Мира почувствовала, как страх ледяным обручем обхватывает грудь, не позволяя дышать. Пять дней, а потом… Нет, только не это!

— Это неправда! — Она хотела вскочить, но Ллэр удержал. — Ты специально запугиваешь, чтобы повысить себе цену! Ты ведь знаешь, как помочь. И поможешь! Я не позволю…

— Ты уже позволила, — перебила Таль. Посмотрела в глаза пристальным, глубоким взглядом. В нём не было ненависти или злости, скорее, печаль. — Когда погубила Тмиор и обрекла атради на мучительную смерть.

— Я… — Мира осеклась. От охватившего ужаса проглотила слова.

— Спокойно, — шепнул Ллэр, крепче прижал её к себе. Уже громче произнёс, обращаясь к Таль: — Хорошо. Вступление получилось эффектное. Ты нас напугала. Теперь можно переходить к последовательному рассказу, — он улыбнулся. — И поскольку меня интересует абсолютно всё, предлагаю тебе самой выбрать, с чего начать.

Таль несколько секунд молчала, глядя на Луну.

— Самар не посвящал меня во все свои планы, — заговорила она с усмешкой. — И в то время они, честно говоря, меня не волновали. Вроде бы, согласно первоначальной задумке, Самар собирался вернуться на Эннеру со всеми, кто выжил на Фахтэ после вторичного превращения. Но что-то заставило его отказаться от этих планов. Полагаю, дело в ваших хороших знакомых — Тенях. Мне привычнее называть их Гончими. Самар, видимо, так и не нашёл способа, как защитить от них первых атради, в которых осталось достаточно крови доани. И потому безопасней оказалось скопировать родную планету и создать её подобие на Фахтэ. Так появился искусственный мир — Тмиор, который обеспечил новой расе защиту, позволил воскресить забытые способности, обрести новые, найти нужную энергию для бесконечной регенерации организма атради. Как? — Таль пожала плечами. — Не знаю. Многомерные вселенные никогда меня не интересовали. Наверное, всё дело в фильтре-катализаторе. Жаль, что секретом Плеши Самар так и не пожелал поделиться. Но, — она обвела всех внимательным взглядом и снова посмотрела на Ллэра, — вернёмся к Гончим. Это энергетические убийцы, настроенные на определённый вид силовой материи. Не совершенные, потому что способны убить всех, кто даже случайно связан биополями с потенциальной жертвой. То, что произошло с вами на скале, лучшее подтверждение. Шли за ней, — Таль кивком указала на Роми, — перескочили на Адана, потом на Миру и тебя. И не будь Мира… — Таль не договорила, нахмурилась. — Об этом чуть позже. Так вот. Ошибочно считается, что Гончих создали на Актарионе, чтобы охранять запертых под Сферой доа. На тот случай, если кто-то из них выберется наружу. На самом деле это не так. Любой доа из тех, что существовали тогда, смог бы мгновенно расправиться с ними. Гончих создали на Тлай и совсем с другой целью — выслеживать доани, если кому-то из них каким-то образом удастся вернуться в Эннеру. Тлай опасались, что приобретённая вечность станет существенным преимуществом, даст доани необходимое время, чтобы найти способ выжить. Как видим, справедливо опасались, — Таль хмыкнула. — В общем, Тлай предлагали сразу уничтожить всех доани, но гуманное Содружество не поддержало их идею. Сошлись на вечной ссылке.

— Ничего себе гуманное, — нарушил молчание Адан. — Одних запереть под Сферой, чтобы превратить в обычных людей, других отправить на верную смерть в умирающий мир.

— Доа нарушили закон, — Таль обернулась к нему. — Своими действиями они подвергли опасности миллионы жизней в других мирах, вызвали необратимые катаклизмы во вселенных. У Содружества имелись веские причины так поступить.

— Неудивительно, что ты их оправдываешь, — раздражённо буркнула Мира. Её, в отличие от Ллэра, подробности истории, особенно далёкого прошлого, не интересовали. Волновало только одно — как спасти атради. В том, что «рецепт» существует, она не сомневалась. Это вселяло уверенность, но хотелось услышать, что делать, как, что придётся отдать взамен. А Таль словно специально тянула время.

— Я не оправдываю, — покачала головой Таль. — И не осуждаю. Я могу посмотреть на случившиеся с разных точек зрения и понять, чем руководствовались все, кто так или иначе оказался замешанным в конфликт. И тогда, и теперь.

— Ещё бы, — усмехнулась Мира. — Цель у тебя всегда оправдывает средства.

— Почти всегда, — улыбнулась Таль. — И не только у меня. У тебя тоже. И у них, — она кивнула на Алэя с Роми, посмотрела на Адана. — Даже у него. У всех.

— Ли, ты должна ей рассказать. И объяснить, — с нажимом произнёс он.

— Должна. Ты прав. Теперь должна, — отозвалась Таль. Задумчиво покусала нижнюю губу, встретилась глазами с Мирой: — Я не собиралась… Тем более вот так, при всех. Не видела причин, хотя, может быть, стоило сделать это гораздо раньше.

— Сделать что? — напряглась Мира.

— Рассказать тебе, кто ты на самом деле.

— В смысле, что ты из меня сотворила?

— И это тоже. — Таль помолчала. С какой-то совсем уж непривычной грустной усмешкой произнесла: — Дело в том, что ты — моя биологическая дочь.

Тон, каким было сказано, не оставлял сомнений — Таль говорит правду. Мира понимала это, чувствовала каждой клеточкой её искренность и прямоту, но упрямо отказывалась верить. Если бы не руки Ллэра, продолжавшие заботливо удерживать, вскочила бы, убежала, исчезла, лишь бы не слушать. Сумела бы сделать вид, что показалось, убедила бы себя, что ложь, постаралась бы забыть. Если такое возможно… 

Перед глазами замелькали картинки прошлого — детство, интернат, школа, больница.

А Таль продолжала говорить. 

Сначала слова казались просто неразборчивым, действующим на нервы гулом, затем постепенно удалось сосредоточиться, звуки обрели смысл, выстроились в связные предложения:

— Мой отец был помешан на истории вселенных, мечтал возродить былое могущество Содружества. В частности — Актариона. Никак не мог смириться, что Способные вырождаются, что рано или поздно актарионцев постигнет участь тлай и остальных. Он настоял, чтобы я проводила каникулы в специальном лагере для одарённых детей из разных вселенных. Такие лагеря были одной из его задумок. Отец надеялся, что завязанные в детстве и юности знакомства помогут укрепить связи между развитыми мирами в дальнейшем, создадут условия, когда проблемы каждой в отдельности расы станут общим для всех. Верил, что только так возможно спастись от вымирания.

Таль опять замолчала, опять тянула время. Остальные не проронили ни слова. Терпеливо дожидались, когда она снова заговорит. Мира ждать не собиралась.

— Я не буду спрашивать, почему ты отказалась от меня, почему бросила, почему скрывала и врала! — Голос дрогнул, но удалось сдержать слёзы. — Это уже не важно. Но если ты — моя мать, то какого чёрта усадила меня в таксилёт? Почему хотела убить?

Таль не отвернулась, выдержала её взгляд. Ответила, глядя прямо в глаза:

— Это важно. Ты имеешь право знать. И я не хотела тебя убивать.

— Неужели?! Думала, я просто прокачусь с ветерком, да?

— Мне исполнилось пятнадцать, когда я познакомилась с твоим отцом. А когда поняла, что беременна, осталась совсем одна. Родители умерли, и в тот момент я просто не была готова становиться матерью, брать на себя ответственность за чью-то жизнь, — Таль передёрнула плечами. Вздохнула, скрещивая пальцы на коленях. — Я не жду, что ты поймёшь. Тогда я сделала то, что считала нужным и лучшим для себя. Но вышло так, что ты не захотела умереть. Втащила меня в Плешь и очень удивила Самара, потому что из Актариона никто, ни до этого в течение многих тысячелетий, ни потом, вплоть до вашего с Аданом путешествия в бар, туда не попадал. Естественно, сбой в фильтре очень заинтересовал Самара. Я бы даже сказала — напугал. И он, конечно же, в первую очередь попытался выяснить, каким образом это стало возможным. Тогда ни ему, ни тем более мне в голову не пришло, что причиной была ты, — Таль улыбнулась.

— Это не объясняет, почему… — Мира совсем не разделяла её радости.

— Выслушай и не перебивай. Самар решил, что гены доа — причина моего появления в Плеши. Расслабился. Не знаю, как ему удалось справиться с моей истерикой, но он уговорил меня остаться на Тмиоре до родов. Плешь не сделала из меня доа. Я так и осталась актарионкой. Разве что способности стали сильнее, что-то видоизменилось, усовершенствовалось. И не потребовалось никаких ухищрений тайко, чтобы оставаться на Тмиоре. Солнце оказалось совершенно безвредным для меня. Зато в моём лице Самар нашёл благодарного слушателя, которого ему так не хватало. Ты спрашивала, знаю ли я всех атради, чтобы судить, — Таль склонила голову набок и чуть насмешливо, с привычным высокомерием посмотрела на Роми. — Не всех. Но многих. Достаточно, чтобы навсегда отказаться от идеи стать одной из. И что гораздо важнее — знаю о вас то, чего даже вы не знаете. Или не помните. Ни с кем из атради Самар не мог быть настолько откровенным, у него не осталось друзей. Вы всегда считались всего лишь его детищем, непрекращающимся экспериментом длинною в вечность. Каждый новый атради — личное достижение, ещё один маленький опыт в общую копилку успеха. Со мной он был другим. Может, потому что влюбился, может, видел особый потенциал для себя.

— Скорее, второе, — усмехнулась Роми. — Самар и влюбился? Не представляю. Мне казалось, что ему не нравятся женщины.

— Я ему нравилась. Как женщина или нет — уже неважно. Мне он доверял, показывал, учил. Даже привёл сюда, в этот замок. Много рассказывал. Про доа, про Эннеру, про первый эксперимент, про то, что случилось потом. Думаю, он верил, что после рождения Миры я приму его предложение, соглашусь стать вечной. Не просто атради, а помощницей, подругой, любовницей.

— И как? Удалось? — хмыкнул Адан.

Таль обернулась к нему, снисходительно улыбнулась. Продолжила, не отвечая на вопрос:

— Когда Мира родилась, я решила вернуться домой. Самар не настаивал, не уговаривал. — Она посмотрела на Миру. — Помог нам обеим начать новую жизнь. Не стирал память, не угрожал, наоборот, часто навещал, поддерживал. Видимо, он до последнего момента надеялся, что рано или поздно я передумаю и приму его предложение.

— Так это ты — голос? Ты его убила? — исподлобья глядя на Таль, спросила Мира.

— Его убила ты. Твоя вторая сущность. Самар оказался прав.

Опять перехватило дыхание. Опять откуда-то появилась уверенность, что Таль не обманывает. Опять тёплые руки Ллэра ласково прижали к себе. Он что-то прошептал, но Мира не расслышала. Смотрела в упор в синие глаза Таль и молча требовала объяснений.

— Твой смертельный вирус — правда. Всё, что я вам о нём рассказала, — Таль повернулась к Адану, — не выдумка. Повреждённые шапероны, нарушенный синтез белков, возрастающий при стрессе или сильных эмоциях. В результате — мучительная смерть в молодости. Этим тебя, — Таль развернулась обратно к Мире, — наградил твой отец. Онкогены — бич тех, кто когда-то принадлежал к могущественной расе Тлай. Ты была обречена с рождения. А я не смогла смириться, представляешь? — Она как-то неестественно улыбнулась, совсем невесело. Замолчала, поджав губы и уставившись на луну.

— Тебе удивительно везёт на контакты, — хмуро проговорил Ллэр. — Дочь от тлай, опекун — атради, да и тот не рядовой. В любовниках — доа. — Он кивнул на Адана, затем посмотрел на Миру. И вдруг улыбнулся. — Котёнок, да ты во всех смыслах настоящее чудо. Наполовину тлай, наполовину актарионка, а теперь в комплект добавилась кровь и способности доа. Не хватает в наборе только вильʼлари.

— Они не гуманоиды, — неожиданно встряла Роми. — Вильʼлари. Были. Потомки каких-то насекомых. Яйцекладущие и генетически несовместимые ни с кем, кроме самих себя. А вот тлай… — она восхищённо покачала головой. — Самые сильные. Самые могущественные. Говорили, для них не осталось неизлечимых болезней, кроме старости, которую они холили и лелеяли, как самое важное во вселенной. И они… существуют?..

— Да, но единицы. Их мир давно погиб, те, кто выжил, перебрались на Актарион. Теперь старость — непозволительная для них роскошь. Мало кто доживает до двадцати пяти, — по-прежнему глядя на небо, ответила Таль. Потом посмотрела на Ллэра, грустно улыбнулась. — Это не везение. Это судьба и моя работа. Когда Миру привезли без сознания ко мне в клинику, я далеко не сразу поняла, в чём дело. Но пары исследований хватило, чтобы распознать вирус и его причины. Вот тогда всё окончательно прояснилось: и почему я беременной попала в Плешь, и как это случилось, и что дело вовсе не в генах доа, и что Мира умирает. Оставался только один способ её спасти. Теоретически — простой, практически… — она помолчала. — Никто и никогда такого не делал. Результаты могли удивить. И удивили.

— Что именно ты собиралась со мной сделать? — Мире всё-таки удалось сбросить с себя охватившее оцепенение. Даже улыбнуться — неестественной улыбкой окаменевших губ.

— Когда-то тлай могли лечить самих себя. Умели заставить регенерировать клетки до полного выздоровления. Те, кто создавал доани, пытались в искусственных условиях повторить тот же естественный процессе регенерации. Я не замахивалась так высоко. Хотела окунуть тебя в Плешь, чтобы сделать сильнее и разбудить способности. А если не получится — видоизменить тебя. Превратить в доа или, — Таль еле слышно вздохнула, посмотрела на неё, — в атради, если это останется единственным выходом. Но Самар отказался помогать. Заявил, что нельзя оживлять гены тлай, что это обязательно спровоцирует необратимые катаклизмы на Тмиоре, и с ними он уже не сможет справиться. Что живой Способный тлай в конечном счете погубит его мир и всех атради, а он этого никогда не допустит, — она перевела взгляд на Ллэра, потом — на Адана и снова на Миру. — Я ему не поверила. Решила, что дело в его ненависти к тлай, даже если речь идёт об очень далёких потомках, даже если — о моей дочери, которую он сам когда-то спас. И сделала по-своему. Обманула Самара. Предала. Отправилась в Бэар, выбрала подходящего донора. Тебя, — Таль обернулась к Адану. — Придумала, как соединить биополя, как накачать Миру твоей кровью, как спровоцировать ваше попадание в Плешь. Это и был мой план, — она снова вздохнула. — Сущая ерунда по сравнению с тем, что когда-то проделал Самар с доани.

— Могло ведь не сработать, правда? Я могла просто погибнуть… — Мира осеклась, нервно передёрнула плечами, шумно выдохнула: — Почему могла? Я почти погибла. И если бы не Ллэр…

— Могла. Но другого способа у меня не было. Ни спасти тебя, ни вернуть все потенциальные способности доа Адану, а это было необходимо. Вы оба должны были сначала попасть в Плешь, чтобы начались метаморфозы, а уже потом… Только всё сразу пошло не так. Из-за неё, — Таль кивнула на Роми.

— И чем же я так всё испортила?