Тихо сидел в воде Наруто из фамилии Узумаки, ошеломленный рассказанным мной. Недвижимой горой лежал я близ него, подложив лапы передние под морду, держа в узде свои взбесившиеся эмоции, обезумевший разум. Было темнее нормы – зрачки мои, уверен я, сузились до еле видимого состояния.

   Я рассказал все, что помнил. Прошлое, что привело меня сюда, кем я был, каким я был. Как, гордостью ослепленный, возжелал большего, чем мог осилить, и заключил сделку с Шинигами, Богом Смерти этого мира. О том, как перекроет он прорыв, унесет море силы с собой, но проводником его воли стану я. Как моя душа, мой разум станут его, и вселит меня по своему желанью он куда захочет. Как, не помня сего контракта, очнулся я здесь, в печати, изгнав из тела его истинного владельца. Как сразил его, искалечив разум и память.

   Одного я не мог понять, отчего был я белым? Подсознательное то, иль Шинигами решил и далее шутить надо мною... Неведомо мне то было.

   Наруто молчал. На мордочке следы напряженных размышлений. Кулаки сжаты, проступили жилы на скулах, в ярких синих глазах проступила тьма и напряжение. Я же боялся шевельнуть и ухом... И упустил момент начала его действий.

   Рывком вскочив, друг мой вышел из клетки. Не успел я обреченно закрыть глаза, как он взмыл в воздух схватился за что-то по ту сторону решетки... И замер, схваченный невесть откуда появившимся другим человеком. Чужак?.. заторможенное истерикой и безумием сознание не успело среагировать, я лишь вскочил на лапы, потерянный, не зная, чего и предпринять теперь... И тут чужак заговорил.

   – Сынок, я бы не стал этого делать, – спокойным, уверенным голосом произнес человек... И с грохотом и всплеском рухнул в немокрую воду, вздыбив столб воды, сбитый мощным ударом Наруто. Я замер, не в силах понять происходящее.

   – Это тебе за все то, что со мной по твоей вине произошло, отец! – прорычал Наруто, опускаясь рядом с ошеломленно мотающим головой чужаком.

   Отец? Я прищурился, разглядывая людей. И ведь правда, схожи они были внешне. Оба светлого окраса, с синими глазами, морды... Сложно мне сказать. Но сходство, оно еще и ощущалось, магия была по-родственному схожа.

   – Да, слушать рассказы – одно, а ощущать... – неизвестный потер щеку, на коей горел красным отпечаток кулака. – Это, кхм... Наруто, сынок, это...

   – Я знаю, кто это, и сделал для меня он куда больше твоего, отец, – скрестил руки на груди мой друг.

   Я, вытянув шею и навострив, внимательно прислушивался к разговору, не понимая, что же щенок задумал. Сколь много он рассказывал в ранее о том, как мечтает увидеть родителей, узнать хотя бы, кем те были, и вот... Ныне же в глазах Наруто из фамилии Узумаки я видел радость, горечь, печаль и расчетливый холод. Друг мой решил что-то, пришел к некоему выводу и готов был стоять до конца.

   – Наруто...

   – Намикадзе Минато... Йондайме Хокаге, – тихо, с нотками угрозы проговорил Наруто. – Скажи, почему я? Почему ты обрек на страдания своего сына? Ты хоть представляешь, насколько тяжело мне было, даттебайо? Меня ненавидели. Презирали. Мне приходилось выживать!

   Я чуть прищурился и медленно качнул головой, друг мой сильно переигрывал. Узревший мою реакцию, Наруто медленно вдохнул, выдохнул, будто успокаиваясь, и требовательно вытянул вперед руку.

   – Ключ от печати, отец. Мне он нужен.

   – Да, пожалуй, к такому варианту я готов не был, – нервно усмехнулся Минато из фамилии Намикадзе, неловко ероша гриву на затылке. – Но ключ не у меня, Наруто, он у жаб. Джирайя...

   – Как не у тебя? – растерял всю уверенность щенок, вновь став выглядеть на свой возраст. Мой выдох облегчения совпал с таковым у отца его. – Ты же создал печать, ттебайо, ты должен знать ключ!

   – Эй, фуиндзюцу – сложное искусство, и ключ у твоей печати очень сложный! Да и... Зачем тебе ключ?

   – Я намерен выпустить моего друга.

   – Ты умрешь, Наруто, – резко стал куда серьезнее Минато из Намикадзе. – Джинчурики не может пережить извлечение биджу.

   – Сие есть безумие, – рыкнул я, хмурясь, разглядывая вздрогнувшего человека. – Из узнанного мною, пережил он запечатывание во младенчестве, но не в силах пережить процесса обратного, в зрелом и более здоровом теле? Как сие можно оправдать?

   – Высвобождение столь огромных объемов чакры приведет к разрушению кейракукей. При запечатывании процесс контролируется печатью, а вот обратный...

   – Не удивлен ты ни мне, ни моему поведению, – резко перебил я Минато, недоверчиво щурясь и подобравшись, как для броска. Наруто же и вовсе держал руки сложенными в печати. – Из ведомого мне, убит ты и спутница твоя были в тот день.

   – Так ты на Кьюби не похож вообще ни разу, – просто ответил Минато, но я прищурился еще больше, скалясь недоверчиво. – Эй, давай без кусаний, у меня прививка от бешенства просроченная...

   Человек рассмеялся собственной же шутке, но в голосе его явственно слышалось, сколь сильно он нервничал. Минато из фамилии Намикадзе скрывал некую тайну.

   – Так, стоп, а как ты вообще здесь оказался? – встрепенулся мой друг.

   – Запечатал своего клона в печати вместе с Кьюби, – спокойно, будто поведал о чем-то незначительном, ответил человек. – Чтобы при необходимости восстановить печать, если он начнет вырываться.

   – Думается мне, лучше было бы тебе своего клона запечатать в самом Наруто, дабы обучить его и воспитать, – фыркнул я.

   – Эй, у меня времени-то и подумать не было вообще! – возмутился Минато. – Я как бы и не планировал себя Шинигами скармливать, чтобы Кьюби запечатать, но вариантов не было!

   – Во всякой ситуации есть множество выходов, важно лишь их видеть уметь, – философски протянул я, ощущая, как мой разум словно пробуждается, восстанавливается. – Иль не было у тебя, Хокаге, возможности отсрочить хоть на миг запечатывание? В распоряжении твоем целая армия шиноби, неужель не было средь них специалистов? Выбрал же ты самый простой и явный, сиюминутный путь.

   – Сынок, а как ты вообще его терпишь? Он же занудный.

   – Отец, знаешь... В отличие от тебя, он у меня хотя бы есть, даттебайо.

   – И прежде, чем сила в твоем клоне иссякнет, поведай нам, что же столь важное ты скрываешь? – я подобрался к клетке вплотную, впрочем, не стремясь просовывать морду сквозь решетку. – Иль не желаешь ты считать сына своего достойным тайны своей?

   – Вот не было бы тебя, Широ, я б и поведал.

   – Позволь узнать, откуда тебе мое имя местное известно, Минато из фамилии Намикадзе? – чуть рычаще поинтересовался я.

   – Э... Эх, ну не мое это... – человек вновь взъерошил гриву. – Из печати можно хоть немного, но наблюдать за происходящим. Некоторые ваши разговоры я слышал, и имя твое там мелькало регулярно.

   – И? – почувствовал недосказанность Наруто.

   – А это уже не могу открыть. Печать Шинигами, – Минато ткнул пальцем вверх. – В общем, давайте я все подытожу. Наруто, ты можешь снять печать, открыть клетку, но не можешь выпустить Кью... Широ. Это тебя убьет. В печати еще есть клон Кушины, твоей мамы, может, у нее будут идеи, но у меня их нет, а времени, подумать, тоже нет, – человек помахал полупрозрачной рукой.

   – Отец... Нет, не так. Папа, – Наруто сжал челюсти. – Я столь многое хотел с тобой обсудить... Поговорить. Но я дал слово, и обязан его был держать. Прости, ттебайо...

   – Я горжусь тобой, сынок. И... Широ, спасибо, что вырастил моего сына таким сильным и правильным человеком. В других обстоятельствах мы бы могли стать друзьями...

   Я тяжко вздохнул, отбросив попытки удержать Минато из Намикадзе. Ни насыщение магией, ни материализация грез, ничто не срабатывало. Быть может, будь у меня больше времени и больше знаний, удалось бы что-либо придумать, но потерпел я поражение. И мог лишь наблюдать, как исчезает человек в белом с языками пламени плаще, и как беззвучно роняет слезы мой друг.

   Бессилие. Частый мой спутник в последние годы.

   Далее, долгий мрачный и тяжелый час мы более не проронили и звука, лишь безмолвно и безучастно гоняли волны немокрой воды. Не знал я, что сказать, не ведал, как поддержать друга моего. Мысли о сиюминутной свободе отошли, оставили, ибо столкнулись с надобностью расплатиться жизнь Наруто из фамилии Узумаки за нее. На сию цену я согласен не был, но и идеи решения измыслить не мог. Не сейчас.

   – Я мечтал, что именно Йондайме был моим отцом, – наконец, прошептал щенок, бросив взор на мелкие волны. – Мечтал, как бы жил, если бы папа мой был жив, и мама. Мечтал о семье, о яркой, лишенной ненависти и злобы жизни. Но все это просто гендзюцу, Широ. Нельзя ведь все время прятаться за мечтами, нужно жить, ты так всегда говорил. Но почему же мне столь тяжело, даттебайо...

   – Друг мой, – медленно, тщательно подбирая слова, заговорил я. – Расставаться с мечтами, сокровенными в сердце иллюзиями всяко сложно. Тяжко. Ибо они, они в сердце твоем сокрыты, холимы, лелеямы, в тяжкие дни выручающие. Таковы мечты, Наруто из Узумаки. Такова их природа, быть тяжким бременем в миг своего разрушенья. Увы, лишь сильною волей побороть боль и печаль можно. Иль иначе останутся они навечно в сердце твоем, и слабостью скуют в миг тяжкий.

   – Ты всегда знаешь, что сказать, Широ, – щенок стер слезы, поднял взгляд, чуть улыбаясь. – Я уже и не представляю жизни без твоих речей, ттебайо.

   – Неужто мои нудные пространные словеса столь ценимы? – улыбнулся в ответ я, подползая к клетке, чуть ли не ксаясь носом ее прутьев. – Сие греет мое сердце.

   В ответ друг мой лишь молча встал, бесстрашно прошел меж столбов темницы и опустил ладонь на нос мой. И я замер, сокрушенный ощущением теплой ладони, что впервые за долгие годы касалась меня, ошеломленный щемящим, выкручивающим чувством жизни, эмоций, ярких, неподвластных льду холодного разума. Не в силах шевельнуть и ухом, я, пораженный, пропускал свозь свое естество, свою суть одну простую мысль – он принял меня. Наруто, мой Наруто... Он принял мое бытие. Признал его. Сим простым жестом показал мне доверие свое, веру. И сие обезоружило меня вернее любой цепи, любой клети.

   – Мы справимся, Широ. Я сдержу слово. Я найду способ выпустить тебя, ттебайо. Ведь... Ведь если ты заперт во мне, а не где-то у ками на закорках, то как минимум половину дела я уже сделал, верно? Что однажды было запечатано, всегда можно и выпустить, я уверен, Широ. И мы вместе будем строить тот мир, который хотим. Ты и я.

   Я молчал, лишь ощущал, по намокает шерсть на морде, а взор затмевает мутная пелена слез. Молчал, зная, что другу моему не нужны слова, ибо ощущает меня он своей открытой, светлой душою, что смогла принять меня, такого, какой я есть. Молчал, чувствуя, как крепнет моя душа, ощущал, как разум мой сбрасывает последние оковы страха.

   Молчал и тихо, всей душою, всем своим сердцем радовался этим мгновениям. Пусть жизнь Наруто опечалена вторым уходом отца в иные планы, я чувствовал, он рад нашей первой истинной встрече не меньше моего. Мы более не просто друзья, я знал, чувствовал, ощущал – мы связаны. Связаны чем-то более могущественным и сокровенным, нежели печать, в коей был я заключен. То была нерушимая, истовая связь дружбы, наставничества, ученичества, доверия, всего вместе, и была сия связь крепче витого каната.

   – Спасибо, что ты есть, Широ, – прошептал Наруто, осторожно, но крепко обнимая меня за нос. Я лишь тихо фыркнул, тепло, мягко улыбаясья вновь зная – щенок понял меня и без слов.

   Сколь времени прошло, мне неведомо. Я лежал в немокрой воде, чутко подергивая ушами, а друг мой лежал на моей лапе, опершись спиною о мою голову. Время... Отныне было оно не столь важно. Отсчет мгновений до свободы остановился, ибо не было более сомнений, Наруто из Узумаки освободит меня. Найдет он способ исполнить свое обещанье, сдержать данное им слово, ибо таков он, мой Наруто, лис, воуин среди людей, мною обученный, мною ограненный.

   – Широ, я хочу поведать тебе причину, по которой вообще прибыл сюда в поисках Кьюби.

   Внимательно слушая рассказ дитя, я все более и более поражался глупости и жестокости его мира. Ныне был он и моим, и не нравилось мне в нем слишком многое. Освободившись, я перекрою его, весь и полностью, так, как возжелаем мы с другом моим... Но то потом. Ныне же... Экзамен на звание чунина. Два этапа, сложных, опасных. Столкновение с нукенином Орочимару без фамилии, легендарным шиноби-предателем. Неизвестная печать на Саске из Учиха, рана Сакуры из Харуно... Наруто же удалось избежать серьезных травм и последствий, пусть и ценою большего урона, что понесла его команда. Впрочем, я одобрял сей подход, взвешенный, логичный. Не мог Наруто, генин, справиться с легендарным Саннином, никоим способом не мог, но, сохранив силы и здоровье, сумел он отбиться от последующих нападений.

   Но важнее ныне то, что предстоял Наруто финальный этап, и ныне готовился он. Увы, наставник его, Какаши из фамилии Хатаке, еще ниже пал в моих глазах, бросив друга моего, уйдя лишь с Саске на тренировки.

   – Сколь отвратителен мне сей человек, друг мой...

   – Я... Даже спорить не буду... Какаши-тайчо меня разочаровал тоже, ттебайо.

   Тайчо. Не сенсей. Ощущал я, сколь сильно изменилось отнощение щенка благодаря лишь сим словам. И сие грело меня, ибо наши мнения совпадали.

   К великому счастью, за обучение Наруто взялись иные учителя. Вначале некий Эбису дал несколько дополнительных упражнений на контроль, откуда-то прекрасно ведая о проблемах друга моего в сим направленьи, а после появился и второй Саннин, Джирайя. Увы, первые впечатления друга моего о наставнике были столь ужасны, что он почти в то же мгновение отказался от идеи просить об обучении, пусть даже и за плату, но к большому моему и друга моего удивлению легендарный шиноби сам вызвался подтянуть навыки дитя... Вероятным мне кажется влияние Хокаге, Хирузена из фамилии Сарутоби, ибо Саннины были его учениками.

   И вот метод обучения Джирайи и привел Наруто, как думал друг мой, к Кьюби. И метод этот вызвал у меня ярость.

   – Широ, успокойся, ттебайо, я уверен, он меня страховал...

   – Он сбросил со скалы тебя, Наруто!

   – Но это сработало, даттебайо!

   – СО СКАЛЫ СБРОСИЛ! В ПРОПАСТЬ!! ПИНКОМ!!!

   – ШИРО ТВОЮ ХВОСТАТУЮ ЗАДНИЦУ НЕ ОРИ МНЕ В ГОЛОВУ!

   – Хе, кхм, прости, друг мой, но я предельно возмущен методами наставления, в Конохагакуре принятыми! Ибо сие не учеба, сие есть издевательство над святым делом наставничества!

   – Ну не всем же быть столь же клевыми наставниками, как ты, Широ.

   – Твои человечьи наставники – отстой, Наруто! Полный! Хе, как же там, капитальный, вот!

   Щенок странно хрюкнул и тут же рассмеялся, столь сильно, что кубарем скатился с лапы в немокрую воду, подняв тучу брызг.

   – Хе... – успокоившись, скосил я глаз в сторону Наруто. – Неужель столь смешной моя речь получилась?

   – Широ, ты иногда как выдашь, ттебайо, хоть стой, хоть падай...

   – Таков уж моей речи стиль, – я тихо фыркнув, погнав волны по немокрой воде. – Осторожнее будь, прошу, друг мой Наруто. Нет доверия у меня к наставнику, что практикует столь грубые обучения методы. Были бы уместны они, будь ты глуп и туп, но то неправда, и ежли наставник не способен сие узреть, цена ему – шерсть линялая.

   – Ну признать стоит, что он сильный, даттебайо. Правда, еще и очень, очень странный, даже слишком странный, ттебайо.

   – Не столь важно сие... Ну, что же, думается мне, стоит попробовать передать тебе силу, ее частицу... Однако же, мой опыт, опыт прошлого, противится сему, опасным то может оказаться.

   – Широ, твоя чакра по моей кейракукей с детства циркулирует. Вопрос только, насколько большой объем ее я смогу использовать, чакра Кьюби была, за неимением других слов, ядовита, даттебайо.

   – Что же, друг мой Наруто из фамилии Узумаки, – тяжко вздохнул я. – Остается нам лишь одно, проверять сие на деле.

   Манипуляция внутренней энергией – основной навык, используемый не одними лишь магами, но лишь нам доступно высвобождение силы. Ощущая тепло друга моего, я осторожно направил маленькую частицу энергии – чакры, как ныне она звалась – в него, и был поражен, сколь легко и просто она усваивалась его организмом. Щенка окутала видимая аура белой силы, не ослепительно яркой, но мягкого сияния, теплого, словно солнечный свет. С некоей оторопью я видел, как клубится энергия, формируя образ воуина с длинными ушами и хвостом, как завихряется она, вырываясь из точек-тенкецу, формируя плотную преграду. А в следующее мгновение мое зрение раздвоилось! Одним глазом видел я друга моего Наруто, окутанного белой силой. Другим узрел же я себя, огромного, подобного покрытой снегом белым горе. Сие столь сильно меня ошеломило, что замер я, пораженный, и не скоро услышал чужие эмоции.

   – Друг мой... – потрясенно проговорил я, окунаясь в чужой восторг и восхищение, купаясь в лучах ярких эмоций, захлестывающих меня с силой океанских волн.

   – Да, я тоже чувствую...

   Единство – вспыло из глубин памяти. Заклинание менталистики высочайшего уровня, единение разумов, единство воли, мыслей, эмоций. Заклинание, что превращало разрозненных воинов и магов в единый сплав, всеразящий магический клинок, укрытый несокрушимым щитом навыков и знаний. Единство... Лишь лучшие друзья позволяли себе и своим разумам открыться друг другу, ибо единожды сотканное, заклинание навеки связывало их, и разрушить сию связь было почти невозможно. Связанные им становились ближе кровных родственников, и слышали отголоски мыслей и эмоций и вне могущественного заклинания. Незримая, нерушимая связь. Теплая, яркая, ласкающая разум и душу.

   – Вот она какая, твоя сила, Широ, – пробормотал Наруто, с интересом рассматривая укрытые белым светом руки. Аура формировала пусть и расплывчатые, дымчатые, но знакомые мне когтистые пальцы.

   Я лишь молча, мягко, осторожно коснулся мордой плеча щенка, покачнув его. Наруто с улыбкой провел ладонью по носу моему, оставив ощущение тепла и прикосновения.

   – Мне пора, Широ. Как ты однажды сказал, в мире грез не совершить истинных достижений, так? Я выпущу тебя. Найду способ. Обещаю, нет, клянусь.

   – Ступай, мой друг. Единством мы связаны, едины наши души, едина наша воля. Мы два, но один.

   С тихом всплеском, оставив лишь кольца волн немокрой воды, друг мой исчез, вернувшись в реальный мир. Я же закрыл глаза, погружаясь в ощущения, эмоции, свои и чужие, следуя за незримой, но столь явной связью. Пред взором моим предстала приближающаяся бурлящая гладь реки, в кою впадал могучий водопад, ощутил я чужую уверенность, неотступность. Миг – Наруто, а был то он, складыват печати.

   – Кучиесе но Дзюцу!

   Ощущение оттока магии, и я поспешно восполняю силы друга моего своими, не позволяя ему остаться без оных и на миг. Все вокруг заполнил белый, густой и непрозрачный дым – излишки чакры, что были выброшены в пространство, и в следующий миг друг мой оказался на... На чьей-то голове? Странная кожа, слишком напоминающая таковую у жабы, и размеры под стать моему нынешнему бытию.

   С трепетом беспокойства наблюдал я за другом моим. За его спокойным, но аргумертированным спором с жабой назвавшимся Гамабунтой, боссом своего народа. Наблюдал за течением пари между ним и другом моим – продержаться на голове сумасшедшего животного до самого заката. Ощущал я, что лишь с моей непрестанной поддержкой Наруто из Узумаки смог выдержать испытание, ибо своих сил не осталось у него ни капли. Что делал с ним этот безумец Джирайя, что у щенка закончилась чакра? Ибо был мой ученик силен и вынослив, а ныне же с трудом держался на ногах.

   Узрел я и наставника, Саннина. Высокий относительно щенка, крепко сложенный, с запоминающейся белой, лохматой гривой и двумя полосами красными на морде, в яркой, цветастой одежде. И чем более видел его я, тем более желал другу моему наставника лучше. Человек сей был неприятен мне своим несерьезным, шутовским поведением и полным попранием истинной связи наставника и подопечного.

   – Наруто-кун, можно уже прекращать использовать чакру Кьюби, знаешь?

   – Если я перестану ее использовать, упаду я в эту самую пропасть, даттебайо, – ворчливо отозвался Наруто, морщась. Я же ощущал боль в его теле, ломоту и тяжесть. Чакра моя поддерживала его и даже коим-то образом исцеляла, но сил прибавить никак не могла. Другу моему требовался крепкий сон и хороший отдых.

   – А я тебя донесу! – радостно воскликнул Джирайя, вынудив меня – и, по ощущениям, и щенка – поморщиться.

   – Джирайя-сенсей, я смогу дойти и сам.

   – Ты светишься как фонарь в ночи, панику навести хочешь, что ли?!

   «Широ», – услышал я мысленный зов и тут же ослабил подачу силы. Аура поблекла и вскоре пропала, отчего друг мой покачнулся, но смог все же на ногах устоять. В его кейракукей остались крохи его чакры и некое количество моей, что и позволяло щенку хоть как-то идти. Наруто молча, вяло, преодолевая боль и тяжесть, махнул рукой и побрел к виднеющейся на горизонте, за могучим, высоким лесом стене. Конохагакуре но Сато, такая, каковой мне описывал мне друг мой.

   «Справишься ты, друг мой, уверен я в том. Иль, может, попытаться мне помочь тебе?»

   «Как, Широ?»

   «Ощущаю я, что по силам мне шевелить рукою твоей», – я действительно то ощущал. Пожелав, смог я даже сжать кулак против воли друга моего, еще одно проявление силы Единства.

   «Широ... Дойди за меня до дома? А то у меня сил нет, переоценил что-то я свой запас, даттебайо»

   «Конечно»

   Мягко я оттеснял сознание друга моего, меняясь с ним местами, позволяя занять ему мое тело, а самому – его. Не ведал я, удастся ли мне держать под своей волей и то, и другое, посему выбрал я наиболее простой вариант... И в следующее мгновение мы с другом моим быстро, но плавно поменялись местами. Покачнувшись, я с огромным трудом удержал равновесие, ибо сил в теле не было вовсе. Тяжесть, боль в мышцах, связках, синяки, ссадины, ушибы, общее истощение. Всем сонмом навалились они на меня, не позволяя совершить и шага... Но был я магом. Иллюзионистом, но все-таки бойцом, опытным дуэлянтом – мне по силам было заставить себя идти. Важно лишь не навредить телу друга моего.

   «Широ, ттебайо, как ты с таким количеством конечностей справляешься?»

   «Дело привычки бытия, друг мой»

   Шаг, еще шаг. Пустить магию – чакру – по телу, мягко вымывая усталость, осторожно насыщая ткани силой. Капля, еще капля, не более... Тяжесть медленно отступала, неохотно, недовольно, оставляя вместо себя боль и тягучесть. Но нашел я ритм движения, нужный порядок насыщения, и шел пусть и небыстро, но уверенно. Стена приближалась, вот и ворота, и двое человек, неизменные по словам Наруто охранники. Коротко им кивнув, прошел мимо я с уверенностью, стараясь не особо вертеть головою по сторонам, ибо впервые узрел я город людей. Деревню шиноби.

   Многим была она похожа на знакомые мне по прошлому места своим бытом и досугом. Множество жителей на улицах, невысокие, плотно стоящие дома из дерева, с покатыми крышами. Дети, играющие на улице, группы магов-шиноби, спешащие по неким им одним ведомым делам... Но как спешащие – прыгая по крышам! Весьма непривычный мне метод движения, но зная о навыках шиноби, довольно логичный. Хотел бы и я подобное испытать, но ныне же сил в теле оставалось лишь на то, чтобы дойти... Куда дойти?

   «Наруто, друг мой, где же дом твой расположен?»

   Ответом мне была тишина. Но не успел я обеспокоиться, как ощутил мягкую пелену грез и спокойствия, что накрыла меня подобно уютному одеялу. Щенок уснул, утомленный, разум его, оставшись в тишине, затих. И будить его не позволила мне совесть, столь сладко и крепко он спал. Что же... Ведомо мне, искать надобно тех, кто знает, где живет друг мой, но как объяснить забывчивость?

   Размышляя, стоял я у дома с разнообразным цветочным ароматом, и был удивлен, когда окликнули меня, вернее, Наруто.

   – Йо, Наруто-кун, – подошел ко мне щенок с темной, собранной в пучок гривой. На морде – печать усталости и лени, но в глазах ясный и сильный ум. Весьма занятное знакомство... Чуть напрягшись, извлек я из памяти имя дитя.

   – Здравствуй, Шикамару из Нара.

   – А, ты снова разговариваешь, как старик... – поморщился щенок, и я мысленно укусил себя за лапу. Дурная моя битая мехом голова. – С тренировки идешь?

   – Вестимо. Ты же?.. – я чуть наклонил голову, но вспомнил, нет у меня длинных ушей и хвостов, отчего жест оказался неполным, но Шикамару понял его.

   – Да тоже... Асума-сенсей лютует, я же единственный в финал прошел из команды, – щенок вздохнул. – Вообще, чего я подошел, ты выглядишь как-то совсем уж потерянно и потрепано. Что, и тебя заездили?

   – В некоем роде, в некоем роде... – я неопределенно пожал плечами. – Друг мой, могу ли просить тебя об некоем одолжении?

   – Эх, напряжно... Говори, чего уж. И это, выключи уже старика, а? Ну уши же вянут.

   – Обещанье дал, говорить я таким стилем по некоторое число часов в день, – выкрутился я. Тем паче, Наруто и правда сие обещал, пусть тренировка и была окончена, но все же практиковал он ее и доселе. – Что же просьбы касается... До дома помоги мне дойти, будь добр. Ноги не держат, столь тяжкой тренировка была, опасаюсь, не то, что не дойти, забыть, куда вовсе шел я.

   – Тебе с Шино бы водиться, знаешь? – недовольно буркнул Шикамару, но в то же время быстро подставил плечо. – Эх, ты как вообще сюда дополз, у тебя ноги волочатся...

   – Силою воли и промыслом ками.

   – Ох, заткнись, пожалуйста...

   Далее в тишине и шли, вернее, Шикамару из фамилии Нара шел, а я переставлял ватные от усталости и напряжения ноги. Тяжко было, сложно, но, в целом, терпимо. Увы, нельзя было использовать больше своей личной силы, иначе свечение ее бы весьма и весьма много внимания привлекало.

   Путь до дома друга моего Наруто был долгим и неторопливым. Сколь бы опытен ни был я в деле самоусиления и игнорирования усталости, тело щенка было истощено тренировкой, и не могло выдать ничего более малых капель сил. Шикамару, впрочем, тоже не особо спешил, бросая в мою сторону взгляды время от времени.

   Квартира друга моего была маленькой, но уютной, чистой, опрятной. Видно было, что щенок внял моим уговорам и держал жилище свое в чистоте, ибо ведал я, не было кроме меня более никого, кто обучил бы дитя сему. И, на деле стоило бы принять ванну – иль что в доме его было заместо ее – но сил мне хватало лишь лечь на «футон», а не брякнуться мешком с костьми. Шикамару, что интересно, принес мне стакан молока, что несколько удивило меня, но виду подавать не стал я, подсознательно ощущая – Наруто и этот щенок были крепко дружны.

   – По твоему вопросу, Наруто, – мгновенно растеряв ленивое состояние, тихо проговорил Шикамару из Нара, косясь в сторону окна. – Из всех Узумаки, что были в Конохе, только Узумаки Кушина могла родить ребенка 10-го октября. А она была женой Йондайме. Конечно, есть еще иные варианты, ну, может тебя нашли за границей деревни и просто подделали документы, но мне она кажется маловероятной. Так же, удалось у отца найти фотографию с молодым Намикадзе-сан, и сходство ваше буквально на лицо. Что ты об этом думаешь?

   – Да что думать, ттебайо, – к счастию моему, в панику окончательно впасть не успел я – Наруто проснулся и заговорил вместо меня. Мысленно выдохнув, я, продолжая сохранять контроль над телом, чуть отстранился, позволяя другу моему спокойно говорить. – Факты – вещь упрямая... И, в целом, понятно, почему у меня и фамилия от мамы, и родителей никто не знает.

   – Да, признать в тебе чистокровного Узумаки сложно, все наверняка думали, что ты бастард, – кивнул Шикамару. – А у Йондайме-сама было слишком много врагов, а ты еще и джинчурики, проблемно.

   – Вестимо...

   Хе... Два маленьких заговорщика.

   «Шикамару умен, очень даже умен, даттебайо. Я подумал, что нам будет полезен такой товарищ, Широ»

   «Рад, что ты сразу понял важность товарищей, друг мой Наруто»

   Верно. Сколь бы сильны ни были мы с другом моим, вдвоем мир, даже со всеми моими силами, изменить будет непросто. Но ежли под наши знамена встанет больше разумных, то и создать желаемое будет много проще.

   Обсудив еще некоторые дела, друзья расстались, а Наруто почти мгновенно уснул, стоило мне вернуть все на круги своя. Лишь крупицы силы оставил я в кейракукей дитя, не желая разрывать Единство, ибо не ведал, смогу ли вновь создать сию связь. Хе... И более того, засиделся в я темнице, без мира окружающего, истинно живого, а посему не желал упускать возможности видеть его хоть лишь глазами своего друга.

   Сей долгий день, наконец, подошел к концу. Не ведая сна, чутко сторожил я покой друга моего, вслушиваясь-вглядываясь в ночь. Никому не позволено вредить моему Наруто.

   Никому.