кинжалом Нэмис, ужаснувшихся Хару, Мидо и Усуи. Полное немой паники лицо мамы и бабушку, чей рот был приоткрыт от кошмара происходящего. Они стали настоящим спасением для Рейниры. Увидев их, она с облегчением выдохнула и почувствовала, как удовлетворение старалось послужить обезболивающим.

«Долго они обратно шли. Приведи Нэмис их быстрее, не пришлось бы терпеть это».

— О, святые! — мама сорвалась с места к дочери, наступив на руку Дарена Силане, что тот зашипел от боли. Щёки Рейниры были влажными, губы подрагивали. Мама аккуратно коснулась пальцами её лица. — Боги, Нира, ты можешь встать?

— Да, — закивала Рейнира.

— Нэмис, беги скорей за медпакетом! — приказала мама. — Быстро!

Перед тем как покорно кивнуть и уйти, Нэмис кинула убийственный и жёсткий взгляд в сторону оробевших Криерса Силане и Чеда. Усуи ушёл с ней. Чед со страхом покосился на её кинжал, потом на Дина, придавившего Дарена Силане к полу, к горлу тому был приставлен вибронож. Хару быстро зашаркал к своей госпоже.

— Что здесь произошло? — потребовала ответов у Криерса Силане бабушка. Ее глаза готовы были метать молнии. — Это так вы поклялись заботиться о нашей внучке!?

— Миледи…простите… — затараторил Криерс Силане. — Действия моего брата были случайными, но Ширая так повелела…

Бабушка в порыве ярости резко и со всей силы ударила его по лицу, оборвав его оправдания. Чед подпрыгнул на месте от неожиданности. Дарен Силане зашевелился, но Дин лишь сильнее надавил лезвием на его шею.

— Мы предупредили, сукин ты сын, — процедила сквозь зубы бабушка. — Никто не трогает нашу внучку, ты меня понял!?

— Но это был не я, а он…

— Прекращай мямлить, святоша!

Чед оторопело попятился спиной к выходу и уже развернулся, но был встречен чужим бластером в грудь. Домой вернулся дедушка.

— Куда собрался? — спросил он таким тоном, что будто издевался и насмехался. — У меня и к тебе вопросы имеются, так что давай назад.

Испуганный Чед вжался спиной в стену. Но Рейниру больше удивило не это и даже не появление дедушки. А появление тётушки Тесс на пороге. 

— Эрвин, в чём дело? — тётя Тесс, заметив Рейниру, громко охнула и прикрыла рот рукой. — Какой ужас! Рейнира!

Она подбежала к ней и обеспокоено начала разглядывать её лицо. Они с мамой и Хару помогли ей подняться.

— Молю вас, миледи, мой брат не хотел, — промямлил Криерс Силане. Он сгорбился и опустил взгляд, пытаясь казаться безобидным, но Рейнира уже знала цену его словам. Он напоминал ей загнанную в угол крысу, готовой на любую подлость.

Дедушка осмотрел гостиную и остановил взор на внучке, чья губа была разбита, волосы взлохмаченные, выбившиеся из причёски, а на спине виднелись кровавые следы. Она увидела, как на его лице промелькнула жалость. Он, не опуская бластера, перевёл взгляд, таивший в себе угрозу, на Криерса Силане.

— Обычно, если люди чего-то не хотят, они этого не делают, — невозмутимо проговорил дедушка. — А ваш брат, я смотрю, тут очень хорошо поработал.

— И эти создания зовут себя мужчинами, какое убожество, — бабушка сощурила глаза и скривила в отвращении губы. Её лицо изобразило все оттенки презрения. — Да это нам нужна броня, а им платья!

Рейнира не заметила, как Чед оказался недалеко от неё.

— Я хочу помочь, Рейнира, я…

— Цыц! — заткнул его Хару. — И ты после поступка своего дяди ещё смеешь с госпожой говорить? Благодари Шираю, что здесь вся семья Кастиль и гостья, а не то придушил бы своими руками!

Рейнира смотрела на Чеда усталым, безразличным взглядом.

— Рейнира… — он сделал пару шагов к ней, но остановился на месте от голоса мамы:

— Ещё один шаг сделаешь, и я прикажу казнить тебя!

Мама будто прочла её мысли. Рейнира не хотела видеть ни Чеда, ни кого-то ещё из Силане. Бабушка что-то шепнула Мидо и тот вышел из гостиной. Тень пробежала по лицу тёти Тесс, когда она увидела раны на спине и плече Рейниры. Она осторожно коснулась их пальцами.

— Больно?

Рейнира зашипела от боли.

— Госпожа, потерпите, скоро Нэмис и Усуи придут с медпакетом, — успокаивал Хару. — Усуи принесёт заживляющую мазь, она вам поможет. 

— Кто это сделал? — спросила тётя Тесс взволнованно.

Мама кивнула в сторону Дарена Силане и с ненавистью сощурилась.

— Джарин, отпусти его, пока ты голову ему не раздавил. — приказал дедушка, направив дуло бластера на лежащего Дарена Силане. — Нам с ним побеседовать надо.

Пришла пора ему отвечать за свои грехи. За то, какое горе он принёс в семью Кастиль. Дин, явно не хотя, убрал ногу и одним грубым движением поставил Дарена Силане на ноги. Все присутствующие буравили ненавистными и исступленными взглядами каждого находящегося в помещении Силане, особенно Дарена Силане. Перед ними стоял лжец и лицемер, кормящий долгие годы всех сладкими речами и играющий роль порядочного министра. Теперь все увидели его истинное лицо.

— Девочка сошла с пути, — заговорил, как ни в чём не бывало, Дарен Силане. — Она обезумела, поддалась на уговоры демонов!

Бабушка насмешливо прыснула, дедушка приподнял бровь вверх, мама закатила глаза к потолку, а тётя Тесс смотрела на Силане как на сумасшедшего. Дин, не сводя с него пристального взгляда, медленно направлялась туда, где стояла Рейнира.

— Ты посмел напасть на нашу внучку, да ещё и оправдываешься? — рявкнула бабушка. — Ты действительно думаешь, что можешь продолжать оправдываться, как малое дитя?

— А он, видимо, не думает, — встряла тётя Тесс, — ему демоны всё взболтнули.

— А там было вообще чем думать? — хмыкнул хмуро дедушка.

Эта троица продолжала коллективно унижать Дарена Силане, пытающегося найти оправдания своему поступку. Маму он интересовал меньше всего, её голову больше занимала изувеченная дочь, которой нужна была поддержка. Дин делал вид, что проверяет свой бластер, искоса наблюдая за происходящим, но его движения были более резкими и напряженными. Он встретился с Рейнирой глазами, ощутив её прикованный к нему взгляд. Рейнире казалось, что они переговаривались без слов. Дин смотрел на нее, словно сканировал, его взгляд прошелся по её ранам, которые он смог увидеть, и его челюсть незаметно сжалась. Рейнира чуть качнула головой, старалась выглядеть так, что всё под контролем. На секунду потупив взор, Дин вновь продолжил следить за обстановкой. Он оставался неподвижен, но в его осанке чувствовалось напряжение. Руки оставались на кобуре бластера, готовые к действию.

— Ты сделал это, потому что тебе нравилось, а не потому что так велела Ширая, — выплюнула бабушка.

— Я окажусь в хаосе по вине вашей дочери! — завопил Дарен Силане. Мама раскрыла рот от возмущения. — Всё было хорошо, пока она не стала шлюхой и не отдалась Вету за…

— Достаточно, — не выдержала Рейнира, опередив гневные высказывания бабушки. — Перед вами не какая-то проститутка. Не смейте так говорить с мамой.

Мама уставилась на неё с нескрываемым изумлением. Бабушка прошлась по ней оценивающим взглядом.

— Рейнирочка, ты бы не лезла, пока взрослые говорят… — чуть качнулся Криерс Силане.

— Нет уж, я вмешаюсь! — перебила она его. — Я терпела, когда вы оскорбляли меня, а ваш брат меня бил. Но я не позволю трогать мою мать. — Рейнира перевела дыхание и обвела всех Силане предупредительным, угрожающим взглядом. — Держитесь подальше от моей матери. Иначе вам придётся иметь дело со мной. 

Мама чуть заметно улыбнулась, глаза наполнились тёплой благодарностью и гордостью. Тётя Тесс скривила губы в гордой ухмылке.

— Это отвратительно, — пробормотал Дарен Силане. — Супе, ты изначально была за то, чтобы я женился на Дорре! Я знаю, ты не одобряла Вета!

— Закрой рот, ничтожество, — заткнула его бабушка. — Моя дочь благородна, а ты всего лишь червь, недостойный даже ее взгляда.

— Глупец, — фыркнула тётя Тесс. — Кстати, а разве религиозные люди могут говорить что-то негативное о других, в том числе и тех, кого нет?

— Не могут, но они позабыли этот маленький факт, — ответил дедушка. Он перевёл взгляд на Дарена Силане, так и не опустив оружия. — Услышу ещё раз нечто подобное о моей дочери, жене или внучке, я не буду таким сдержанным. Да и возраст даёт знать. У меня пальцы больные. Судорогой сведёт — беда будет. Никому же не хочется ходить с дыркой в башке?

Рейнира увидела, как бабушка холодно улыбнулась, а Тётя Тесс задержала на дедушке восхищённый взгляд.

— Пусть даже и так, — продолжил Дарен Силане, — пусть Дорра теперь не моя, но Рейнира часть нашей семьи и теперь принадлежит нам!

— Уже нет, — мама все же отошла от дочери и сделала пару шагов в его сторону, — и никогда не будет. А если кто-то ещё из твоей семейки хоть на шаг к ней приблизиться, я спалю весь ваш дом дотла!

— Тогда ты будешь говорить в огне хаоса! — пригрозил Дарен Силане.

Маму его угрозы только насмешили.

— Неужели ты так и не понял? Мне не страшен никакой огонь и знаешь почему? — она смотрела на него с жестокой улыбкой. — Я и есть тот самый огонь.

Губ Рейнира коснулась ухмылка. Дарен Силане был как загнанный зверь, смотрел взглядом затравленного. Грызун, окружённый хищниками. Он выглядел жалко. Мидо принёс бабушке какой-то свёрток старой бумаги и, после одного движения головой бабушки, ушёл, забрав с собой Хару.

— Но мы скрепили союз! — отозвался Криерс Силане. — Супе, мы договорились!

— Вы про этот договор? — бабушка продемонстрировала им свёрток. — И это ваш главный аргумент? — на глазах всех она разорвала бумагу пополам с нескрываемым наслаждением и бросила к ногам Криерса и Дарена Силане. — Просто клочок бумаги? — Бабушка выдержала небольшую паузу, наслаждаясь замешательством на лицах Силане. — Вы не ровня ни нашей внучке, ни нашей дочери, ни уж тем более нам.

Криерс Силане то открывал, то закрывал рот, не в силах найти оправдание, словно рыба, выброшенная на берег.

— Я помогал всем вам! — лицемерно оправдывался он. — Дорра, я любил тебя!

— Так сильно любил, что приказал избавиться от Вета?

Рейнира ощутила как после сказанных ею слов все взгляды устремились на неё. Поражённые, ничего не понимающие.

— В смысле? — не поняла бабушка.

— А вот здесь поподробней, — попросил дедушка.

Рейнира чувствовала, как ей вновь овладевает прежний азарт. Она было открыла рот, желая рассказать всё, но была перебита той, кого, как все думали, быть и не должно:

— Просто ваши святоши не такие уж и святые. Дорогуша права. У этого Силане такие…громкие мысли…

И тут из-за дивана, стоящего так, что никто не видел, что за ним, грациозно вышла высокая женщина с зеленоватой кожей и заостренными ушами. Её появление было настолько неожиданным, что казалось, будто она возникла из ниоткуда, как тень, явившаяся из мрака. Чёрные глаза и довольный оскал делали её не привлекательной, а скорее пугающей. Женщина была облачена в чёрный плащ, а под ним блестела серебристая рукоятка светового меча — инквизитор. Тишина, которая повисла в воздухе, была оглушительной. Казалось, что даже часы перестали тикать, все замерли, пораженные внезапным появлением инквизитора. Все, кроме Рейниры, чьи уголки губ поползли коварно вверх. 

— Инквизитор… — осознал Чед Силане.

— Шестая сестра, — представилась она, а затем обратилась к Рейнире: — поздравляю, дорогуша, твои бредовые теории оказались не бредовыми. Империи будет очень интересно посмотреть, кто же устроил тот хаос на родине императора.

Рейнира уже предчувствовала надвигающуюся лавину вопросов. Вот теперь все маски были окончательно сброшены и выложены все карты. Её игра подходила к концу. Больше она не жертва.

— Вы не учли, министр Силане, что в городе есть власть, что выше вашей, — протянула она холодно. — И эта власть против, когда какая-либо вера стоит выше веры в императора.

— Тем более есть причины их задержать, — Шестая сестра потёрла в предвкушении ладони. — Жертвоприношения, хранение спайса, Кровавая ночь, плюс тебя, дорогуша, поили той дурью.

— Тебя поили спайсом?! — ужаснулась тётя Тесс.

Рейнира шумно вздохнула. Об этом семье она вообще не хотела говорить.

— Они меня напоили, пока я была в гостях. Не хотели, чтобы я узнала то, чего не должна.

— Но ты узнала, — вставила Шестая сестра, — и сделала правильный выбор, сообщив всё в имперский центр.

Она пошла на это. Она стала сотрудничать с теми, кого ненавидел весь Феникс. Рейнира обратилась за помощью к Империи. Тем инквизитором была та, что лишила Мэл зрения — это была Лин. Та самая, которая хотела её убить. А теперь Рейнира с ней сотрудничала.

* * *

В каждой столице провинции находился свой имперский центр, отвечающий за исполнение законов Империи. Самый главный, как не странно, находился в Керене. Рейнира объясняла это тем, что их город просто был курортом для имперцев, потому работать им тут было гораздо приятней, чем, например, в Северной провинции или в столице. Каждый месяц бабушка выслушивала их отчёт с усталым видом, сама давала кое-какие распоряжения и отправляла обратно делать их работу. Нельзя сказать, что это приносило ей столь огромное удовольствие. В этот раз, вместо неё, отчёт выслушивала Рейнира, лично придя к ним в сопровождении Нэмис и Хару. Во-первых, она будущая глава дома и должна знать, как ведутся делать в городе. Во-вторых, необходимо было уже на первых этапах зарекомендовать себя как девушку, которую можно уважать. Папа, например, имел влияние среди военных Альдераана за преданность народу и отстаивание его интересов. Рейнира ничем не хуже. Ну а в-третьих, у неё с моменты вскрытия правды созрел свой план по мести Силане. Коварный и слегка подлый. Бабушка очень доверяла семье Силане и вряд ли бы поверила простым обвинением Рейниры без доказательств. К тому же они могли легко выкрутиться и оправдаться даже после обвинений. А вот если бы их задержал орган покрупнее… их вполне могли и судить на межгалактическом уровне.

Силане так увлеклись своей верой, что из голов их напрочь вышел тот факт, что Империя не поддерживала жертвоприношения и не терпела, если какая-то вера стояла выше веры в императора. А имперцы карали куда жёстче всех богов — это Рейнире и нужно было.

Перед своим визитом она заранее предупредила, что вместо леди Супе явится её внучка. Попросила Нэмис нарыть информацию на каждого имперца: кого как зовут, кто чем занят, какие у кого слабости. На праведных рабочих, искренне верующих в Империю и справедливость, легко можно было надавить чувством долга. Тех, кто гонялся за лёгкой наживой — подкупить и пообещать славу и прибавку к жалованию. Рейн учил — слабые места есть у кого угодно, главное их правильно распознать и использовать. Напрямую рассказать всё Рейнира не могла, поэтому она многое приукрасила.

Сидящий перед ней офицер в имперской форме рассматривал сделанный ею снимок спайса в кабинете Криерса Силане и слушал её заранее заготовленную речь.

— Значит, вы утверждаете, что этот спайс был найден в доме члена семьи Силане? — уточнял офицер. — И что они усиливают религиозное влияние?

— Я услышала это, когда была у них в гостях, — докладывала Рейнира, стоя с прямой спиной. — Они напоили меня чаем со спайсом, который меня усыпил. Они не хотели, чтобы я слышала и видела то, что не следует. Но я не пила одной ночью и многое услышала. Даже то, что они планируют восстание и хотят свергнуть нынешнюю власть. Я также слышала из недовольство нахождением имперских властей здесь.

Офицер сложил руки перед собой.

— Как вы можете подтвердить, что вас напоили спайсом?

— Есть анализы, которые это подтверждают. Я бы себя не поила такой дурью. По медицинским соображениям.

— Откуда у вас информация о восстании этих… фанатиков?

— От моей служанки.

Офицер не сводил с неё внимательного взгляда. Рейнира оставалась непреклонна.

— И почему же мы должны по одному слуху идти и приструнить этих верующих? — спросил он напрямую.

Рейнира повела плечом.

— Сами посмотрите, что творится в провинции. Люди недовольны, они жалуются, что какая-то вера диктует им, что делать. Кажется, религия слишком во много сфер залезла… — Офицер замешкался от её слов и принял задумчивый вид. Видимо, не в первый раз ему жаловались на деятельность Силане. — Уверена, вы сделаете всё, что потребуется.

Офицер негромко хмыкнул.

— Вы так не верите в бога, госпожа?

— Не верю, — призналась Рейнира. — Я верю лишь в славу Империи и могущество нашего императора. 

— Это очень хорошо, — раздался за спиной весёлый женский голос. В груди зародилось странное чувство, что Рейнира слышала его раньше. — Но только здесь я лицо Вейдера и принимаю все решения я.

Как только обладательница голоса предстала перед ней, горло сдавил спазм и всё тело парализовало от осознания — это была та самая Лин, которая лишила в своё время Мэл зрения. Которую презирал весь Феникс, осыпал проклятиями и желал всего самого плохого. Которая однажды чуть не убила саму Рейниру, пока та носила имя Хоуп. Облик Лин был запечатлён в её памяти, словно татуировка, от которой невозможно избавиться. Она хорошо её запомнила: жуткий оскал, сумасшедшие глаза, приторно-сладкие речи. Кто бы мог подумать, что именно Лин будет представлять империю и Вейдера в Керене. Интересно, знал ли об этом Феникс? Рейнира запомнила Лин, но она не была уверена, что Лин её забыла. Прошло пять лет с того случая, Рейнира больше не совалась на миссии, где могла бы быть соперница Мэл. По идее, Лин не могла её узнать. Образ Рейниры должен был у неё стереться из памяти, стать блеклым пятном на фоне других людей. Её лицо должно было исчезнуть из её воспоминаний, затерявшись в череде других врагов. И оставалось надеяться, что Лин не ощутила её страх и не полезет к ней в голову.

В голове проводились новые расчёты на основе сложившейся ситуации. Если бы Рейнира была той, что прежде, то зажалась бы в угол от паники и отступила бы от своей идеи, бросила эту затею далеко и навсегда. Однако отныне она уже была не та и упорство, впитавшее с молоком матери, начало активно в ней проявляться. Упорство Кастилей и хладнокровность Ветов. Не можешь изменить обстоятельства, тогда измени их в свою пользу. Перед своей целью Рейнира отступать не намерена. Она уже вцепилась в неё зубами и отпускать не желала. Придётся испачкать руки. 

— Значит, отныне это вы лицо Вейдера? — Рейнира сцепила руки за спиной.

— Оно самое, — подтвердила Лин.

— Что ж, это радует мою бабушку. Уверена, мы найдем общий язык

— О, а уж я как надеюсь, дорогуша.

Рейнира снисходительно улыбнулась.

— Я предпочитаю Леди Рейнира. И я знаю одно дело, которое может вас заинтересовать.

Лин наклонилась чуть ближе.

— И какое же?

— Ну скажем так, усиление влияние религиозных фанатиков в лице семьи Силане. Они распространяют свою веру и ставят её выше самого Императора. А это противоречит установленным законам Империи.

— Вот как? И что же, мальчики, что здесь работают, это не исправили?

— Силане обладают ангельским личиком, — поясняла Рейнира. — Они своим присутствием отравляют всё вокруг. Я предупреждала бабушку, что их влияние сильно и они не остановятся, но она им верит. Я и сама была убеждена в их невинности, пока не услышала жалобы от простого народа. Посещала одну больницу, где мне всё рассказали. Они бояться дойти до Империи, потому что страшатся Силане. А потом я оказалась у них гостях, где меня напоили спайсом. Увы, одна я ничего не смогу решить, боюсь, что даже моя бабушка ничего не сделает без позволения королевы. А королева им тоже верит. — Она сделала короткую паузу и продолжила, взглянув инквизитору прямо в глаза: — Но вам, я знаю, ничьё дозволение не нужно.

Лин постукивала пальцами по столу.

— Есть ещё что меня заинтересует? — поинтересовалась она.

— У меня есть версия, что это Силане причастны к Кровавой ночи, — сообщила Рейнира. — Я знаю, что вы способны читать мысли. Вот можно и проверить.

Лин задумчиво причмокнула губами.

— А если окажется что Силане не виновны?

— В любом случае их нужно устранить, — Рейнира не намерена была отступать. — У вас достаточно власти для этого. За ними преступление и ни одно. Например, пропавший гунган их дело. Обо всех жертвах мы и не узнаем, если не побеседуем с ними. И выяснилось, что у них хранится спайс который запрещен. А ещё, что они готовят восстание. Хотят так сделать религию высшей силой.

— Вот как, — прокомментировала с усмешкой Лин. — Поэтому тебе нужна Сила? И влияние Империи? В ваших интригах сами бы разобрались. Что я получу с этого?

— О, я давно ждала этого вопроса, — Рейнира за спиной сжала руки в кулаки. — Вы и весь центр получите почет и уважение от королевы и нас. Палпатин будет доволен, что нашли виновных в столь чудовищном преступлении. Вы можете подняться по службе. Да и не хотелось бы направлять жалобу, что Империя бездействует.

Лин приподняла брови.

— Ты угрожаешь?

— Совсем нет, — пожала плечами Рейнира. 

Лин склонила голову на бок, будто желала посмотреть на неё под другим углом. Рейнира почувствовала себя сверчком, которого она в детстве разглядывала в банке. Она надеялась, что её план сработает. Ждала, пока Лин примет решение.

— Холодный ум, действие чужими руками, — смаковала Лин, — ты могла бы стать ситхом.

— Мне приятно, — поблагодарила Рейнира.

Лин с хитрой улыбкой протянула ладонь.

— Да здравствует Империя.

Рейнира, глядя ей в глаза, пожала ей руку, словно заключая сделку.

— Да здравствует Империя.

* * *

— Ты… — Дарен Силане не мог связать и двух слов, обескураженный открытием.

— Она специально привела нас сюда, — осознал его брат, тыкнув в сторону Рейниры пальцем, — привела и подставила!

Они твердили это как приговор. Рейнира смотрела на них ледяным, без эмоциональным взглядом. Осуждённой себя она не считала. Не им звать себя благочестивыми, особенно после содеянного. Особенно после того, как один из этих людей лично отдал приказ избавиться от её отца. Или от неё самой. Ему, видимо, разницы не было. Рейнира не пыталась оправдаться и соврать, что она здесь не причём, на мнение Силане ей было плевать. Всё это время она была кукловодом, дергающим за ниточки и ожидающим своего часа. Она специально напоила Силане вином и добавила туда пару трав, выводящие человека на эмоции, подготовила специальные свечи и попросила Нэмис привести бабушку. По расчётам Рейниры, она должна была придти в тот момент, когда она разоблачала бы Силане. Подговорила Лин спрятаться и появится в нужный момент для ареста. Только вот она не учла, что её начнут избивать и помимо бабушки и мамы вернутся Дин с дедушкой, а тот и тётю Тесс привезёт. И не учла, что Лин ничего не будет с этим делать. Ситуация вышла из-под контроля, и Рейнире пришлось импровизировать. Зато план Рейниры сработал практически идеально и она устранила сразу две проблемы: избавила себя от замужества и провинцию от влияния религиозных фанатиков. В этом была её победа, хотя и не без последствий.

Рейнира в курсе, что она выродок, порождение греха, лицемерка — ну или как ещё её могли обзывать после такого Силане. Она предала не Силане, потому что и в верности им никогда не клялась. Тем не менее слово «предатель» билось в черепной коробке, словно навязчивая мелодия. Рейнира уже воображала осуждающие и разочарованные лица Феникса. Её союз с Лин вполне можно расценить как предательство, но является ли оно таковым? Ведь она пошла на это ради семьи, а не ради вреда второй своей семье. По крайней мере, так Рейнира смогла найти оправдание своему поступку. Она хоть с Палпатином дружить готова, если это даст защиту её семье. Но сможет ли она так уверенно и спокойно лгать в лица Фениксу и скрывать факт своего союза с Империей? Мало того, она собиралась и спонсировать их, первые кредиты уже отправлены. У неё появилась очередная скрытная правда, которую Феникс знать не должен. Она уже скрывала о родстве с Рейном, не могла найти подходящего момента для правды. Видимо, придётся ей скрывать ещё кое-что. Тот факт, что она в союзе с их врагами.

— Выглядите очень жалко, — сморщила нос Лин. — Даже слишком. Я ваши мысли вижу насквозь. И кто бы мог подумать, такие порядочные люди, а виновны в стольких грехах…

Рейнира повернула голову и сердце сжалось от вида мамы. Взгляд мамы, обычно такой тёплый и любящий, искрящий озорством, был сейчас затуманен шоком, словно пелена горя и отчаяния опустилась на её душу тяжёлым грузом. В ее её промелькнула такая боль и ярость, что Рейнире показалось, что она смотрит в бездну, готовую поглотить любого, кто осмелится перечить. Она увидела, как мама сжимала кулаки до белеющих костяшек, как катиться по её щеке вниз прозрачная слеза, и Рейнире захотелось лично придушить Дарена Силане за то, что он сделал с мамой.

— Дорра? — позвала её тётя Тесс, но мама её не послушала и направилась к Дарену Силане. 

Пока она шла, Рейнира увидела, как она разжала ладони. На маминых ладонях виднелись алые полумесяцы. Она остановилась прямо перед Дареном Силане, и её глаза были полны ярости и ненависти. Рейнира чувствовала, как от её мамы исходила невидимая энергия, способная уничтожить всё на своем пути. Силане должен был чувствовать себя идиотом и прятаться, а не стоять со сдвинутыми к переносице бровями. Мамино дыхание было тяжелым, прерывистым, как будто она удерживала внутренний ураган истерики.

— Это был ты… — её голос дрожал. — Ты убийца…

— Такова воля Шираи, — сухо оправдался Дарен Силане.

— Ах, так? — саркастично удивилась мама. — Интересно. — С её губ сорвался горький нервный смех, в котором не было и капли веселья. Она шмыгнула носом, её губы задрожали. — Так ты оправдываешь свои действия?

— Она всегда была за то, чтобы мы были вместе. Мы, Рейнира и Чед — избранные дети Шираи. Если ты примешь волю богиню, она будет к тебе благосклонна. Со мной ты вернёшь себе счастье.

«А совсем недавно звал её блудницей, урод».

Нервная улыбка коснулась маминых дрожащих губ. Она медленно подняла руку и провела пальцем по щеке Дарена Силане. В этом прикосновении не было нежности, одна насмешка и презрение. Рейнира видела, как она играет с ним, словно кошка с мышью. Бабушка стояла недалеко от неё с приоткрытыми губами. Как будто пыталась понять, быть ей удивлённой действиями дочери или же ей гордиться ею.

— Правда? — прошептала мама ядовито-сладким голосом. — А кто вернёт мне мужа, а? А кто вернёт мне моего мертворождённого ребёнка? Ширая вернёт?

Рейнира встретилась с Дином вопросительными взглядами. Чед разинул рот, переваривая услышанное. Какой ещё ребёнок?

— Это было ради тебя, — оправдывался Дарен Силане, — я любил тебя.

Вдруг мама, сжав зубы, резко подняла руку, и её пальцы обхватили шею Силане. Тётя Тесс ахнула, не ожидая такой стремительной реакции, бабушкины глаза сильнее округлились, а Рейнира едва заметно дёрнулась. Криерс Силане хотел подбежать к брату, как и Чед, но те остановились, увидев перед собой два направленных на низ дула бластеров — деда и Дина.

— Да кому нужна твоя любовь, а?! — прошипела мама, ее голос был полон ненависти и гнева. — Ты — трусливая, подлая тварь!— она сжала его горло сильнее. Мама готова была убить его здесь и сейчас. Дарен Силане схватил одной рукой её запястья, пытался их убрать от своего горла. — Ядовитый змей, затаившийся в своём гнезде! — Мама сжала его горло еще сильнее, и Дарен начал задыхаться. — Я убью тебя! Слышишь, дрянь?! Я убью тебя!

Внезапно Дарен Силане вырвался из ее хватки, и с ужасным криком отскочил от Дорры, хватая ртом воздух. Он кашлял, и его глаза были полны страха, и Рейнира почувствовала холод по спине, увидев в них отчаяние, и поняла, что он сейчас выкинет что-то опасное. Подбежала к маме и встала впереди неё, как бы закрывая её так собой.

— Я заставлю тебя за это страдать! — заорал Дарен Силане. — Я сотворю с тобой такое, что ты пожалеешь, что отступила от пути! Ты, мерзкая шлюха!

— Побереги силы для суда, — выкинула тётя Тесс.

Дарен Силане больше не скрывал свою сущность, позволяя всем увидеть его истинное лицо — подлое, лицемерное, садистское. Эмоции обнажили его душу и показали то, кем он был на самом деле. 

Далее действия напоминали события какого-то голофильма. Реальность сняли с паузы. Дарен Силане было развернулся, как вдруг вытащил спрятанный бластер и направил его на Ниру и маму. Лин зажгла свой световой меч. Дин моментально оказался рядом, закрыл их собой и выставил руку с наручем для отражения выстрела. Нира прикрыла маму и присела с ней на пол. Он успел сделать один выстрел, алый лазерный луч попал в наруч. Не успел Дарен Силане выстрелить и во второй раз, как раздался тихий, но резкий звук, похожий на щелчок пальцев, и он замер на месте. Его глаза расширились от ужаса, у него на груди зияла прожённая лазером маленькая дыра, откуда начала тут же сочиться кровь. Гробовая тишина наполнила гостиную, в ней сквозил всеобщий страх и осознание того, что грань дозволенного перейдена. Одна Лин скривила в брезгливости губы. Криерс Силане рухнул на колени и хватал воздух ртом, не в силах кричать от боли. Чед опустился следом за ним, шокированный происходящим. Воздух отяжелел и осел на плечах каждого. Рейнира почувствовала, как тошнота подползала к горлу и у неё скрутило желудок. Она прикрыла рот и нос рукой, стараясь подавить рвотные позывы. Тело Дарена Силане безвольно рухнуло на пол, и позади него все увидели дедушку. Он с невозмутимым лицом убрал бластер обратно в кобуру. Стоял, Как всегда спокоен и элегантен, как будто ничего не произошло, и только в его глазах промелькнула ледяная вспышка ярости.

— Что ж, пускай теперь попробует, — бросил дедушка.

Криерс Силане поднял яростные глаза на деда. Он не успел что-либо ответить, так как Лин резко взмахнула рукой, а после он и Чед рухнули на пол и заснули.

— Я уже устала от сцен, — вздохнула Лин и выключила меч. — Не хочу затягивать.

Рейнира всё ещё стояла с прикрытым носом и ртом, переваривая в мыслях произошедшее. Только что Дарен Силане угрожал её маме, а теперь он лежал мёртвый. Он получил свою расплату, дедушка сдержал своё слово.

— Эрвин… — протянула потрясённая бабушка.

— Папа… — мама взяла Ниру за руку.

— Думаете, я позволил бы этому уроду убить вас? — дедушка не чувствовал себя виноватым. Да и Рейнира не считал, что он сделал что-то ужасное. Он защищал семью. — Джарин, молодец, среагировал быстро.

Дин коротко кивнул и, обернувшись, пробежался глазами по Рейнире, проверяя, цела ли она. Она увидела, как заметно расслабились его плечи, когда он не увидел ни на ней, ни на маме ни одного признака ранения — в случае Рейниры, скорее, нового ранения.

— Да, мальчик молодец, — промурлыкала Лин. — Но только как я покажу всё это Вейдеру? Убийца мёртв, а с этих что взять?

— Они могут также рассказать многое, — попыталась убедить Рейнира. — Уверена, Криерс Силане знал не меньше его и тоже принимал участие в Кровавой ночи. Более того, его семья также виновна в жертвоприношениях, готовившемся бунте и хранении спайса. Их есть за что судить.

— Проблема, что они могут рассказать, что здесь произошло, — заметила тётя Тесс.

Рейнира чуть отошла в сторону, стараясь унять нахлынувший поток вопросов и проблем. Она всё это затеяла, ей и решать. Нужно брать ответственность за свои действия. Рейнира сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, попытаясь вновь натянуть на себя маску каменной леди, прежде чем принять решение:

— Сделаем вот что, — она обратилась к Лин, её взгляд был прямым и честным. — Дарен Силане погиб при попытке сопротивления. Он был организатором Кровавой ночи и лидером религиозных фанатиков, как и его брат. Это должно успокоить других имперцев, что цель ликвидирована, и что не зря вас отправили в Керен.— Рейнира наблюдала за реакцией Лин, видя, что её слова укладываются в её картину, как нельзя лучше. — Криерса Силане и Чеда можно в этом убедить с помощью Силы. Они будут доставлены на суд Империи как соучастники заговора, и причастных к жертвоприношениям, хранению спайса, готовившемуся бунту. Их показания только подтвердят слова, сказанные ранее Дареном, и докажут, что мы действовали по закону и во имя Палпатина, а также усилят ваш отчёт об успешно выполненной миссии. Я готова проспонсировать имперских офицеров, что здесь работают и создание нового форпоста.

Лин упёрла руку в бок.

— А отчёт?

— Я помогу создать нужный отчёт, — заверила Рейнира, — чтобы ты выглядела героем, что раскрыла тайный заговор, и избавила Набу от угрозы. Но никто не должен узнать, что произошло здесь.

Губы Лин растянулись в ухмылке.

— Могу я тебе верить?

— А я тебе?

Лин усмехнулась и коснулась пальцами синих волос Рейниры. Рейнира была уверена в одном — она согласится условия, потому что они выгодны. Не из симпатия ради, а просто из выгоды. Она это понимала и не обижалась. С Лин она сотрудничала как раз по этой причине. Только прямая выгода и ничего более.

— Надеюсь, мы будем сотрудничать более тесно, — Лин вскинула зажатую в кулак руку вверх и тела троих Силане полетели вверх и застыли в воздухе, как воздушные шары. — Они мне пригодятся. Может удастся самой их помучать. — Она подмигнула ей на прощание. — Пока, дорогуша.

Когда Лин скрылась за дверью вместе с телами, Рейнира почувствовала, как спала с её плеч тяжесть, невидимая, но сильно ощутимая. Она смогла вздохнуть с облегчением. Всё закончилось. Она победила. Долгожданная и тщательно выстроенная победа витала в воздухе с улетучивающимся запахом смерти. Слегка горьковатый привкус победы ощущался на языке, приправленный пеплом утрат, которые пришлось понести. Это была первая победа Рейниры. Её первая подстава и сотрудничество с имперцами, из-за чего она смело могла носить статус предательницы. Да, она защитила себя и семью, но отношения со второй семьёй треснулись, надломились. Рано или поздно они могут узнать, тогда Рейнира приготовит объяснение своим действиям. Всё было ради семьи и она верила, что её поймут.

* * *

Бабушка Супе сидела в спальне Рейниры и, заключив её в крепкие объятия, укачивала, как маленького ребёнка. Её прикосновения были нежными, но властными, она глядела куда-то вперёд, погружённая в свои мысли, и бормотала с горечью в голосе:

— Как мы могли такое допустить? Как не уберегли родную кровь?

Рейнира позволяла ей себя обнимать, не вырывалась и не сопротивлялась. Тёте Тесс кто-то позвонил и она отошла поговорить. Маме нужно было сходить умыться и переодеться. Раны на спине и плече Рейнире обмазали бактой и искусно перевязали. Они всё ещё ныли, уже не так сильно, однако по-прежнему напоминали о произошедших событиях в гостиной. Болезненные ощущения пронизывали её тело, но это было мелочью. Рейнира не плакала, не жаловалась и не тряслась, скорее глядела в одну точку, находясь полностью в своих мыслях, пыталась разобрать всё на молекулы и разложить по полочкам. Реальность для неё временно не существовала, поставлена была на паузу. К удивлению Рейниры, бабушкины объятия её успокаивали, она чувствовала, как тревога покидает её, уступая место покою.

— Я подозревал их и ранее, но у меня было мало доказательств, — дедушка Эрвин сидел рядом, и попивал найденный бренди. После всего пережитого, он мог продемонстрировать свою усталость, что он не просто бывший агент, но и человек. 

— Поэтому ты так возражал, когда мы озвучили тебе нашу идею? — догадалась бабушка. Тут она нахмурилась. — От чего раньше не сказал? Ждал, когда наша внучка будет избита?

— Я говорил, но ты мне не поверила, — припомнил дедушка. — У меня было мало доказательств, к тому же ты слишком обожала этих Силане, и твоя слепая вера не дала бы тебе увидеть правду. 

Рейнире нечего было возразить. Силане действительно одно время придерживались своего образа так, что им можно было легко поверить.

— У тебя были подозрения насчёт Кровавой ночи? — полюбопытствовала Рейнира.

— Насчёт спайса и жертвоприношений, — ответил дедушка. — В последний месяц всё чаще стали приходить анализы о наличии спайса в крови у людей. Су их расспрашивал, как так вышло, но никто ничего не знает. Все руками разводили ничего не знали. А потом некоторые из них стали пропадать. Я проводил расследование и мы пришли к выводу, что всех в пропавших в последний раз видели в одном городе. Угадай в каком.

— Где живут Силане, — сообразила Рейнира.

— Именно, — кивнул дедушка. — И с ними находили разных людей. Было бы проще, будь это один и тот же человек, ещё и в зелёных цветах, но это были разные люди. Причём в окружении Силане никого из них не видели. Это всё усложнило.

— Но ты же выяснил что-нибудь? — поинтересовалась бабушка.

— О, я выяснил, — ухмыльнулся дедушка. — Мои люди смогли поймать одного и допросить. Тот признался, что работал на Афре Гистера. А Афре Гистер работает на Силане. Он секретарь Дарена Силане.

Рейнира негромко фыркнула.

— Довольно глупо они облажались, — бабушка будто прочла её мысли.

— Но я выяснил это только сегодня, — добавил дедушка. — Как узнал, решил сообщить всем вам, чтобы как-то отменить помолвку. Я понимаю важность браков по расчёту, но за Силане я внучку теперь точно не отдам. Я ехал домой, а потом мне позвонила Тесс, ну и я забрал её.

Он знал на своей шкуре важность браков в таком обществе, поскольку сам женился на бабушке не по любви. Все прекрасно знали об этом и относились к этому в порядке вещей. Рейнира не считала это чем-то ужасным. Грустно, что, скорее всего, она не выйдет за любимого, но в их обществе практически все браки основаны на расчёте ради укрепления власти. Выходить замуж за Чеда она не собиралась, её и не выдадут теперь за него. Мысль важная укрепилась в её сознании — она должна сама найти того, кто был бы выгоден. Того, кто был бы угоден и её семье, и самой Рейнире. Ей не хотелось повторения истории с Чедом и уж точно не хотелось выходить за старого тирана, каким был первый муж бабушки. Рейнире выпала ещё одна цель — найти выгодного жениха, который возвысил бы её семью и дал бы больше полномочий. 

Дедушка обратил внимание на плечо внучки сжал губы в тонкую линию.

— Сдаю позиции, да? — он печально улыбнулся и опустил задумчивый взгляд в стакан. — Если б я поторопился в расследовании, ничего бы этого не было. И если бы я сразу сказал, что думаю.

Лицо Рейниры смягчилось. Она привыкла видеть девушку уверенным, непоколебимым, а теперь перед ней предстал уязвимый и волнующийся о внучке человек, и это тронуло её больше, чем она могла представить. Рейнира убедилась, что ради семьи он был готов на всё, даже на убийство министра культуры, коим был Дарен Силане.

— Ты не виноват, дедуль, — она положила свою руку поверх его. — Мы все натерпелись от них. Я, мама, бабушка, тётя Тесс… Райден.

— Я скучаю по этому шалуну, — признался дедушка.

— И я тоже, — вздохнула печально Рейнира.

Бабушка забрала у дедушки стакан с бренди и сделала глоток. Дедушка непонимающе установился на неё.

— Тебе вредно, а у нас стресс, — отрезала бабушка. — Если хочешь знать наше мнение, то ты серьёзно накосячил. — Дедушка закатил глаза. — Но ты показал себя настоящим мужчиной сегодня. Защищал нас. 

Дедушка приподнял брови.

— Ты что же, благодаришь меня? — он придал своему голосу игривую интонацию.

Бабушка отвернулась и держала тишину перед ответом, словно слова давались ей с непосильным трудом и застревали в горле:

— Можешь позабыть о своей диете диабетика. Только на завтра.

— Хоть что-то, — усмехнулся дедушка, забирая у неё стакан.

Бабушка так и не отпускала Рейниру из объятий. Услышав, что у той едва слышно завибрировал голофон, дедушка протянул устройство внучке. Она совсем забыла проверить оповещения. Последние события выкинули из головы другие планы. Наверняка опять новый пост от колледжа, а может и новая публикация Райдена в «Нексусе». Первое сообщение Рейнира увидела от Саше и уголки губ невольно тронула улыбка: она прислала ей виды на белоснежные горы Альдераана и их совместные снимки с Рейном. Рейниру удивило, что он скромно улыбался и позволил себя снять. Вечно безразличный ко всему Рейн Вет позволил себе отдохнуть, был как будто умиротворённым и даже, наверно, счастливым. Вот что значит правильная компания. Душу согревала мысль, что у них всё хорошо. Сообщение от Саше было проблеском света среди накрывших недавно мрачных туч. Они скоро будут родственниками, как только Рейн женится на Саше. Рейнира одновременно предвкушали и боялась реакции деда Регала. Саше же считается на Набу преступницей. Вряд ли деда обрадует этот факт. И вряд ли его обрадует то, что от него скрывали факт возвращения внучки. Он узнает когда-нибудь. Наверняка узнает.

Рейнира усилием воли загнала плохие мысли в подкорку, ощутив дискомфорт в грудной клетке и слабое першение в горле. Листала быстро оповещение, глаза поймали одно, и на несколько секунд Рейнира застыла на месте, хлопая глазами, проверяя, не показалось ли ей. Сообщение было от Гауса. Любопытство забурлило внутри. Рейнира сперва не понимала, как он её нашёл, потом нашла логичное объяснение — она же сама дала ему контакты. Однако она не думала, что он про неё не забыл и захочет ей сам написать. Охваченная любопытством, Рейнира открыла приложение и перешла в раздел с сообщениями. Гаус написал:

«Привет, луна! Через три дня кончатся наши каникулы. Не спрашиваю, ждать ли тебя в первый день, сам понимаю, что ждать. Ты когда в столицу поедешь?»

Рейнира быстро написала ответ:

«Через два дня. А что такое?»

К её удивлению, Гаус ответил ей также быстро:

«А я перед началом учёбы всегда хожу на новые голофильмы и объедаюсь в каких-нибудь забегаловках. Хотел пойти с другом, а тот меня кинул, сказал занят. Но я-то понимаю, почему именно он меня кинул. У меня есть билет лишний, не хочешь со мной на голофильм сходить? С меня попкорн и чипсы :)».

Рейнира спрятать улыбку не смогла. А потом в голове зародились сомнения. Она думала, что для такого, как он, интересней будет более яркие особы, как её троюродная сестра. С другой стороны, Рейнира не могла утверждать, что Гаус не писал ей из искреннего интереса о ней. Мотивы принца прочесть ей было не так легко, как и понять, какой он на самом деле. В колледже он саркастичный парень, говорящий вместо двух слов десять и способный заткнуть любого. Безрассудный и непредсказуемый. Но когда он гулял с ней, показался весьма воспитанным, заботливым и понимающим молодым человеком. Он следил, чтобы она не замёрзла, поднимал ей уверенность. Как будто ему правда было не плевать на неё. Но кто знает, вдруг это было лишь притворством и он желал наладить с ней контакт из каких-то своих целей. Она же одна из самых умных, будет у кого списывать, хотя, если вспомнить его результаты на экзаменах, ему её помощь не нужна. Даже странно, что такой с виду безответственный парень так хорошо пишет все тесты и сдаёт все зачёты. 

В этот момент внутри раскрылся бутон новой для неё идеи, распространяя её по организму и до головного мозга. Положение Рейниры отрезвило её и вернуло к реальности, где она по-прежнему незамужняя богатая девушка. Ей нужно безопасное место для семьи и новые привилегии. Только будучи у власти они будут в безопасности. Рейнира не хотела трястись всякий раз с мыслью, что могут придти убийцы по чьей-то прихоти. Если её семья будет у власти, то у неё будут хоть какие-то гарантии их защиты, ибо выяснилось, что даже их положение не защитит от угрозы. Короли имеют больше стражи и больше влияния, чем кто-то ещё. Ни один лорд не даст того, что нужно было Рейнире. Но даст принц. Если она будет чаще с ним общаться, если постарается сблизиться с ним так, что он в неё влюбиться, и если она понравиться королеве Нейше, у неё были шансы стать принцессой, а в будущем королевой Набу. Ну и женой Гауса, конечно же. Она осознавала необходимость времени и терпения и была готова к нему. Потребуется ни один день, чтобы очаровать Гауса и завоевать уважение в глазах королевы. Значит Рейнире придётся работать вдвое больше, продолжать благотворительность, спонсировать реформы королевы, дальше участвовать в олимпиадах и чаще общаться с Гаусом. 

Идея внезапная, спонтанная, Рейнира ухватилась за неё и не хотела отпускать. Скорее всего, дело было в эмоциях и пережитом стрессе, она не была уверена, что придумала бы такое на холодную голову, но что ещё ей оставалось? Ждать пока её участь решат другие? Нет. Рейнира не марионетка и больше ей не будет.

Она написала ответ Гаусу, пока бабушка пила бренди из горла бутылки и смотрела в окно, а дедушка пил из стакана:

«А какое кино?»

«Детектив. По отзывам говорят хороший. Если не любишь такой жанр, согласен на альтернативу».

«Я не против детективов».

Написать что-нибудь ещё Рейнира не успела. На пороге спальни появилась мама. Глаза, обычно полные жизни, были опухшими от слёз, пальцы спрятаны под руками тёплого свитера, как будто она мёрзла, несмотря на то, что дом был хорошо отоплен.

— У вас всё хорошо, я не отвлекаю? — поинтересовалась мама.

— Всё хорошо, мам, — Рейнира медленно отстранилась от бабушки.

Мама выдавила из себя улыбку, хотя по её состоянию было ясно, что далось ей это с трудом. Бабушка осушила бутылку залпом и прочистила горло.

— Эрвин, пошли, — скомандовала она, вставая с кровати, — уже поздно, нам надо поспать.

Дедушка понял всё без слов. Сжав руку внучки напоследок и ласково ей улыбнувшись, он вышел вслед за бабушкой. Рейнира в мыслях горячо благодарила их за понимание. Она очень хотела поговорить с мамой о произошедшем. Пустоту, образовавшуюся после случившегося, следовало заполнить. Совесть колола сердце, что своими действиями Рейнира оставила в мамином сердце рану. Раскрылась личность убийцы папы и виновника маминых страданий — Дарен Силане, и Рейнира понимала, что косвенно виновата в том, с чем маме пришлось столкнуться. Мама в порыве ярости чуть его не задушила своими руками и выслушала столько обвинений в свой адрес. Она не заслужила этих страданий.

— Ещё болит? — мама присела рядом на край кровати.

— Всё пройдёт, — отмахнулась Рейнира.

Мама склонила голову набок и посмотрела с лёгким осуждением. Она всегда не любила то, что Рейнира могла скрыть от неё плохое самочувствие, просто чтобы она не волновалась.

— Вся в отца, — беззлобно констатировала мама. — Он всегда скрывал, когда ему было плохо. До последнего отмалчивался. Я его еле от этой привычки отучила. Хотя бы мне он потом признавался, что с ним.

Они обе улыбнулись воспоминаниям, но вскоре их обеих накрыла лёгкая печаль. Рейнира в очередной раз ощутила на языке горькое чувство вины.

— Я виновата, мам, — начала она. Мама взглянула. — Мои действия тебе причинили только боль. Я хотела… отомстить им, а в итоге сделала хуже тебе. У тебя столько проблем появилось из-за меня…

— Нет, — возразила мама, — ты помогла мне узнать правду. Показала, кто настоящий предатель. Нира, ты глубоко заблуждаешься, если думаешь, что виновата. Это Силане виноват и никто другой. — Она почесала под глазам. — Ты знаешь, когда я увидела на тебе те раны, мне казалось, что я убью его. Я была готова убить его. Он был ублюдком и не заслуживал жить.

— Я точно последняя, о ком переживать надо.

Мама задержала на ней укоризненный взгляд.

— Надо, — упрямо заявила она, глядя дочери в глаза, словно желала донести до её души, — и не смей говорить, что я не должна переживать за тебя. Ты — моё будущее и я не могу позволить, чтобы твоя жизнь была хуже моей. — Внутри Рейниры всё сжалось от маминого тона. Мама устремила свой взгляд вдаль, придаваясь воспоминаниям, и облизнула пересохшие губы. — С самого детства моя мать пыталась сделать из меня свою идеальную версию. Какой она не стала. Какой я есть меня принимал только отец. Ты знаешь, я лечилась от булимии, но дело было не только в весе и матери. Я знала, что моя мать никогда не полюбит моего отца, потому что они женились без любви. И я ни раз видела, как мать возвращалась поздно домой пьяная и радостная. — Рейнира прикусила изнутри щёку. Пояснять конкретно ей не надо было. Ей вдруг стало жаль дедушку. — Я была младше тебя. Смотрела на своих сверстников и завидовала им. Они были такие мощные, уверенные. Им не о чем было переживать. Я пообещала, что буду такой же, как они. Мне с детства мать твердила, что я выйду замуж за сына её знакомого. Я не хотела этого. Пережив блокаду и голод, я поняла, что хочу жить своей жизнью. Выбирать, в чём я могу ходить, выбирать, что я хочу. Я хотела свободы. Твой дед помог мне в этом. Так я в пятнадцать оказалась на Альдераане по программе юных умов. Я прошла по результатам успехов в академии и связям твоего дедушки. Тогда я будто начала жить заново. Твой отец помог мне во многом. Спас не только от булимии, но и от страхов. Я стала любимой. За то, кто я на самом деле. Я понимала, что меня спасёт от того, что меня ждёт, только брак с твоим папой. Мы оба знали, что друг для друга идеальные варианты. Мы с Раймусом обговаривали все варианты и были готовы сохранять уважение друг к другу, если наши чувства угаснут. 

Рейнира придвинулась чуть ближе к маме. В душе она радовалась, что мама и папа сохраняли любовь и преданность друг к другу до самого конца. Великая сила любви.

— Твоя бабушка всё равно меня отдала бы за Дарена Силане, но случилось чудо. — Мама повернула голову и нежно улыбнулась. — Ты, моё солнышко, стало моим спасением. Ты помогла мне ещё до своего рождения. Спасла меня от моего будущего. Да, мне было шестнадцать, но я нисколько не жалею. Когда я тебя носила, я пообещала, что ты не переживёшь то, что пережила я. Я хотела дать тебе то, чего не было у меня. Хотела, чтобы ты любила себя, не прогибалась под кого-то и не заработала себе расстройства, как я. И я хочу, чтобы ты знала, я за тебя убью. Я избавлюсь по очереди от каждого, кто причинил тебе боль, я сделаю это. — Мамин настрой поразил и вызвал уважение. — Я знаю, я не идеальна мать. Знаю, что я ошибалась и скорее всего не достойна быть счастливой. Но достойна ты, солнышко. 

В этот момент Рейнире хотелось спрятать маму от всех бед. Откровение поразило её, и сердце болезненно кольнуло. Ей хотелось спросить кое что ещё. Что волновало её эти долгие минуты и не давало покоя. Что вызвало больше всего вопросов в голове, причём не только у неё одной:

— Мамуль, ты упоминала ребёнка… — осторожно заговорила Рейнира. — Есть что-то, чего я не знаю?

Мамино лицо осунулось от тяжёлых воспоминаний. Она опустила глаза на свои руки и потянула рукава к костяшкам. 

— Мы с папой планировали второго ребёнка, — мамин голос был еле слышным. Слова-откровения давались ей с трудом. — Мы тщательно это планировали, сдавали анализы, обсуждали, даже у тебя спрашивали, но ты это точно не помнишь. И когда я думала, что лишилась всего… я узнала, что беременна. — Мама подняла глаза и потёрла веко. — Было тяжело, так как я тогда потеряла тебя и папу. Но я старалась жить, у меня появился стимул. Всё было более менее, пока не явился Дарен Силане. Этот ублюдок ко мне пристал, талдычил про священный союз, напугал меня так, что у меня начались преждевременные роды… он родился мёртвым… — на последних словах мамин голос дрогнул. — Это был мальчик.

Сердце облилось кровью и пропустило удар. Рейнира смотрела неотрывно, понемногу осознавая — у неё мог быть брат. Её разум отказывался это принимать, а сердце уже с ним понемногу смирилось. Как же так? Неужели у неё мог быть брат и всё могло сложиться иначе? Происходящее напоминало сюжет какой-то голодрамы. Рейниру от этой новости переломали и собрали заново. Бальег кусал под ребром, злость к Силане росла в геометрической прогрессии. Если бы не этот фанатик, у неё был бы сейчас пятилетний братик, мама была бы счастливей. Рейнира играла бы с братом, заботилась о нём, а один религиозный фанатик взял и отнял у её семьи очередного наследника.

Ей так хотелось помочь маме. Увезти её подальше от всех интриг, спрятать и обнимать всю жизнь. Рейнира никогда не считала себя мастером слов. Она плохо понимала, помогут ли её слова. Но с мамой молчать она не могла. Мама заслужила всю любовь этого мира.

— Ты тоже заслужила быть счастливой, мам, — проговорила Рейнира. — Ты — мой пример для подражания. Всё детство я тобой восхищалась и восхищаюсь по сей день. Ты работала, но это было ради всех нас, и ты всё равно была рядом со мной, когда мне было тяжело. Ты — лучшая мама в галактике.

Мамины глаза заблестели от слёз. Уголки губ поползли вверх в тёплой улыбке.

— Спасибо, родная.

Мама утянула её в тёплые объятия и впервые за этот день Рейнира смогла по-настоящему расслабиться. Она любит маму и сожжёт любого, кто причинит ей боль.

* * *

Составление отчёта для Лин и улаживание проблем с женской частью Силане заняло больше времени, чем Рейнира ожидала. У Криерса Силане на Набу остались беременная жена и дочь, у которой был муж и дети в столь юном возрасте. Им имперцы сообщили прямо о деяниях Дарена, Чеда и Криерса Силане, когда обыскивали дом в поисках спайса. Без сожалений, без поддержки. Просто, как факт. У девушек будет на что жить, если не заблокируют счета дома Силане. Шайена протянет, у неё муж есть. О подставе Рейниры не знал никто и лучше бы это так и осталось тайной. Жизнь у этих девушек будет нелёгкая, Рейнира понимала, что они всего лишь жертвы ненормальных мужчин, поехавших на религии так, что убивали людей. Однако она также понимала, что держать их на Набу плохая идея. Плюс не было никаких фактов, доказывающих, что Яирам и Шайена не учавствовать в жертвоприношениях. Единственный оптимальный вариант — отправить их на другую планету, подальше от системы. Она подкупила имперцев, чтобы те сказали, что Яирам и Шайене Силане следует улететь на Ат-Аттин, пока не закончится судебное разбирательство. Весть о вине Силане скоро распространиться по всей планете. Пока начали ползти лишь первые слабые слухи, только набирающие силу. Эта новость повергнет всю планету в шок. Во всяком случае, Керен точно. За место Силане бабушка думала поставить кого-то из своих преданных псов. Рейнира не была против, только проблема в том, что больше она никому не верила.

Куда увезла Лин труп и два тела она не знала. Как и не знала, что именно она будет с ними делать. Её воображение подкидывало ей исключительно мрачные картины. Впрочем, их судьба Рейниру не сильно волновала. Сами до жизни такой докатились, а её жизнь только начиналась и пустить под откос своё будущее она не имела право. У неё ещё остались олимпиады и хотя бы на одну из них она должна пройти дальше на секторный этап, а потом уж и на межгалактических может дойти. Рейнира решала задания по международной политике, готовилась к олимпиаде, в наушниках играла песня «Физически». В висках слегка пульсировало, зевок подступал к губам. Тело требовало отдыха, а вот разум настаивал на продолжение работы. Она плохо спала прошлую ночь, слишком много всего навалилось. Рейнире не удалось даже с тётей Тесс нормально наедине поговорить. Та собиралась остаться ещё на несколько дней, и Рейнира надеялась, что в своё расписании найдёт минутку на разговор с ней. Узнает, как дед Регал и Райден, если она их навещала, конечно. 

Попадались задания, которые ещё требовали отработки, но в основном Рейнире задания трудности не доставляли, её ум щелкал их, как отточенный механизм, не дающий сбоев. Песня помогала ей сконцентрироваться на заданиях и не отвлекаться на внешний мир. Правда некоторые посторонние звуки она всё равно слышала и замечала краем глаза действия вокруг. Услышав чужие шаги, Рейнира подняла голову, оторвавшись от заданий, и заметила приход Дина. Она моментально нажала трек на паузу и сняла наушники.

— Привет, — поздоровалась она, чувствуя, как заклокотала в груди дикая и щекочущая нервы радость. В его присутствии тягости прошлых событий показались незначительными, будто он отогнал их своим присутствием.

— Занимаешься? — Дин стоял у дверного проёма, не заходя внутрь, как будто ждал разрешения. 

— Я собиралась перерыв сделать, — Рейнира похлопала рукой рядом с собой на диване, приглашая Дина сесть. 

Он всё же вошёл и присел рядом. Его фигура казалась ещё более внушительной в тишине комнаты. Рейнира ни раз заставала его утренние тренировки. Наблюдала за ним и могла вполне оценить его форму на миллион из ста. Она невольно задержала на нём взгляд, всматривалась в его лицо, как заворожённая, изучала его черты: густые брови, волевой подбородок, нос с горбинкой, высокий лоб, постоянно сжатые губы. Её глаза скользнули к его скулам и застыли на тёмной окружности под глазом. 

— От Силане получил?

— У него не слабая рука.

Под диафрагмой собрался комок. Сердце наполнилось жалостью к Дину, оставленного наедине со своими проблемы. Рейниру-то все окружили заботой, а о Дине никто не позаботился. У него никого не было. Она ведь не успела поинтересоваться о его самочувствии, как прошла его миссии. Семья, такая крепкая, как у Рейниры, от него была далеко. И поэтому ей захотелось позаботиться о нём самой. Она всегда ему помогала и должна помочь и в этот раз.

Она резко вскочила с дивана, подошла к шкафу и открыла дверцу, ища медпакет. Её глаза быстро сканировали полки. 

— Что ты делаешь? — спросил сидящий позади неё Дин.

Рейнира развернулась к нему с тяжёлым медпакетом. 

— Расслабься, я буду нежной, — сардонически сказала она. — Если, конечно, не будешь вредничать, мандо.

Он быстро скрыл своё замешательство за усмешкой.

— Понял, ведьма.

Рейнира, вытащив из медпакета всё необходимое, вернулась к нему и села на диван. Она осторожно коснулась его лица, чуть запрокинула ему голову. Затем нежно начала обрабатывать ему месте, где синяк расплескался фиолетовым оттенком. Как только Рейнира коснулась его кожи, она ощутила, как напряглись линии челюсти Дина и он задержал дыхание. Обычно он никому не позволял себя трогать, тщательно берёг личное пространство. Рейнире он отчего-то позволял о себе заботиться, обнимал её, дал однажды оставить долгий поцелуй на своей щеке. Она старалась обрабатывать нежно и аккуратно, словно боялась, что он сломается от её касаний. Они ни о чём не говорили, комната погрузилась в тишину, и в этой тишине Рейнира отчётливо слышала шум чужого дыхания и как у неё самой стучал в ушах пульс. Рейнира пыталась сохранить сосредоточенность на увечья, но каждый вздох Дина и следящие за её действиями шоколадные глаза становилось преградой. Она также уважала чужие границы и личное пространство, но к Дину хотелось быть ближе. Касаться, обнимать, держать за руку. Его прикосновения всегда служили опорой, в объятиях чувствовалась защита. А ведь обычно Рейнира чувствовала такое только с семьёй. Ни одно логическое объяснение на ум не приходило.

Вероятно, проще поверить, у неё страсть ухаживать за Дином, узнавать, как его самочувствие, чем он живёт. Рейнира старалась писать ему каждый день и проводить с ним время формально для помощи найти его племя, а фактически для того, чтобы больше проводить времени с ним. Её саму надо спасать от собственных кошмаров, а она спасает его, потому что о себе она позаботиться сама, о нём никто не позаботится. Порой её так тянуло к нему, чего она ни к одному из знакомых не ощущала. Улыбалась при нём чаще, чем с другим и хотела смотреть ему в глаза по долгу. Рейнира вглядывалась в глаза Дина и тонула, что выплывать не хотелось. Он доминировал в её мыслях на равне с заботой о семье и беспокойстве за Райдена. Занял важную позицию в её душе. Дин защищал её, спасал, и она за это была ему благодарна.

— Твои-то раны как? — нарушил он воцарившуюся тишину.

Его слова вернули её в прошлый день. В тот момент, где Дарен Силане был её ремнём. 

— Не болят, — соврала Рейнира и убрала руку от лица Дина.

— Если честно, я думал твоя мама всех убьёт, — сознался он. — Ты вчера всех удивила.

— Я старалась, — усмехнулась Рейнира. — Подло, я знаю, но…

Она ждала, что Дин начнёт её осуждать, говорить, что так нельзя, а вместо этого он, как ни в чём не бывало, ответил:

— Это был умный ход.

Рейнира склонила голову на бок и приподняла вопросительно бровь.

— Наш праведный мандалорец оценил ход с подставой?

— Праведный мандалорец немного скорректировал свои ценности.

— Какой кошмар, — саркастично протянула Рейнира, — моя семья научила тебя плохому. Корки меня точно отругает. Не так много здесь пробыл, а уже портиться начал.

Дин хмыкнул и, прикрыв глаза, покачал головой. Мышцы его лица заметно расслабились, но вскоре плечи напряглись, а с лица упала улыбка, будто его коснулась неприятная мысль.

— Я… — он замялся. Смотрел вниз, слова казались вырванные с трудом. — Я не смог тебя защитить и… знаю, я виноват… Я должен был успеть вовремя.

Он выглядел угрюмым, потерянным, выброшенным на берег страданий. Между ними повисло густое, как космическая пыль, молчание.

— Взгляни на меня, — мягко спросила она и чуть наклонила голову к нему. Он лица не поднимал, как будто боялся, что она его осудит за его эмоции. — Ты ни в чём не виноват. Ты защитил маму, тётю Тесс, меня.

— Но не предотвратил побои, — в голосе Дина просквозила твёрдость. — Я обещал тебя защищать, а в итоге подвёл.

Рейнира не знала, что для него это так важно. Она видела, как его гложет чувство вины и хотела ему помочь. С ним она не могла быть такой ледяной, какой была с Силане. Не могла сдерживать чувства, как с Гаусом. Дина хотелось всего обнять, рассказать, что и ей на него не всё равно, правда слова застревали в горле. Рейнира решила нежно коснуться его лица и приподнять голову, заглядывая прямо в глаза, не сквозь них. Его тело заметно напряглось от её прикосновений. Глаза Дина стали печальней, мрачнее. У Рейниры сердце в жалости к нему плескалось.

— Ты ни в чём не виноват, — говорила она, понизив голос до полушёпота. — Я тебя не виню.

Дин в ответ ни проронил и слова. Расстояние между ними было маленькое и в то же время оно растянулось на километры. Мысль о том, что Дин был так близко, и одновременно так далеко, заставляло сердце пуститься в пляс. Логика стихла под влиянием бушующих чувств. Рейнира уже ни что не контролировала. Настолько, что сократила между ними расстояние и, прикрыв глаза, прижалась своим лбом к его. Она сразу же почувствовала как у Дина перехватило дыхание от такой близости. Дразнящее и тёплое дыхание коснулось её губ. Рейнира ласково гладила его по щекам, будто успокаивала. Раньше она за руку его взять стеснялась, лишний раз не касалась. Всё изменилось после их разговора на кухне ночью. Когда Рейнира поняла, какой он внутри. С каждый сообщением, с каждым разговором по душам, с каждой шуткой в ней укреплялась привязанность. Тонуть в его глазах и милой улыбке она начала позднее, таять от его хриплого голоса, мандалорских речей и жаждать объятий. Чтобы улыбнулся на секунду дольше положенного, чтобы задержался с ней до ночи. Рейнира сама не заметила, как начала искать повод для общения с ним. Несмотря на свою строгость и хмурость, Дин оставался человеком, спасшим Рейниру. Она искренне верила, что он тоже достоин спасения. И она эгоистично, чтобы он дал ей повод продолжать заботу о нём. Чтобы он дал ей повод показать, как он важен ей.

В её понимании, они с Дином похожи, практически одинаковы, со схожими судьбами. У него шрамы на том месте, где у неё не заживший рубец. Их судьбы сшили вместе прочными нитями. Дин в понимании Рейниры идеальный. Он надёжный, правильный, с ним чувствовалась защита. Понимал её, а она понимала его. Рейнира искала в этом символизм и считала, как дурочка, что им судьбой предписано было встретиться. Всё началось с одного пересечения взглядов, продолжилось общением и случайными касаниями. Они — две одиночки, два чудика, которые нашли утешение друг в друге. Рушить то, что между ними выстроилось нельзя, Рейнира уверена в этом на сто процентов. Она не могла потерять Дина. Не могла уже представить своё существование без него. Знала, что они из разных миров и им не по пути, а уже привязалась, зависимой стала. Дину уготован путь мандалорца, Рейнира выйдет замуж и будет дипломатом. Но брак ведь — пустая формальность? Никто не запрещал ей делать то, что она хочет. Просто главное не попасться. Бабушка за дедушку вышла по расчёту, по словам мамы, изменяла, хотя на публике никто и не мог подумать об этом. Это дома они ругались, как лотволк с бивнекотом, а при посторонних друг за друга были. Могла ли Рейнира повести себя также? Она считала, что вполне. Никто не запрещает ей тянуться к тому, к кому она хочет. Первое время она пугалась таких чувств, а с Дином готова была им поддаться. Видимо, точно с ума сошла.

— Ты в курсе, что в мандалорской культуре это означает поцелуй? — голос Дина оборвал ту тишину, в которой они находились.

— Да, — не стала врать Рейнира.

Потому на этот жест она и пошла. На такой решающий для неё шаг. Об этом жесте она узнала от Корки. Она решила проверить, знал ли об этом Дин. Выходит, что знал и мысль об этом так глупо грела её сердце. Дин отстранился и положил свою ладонь поверх её, но не убирал от своего лица.

— Наш кодекс запрещал привязываться к кому-то вне племени, — начал он. — Это для того, чтобы мы не могли совершить ошибку. Любовь способна погубить чувство долга и заставить нас нарушить кредо. Кредо превыше всего и таков путь до самого конца.

Рейнира чуть не закатила глаза. Отступать было некуда, она рискнула дойти до конца. Осмелела, как будто от действия вина. 

— Это звучит красиво, но долг не притупляет чувства, — высказала Рейнира. — Ты не в ответе за свои чувства и желания. Иногда чувства стоят того, чтобы ими поддаться.

Это при том, что Рейнира всегда считала, что жизнь без лишних эмоций была бы самой лучшей. В присутствии Дина улетучивались и эти мысли. Рейнира прекрасно понимала, на что шла, когда говорила это. Сначала её пугала эта мысль, а теперь она готова была поддаться своим чувствам. Она молила в мыслях, чтобы он тоже им поддался. Так он даст ей понять, что она не безумна.

Дин всматривался в её лицо, проверяя, не послышалось ли ему. Подумали ли они об одном и том же. Он опустил взгляд на её губы, находящиеся в опасной близости от него.

— Да, стоит, — хрипло выдохнул Дин, прежде чем окончательно сократить между ними расстояние.

Рейнира не сопротивлялась, чувствуя, как внутри неё всё переворачивалось от столь нового и такого приятного ощущения. Как жар прилил к её ушам и щекам. Дин целовал её нежно, трепетно, боясь её спугнуть. Это был её первый поцелуй, как и для него. Они оба позволили себе сорваться с цепи и забыть про долг. Галактика вокруг них сузилась. Только его губы, скользящие медленно по её. Дин не углублял поцелуй, не позволял себе коснуться Рейниры в тех местах, где она сочла бы это наглым. Она пробовала ему отвечать, выходило крайне неумело, отчего ей хотелось спрятать лицо. Ей так нравились эти ощущения, это тепло внизу живота, как Дин гладил большими пальцами её щёки. Всё прояснилось и всплыло на поверхность. Рейнире хотелось петь, что её чувства оказались взаимны. Что Дин чувствовал тоже самое, что и она. Их льды растаяли от разгоревшегося между ними пламени. Рейнира не хотела это прекращать. Не хотела возвращаться в реальность.

Дин мягко отстранился, и Рейнира не сдержала глупой улыбки во все зубы, несмотря на то, что всегда стеснялась и комплексовала из-за неровности передних зубов. В ответ её ждала его смущённая улыбка. Какой же он был милый, когда смущался.

Чужие шаги принудили их обоих отлепиться друг от друга. Рейнира быстро сделала вид, что занимается, стараясь скрыть горящие алым щёки, рукой она коснулась уха.

— О, Рейнира, ты учишься? — к ним вошла тётя Тесс. Судя по её поведению, она была в неплохом настроении, несмотря на прошедшие события. 

— Решаю задания, — пробормотала Рейнира.

— Ты не возражаешь, если я посижу с тобой?

— Конечно нет, — Рейнира чуть отодвинулась, освобождая место для тётушки.

Поняв ситуации, Дин поднялся с дивана.

— Я вас оставлю, с вашего позволениями, — он старалась источать любезность.

— Иди, — отправила его тётя, садясь на его место рядом с Рейнирой.

Дин, напоследок, незаметно кивнул Рейнире и вышел, оставив ту с краснеющими ушами и неловкой улыбкой, которую она поспешила скрыть. Только вот её реакция не укрылась от тёти Тесс:

— А он славный, — прокомментировала она. — Давно вы с ним… общаетесь?

Ясный намёк повис в воздухе. Уловив его, Рейнира почувствовала, как сильнее вспыхнули её уши и щёки.

— Пол года, — коротко ответила она.

— Надеюсь, он будет тебя беречь, — тётя Тесс положила руку на плечо Рейниры. Та поджала губы, всё ещё ощущая на них чужой вкус. — У тебя не болит ничего?

— Нет, — покачала головой Рейнира. Она хорошо понимала о чём конкретно она говорила.

Улыбка сползла с лица тётушки.

— Не думала, что и у тебя такие раны будут, — с горечью промолвила она. — В последний раз я похожий ужас видела у твоего папы и Рейна.

О жестокости деда Регала Рейнира слышала от матери и бабушки. Воображала ни раз, как именно он наказывал папу и дядю. Вязаные лапы страха сжали горло. Ей не хотелось думать, что так могли наказывать Райдена.

— Ты его видела? — поинтересовалась Рейнира.

— Недавно заезжал, — поделилась тётя Тесс. — Ему какие-то дела ещё решить надо было. Такой довольный был, ел больше обычного. Прям напоминал твоего папу, когда тот только встретил Дорру. Про тебя я не говорила.

Рейнира позволила улыбнуться своим мыслям. Она уже понимала, почему Рейн был в хорошем настроение. Её волновал ещё один вопрос, очень важный для неё:

— А как Райден? Дед Регал? Ты знаешь, как Райден?

Тётя Тесс сжала губы.

— Я в доме твоего деда уже стараюсь не появляться, — честно сказала она. — С тех пор, как случилась Кровавая ночь, я его прокляла и видеть больше не желаю. А Райден не мой племянник, чтобы я переживала о нём.

Как же у Рейниры болело сердце за него. Ей так его не хватало. Своего лучшего друга, дядю-брата. Райден же не знал, что она жива. Ни он, ни дед, ни Рейн. Вернее, Рейн не знал, что Рейнира была его племянницей. Интересно, задумывался ли он о том, кто она?

— Я хочу поступить на Альдераан, — озвучила Рейнира. — Туда, где училась моя семья. Там лучше образование, оно престижней и ценится намного больше.

Глаза тёти Тесс расширились от услышанного.

— Ты же понимаешь, что придётся объяснить всё Регалу?

— Я всё продумаю и расскажу, — уверила Рейнира. — Рано или поздно всё равно придётся. Он не может вечность жить, не зная, что я жива. Я же Вет.

Она его кровь, его единственная внучка, хотел он того или нет. Тем более, поступление не Альдераан дал бы Рейнире шанс увидеть Райдена. Она с детства мечтала учиться с ним.

— Ветовская сторона в тебе вчера проявилась, это точно, — отметила тётя Тесс.

— Меня вчера сравнили с дедом Регалом, — созналась Рейнира и нервно усмехнулась.

— Да будь ты мужчиной, он после такого бы на тебя всё наследство переписал.

Дьявольский огонёк вспыхнул в глазах Рейниры. Когда-то дед Регал говорил, что она никому не сдалась и она ничто. Интересно, что сказал бы он, узнав, что его внучка нашла убийц его сына и подставила их. А потом Рейнира вспомнила про своего мёртвого братишку и как в детстве часто размышляла, что бы было, будь она мальчиком.

— Да, но я не мужчина, к его сожалению.

Тётя Тесс в знак поддержки погладила её по плечу.

— Ты его единственная внучка. Дочь Раймуса. Это тоже имеет вес.

— Чисто в теории, я могла бы претендовать на папино наследство? — поинтересовалась Рейнира. — Я же его единственный ребёнок.

— Боюсь, что уже всё наследство Раймуса поделили Рейн и Райден, — рассказала тётя Тесс. Рейнира понимающе кивнула. Претендовать на наследство и какую-либо значимую роль у Ветов она по многим причинам не могла. У Кастилей следующая в очереди наследования мама, и то когда бабушки не станет. Добровольно свои обязанности она не отдаст. Рейнира погрузилась в свои мысли, пока тётя Тесс не выдернула её из раздумий: — Я размышляла на счёт наследника у своей семьи, откуда родом я и была твоя бабушка… я хочу сделать тебя своей наследницей.

Рейнира обратила на неё свой взор. Смотрела так, будто тётя Тесс сказала нечто нереальное.

— Ты шутишь?

— Совсем нет, — серьёзным голосом продолжила тётя. — Так вышло, что у меня нет детей. У меня остались только вы с Рейном, а он, я думаю, не обидится, если ты будешь моей наследницей.

Рейнира несколько раз подряд моргнула.

— Ты же меня мало видишь, — рассуждала она. — Ты знаешь больше Рейна, чем меня.

— Ну, мы же всё равно видимся, — контрапунктировала тётя Тесс. — Я вижу, что ты девочка преданная, умная, учишься хорошо. Я увидела вчера в тебе задатки лидера, какие были у твоего папы. А Рейн и так скоро получит статус главы дома Вет. Считай это от меня подарок в честь твоего возвращения.

Рейнира своим ушам не верила. Наследница, причём основная, семьи её бабушки и тёти — звучало как сон. Она ведь вернулась относительно недавно, да и прав на наследство имела не больше, чем Рейн. Рейнира знала, насколько велика ответственность и что дед Регал явно этому факту не обрадуется. Но кто ему скажет? Да и судя по настрою тёти Тесс, она точно не передумает. Хотела ли Рейнира отказываться? Конечно же нет.

Тётя Тесс всё ещё держала руку на её плече. Рейнира положила свою ладонь поверх её, коснулась щекой и прикрыла глаза, прижалась в доверчивом жесте.

— Спасибо, тётя Тесс. Я не подведу.

Уж а этом она была уверена. Она не подведёт. Расшибётся, здоровье под откос пустит, но никогда не подведёт свою семью. Лучше она о них будет заботится. Её проблемы не имели значения. Рейнира взрослая девушка и со всем справится. Во всяком случае, она постарается.