«Войны нельзя избежать, ее можно лишь отсрочить — к выгоде вашего противника».

© Никколо Макиавелли

На рыночной площади Каменной Кости, по совпадению являющейся центральной, собрались практически все жители. Да и не только они. Даже ликаны из ближайших становищ присоединились, хотя их присутствие и вызывало волну недовольства среди местных по понятным на то причинам. Ведь именно народ прерий не так давно объявил войну Федерации и Королевству, а то, что все эти люди сейчас поделились на два лагеря, уже не всех интересовало. Простые люди, слышавшие последние новости, поспешили убраться подальше от опасных мест и не углублялись в подробности отличия беглецов-ликанов от их сородичей, что шли войной на их родину.

— Прошу немного тишины! — громогласный, усиленный магией голос старосты поселения прокатился по округе, заставив всех обратить внимание на помост, наспех поставленный посередине площади. Сам староста стоял на нём рядом с главой гарнизона и тремя старейшинами ликанов, чьи стаи собрались под стенами города на днях. — Я понимаю, вы все боитесь и взволнованы. Но в такие времена вы, как вольный народ Федерации, должны отдавать себе отчёт в том, что паника может только усугубить ситуацию.

— Нам пришло донесение, что несколько звеньев Ордена Валькирий уже выдвинулись на границу прерий, так что Каменная Кость пока вне опасности.

Люди на площади тут же начали роптать, прекрасно осознавая, что всё это было лишь временно, учитывая слухи об опустевших. Люди верили в Орден, но и сами прекрасно знали, что такое Запретный Лес. И раз Свора выбралась из него, то где была гарантия, что остальные твари не последуют за ними?

— Мы знаем, что это вас не успокоит. Так что я продолжу, — вздохнул глава гарнизона, сурово нахмурившись. Марк был не в настроении последние пару дней. Мало того, что его вызвали со своего поста сюда так резко, что пришлось в ночь брать лошадей и добираться как можно быстрее, так он ещё и встретил здесь те самые стаи, которые, точно помнил, разослал по окрестным землям ещё зимой. Однако, что он в итоге увидел? Три стаи оккупировали земли близ Каменной Кости, и, судя по всему, две из них прибыли впопыхах совсем недавно. Он понимал, чем это всё было вызвано. Ведь помимо него через членов тайной канцелярии подобный приказ о срочном прибытии и новости получили все войска, стянутые к границам королевства ещё с зимы. Проблема была в расстоянии и том, что далеко не все из них смогут добраться вовремя, случись что.

— Итак, для начала уточню, что никого силой оставаться на опасной территории заставлять не будут. Войска королевства уже стягиваются сюда, хоть это и займёт время. Всем, кто не может участвовать в обороне земель, рекомендуется покинуть город по безопасным трактам в ближайшее время и отойти в глубь земель Федерации.

— А как же наши дома? Мы что, просто оставим всё, что нажито, захватчикам? — возмутился чей-то голос из толпы, и остальные согласно вместе с этим загомонили. Староста нахмурился и снова подал голос.

— Тихо! — однако народ хоть и сбавил гул, всё ещё продолжал роптать, и чётко ощущалось, как напряжение возрастает. — Кто вам сказал, что мы отдадим свои земли захватчикам без боя?! Кто тот трус, кто усомнился в гордом народе Федерации?

Ропот тут же стих, и люди, собравшиеся на площади, начали переглядываться, пытаясь понять, что им делать. Трусами быть не хотелось, но и своё имущество да жизни под угрозу ставить тоже никто не желал.

— В то время как культ Гекаты объявил нам войну, остальные стаи готовы выступить против них на нашей стороне и помочь с эвакуацией. Так скажите мне, в то время как те, кого вы считаете чужаками, готовы сражаться за эту землю, почему же именно вы возмущены сохранностью своих домов и имущества, когда враг собирается напасть?

— Властью совета Федерации и монаршей четы Королевства Невермор с этого момента каждый, кто находится на данной земле, признан гражданином обеих стран. А также вводится военное положение, по которому каждый мужчина или женщина, кто может в руках держать оружие, призваны на защиту своих территорий. Дети и старики будут эвакуированы в безопасные зоны.

— Мы должны сражаться?!

— На кой нам тогда армия?!

— Почему мы должны участвовать в этой войне?!

— Мы ничего не сделали!

— ТИХО! — вновь подал голос староста, сжимая челюсти и кулаки до боли. Он, как никто другой, прекрасно осознавал и понимал волнение его людей. Он сам не хотел никогда подобного, но и другого выхода не видел. — Я понимаю. Я действительно понимаю вас. Поэтому, пользуясь правом, дарованным мне как управляющему поселением, я говорю: вам нечего бояться. Все, кто не хочет принимать в войне участие, могут уйти вместе со стариками да детьми. Вы правы, что армия должна заниматься этим, а не мирные граждане. Это ваш выбор, и никто не будет за него наказан. Всё, что я прошу, — это сохранить ваши жизни, дабы было потом кому вернуться, когда всё закончится. Слышите меня?

Над площадью повисло неуверенное молчание. Люди не знали, как на это реагировать, и не понимали, что же им теперь делать. С одной стороны, они не хотели оставлять свои дома, но с другой понимали, что во время военных действий, кроме Ордена и регулярной армии, от них не будет толку, и каждый из мирных будет лишь помехой для защитников.

— Хэ-э-й! Ты должно быть шутишь, старик?! — разгневанный и вместе с этим насмешливый зычный голос одной из старших дварфов прозвучал очень громко, и люди слегка расступились, давая дорогу низкорослым представителям подгорного народа. Во главе них была зло ухмыляющаяся женщина преклонного возраста с, как всегда, всклокоченной шевелюрой тёмных с сединой волос. — Союз ремесленников отказывается покидать город. Это наша земля, и мы ни ярда не отдадим захватчикам!

— Верно Ольди говорит, — усмехнулся стоявший рядом с ней массивный старый дварф. Он был одним из кузнецов города, и многие отлично его знали. — Этот город основали дварфы и Орден Валькирий. Да я лучше умру тут, чем с позором сбегу, опорочив честь предков.

— Верно! И мы тоже! — заголосили из толпы голоса на разный лад, всё больше и больше приобретая единую целостность в своём звучании. Гул голосов сливался в один негодующий крик, который, казалось, уже нельзя было подавить. Староста напряжённо и вымученно усмехнулся. Он знал, что так будет.

— Однако дети и старики должны уйти в безопасное место. С этим все согласны?

— Да! — тут же ответил гул голосов, в которых слышалась злая уверенность.

В это время на самом краю площади находились несколько человек, что внимательно за всем наблюдали издалека.

— Эх… — вздохнул Юджин, всё прекрасно слышавший. — Так и думал, что бабушка влезет, — он слегка раздражённо потёр рукой затылок. Молодой друид прекрасно знал характер своих родственников, а потому и не надеялся на другой исход. Почти.

— Можно подумать, что ты сам не собирался в этом участвовать, — усмехнулась Йоко, сидя рядом со старым знакомым на перевёрнутой бочке, внимательно прислушиваясь к происходящему. Они с Пагсли прибыли накануне ночью и едва смогли хоть немного передохнуть, как началось это. Честно говоря, Танака ожидала чего-то подобного, но не думала, что всё произойдёт так скоро. Она раздражённо поправила съехавшую слегка повязку на глаза. Стоило лишь понадеяться, что у них будет хоть небольшой перерыв в этом мракобесии, как в очередной раз всё пошло не по плану.

— Да я просто надеялся, что бабушка не вылезет вперёд. Но нет, слава бывшей Валькирии не даёт покоя её костям, — вздохнул друид, покосившись на стоявшего рядом с ними Пагсли, слегка помятого спросонья и взлохмаченного. — Эй, Йоко, ты так и не объяснила, кто он такой, — чуть тише спросил он у вампирши, что меланхолично пережёвывала громадных размеров бутерброд, сооружённый для неё Сью, которая прекрасно понимала аппетиты вампира, подруги их названной дочери.

— А, этот-то? Наследный принц королевства, — флегматично пожала она плечами, кивнув в сторону не до конца проснувшегося колдуна, что осоловело оглядывал происходящее на площади, явно ещё не успев собраться с мыслями. — Знакомься — Пагсли Калигула Аддамс. Кровный младший брат Уэнсдей, колдун в каком-то там адски долгом поколении и заноза в моей заднице на данный момент.

— Эй! Не припомню, чтобы успел занозой стать за последние сутки! — растерянно и возмущённо возразил Пагсли, уловив только последнюю часть реплики вампирши.

— Принц? Уэнсдей? — нервно усмехнулся друид, пытаясь сообразить, когда и в какой момент его жизнь свернула не туда. Стоило отдать ему должное, с ранних лет он уже привык ко всему странному и необычному. Безусловно, он был удивлён, но этого всё ещё было недостаточно, чтобы выбить его из колеи. В конце концов, новость о том, что Энид была истинным оборотнем, удивила его в разы больше, чем слова Танаки. — Я уже отвык от твоих шуточек, Йоко.

— А это была не шутка, — вздохнула вампирша, закончив со своим бутербродом, и разочарованно покачала головой. Что ж, пакта в её душе всё равно больше не было. Да и произошедшее за несколько месяцев можно считать полностью виной ведьмы и оборотня, чьи проблемы она в итоге разгребала в прериях. Так что теперь ей было абсолютно всё равно, кто и что подумает. — Чёрт, эти идиоты будут только мешать войскам, хотя помощь дварфов в защите города наверняка окажется весомой. Вот только опустевших слишком много. Если они доберутся сюда, то стены их не удержат. Нужно будет что-то помощнее горячей смолы и камней, которые используют при осадах.

— Эм… Ну, можно что-нибудь взорвать, — неуверенно произнёс Пагсли, наконец включившийся в обсуждение. Вампир и друид одновременно уставились на колдуна удивлёнными глазами. — Что? Я просто предложил!

— Свора идёт обычно волной, а не строем, — задумчиво начала вампирша, внимательно глянув на смущённого молодого колдуна. — Знаешь, парень, а даже у тебя бывают неплохие идеи временами.

— Да, это звучит недурно, если суметь организовать серию взрывов на расстоянии, то, возможно, появится шанс откинуть свору ещё до приближения к стенам города, — задумчиво, но воодушевлённо потер пальцами подбородок Юджин. — Всех это не отпугнёт, но посеет приличную панику среди нападающих, что будет нам на руку.

— Вот только чёрта с два мы найдём столько пороха так срочно, — недовольно нахмурилась вампирша, быстро взвешивая едва наметившийся план в голове да просчитывая варианты. Надо сказать, идея действительно была неплохой, учитывая то, что неизвестно, когда ещё придёт подкрепление, а вместе с ним и маги, которые могли атаковать с большого расстояния, сокращая нагрузку на защитников города.

— У меня есть одна идея, — ухмыльнулся Юджин, прищёлкнув пальцами, словно бы что-то вспомнив. — Никогда бы не подумал, что можно использовать для этого неудавшийся эксперимент с алкоголем. Вот только надо будет как-то его ещё и поджечь, причём на хорошем расстоянии.

— Хм… Бум? — неуверенно и как-то криво усмехнулся Пагсли, подняв вверх указательный палец, над которым вспыхнуло багровое колдовское пламя. Друид тут же восторженно закивал, понимая, что их план вполне может быть осуществим, и принялся выспрашивать у слегка растерянного колдуна предел его способностей.

Йоко же раздражённо прикрыла глаза и вздохнула, сожалея про себя в очередной раз, что не осталась в лесу. Похоже, ей сильно не везло в последние месяцы на спокойные приключения и адекватных спутников. Последнее было в приоритете, но, увы, практически недостижимо.

Иногда Танаке казалось, что в прошлой жизни она совершила нечто непоправимое, раз в этой её окружали люди, что несли за собой сплошные неприятности. Иногда даже целый ворох и сразу, без прелюдий и возражений. Вампирша тяжело вздохнула, потерев руками лицо, и снова вернула внимание окружающим. Её губ коснулась кривая ухмылка. Что ж, по крайней мере, это было весело.

***

— И если ты ещё хоть раз выкинешь нечто подобное, Тьмой клянусь, ты поплатишься, Аддамс! — рычала оборотень, сидя в палатке, которую установила старшая ведьма рядом с разрушенным домом. Что было очень кстати, нужно было заметить. Блондинка между делом натягивала на себя широкую серую рубашку из тех вещей, что были в запасах сумки Гуди. — Ты хоть представляешь, скольких людей заставила волноваться?!

— Я никого не заставляла это делать, — сурово сдвинув брови, огрызнулась Уэнсдей, скрестив руки на груди. Они только недавно пришли в себя, отоспавшись до следующего дня почти в беспамятстве, когда волчица вызволила её из-под завалов. Честно говоря, ведьме было крайне неприятно осознавать тот факт, что весь её план едва не пошёл прахом из-за банального просчёта в запасе воздуха подвала. Ну, к её чести, она попросту не предполагала, что выход завалит столь плотно, едва не погребя её под землёй. Это был отвратительный просчёт, что её сильно нервировало. — И с каких пор ты считаешь, что можешь клясться Тьмой?

— Наверное, с тех пор, как нашла Неро? Ты хоть видела, во что он превратился?! Я не знаю, что здесь произошло, но, похоже, наш малыш получил благословение Тьмы, а я, как его создатель, вполне могу быть к этому причастна, — раздражённо скрестила руки на груди оборотень, копируя жест ведьмы.

Уэнсдей слегка заторможенно уставилась на неё, а потом спустя пару минут едва заметно усмехнулась. Она всё время забывала о том, что слово «типичный» никогда не подходило её волчице. Мало кто назвал бы существо, получившееся после взрыва первородной энергии тьмы, «наш малыш». В конце концов, она сама была немало удивлена, обнаружив слонявшегося по руинам дома чёрного монстра, огромное тело которого было больше похоже на сгусток полужидкой субстанции, имеющей в себе вкрапление разноцветных нитей. Поначалу они даже хотели его убить, ведь неизвестное существо могло быть опасным, но тот не только не проявлял агрессии, но и, похоже, узнал их. Уэнсдей хотела его изучить внимательнее, но, конечно же, времени на это ей никто не дал. Хотя бы просто потому, что неизвестно как, но Энид признала в этой хтонической твари созданного ею слайма… Вернее, всех их. Судя по всему, магический взрыв, что уничтожил всё живое на пару миль вокруг, каким-то образом слепил всех гомункулов в единое существо. И почему-то доминирующим стало сознание именно Неро, как более продвинутого из них. Ведьма задавалась вопросом не столько его происхождения, сколько того, что существо получило благословение Тьмы при всём этом. Так что теперь его нельзя было назвать ни гомункулом, ни слаймом, ведь нечто подобное было совершенно новым видом.

— Любопытная логика, — вздохнула ведьма. — Ну да это меня не касается. Учитывая, как нагло ты используешь имя Великой Тьмы и с тобой до сих пор ничего не произошло, возможно, ты даже права. Удивительно…

— Не более удивительно, чем Уэнсдей Фрайдей Аддамс, законная наследница престола целой страны и молодая королева, — ворчливо сморщила нос блондинка с явной долей сарказма в голосе. — Ты вообще собиралась мне об этом говорить?

— Нет, — флегматично пожала плечами ведьма, копаясь в ворохе запасной одежды.

Изнутри палатка, конечно же, была зачарована магией, и места в ней было, как в небольшом домике на пару комнат со всем необходимым. Как объяснила сама Гуди, всё это выдала ей бабушка в тот момент, когда она смогла хоть немного прийти в сознание. Старая ведьма сразу поняла, что перед ней была не её внучка и даже не в её теле, когда ту отнесли на осмотр в самый первый день появления оборотня во дворце. Это, кстати, был единственный момент, который остался без внимания самой Энид, чем обе ведьмы и воспользовались, перейдя на мысленную речь, пока связь с гомункулом не разорвалась окончательно. Гуди, конечно, многое не успела объяснить своей старой подруге, но та, казалось, знала что-то и без её усилий. А потому сразу предупредила, что даст ей некоторые вещи, и она обязана будет их доставить обратно в лес. Под вещами подразумевалась небольшая, но очень хорошо заколдованная сумка со всем необходимым, деревянная отполированная сфера размером с кулак и письмо для Уэнсдей, которое та в итоге, конечно же, получила. И задумчивости её после прочтения не было предела.

— Как это «нет»? — раздражённо фыркнула оборотень. — Рано или поздно правда бы всё равно всплыла, Уэнс.

— Даже если и так, то это ничего бы не изменило. Какая разница вообще, есть ли у меня право наследовать бесполезный трон? У меня двое младших братьев, и кто-нибудь из них наверняка бы справился с этой обязанностью.

— Это крайне халатное отношение к будущему твоей страны, — хмуро уставилась на смотрителя волчица. — Ты же вроде как молодая Королева.

— Ага, и, вероятно, та самая Чёрная Королева из предсказания. Очень смешно, — огрызнулась Уэнсдей с сарказмом, натягивая сапоги. — Ты не хочешь, чтобы это была я, правильно? Тогда и королевой мне становиться не стоит. Это ведь логично.

— Ты хочешь сказать, что готова отказаться от титула королевы из-за меня? — глаза оборотня округлились в удивлении, а сердце тревожно ёкнуло.

— Не говори ерунды, — фыркнула ведьма. — Подобное слишком даже для меня. Это просто никчёмное предсказание, и оно совершенно не обязательно вообще сбудется.

— Но всё-таки… — Энид подобралась ближе, внимательно заглядывая в лицо Уэнсдей. Её глаза почти сияли. — Это ради меня, так?

— Ты слишком многое надумываешь, — отвернулась смотритель, избегая взгляда и ехидной ухмылки волчицы. Блондинка заметила, как слегка покраснели кончики ушей её ведьмы. — В любом случае, даже если предсказание действительно было обо мне, то тогда чёрный волк — это ты…

— При всём желании это невозможно, — полог палатки отодвинулся, и в проёме появилась Гуди, заставшая последние фразы их перебранки. На лице её застыло недовольное выражение, и она раздражённо вздохнула. — Предсказания зачастую истолковываются сильно неправильно, да и, судя по тому, что я слышала, сейчас даже не то время, что в нём указано. Ну да ладно, — она хмыкнула, разглядывая удивлённые лица обеих девушек. И слегка смущённые. Хоть смотритель и пыталась это скрыть. — Вижу, вы уже в порядке, так что рекомендую вам наконец присоединиться к делу.

— Что ты нашла? — тут же встала со своего места Уэнсдей, накидывая на плечи простой серый плащ. Несмотря на весну, в лесу всё ещё было прохладно, особенно по утрам. Оборотень на заднем плане ворчала, принимаясь тоже обуваться, чтобы последовать за обеими ведьмами. Ей-богу, ей начинало казаться, что колдунов да ведьм в её скромной жизни стало как-то чрезмерно много. Энид поймала себя на мысли о том, что её это совершенно не пугало, хотя раньше лишь от упоминаний о подобных людях она ощущала холодок по коже. Что ж, всё-таки многие вещи были искажены с годами, приобретя весьма дурную славу, в чём она сама уже не раз убедилась.

— У меня три новости, — вздохнула древняя ведьма, когда волчица вышла следом за ними. В очередной раз оглядев остовы разрушенного дома, она почувствовала, как её сердце сжалось.

— Какие? — нахмурившись, уставилась на неё смотритель, и волчица за их спинами невольно усмехнулась. Они были практически одинаковыми. Вернее, абсолютно идентичными на лицо, сложение, рост и повадки. Всё, что их отличало, — это личности и цвет волос. Правда, Гуди, кажется, изменила слегка причёску, сделав её более похожей на ту, что была у неё, пока она была призраком.

— Обнадёживающая, плохая и сомнительная. Какую ты хочешь услышать первой, мой ворон?

— Какая безвкусная патетика, Гуди, — сухо фыркнула ведьма. — Будь так любезна, лиши меня сомнительного удовольствия выслушивать подобные ухищрения.

— Тьма… Как же тебе будет с ней сложно в будущем, дитя, — притворно вздохнула старшая, почти с жалостью посмотрев на блондинку, которая внимательно к ним прислушивалась.

— Ну, я думаю, что сейчас действительно не время на дополнительные загадки, — виновато вздохнула оборотень, заметив, как смотритель недовольно поморщилась. — Прости, Гуди, но, насколько я понимаю, в ближайшие дни произойдёт нечто очень скверное, и нам бы стоило подготовиться.

— Вы буквально потратили больше часа на выяснение отношений, — презрительно усмехнулась древняя ведьма. — Ну да не мне решать вес вашего собственного времени, — она огляделась по сторонам, заметив ползущую в их сторону живую субстанцию, и немного разочарованно выдохнула. — Для начала хочу заметить, что ваше чудовище умудрилось найти то, что было необходимо. Мы уже разгребли ТО место. Думаю, вам обеим стоило бы взглянуть.

— Это «сомнительная» или «плохая» новость?

— Это просто факт, потомок. Новости потом.

— ТО место? — нахмурилась волчица, слегка наклонив голову вбок. Стоявшая рядом Уэнсдей напряжённо вздохнула.

— Увы, да. Перед тем как начать восстанавливать дом, мы должны все туда явиться.

— Куда? — насторожилась Энид, следуя за обеими ведьмами к месту, где когда-то находился центр дома, примерно под библиотекой. Там действительно была полностью расчищена земля.

— Помнишь, я тебе рассказывала о том, что у каждого бога есть нечто подобное вратам? Место, через которое их сущность вошла в мир. Обычно на таких местах стоят главные храмы божеств, так как это является отправной точкой их силы.

— Но… Если так, то что у Тьмы?

— Матушке не нужны врата, — ответила за потомка Гуди, напряжённо хмурясь. — Видишь ли… От размера врат зависит количество первородной силы, с которой бог пришёл на наш план реальности, и чем они больше, тем более сильный бог снизошёл. Вот только к Матушке это не относится. Конечно же, «врата» — просто название, и в нашем плане реальности их увидеть невозможно. Насколько я знаю, на месте врат Триединой выросла целая гора, где и был основан её первый и главный храм.

— Да, в летописях указано, что врата были весьма впечатляющи в момент нисхождения, и в результате образовалось огромное, в несколько десятков миль, озеро, в центре которого выросла гора. Врата всегда несут изменения в реальности со своим появлением. Но после нисхождения бога они закрываются.

— Что-то вроде дороги в один конец? Без возможности вернуться? — Энид почувствовала, как по её спине пробежался холодок. Они втроём стояли посреди вычищенного куска земли от силы пять ярдов в диаметре. Настолько тёмной, словно бы её пропитали чернила насквозь. Но ни трещин в земле, ни каверн, ни гор тем более тут не было. Волчица недоуменно наклонила голову вбок, уставившись на абсолютно пустое маленькое пространство.

— Да. Вот только Матушке никогда не нужны были такие вещи, как врата. Само её присутствие в мире создало Запретный Лес. Если говорить терминами магов, то лес и есть врата Великой Тьмы, — пожала плечами древняя ведьма.

— Вот только это не так. Лес, скорее, просто следствие выброса её силы. Нечто вроде защитной оболочки, чтобы её покой не тревожили, — пояснила смотритель. — Да и если использовать всё-таки термин «врата», то они никогда не закрывались.

— Тогда где…?

— Прямо здесь, — указала раскрытой ладонью на пустую землю Гуди, едва заметно усмехаясь. — Перед тобой ныне открывается тайна, известная лишь колдунам нашей семьи. Цени это, дитя. Ведь тебе всё равно никто и никогда не поверит.

— Но тут ничего нет, — растерянно повертела головой блондинка, не видя ничего примечательного, кроме чёрной земли. Обе ведьмы устремили взгляды на неё и почти синхронно вздохнули.

— Для начала, что я говорила о планах реальности, Энид? — потёрла пальцами виски смотритель.

— То, что помимо нашего плана, присутствуют ещё несколько, но обычным зрением их нельзя… Ах! Так вот оно что! — расширила глаза блондинка, хлопнув по собственной ладони кулаком.

— Ну, тут несколько другой момент, — усмехнулась Гуди, садясь на колени на землю. Что удивительно, то точно так же поступила и смотритель, с покорным, но очень недовольным лицом. Волчица настороженно сглотнула и последовала их примеру, заняв место рядом с младшей ведьмой.

— А мне разве можно здесь находиться? — почему-то шёпотом спросила она у Уэнсдей, на что та пожала плечами.

— Ты до сих пор дышишь, — утвердительно сказала она. — С того самого момента, когда ты впервые вошла в дом, Тьма дала своё разрешение. Поздно спрашивать.

— Видишь ли, дитя, — сложила руки на коленях Гуди, устремив взгляд в какую-то одну точку в земле. — Тьме не нужны молитвы, талмуды законов, подношений или жертв. Всё, что нужно Матушке, — это верность. Она всегда была и всегда останется. Для неё не имеет значения, сколько пройдёт веков или закончится жизней.

— Как ты думаешь, почему смотрителем всегда должен быть один из нашей семьи? — спросила Уэнсдей, глядя туда же, куда и предок. Энид всё ещё не понимала, куда они смотрели, но просто продолжала внимательно слушать. — Потому что Тьме всё равно. Она нас не отличает. Для неё мы все — одно существо.

— Как это?

— Мы — Аддамсы. У нас единая кровь, и мы всегда рождаемся колдунами и ведьмами. Кто бы ни вошёл в родословную. И всегда один из нас должен служить здесь смотрителем. Для Тьмы мы все — просто Аддамс.

— Потомок, я удивлена, как твоя девочка до сих пор не сошла с ума с твоими туманными объяснениями, — усмехнулась Гуди, но взгляд не отвела. — Позволь мне рассказать эту историю?

Смотритель лишь хмуро вздохнула, кивнув, а блондинка тут же перевела взгляд на седовласую ведьму.

— Тысячелетия назад, когда ещё не случилась война с еретиками, которых называют «Чёрными Колдунами», благословение Тьмы мог получить любой колдун или ведьма, просто посетив это место и озвучив свою клятву. Другие виды тоже могли это делать, и оттого смотрителями могли быть и дварфы, и сирены, и любой другой представитель разумных. Смотрителями не становились, ими рождались. Но Тьма от рождения всегда благоволила кому-то одному, её выбор был хаотичным. Никто не мог предсказать, где и когда родится следующий. Так что смотритель всегда появлялся только после смерти предыдущего. Где-то это считали благословением, а где-то проклятием. Бывали случаи, когда смотрителя, едва родившегося, убивали свои же родители из-за страха перед Тьмой.

Гуди тяжело вздохнула, и плечи её напряглись, но она продолжила.

— Многие века назад лес не был закрыт барьером. Здесь, на этом самом месте, существовало целое поселение, хоть и далеко не каждый мог в него попасть. Народы жили в относительном мире, так что никто бы не удивился, увидев здесь представителя любой расы. Но оставаться на этой земле могли лишь те, кто по-настоящему был предан Тьме, а подобных всегда было не слишком много. Боги, знаешь ли, очень ревнивы к своим служителям, и со временем разгорелась война за право входа в лес. Тогда-то и произошёл раскол между колдунами, и появились «Чёрные Колдуны».

— Их основной ошибкой было то, что, почувствовав власть, они приравняли Тьму к обычному богу, с которыми на тот момент уже понимали, как справиться. Ведь, по сути, богов создают разумные по своему образу и подобию, — губы смотрителя сжались. Её явно раздражало то, что было в прошлом всех существ, населявших континент. — Здесь сосредоточие силы, которое они решили себе присвоить. А поселение должно было быть уничтожено.

— Нас прогнали со своей же земли, — зло нахмурилась древняя ведьма, незаметно сжимая кулаки и продолжая говорить вслед за потомком. — Мы жили здесь задолго до того, как эти фанатики решили присвоить себе лес. Я родилась здесь, в сердце Тьмы. На моих глазах они убили всех, кого я знала, сожгли заживо, согнав в одно место, словно животных. И тогда я поклялась именем Тьмы, что отомщу и верну эту землю тем, кто по-настоящему был верен Матушке, — она ненадолго замолчала, собираясь с мыслями. Обе девушки не решались ей мешать. В конце концов, Гуди вздохнула и уже более спокойно продолжила. — Это заняло очень много времени, и спустя века объединённые армии смогли оттеснить из леса еретиков. Вот только, когда из леса были изгнаны фанатики, больше никто не смог в него вернуться. Появился барьер. А несметные полчища монстров прогнали всех остальных разумных прочь.

— Тогда и случился первый Мор, — сухо добавила Уэнсдей. — Тьма проснулась. Правда, это произошло несколько позже, чем указано в официальных летописях.

— Матушка… Ты знаешь, что Ихабоды живут в растянутом времени, да? Нужно простоять не меньше часа на их корнях, чтобы они заметили. Великая Тьма тоже имеет очень растянутое понимание реальности. Когда фанатики были изгнаны, она обнаружила, что тех, кто поклялся ей в верности, и тех, кто жил здесь, на её земле, вероломно убили. Но Мор… Он пришёл из-за меня.

— Что? — Энид округлила глаза. Это была не совсем та версия, которую она слышала от своей ведьмы. Вернее, она звучала по-другому. С другого ракурса, если можно было так вообще выразиться.

— Тьма пропустила меня в лес. Она забрала моё сознание, чтобы узнать, что тут произошло. Я, переполненная праведным гневом, дала ей полное разрешение. Я готова была пожертвовать своей душой в поисках наказания для тех, кто сотворил подобное. На тот момент многих из моих детей уже не было в живых, а сама я была стара… Но Матушка сжалилась. Она вернула меня, и из её сердца, ведомого моими воспоминаниями, вышел первый Мор. Так и закончилась война с этими сумасшедшими, — Гуди снова ненадолго замолчала. — Но оказалось, что не все они погибли. В этом лесу ещё оставались некоторые живые отступники, которых Матушка не тронула, потому как не смогла найти. Ведь они были надёжно укрыты барьерами её собственной силы, что сделало их практически невидимыми для неё. Там было небольшое поселение, я нашла их и лично уничтожила каждого. Но не смогла убить ребёнка. Я просила у Тьмы пощадить её. И в итоге это стало моей ошибкой.

— Лорел? — ахнула волчица, вдруг понимая, что произошло.

— Да. Я пожалела новорождённое дитя, решила, что возьму её под свою опеку, и, будучи ослеплённой доверием Тьмы, имела наглость просить её о помиловании. Она так напоминала мне мою дочь, когда та была совсем маленькой, что я просто не смогла. Но Матушка… Для неё ведь нет разницы, ребёнок это или нет. Не бывает обратных клятв. Так что я должна была дать что-то взамен.

— С тех пор моя семья обязана быть смотрителями леса, — фыркнула недовольно ведьма. — Это своего рода вечное проклятие. Вечная служба.

— Но только один из нас может здесь находиться долгое время. Да, могут приходить слуги, родственники или связанные клятвой верности. Но они не могут здесь долго задерживаться. Максимум — полгода, и только с приглашения смотрителя.

— Поэтому Пагсли и Йоко не смогли войти?

— Именно. У них не было разрешения, а клятва вампира была стёрта, — кивнула старшая ведьма. — Поэтому ты, если бы не стала фамильяром моего потомка, не смогла бы здесь оставаться. Ведь отведённое тебе время вышло. А если бы Тьма не дала своё разрешение, ты даже не смогла бы войти в дом.

— Энид, тебе это может не понравиться, но Великая Тьма наблюдает за тобой с того самого момента, как ты пересекла барьер на Самхейн. Она явно была заинтересована в твоём существовании, в конце концов, Тьма бы не отправила Мор просто так. Поэтому я не боялась оставить тебя здесь. Однако и поэтому старалась не привязываться. Я думала, что через полгода ты просто покинешь лес, когда иссякнет срок. Но… Всё произошло не так, как я полагала, — смотритель вздохнула, и оборотню почудилось облегчение в этом звуке. — Но есть вещь, которую я не понимаю.

— Честно признаюсь, я тоже, — кивнула Гуди. — Поэтому мы сейчас здесь. Матушка нас позвала. Она хочет на тебя взглянуть поближе.

— Ч-что? — ошарашенно округлила глаза оборотень, а по её коже прокатился суеверный страх. Инстинктивно она придвинулась ближе к младшей ведьме, ища поддержки и защиты.

— Ты до сих пор не поняла? Всё рассказанное должно было донести до тебя мысль о том, что Матушка никогда и никому не позволяет оставаться на своей территории без последствий или клятвы ей. Но ты… Ты ведь без покровительства до сих пор. В тебе вообще нет ничьего следа, ни одной высшей сущности. И при этом ты не клялась Тьме и не являешься её слугой. Многое можно было бы списать на контракт фамильяра, но это не работает здесь. Но вы двое… Вы почему-то работаете, хотя и не должны, — брови древней ведьмы нахмурились, а на её лице отразилось замешательство.

— Постарайся сосредоточиться на том, чтобы увидеть другой план реальности. Я знаю, что ты можешь, хоть и не всегда способна это контролировать. Думаю, у тебя сейчас это легко получится, — спокойно проговорила смотритель, и в её голосе проскользнуло что-то успокаивающее. Та самая уверенность, которая всегда подкупала оборотня.

— Только не смотри на меня, когда сможешь видеть, — усмехнулась древняя ведьма. — Не то чтобы я была против… Просто тебе это очень сильно не понравится и может напугать.

— Я видела Лорел в этом зрении, не думаю, что есть что-то более отвратительное и пугающее, — нервно усмехнулась Энид, сжав протянутую ей руку смотрителя, которая всё ещё не отводила взгляда от одной точки, как и старшая. Оборотень медленно вдохнула поглубже, прикрывая глаза, ощущая поддержку своей ведьмы и полностью ей доверяя. Она хотела знать. Её пугала эта ситуация, но она помнила, что очень многие плохие вещи случались с ней чаще всего из-за того, что она отворачивалась, пыталась убежать или отказывалась даже знать. Теперь же всё было не так. Вся эта ситуация… Это было очень огромное доверие. И она не могла позволить себе его подорвать. И если нужно было знать, чтобы найти выход и понять — она сделает это.

Энид сосредоточилась на искре в своей груди и мысленно перетянула тонкую нить энергии из неё к своим глазам. Она помнила это ощущение тогда, когда на них напали гончие Лорел, когда она увидела истинный облик Королевы Топи и своей ведьмы. Оборотень инстинктивно знала, как сделать это снова. Просто не хотела вновь пользоваться подобным. Но не теперь.

Волчица медленно открыла свои глаза, ставшие в этот миг золотыми, и моргнула. Мир вокруг них словно бы завихрился, потеряв цвета, став монохромным и смазанным. Воздух плыл и искажался, а в земле, там, куда смотрели обе ведьмы, был центр этого завихрения.

Сердце волчицы упало. Она думала, что тут будет что-то огромное, внушительное, но вместо этого в земле зияла крошечная чёрная точка. Размером буквально с игольное ушко. Настолько крохотное, что она бы никогда в жизни не заметила, если бы не струившаяся массивная энергия оттуда, которая была незримой.

— Ч-что это?

— Ты видишь, — улыбнулась одними губами Гуди, но Энид не повернулась к ней. — Это врата. Сердце Тьмы в нашей реальности. Если когда-нибудь оно станет хоть на дюйм больше, этому миру придёт конец из-за возникшего дисбаланса силы. Того, что ты видишь, хватает для обеспечения магией всего континента, и именно из-за этого в нашу реальность смогли проникнуть боги, которых тут раньше не было. Можно сказать, что это и есть причина всего сверхъестественного в нашем мире.

Энид не боялась, просто не могла оторвать своего взгляда от этой точки. Её словно бы приковало к месту, где она сидела рядом с двумя ведьмами, какая-то совершенно необъятная сила не давала ей даже шанса отвернуться, завладевая её вниманием. И это было… Не страшно. Скорее, оно ощущалось так, будто бы перед ней открыты все знания вселенной, все мириады звёзд, миллионы лун и тысячи миров. Воздух в её груди наполнился восхищением и ожиданием. Казалось, ещё немного, и сама непреложная истина мира ляжет в её ладони, как будто бы так и должно было быть.

Тьма не пугала. Она просто была. Существовала. Как небо над землёй, как закон природы, жизни, смерти и существования. В этот момент Энид поняла все слова, которые ей говорила Уэнсдей раньше о неправильном понимании разумными самих первопричин. Ведь никогда на самом деле невозможно было осознать Великую Тьму. Понять или охарактеризовать. И уж тем более подчинить себе.

На краткое мгновение оборотню показалось, что она сама просто исчезла. Что её никогда не было, словно бы она была просто мимолётной мыслью, кратким мгновением на ладони абсолюта. Что не существовало ни одного из миров, ни одного живого существа, ничего не было. Всё было лишь бесконечным потоком мыслей, идей, образов, текших по венам чего-то большего, чем просто вселенная. Вздох — и родились тысячи солнц, выдох — и исчезли во тьме бытия миллионы миров. Всё это было так мелко, незначительно, мимолётно… И вместе с тем — едино и беспрецедентно правильно. Пустота, в которой роились мириады душ, темнота, в которой они рождались и исчезали. Да даже смерти не было, как и жизни. Всё одно и всё едино — бесконечность.

И всё это и было Великой Тьмой.

Энид судорожно вздохнула, приходя в себя, чувствуя, как под её кожей перекатываются звёзды, как луна живёт и дышит в сердце, как бесконечно мала она сама и их судьбы. Насколько незначительны все они, их мысли, желания и принципы на ладонях Тьмы. Даже боги были лишь крохотными песчинками, не могущими даже что-то значить и вообще знать.

А ещё она ощутила всей собой, как Тьма взглянула на неё.

Муравьи? Паразиты? Да даже такое сравнение было никчёмным и не стоящим внимания. Они были лишь мгновением, которое минуло мимо пустоты. Но в то же время… Да, она это почувствовала. Почувствовала внимание того, кого нельзя было назвать ни личностью, ни разумом, ни существом. Тьма была всем и никем одновременно. Она могла взглянуть на любого в любой момент.

Тогда… Насколько же они были одарены, что она на них просто обратила внимание? Насколько она была заинтересована в их жалких судьбах. И почему… Почему она любила их?

— Энид?

Прохладная рука коснулась её лица, и оборотень медленно моргнула, чувствуя, как по собственным щекам бегут слёзы, как тонкие пальцы её ведьмы нежно их утирают, и как она внимательна к ней в этот поистине важный момент. Волчица повернулась, широко раскрыв глаза, и вновь увидела тот самый облик ведьмы, который она как-то мимолётом успела узреть. Она нервно улыбнулась, всей собой ощущая, как на самом деле ей повезло, как была прекрасна эта женщина перед ней и насколько уникальна.

Реальность вокруг них утихла и вернулась к своему обычному состоянию, а глаза блондинки вновь стали голубыми.

— У… У меня нет слов, — всхлипнула она. Волчица наконец смогла осознать хоть крупицу того, что существовало, но поняла, что всё ещё не в состоянии принять. Для Тьмы действительно не было разницы и ограничений. Ничто и никогда не смогло бы ей навредить. Просто потому что само слово «невозможно» и было ею. — Я… Я не знаю, чем это заслужила.

— Ну, я думаю, что этого достаточно, — встала со своего места Гуди, отряхивая полы плаща. — Просто чтобы ты знала — Тьма удостоила тебя вниманием, и у неё нет к тебе требований. Ей достаточно того, что вы с потомком связаны.

— Ч-что ты имеешь в виду?

— Да ничего особенного. Просто считай, что для неё ты — Аддамс. Одна из нас, — флегматично пожала плечами древняя ведьма. — Что ж, думаю, тебе стоит немного отдохнуть и собраться с мыслями. Не каждый день случается со смертным подобное откровение. А мой маленький ворон пока поможет с делами. Так ведь?

— Нет, — проворчала ведьма, сильнее сжимая ладонь оборотня в своей и хмурясь. — Я не оставлю её в этом моменте.

— Уэнс… — тихо произнесла Энид, мягко убирая свою руку. — Думаю, мне правда стоит побыть одной. Можно?

Ведьма хмуро и внимательно заглянула ей в глаза и через пару мгновений сдалась, тяжело вздохнув да явно нехотя отпуская девушку. Оборотень улыбнулась этому. Ей так чертовски повезло. Повезло встретить на своём пути эту вредную ведьму и всех остальных.

— Хорошо, — недовольно сморщила нос смотритель, протягивая ей руку и помогая встать. — Думаю, предок права, и тебе стоит отдохнуть. Мы будем здесь.

Энид сдержанно кивнула и направилась к палатке. Ей действительно стоило всё это обдумать. Гуди была права: слишком многое на неё свалилось. Слишком обширно было знание. Все её силы уходили просто на то, чтобы идти. Словно она заново училась ходить, словно тело её было слишком тесным, неправильным и чужим после того, как она смогла хоть немного почувствовать эту бесконечность, пустоту, невозможность. Энид осознавала, что всё, что она в тот миг поняла, — крупица на самом деле. То, что вообще смог вынести её скудный ум ограниченного существа. Её сознание было настолько крохотным, что едва ли могло вообще познать хоть частичку истины. Как и у любого разумного.

Оборотень усмехнулась про себя. Разумного? Разум был эквивалентом того, что она раньше считала вершиной существа, способного и имеющего право на решения, мысли, желания. Вот только на ладонях вселенной разум был настолько мал и не способен понять ничего, что становилось и смешно, и больно одновременно. Ни один из них действительно никогда не сможет не то что объяснить, а даже попытаться понять.

И на фоне всего этого великого, для одного существа, открытия, она просто не могла взять в толк: за что их любила Тьма? Почему? Были ли для этого вообще причины? А ведь по-другому она просто не могла это объяснить. В тот момент, когда она осознала, как высший разум проявил к ней внимание, она всей собой ощутила чувство, которое нельзя было описать словами. Возьмите любовь матери к своим детям, её негодование за их шалости, замешайте с чувством единения любовников, с ненавистью к врагам своих дорогих людей, с холодным безразличием к существам столь низменным, что даже не достойны внимания, с презрением к слабым, с сочувствием к сильным, со смехом радости, с горечью поражения, с печалью от потери любимого и с чувством гордости за воспитанников… И вы получите то совершенно непередаваемое ощущение, которое наполнило её и смело сознание за один краткий миг. Но даже всего этого не хватит, чтобы описать это чувство, обрушившееся на одного жалкого разумного в этот момент.

Энид медленно выдохнула, закрывая за собой полог палатки и падая на землю, хватаясь руками за голову. Во что она, чёрт возьми, вообще влезла? Да какие там боги, опустевшие и войны, когда она видела истину мира? Что вообще теперь значило их существование и для какой цели было? Она судорожно втянула носом воздух, крепко зажмурившись да пытаясь просто дышать. Это будет долгий день. И, возможно, ей не хватит всей жизни, чтобы как-то осознать себя заново. Принять и понять всё, что происходило вокруг неё. Одно она могла сказать в этот момент точно — теперь она намного лучше понимала Уэнсдей. Её отношение ко всему, её взгляд на мир. Она не могла с этим согласиться до конца, но Тьма дала ей подсказку. Возможно, это стоило бы назвать предостережением и вместе с тем обещанием. Энид не знала, что это было. Но понимала: больше ни один бог никогда и ни при каких обстоятельствах в её глазах не будет пугать.

Тьма не просила её клятвы. Ей не нужна была её душа. Она не хотела ничего от неё.

Так что на фоне этого вообще значили боги?

Оборотень стиснула руки, почувствовав, как удлиняются на её руках когти, а во рту заостряются клыки. Геката? Селена? Опустевшие? Этот ублюдок со своим культом?

— Хах… — тихо и почти отчаянно выдохнула она, ощущая, как душу наполняет решимость, а всепоглощающее чувство, что подарила ей на мгновение Тьма, рассеивается, оставляя за собой скребущую пустоту.

Её дед сказал, что они лишь пешки в играх богов. Он был прав. Вот только не понимал, что даже пешка может очень больно укусить или вовсе разрушить игральную доску. Энид зло усмехнулась. Вряд ли хоть кто-то из её рода смог бы понять. Тьма отчётливо ей показала: пешками становились лишь по своей воле.

Тем временем недалеко от палатки две ведьмы с почти одинаковыми лицами принялись за наведение порядка и поиски того, что было необходимо.

— Почему ты сказала, что «это невозможно», когда я говорила о пророчестве? — Уэнсдей вздохнула, принявшись вливать силу в магию телекинеза, поднимая в воздух и отводя в сторону гору обломков, бывших когда-то на месте гостиной.

— Потому что это действительно невозможно, — флегматично пожала плечами Гуди, присев на корточки у освобождённой из-под завалов двери в подвал. На самом деле дверей в этом доме было несчётное количество, и никто из смотрителей никогда не знал, где они могут появиться и когда. Какие-то из них могли вести в соседнюю комнату, а какие-то в помещение на другом конце дома. Например, под кроватью бывшей комнаты смотрителя на втором этаже в полу был люк, который вёл сразу в подвал, минуя этаж. В конце концов, это был волшебный дом. — Сейчас, как минимум, не век безбожников. Этого одного уже достаточно для опровержения. Но вообще… Разве это не выгодно нам?

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась младшая, подходя ближе и наблюдая за тем, как древняя ведьма открывает подвал.

— Как ты думаешь, что будет, если эти культисты обнаружат тебя, учитывая их веру в то, что королева из предсказания — Лорел?

— И Энид, которая стала моим фамильяром… — сердце смотрителя тихо ёкнуло от слов предка и понимания ситуации. — Это… Может сработать.

— Именно, мой ворон, — кивнула старшая, наклоняясь в открытый провал и доставая оттуда маленькую чёрную коробочку, да придирчиво оглядывая её с улыбкой. Она ехидно сощурилась, подкидывая предмет в руки своего потомка. — Погляди-ка… Как же упорно и долго он от меня прятался, что даже создал для себя потайное хранилище среди артефактов матушки. Конечно, я не могла его так обнаружить.

— Он… Цел? — бережно провела кончиками пальцев по коробке ведьма, с восхищением осматривая неповреждённую, а лишь слегка запылившуюся поверхность коробочки, всю испещрённую крошечными символами. Ведьма тихо и облегчённо выдохнула, поймав себя на мысли, что её волчица определённо будет рада узнать, что основной артефакт, являющийся сердцем Дома, был в порядке. А значит, он сможет себя восстановить. Она взглянула на притихшего предка и нахмурилась, заметив в её руках два тускло поблёскивающих стеклянных шарика размером с перепелиное яйцо. Старшая ведьма крайне внимательно их рассматривала. — Что это такое?

— Забавно, — задумчиво потёрла подбородок пальцами Гуди. — Кажется, Дом пытался создать свои копии. Что-то вроде филактерии старшего лича… — она вдруг замолчала и нахмурилась, медленно вставая со своего места. Уэнсдей сразу же поняла, что что-то произошло неладное и тяжёлые мысли настигли её предка. — Мой ворон, мне нужно уйти. Прямо сейчас. Я думаю, что меня не будет пару дней.

Смотритель медленно моргнула, заметив, как посуровело лицо предка. Аура вокруг неё явственно стала холоднее.

— Ты же не хочешь сказать, что... — по коже смотрителя прошлась дрожь. В каком-то смысле Лорел действительно можно было считать настоящим старшим личем. Вот только это было не совсем так, и тут была большая разница. Но Уэнсдей никогда не думала, что она бы рискнула собственным существованием для создания филактерии, древней магии, что расщепляет душу, заключая её часть в особый предмет, с помощью которого нежить может возродиться. Это был очень серьёзный и опасный шаг, после которого большинство немёртвых теряло рассудок и большую часть сил. Но Лорел… С ней всё обстояло намного серьёзнее. Можно было её назвать полуживой нежитью вроде вампира, но по-другому. Она в принципе была уникальным существом, и подобных ей попросту не существовало. Однако Королева Топи не была настоящим личем, а значит, большинство правил к старшей нежити не применялись к ней. Но если она всё же решилась и у неё получилось… Это будет очень серьёзная проблема.

— Да. Скорее всего, Лорел создала филактерию. И, возможно, не одну. Это объясняет, почему она так легко воспользовалась живым телом в качестве сосуда. А значит, я должна её найти как можно быстрее. Ты же не хочешь, чтобы тогда, когда всё произойдёт, нам ударили в спину прямо из леса, так ведь?

Уэнсдей бросила косой взгляд на палатку, где с десяток минут назад исчезла Энид, и напряжённо выдохнула через нос. Она вернула взгляд предку и медленно кивнула. Да, без Гуди с определёнными вещами будет сложно справиться. Но и оставлять Лорел в тылу было опасно. В конце концов, титул «Королевы Топи» эта чокнутая нежить получила не просто так. Одной Тьме было известно, сколько за прошедшие тысячелетия в лесу было нежити. И скольких из них успела припрятать в болотах эта сумасшедшая.

***

— Ты уверена, что хочешь пойти сама? — Бьянка хмурилась, сложив руки на груди, и недоверчиво уставилась на непривычно серьёзную Дивину.

— Би, перестань. И ты, и я обе знаем, что там, где Уэнсдей, наверняка находится и моя идиотка. Учитывая нынешние обстоятельства — она будет в самой гуще событий, — раздражённо сморщила нос жрица Ахелоя. Ей не нравилась сама мысль о том, чтобы отправиться на передовую, но и не дающее спокойно жить чувство тревоги уже пару дней как её не покидало. — К тому же Кент пойдёт со мной. Ты же знаешь, что комбинация из жрицы и Палладина является одной из самых надёжных. Даже если мы будем полностью окружены, у нас будет достаточно времени, чтобы избежать беды.

— Вы будете на территории доминиона других богов, Див, — не отступала Бьянка. Она надеялась, что у обоих Уотсонов хватит понимания ситуации, и они останутся с ней, но, похоже, оба решили по-своему. Она прикрыла глаза и тяжело вздохнула, понимая, что какие бы слова ни использовала, а её подруга всё равно всё уже явно решила. — Дядя знает?

— Конечно же нет, — криво усмехнулась жрица, натягивая поглубже капюшон плаща. — Если он спросит — ты тоже ничего не знаешь и никого не видела.

— Ставишь меня в крайне неловкое положение, — усмехнулась в ответ старшая сирена, наблюдая, как её подруга лишь флегматично пожала плечами на это. Молодая королева обречённо вздохнула. — Если с вами двумя что-то случится, я попрошу его величество Гомеса поднять из вас нежить, чтобы служили мне вечно.

— Боюсь, моя невеста тебе этого не позволит, — хохотнула Дивина, показав на мгновение слегка заострённые зубы, которые демонстрировала весьма редко, ведь боевую форму сирены принимали очень нехотя. Чаще всего подобные признаки проявлялись, когда они нервничали или были сильно напуганы. Бьянка сокрушённо покачала головой.

— Что ж, я не очень хочу связываться с разгневанными чистокровными вампирами, тут ты права. Но постарайтесь всё-таки не пострадать.

— Будет исполнено, моя королева, — шутливый реверанс жрицы вызвал лишь раздражённый вздох старшей сирены. Она махнула рукой, давая понять, что разговор окончен, и Дивина понимающе улыбнулась, поклонившись напоследок да отправившись к вратам, которые вот-вот должны были открыть ведьмы.

Странное это было дело. Королевство Невермор всегда было самым большим и считалось родиной всех изгоев, но основали его колдуны да ведьмы, что всегда были гонимым народом в прошлых веках. Ныне же титул колдуна являл собой досточтимый класс и вызывал уважение и опасения одновременно. Но… Если так посмотреть, то именно в Неверморе для изгоев всегда было намного безопаснее, чем в любой другой стране. И сейчас, когда на горизонте наметилось противостояние, что грозило сотрясти континент, именно Невермор первым встал на защиту соседей. Тогда, когда многие страны изгоев давно уже перестали вспоминать о силе этого королевства ввиду его открытости и дружелюбного отношения. Дивина чуть замедлила шаг, поёжившись, словно по её коже прошёлся холодный воздух. Она даже не хотела думать, что бы произошло, добейся мать Бьянки своего и не вмешайся бывшая кронпринцесса во всё это.

В конце концов, спящий дракон всё равно оставался драконом.

— Постройтесь в ряды по десять человек! — пронёсся над толпой готовящихся к отбытию сирен зычный голос командира гвардии королевства, и Дивина поспешила смешаться с другими жрецами, замыкавшими процессию.

— Эй, ты задержалась, — недовольно фыркнул Кент, брат-близнец сирены, и она в ответ хмыкнула.

— Прости, у Би снова включился режим мамочки, так что пришлось объясняться, — улыбнулась сирена, встав рядом с братом, и увидела в ответ точно такую же ухмылку.

— Ну это было ожидаемо, — чуть хрипло хохотнул длинноволосый парень, поправляя тяжёлый плащ, наброшенный поверх лёгких доспехов, отливающих серебром, и местами инкрустированный украшениями в форме чешуи. — Спорим, Танака ввязалась в очередное… кхм… в очередные неприятности?

— Я даже спорить не буду на этот счёт, — сморщила нос сирена, понимая, что брат был абсолютно прав. Да, опасно было им сейчас соваться туда, в самое пекло, но новости говорили о том, что волна опустевших всё ещё удерживалась силами Ордена Валькирий на границе с прериями, так что время у них определённо ещё было.

— Эй, вы слышали, что взвод колдунов ведёт сам король? — шёпот со стороны ближайших жрецов заставил близнецов тут же повернуть головы в сторону говоривших. — Где это видано, чтобы монарх принимал участие в лобовом сражении? Разве королева не рискует остаться одна?

— Пф-ф-ф, — не сдержался Кент, прикрыв рукой рот, когда возмущённые его смешком повернулись в их сторону, а Дивина лишь пожала плечами. Неудивительно, что многие думали подобным образом. В конце концов, для большинства монаршая чета королевства была чем-то, что они сравнивали с собственными правителями, а потому и мерили их по тем же категориям. Ко всему прочему, многие попросту не знали о том, что король Невермора был одним из сильнейших некромантов в этом столетии. Конечно же, Кент нашёл подобные заявления смешными, учитывая то, что, в отличие от многих, он знал, о чём идёт речь на самом деле.

— Почему вас вообще волнует то, как и кто пойдёт от Невермора? — приподняла бровь Дивина в насмешливом жесте. — Мы, представители Утренней песни, должны выполнить собственную миссию и принести славу своей стране и народу. Это единственное, что вас должно волновать.

— Старшая жрица? Что вы здесь делаете? — узнал кто-то из остальных жрецов девушку, на что та лишь сморщила нос. Они бы всё равно узнали, это был лишь вопрос времени. Главным было то, чтобы войти в портал нераскрытой. А это уже было практически исполнено.

Над площадью раздался треск магических разрядов да несколько вспышек, и вот уже через пару ударов сердца появился портал. Дивина довольно усмехнулась. Теперь ничто не помешает ей добраться до Йоко.

И, видит Ахелой, кто-то не отделается одними бранными словами.

***

— Почему…? — Йоко уныло оглядела окрестности, подавляя в себе желание сбежать, но была вынуждена остаться на месте. — Почему мне приходится возиться исключительно с младшими братьями всех окружающих меня женщин?! Где все красотки этого мира? Почему я опять прозябаю в грязи, вместо того чтобы сидеть в фамильном замке с бокальчиком крови, а? — вампирша не могла себе отказать в показном драматизме. Вся эта ситуация была на самой грани абсурда, так что она справедливо полагала, что шутки лишними не будут.

— Капита-а-ан! — радостно помахал перепачканными руками из огромной ямы Мэтью, высунувшись наружу. — Мы закончили! И, кстати, я старший брат Энид, вообще-то! — парень довольно усмехнулся клыкастой усмешкой, пытаясь отряхнуть себя от грязи. После недавних ливней копать землю было действительно тяжело, но ликаны справлялись с этим почти наравне с дварфами.

— Эй, это нечестно! — возмутился такой же грязный, как и все, Юджин, когда Мэтью помог ему выбраться из ямы. — Где тебя научили так копать?

— Покопай промозглые земли прерий, пока ищешь кости своего деда, тоже быстро научишься, — усмехнулся довольный Мэтью.

— Кости? — поражённо уставился молодой друид на ликана. — Серьёзно, ты должен мне рассказать обо всём потом подробнее.

— Как-нибудь в другой раз. Наши геройские похождения по прериям достойны воспевания бардами, — хмыкнул Мэтью, оглядываясь по сторонам и натыкаясь взглядом на крайне недовольную вампиршу с лопатой в руках, выпачканную в грязи так же, как и все остальные. — Ой… Ну или вот… капитан может рассказать, да, — тут же смущённо потупил он взгляд, понимая, что Танака его прекрасно слышала. Юджин же, пожав плечами, пошёл куда-то в другую сторону. Он хотел проверить предыдущие ямы на всякий случай. А перебранки этих двоих в последнее время стали обыденностью. Да и сам он был несказанно удивлён и новым знакомым, и всем тем историям, которые они рассказывали.

— Эй, герой, мать твою… — зло оскалилась Йоко, приспуская грязным пальцем повязку с глаз. — Тебе напомнить, как первую неделю ты ныл на одной ноте из-за того, что натёр себе зад в седле?

— Ну капитан! Зачем вы так со мной? Мы же столько всего вместе преодолели! Я даже нёс вас на спине! — попытался возмутиться ликан, но в голосе отчётливо был слышен скулёж.

Брови вампира взлетели вверх, а улыбка стала почти хищной.

— Ты? Меня? Да ты в обморок падал каждую ночь, когда меня одолевала жажда крови. А ещё пытался выблевать собственные кишки при виде трупов.

— Пожалуйста, капитан! Хватит! Тут же много лишних ушей! — взмолился парень, как вдруг пошатнулся вперёд и едва не упал носом в землю. Его толкнула плечом весьма грязная и раздражённая низкорослая женщина с торчащими во все стороны лохматыми волосами.

— Ух, молодёжь щуплая пошла! Только и умеют, что нос к небу задирать, а толку-то от вас, — презрительно сморщила нос Ольди Кривая Коса, закидывая себе на плечо внушительных размеров кирку. Союз ремесленников, к которым со своей идеей обратился Юджин, поддержал их и согласился помочь, так что в паре миль от стен Каменной Кости второй день кипели работы. Сама Ольди сначала сокрушалась от идеи траты алкоголя на подобные безумства, но, поразмыслив, поняла, что ей это даже по нраву. В конце концов, она была дварфом. А подгорный народ обожал всё взрывать и перекапывать, даже если никогда особенно не занимался подобным. Уж что-что, а камень и огонь в крови у дварфов были с самого рождения.

Вообще Танака была против того, чтобы выносить идею на всеобщее обсуждение, но Юджин решил всё за них, справедливо полагая, что для большего размаха им попросту не хватит рук. В общем-то, сама вампирша была согласна, она просто не думала, что эту идею так поддержат. В итоге всё вылилось в целое кропотливое проектирование весьма широкой дуги обороны.

— Дьявол тебя раздери, мальчик, если ваш план не сработает, и мы зазря закопали весь мой годовой запас пойла, я лично устрою вам взбучку, — усмехнулась старая дварфийка, поворачиваясь обратно к яме. — Эй, Гарольд, здесь закончили! Где этот тощий колдун?

— Малой заканчивает со своими мертвяками на предыдущей точке. Сколько нам ещё по плану осталось? — кряхтя, ответил седой старый дварф, которому помогал из ямы выбираться Мэтью.

— Посмотрим, — пожевала губу Ольди, задумчиво прикидывая в уме план, по которому они вели свои работы. — Должно остаться ещё пять точек на восток. За сегодня не уложимся…

Казалось, всё шло вполне ожидаемо и строго по плану. Новости с фронта обычно поступали оперативно, вот только Танака, наблюдавшая за всем, прекрасно понимала, что это лишь начало. Что времени оставалось в обрез. Кому, как не ей, знать о неутомимости и агрессии культа Гекаты и их марионеток. В последнее время она многое выяснила. Даже имела «честь» пообщаться с представителями стаи Синклеров, хотя и не хотела этого. Но узнав, что госпожа Хизер находилась там, всё-таки решилась сходить её проведать. Да заодно и брата Энид. Правда, она не ожидала, что столкнётся со всей семьёй практически в полном составе. Кое-как отбрехавшись от весьма обрадованного её присутствием Мэтью, она всё-таки смогла поговорить тет-а-тет со старшим оборотнем. Разговор вышел долгим, и Хизер поделилась с ней тем, что она узнала от стаи. Йоко тяжело вздохнула, вспоминая тот разговор. Если она раньше думала, что у белокурого волка были неприятности с её семьёй, то теперь была уверена, что сильно приукрасила собственные выводы в лучшую сторону. На деле всё оказалось в разы хуже, чем она могла себе представить. Честно говоря, сама вампирша вообще не думала, что подобное могло происходить в реальности, но, увы, оказалась не права. Может быть, ей стоило в будущем приглядывать за Энид повнимательнее. Чёртова девчонка была просто магнитом для самого разного рода дерьма. Так что даже нытьё вампирши относительно тяжести её путешествия в прерии не шло ни в какое сравнение. Что дальше? Может, эта нелепая блондинка ещё и благословение Тьмы для полной радости получит? Йоко усмехнулась собственным мыслям, вполглаза наблюдая за работой окружающих. Как раз это было бы неудивительно, учитывая одну ведьму.

Вампирша устало зевнула, обнажая клыки и опираясь на лопату. Опять она посреди чёртовой степи с лопатой в руках. Да куда это вообще годилось? Див бы умерла от смеха, увидь она её сейчас в таком положении. Танака еле слышно вздохнула при мысли о сирене. Они ведь не виделись почти полгода. И, если честно, она очень скучала. Просто всё то мракобесие, что творилось вокруг неё, не давало ей времени на это осознание…

— ТРЕВОГА! — донёсся до них испуганный крик откуда-то с западного поста наблюдения. А в воздух взмыло высокое пламя сигнальных костров, что быстро зажигались один за другим с юго-восточного направления. — ТРЕВОГА! ОПУСТЕВШИЕ!

— Да чёрт бы это всё побрал! — зарычал в голос один из старших ликанов, что помогал местному ополчению с раскопками. — Всем отступать к городу! Сейчас же!

Народ начал бросать свои дела и спешно побежал к городу. Паника с каждой секундой только усиливалась, но нужно было отдать должное, все действовали сообща. Местные ликаны, дварфы и остальные жители города, занятые на этих импровизированных раскопках, помогали друг другу. Стариков дварфов быстро подхватывали ликаны, гвардия города перестраивалась в коридор, доставая оружие и щиты. Со стороны казалось, что всё потонуло в хаосе, но на деле люди действовали весьма организованно, несмотря на то, что толпа была крайне разношёрстной.

Танака нервно огляделась по сторонам. Её слух никак не улавливал ничего тревожного, но ощущение опасности ревело в ушах так, что она сама не понимала, почему всё ещё не побежала прочь. По её спине прошлась дрожь, когда она поняла, с какого направления идёт опасность. А ведь именно там…

— Где… Где Пагсли? — поняв, что не давало ей покоя, выругалась вампирша, срываясь с места. — Мэтью, на тебе Юджин и старики! Уведи всех в город!

— Есть, капитан! — нервно ответил ликан и повернулся, чтобы найти друида, но тут же замер в оцепенении, поняв, в каком направлении исчезал запах парня. — Он же ушёл! Туда!

— Кретин! — рыкнула вампирша, срываясь с места и не заметив, что молодой ликан помчался следом за ней, не раздумывая.

Мёртвое сердце вампирши стучало у неё где-то в горле. Ей совершенно не хотелось в это лезть и уж тем более бежать кого-то спасать, но это был Пагсли. Принц королевства, которому она служила, брат её подруги и идиот, что вырос на её глазах. Она просто не могла себе позволить допустить, чтобы с ним что-либо случилось.

Где-то вдалеке за дальними холмами неожиданно что-то ярко вспыхнуло, а следом за этим раздался громогласный взрыв, взметнув в уже отливающее оранжевым небо столбы грязи, пыли и чьих-то тел. Йоко едва не споткнулась на полной скорости. Её слуха наконец коснулись звуки отдалённого воя, от которого по спине пробежался холодок.

— Чёрт возьми! — раздражённо прорычала она, срывая повязку с глаз. До заката оставалось ещё несколько часов. Какого чёрта атака началась с юго-западного направления, когда они должны были прийти с запада?! Орден ведь должен был блокировать их пути… «Лес! Дьявол их раздери, они обогнули лес!» — панически забилась мысль в голове, когда она расслышала догоняющий её звук рычания и обернулась, замечая несущегося за ней обратившегося оборотня на полной скорости. — Мэтью?

Не так давно стало известно, что Хизер могла заставить на короткий промежуток времени ликанов принять свою звериную форму вне зависимости от фазы луны. Многие стали практиковаться вместе с ней, чтобы найти путь к своим внутренним волкам. Для этого, правда, нужно было идти дорогой в обход веры Селене, что многим старикам из стаи не понравилось, но ввиду нынешней обстановки основная вера ликанов и так сильно пошатнулась. Да и, по словам той же Хизер, ключ к волкам, заключённым в душах ликанов, был далеко не в вере. В конце концов, все они были потомками истинных оборотней. Так что нашлось много тех, кто полностью посвятил себя этому, и среди них был Мэтью, к огорчению его матери. Возможно, дело было в том, что он сам лично всё видел и знал, сам принимал решения относительно путешествия по прериям, и, по всей видимости, что-то внутри парня сильно изменилось за это время. Да и его уверенность в словах госпожи Хизер была практически непоколебима. К этому моменту Мэтью был практически единственным, у кого стало получаться, правда, ненадолго. И говорить он в этой форме, конечно же, не мог, имел весьма антропоморфные черты и на фоне огромного волка, в которого обращалась его сестра, казался едва ли крупнее взрослого человека. Тем не менее коричневый лохматый ликан, размахивая непропорционально длинными лапами, быстро её догонял, что уже можно было считать достижением. Ведь не каждый мог угнаться за вампиром.

— Туда! — указала рукой Танака в сторону состоявшегося взрыва. Если всё обстояло так, как она думала, то сейчас должна была как раз взорваться следующая точка. На самом деле они все были весьма далеко друг от друга. Йоко знала, что от одной точки до другой на её полной скорости было не меньше пяти минут бега. Конечно, не в боевой форме или под влиянием человеческой крови, но этого хватало, чтобы покрыть пару миль. Весь чёртов проект, который одобрили дварфы, на деле был весьма масштабным и запутанным, чтобы как следует проредить захватчиков. Вот только они не успели его закончить, да и враг пришёл не с той стороны, откуда его ожидали. Впрочем, всё это было неудивительным, ведь в такой спешке как следует подготовиться было изначально невозможно.

Рык ликана сорвался на скулёж, когда вдалеке грохнул ещё один взрыв. На этот раз по земле отчётливо прошлась дрожь, что едва не сбила с ног и вампира, и ликана, но они быстро спохватились и побежали левее от того места, где произошла активация ловушки. Оба знали, что следующая должна была находиться немного в другом направлении.

К моменту, когда они достигли холма, из-за которого видели взрывы, им навстречу выскочил громадный чёрный конь с двумя седоками, которых оба тут же узнали.

Йоко была чертовски зла и находилась на той грани, когда не знала, что ей следовало сделать в первую очередь: отругать обоих идиотов или обрадоваться, что оба живы. Позади Пагсли в седле призрачного коня сидел Юджин, причём задом наперёд, и бросал по следу их бега какие-то небольшие кругляши, доставая их из сумки колдуна.

— Йоко! — радостно улыбнулся колдун, чуть затормаживая коня, но затем его глаза удивлённо расширились, когда он посмотрел ей за спину. — Мэтью? Почему ты голый?

— А… Так вышло, — устало усмехнулся ликан, тяжело и загнанно дыша от бега да прикрывая срамное место руками. — У вас не найдётся чего-нибудь из одежды?

— Ты идиот? Зачем было обращаться, если у тебя не получается долго поддерживать форму?! — хлопнула себя по лицу вампирша, понимая, что плаща при ней не было. Она была лишь в грязной рабочей рубашке и штанах с сапогами. Ситуацию решил сам Пагсли, кинув ликану с коня свой короткий плащ с капюшоном. Всё-таки он работал под солнцем, и ему приходилось при себе иметь хоть что-то, что его бы защитило от палящего света, к которому тот оказался чувствительным.

— Потому что иначе я б за вами не угнался! — возразил молодой ликан, стыдливо прикрываясь дарованной ему одеждой.

— Ребят, сейчас очень сильно не то время, в которое мы можем просто болтать. Пагс! Надо торопиться к городу, — одёрнул всех от заминки Юджин, поворачиваясь к колдуну с встревоженным лицом.

— Ты прав, дружище, надо делать ноги, как говорит мой дядя! — широко усмехнулся парень, и Йоко очень сильно захотелось его ударить, но она сдержалась.

— Я не хочу спрашивать, кто твой дядя, — уныло шмыгнул носом Мэтью, обвязывая плащ колдуна вокруг талии, чтобы прикрыться.

— Парень, вызови нам ещё коня! Времени нет. А этого голого идиота я на себе не понесу! — огрызнулась вампирша, поворачиваясь в сторону, откуда оба прибежали.

— Не всё так просто, — нахмурился колдун, призывая ещё одного спектра. — Мы не успели активировать все заряды. Так что вы бегите в город, а мы должны по кривой обойти все ловушки, забросать их горящими семенами.

— Так вот что это было, — хмуро кивнула вампирша, понимая замысел колдуна и запрыгивая на призрачного коня. Горящие семена были фактически сорной травой в одном из регионов Федерации Фейри и в быту обычно не использовались. Спрос на них был лишь у некоторых кузнецов да растопщиков угля. Если разбросать их на земле, то сильная вибрация, удар или тяжёлый шаг вызовет искры, из-за чего часто происходили спонтанные возгорания, так что семена были непопулярны в большинстве обихода. А потому почти ничего не стоили. Но вот для их целей они подходили идеально. Достаточно было создать зону, усыпанную ими, там, где были фитили для возгорания ловушек, и опустевшие сами бы себя подорвали. Вот только у этого способа был один огромный минус — быстрая порча семян во влажной среде. А земля сейчас была весьма влажной. Однако это в любом случае было лучше, чем заставлять единственного колдуна в их распоряжении самолично поджигать всё, учитывая приближение противников. — Давай мешок. Мы поможем. Вдвоём быстрее управимся.

— Ты уверена? — нахмурился колдун, явно раздумывая над предложением.

— Закрой рот, Пагс, и давай мешок! Уэнс оторвёт мне голову, если с тобой что-нибудь случится, — оскалилась вампирша, требовательно протягивая руку. — Мэтью мне поможет, а вы бегите к городу. От тебя больше будет проку на защите городских стен, чем сейчас.

— Я тоже могу помочь! — возразил Юджин.

— Да чёрта с два! Вы, мелкие идиоты, слушайте уже старших! Твоя бабка подорвёт весь город, если с твоей головы упадёт хоть волос, так что не смей возражать.

— А почему Мэтью можно тогда? — обиженно возразил Пагсли.

— Потому что помимо него у Энид ещё куча братьев, от потери одного — не обеднеют!

— Эй! — возмущённо рыкнул ликан, забираясь на призрачного коня за спину вампирши.

— Никаких «эй», парень, — сурово цыкнула на него вампирша, натягивая чёрные поводья коня, когда расстроенный этим друид всё-таки перекинул ей мешок с семенами. — Видел, как Юджин раскидывает эту дрянь? Будешь делать то же самое.

— Ладно, — проворчал недовольный ликан, открывая мешок, и удивлённо в него уставился. — Ух ты, это пространственный артефакт?!

— Не прижимайся ко мне, ты, голый придурок! — огрызнулась вампирша, ухмыляясь. Именно поэтому она решила взять Мэтью. Во-первых, несмотря на юношеский идиотический настрой, на парня можно было положиться. А во-вторых, ну, он был ликаном. Если произойдёт что-то опасное, то он сможет выжить благодаря крови своего народа. — И держись крепче, салага! Сейчас мы будем снова играть со смертью в пятнашки. Готов?

— Да, капитан! — зло и весело оскалился Мэтью, поймав настроение вампирши. Было время, когда он проклинал своё решение отправиться с её компанией в прерии, но с тех пор многое изменилось. Мэтью уважал Йоко и ценил как отличного руководителя, что уже не раз доказала, что не бросит своих в любой ситуации, несмотря на её характер. В какой-то момент парень, сам того не ведая, стал слепо следовать за ней, понимая, что это было единственным его правильным выбором. Он не был дураком и прекрасно осознавал, что даже в такой авантюре стоило держаться стороны Танаки. Даже если это было опасно.

Но трусливый ликан по имени Мэтью Синклер умер где-то в прериях ещё месяц назад. Его место занял другой человек, которым он даже был горд. Только это путешествие заставило его понять, насколько огромен мир, насколько отличаются люди, и сколько всего захватывающего ждало его за пределами привычного уклада стай. Поэтому Мэтью по-настоящему был благодарен этой чокнутой вампирше. Даже если она этого слышать не хотела.

— Точно всё будет в порядке? — озадаченно спросил Юджин, глядя вслед убегающему призрачному коню, уносящему прочь двух всадников.

— Не уверен, — почесал затылок молодой колдун, честно ответив. — На всякий случай нужно разработать запасной план. Справишься? Я не очень силён в инженерии.

— Оставь это мне и моей семье, — уверенно кивнул друид, хватаясь за седло, когда Пагсли подстегнул призрачного коня и они поскакали в сторону города. Где-то за их спинами что-то снова взорвалось. Судя по всему, уже ближе, чем стоило бы.

— Знаешь, я думаю, что всё-таки некромантия — не моё, — усмехнулся Пагсли, пока они мчались к городу. — Эта ситуация, кажется, дала мне подсказку к поиску собственной силы.

— О чём ты? — непонимающе уставился на спину нового друга молодой друид, и в ответ колдун прищёлкнул пальцами в воздухе, от которых тут же вспыхнул колдовской огонь сильнее, чем раньше, и его оттенок сменился на фиолетовый. Пагсли повернулся слегка и широко по-мальчишески улыбнулся ошарашенному Юджину.

— Бум?

***

— Что ты сказал?! — Соах резко встал со своего места, кипя от гнева и смотря на коленопреклонённого перед ним парня, что дрожал от страха. — Моя ДОЧЬ?! Ты сказал, у меня есть дочь?!

— Д-да… — сбивчиво, задыхаясь, ответил Титус. Его переполнял ужас, который мешал ему дышать. Гнев отца всегда был страшен, и он видел его пару раз. Чёрт возьми, он не хотел этого говорить ему, но ситуация с семьёй полностью выбила у него почву из-под ног. К тому же из стаи, куда он отправился после ссоры с дедом, его выгнали взашей, даже не дав ничего сказать, едва стоило упомянуть Гекату. Он не знал, как так вышло и каким образом все беглые стаи узнали обо всём так быстро, но смекнул, что дальше находиться на чужой земле у него не выйдет. А потому вернулся в лагерь культа, намереваясь выставить всё таким образом, чтобы не запятнать себя перед отцом.

Правда, у него ничего не вышло. Соах, заподозрив, что парень ему что-то явно не договаривает, надавил на него ментальной силой, и тому пришлось выложить всё, как было, хотя Титус и пытался умолчать кое-что до последнего. С начала рассказа лицо Соаха было неизменным и даже скучающим, но стоило речи зайти об Энид, как того словно подменили.

— Моя дочь… — мужчина принялся нервно выхаживать взад и вперёд внутри шатра, который был установлен на границе с прериями, там, где находился штаб культа. Его золотые глаза лихорадочно блестели, а руки слегка подрагивали. — Как? Когда?! У меня получилось? Титус! Мерзавец, немедленно говори, где она! — в считанные секунды он оказался рядом с молодым ликаном, хватая его за воротник плотной рубахи и рывком поднимая над землёй, так что тот сдавленно зашипел, ощущая, как его горло сдавило одеждой. — Немедленно объяснись, ты, сукин сын!

— Это… моя младшая сестра…

— Твоя сестра? — нахмурился Соах, вспоминая семью парня. — Но ведь я лично её проверял. Она не оборотень. Ты лжёшь, ублюдок! Я растил тебя как собственного сына, и ты смеешь мне лгать?!

— Я не лгу! — Титус вцепился руками в запястья мужчины, пытаясь урвать себе хоть немного воздуха. Сейчас ему было страшно, как никогда. Безумные золотые глаза смотрели на него как на врага, и это было тем, чего он так боялся всю свою жизнь. — Э-это п-правда! Её зовут Энид, и она сейчас в Запретном Лесу!

— Что?! Как она там оказалась?! — белки глаз Соаха покраснели от ярости. Как посмел этот наглый юнец ему врать? Ему, тому, кто возродит род истинных оборотней и сокрушит богов! Ему было предначертано вернуть величие его народа и возродить устои предков. Соах никогда не относился к ликанам, как к равным. Ведь все они были всего лишь паразитирующими на крови его предков отбросами, что возомнили себя отдельным видом. Он столько лет вынашивал планы, готовился к этим событиям, он должен был исполнить пророчество! И всё ради будущего оборотней. Для этого он убивал каждого своего не получившегося сына. Ему не нужны были другие кандидаты на роль «Чёрного Волка». Много лет он пытался вывести самку, чтобы та наконец продолжила род чистым, но всё было безуспешным. А теперь выяснялось, что у него были все шансы ещё двадцать с лишним лет назад, а от него это скрыли? И кто?! Щенок! Жалкая пешка! Расходное пушечное мясо. Да у него таких воспитанников было сотни, что он даже имён их больше не помнил. И один из них всё знал и ничего не говорил ради собственной выгоды.

— На Самхейн… Её отправил на ритуал шаман, — почти плача, скулил от боли и страха ликан, дёргая ногами в воздухе и цепляясь что есть силы за кажущиеся каменными запястья того, кого он всю жизнь хотел видеть собственным отцом.

— Да как ты посмел обмануть меня, Титус? — голос Соаха стал тихим и шипящим. Его глаза сузились, а пальцы сжались сильнее на горле парня. Он молча смотрел на то, как тот задыхается в последних попытках вдохнуть и выжить, как на пальцах щенка выскочили когти, которые не смогли оставить ни царапины на его руках, как из горла жертвы вырывались предсмертные хрипы, пока наконец глаза не закатились и он не обмяк в железной хватке оборотня.

Глава культа разочарованно вздохнул, отбрасывая бессознательного ликана в сторону. Он задумчиво погладил гладко выбритый подбородок и перевёл взгляд на приоткрытый полог шатра, куда с опаской заглядывал высокий и сильный ликан средних лет. Один из его личных молчаливых верных слуг. Соах ещё в детстве удалил им всем язык, чтобы те никогда не смели ему возражать. Он так этого не любил, но постоянно приходилось напяливать личину «понимающего и благословлённого» старшего, что его уже тошнило от самой мысли о продолжении этой нелепой игры.

— Убери это, — презрительно кинул он слуге, отворачиваясь да складывая руки за спиной в расслабленном жесте. — Выкинь в какую-нибудь канаву и позаботься о том, чтобы эта падаль не увидела следующий рассвет.

Слуга что-то согласно промычал и выволок тело Титуса из шатра за ноги без лишних вопросов.

Соах медленно прикрыл глаза, глубоко вдыхая. Ах, если бы все слуги могли быть такими, возможно, он не был бы столь жесток к ним. Не пришлось бы вырезать целые стаи, не нужно было бы постоянно прятаться под чужими личинами ради собственных планов. Но нет… Эти выродки считали себя гордым народом прерий! И их всё ещё было слишком много.

Мужчина презрительно сплюнул в сторону. Они плодились, как кролики. И там, где у него за пятьдесят лет получалось зачать лишь одного ребёнка, их уже сменялось поколение. Отвратительные, грязные, необразованные дикари, чья жизнь коротка и бесполезна. Возомнили себя гордым народом, наслаждаясь подачками со стола для проигравших. Он брезгливо повёл плечами, хмуря светлые брови.

Неважно. Значит, Запретный Лес? Что ж, возможно, эта глупая женщина, которую культ считал той самой Чёрной Королевой из пророчества, сможет ещё пригодиться. Соах прекрасно знал, что Лорел не была той, кого они искали. Ведь если бы это и вправду была она, то он убил бы её собственными руками ещё сотни лет назад. Однако вышла забавная ошибка, которой он смог достойно воспользоваться, хотя и пришлось для этого изображать обожание да преклонение. Впрочем, цель оправдывала средства, и сумасшедшая нежить свято верила в то, что она была особенной для ликанов, все эти годы исполняя данные ею поручения под видом великой просьбы ради общего блага и будущего. Вот только Соах прекрасно знал: у Лорел не было будущего. Он чувствовал от неё зловоние скорой смерти в их последнюю встречу и точно знал — дни последней из Чёрных Колдунов были сочтены. Он не ведал, как и кто этому посодействует, но доверял своему чутью. Никто, даже мать, не была в курсе о том, что у него была эта способность. Хотя его обострённое чувство нельзя было назвать настоящей способностью или уникальной чертой. Скорее всего, она развилась самостоятельно из-за того, сколько раз его и мать пытались убить, пока Соах был ещё совсем юн. Но с тех пор он отчётливо ощущал запах скорой смерти от тех, кто в действительности должен был умереть в ближайшем будущем. И это не раз спасало ему жизнь тоже. А потому он не возлагал на Лорел надежд в их последнюю встречу. Его не волновали её планы и желания. Главным было то, что она наконец отдала ему армию, которую он и культ собирали столетиями в Запретном Лесу. Теперь пред этой силой склонится любое королевство, так что никакой нужды в старой нежити больше не было.

Однако она всё ещё могла пригодиться. Раз его дочь была в лесу… Он должен был её найти. Любой ценой. Она должна принадлежать ему. Это его вещь. И он никому не позволит ею пользоваться.

— Позови ко мне управляющего. Мне нужна лошадь и сопровождение. Выдвигаемся сейчас, — произнёс глава культа ровным голосом, даже не глядя на вход шатра. Он прекрасно знал, что его услышали. За пределами временного жилища послышались удаляющиеся торопливые шаги, и старший жрец Гекаты раздражённо вздохнул. Если бы он знал раньше, то не стал бы так торопиться с планом. Но теперь уже ничего нельзя было остановить.