Хоть с поражением Курамы давление на мой разум ощутимо ослабло, оно не исчезло, хоть на то я и надеялся. Увы, лис бил по уже проявившимся трещинам моего самообладания. Но одно стоило признать – удерживать свой разум от разрушения стало много проще, и появления Наруто я дождался без особого напряжения. Время же я потратил с большой пользой – смог, впервые смог материализовать иллюзию, обратив ее в реальность.

   Как и предполагалось мною когда-то давно, хвосты были ключом к материализации грез. Они отражали не только лишь магическую мощь, нет. Девять ступеней иллюзорного исскуства, девять хвостов. Каждая ступень – шаг ко все более сложным, все более подробным, объемным, реальным иллюзиям. И как вершина исскуству, материализация грез, сила, доступная лишь архимагам прошлого. И я ее освоил, подчинил себе. И первым, что мною было создано, стало тело для Курамы.

   К сему делу подошел я предельно вдумчиво, тщательно. Помятуя о невысоком росте Наруто из фамилии Узумаки здесь, в моей темнице, лисенка я создал ему под стать – много меньше своего когтя. Это была не просто материальная оболочка для разума, я создал полноценное живое тело, со своими потребностями, развитием. Вдохнул истинный разум, изъяв из своего подсознания, закутав в свою силу, даровав частичку магии иллюзий и огня. Рыжий лисенок Курама, неловко барахтающийся в немокрой воде по самую мордочку, был истинным. Реальностью, коему самому подвластна была магия.

   – Защищай Наруто из фамилии Узумаки, – шептал я застывшему в трансе зверьку. – Оберегай его. Помогай ему. Расти, развивайся, совершенствуйся.

   Хотел бы я сразу отправить Кураму с Наруто, но увы, не представлял, как другу моему это провернуть. Да, лисенок без труда проходил через решетку, что его не задерживала ни коим образом, но Наруто ведь воплощал свой образ. Блуждающий во снах, он не мог унести с собой в реальность ничего, кроме себя.

   Друг мой пришел вскоре после того, как я окончил проверять возможности Курамы. Щенок был слаб, неопытен, но уже способен создавать простенькие иллюзии и дышать огнем, вдобавок был весьма крепок телом. Идеальный питомец и соратник для моего друга.

   – Широ, ты только не психуй, – нервно посмеиваясь, вышел к решетке Наруто. Я глубоко, медленно вдохнул запах крови и лекарств, медленно выдохнул... И не позволил себе психовать. Раз уж друг просит, стоит ему угодить.

   – Рассказывай, друг мой, – не терпящим возражений и отговорок шепчущим рыком проговорил я, недовольно щурясь.

   – Ттебайо... Мы все же продолжили миссию. И на нас напал нукенин А-ранга, Момочи Забуза. Очень сильный и опасный противник, даттебайо, он Какаши-сенсея смог одолеть! Не без труда, но одолел, поймал в Суйро но Дзюцу. Нам с Саске пришлось его спасать, сложно было, даттебайо... Если бы Забузе не пришлось поддерживать технику касанием, мы бы не справились, наверное.

   – Наруто, попомни мои слова, выбравшись отсюда, я, вероятнее, твоему наставнику что-нибудь откушу.

   – Э, Широ, не стоит, правда, – Наруто нервно улыбнулся, почесывая затылок. Никак я не отреагировал, затаив злобу на Какаши из Хатаке. Хорош же наставник, право слово, убить такого не жаль. – Потом прибыл ойнин, как нам казалось, убил Забузу прежде, чем справились мы, и унес тело с собой.

   – Ойнин?

   – Особые шиноби, вроде АНБУ. Охотятся за нукенинами своей деревни.

   – Неразумно забирать все тело с собою, – задумчиво проговорил я, силясь вспомнить что-либо об охотниках за головами из своего прошлого. Вроде бы, те забирали головы, а то и вовсе – любые части тела с приметными отметинами.

   – Ну потом-то мы об этом догадались, все вместе. Это, если кратко, техника мнимой смерти оказалась.

   – Постой, друг мой, вашей миссией было сопровождение. Вы остались там?

   – Тазуна рассказал причину всего происходящего в Стране Волн, – щенок развел руками. – Если бы я, как ты учил, проявил холодный разум, меня бы не поняли.

   – Сия ваша «Воля Огня» вызывает в моей душе крайне двоякие чувства, друг мой. Крайне.

   – Что поделать, даттебайо, когда-то я, вообще-то, таким же был. Даже хуже, хе-хе...

   – Хе... Вероятно. Скажи мне, друг, покуда я не забыл, сколько же времени прошло с нашей первой встречи?

   – Да лет шесть уже.

   – Хе? Однако же...

   Я предполагал, что прошли годы, но шесть лет? Безумие, во многих смыслах.

   – Продолжай рассказ свой, Наруто.

   – Да что рассказывать, мы задержались, охраняя Тазуну и его рабочих, пока они строили мост. Всю неделю туда-сюда, ну и Какаши-сенсей в кои-то веки решил нас «потренировать», – изобразил жесток кавычки Наруто, морщась. – Хождение по деревьям.

   – Ты не показывал сего навыка доселе?

   – Не хотел раздражать Саске-теме. Он и там злым был... В общем, Саске остался тренироваться один, я-то сей навык еще у старика Хокаге выпросил, когда по твоему настоянию искал методы улучшить контроль чакры. Сакура, как оказалось, была хороша в контроле, ттебайо, ну а Саске... Я пытался ему подсказать, в итоге меня там чуть не прирезали.

   – Наруто, друг мой... Список моих будущих жертв медленно, но неуклонно растет.

   – Широ, есть людей нехорошо.

   – С несвареньем я уж как-либо справлюсь.

   – Да ну тебя, – явно уловил нотки веселья в моем голосе щенок, но сам рассмеялся. – Я же учился ходить по воде. Ну, я и раньше пытался, помнишь, а теперь сим время между дежурствами занимал. Ну и Футон осваивал. А через неделю на нас напали.

   С нарастающим беспокойством я слушал рассказ Наруто о битве. Его мордочка застыла, когда он вспоминал каждый момент тяжелого сражения, сие давалось ему нелегко. Ойнин, оказавшийся носителем Хьетона, Кеккей Генкая – особой склонности, позволяющей комбинировать две стихии интуитивно. Ловушка, в коей оказался Саске, связанный трудным боем Какаши из Хатаке. Сакура, что порывалась помочь хоть кому-то, но вынужденная охранять нанимателя. И сам Наруто из фамилии Узумаки, мой друг, пытающийся нанести вред ледяным зеркалам снаружи. В сей раз Какаши показал, что не зря звался джонином, сумев одолеть Забузу, а после и помочь ученикам. Прибывшую группу бандитов шиноби перерезали безо всяких проблем, не были те им соперниками.

   Увы, миссия окончилась несколько печальнее, чем того хотел Наруто. Инари, дитя дочери Тазуны, оказался убит, а его мать тяжело ранена – двое бандитов напали на них, когда никого из шиноби не было рядом.

   – Мог ли ты их спасти? – я задумчиво прикрыл глаза, размышляя над заданным вопросом. – Только если остался бы дома. Но в сим случае, Саске из фамилии Учиха мог бы погибнуть, ибо ойнин был силен, ты сам тому свидетель. Вдвоем они бы одолели Какаши из фамилии Хатаке, Сакура из фамилии Харуно им не соперница. Погиб бы и Тазуна, наниматель. Гибель дитя – это горе и потеря, большая потеря, друг мой, но, вероятно, потерь было бы много больше, возжелай ты их спасти.

   – Ты стал говорить иначе, Широ, – заметил Наруто спустя минуты раздумий. – Яснее, и не так замудренно.

   – Хе, да, есть такое достижение. Тюремщики нанесли удар по мне из глубин подсознания, но удалось мне его одолеть. А это, – я подтолкнул Кураму вперед, вынуждая выйти из тьмы иллюзии, – то, что осталось от того удара. Знакомься, друг мой, его зовут Курама.

   – Привет... – пискнул лисенок, не торопясь выходить за клетку. Робел? Или то действите связей, что теперь крепли, будто закаленная сталь?

   Наруто же, будто зачарованный, медленно прошел мимо колонн решетки, опустился вниз, на колени. Несмело, неуверенно протянул руки к Кураме, словно боясь ощутить пустоту. Лисенок, обернувшись на мгновение, поджал хвост и ткнулся головой в дрожащую от волнения ладонь.

   – Теплый, ттебайо... – потрясенно прошептал Наруто. – Это...

   – Не иллюзия, мой друг. Он реален. Истина, как ты, как я. Ты хотел себе питомца, помню я о том, Наруто. Сие есть мой тебе подарок.

   – Широ, я... – щенок замолк, сжав губы в тонкую полосу, мотнул головой. Поднял лисенка и прижал к себе, крепко, нежно. – Я буду заботиться о нем, обещаю. Обещаю, даттебайо!

   Я не нашел в себе сил сказать, что не знаю, как Наруто сможет забрать лисенка из моей темницы. Посему лишь промолчал, тепло улыбаясь за тьмою иллюзии, смотря, как дитя шепчет что-то помахивающему хвостом Кураме на ухо. И почему же ему было запрещено завести питомца? Ответственность закаляет, нужда заботиться о ком-либо способствует взрослению, особенно ежли кроме тебя некому больше сим заниматься. И равновесие душевное и ментальное такая забота приносит.

   – Ох, Широ, прости, мне надо идти... – встрепенувшись, тихо сказал Наруто. И не успел я произнести и слова, как он растворился миражом.

   Вместе с Курамой.

   Я с громким клацанием захлопнул отвисшую пасть, посмотрел на свое отражение в немокрой воде. Да, морда весьма удивленная, а глаза подобны идеальному кругу. Неуклюже смахнув лапой выражение крайней степени удивления, я лег в немокрую воду, пытаясь собрать блохами скачущие мысли в нечто, подобное привычной логической цепи.

   Наруто – блуждающий во сне. Особый дар, позволяющий создавать проекцию своего образа в реальности во время сна. Наруто – шиноби, что-то вроде привычного мне мага, но с особенностями. Магия замещена техниками, заклинания и чары – печатями. Особо сильные блуждающие могут влиять на реальный мир из сна – не просто двигать вещи, но и наносить смертельные раны. Но унести с собой через грезы что-либо им неподвластно...

   Курама же, его тело, создал я. Из собственных грез, материализовав иллюзию. Да, уверен я в ее реальности, как и убедил сам мир, но... Что, если мой мир, мир, в котором находится тюрьма, куда приходит Наруто из фамилии Узумаки, не столь реален? Что, если то, что для него – истина и реальность, для мира Наруто – лишь грезы? Можно ли таким образом унести что-либо с собой?

   В теории... Возможно. Вот только грезы остаются грезами. Вероятно, проснувшись, Наруто не увидит рядом с собой никого, но уснув, обнаружит лисенка в собственном подсознании. Возможно, оно и к лучшему?

   От усердных размышлений разум словно пробудился, но теперь, когда гонка мыслей окончилась, тяжесть одиночества наваливалась вновь. Вероятнее всего, мне просто не хватает моей борьбы за знания. Увы... Любимая библиотека осталась в далеком прошлом, что уничтожил я сам, своими действиями.

   Теория не очень, рассыпается больно быстро, но иной у меня, увы, не придумывается...

   Интерлюдия.

   Наруто, не знающий о недоумевании Широ, шел по улицам Конохи, держа на руках лисенка и широко, ярко улыбаясь. Жители деревни давно уже отвыкли от подобного зрелища, отчего провожали блондина удивленными взглядами.

   Впрочем, вероятно, тому виной был его разговор с лисенком, который еще и отвечал.

   – Так получается, Широ – твой папа?

   – Ну... – Курама задумался. – Не совсем? Он помог мне выбраться из иллюзии, где я был страшным монстром и пожирал его разум, но все-таки он не мой отец.

   – Да, маленький ты больно для Широ...

   – Маленький?.. – заинструктированный до полуобморочного состояния, лисенок с трудом не поджал хвост. Откуда Наруто мог знать, что Широ огромен, будто гора?

   – Широ сколь угодно может пряться, но, ттебайо, от каждого его движения по воде волны идут такие, что меня с ног сбить могут! – фыркнул совсем по-лисьи Узумаки. – Да и когда он смеется штукатурка с потолка не сыплется только потому, что ее нет! Кста-а-ати, ты же его видел! Какой он, Широ?

   – Прости, Наруто, но он просил не говорить... – Курама состроил жалобную мордочку. Генин фыркнул, но просто ткнулся носом в нос лисенка и пошел дальше, ослепляя всех своей улыбкой.

   Наблюдающий за происходящим через хрустальный шар Хирузен задумчиво пожевывал мундштук своей трубки. Откуда у Наруто говорящий лисенок, да еще и пусть еле заметно, но все же фонящий чакрой Кьюби? Впрочем, одна теория у Хокаге была, и она сулила как хорошее, так и плохое. Единственное, что раздражало Сарутоби Хирузена, так это паранойя его друга, установившего за Наруто тотальную слежку. Данзо весьма ожидаемо очень не понравились произошедшие с джинчурики изменения, глава Корня вполне обосновано опасался влияния извне. И Хирузен не мог позволить всплыть тайне общения Широ и Наруто. Слишком положительный эффект оказывало оно на мальчика, а Данзо в своей искренней, но бесконтрольной жажде защитить деревню мог воспринять подобное в штыки.

   Хотя, почему мог, скорее уж точно бы был против.

   – АНБУ Не преследуют Наруто, Хокаге-сама. Ваши указания? – возникший словно из ниоткуда шиноби в маске склонил голову.

   – Защита. Следить и не допустить увода. Если он пропадет – немедленно доложить. Связь с агентами непрерывная, при отсутствии ответа – доклад, – лицо Хокаге словно одревенело. АНБУ исчез передавать волю Хирузена. – Ну что же, Данзо. Давай посмотрим, на что ты готов пойти, и насколько слухи о тебе правдивы...

   Так и не найдя никоего решения возникшего вопроса, я просто лежал, вглядываясь во тьму за решеткой и ожидая. Время вновь привычно тянулось, не спеша приближать момент появления Наруто, а посему мне лишь оставалось быть недвижимым в некоем подобии медитации. Я размышлял... О многом. Старательно гоняя обрывки мыслей, заставлял себя мыслить, не останавливаясь, вспоминал прошлое, представлял будущее. Все, лишь бы не замереть бездушным, бездумным камнем.

   Я размышлял... О разном. О том, сколь еще прятать свою суть от Наруто. О том, был ли я искренне убийцей его родителей, иль мои суждения ошибочны? Сколь много отличий, сколь много нестыковок окружали меня, что я все сильней и сильней сомневался в реальности своего бытия. У меня ведь и имени истинного нет. Широ... Белый. Лишь прозвище, но имя свое я забыл и не в силах вспомнить. У зверя, что рвал мою суть, и то было имя... Но и просто придумать нельзя, не так сие работает.

   Хе... Ну точно крыша едет, как любил замечать мой друг.

   Тихий всплеск вывел меня из задумчивости, я укрылся пеленой тьмы, заняв привычное место у дальней границы тюрьмы. Наруто шел... Один. Курамы при нем не было, и то было странно.

   – Широ, мне предстоит сдавать экзамен на чунина, даттебайо, – сходу начал щенок, зайдя за решетку. – Я... Я буду стараться приходить почаще, но, похоже, времени будет ну совсем мало свободного...

   – Сосредоточься на экзамене, друг мой, – не раздумывая ни мгновения ответил я. – То твоя жизнь, Наруто из фамилии Узумаки. Негоже забывать о ней.

   – Ага, а потом я приду, и вместо тебя меня встретит старичок с деменцией, – фыркнул Наруто, отчего я засмеялся.

   – Было время, друг мой, мы виделись куда реже раза в семидницу. Ныне, посколько справился я с вторженцем в разум свой, продержусь я достаточно долго. Медитации отнюдь не лишь тебе полезны, друг мой.

   – Ну смотри, ты обещал, – Наруто смотрел в мою сторону, отчего замер я неподвижно. Несложно было вычислить, где я, ибо волны немокрой воды расходились кольцами от единого движения, но все равно опасался я раскрытия своего. – Я смог уговорить признать Кураму, кхм, моим оружием, есть такая, оказывается, лазейка... Заодно потрениуюсь бою в команде с мастером гендзюцу, даттебайо.

   Лисенок все же оказался в мире реальном... стоило об этом поразмыслить. Из Курамы мастер иллюзий, вестимо, слабенький, но частица моей силы весьиа полезна была в сим плане, о чем я и сообщил.

   – Ну, его гендзюцу не такие крутые, как у тебя, ттебайо, но Саске с его шаринганом он в тупик поставил, – Наруто задорно оскалился, ему бы уши торчком и хвост трубою, был бы настоящий щенок-воуин, проказничающий. – Так что справимся, ттебайо.

   – Верю в тебя, твои силы, твою волю, – проговорил я, улыбаясь. – Берегись, и не рискуй понапрасну, друг мой. Нам еще многое предстоит в будущем.

   Ушел Наруто из Узумаки, давно затихли его шаги и выветрился его запах, а я все лежал за пеленою тьмы и готовился. Как и сообщил я другу моему, медитация была определенныи выходом, но не всякая. Следовало мне погрузить свой разум в особое состояние ожидания, в коем и спит он, и чутко отслеживает изменения. Мне надобно было забыть о времени, уйти из сознания, но вернуться в тот же миг, как Наруто окажется рядом, дабы не узрел он моего облика. Сложная задача, но мне вполне доступная. Надобно лишь тонко настроить собственный разум, собственное тело. Реакции, чувства, работу, все. Закольцевавшись клубком, зациклил я себя и свою энергию, и сосредоточился.

   Мир свернулся в единую точку. Мир стал ничем. И каждое колебанье поля силы отдавалось во мне громовым раскатом. Снизить чувствительность... Стать неподвижнее. Стать незаметнее. Лишь шаг, лишь появление Наруто всколыхнут меня. Мой мир – ничто. Мой разум – точка. Мои чувства – все и ничего. Во тьме безвременья, во мраке бессознания, плыла точка моего «я», покачиваясь на волнах отсутствия...

   Тьма проникла всюду.

   Тьма... Ослепила...

   Тишина.

   Всплеск.

   Миг, и тьма взрывается.

   Мгновенье, и ничто рвется под напором всего.

   Разум пробуждается, силы разрывают кольцо, тело вскакивает, взметаются веером хвосты, тянется за шерстью шлейфы немокрой воды. Доля секунды, и меня скрывает иллюзия тьмы, с шумом срывается вниз вода и все затихает.

   Спокойный, печатный шаг. Грозная аура силы и уверенности. Аромат воли, несгибаемой, нерушимой. Я на миг потерялся, но лишь ушел глубже во тьму, коснулся спиною стены темницы. Сколь я провел времени во тьме медитации, что Наруто столь изменился?

   – Кьюби, выходи! Время разговора пришло.

   Кьюби. Девятихвостый. Наруто... Он все узнал? Но как? Что произошло? Курама ему все поведал? Мог ли он, связанный обетами и моей волей? Мог ли сам Наруто догадаться? И что ждет меня отныне? Сила, уверенность... Я – убийца сотен и тысяч, он имел право на злость... Но ведь я... Я огранил его талант. Я направил его на путь силы! Неужто посмел кто позариться на мои достижения и смог увести друга моего от меня? Ярость и злость всколыхнулись в глубине, исказив морду в оскале. Мои планы. Мои надежды. Мои мечты! Неужто все – прах?! Неужто... Провал? Тюремщики мои, этого ли вы добивались?!

   – Кьюби, хватит прятаться! Раз уж мы связаны, нам нужен диалог, не думаешь? Неужель два разумных существа не смогут договориться, даттебайо?!

   – О да... Весьма сильно мы связаны... – прошипел в ярости я, медленно вздыбливая шерсть. – Кто же, кто тот, что раскрыл меня тебе, Наруто?..

   – Э... Это... – щенок резко растерял весь настрой, опав, подобно подгнившему растению. – Широ? Ты что ли?!

   – А кого узреть ты чаял? – я подошел к границе иллюзии, глухо рыча, вперившись взглядом в дитя за границей решетки.

   – Кьюби, – просто ответил тот. – Биджу. Девятихвостого демона-лиса, напавшего на мою деревню тринадцать лет назад, в день моего рождения. Его запечатали во мне, я – джинчурики.

   Вся моя ярость растворилась, подобно кристаллам соли. Задрожавшие лапы подкосились, не в силах держать меня, и я упал, вздыбив волны немокрой воды.

   – Наруто... Посему выходит, ты – мой тюремщик...

   Как же так... Почему. Запечатывание силы в ком-либо... Не слышал ни разу о том я, не помню подобной практики в прошлом своем, но я многого не помню в целом. Возможно ли подобное? Силу можно вместить в накопитель – так работал мой пистолет. Духа иль элементаля можно было заточить в артефакт, то я знал точно. Но запечатать кого-либо в ком-либо...

   Иллюзия рассеялась, расползлась лоскутами тьмы во все стороны, открывая Наруто из Узумаки меня. Белого девятихвостого лиса, обессиленно лежащего по ту сторону решетки.

   – Не, я явно ошибся, – Наруто замотал головой, морщась. – Коридоры как в твоей тюрьме, Широ. Вода эта немокрая... Но главное то, главное, Широ, ттебайо, Кьюби – рыжий! Рыжий, а не белый!

   И тут. В этот миг. Что-то в разуме моем с щелчком встало на место. Резко, громко, с противным хрустом.

   – Наруто... Не так ли он выглядел? – я наложил на себя иллюзию облика Курамы. Рыжий девятихвостый лис, с характерными пятнами от глаз к ушам, руками вместо переднтх лап.

   – Да! Точно, я его в академии помню, нам показывали рисунки с ним, как и с другими биджу.

   В этот момент... Я засмеялся. Яростно, безумно, неистово. Наруто что-то кричал, ошарашенный, но я смеялся и не мог прекратить. Я вспомнил. ВСПОМНИЛ. Шепот! Шепот, что предлагал помощь! Вспомнил цену спасения Университета и моего города!

   – СКОЛЬ ЖЕ СТРАШНО ТВОЕ ЮМОРА ЧУВСТВО!!! – взревел сквозь хохот я в потолок, ощущая боль и радость, страх, ужас и облегчение. – ШИНИГАМИ!!! Убийца, я истинный убийца, но лишь с недавних пор! Курама, Кьюби, бедный зверь, что вышвырнут был из тела и побежден мною, не знал, НЕ ЗНАЛ Я НИЧЕГО! Ха-ха-ха!

   Внезапный удар по носу, слабый, еле заметный, но все же ощутимый. Наруто невесть когда забрался мне на морду и теперь с беспокойством смотрел мне прямо в глаз. Я же, тяжело, натужно дышал, чувствуя невероятные эмоции, ощушая боль и радость, удовольствие и несчастье.

   – Наруто... Друг мой, тюремщик мой... Шутка богов... Ха-ха, что за шутка, что за издевательство... Я расскажу тебе все... Все, Наруто. Но... Но дай мне время свыкнуться. Ибо я не просто заточен... Я... Я не в родном своем мире...