Порою нужно чего-то не знать или что-то пропустить, чтобы оставаться счастливым.

© Э. Сафарли «Если бы ты знал»

Небо было тяжёлым и давило, словно могильная плита, предназначенная для всего человечества разом. Чёрные, налитые будущим дождём тучи будто бы подпирал дым от тысячи костров, а над степями прокатился первый яростный гром, на мгновение заглушив крики и звуки сражения.

Уэнсдей медленно моргнула, ощущая, как в груди стоял ледяной холод. Такой непривычный на контрасте с тем яростным жаром, что был ещё совсем недавно, буквально пару мгновений назад, заполняя лёгкие до отказа. Сердце мерно билось, не выказывая ни единого сбоя, словно бы ничего не случилось важного и критичного, так, будто бы злополучный орган был простым механизмом. Она лежала на спине и тупо смотрела в чёрное небо, пытаясь осознать, что произошло некоторое время назад. По какой-то причине память проявлялась очень неторопливо, мутно, как едва заметное предзнаменование. Ведьма медленно подняла руки и осмотрела их: пальцы и ладони были покрыты грязью да кровью, рукава разодраны, да и, похоже, что одежда была не в порядке. Она разочарованно фыркнула, садясь, и меланхолично осмотрела сцену побоища: кругом были всё ещё дымящиеся от избыточной магии воронки взрывов в чёрной земле, внутри одной из которых обнаружилась она сама да куча изуродованных тел рядом. Где-то вдалеке кипела битва, но на равнинах звуки распространялись намного дальше, так что она сейчас не была уверена, что сможет достойно оценить расстояние. Однако крики людей, рык ликанов и звон стали да магические взрывы было отчётливо слышно так, словно всё это происходило совсем рядом.

Она медленно вдохнула, хмурясь. Что вообще произошло? Как она здесь оказалась? Смотритель опустила взгляд, и её глаза поражённо расширились, потому что на её талии покоилась знакомая рука. Вот только без тела. Ведьма, задержав дыхание, огляделась внимательнее и увидела лежащее невдалеке тело. Почему-то её сердце оставалось спокойным, хотя разум метался в поисках ответа о том, что произошло. Почему она жива, когда от Энид осталось так мало? Почему её сердце ещё не разорвалось от боли созерцания этой картины?

Тихо в уме прошелестела мысль, словно вынутая с дальней полки книга с записями. Точно. Танака. Их пакт. Уэнсдей задумчиво качнула головой вбок. Это что же получалось? Они умерли? Все? А она из-за чёртового пакта воскресла? Какая нелепая ирония. И… Что же ей теперь делать? Она ведь осталась одна. Кого ей теперь защищать, ради кого жить, какой вообще смысл был в её существовании? Однако в груди было пусто, словно непроглядная чернота затапливала собой её внутренние органы, душу, мозг. Эмоции будто бы вообще исчезли начисто, оставив после себя звенящую пустоту и тишину, которая ей не нравилась. Она была уверена, что ей должно было быть нестерпимо больно от сразу двух потерь в её жизни. Лучший друг и девушка… нет, невеста. Тогда почему в груди так спокойно бьётся сердце, почему нет никакого разрывающего чувства тоски и обиды? Почему не выкручивает великолепной болью суставы и жилы в её теле от осознания потери? Мозг помнил все эти эмоции, и она точно знала, что её должно было бы сейчас выворачивать наизнанку от ощущения безвозвратной утраты, осознания смерти близких людей, безысходности…

Но… ничего не было.

Почти ничего. В уме её тут же поселилась чёткая мысль о том, что утрата была крайне весомой. Ведь Энид подарила ей слишком многое: эмоции, колдовство, любовь, будущее в конце концов. И это всё у неё теперь забрали. Украли. Нагло и бессовестно лишили.

Кто посмел?

Чёрные глаза опасно сузились. Даже если она сейчас не ощущала этой утраты, ведьма уже начинала понимать, что произошло: она лишилась души. А значит, дни её были сочтены. Смотритель воскресла лишь телом, а значит, это всё было бессмысленно. Ещё и Йоко утащила на тот свет, и всё из-за нелепого пакта и идиотских договорённостей, которые давно нужно было разорвать. Что ей было теперь делать? Спокойно ждать финала распада и собственной окончательной смерти?

Никогда.

Уэнсдей никогда не была тем человеком, что подставила бы другую щёку, молча стерпев. Она не станет прощать и входить в положение, особенно тогда, когда её душа истончалась всё быстрее с каждым вздохом. Ведьма медленно поднялась, флегматичным взглядом окинув окрестности, заваленные телами и следами от взрывов. Понятно. Магия, значит, и убила их. Тем проще. По следам энергии она точно сможет найти тех, кто это сделал. Какая ирония. Она ведь половину своей жизни изучала то, что её и убило в итоге.

Их.

Губы ведьмы тронула злая ухмылка. Прекрасно. Она вздохнула, сосредотачиваясь на ощущении энергии в теле, которой, как всегда, было слишком много для неё. Вот только теперь та струилась словно из пробитого гигантского резервуара, затапливая её до краёв и грозя превратить в бомбу замедленного действия в ближайшем обозримом будущем. Эхо больше ей не подчинялось, да и не было в этом нужды. Ведь что резонанс у магов, что эхо у колдунов — всё одно — инструмент контроля и направления, завязанный на душе, которой у неё больше не было. И теперь она могла черпать силу напрямую столько, сколько сможет выдержать. Тем более, что последствия её больше не волновали.

Плечи ведьмы напряглись. Этого хватит, чтобы выжечь прерии дотла, так, чтобы на десяток футов под землёй остался лишь пепел, чтобы ни одной травинки в этих чёртовых степях ближайшие сотню лет не зародилось. И раз те, кто посмел отобрать у неё две важные жизни, думающие, что им сойдёт всё с рук, оставались живы по собственной глупости до сих пор, то было большой ошибкой для них оставлять её тело в покое. Теперь она была ничуть не лучше опустевшего, вот только разум её был кристально чист, а мысли складывались в единые структуры с впечатляющей скоростью. Враги наверняка даже в самых страшных кошмарах не могли себе представить, какое чудовище создали, пытаясь убить.

Уэнсдей задумчиво склонила голову набок, опускаясь на колени у того, что осталось от девушки, ради которой она жила и была готова пойти на все риски, которые вообще могла себе представить. Ради той, чья стоимость жизни в глазах Аддамс превысила собственную. И теперь она стала тем, что даже было сложно похоронить. Пальцы ведьмы мягко коснулись заляпанных кровью и грязью светлых локонов. Как же был отвратителен тот факт, что в итоге из-за глупых нерациональных обещаний она умудрилась выжить. Без Энид. Без Йоко. Да, была ещё семья, люди из Каменной Кости, множество тех, кого она считала сносными, и даже пара друзей. Правда, всё это теперь не имело никакого смысла.

Если так подумать, то чья это была вина? В её памяти постепенно проявлялась смутная информация. Действительно. Вот в чём было дело: союзные войска не пришли. Ликаны под руководством жрецов Гекаты вторглись на территорию, ближайшую к лесу, со стороны федерации. Конечно, в первую очередь стоит уничтожить этих псин. До последнего щенка, чтобы их вида больше не существовало. А потом... Потом она возьмётся за союзничков, что решили разменять верность королевству, устои, правила и её семейный долг на свои выгоды. Времени у неё оставалось немного, так что стоило бы поторопиться.

— Здесь есть живые! Быстрее, нужна помощь! — чей-то взволнованный голос заставил её обернуться. Просто потому, что она его знала слишком хорошо. Как будто из глубин памяти сверкнул слабый след узнавания.

— Юджин? — голос Уэнсдей был хриплым и сухим, надтреснутым, но её это не волновало.

— Несс?! Несс, ты живая! — потрёпанного вида парень с рукой в грязной перевязи порывисто обнял её, а испачканное в саже лицо его тут же залили слезы. — Боже, я так боялся потерять и тебя тоже… Слава Акмону и Хильдегард*, ты жива.

— И меня? Кто… Кто ещё? — брови ведьмы нахмурились. Она тут же начала просчитывать варианты произошедшего, и прежде, чем её мысли сложились в нужный перечень, молодой друид рассказал всё сам.

— Вся Каменная Кость в руинах. Бабушки и мамы Джанет больше нет… — всхлипнул парень, отступив от неё и выпустив из дрожащих объятий, памятуя о том, как подруга их не любила. Здоровой рукой он пытался утереть слёзы, но лишь размазал грязь по бледному лицу. — Мама Сью тяжело ранена. Я слышал, что вы с войсками королевства пришли в эту зону, и помчался сюда вместе со священниками… О боже, — выдохнул он, вдруг расширив глаза и уставившись куда-то вниз, ей за спину. — Это… это Энид? Почему… Как?

— Юджин. Успокойся, — холодно проговорила она. Ей сейчас было так всё равно, что там с поселением. С королевством, с родителями. Ей было плевать. У неё была цель, и она должна была успеть до того, как её тело не выдержит. — Я ухожу.

— Несс? — поражённо перевёл на неё взгляд друг. — Ч-что ты собираешься делать?

Уголки губ ведьмы слегка дрогнули, а в тусклых чёрных глазах сверкнул зловещий красный огонёк. Вся магия, всё колдовство мира сейчас принадлежали ей по праву. Ради её мести, ради тех, кто завтрашний рассвет уже не увидит. Уэнсдей хотела бы злиться, но даже этого не выходило. Был лишь холодный и чёткий расчёт.

— То, что умею лучше всего, — выдохнула она вместе с чёрным дымом, просочившимся из её рта, из-за чего бледный парень отшатнулся в сторону, испуганно глядя на подругу. С каждым мерным ударом сердца её всё больше окутывала мгла. Матушка, как называла Великую Тьму Гуди, всё также даровала ей свою силу. Столько, сколько ей потребуется. Тьма всегда ей благоволила с самого рождения и, судя по всему, не собиралась останавливать. Уэнсдей чуть заметно кивнула, разворачиваясь на звуки битвы. Она на мгновение остановилась и слегка повернула голову к тому, кого считала редким другом. — Если ты поторопишься и сообщишь священникам о том, что я иду в прерии, то жертв с нашей стороны будет меньше. Лучше никому мне не мешать.

— Несс! Постой! Что ты… — начал было он, но всю фигуру девушки окутала темнота, и уже через мгновение она исчезла, провалившись в густые тени под её ногами. Друид тяжело сглотнул, ощущая, как ледяной ужас застилает его сознание. Он понял, о чём говорила его подруга, и, резко развернувшись, побежал к священникам. Юджин понимал, что у него очень мало времени, а потому, прежде чем Уэнсдей сделает свой ход, он должен был всех предупредить. Иначе она не станет разбираться, кто был врагом, а кто нет.

— Тебе лучше не трогать её, дитя, — потусторонний голос Гуди заставил Энид в испуге дёрнуться, резко натягивая на себя одеяло, чем вызвала саркастичную усмешку на губах призрака.

Оборотень с беспокойством перевела взгляд на лежавшую рядом ведьму, которую слегка лихорадило во сне. На её лбу выступили капельки пота, ресницы судорожно дрожали, а цвет лица был бледнее, чем обычно. Ко всему прочему, кожа её тела слегка испускала чёрный дым, который тут же рассеивался. Естественно, что проснувшаяся от ощущения тревоги блондинка, увидевшая подобное, сразу же попыталась разбудить свою девушку. Вот только появившаяся рядом в тот же момент Гуди остановила её.

— Что с ней происходит? — испуганно просипела она, во все глаза глядя на смотрителя. Ей не нравилась эта ситуация, но она понятия не имела, что ей следовало делать, да и боялась усугубить случайно ситуацию поспешными действиями.

— Ничего особенного, просто Матушка всё-таки решила передать ей послание во сне, — флегматично пожала полупрозрачными плечами призрак. — Скоро она должна очнуться, не переживай излишне.

— Как я могу не переживать, когда она в таком состоянии? — нахмурилась Энид, всё же беря руку Уэнсдей в свою, аккуратно сжимая. Её пальцы подрагивали во сне, но когда оборотень легонько их сжала, ведьма глубоко и резко вдохнула, вдруг расслабляясь. Даже ресницы её перестали дрожать. Волчица прислушалась, понимая, что тревожно бьющееся сердце ведьмы успокаивается, а дыхание становится глубже. Судя по всему, она вот-вот должна была проснуться.

— О, — протянула призрак, видя, как медленно открываются чёрные глаза потомка. Ведьма потерянно моргнула, находя взглядом блондинку, державшую её за руку, и явно с облегчением вздохнула. — Матушка предупредила тебя, так ведь?

— Гуди, — сипло и тихо выдавила из себя смотритель, бросив лишь мимолётный взгляд на призрак предка, снова вернув внимание оборотню и переплетая свои пальцы с её. От голубых глаз не укрылось то, как она была взволнована, хотя и пыталась это скрыть всеми силами. Энид мягко улыбнулась ей, наклонившись и оставив лёгкий поцелуй на чуть вспотевшем лбу Уэнсдей.

— С возвращением в реальность, моя ведьма, — тихо выдохнула она, заметив, как медленно моргнула хозяйка волшебного дома, сжав губы.

— Реальность без тебя мне не понравилась, — выдохнула смотритель, зашевелившись и принимая сидячее положение. Волосы её были растрёпаны, кожа покрыта потом, а под глазами чётче видны извечные синяки. Она, не отпуская руки оборотня, повернулась к предку. — Какова вероятность того, что то, что показала мне Великая Тьма, — правда?

— Кто знает? — пожала плечами призрак, чуть сощурившись. — Я не видела того, что тебе приснилось. Одно могу сказать точно: Тьма почти никогда не предсказывает. Она предупреждает о большой вероятности. Предсказаниями балуются мелкие боги в надежде контролировать хоть что-то, но не Матушка. Ей попросту всё равно на большинство разумных.

— Потрясающе, — с сарказмом выдала ведьма, крепче сжимая пальцы оборотня. Её сердце снова чуть тревожно забилось, и это от внимания волчицы не ускользнуло. Смотритель медленно вздохнула, чуть прикрывая глаза, и задумалась, нахмурившись. Пальцы её второй руки беспокойно перебирали ткань одеяла.

— Уэнс? Ты в порядке? — обеспокоенно спросила блондинка, слегка притянув их сцепленные руки к себе. Ведьма на этот вопрос чуть заметно вздрогнула и обернулась к ней.

— Теперь — да, — неуверенно кивнула она. — Но, судя по всему, у меня в ближайшее время будет очень много дел. Так что… — она вновь повернулась к призраку, и в её глазах мелькнул холод. — Для начала я попрошу тебя не посещать наши покои столь бесцеремонно.

— И что же нового я ещё не видела? — хмыкнул призрак древней ведьмы с ехидством в голосе. — Не думаю, что ваша постельная жизнь могла бы меня вообще заинтересовать. Хотя это было любопытно…

— Гуди! — зардевшись за секунду, в ужасе вспылила волчица, и на её руках выдвинулись когти, едва не полоснув кожу руки ведьмы. Впрочем, она на это даже не среагировала.

— А что не так? Хотя в вашем возрасте это всё ещё вызывает смущение, да, — задумчиво усмехнулась призрак. — В таком случае, мне стоит сделать вид, что я ничего не видела и не слышала?

— Лучше помолчи на этот счёт, — огрызнулась ведьма, с виду ни капли не смущённая, но оборотень заметила, как самые кончики её ушей слегка покраснели. — В любом случае, Гуди, нам нужно будет кое-что обсудить позже.

— Конечно, — кивнула призрак, растворяясь в воздухе. — Кстати, ваши крики слышно даже в подвале. Дом совершенно ничего не может с этим сделать…

— Да как ты…! — начала было ведьма, но призрак уже исчезла из виду, и даже её присутствие пропало. Смотритель раздражённо выдохнула, поворачивая лицо к полностью покрасневшей девушке, которая не знала куда себя деть от стыда. Самые уголки губ ведьмы чуть дёрнулись вверх, и она, делая совершенно незаинтересованный вид, добавила: — Если в твоей дурной голове сейчас появилась мысль о том, что стоит быть потише, то мне придётся сделать так, чтобы твои стоны были ещё громче, чем раньше, — усмешка ведьмы стала чуть более хищной, а тон голоса слегка упал. — До тех пор, пока ты не запомнишь, что никто не имеет права вмешиваться в нашу жизнь. И если им что-то не нравится — это их проблемы, а не наши.

Энид поражённо открыла рот, чтобы что-то возразить, но тут же закрыла, чувствуя, как горят щёки, а красный цвет и вовсе уже спустился на шею, грозя окрасить её в этот оттенок целиком. Она была дико смущена, но в то же время ещё и сбита с толку словами ведьмы. Волчица так многое хотела сказать или спросить, но момент явно был неподходящим, особенно когда свободная рука смотрителя легла на её щёку, мягко огладив, и сама она придвинулась ближе, касаясь своими губами её. Энид порывисто выдохнула в поцелуй, не зная, чего ей хотелось сейчас больше: спрятаться от стыда и оттолкнуть нахальную ведьму или, наоборот, сделать так, как сказала смотритель раньше, назло саркастичному привидению. Оборотень чуть вздрогнула, почувствовав, как чужая рука отпустила щёку и спустилась ниже, ловкими пальцами поддевая край её ночной рубашки. Похоже, всё-таки второй вариант.

***

— Так… — выдохнула Танака, утирая лоб грязной рукой. Уже несколько часов кряду, едва взошло солнце, все они решили заняться делом и принялись помогать Хизер хоронить тела почивших шаманов. Вампирша наконец смогла взять себя в руки после ночного срыва и, дабы отвлечься, решила тоже влезть в это. — Я не понимаю, ваши сородичи же вроде сжигают своих соплеменников после смерти. Почему же мы их тогда хороним под землю?

— Ну, всё это стало традицией лишь потому, что около семисот лет назад половина прерий едва не вымерла от болезни из-за гниющих тел, которые не успели похоронить после войн трёх кланов. Тогда много ликанов погибло, и шаманы нашли выход в сожжении, — сухо проговорила старушка, закатав рукава и подтаскивая к свежей яме тело, накрытое старой серой тканью. — С тех пор и стали сжигать, хотя изначально это было и против правил богини да её наставлений. Так что я, наверное, единственная, кто ещё помнит о настоящих заветах лунных сестёр.

— Забавно, — хмыкнула бледная и уставшая от бессонных ночей вампирша. — За последнее время я столько всего узнала о вашем народе, что теперь меня не покидает ощущение, будто только ленивый ещё не прошёлся грязными ботинками по правилам ваших богинь.

— Хах, — усмехнулась престарелая женщина, которая на деле оказалась весьма бодрой и всё ещё вполне себе в силах. — Ты права, маленький вампир. Это было так давно, что я уже даже не помню, когда прерии развалились в плане веры, а сегодняшние последователи богинь извратили заветы так, как им удобно.

Вампирша задумчиво кивнула, помогая старушке скинуть тело в яму. Ей, в общем, было всё равно. Это Мэтью с позеленевшим лицом, да дважды оставив на земле свой завтрак, был отослан наблюдать за периметром барьера. А вот они с тридцать пятым оказались к подобному привычны.

— Вроде так называемого ритуала «высвобождения», да? — чуть с сарказмом выплюнула вампирша, ухватившись за рукоять инструмента. Благо хоть тридцать пятый даже с покалеченной рукой магией всё ещё мог пользоваться, а потому прогревал землю для их работ. Иначе бы они попросту не смогли бы никого похоронить в стылой почве степей, и это несмотря на то, что у самой горы температура была несколько выше.

— Ритуал высвобождения? — неподдельно удивилась Хизер, отряхивая руки от земли. — Впервые о таком слышу, дитя. Что это такое?

— Вы не знаете? — так же удивлённо вскинулась Йоко. Её волосы были связаны сейчас в тугой хвост, чтобы не мешались, а из-за последствия питья крови она в целом выглядела болезненно. Брови вампирши нахмурились. Она быстро начала складывать в голове всю полученную информацию. –Значит, ритуал начал проводиться в прериях уже после вашего заточения… Получается, вы здесь уже около пятисот лет, так?

— Около пятисот с лишним, да, — вздохнула старушка. — Видишь ли, до определённого момента мы жили в главном лагере в центре прерий, но потом меня отправили сюда, когда прорезался мой уникальный дар, а сына забрали на воспитание шаманы.

— Уникальный дар? — Танака недоуменно наклонила голову вбок. Она ни о чём подобном не слышала.

— У каждого из моего народа был уникальный личный дар, который проявляется сильно не сразу. Говорят, что были случаи, когда он появлялся уже у глубоких стариков, — вздохнула Хизер. — Увы, но мой оказался для меня практически бесполезным. Я могу распутывать следы звёзд, и моим личным талантом оказался поиск пути.

— Вы ведь тогда могли легко сбежать, не так ли? — улыбнулась вампирша.

— Именно, — так же усмехнулась в ответ оборотень. — Я сбегала так часто, что в какой-то момент они просто устали меня ловить и разрешили покидать гору с определёнными условиями. Правда, всё это оказалось бесполезно, потому как сбегать мне был смысл лишь к сыну, а они попросту привели его сюда. Вот и не осталось у меня причин.

— И… — задумчиво хмыкнула вампирша, вновь принимаясь за лопату. — И какой же уникальный дар у Соаха?

— Ох… — старушка снова сникла, а взгляд её погрустнел. — Видимо, наши дары нам дались из-за того, что мы чувствовали себя в неволе. Он получил дар перевёртыша и может менять внешность и лица на всех, кого знает или сталкивался лично. Крайне неприятная особенность…

— Ну, — выдохнула Йоко, опираясь на лопату. — По крайней мере теперь всё встаёт на свои места.

— Ты как-то много знаешь о моем народе, маленький вампир, — нахмурилась старушка. — Даже ликаны о нас знают слишком мало, а ты даже не удивлена. Как ни посмотри, а это подозрительно.

Йоко угрюмо хмыкнула, принявшись снова копать. Она огляделась вскользь и, заметив, что Мэтью поблизости нет, а тридцать пятый занят прогревом земли на приличном от них расстоянии, разочарованно вздохнула.

— Я знаю вашу внучку, Хизер, — тихо сказала она. — Полагаю, вы тоже этому не слишком удивлены?

— О нет, — выдохнула почти с ужасом оборотень, с искренним беспокойством в глазах поворачиваясь к Танаке. — Скажи, что она не у моего сына, прошу тебя!

— Нет уж, — криво усмехнулась вампирша. — Она там, где он её никогда не достанет. И, скорее всего, даже не в курсе, что у него есть дочь.

— Как так? — седые брови удивлённо взметнулись вверх, но при этом пожилая женщина вздохнула с облегчением. Это было настолько очевидно и просто, что Танака не могла не вспомнить Энид.

— А вот это как раз таки вопрос ритуала «высвобождения», о котором вы ничего не знаете, госпожа Хизер, — глаза вампирши под повязкой внимательно сощурились. — Я полагаю, мне стоит о нём вам рассказать подробнее, дабы выяснить уже некоторые недостающие моменты во всей этой идиотской истории.

— Хорошо, дитя… Но прошу, скажи мне, где она? Как её зовут? Всё ли с ней хорошо? — было видно, как Хизер нервничает и искренне переживает. Да и Танака не видела ни одной причины, чтобы что-то утаивать от неё. В конце концов, даже этот истинный оборотень не сможет достать блондинку из запретного леса. А если быть точнее, то из-под крылышка одной злобной ведьмы.

— Её зовут Энид, но вам лучше не произносить этого имени при Мэтью… Он, видите ли, её брат.

— Но ведь он обычный ликан, — недоуменно качнула головой Хизер, но через мгновение поняла и со вздохом осела на землю, обхватывая руками голову в отчаянии, когда осознание настигло её. — О богиня, это ужасно… Бедная девочка.

— Ну, судя по тому, что я выяснила, далеко не вся её семья об этом знает, — вздохнула вампирша. — Да и они отказались от неё, отправив на ритуал, откуда она сбежала в запретный лес.

— Ч-что? — золотистые глаза старушки расширились в ужасе. — В лес… в запретный лес?! Ты же сказала, что она в безопасности!

— А она в безопасности, — флегматично пожала плечами Йоко. — В полной. Пока она в сердце запретного леса со смотрителем, ей ничего не угрожает. Сама Тьма защищает это место, и никакой распад не коснулся Энид. Так что не переживайте.

— Лес… Смотритель… — поражённо бормотала себе под нос Хизер, пока Йоко, давая ей время, продолжала копать. Если она была права, то времени у них было предостаточно.

Хизер вдруг резко встала со своего места, небрежно отряхиваясь, чем заставила вампиршу нахмуриться.

— Что случилось?

— Мы должны уходить, — хмуро ответила старушка, вмиг становясь напряжённой и серьёзной. — Как можно быстрее.

— Почему? — брови вампирши приподнялись над повязкой. — Разве вы не говорили, что здесь безопасно?

— Говорила, — фыркнула пожилая женщина. — Вот только это временно. Пойдём со мной, — она резко развернулась и отправилась в сторону храма, стоявшего на возвышенности, до которого шла длинная вереница вырезанных в скале ступенек. Вчера они не стали туда подниматься, да и домик старушки был в нижнем ярусе строений, из-за чего все путешественники просто сделали вывод, что лучше не стоит. А потому бодро направившаяся к храму старушка вызвала недопонимание у вампирши.

— Капитан, — обратился к ней подошедший ближе тридцать пятый. — Что происходит? — взгляд его всё ещё был настороженным, но это-то как раз вампирша прекрасно понимала.

— Я не знаю, — хмуро отставила Танака лопату в сторону. — Сходи за Мэтью и ждите нас у дома Хизер. Как разберёмся с происходящим, сразу вернёмся. Понял?

— Да, — кивнул маг и тут же развернулся, не намереваясь спорить по этому поводу. В конце концов, именно у мисс Танаки была вся важная информация по этому путешествию, и ей было виднее. А он должен был просто исполнять её приказы. И выжить, чтобы доложить о миссии руководству. Правда, после рассказов вампирши он откровенно уже начал в этом сомневаться. По сути, ему и двадцать третьему приказ дала напрямую королевская чета, так что в докладе руководству не было нужды. Но ведь они всё равно затребуют отчёт о миссии, особенно учитывая то, что напарник умер, ему придётся всё рассказать. Тридцать пятый вздохнул, хмуро оглядываясь по сторонам в поисках молодого ликана. Он всё прекрасно понимал, а потому старался держаться от информации на расстоянии, дабы у него просто не было причин вообще что-либо освещать в канцелярии. Тут ведь было всё просто: если ты ничего особенно не знаешь, то и спросить с тебя было нечего.

К тому времени, как маг нашёл младшего Синклера, Танака уже добралась до храма вместе с Хизер. И то, что ей показала старушка, вынудило её согласиться с ранее озвученным заверением на тему того, что им стоило бы уходить в ближайшее время.

Храм был частично вырезан из самой скалы, а потому со стороны казалось, что он в неё буквально врос. Его стены, обласканные ветром и временем, были украшены изящной резьбой, изображавшей фазы луны, звёздное небо и символы богинь. На входе без дверей были огромные белые колонны с выточенными изображениями лунных циклов, словно каждый рисунок был пропитан магией прошлых эпох. Йоко даже недоуменно хлопнула глазами. Такой величественной красоты от полукочевых племён ликанов она не ожидала. Вампирша нахмурилась, вспомнив, что храм, скорее всего, был построен даже не ими, а истинными оборотнями, культура которых отличалась от их потомков так же сильно, как оборванец с торгового тракта от королевского слуги.

Внутри храма царила тишина, пронизанная лёгким запахом ладана и мирры. Под сводами, украшенными золотыми узорами, стояли статуи трёх богинь спина к спине, словно бы являясь частью одной единой фигуры. Каждая из них символизировала определённую фазу луны: молодую, полную и старую. Сложно было не понять, кто из них кем являлся. Вот только статуя Дианы, младшей из сестёр, словно посерела и стала тусклой, Селена была частично разрушена, глаза закрыты, в отличие от остальных, а Геката почти полностью уже покрылась чернотой, идущей откуда-то из-под её основания. Вампирша сглотнула. В местах, наполненных божественной энергией, она всегда чувствовала себя неуютно. А тут так и вовсе ощущалось давление, из-за которого было сложно дышать. Йоко встряхнула головой, отгоняя прочь внезапно возникшее внутри неё желание поклониться и отдать дань уважения богам. Она слегка саркастично усмехнулась, принявшись внимательнее осматривать место, в которое её привела Хизер.

Старушка обнаружилась в глубине храма, где находился массивный алтарь, украшенный серебряными узорами, что являлся центральной точкой храма. Здесь священники и верующие приносили жертвы и молились трём богиням за благополучие и защиту от тёмных сил. Свет свечей и огней алтаря создавал мистическую атмосферу, словно сама луна спустилась на землю, чтобы озарить этот священный уголок.

Танака подошла ближе и в какой-то момент остановилась в десятке шагов. Изначально ей показалось, что половину алтаря покрывает тень, но чем ближе были её шаги, тем больше она понимала, что это не так. Уже две трети центрального, бывшего когда-то белым алтаря покрывала такая же чернота, как та, что была на статуе Гекаты. Сердце вампира тревожно сжалось, и прежде чем Хизер начала говорить, Йоко уже поняла, в чём было дело: Геката поглощала божественность сестёр.

— Как видишь, времени у нас действительно не так много. В лучшем случае месяц, в худшем — неделя, — обвела рукой в воздухе пожилая женщина, указывая на святыню её народа.

— С какой скоростью распространяется поглощение? — встала рядом со старухой вампирша, пристально рассматривая алтарь.

— Я не очень понимаю. Поначалу было не так уж заметно, но в последние недели скорость поглощения возросла, — поджала губы Хизер, хмуро глянув на вампиршу. — Что натворил за последнее время культ Гекаты, ты знаешь?

— Мне кажется, они начали приносить в жертву людей и собратьев, — высказала свои опасения вампирша, скрещивая руки на груди. — Во все времена это был один из самых действенных способов. Вот только…

— Только теперь Геката определённо станет на сторону злых божеств, хотя изначально являлась нейтральной, ты права, — вздохнула Хизер, зябко поёжившись. — Поверить не могу, что они решились на подобное.

— Один зловредный дух дал мне подсказку, что всё дело в пророчестве. Вы что-нибудь об этом знаете? Ну, то, которое про Чёрную Королеву, что выжжет дотла степи и родится в эпоху безбожников.

— У тебя очень странная трактовка этого предсказания, — нахмурившись, повернулась к вампирше оборотень. — Ты можешь сказать дословно, как передал тебе дух предсказание?

— Хм, — Йоко задумалась, вспоминая слова духа шамана, и через какое-то время пересказала старушке: — Да примерно то же самое, что я уже и сказала: «В эпоху безбожников родится Чёрная Королева, которая уничтожит народ ликанов за грехи предков». Как-то так. И ещё то, что у культа Гекаты есть вторая часть пророчества, о которой никто, кроме них, не знает.

— Странно, — недоуменно качнула головой Хизер. — Пророчество, которое передавалось в этих стенах много веков назад, звучало не совсем так. Видимо, с течением времени оно исказилось.

— И как же было правильно?

— Да я сама толком не знаю, но не один раз слышала. Там говорилось, что будет не только Чёрная Королева, но и Чёрный Волк. И что королева принесёт искупление через смерть, а волк приведёт оставшихся детей богини на сторону ночи.

Йоко облегчённо выдохнула, нервно улыбнувшись.

— Ох, тогда нам не о чем волноваться, — вздохнула она. — Для начала: эпоха безбожников — это явно не сейчас. Абсолютно все ликаны — яро верующие. Потом та самая Чёрная Королева. Ныне такой попросту нет, и даже если будет, я сомневаюсь, что она сделает нечто подобное. А если предположить, что Чёрный Волк имеет отношение к Энид, то это тоже не так. Она ведь практически белая. В общем, не сходится. Значит, не нашего столетия проблема. Тогда всё ещё остаётся вопрос: какого чёрта ваш сын так активно начал действовать именно сейчас?

— Глупый маленький вампир, — грустно усмехнулась Хизер. — Пророчества на то и пророчества, что всегда являются крайне расплывчатыми и указывают косвенно на те или иные обстоятельства. Например, королева вовсе может быть не чёрной, а олицетворять собой даже не человека, а нечто иное. Ночь в этом пророчестве — тоже расплывчатое понятие. Это может быть сторона выбора. Неправильная, например, или злая. Тут всё крайне запутано, так что верить дословно подобным предсказаниям, как минимум, глупо. Чёрный волк может быть и не чёрным, а, например, предводителем того же культа Гекаты. Посмотри на это: сила старшей сестры явно стала приобретать крайне тёмный оттенок. Единственное, с чем я соглашусь из твоих доводов, так это с тем, что сейчас действительно не эпоха безбожников. Подобное попросту нелогично.

— Тем не менее у культа совсем другое понимание происходящего. И отчётливо видно, что они собрались предоставить Гекате доминион в прериях, вычеркнув всех, кто поклоняется кому-либо другому, кроме их божества. Однако я не понимаю — зачем? Да, за счёт жертвоприношений сила Гекаты окрепнет, вот только её самосознание как целостного божества будет очень утрированным. Зачем им глупый, не осознающий себя бог? Ей ведь потребуется несколько столетий, чтобы стать настоящей, даже учитывая доминион.

— Я не знаю, — устало отмахнулась старушка. — Никогда не лезла в эти распри священнослужителей. Мне было попросту неинтересно.

— Тогда позвольте спросить, — нахмурившись, склонила голову Танака. — Зачем вас здесь держали?

Хизер неуютно повела плечами и отвела глаза в сторону. Этот вопрос явно был ей неприятен.

— Женщин-оборотней всегда рождалось очень мало. Да и потомство мой вид завести так просто, как ликаны, не мог. Я должна была… — она тяжело вздохнула. — Я должна была родить как можно больше детей, чтобы восстановить наш вид. Вот только не вышло. У меня было девять ребятишек за все эти года, и только один из них был истинным. И… именно поэтому я тут прячусь.

Йоко дёрнула подбородком. Так вот в чём было дело.

— Какая мерзость, — вздрогнула она, осознав всё то, что сложилось в её голове. Её подозрение в адрес знакомой блондинки сменилось на сочувствие и гнев в сторону тех, кто это планировал. Йоко только надеялась, что сама Энид об этом не знала. Теперь понятно было, почему Хизер сразу занервничала, узнав, что у неё есть внучка. Она не хотела для неё такой же судьбы и боялась, что молодой оборотень может угодить в лапы тому, к кому не стоило бы. Судя по тому, что она успела услышать о предводителе культа Гекаты, тот не гнушался вообще никакими способами. Слава Тьме, дурная блондинка находилась в самом сердце запретного леса, там, где её не достанет этот псих.

Вампирша усмехнулась. Ей даже стало жаль на мгновение глупого ублюдка. Он, похоже, даже не догадывался о том, что то, чего он желал, находилось там, где он меньше всего ожидал. С тем, с кем было лучше вообще не связываться, будь ты хоть трижды посланником молодого бога. Что ж, следовало бы дособрать всю нужную информацию от Хизер и при первой же возможности отослать её ведьме. Что-то подсказывало ей, что времени у них на это осталось совсем немного.

— Я уже поняла, что нам нужно рвать отсюда когти, — выдохнула вампирша, вновь оглядывая алтарь. — Но как и куда? Вы наверняка знаете, иначе бы не начали этот разговор и не показали бы храм, так ведь?

— Совершенно верно, — усмехнулась старушка. — К моему сожалению, здесь мне спрятаться уже не выйдет. Но есть одно местечко в старых районах служителей под горой, о котором знали лишь очень маленькое количество разумных.

— Что вы имеете в виду? — заинтересованно склонила голову вампирша. Ей начинала нравиться эта старушка. Особенно её ехидный огонёк в глазах. Это в некотором роде импонировало несносному характеру самой Йоко.

— Когда-то очень давно мой народ, как ближайшие соседи к горам дварфов на севере, протянул вместе с ними целую сеть старых тоннелей глубоко под землёй. И один из них выходил как раз к Одинокой Горе. Как ты думаешь, месяц в темноте будет нам по силам?

— Вы действительно спрашиваете об этом вампира? — Танака насмешливо приподняла бровь вверх. Однако тут же нахмурилась. — Ребятам будет тяжело.

— Не беспокойся. Путь будет долгим и сложным, но я найду выход. Я же уже рассказывала тебе о моём собственном даре.

— И куда примерно мы в итоге выйдем? — Йоко заинтересованно и серьёзно задумалась. Если это были тоннели дварфов, то путь под землёй мог оказаться намного более удобным, чем по ней. Они остались без лошадей, а выбора у них теперь было совсем мало.

— Я не знаю, — спокойно пожала плечами старушка. — Я ещё не доходила по ним дальше, чем до середины прерий. Но сеть тоннелей весьма обширна, думаю, мы сможем добраться по ним до земель федерации.

— Это было бы лучше всего, — кивнула Йоко. Ей, конечно, не очень нравилась сама идея лезть под землю с балластом в виде мага из тайной канцелярии и трусливым мальчишкой-ликаном, но, похоже, других стоящих вариантов у них попросту не было. Стоило бы теперь всё это обсудить с остальными. А уж с темнотой она легко справится. Главное было успеть вовремя.

Однако, когда они вышли из храма и направились к остальным, Йоко вдруг ощутила, как на её шее начал сильно нагреваться камень в броши, которую подарила ей ведьма перед уходом. Вампирша тут же сдёрнула её с себя, бросив на каменную площадку под их ногами.

Камень треснул, испустив перед этим вспышку красных вперемешку с чёрным искр, взметнувшихся вверх да образовавших в воздухе перед двумя разумными рунные письмена. Танака нахмурилась, чувствуя, как без артефакта вновь начинает слегка мёрзнуть, но не отрывала взгляда от надписей, уже начавших исчезать. Это был личный рунный язык Уэнсдей, тот, которым она всегда отправляла вампирше зашифрованные сообщения.

— Что это такое? — настороженно спросила стоявшая рядом Хизер, заметив, как напряглось лицо вампирши рядом.

— Послание, — выдохнула Танака, следя за тем, как последние символы рассеиваются в воздухе. Её сердце тревожно стучало. В этом экстренном послании была всего пара предложений, но их смысл заставил пройтись ледяные мурашки по спине своенравного вампира. Это было несколько… странным. И проблематичным. Но то, что оно было от Уэнсдей, которая даже пожертвовала одним из своих артефактов ради этого, было неоспоримым. — Дело дрянь, госпожа Хизер. И нам стоит поторопиться, — сухо выдавила она, судорожно соображая, как распорядиться информацией и сделать то, о чём просила ведьма, при этом не вызвав подозрений, да не сдохнуть.

***

Несколько последующих дней, кроме приёмов пищи и сна, Уэнсдей не вылезала из своей лаборатории, накрепко закрыв двери в неё и объяснив Энид, что дело срочное и очень сложное. Сама оборотень не слишком понимала, в чём было дело, но решила, что раз так было нужно, то лучше оставить смотрителя в покое. В конце концов, у каждой из них были свои скелеты в шкафу, а отношения только начали развиваться. Поэтому волчице хоть и было несколько тоскливо без своей ведьмы, но она всё же нашла, чем себя занять.

— Что это такое? — хмуро поинтересовалась Уэнсдей, наведавшись вечером на склад, который обосновала для своих нужд Энид. Нужды оказались странными. И несколько специфичными.

— Ах, Уэнсдей! — вскочила со своего места блондинка, оперативно прикрывая собой большой чан от хмурого взгляда смотрителя. Бровь ведьмы дёрнулась вверх.

— Твои волосы… — хмуро осматривала она блондинку, ловя себя на лёгком чувстве дежавю. Кончики уже более коротких вьющихся светлых волос Энид были окрашены в разные цвета: с одной стороны присутствовал розовый оттенок, а со второй — голубой, однако, кажется, там был ещё и фиолетовый… Как бы странно и дико это ни выглядело, но Уэнсдей вдруг осознала, что подобный цвет волчице шёл. Как будто бы так и нужно было с самого начала. Ведьма нахмурилась, заглядывая за спину оборотня и проходя внутрь. Оборотень тут же подобралась, стараясь закрыть собой злосчастный чан. — Что у тебя там?

— Н-ничего, — криво и нервно улыбаясь, выдавила оборотень, старательно мешая ведьме рассмотреть содержимое чана.

— Энид, — вздохнула смотритель, складывая руки на груди. — Сколько их там?

— Кого? — нервно поджала губы блондинка.

— Слаймов, — почти презрительно фыркнула ведьма, и плечи оборотня опустились. — Я уже поняла по оттенку в твоих волосах, что ты создала ещё. Мне неважно, зачем ты это делаешь, и единственное, что меня беспокоит, это то, что ты к ним слишком привязываешься. Это гомункулы, Энид. Они не живут долго, ведь у них нет души.

— Я знаю! — расстроенно взмахнула руками оборотень, наконец дав ведьме взглянуть в чан. На его дне копошились два больших слайма, уже знакомых смотрителю, и пара мелких. Один был фиолетовым, а второй — зелёным. — Просто… Ну просто они милые, — шмыгнула носом блондинка. — И мне нравится с ними возиться. Смотри! Я даже завела дневник наблюдений!

Ведьма покосилась на разрисованную цветными карандашами обложку тетради и обречённо хмыкнула. В общем, ей даже удалось выдохнуть с облегчением. Энид смогла себе найти занятие, которое приносило той удовольствие. Относительно безобидное и безопасное. Так что в этом даже был плюс. Уэнсдей взяла из рук Энид тетрадь и внимательно её пролистала, с удивлением приподняв брови, когда обнаружила записи о первичном магическом массиве, на основе которого блондинка разобрала и пересоставила новый вариант создания гомункулов определённой формы и цвета. Она недоуменно и даже с потаённым восхищением вздохнула.

— Это, — начала было она, но тут же взяла себя в руки. — Это интересно. Ты практически идеально пересобрала первичный массив для этих созданий. Знаешь, подобные вещи в академии люди делают в качестве личной курсовой работы, чтобы завершить обучение. А ты это создала просто ради интереса, — она внимательно посмотрела на смущённую девушку. — Это достойно внимания. Но стоит проработать дополнительный массив, если ты хочешь контролировать их продолжительность жизни. Да и материалы вызывают у меня вопросы. Здесь широкое поле для экспериментов, но, полагаю, тебе это нравится, да?

— Очень! — радостно подпрыгнула на месте оборотень, принимая обратно в руки свою тетрадь и восторженно прижимая её к груди. — Мне кажется, что с помощью них можно выделить стойкий краситель любого оттенка, который можно использовать для окрашивания тканей. Как ты думаешь, я смогу получить королевский грант, если разовью это направление?

Ведьма не выдержала и мягко улыбнулась, а сердце оборотня восторженно ёкнуло, когда она заметила вновь появившиеся на её щеках ямочки.

— Я думаю, что это хорошая идея, — выдохнула Уэнсдей, поправляя на плечах палантин. В доме снова стало немного прохладнее, но она уже почти закончила разработку собственного гомункула для того, чтобы решить наконец этот вопрос. Собственно, для этого она сюда и пришла. — Если ты захочешь, королевский грант будет твоим, правда, это дела далёкого будущего. Придётся немного повременить с отправкой научного материала и правильно его подготовить. Я помогу тебе.

— О, Уэнс, — восторженно взвизгнула волчица, сгребая смотрителя в объятия под недовольное ворчание той. — Ты просто чудо! — она мягко поцеловала сварливую ведьму в щёку, и та немного нервно дёрнула подбородком в ответ, впрочем, тут же смыкая собственные руки на талии блондинки.

— Не знаю насчёт чуда, но я пришла по делу, — неохотно распустила свои объятия ведьма спустя пару мгновений. — Мне потребуется твоя помощь в одном деле.

— Всё, что угодно, если я могу тебе с этим помочь, — довольно расплылась в улыбке оборотень, но, заметив посерьёзневший взгляд ведьмы, тут же слегка нахмурилась. — Если только это не чьё-то убийство.

— А если бы это было оно, то ты бы мне отказала?

— Если ты сможешь достойно обосновать, то я подумаю, — вздохнула Энид, становясь серьёзной. — И всё-таки, в чём дело?

— Мне нужно, чтобы ты помогла мне с финальной настройкой моего гомункула. Забавно, что мы с тобой занимались всё это время примерно одним и тем же делом, — чуть криво усмехнулась ведьма.

— Ах, в таких случаях можно сказать нечто вроде того, что влюблённые со временем становятся похожими друг на друга, не так ли? — ехидно сощурилась оборотень, чем вызвала слегка недовольную реакцию на это ведьмы в виде сморщенного носа и отведения взгляда в сторону. Энид мягко улыбнулась, заметив, как слегка покраснели кончики ушей Уэнсдей.

— Я не это имела в виду, — фыркнула та, тихо добавив: — Почти.

— Так что там? Покажешь? — заинтересованно спросила блондинка, сменив тему, ведь было заметно, как смотрителю стало слегка некомфортно от подобных слов. Энид умела ждать. Ей нравилось то, что происходило между ними, и она готова была подождать ещё, прежде чем нерадивая ведьма сможет наконец найти в себе силы и сказать ей те слова, которые она так хотела от неё услышать. Впрочем, у них всё ещё было на это время.

— Пойдём, — чуть нервно дёрнула подбородком ведьма. — Я, кажется, смогла найти способ, как решить вопрос с холодом, — она немного нервно потёрла ладони друг о друга, и в её взгляде читался неподдельный интерес. Оборотень уже знала этот слегка лихорадочный блеск в чёрных глазах: Уэнсдей явно очень интересовал этот вопрос. На мгновение Энид поймала себя на мысли о том, что когда-то видела такой же взгляд в её собственный адрес: взгляд заинтересованного в неизведанном учёного. Честно говоря, она была даже рада, что такой больше не был направлен на неё. Теперь при взгляде на неё саму в чёрных глазах было совсем другое, то, что могло сказать намного больше, чем просто слова. И ей это очень нравилось.

Они обе проследовали в лабораторию ведьмы, а оборотень думала о том, что почему-то хочет, чтобы эта зима была длиннее, чем раньше. Странное это было ощущение. Раньше ей всегда хотелось, чтобы стылое время года как можно быстрее прошло, но теперь, когда они были заперты в этом доме, хоть и было временами скучно, ей это нравилось. Нравились их неспешные дни, интересные занятия только вдвоём, неторопливые завтраки и нежные ночи. Ей нравилась эта сумасбродная ведьма, и даже больше: она действительно её любила.

Энид усмехнулась своим мыслям, пока они шли к лаборатории. Спина Уэнсдей, шедшей чуть впереди, больше не казалась ей хрупкой, одинокой и маленькой, как когда-то, кажется, уже целую вечность назад. Она протянула руку вперёд, поймав узкую ладонь в свою, отчего смотритель чуть недоуменно наклонила голову вбок, вскинув брови.

— Что?

— Ничего, — улыбнулась Энид. — Просто хотела сказать, что люблю тебя.

— Кхм, — почти смущённо выдавила из себя ведьма, отводя взгляд, а оборотень лишь ещё шире улыбнулась, следя за её лицом. Она находила это чертовски милым.

***

— Повтори-ка ещё раз: кто пожаловал? — брови сирены медленно переходили из хмурого состояния в удивлённое, потому как она просто не могла поверить своим ушам.

— Мадам Хэстер Фрамп и мадам Юдора Фрамп… — испуганно вжал голову в плечи молодой лакей, прислуживающий при малом дворце королевского двора Утренней Песни. Кронпринцесса вперила в него внимательный взгляд своих ярких светлых глаз, и оттого по спине слуги прошлась дрожь. — Ваше Высочество, я взял на себя смелость, с согласия главного дворецкого, отвести их обеих в гостевые комнаты. Обе мадам ожидают вас там.

— Я не получала никакого письма о дипломатическом визите, — нахмурила свои брови Бьянка, откладывая в сторону стопку бумаг, с которыми она работала с самого утра.

Жизнь кронпринцессы могла показаться кому угодно полной неги и беззаботности, вот только это было совершенно не так. На деле Бьянка от рассвета и до заката почти каждый день была занята горой мелких и не очень дел, от которых у неё частенько болела голова. Когда ты единственный наследник престола, выхода у тебя попросту не остаётся. В то время, пока её мать и отчим были заняты праздными вечерами и балами, сама кронпринцесса постоянно вывозила на своих плечах почти все более или менее важные дела королевства. Всё дошло до такой степени, что даже послы из соседних стран в первую очередь посещали её личный малый дворец, а не основной, когда приезжали с визитами. В глазах многих из них молодая кронпринцесса уже фактически владела престолом, хотя корона всё ещё была не на её голове. Да и, если уж по чести, то очень многие международные дела пошли бы крахом, если бы её мать Габриэлла занималась этим лично. Так что, вовремя заметив, что дочь справляется с этим не в пример лучше, та спокойно свесила все эти заботы со своих плеч на юную принцессу, даже не особенно испытывая по этому поводу чувства вины. И потому уже много лет Бьянка носила должность министра по внешним делам королевства. Правда, изначально знатью сирен это было воспринято в штыки, но многие после начала её службы своё мнение поменяли. В конце концов, если не считать её фамилии и несколько сложного положения в виде не до конца обозначенного документально статуса наследницы, большинство оценили талант девушки к управлению и стали надеяться на то, что именно она в будущем возглавит их народ. Правда, всегда находились и те, кто был против.

— Хорошо, вели подать обеим мадам чаю, я спущусь к ним через полчаса, — кивнула со вздохом сирена, хмуро покосившись на стопку бумаг на её столе. Что вообще обеим старшим ковена ведьм Невермора понадобилось так внезапно в Утренней Песне? Она что-то упустила? Разведка ничего стоящего не докладывала в последние месяцы, так в чём же дело? Не могло быть так, чтобы две самые старшие и сильные ведьмы соседнего королевства внезапно просто зашли в гости. Это как минимум настораживало. — И позови ко мне жрицу Дивину. Они с её братом должны быть в святилище в это время.

— Как прикажете, Ваше Высочество, — почтительно склонил голову лакей и поспешно попятился к резным дверям личного рабочего кабинета кронпринцессы. Бьянка со вздохом откинулась на мягкую спинку её кресла. Темнокожая девушка нетерпеливо перебирала пальцами по гладкой полированной поверхности стола из дорогого красного дерева.

В последнее время что-то было не так в главном дворце. Она не знала, что именно, и выяснить у неё никак не выходило. Габриэлла, её родная мать, обычно занятая большей частью разгульными балами да работой на публику ради сохранения своего лица, стала частенько принимать у себя неких таинственных гостей, о которых никто и ничего не знал. Даже её нынешний муж Гидеон, занявший роль короля, хотя это и было лишь номинально. Всё же родной отец Бьянки скончался ещё когда той было от силы пятнадцать лет, пока она училась в академии. Что творилось сейчас, было совершенно странным. Бьянка следила через своих людей за всем, что происходит, но каждый раз неведомые «гости» королевы словно бы испарялись, оставляя с носом всех её слуг. Долгое время кронпринцесса подозревала попытку государственного переворота или ещё что-нибудь немаловажное, но шло время… Гости приходили и уходили, а ничего не менялось. Габриэлла всё так же гуляла по балам и занималась благотворительностью для вида, король всё так же её сопровождал, а в самом королевстве ничего не изменилось. Так что со временем интерес Бьянки поутих, хотя она всё ещё оставалась бдительной и продолжала следить за собственной матерью, что уже не добавляло ей хорошего расположения духа.

Ко всему прочему, дела с Серой Пустыней шли просто отлично, что тоже слегка настораживало. Она не припоминала ни разу за все свои сознательные года, чтобы кочевники так охотно шли на уступки. Ей казалось, что это и проблемы на северо-востоке с периодически исчезающими поселениями связаны. Но, запросив помощи у Неверморской тайной канцелярии, тоже не смогла выяснить причин. Кочевники Серой Пустыни слишком сильно выделялись, и не заметить их было попросту невозможно. Из-за всего этого у неё постоянно болела голова. Вроде бы даже исчезнувшие поселения их не касались, ведь не на их земле происходило подобное, а на общих границах, вроде бы и с хайдами всё шло отлично, но чувство беспокойства её не отпускало.

— Ты звала? — двери распахнулись, и в них с довольной улыбкой вошла среднего роста шатенка в светло-зелёной мантии жрицы речного бога, с зализанными назад волосами по плечи. Бьянка с едва заметным облегчением вздохнула. Что ж, хотя бы жрецы богов были давно на её стороне.

— Див, — кивнула она ей. — Садись, надо кое-что обсудить.

— Так официально сразу с порога? Интригуешь, — усмехнулась вторая сирена, впрочем, всё равно вольготно расположившись в кресле напротив старой подруги. — Что там стряслось?

— К нам пожаловали две весьма сильные ведьмы из Невермора. Мне было бы спокойнее, если бы ты пошла со мной на эту встречу, — хмыкнула кронпринцесса, чуть с подозрением сощурившись. — Твоя божественная сила всё ещё в порядке?

— Если это сильные ведьмы, то тут даже я тебе не смогу помочь. Не проще ли позвать Кента? Он всё-таки паладин АхелояОдин из более мелких богов сирен — покровитель рек и озер — Ахелой., — флегматично пожала плечами младшая сирена. — И да, с моей силой всё прекрасно. До конца службы мне всего-то полгода осталось.

— Я всё ещё не в восторге от твоей будущей женитьбы, — фыркнула Бьянка, вставая со своего места и придирчиво оправляя на себе складки строгого голубого платья. Оно было сделано так, дабы не мешало ей быстро передвигаться, а в складках юбки спокойно можно было спрятать её любимую рапиру, чтобы та не была заметна сразу. Ну и ещё пару потаённых кинжалов. То, что она была единственной кронпринцессой, не означало отсутствие врагов. Даже в её собственном дворце. — И Кент здесь не поможет. Твой брат может только всё испортить в переговорах, вставив очередную дурацкую шутку.

— Странно, раньше тебе это вроде даже нравилось, — пожала плечами Дивина, вставая и пристраиваясь сбоку к подруге, вместе с ней покидая кабинет.

— Это было до знакомства с Йоко, — немного зло усмехнулась Бьянка. — На контрасте с её идиотскими шутками твой брат выглядит почти скучным.

— Всё потому, что паладинам нельзя ругаться, — усмехнулась Дивина. — Слышала бы ты, как они изгаляются, чтобы выругаться, но при этом не посрамить заветы Ахелоя. Что-то вроде: «Очешуеть можно!», «Святые панталоны архиепископа!» Или моё любимое: «Вот же божедурье», — фыркнула сирена, пытаясь не засмеяться в голос. Идущая рядом Бьянка тоже тихо прыснула в сжатый кулак, поднеся его к лицу. Её глаза смеялись, и они переглянулись с пониманием и одинаковыми ехидными улыбками.

— Великий Океан*, как славно, что твой брат остался младшим паладином, а не пошёл дальше. Я бы со стыда сгорела, изреки он из себя нечто подобное на каком-нибудь приёме, — хмыкнула кронпринцесса, пока они шли по коридорам к лестнице на первые этажи малого дворца. Слуги, попадавшиеся им по пути, почтительно опускали головы при виде старшей жрицы и их кронпринцессы совершенно искренне, а не потому, что таков был долг. Бьянка умела подбирать верных себе людей.

— А, не беспокойся об этом. Из-за того, что мы близнецы, он сам ждёт не дождётся, когда я выйду из храма окончательно, и он сможет тоже спокойно покинуть свой пост. Слышала, что хочет отправиться в Невермор путешествовать. А потом и до Федерации добраться.

— Ах, звучит заманчиво, — вздохнула Бьянка. — Будь мы снова подростками и не виси на наших плечах столько обязанностей, я бы с удовольствием отправилась с ним.

— Ты можешь выйти замуж, — пожала плечами Дивина. — Тогда у тебя будет как минимум пять лет, чтобы спокойно сбежать от обязанностей дворца. Как там Лукас? Ну, тот принц из людского королевства? Политический брак тоже неплох для отвода глаз.

— Не напоминай, — нахмурилась сирена. — Этот мальчишка младше меня почти на двадцать лет и всё ещё думает, что сам по себе настолько потрясающ и потому может завладеть сердцем любой, на кого он обратит внимание. Такие парни не по мне.

— Зато он просто человек. Ты его переживёшь и станешь свободной вдовой с огромным влиянием. По мне, так неплохо.

— Сама тогда за него выходи, в чём же дело, а? — саркастично усмехнулась старшая.

— Хах, да я тебя прошу! Где он и где моя вампирша? Они совершенно разного уровня. Мне неинтересно, — довольно усмехнулась жрица.

— Ах ты мелкая рыбёшка! — сузила глаза Бьянка, но злости в её голосе не было. — Мне, значит, принца людского королевства сватаешь, а сама скоро бросишь меня, упорхнув с чистокровной? Вот так подруга!

— Брось, Би, — отмахнулась младшая сирена. — Я всё равно в твоей гвардии, даже вне зависимости от фамилии и должности. К тому же это нам выгодно, не так ли?

— Слышала бы тебя сейчас твоя клыкастая, — усмехнулась кронпринцесса. — Её бы удар хватил.

— О, ты её недооцениваешь. Йоко такие мелочи даже за стоящую внимания шутку не сочтёт, — подмигнула Дивина, когда они уже подошли к дверям гостевых покоев. Лакей, стоявший подле них, тут же потянулся к ручке, чтобы открыть.

Бьянка мягко взглянула на подругу. В её глазах читалось понимание, а беседа помогала отвлечься.

— Ты её любишь, — улыбнулась она, поправляя на платье незначительные складки. В её голосе даже не было вопроса.

Дивина, стоявшая рядом, кивнула, так же спокойно и мягко улыбнувшись.

— Безусловно.

— Первая принцесса королевства сирен Утренней Песни, Её Высочество Бьянка Барклай. Её сопровождающая, старшая жрица бога рек и озёр Ахелоя, Дивина Уотсон, — громко провозгласил их прибытие лакей, когда полностью отворил двери. Обе девушки тут же натянули на лица вежливые полуулыбки и вошли в зал, быстро сменив ехидство и весёлость на серьёзный настрой. В чём-то они были неуловимо похожи, и именно поэтому их дружба с годами лишь крепла. Оттого они друг друга ценили, несмотря на года и обстоятельства.

— Да благословит Океан ваш путь, — поприветствовала присутствующих в комнате старушек Бьянка, слегка склонив голову в знак приветствия. — Чем мы обязаны вашему визиту?

— Ох, юная леди, не стоит с нами быть такой вежливой, — усмехнулась Хэстер, пока её сестра отставила в сторону чашку чая и кивнула с полубезумной улыбкой. — Мы просто проходили мимо и решили заглянуть на огонёк к старым подругам внучки. Видите ли, наше путешествие затянулось, и мы решили навестить вас до его окончания, дабы дать немного отдыха этим старым костям.

— Внучки? — недоуменно приподняла брови Дивина, не улавливая причастности их и двух пожилых ведьм.

— Ах, вы про Уэнсдей, — усмехнулась кронпринцесса, поворачивая голову вбок и кивая лакею у дверей. — Оставь нас. Это дружеская встреча.

Слуга молча кивнул и удалился, а когда двери за ним закрылись, сирена ощутимо легче выдохнула, вновь переведя серьёзный взгляд на пожилых женщин. Она должна была догадаться об этом раньше. Бьянка прошла и изящно села на кожаный диванчик напротив сидевших старушек, и её взгляд похолодел.

— Всегда, когда дело касается Аддамс, жди беды, — раздражённо фыркнула она. Дивина присела рядом с ней, слегка недоуменно прислушиваясь и решив пока помолчать. — Прошу меня простить, но я в жизни никогда не поверю, что две могущественные ведьмы просто «проходили мимо» королевского дворца другой страны. Итак, уважаемые мадам, не стоит ли вам поведать мне вашу настоящую цель визита? И при чём тут Уэнсдей?

— Ох, дорогая, — ухмыльнулась ей Юдора, беря вновь в руки чашку с чаем. — Ты совершенно права.

— Но, видишь ли, — продолжила за неё Хэстер Фрамп, — наша внучка пока не ведает, что мы здесь, а нити судеб привели нас к твоему порогу, дабы мы могли передать предупреждение.

— От кого? — настороженно нахмурилась Бьянка, чувствуя, как по её спине пробежались мурашки при этих словах. Не к добру это всё было, не к добру.

— Ах-ха-ха-ха! — засмеялась слегка визгливо и не очень здраво Хэстер, утирая глаза кончиком рукава потрёпанной чёрной мантии.

— От Великой Тьмы, конечно же, дитя, — так же полубезумно усмехнулась Юдора, с громким хлюпающим звуком отпивая чай из чашки. — Кстати, чаёчек отличный! Можете нам немного дать в дорогу, а то мы торопимся?

Бьянка и Дивина ошарашенно переглянулись. В глазах обеих читался ужас пополам с непониманием. При чём тут были они, когда дело касалось Великой Тьмы? И при чём тут, чёрт возьми, Уэнсдей, о которой они ничего не слышали уже лет пятнадцать?

-------------------------------------------

* Хильдегард - богиня дварфов, жена бога Акмона, покровительница домашнего очага и семейных уз. Одарена крайне скверным характером.

* Океан - главный бог сирен, морей и океанов.