Великие умы обсуждают идеи.

Средние умы обсуждают события.

Мелкие умы обсуждают людей.

© Э. Рузвельт

— Какого дьявола происходит? — хмурый коренастый дварф в полной броне, изрядно помятой и выпачканной в грязи равнин, смотрел на горизонт. Ещё недавно агрессивно нападавшие на ряды Ордена опустевшие массово разворачивались, уходя прочь на юго-запад. Культисты также уходили, бросая тела своих соратников и лошадей.

Ещё пару часов назад несколько звеньев Ордена Валькирий вместе с регулярной армией королевства, что едва успели подойти, увязли в очередной атаке безумных ликанов. Временные лагеря наспех вызванных войск пришлось переместить сильно назад, в сторону границы, а линия обороны всё время проседала. Они несли потери, причём весьма существенные. Никто попросту не знал, что опустевших будет настолько много. И уж тем более у них не было ровным счётом никакой информации о том, почему они вообще смогли покинуть Запретный Лес и присоединиться к культу Гекаты. Вопросов было слишком много, но и времени искать на них ответы не было.

— Я понятия не имею, но нам нужно перегруппироваться и занять позиции на случай ещё одной волны, — стоявший рядом рослый рыцарь в полных доспехах снял шлем, открыв обветренное и обезображенное свежим косым шрамом лицо. Многих из них сильно потрепало за время предыдущих столкновений, и поначалу недоверчивое отношение Ордена к регулярной армии на поле битвы резко испарилось под тяжестью нападений общего врага. Старый капитан звена Ордена не хотел этого признавать, но регулярные войска пришли чертовски вовремя, едва не загнав собственных лошадей. Опоздай они хотя бы на день, и объединяться с ними было бы попросту некому.

— Стоит доложить в штаб, — недоверчиво почесал бороду дварф. — Не к добру это всё, поверь мне. Ты хоть раз видел, чтобы за эти дни они так массово отступали?

— Нет, — согласно кивнул рыцарь, болезненно поморщившись, когда говорил, потревожив рану. — В любом случае этим затишьем стоит воспользоваться. У меня крайне дурное предчувствие по этому поводу.

— Согласен, — хмыкнул в густую бороду дварф, поднимая с земли свой отставленный топор. — Разведке тяжело тягаться с чутьем ликанов, так что проследить за ними долго не выйдет, а толковых магов у нас пока нет ни одного в распоряжении.

— Капитан! Прибыл союзный отряд! — послышался голос бежавшего к ним на полной скорости разведчика, одетого в лёгкую кожаную броню, который едва успел спешиться с лошади. Его лицо выражало сомнения, удивление и замешательство одновременно. Оба мужчины переглянулись, нахмурившись.

— Что происходит? — сурово спросил рыцарь, глядя на запыхавшегося разведчика, что наконец добежал до них. — Мы не ждали никакого подкрепления сегодня.

— Это… Вам следует вернуться в штаб. Прибыл отряд из Невермора, — взмахнул руками встревоженный разведчик, напрочь забыв про какую-либо субординацию на поле боя.

— Судя по твоей кислой роже, с этим отрядом явно что-то не так, — с подозрением уставился на парня дварф, сузив глаза. — Выкладывай, что там, — как и любой другой представитель подгорного народа, он тоже был весьма колок на выражения и не считался с чинами внутри чужих войск. Многих это раздражало, но таковы уж были дварфы, и к этому стоило привыкнуть.

— Ну, их всего десять человек. И они выглядят так, словно только что вышли из дома. Ни пыли, ни уставших лошадей, — озадаченно почесал затылок разведчик, словно бы пытаясь сам поверить в то, что видел собственными глазами.

— Колдуны, — выдохнул рыцарь, сразу поняв, в чём было дело, и нахмурившись сильнее. — Если это колдуны Невермора, то десять человек — уже хорошая помощь. Вот только как они тут так быстро оказались?

— Портал, — тут же ответил за рыцаря дварф. — Мальчик, колдуны не те люди, что будут тратить порталы на переброс войск небольшими отрядами. Что-то здесь не так. Думаю, нам стоит поторопиться в штаб, а то чует моя печень, скоро всей армии нужно будет двигаться.

— О чём это ты? — нахмурился рыцарь, недоверчиво взглянув на дварфа.

— Ты что ли не знаешь, как работают порталы? Да чтобы их открыть на такое расстояние, нужно огромное количество ресурсов, денег и магической силы. Только старшие колдуны такое могут проворачивать. А значит, никакой идиот не будет открывать портал, чтобы перебросить сюда всего десять человек.

— То есть ты хочешь сказать, что это просто послы?

— Скорее шавки из тайной канцелярии, — огрызнулся дварф, разворачиваясь в сторону лагеря. — Наверняка портал вышвырнул основной взвод колдунов где-то в другом месте. А это значит, что мы чего-то серьёзно не знаем. Возможно, это как-то связано с отступлением ликанов, так что подбирай свой шлем и пошли быстрее.

— Хах, и какого дьявола мы с ребятами сюда так торопились с границы, если нас уже через пару дней разворачивают? — устало и раздражённо вздохнул рыцарь, отправляясь вслед за старшим дварфом. Поначалу его возмущала манера общения этого вояки, но позже он по достоинству оценил не только его доблесть в бою, но и весьма острый ум. Старик знал очень многое, и к нему действительно стоило прислушиваться.

В раздумьях и переговорах с подбегавшими к ним время от времени сослуживцами с докладами, они добрались до лагеря спустя почти час ввиду отсутствия лошадей, что сейчас были на вес золота. Тревожно было осознавать тот факт, что среди нападавших опустевших были и вполне подкованные в ведении войны ликаны, что озаботились о том, чтобы Орден остался без большинства своих лошадей, да перебили несколько отрядов снабжения. В итоге войска, защищавшие земли, испытывали нехватку в еде и чистой воде уже несколько дней, а проблемы с лошадьми на этом фоне поначалу даже не заметили. Что стало их ошибкой, ведь под постоянными атаками не было времени замечать какие-то мелочи, и в результате погибло множество четвероногих спутников из-за отравленной воды в поилках и саботажа. Армию изматывали постоянными нападениями и днём, и ночью, вынуждая нести вахту круглосуточно, что отрицательно сказалось не только на моральном духе войск, но и на общем психологическом состоянии.

Рыцарь понуро шёл вслед за дварфом и думал о том, когда ему в последний раз удавалось поспать больше пары часов. Такими темпами ещё через неделю опустевшие даже не встретят достойного сопротивления, что уж говорить о планах защитных построений, которые он по собственной глупости и на смех главам Ордена предложил ещё пару дней назад. Теперь-то он понимал, в чём было дело, но знание это не принесло ему облегчения.

— Эй, возьми себя в руки, — проворчал старший дварф, заметив, как рыцарь потерялся в собственных думах. — Когда всё это закончится — выпьем как следует. Мой народ не забывает добра и услуг, а твои ребята нам сильно помогли.

— Ха, — тяжело выдохнул рыцарь, потирая латной перчаткой здоровую щёку. — Ты прав. Для начала стоит выжить и отметить это как следует.

— Вот именно. Не торопись к своим богам, парень. Успеешь ещё, — усмехнулся дварф, подходя к одному из центральных шатров и без прелюдий откидывая полог в сторону.

— Капитан! — отсалютовала ему тут же дварфийка со знаком золотых крыльев на пряжке плаща. — Вы очень вовремя. Тут как раз…

— Позвольте, я объясню, — вмешался вежливым голосом мужчина средних лет в чёрной робе тайной канцелярии. Он сдержанно кивнул пришедшим и слегка улыбнулся, сложив руки перед собой. Его лицо было абсолютно равнодушным и обычным, но во взгляде читалась уверенность и холодный расчёт. — Прошу мне простить мою неучтивость, но наше дело не терпит отлагательств.

— Сначала представься, а потом я решу, как к тебе обращаться, — отмахнулся дварф, чем вызвал недоумение на лицах присутствующих, которые прекрасно знали его характер. — Какой ты номер? Двузначный или трехзначный?

— Господин хорошо осведомлён, — учтиво склонил голову человек в чёрном, сразу же изменив тон голоса. — Не так давно меня повысили за успешное прохождение миссий, так что мой номер теперь Девятнадцать.

— А раньше какой был? — удивлённо приподнял густые брови дварф. Он знал, что это такое, когда перед тобой человек из второй десятки канцелярии. Не иначе как совершил что-то важное, раз так повысили. Взгляд старика снова пробежался по его фигуре, заметив плотную перевязь на руке. — Что с рукой? Неужто с подобной травмой собрался воевать?

— Раньше мой номер был Тридцать Пять, — спокойно и уверенно кивнул мужчина в чёрном. Затем слегка приподнял руки и еле заметно усмехнулся. — Мои извинения, запястье ещё в процессе приживления, у меня не было времени, чтобы по достоинству заняться лечением. А травму получил на последней миссии.

— Отрубили? — задумчиво почесал бороду дварф, разглядывая непростые повязки на запястье мага, испещрённые магическими символами. Это тоже была весьма недешёвая вещь, что лишний раз подчёркивало статус человека, посетившего их лагерь.

— Откусили, если быть точным, — уже спокойнее кивнул мужчина. И на его губах появилась кривая усмешка, а дварф довольно хмыкнул в кулак, негласно одобряя манеры чужака. Что ж, для каждого тут должно было найтись дело.

— Итак, какие новости вы нам принесли? — не растрачивая лишнего времени, вернулся он к обсуждению.

— Я и мои коллеги здесь, чтобы помочь с вашим продвижением на новое место дислокации. Видите ли, основной корпус Невермора прибудет через пару дней к границе на востоке. Было указано передать вам послание о том, что нынешним войскам нужно отступить к поселениям Каменная Кость и Синий Камень, как местам с наибольшей вероятностью следующего нападения.

— Да это же в двух днях пути отсюда! А у нас даже лошадей не хватает, — возмутился рыцарь, понимая, что их опять отправляют без отдыха в другое место. Ни его, ни других бойцов такой расклад явно не устроит.

— Это не проблема. У вас все обучены верховой езде? — как-то подозрительно легко этот человек отмахнулся от возмущённого рыцаря.

— Ну, не все в пехоте это умеют, но большинство вполне недурно держатся в седле, — непонимающе наклонил голову вперёд дварф, складывая массивные руки на груди. — Ты же не хочешь сказать, что найдёшь лошадей каждому из нас?

Бывший Тридцать Пятый, а ныне Девятнадцатый, лишь довольно улыбнулся, чуть заметно кивнув. И от этой улыбки даже у старшего дварфа по спине прошлась дрожь. Не просто так он не любил тайную канцелярию Невермора.

***

Путь до северной границы леса выдался неблизким, что в принципе было ожидаемо с самого начала. Не то чтобы кто-то из них рассчитывал на другой исход, но так долго идти в их состоянии явно было некстати. Энид ничего не говорила, как ни странно. Она вообще с момента встречи с Тьмой была крайне молчалива и задумчива. Когда-то давно, словно уже в прошлой жизни, Уэнсдей приветствовала бы подобное, ценя в первую очередь тишину и собственное спокойствие. Но не теперь.

Ныне молчание волчицы заставляло её нервы постоянно быть в напряжении и реагировать на каждый звук чрезмерно настороженно. Ей казалось, что ещё час или даже меньше в подобном настроении, и она сама не выдержит, придавленная собственными мыслями, находящимися почти на грани паники.

— Уэнс? Могу я тебя кое о чём спросить? — неуверенно произнесла волчица, слегка повернув голову и нарушая тишину, от которой у самой ведьмы уже начинало слегка подёргиваться веко. Сердце смотрителя почти восторженно забилось, сделав несколько быстрых ударов, но постепенно вернулось к своему ритму, а сама она едва сдержала вздох облегчения. Ей стоило больших трудов сохранить лицо и спокойный голос.

— Конечно, — как можно более нейтрально ответила ведьма, внимательно прислушиваясь к словам оборотня. Она догадывалась о причинах такой внезапной задумчивости волчицы, но предпочитала услышать всё лично.

— Я была в твоём доме, — неуверенно начала девушка, слегка смущённо теребя края своего плаща. — Да, это было недолго, но я заметила, как твоя семья относится друг к другу. С какой любовью и пониманием. Это так… Необычно.

— Они вполне могут задушить своим радушием, — раздражённо вздохнула смотритель, слегка хмурясь. Перед её глазами тут же появились лица семьи, и она незаметно сжала губы. Как бы и что она ни говорила, а семья для неё была важна. Они, безусловно, об этом знали и по-своему понимали, но предпочитали лишний раз не вводить её в неловкое положение и делали вид, что всё в порядке.

— Ты знаешь, Пьюберт обещал показать мне весь дворец и его личный зверинец, — блондинка заложила руки за спину и вздохнула. — Мне до сих пор непонятно, почему они все так тепло ко мне отнеслись. И учитывая всё, что я видела, и всех, кого встретила… Я задаюсь вопросом о том, по какой причине ты так сильно отличаешься от своей семьи?

Уэнсдей слегка округлившимися глазами уставилась на волчицу, но тут же взяла себя в руки и напряжённо выдохнула, поняв, что имела в виду оборотень. Смотритель думала, что оборотень спросит что-то по поводу Великой Тьмы, но оказалось, что она ошиблась. Снова. Она немного рассеянно отвела взгляд в сторону. Что ж, после знакомства с её семьёй любой бы задался подобным вопросом. Она не могла винить Энид в её любопытстве на этот счёт.

Да, она отличалась. И отличалась очень сильно. Настолько, что у некоторых несведущих были вопросы, а точно ли она была дочерью Мортиши и Гомеса. И дело было вовсе не во внешности, что как раз-таки была под стать семье, а в том, что её поведение и эмоции были совершенно на другом уровне. Настолько другом, что в длинной истории семьи подобных ей почти не встречалось.

— Я упоминала ранее о том, что у меня были некоторые… проблемы в вопросе эмоций, — начала она. Путь до одного из убежищ на ночь им предстоял весьма длинный, так что за это время вполне можно было бы и пообщаться. Хотя ей и не особо нравилась данная идея, но рядом с Энид хотелось говорить, даже если сама она в этом не признавалась. — Тебе сложно будет в это поверить, но я была такой с рождения. И в отличие от нынешнего момента, в моём детстве ситуация выглядела ещё более нестабильной, чем сейчас.

— Это как-то связано с тем, что ты упоминала ранее? Ну, насчёт того, что твоя мать родила тебя вне леса? — неуверенно и тихо спросила Энид, явственно ощущая, как сложно её ведьме говорить о подобном. Тем не менее она ценила факт того, что этот разговор вообще состоялся.

— Скорее это следствие её решения, чем причина, — нахмурилась смотритель, устремив свой взгляд на дорогу, по которой они шли. — Родившись здесь, была большая вероятность того, что я стала бы одержима духом Гуди ввиду нашей с ней общности. Конечно, старшие ведьмы ковена рассматривали этот вопрос, когда выяснилось, что мать беременна мной. И именно они пришли к выводу, что ей лучше покинуть лес. Конечно же, я глубоко огорчена тем фактом, что старухи вздумали сравнивать меня с предком, но ты сама видела, насколько мы похожи. Когда я впервые встретила Гуди, я поняла, что, возможно, они были правы. Однако это ещё ничего не значило.

Волчица, бредущая рядом, нахмурилась. Она как-то не задумывалась об этом раньше, но ещё до того, как древняя ведьма получила в своё распоряжение тело гомункула, она замечала, как они были похожи со смотрителем, и это её всегда слегка пугало. В её голове плохо укладывался тот факт, что спустя тысячелетия в семье родился человек, настолько сильно похожий на собственного предка, основавшего род.

— Однако это не имеет отношения к делу, — недовольно вздохнула ведьма, хмуря свои чёрные брови. — Овладел бы мной призрак предка или нет, учитывая благословление Тьмы, которое я получила ещё до рождения, ещё не доказано, а будущее весьма размыто. Хотя, думаю, будь это так, то разве не было бы это поводом для создания легенды? Одна мысль о подобном приводит меня в негодование. В плохом смысле этого слова.

— Почему-то мне кажется, что Гуди не стала бы делать нечто подобное, — поёжилась, словно от холода, волчица, осознавая вариант возможного будущего, которое не произошло. — Не то чтобы я ей доверяла, скорее, мне кажется, что с точки зрения Гуди это было бы непрактично.

— Ты права. Гуди ничего не делает без выгоды для себя. Будь осторожна, если она тебе что-то предложит безвозмездно, и остерегайся её «подарков». Скажем так, в моём случае она во многом идёт на уступки в первую очередь из-за того, что я часть семьи и её прямой потомок.

Энид медленно кивнула. Она и без слов ведьмы знала, что призракам нельзя доверять и исполнять их просьбы безвозмездно. Не то чтобы это всегда было правдой, но за время, проведённое в лесу, и множество прочитанных книг в библиотеке, она всё-таки смогла почерпнуть определённые знания в сфере потусторонних сущностей. Волчица задумчиво пожевала губу, когда в её голове возникло осознание.

— Уэнс… Что ты ей пообещала за помощь в твоей авантюре? — нахмурилась оборотень, понимая, что всё это теперь выглядело как весьма рискованное мероприятие, учитывая озвученное ранее утверждение об опасности сделок с призраком.

Уэнсдей раздражённо сморщила нос и фыркнула, складывая руки на груди. Это было лишь поводом для её очередного негодования. В сущности, ничего сложного Гуди не попросила, но ей до сих пор не нравился сам факт этого обмена.

— Тело и имя. Тело она уже получила.

— А имя?

— Не более чем обещание на будущее. Не волнуйся, это ничуть не обременит ни тебя, ни меня, — недовольно пожала она плечами, явно не желая отвечать на вопрос полностью. — В любом случае, изначально разговор был не о Гуди. Ты всё ещё хочешь это слышать?

— Да, прости, продолжай, — взмахнула руками оборотень, но не смогла избавиться от тревожного чувства, поселившегося в её груди. О каком имени говорила её ведьма? И почему это дело будущего?

Уэнсдей слегка напряжённо выдохнула, собираясь с мыслями и продолжая свой рассказ. Она не любила говорить о себе. Вернее, не питала тёплых чувств к собственному прошлому, в котором, по её мнению, осталось слишком много нелепых ошибок.

— В итоге я родилась с огромной силой. Но и с большой проблемой при этом. Каково это: иметь столько магической энергии, но не уметь её контролировать, как ты думаешь? Эмоции — ключ, который используют колдуны для формирования эхо. А у меня от рождения они были словно минимизированы до такой степени, что я практически их не ощущала. Однако в то время, пока это беспокоило окружающих и ставило в тупик мою семью, меня всё устраивало. Меньше волнений, меньше переживаний, при этом намного больше дела и продуктивности. До определённого возраста этот вопрос меня не беспокоил. Мне нравилось пугать слуг и министров, вводить в хтонический ужас учителей и наводить кошмары на семью. Впрочем, их это лишь развлекало. Так было до тех пор, пока не родился Пагсли.

— Ох, он сопровождал меня и Гуди до леса. Твой брат очень милый, когда не плачет, — не смогла удержаться от улыбки оборотень. Она всё ещё не понимала, каким образом дети в этой семье так похожи друг на друга, но при этом настолько разные.

— Он пробыл в коме почти два года из-за меня, — хмуро ответила ведьма спустя почти минуту молчания, за которую волчица уже успела проклясть себя за то, что снова влезла со своим мнением в рассказ. — В то время я впервые засомневалась, услышав слова от одной из повитух, что мальчик улыбается в колыбели и больше похож на живого человека, чем я, его старшая сестра, которая даже не плакала ни разу на их памяти. Мне хотелось взглянуть, насколько же сильно мы отличаемся, и я пришла в детскую спальню на следующую же ночь после его рождения. Подойдя к колыбели, я увидела, что это и вправду было так. Он был живым, в то время как я почувствовала себя мёртвой. Поначалу мне это даже понравилось. На контрасте с маленьким Пагсли мне удавалось пугать людей ещё больше. Это было… весело? — напряжённо выдохнула ведьма, взяв небольшую паузу, явно раздумывая над тем, как продолжить свой рассказ. Было заметно, что некоторые слова ей было сложно подобрать. — Уже через несколько лет, после очередной встречи с отпрысками других семей, мы играли в саду с миниатюрной гильотиной, которую мне на день рождения подарил дядя. Зрелище заплаканных лиц детей, когда отрубались головы их любимых кукол, до сих пор согревает мои воспоминания.

— О боже… Ты отрубала головы куклам? Знаешь, это очень в твоём духе, — нервно усмехнулась блондинка, незаметно поёжившись. Что ж, в одном она была права с самого начала: эта семейка была чертовски странной. Но слишком обаятельной, чтобы ненавидеть их за подобное.

— Благодарю, — едва заметно кивнула ведьма, сочтя подобное высказывание за комплимент. — Думаю, что это было основополагающим моментом становления моей личности. К сожалению, не многим детям нравилось подобное зрелище, и только Танака разделяла мои вкусы, хотя и считала их жуткими. Зато ей очень нравилось смеяться над перепуганными сверстниками. Мой брат… Он быстро понял всю прелесть этого страха на чужих лицах и, едва научившись ходить, принимал активное участие в наших играх.

— Ох, я даже могу себе представить это, — усмехнулась блондинка, припоминая лица младших братьев Уэнсдей. Её почему-то вдруг заинтересовал вопрос: были ли у Пагсли с раннего возраста усы, как у Пьюберта, но она решила, что спросит об этом позже.

— Пьюберт ведь упоминал о своём зверинце, да? Это, можно сказать, семейная черта. У нас у всех были свои любимцы, и чем более жуткими они были, тем было лучше. У меня был скорпион по имени Неро. Ужасный малыш. Постоянно норовил убежать и ужалить кого-нибудь, но слушался меня беспрекословно. Всё было идеально, пока обиженные нашими развлечениями дети не решили отомстить, — пальцы на руках ведьмы едва заметно дрогнули, и она сжала их в кулаки. — Эти безмозглые дети решили поиздеваться над тем, кто не мог им по достоинству ответить, выбрав целью моего питомца, едва стоило мне потерять бдительность. Пагсли пытался их отогнать, но Неро уже был мёртв. Тогда… Я впервые в жизни потеряла контроль и разозлилась.

Энид вздрогнула, почувствовав небольшую волну злости от ведьмы, не настолько ужасную, какую она ощущала иногда, но достаточно глубокую. Она напряжённо вздохнула и потянулась к руке смотрителя, аккуратно взяв её в свою. Это заставило ведьму слегка дёрнуться и удивлённо моргнуть, выныривая из неприятных воспоминаний. Через мгновение она вздохнула, медленно переплетая свои пальцы с чужими, а волна эмоций поутихла. Она едва заметно кивнула в знак благодарности, чем вызвала мягкую улыбку на губах оборотня, и продолжила рассказ.

— Я точно не помню, что именно произошло. Но когда волна силы вырвалась из меня, смело на несколько ярдов от нас всё, что попалось на пути. Я покалечила нескольких детей, правда, их быстро подлатали священники, но под основной удар попал Пагсли, в то время как остальные успели разбежаться. Кажется, он пытался меня остановить, — тяжкий вздох вырвался из сжатых губ ведьмы, а сердце оборотня болезненно сжалось. Она мягко провела своим большим пальцем по костяшкам смотрителя в успокаивающем жесте. — Я едва не убила собственного брата, Энид. Он пролежал без сознания почти два года, за которые вся моя семья едва не впала в траур. И это было совсем не в позитивном смысле, несмотря на то, что похороны всегда являлись праздником в нашей семье.

— Ты не виновата в этом, Уэнсдей, — тихо сказала Энид, сжимая свои пальцы сильнее на ладони ведьмы. — Ты не могла контролировать это и не знала последствий.

— Виновата я или нет, теперь уже ничего не значит, — хмыкнула смотритель. — В конце концов, Пагсли вернулся к нам, и я буду благодарна Тьме всю свою жизнь за это, — она вновь замолчала, повернувшись к оборотню и внимательно заглянув ей в глаза, заставив их обеих остановиться. — Как и за тебя, Энид.

— Меня? — недоуменно и смущённо хлопала глазами блондинка, не очень понимая, как они пришли к этому. Но сердце её радостно подпрыгнуло в груди от таких слов.

— Тебя, — кивнула ведьма, не сводя с лица девушки немигающего взгляда. Казалось, словно она искала какой-то ответ в голубых глазах оборотня. — Ты — третий человек в моей жизни, кто заставил меня вспомнить о том, кто я. Кто дал мне возможность понять, что я жива, и принял такой, какая есть. Я не знаю, кого мне за это благодарить: судьбу, Тьму или волю случая. Но ты… Ты сделала для меня намного больше, чем можешь себе представить.

— Уэнс, я…

— Дай мне договорить, Энид, — чуть нахмурилась ведьма, и оборотень поспешно прикрыла рот, будучи за это даже благодарной, ведь не могла подобрать правильных слов для этого момента. — В тот день, когда ты едва не оставила меня одну, там в лесу, под деревом, среди снега и темноты, я поняла, что не переживу этого ещё раз. Я едва не убила Пагсли, из-за меня чуть не умерла Йоко, а спустя годы на моих руках едва не отправилась к праотцам и ты. Ты, к кому я уже на тот момент была привязана, хотя и не отдавала себе отчёта в этом. Поэтому у меня не возникло сомнений в контракте фамильяра. Я знаю, что это был не лучший выбор, и, возможно, из-за этого ты чувствуешь себя скованной обещанием и привязанной ко мне. Но, Энид, я не хочу, чтобы ты ощущала себя узником пакта. Если после всего этого когда-нибудь ты захочешь уйти, я…

— Не смей, — неожиданно огрызнулась оборотень, едва поняв, что собиралась сказать эта невозможная женщина перед ней. — Я уже говорила это: я ни о чём не жалею. И никогда не буду. Ты не можешь просто дать мне разрешение уйти, когда я захочу, после того как это сказала! — в голосе оборотня проскочили рычащие интонации, а клыки во рту слегка заострились.

— Мне кажется или я где-то уже слышала эти слова? — чуть ехидно, едва заметно усмехнулась ведьма, чувствуя, как руки оборотня обхватили её за талию и притянули к себе. От таких прикосновений по позвоночнику тут же прошлась лёгкая дрожь. За всеми этими событиями у них совсем не было времени друг на друга.

— Не пытайся уйти от темы разговора, Уэнсдей, — всё ещё хмурясь и серьёзно раздражённая тем фактом, что ведьма вообще даже посмела предположить нечто подобное, прорычала волчица. — Ты мне нужна. Я останусь с тобой. Хочешь ты этого или нет.

— Полагаю, что у тебя нет выбора в таком случае, — хмыкнула смотритель, положив свои руки на плечи оборотня. — Потому что я тоже не хочу отпускать тебя. Однако… — их губы почти соприкоснулись, и ведьма отлично чувствовала горячее дыхание эмоционального оборотня на своей коже. — Я просто не желаю тебя ограничивать чем бы то ни было.

— Как мило с твоей стороны, — почти хрипло выдохнула Энид с лёгким оттенком сарказма в голосе. — К сожалению, я думаю точно так же, — она чуть сдвинулась выше и оставила лёгкий поцелуй на лбу ведьмы, введя её в мгновенное замешательство этим жестом. — Я не принесла в твою жизнь ничего, кроме беспокойства и проблем. Посмотри на это… Мой биологический отец — фанатик культа Гекаты, который умудрился возродить бога, объявить войну и устроить массовые жертвоприношения. Родители — люди, которые точно не обрадуются выбору моей пары, а мой старший брат — предатель семьи и стаи. И со всем этим разбираешься ты, хотя, по сути, могла этого не делать… Уэнс… — в её голосе послышался всхлип. — Я не понимаю, почему ты так за меня цепляешься.

Прохладные ладони легли на покрасневшие щёки оборотня, заставив ту посмотреть в глаза серьёзной ведьмы. Энид тихо всхлипнула, сдерживая всеми силами очередные слёзы. Ей самой уже они надоели, что уж говорить про смотрителя. Но вопреки этому она чуть заметно улыбнулась самыми кончиками губ.

— Я говорила раньше, что не знаю, — тихо проговорила ведьма, проводя большим пальцем руки по щеке и смазывая им скатившуюся слезинку из голубых глаз оборотня. — Я обещала тебе, что найду ответ на этот вопрос. Что мы справимся со всем этим. Ты помнишь?

Энид дёргано кивнула, моргая и стараясь сдержаться, чтобы не разреветься вновь. В последнее время она часто плакала. Она пыталась постоянно держать в голове мысль о том, что для этого не время. О том, что она должна быть сильной, о том, что больше не позволит ведьме тащить всё на себе одной. Но её нервы не выдерживали. Как всегда некстати.

— Я узнала, — тихо проговорила Уэнсдей, приближая своё лицо к лицу Энид. Её большой палец скользнул по сжатым припухшим губам оборотня. — Всё потому, что я люблю тебя, Энид Синклер из прерий. Надеюсь, этого ответа тебе будет достаточно.

— Нет, недостаточно, — дрожащими губами улыбнулась сквозь слёзы блондинка, не сумев подавить хриплый смешок. Её сердце восторженно пело и стучало в груди так, словно отбивало ритм барабанов. Она давно ждала этих слов. И готова была ждать сколько угодно, давая столько времени ведьме, сколько ей было нужно. А потому сейчас ничто не могло бы сделать её более счастливой, чем это мгновение.

Руки оборотня сжались на талии ведьмы, и она притянула её к себе, впиваясь мягким поцелуем в манящие губы. Сейчас этот поцелуй казался намного более весомым, чем все до этого. Даже тот, первый, который она подарила ей под деревом, находясь на грани смерти, и тот, что был ею подарен на площади Каменной Кости под пение местных жителей и звук барабанов на Йоль. Сейчас этот поцелуй был скреплён самыми важными словами в её жизни, и она никогда его не забудет.

— И я тебя люблю, моя ведьма, — выдохнула она в губы смотрителя, разорвав этот знаковый поцелуй. — Ты — самое ценное, что есть в моей жизни. Знай это. Живи с этим.

— До самого последнего вздоха, — усмехнулась Уэнсдей, обнимая её за шею и потянувшись за ещё одним поцелуем. Мир мог и подождать со своими интригами, войнами и богами. Сейчас им нужно было хоть пару мгновений для себя. И они их получили. Казалось, даже сам Запретный Лес замер в этот момент, даря обеим девушкам тишину.

***

— Всем отойти назад! — прокричал один из дварфов, и воины с длинными копьями на стенах спешно расступились, пропуская ремесленников, тяжело нагруженных огромными камнями, выпачканными в чёрной субстанции. Уже через пару мгновений их погрузили в небольшие катапульты, на управлении которых находился отряд, смешанный с ликанами. Их силы пригодились и тут.

— Поджигай! — скомандовал гвардеец, шлем которого был помят наполовину и частично разорван острыми когтями. Однако это было лучше, чем остаться вообще без защиты, которой и так недоставало. Следуя его команде, камни тут же подожгли, и уже через пару мгновений взведённые катапульты с грохотом отправили булыжники в полёт, прямо на головы отступающей Своры.

— Хорошо! Вернитесь на позиции! — скомандовал гвардеец, и люди с длинными копьями заняли свои места вновь, пока ремесленники снова отошли в город.

Каменной Кости, в отличие от Синего Камня, повезло, ведь когда-то давно город основали именно бывшие военные, ушедшие на пенсию после службы в Ордене Валькирий. Так что стены города были не в пример толще и лучше, чем у многих поселений, из-за чего и появилось такое название. Мало кто знал, но когда-то давно на этих землях был старый, практически истощённый каменный карьер, и когда поселение образовалось, многие дварфы занялись тем, что привели место добычи в порядок, переоборудовав его площадь под нужды поселения. В итоге камень, не выработанный ранее, полностью ушёл на изготовление защитных стен и домов. Некоторые местные часто шутили, что название своё город получил из-за того, что, стоя на границе земель федерации и обнесённый такими крепкими стенами, тот был словно кость в горле любого, кто пытался бы завоевать это место. Однако, несмотря на такие укрепления, город был относительно небольшим и чаще напоминал собой миниатюрную крепость, конечно же, в масштабах королевства. А поэтому и местных жителей было относительно немного, что с годами изменилось. Город разросся и получил со временем второе кольцо стен. Хотя новые стены и были немного выше, чем первые, они были значительно уже из-за нехватки материала, который к тому моменту истончился окончательно, а завозить камень из других мест было довольно-таки дорого. Тем не менее ни разу за время существования Каменной Кости эти стены не сыграли своей роли… До этого дня.

— Разворачивай своих мертвяков, парень! Тут они уже без надобности, — хохотнула Ольди в полной броне, оставшейся у неё ещё со времён службы в Ордене, да глядя в подзорную трубу за ходом сражения под южными стенами. — Сможешь отправить их к восточным воротам? Гвардейцам нужен перерыв.

— Бабушка, Пагс уже десять часов без устали призывает нежить! Ему тоже нужен отдых, — возмутился молодой друид, что поддерживал новоиспечённого друга чем мог, назначенный его помощником в это сложное время. В конце концов, Юджин отлично подходил на эту роль.

— Перестань, — устало улыбнулся Пагсли, щурясь от солнечного света и натягивая капюшон плаща плотнее. — Ещё пару часов выстою. Да и в конце концов, не я же там сражаюсь, — он чуть криво усмехнулся, глядя на своих немёртвых, что были намного слабее своего обычного состояния именно под светом солнца, но выбора у них тоже не было. В конце концов, нежить не могла умереть и поднималась снова, даже если её разбивали на куски. Для этого нужно было лишь снабжать их достаточным количеством энергии, и Пагсли с этим пока справлялся. Хоть и не без труда. На деле молодому колдуну действительно было тяжело, он никогда не призывал нежить в таких количествах, и большую часть времени ему приходилось прилагать много усилий для контроля над толпой немёртвых.

— Ты думаешь, что никто из нас не понимает, как это работает? — нахмурился Юджин, ворчливо пихнув в бок молодого колдуна. — Упрямство у вас в крови, да?

— Ну, до сестры мне далеко, — вздохнул парень, поднимая руки и утирая пот со лба. — Ты прав. Мне бы передохнуть до ночи, и уж тогда мы сможем откинуть их как следует. Жаль, но это сейчас невозможно.

— Мальчик прав, — вздохнула Ольди, хмуро осматриваясь. — Этих уродцев становится всё больше. Непонятно только, почему не нападают волной, как в первый раз. Боятся, что под их ногами взорвётся ещё что-нибудь, да? — она громко хохотнула, криво усмехаясь. — Эх, знала бы, что так будет, не отдала бы ведьме свой годовой запас вина. Хоть для дезинфекции ран бы пригодилось.

— Сейчас вот действительно не время сожалеть об этом, — насупился Юджин, защищая свою подругу. — К тому же тебя никто не заставлял с ней спорить. Каждый год одно и то же, а ты всё продолжаешь пытаться!

— Эй, ты должен быть на моей стороне, поганец! — возмутилась женщина, упирая массивные руки в бока. — Ты мой внук!

— Давайте обойдёмся без взаимных упрёков, — недовольно проворчал подошедший к ним дварф-кузнец в сопровождении нескольких гвардейцев. — Сейчас какое-то подозрительное затишье, и они отходят прочь. Нужно этим воспользоваться и дать всем отдохнуть да перегруппироваться. Ольди, отправь парней отдыхать.

— Да, и так собиралась это сделать, — недовольно проворчала женщина, скривив лицо. — У этих юнцов выносливости меньше, чем у тщедушного горгона.

— Край вообще-то здорово помог на западной стене, — возразил кузнец, защищая честь вредного горгона-алхимика. — Теперь у нас там пара сотен каменных опустевших под стенами, и это здорово мешает нападающим.

— Ага, это если не считать того, что если бы не посланная мной вампирша ему на подмогу, от него бы уже мокрого места не осталось, — недовольно фыркнула женщина, не собираясь отступать. — А ты, жадюга, даже ей нормального оружия не выдал!

— Дык всё разобрали! — возмутился кузнец. — Сама знаешь, у нас даже садовый инвентарь на вес золота. Я все свои закрома вытряс на благо города! И хотя бы не ною о потерянных бочках алкоголя, в отличие от тебя!

— Старик, да ты, видимо, бессмертным стал, да? — угрожающе нахмурилась дварфийка, сдвинув широкие брови. — Это ты меня ещё попрекать вздумал?

— Знаете, мы всё-таки пойдём отдыхать, — нахмурился Юджин, упрямо наклонив голову вбок и прерывая споривших старших. Он намеревался отстоять друга любыми способами. — Если мы так продолжим, то единственный колдун будет недееспособен к ночи. А это будет абсолютной ошибкой.

— Мои извинения, но мальчик прав, — ухмыльнулась взявшаяся ниоткуда вампирша, щеголяя в новеньких круглых тёмных очках, предназначенных для кузнечных работ, которые ей одолжили дварфы. Нужно было заметить, что это оказалось намного удобнее надоевшей повязки для глаз, так что Йоко была довольна. — Я забираю их обоих.

— Да ради Акмона! — всплеснула руками раздосадованная Ольди. — Идите хоть на все четыре стороны.

— Всегда пожалуйста, — хмыкнула вампирша, подталкивая обоих парней к спуску со стены.

— Спасибо, Йоко, — устало вздохнул Пагсли.

— Тебе стоит взять на вооружение привычку твоей сестры посылать этих стариков ко всем чертям собачьим, когда они пытаются тебя эксплуатировать, — недовольно сморщилась Танака. — У нас, конечно, военное положение, но это не значит, что тебе необходимо становиться героем ради этого места. Ты же чёртов принц!

— Вот именно, — рассеянно кивнул парень, не понимая, ругают его или таким образом о нём беспокоятся. — Отец всегда говорил, что мы в ответе за свой народ.

— Это не твой народ, — огрызнулась вампирша. — По факту, Каменная Кость — поселение, принадлежащее Федерации. Никто бы тебя не стал винить, если бы ты сбежал.

— Да никогда! — нахмурился колдун, сжимая кулаки. Его негодование было обусловлено больше собственным честолюбием и откровенным отсутствием опыта общения с большим количеством простого народа. Он просто не мог им отказать, полагая, что это было его долгом, как власть имущего.

— Вообще-то, Йоко права, — вздохнул Юджин, подхватывая под плечи друга, который слегка пошатнулся на ступенях от усталости. Он рассеянно нахмурился. — Пагс, ты вообще не обязан нас защищать.

— Надо было просто сказать твоей бабке, что он брат Уэнсдей, — недовольно цыкнула вампирша. — Чего ради вы решили утаить это от неё? Наверняка бы она не стала так его эксплуатировать, если бы знала.

— Это… — неуверенно почесал затылок Юджин, покосившись на Пагсли, который смущённо потупил взгляд. Друид мягко его подтолкнул, и тот, вздохнув, всё-таки ответил.

— Ну… Я люблю свою сестру, но не хочу, чтобы благодаря её заслугам ко мне было особенное отношение, — немного нервно улыбнулся он. — Я уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно отвечать за собственную жизнь.

Широкие брови Танаки приподнялись над очками, а сама она застыла на месте, пытаясь осмыслить услышанное. Через мгновение она тяжело вздохнула, помассировав пальцами переносицу, и нахмурилась.

— Ты идиот? — раздражённо выдохнула она, тыча пальцем в грудь колдуна, который к этому моменту уже был выше её ростом. — Пагсли, ты обучен военному делу? Нет! Тебя вообще хоть раз учили, как управлять толпой? Нет! Ты, может быть, разбираешься в политике? Тоже нет! Ты ни хрена не знаешь, но лезешь туда, куда тебя никто не просил, подвергая свою жизнь опасности и напрочь забыв о том, принцем какого королевства ты являешься!

— Я… — начал было Пагсли, почувствовав, как это его смутило. В действительности Танака была права. Вот только он совершенно не хотел с ней соглашаться. Он тоже хотел что-то значить. Не просто как принц чужого королевства, не как брат Уэнсдей, которую здесь, как оказалось, знали почти все и уважали, а как отдельная личность. Отдельного человека, который сам что-то смог сделать. Да, по законам семьи его время ещё не пришло, а путешествие, в которое тот должен был отправиться для поиска себя, всё время откладывалось из-за состояния его здоровья. Но ныне Тьма даровала ему отличный шанс проявить себя и найти собственную силу. Он не мог упустить такую возможность, даже если это будет ему стоить чего-либо. — Ты не права! — собрав силы в кулак, возразил он, даже повысив голос. — У вас с сестрой было много времени, которое вы посвятили поискам истины и изучению мира. У меня же ещё не было такой возможности! Можно подумать, тогда, много лет назад, когда вы вдвоём ушли путешествовать, вы всё умели и всему были обучены?! Я люблю и уважаю семью и друзей, но вы слишком меня опекаете! Разве я могу так стать тем человеком, на которого можно будет в будущем оставить страну?

— Ты что, собрался занять престол? — слегка ошарашенно и дёргано усмехнулась вампирша, не ожидавшая такого сопротивления от того, кого всё ещё считала маленьким ребёнком.

— Потому что Уэнсдей этого не хочет! Она никогда не хотела корону, но она должна будет это сделать, если я не докажу, что сам чего-то стою, — устало и расстроенно хмыкнул колдун. — Пойми меня, Йоко. Я давно не маленький мальчик, которого нужно опекать и наставлять. Хватит относиться ко мне, как к ребёнку.

Ошарашенная вампирша уставилась на покрасневшего парня, глаза которого уже были на мокром месте. Она недоверчиво присвистнула, приспустив очки, и внимательно оглядела его, словно бы впервые увидев.

— Хах, — усмехнулась она, обнажая клыки. — Кровь не вода, тут ты прав, — Танака тяжело вздохнула, понимая, что в его рассуждениях было зерно здравого смысла. Да и какое она вообще имела право его останавливать? — Хорошо. Раз так, то я замолвлю за тебя словечко перед королевой и твоей сестрой, чтобы они дали тебе разрешение на путешествие.

— Ура! — обрадованно поднял руки колдун, понимая, что его признали, и становясь похожим на типичного подростка, хотя внешне так уже давно не выглядел. Танака была не последним человеком при дворе, и к её мнению прислушивались даже его родители, так что подобное решение по этому вопросу действительно могло бы помочь.

«Мальчишки всегда все одинаковы», — подумала Йоко с ухмылкой на губах, однако тут же вздохнула, беря себя в руки. Честно говоря, она не беспокоилась о том, если бы Пагсли ушёл в путешествие, как когда-то она и его сестра. Но парень всё ещё был слишком самонадеян и доверчив, несмотря на то, что имел достаточно сил.

— Однако! У меня есть два условия, — сложила она руки на груди, давая понять, что другого размена не будет. — Первое — ты обязан выжить во всей этой передряге. А второе…

— Э-э-эй! Капита-а-а-ан! Вот вы где! — к ним через площадь, огибая снующих туда-сюда бойцов и местных, бежал Мэтью, и вампирша раздражённо хлопнула себя по лбу. За эти дни чрезмерно радостный щенок успел уже прилично вытрепать ей нервы.

— А второе условие — ты отправишься в путешествие не один. Я думаю, эти двое отлично подойдут, — палец вампирша ткнула сначала в друида, а потом в подбежавшего к ним ликана. — Я буду называть вас «трио идиотов», пока вы будете набираться опыта в путешествии.

— Путешествии? О чём речь? — заинтересованно мотал головой Мэтью, заставший только конец разговора. Пагсли и Юджин смотрели на него во все глаза, а потом переглянулись и расплылись в абсолютно одинаковых ухмылках.

— А что… Будет весело, — хохотнул друид, смешливо уставившись на ничего не понимающего молодого ликана, который переводил взгляд с одного на другого присутствующего. — Мэтью, когда всё закончится, хочешь отправиться с нами в путешествие по континенту?

— О! А можно?! — глаза молодого ликана загорелись, очарованные идеей нового путешествия. Йоко знала, что так и будет. — Только давайте обойдёмся без культистов, богов и интриг, ладно? — скривил он лицо, и остальные рассмеялись этому.

— Ты зачем сюда прибежал? — вздохнула Йоко, понимая, что Мэтью пришёл явно не просто так.

Молодой ликан вскинулся, резко вспоминая, что и вправду прибежал сообщить новости.

— Ох, точно! Госпожа Хизер просила передать, что в паре миль отсюда с востока ощущаются магические колебания. Возможно, кто-то хочет открыть портал или там готовится масштабное заклинание. Я уже передал информацию гарнизону и старшим, пока бежал сюда, заодно решил сообщить ещё и вам лично.

— Дерьмо… — вздохнула Танака, замечая, как на фоне забегали гвардейцы, а разведчики с подзорными трубами направлялись к восточным стенам. — Это может быть связано с отступлением Своры и культа.

— Думаю, стоит на это взглянуть, — кивнул Пагсли. — Если старейшина заметила магические колебания на таком расстоянии, то, скорее всего, портал будет большим. Возможно, это подкрепление. Бабушка и ковен ведьм готовили что-то похожее перед нашей отправкой.

— Тогда у нас нет выбора, — вздохнула вампирша, разворачиваясь в сторону восточной стены, и махнула рукой парням. — Пойдёмте, мои миньоны, посмотрим на это лично, — хохотнула она, не удостоив их больше ни крупицей лишнего внимания.

— Эй! — хором возмутились парни, но переглянулись и, улыбнувшись друг другу, последовали за вампиром. В конце концов, что им ещё оставалось?

Спустя минут двадцать, когда они добрались, то им пришлось продираться через внушительную толпу собравшихся на стене, чтобы своими глазами увидеть яркие вспышки на горизонте.

— Ого, как ярко искрит! Неудивительно, что нас тогда заметили издалека, — хмыкнул Пагсли, стоя рядом с Юджином и Мэтью на краю стены.

— Эх, я ничего не вижу, — подслеповато щурился Юджин, пытаясь напрячь глаза и разглядеть вдалеке хоть что-то. Мэтью толкнул его в бок и протянул маленькую подзорную трубу, которую он незаметно стянул по пути сюда из горы обмундирования, оставленного на починку кузнецам.

— Жаль, что ты не ликан, не было бы проблем со зрением, — сочувственно хлопнул он по плечу друида, на что Юджин лишь усмехнулся.

— Ну, зато я проживу в два или три раза дольше, чем ты, — он благодарно кивнул и приложил трубу к глазу, пытаясь рассмотреть, что происходило вдалеке. Взору Юджина открылось зрелище, которое он никогда в своей жизни ещё не видел: огромный иссиня-чёрный портал раскрылся в нескольких милях от города, и через него тут же начали выходить люди, выстраиваясь в ровные ряды, как только отходили на приличное расстояние, дабы не мешать идущим за ними следом. Большинство из них не носили тяжёлых доспехов, и друид сразу сделал выводы о том, что это были не воины.

— Эй, любитель пчёл, что ты видишь? Рассказывай, — нетерпеливо потрясла его за плечо вампирша.

— Там люди, — начал Юджин, внимательно разглядывая происходящее. — Некоторые в доспехах, но их немного… О, и, кажется, жрецы да маги.

— Флаги видишь? Какие там флаги? — нетерпеливо продолжила вампирша, сама вглядываясь вдаль. Видела-то она неплохо, но проблема была в том, что сейчас был день, и расстояние даже для её зрения было слишком большим.

— Э… Чёрно-синий флаг. Кажется, это войска Невермора, — слышавшие это стоявшие рядом гвардейцы радостно загомонили, поднимая руки вверх и передавая остальным услышанные ими слова. — Там ещё голубой флаг с белыми полосами.

— Это магическая башня! — восхищённо проговорил кто-то на заднем плане, и народ снова загомонил. — Только у башен магии полосатые флаги!

— О… А у жрецов флаг почему-то бело-зелёный. Я не знаю, кому он принадлежит, — недоуменно моргнул друид, не понимая, к какой ветви отнести показавшийся небольшой отряд, замыкавший процессию. За их спинами портал начал быстро закрываться.

— О, Тьма… — бледнея за мгновение, выдавила вампирша, чувствуя, как собственное мёртвое сердце сделало кульбит. — Утренняя Песня. Они тут откуда?

— Что? Сирены? — удивлённо повернули к ней головы окружающие люди, не веря своим ушам. Они ожидали, что с подкреплением прибудут жрецы и маги, но никто не думал, что с войсками Невермора так быстро окажутся ещё и представители соседних государств. Это было как минимум неожиданно.

— Капитан? Что с вами? — Мэтью удивлённо посмотрел на быстро бледнеющую и сползающую по стене вампиршу, которая, казалось, за мгновение потеряла все свои силы.

— Йоко? — обеспокоенно спросил Юджин, заметив состояние Танаки.

— Ребята… Если я отправлюсь к праотцам в ближайшее время, сделайте одолжение — передайте этой дурной ведьме, что это она во всём виновата! — немного панически усмехнулась Танака, ошарашенно потирая виски пальцами. Затем, словно что-то для себя решив, поднялась, отряхнулась… И убежала прочь, быстро теряясь в толпе.

— Капитан? Капитан, куда вы?! — непонимающе уставился ей вслед Мэтью, растерянно переведя взгляд на такого же ошарашенного Юджина и Пагсли, у которого было очень скорбное лицо. — Братишка, ты что-то знаешь?

— Увы… Есть большая вероятность того, что среди жрецов сирен есть один человек, которого боится даже Йоко, — вздохнул он, с сочувствием глядя туда, куда убежала вампирша.

— О. Это кто-то очень сильный? — недоуменно качнул головой вбок молодой ликан.

— Да не сказал бы… Просто… Ну, там может быть её невеста, — обречённо вздохнул принц, вдруг поняв, что следующим, до кого доберётся разгневанная сирена, если не найдёт вампиршу, будет именно он. Уэнсдей же здесь не было.

***

На болотах всегда стоял совершенно особенный запах, который сложно было перепутать с чем-то ещё, если чувствовал его хоть раз в своей жизни. Вонь застоялой воды и разлагающихся трав вперемешку с землёй и ещё чем-то. Гуди, в общем-то, знала, каким он был. Вернее, помнила. К сожалению, тело гомункула не давало ей ощутить всё, что свойственно было нормальному человеческому телу. Увы, но это было тем, чем пришлось пожертвовать в угоду проводимости энергии. Древняя ведьма разочарованно вздохнула, понимая, что хоть теперь у неё и было в распоряжении тело, оно было не более чем бутафорией. В этом была проблема. Чувства были сильно притуплёнными, из-за чего управлять им было неудобно. Ощущалось всё так, словно тело полностью затекло, а чувствительность сошла до минимума, поэтому движения порой выходили резкими.

Вновь что-то хрустнуло под её слегка неловким шагом, и древняя ведьма обречённо вздохнула, щёлкая пальцами в воздухе. Под её стопами зашевелилась тень, окутывая ноги и приподнимая на несколько дюймов над землёй.

— Выстилать дорогу костями… Какая безвкусица, — недовольно сморщила она нос и пошла дальше, словно бы паря над поверхностью всё более отчётливо видимой дороги. Честно говоря, она торопилась. Действительно торопилась, но не могла отказать себе в удовольствии потянуть время. Ведь она прекрасно знала, что Лорел в курсе о её прибытии. — Надо же, какая унылая встреча, девочка, — вздохнула она, краем глаза замечая, как в тине болота пошла рябь. — Так боишься меня, что даже свои игрушки попрятала.

Поверхность болота словно бы взорвалась, расплёскивая в стороны мутную воду и трясину, а из-под земли и с глубины полезла бесчисленная нежить. Гуди окинула это скучающим взглядом и покачала головой, словно бы сочувствуя умственному развитию маленького ребёнка. Тень, на которой она стояла, забурлила и начала быстро разрастаться в стороны, словно жидкая субстанция, которая тут же затвердевала, взрываясь всплесками сотен длинных чёрных лоз, покрытых острыми и длинными шипами.

— Урок первый, — спокойно сказала она, продолжая идти, пока воздух наполняли треск костей и звук разрываемой гниющей плоти немёртвых с их потусторонним визгом вперемешку. — Создавая филактерию, лич теряет не только часть своей бессмертной души, силы и воспоминаний. Но и разум его начинает тлеть, подобно горящей бумаге. Стоило подумать об этом внимательнее, когда пошла на такое изуверство над собственной душой, Лорел. Теперь ты мне точно не противник, сколько бы игрушек ни призвала себе на помощь.

Её глаза стали полностью чёрными, даже белки, превратив лицо в ледяную маску куклы. Голос древней ведьмы был тихим и уверенным, но она точно знала, что её услышали. Её зрение переключилось на другой план реальности, и припухлые губы тронула кривая ухмылка.

— Ах, какие милашки. Ты хорошо о них позаботилась. Что это такое? Химера из нежити? Любопытно. Думаю, мой потомок с радостью бы попыталась его изучить, — в смешливом голосе прорезались холодные интонации. — Жаль, но, кажется, это те самые твари, которых ты натравила на моего ворона и её волчицу.

Прячущиеся в тенях гончие, ещё мгновение назад крадущиеся к ведьме, замерли на месте. Их тела начали мелко дрожать, а кости издавали странный звук, словно бы вибрация изнутри пыталась разрушить самих созданий. Гуди не стала ждать, пока противник закончит своё заклинание саморазрушения. Она не была клишированным героем или злодеем из книг, что давали противнику возможность подготовиться. Древняя ведьма неторопливо свела ладони вместе, издав тихий хлопок.

Энергия Тьмы, собранная в её тени, в считанные секунды словно взорвалась, и во все стороны от лоз, что уничтожали нежить, разлетелись миллионы острых, блестящих на тусклом свету чёрных игл, покрывая собой милю вокруг неторопливо идущей ведьмы, чей срок жизни давно был окончен, потерявшись в глубине веков.

Гуди больше не говорила, слегка ускорив свои шаги. А позади стелилась рассыпающаяся темнота, оставляя за собой изуродованные тела бесчисленной нежити и тишину, которая была здесь необходима, спустя столько времени.

Тени под её ногами словно бы обнимали её лодыжки, позволяя за один шаг преодолевать расстояние в несколько метров. Она словно бы скользила по поверхности смрадных болот, которых ни одна внешняя сила не затрагивала многие века. Здесь ступала та, кто положил начало пустоте этих земель. И она же положит конец. Таков был её долг.

Спустя долгий час она наконец достигла барьера, установленного Лорел, в который ещё зимой проникли Уэнсдей и Энид для встречи с Королевой Топи.

Гуди криво усмехнулась, сметая барьер в одном месте парой движений тени, при этом даже не пошевелив пальцем.

— Забавное тебе дали прозвище, дорогая, — произнесла она, видя, как растения за барьером словно дрожали в ужасе, желтея и осыпаясь листвой на глазах. — Королева ничего. Заброшенной земли, до которой никогда никому не было дела. Это так… Драматично, — усмехнулась она, спокойно идя дальше, в то время как всё живое и неживое разбегалось в стороны или пыталось умереть самостоятельно. Казалось, всё пространство пропиталось чужим страхом и искренней ненавистью одновременно.

Наконец она дошла до разрушенной оранжереи, и её брови слегка приподнялись.

— О, — произнесла она, оглядывая странно знакомое место. В глубинах памяти тут же вспыхнули образы, которые она почти забыла. Правда, тогда это строение было небольшой церковью, а кругом бушевало чёрное пламя. — Так ты пряталась здесь? Весьма символично, нужно сказать. Выходи, хватит прятаться, я не хочу обрывать твою жизнь в месте, где ты родилась.

Ответом ей была тишина, но древняя ведьма чётко чувствовала присутствие другой израненной души за стенами здания. Она знала, что ей стоит просто подождать, а потому спокойно стояла на своём месте, мягко улыбаясь так, словно не она пришла лишать жизни существо, которому не стоило даже рождаться. Даже если это и звучало ужасно.

Наконец, спустя время, из темноты провала оранжереи показалась бледная, грязная и шатающаяся фигура. Она была босой, и ступни её покрывала земля, руки, от которых было видно лишь ладони с длинными, узловатыми и очень худыми пальцами, были серыми, как и вся её кожа. Платье, в которое она была одета, было порванным и грязным, и когда-то бывшее белым лишь сильнее контрастировало да придавало ей вид немощный и ущербный. Длинные, спутанные, неопрятно уложенные грязно-рыжего цвета волосы местами сбились в колтуны и частично прикрывали худое, измождённое лицо, на котором почти не было эмоций, кроме страха в расширенных блёклых глазах.

— Давай закончим это, Лорел, — без улыбки и почти с сожалением сказала древняя ведьма, глядя в лицо существа, что когда-то она пыталась воспитать, как собственную дочь. — Это моя вина в том, что я не дала тебе жизни, которую ты могла прожить достойно и умереть, как человек.

— Т-ты… Как ты можешь быть жива? — дрожащими высохшими губами прошептала та, чьё существование было тяжким бременем всех смотрителей леса на протяжении веков.

Лорел, которая наконец почувствовала свободу, осознав, что древняя ведьма умерла сотни лет назад, не сразу смогла принять тот факт, что оказалась в заточении леса. Медленно её разум гнил, как залежавшиеся кости на дне болот. А ведь раньше на этом месте были озёра, чистые реки и маленькое поселение, хоть и разрушенное со временем. Она пыталась сохранить в нём жизнь, старалась оставить память о себе и предках, но всё со временем исказилось. Рассыпалось прахом и загнило в глубине Запретного Леса, поддавшись влиянию её разрушительной магии, что вышла в какой-то момент из-под контроля.

— Так вышло, что я всё ещё должна Матушке обещание. Многие века я была бесплотным призраком, пока наконец не обрела возможность завершить начатое, — Гуди вздохнула, почти с жалостью посмотрев на разваливающееся тело той, кого давно нельзя было назвать живым существом. — Скажи мне, Лорел, не устала ли ты жить?

— Ж-жить? — прошептала рыжая ведьма, словно бы пробуя на вкус это слово и пытаясь вспомнить, что оно значило. — Разве это жизнь?

— Поэтому я здесь, дитя, — так же тихо произнесла Гуди. — Позволь мне принести тебе облегчение в объятиях Матушки. Тысячи лет ты…

— Нет! — вдруг закричала надтреснутым голосом немёртвая женщина, и её руки запутались в собственных волосах. — Я не хотела! Я не просила об этом! Я никогда не желала такой жизни! Это… Это ты во всём виновата… — последнюю фразу она сказала уже шёпотом, в котором слышалось безумие. Она вскинула руки, и волна магии разошлась от неё по кругу, сметая на своём пути всё, что попадалось. Умирали растения, взрывалась земля, трескался барьер и осыпались стены давно обречённого на крах последнего здания в этих болотах.

На месте, где стояла Гуди, образовался плотный чёрный кокон нитей Тьмы, что защитил её от хаотичного выброса сырой энергии.

— Ах… Я знала, что так и будет. Хотя пыталась закончить всё мирно, — разочарованно покачала головой древняя ведьма, когда кокон стал распадаться тугими жгутами энергии, словно бы дымкой. Её глаза вновь заволокло темнотой, а губы стянулись в тугую нить. — Что ж. Раз это моя вина, то мне её следует искупить, — она вздохнула, и из губ её просочился чёрный туман, а брови нахмурились. — Я не сожалею об этом. И никогда не сожалела ни об одном своём решении.

Мгновение словно замерло в тишине веков, раскалываясь стеклом над пропастью пустоты.

И когда прозвучал первый едва уловимый звук, силы обеих древних ведьм пришли в движение. Волны злой и тёмной энергии схлестнулись на маленьком клочке суши посреди старых болот, распугивая своим импульсом всё живое и неживое на мили вокруг. Пустую землю заволокли в мгновение сотканные из темноты лозы, оплетающие всё вокруг и сжимавшиеся в кольцо, обрастая хищными шипами, словно сплавленными из обсидиана. Послышался звук взрыва, и часть лоз разлетелась на бесчисленные осколки, рассыпавшись пеплом. Ещё одна волна прокатилась следом за первой и разметала в стороны темноту, открыв опустевшую, голую землю, на которой не осталось ни камешка, превратив её в чёрный песок.

— Ах, это тело всё же не слишком удобное, — вздохнула Гуди, наблюдая за тем, как из обрубка её правой руки сочится чёрная жидкость, медленно закрывая рану в искусственной плоти. Она не рассчитала силы, и тело гомункула вовремя не среагировало, взорвавшись от встречной волны направленного на неё удара. Впрочем, это всё было уже неважно. Она сделала пару шагов вперёд, чувствуя, как ноги слегка подкашиваются от единовременного выброса большого количества энергии. Теперь ей потребуется время, чтобы восстановиться. А его у неё не было.

Гуди неторопливо подошла к останкам того, что было Лорел ещё пару минут назад. Её тело было изломано и лежало частями в чёрном песке. Половина была напрочь сожжена чёрным огнём, который сама Гуди не любила использовать из-за того, как много энергии он поглощал. Но это того стоило. Битвы колдунов всегда были скоротечными, и победитель определялся в первые же мгновения за счёт того, что лучше и быстрее мог нанести удар. В этом с ней мало кто мог сравниться ещё при её жизни. Лорел проиграла просто потому, что, в отличие от Гуди, у неё было не так много опыта в столкновении с по-настоящему сильными врагами. А их при жизни древней ведьмы у неё хватало с лихвой.

Гуди с разочарованием посмотрела на останки, заметив, как из развороченной грудной клетки трупа выкатился тусклый стеклянный шар размером с небольшое яблоко, в котором словно бы струился дым. Древняя ведьма наклонилась и взяла его в руку, внимательно вглядываясь внутрь. Она вздохнула, прикрывая глаза на мгновение, и удручённо покачала головой.

Её пальцы сжались на сфере, раздавливая её с хрустом стекла, а дымок, заключённый внутри, с тихим звуком испарился. Гуди чуть сморщила нос, стряхнув осколки на чёрный песок.

— До последнего пыталась выкрутиться… Похвально, — она вновь перешла на потустороннее зрение и внимательно огляделась по сторонам, выискивая след хоть какой-нибудь энергии. Но сила Тьмы смела всё. На милю вокруг остался лишь безжизненный песок. Древняя ведьма разочарованно вздохнула, щёлкнув пальцами, и остатки тела бывшей Королевы Топи вспыхнули чёрным пламенем.

— Прах к праху, Лорел, — её губы слегка дрогнули. Возможно, будь она живой, даже смогла бы пустить прощальную слезу. Но тело её было давно мертво, а плоть гомункула не могла плакать. — Пепел к пеплу, девочка. Спи спокойно и возвращайся в объятия Матушки. С тебя хватит этой жизни и боли.

***

— Открыть ворота! — кричал страж, в то время как за стеной Каменной Кости творилось форменное безумие. Всего за пару мгновений, с момента открытия портала вдалеке, настроение публики сменилось с радостного на ужас. А причиной этому послужила Свора, рванувшая наперерез подкреплению. Стражи города запаниковали и не сразу сообразили, что делать, в то время как единственный в городе колдун понял ситуацию намного оперативнее, схватив друида и ликана да потянув за собой, спускаясь со стены внутрь, ближе к воротам.

— Нужно оказать им помощь!

— Катапульты на другом направлении! Мы не успеем их переправить!

— Готовьте коней!

Крики паникующих людей и толпа мешали передвигаться и как-то говорить. Гам и шум стоял невыносимый, пока трое парней пытались просто быть не раздавленными толпой и проскочить поближе к воротам.

— Я могу создать лошадей! Быстрее найдите тех, кто может держать щиты верхом! — подал голос Пагсли, пытаясь докричаться до командира гвардии.

— Парень, ты кто такой, а? — огрызнулся стражник, открывающий ворота, хмуро окинув взглядом высокого и худого молодого человека в чёрной одежде с серым плащом на плечах. — Убирайся отсюда, коли жизнь дорога, сопляк!

— Ч-что?! — ошарашенно округлил глаза Пагсли, пока его и двоих парней отпихивали в сторону закованные в доспехи стражники, что пытались создать строй у ворот. Колдун как-то совсем забыл о том, что далеко не все защитники города вообще знают о его существовании и уж тем более в лицо.

— Пагс, что нам делать? — дёрнул его за рукав Юджин, отводя в сторону. — У тебя есть план? Их же сметут!

— Надо найти капитана! — вмешался Мэтью. — Мы сами не сможем даже выйти за ворота.

— Я думаю, она уже сама услышала, что происходит, и скоро будет здесь, — возразил Юджин, экстренно пытаясь прикинуть, что им делать и как помочь. Через ворота выйти не получится из-за мобилизованных войск города, но и время утекало слишком быстро.

— Нам нужно за стену, — нахмурился колдун. — Я ещё могу призвать нежить, но спектров сейчас вызвать не получится. Разве что костяных лошадей…

— Атака с запада!!! Нас атакуют с двух сторон! — внезапно закричал с одной из башен разведчик с подзорной трубой.

— Что нам делать?! Мы не можем бросить союзников там! — возразил капитан гвардии, уже оседлавший коня и державший шлем в руках. Командование было разбросано по всему периметру стены, так что прямых указаний пока никто не получил. Ему придётся самому решать, что делать со всем этим.

— Опустевших, идущих на восток, немного. Несколько сотен! Это отряд перехвата! — отозвался разведчик, дополняя то, что видел со своей высоты.

— Слышали? — прорычал Мэтью. — Пагс, учитывая колдунов и те войска, что пришли со жрецами, несколько сотен опустевших станут для них проблемой?

— Не должны, — нахмурился колдун. — Не думаю, что пара сотен смогут пробить оборону паладинов. Однако им нужно помочь быстро попасть в город. Иначе за первым отрядом придёт следующий.

— Отставить! Все на западные стены! Здесь остаётся один отряд пехоты и несколько кавалеристов! Наши союзники смогут добраться самостоятельно! Держать ворота! — зычный голос капитана гвардии прокатился по площади, и многие люди замерли в нерешительности. Он только что приказал бросить союзников разбираться с опустевшими самим? Многие просто не поверили своим ушам. — Идиоты! Там жрецы и паладины! Вы действительно думаете, что им нужна наша помощь с жалкой сотней опустевших? Основные силы сейчас давят на западные стены! Все, кто могут, должны принять участие в обороне там!

— Тогда дайте нам выйти! Мы поможем союзникам! — ответил Пагсли, сам не ожидавший от себя такого тона.

— Парень, тебе жить надоело? — нахмурился капитан, смотря на него сверху вниз с лошади. Его глаза готовы были придавить нерадивого гражданского на месте. Но молодой колдун хмуро выстоял, не дрогнув.

— Эй, это ж наш некромант! Пустите его! Его одного хватит! — откуда-то вдруг раздался другой голос, и капитан обернулся на него, а затем удивлённо вновь посмотрел на невзрачного парня с подозрением. — Это ты что ли южную стену в одиночку отстаивал?

— Я, — утвердительно кивнул колдун. — Выпустите меня. Там, с тем отрядом, возможно, прибыли мои друзья. Я должен им помочь.

— Хоть и некромант, но ты один. Я не могу позволить ребёнку в одиночку идти на эту авантюру. Сиди за стенами. Они сами справятся, а мы подсобим на входе. Не лезь!

— Он не один! — вмешался Мэтью, встав за его спиной и оскалившись. — Я тоже пойду!

— И я! — так же вступился хмурый Юджин, хотя и не понимал, чем может помочь.

Капитан нахмурился лишь сильнее. Он в сердцах ударил латной перчаткой себя по нагрудному доспеху и негодующе взревел:

— Чей это выводок детей? Уберите их отсюда немедленно, иначе я лично запру их под стражу!

— Ну мой, — раздался голос за его спиной, и капитан вздрогнул, ощутив, как по его спине от этого голоса прошёлся холодок. Обернувшись, он увидел высокую длинноволосую брюнетку в тёмных очках на лице, потрёпанной рубашке и чёрных штанах да высоких сапогах. На плече у неё была закинута лопата, а на лице сияла ничего хорошего не предвещающая клыкастая улыбка. Она вздохнула и расслабленно демонстративно поковыряла пальцем в ухе. — Слушай, Капитан, ты мне не начальник. И моим придуркам тоже. Если мы сказали, что пойдём и поможем, значит, так оно и будет. Лучше тебе свалить с дороги, пока я прошу по-хорошему и не устраиваю политический скандал во время боевых действий.

— Ты ещё кто? — нахмурился капитан, чувствуя, как от этой женщины исходит сильное и пугающее давление. Он уже понял, что перед ним вампир, но всё ещё пытался сохранить субординацию, хотя его сердце и заходилось в тревожном стуке. Вампиров в принципе слегка недолюбливали, но он слышал, что недавно в городе появился один из них. И слухи говорили, что это был чистокровный. А такого уже серьёзно стоило бояться.

— У меня нет времени на представления, — огрызнулась вампирша, делая шаг вперёд и поворачивая голову к уставившимся на неё парням. — Мэтью!

— Да, капитан! — тут же вытянулся ликан, внимательно на неё глядя. Его руки были сжаты, а мышцы напряжены, словно взведённая пружина.

— Хватай своих братишек и прыгай через стену, — спокойно отдала она приказ и тут же рванула наверх, оставив позади ошарашенных этим людей и бойцов.

— Понял! — прорычал парень, начав быстро оборачиваться в полу-волчью форму. С каждым разом это получалось у него всё быстрее, чем раньше. Уроки Хизер давали свои плоды. Одежда на нём треснула, развалившись на лоскуты, и через пару мгновений крупный коричневый ликан схватил подмышки двух парней, распугивая окружающих, что метнулись прочь с его дороги, и в несколько длинных прыжков оказался наверху стены, радостно завыв да спрыгнув вниз вслед за вампиршей.

— Это что сейчас было? — недоуменно сказал кто-то из бойцов, округлив глаза и переводя взгляд на соратников, которые так же ошеломлённо всё ещё смотрели на стену, с которой только что спрыгнуло несколько людей за её пределы. А ведь высота их была в более чем двадцать футов.

Капитан спустя мгновение замешательства всё-таки смог взять себя в руки, зло тряхнув головой и надевая шлем.

— Чёрт бы побрал этих изгоев! Открыть ворота! Чего замерли! Пехота, готовимся к защитному построению!

— Да, капитан! — ответили ему всё ещё ошарашенные бойцы, быстро хватаясь за оружие и принимаясь выстраиваться перед воротами. Во все времена встречались сумасшедшие. Но когда их было несколько, да ещё и изгоев, это становилось тревожным для любого.

— Пагсли, призывай транспорт! — скомандовала Йоко, как только они отошли подальше от стены, а Мэтью отпустил обоих парней, которые тут же упали на землю с побледневшими лицами. Ликан довольно зарычал, глядя на вампиршу, и та раздражённо вздохнула. — Ну что, мой отряд самоубийц… Если решили в это ввязаться, то следуйте моим указаниям. Юджин, от тощего ни на шаг! Мэтью, держишься на расстоянии недалеко от меня. Как только обращение закончится, сразу отходи, чтобы не попасть под раздачу.

— Секунду… дай отдышаться, — возразил молодой колдун, вставая с земли и кряхтя от натуги. Подобный способ перемещения явно был для него новым и не самым оптимальным.

— Никаких секунд, Пагсли, — огрызнулась вампирша. — Решил в это влезть, значит, времени на раздумья больше нет.

— Да, мэм, — вяло махнул рукой колдун, сосредотачиваясь и начав призывать нежить. Как только рядом с ними образовались костяные кони, вампирша тут же залезла на одного из них.

— Не геройствовать. Следовать моим указаниям и вмешиваться в битву только под прикрытием нежити до встречи с союзными войсками. Ясно?

Все трое серьёзно кивнули, занимая свои места, и вампирша напряжённо выдохнула. Она сама не знала, за каким чёртом решила взять их с собой. Изначально Танака намеревалась пойти одна, ведь у неё было больше шансов добраться до союзников, но, увидев, как парни отстаивали своё мнение, решила объединиться. Возможно, за месяцы своего путешествия она уже просто привыкла управлять небольшой группой знакомых лиц. Йоко усмехнулась себе под нос, поймав себя на этой мысли. Может быть, стоило подумать о подобной карьере в будущем?

— Не заставляйте меня пожалеть о том, что я в это ввязалась! — прошипела она, и костяные кони сорвались с места на встречу с отрядом, прибывшим через портал. Расстояние не было слишком большим, но и далёким назвать его было нельзя. Однако для своры опустевших, несущихся им наперехват, даже это расстояние могло быть незначительным.

— Сестра, отойди назад! — Кент поднял свой щит, встав плечом к плечу с остальными паладинами, опуская забрало шлема. Они организовали круговое построение, убрав магов, колдунов и жрецов в центр. Стандартная практика для таких столкновений. Вот только ни у кого из них не было уверенности в том, что они успеют правильно среагировать. Многие из прибывших даже ни разу за свою жизнь не были на поле боя, а потому растерялись, заметив толпу жутких существ, несущихся прямо на них.

— Поднять щиты! Маги, на вас защитный купол!

— О, Ахелой, защити нас своей силой, — нараспев произнесли несколько жрецов, положив руки на плечи ближайших к ним паладинов. Серебряные щиты тут же подёрнулись зеленоватой дымкой, окутывая строй по кругу. Через мгновение дымка превратилась в сверкающие капли воды, создав мерцающий барьер высотой в несколько футов и растянувшийся петлёй по всему строю. Маги на фоне произносили заклинания, и один за другим загорались магические щиты, сливаясь друг с другом и образуя высокий купол. Земля под их ногами дрожала, а Свора была уже почти рядом.

— Сейчас! — прорычал голос старшего паладина, и каждый из них вложил силу в собственный щит, вызывая импульс силы, укрепивший барьер в тот момент, когда в него на полной скорости врезалась орава монстров.

Свет померк, а от мощи встречного удара многие едва устояли на ногах. Весь массивный купол содрогнулся под ударами, а воздух наполнил рык и потустороннее завывание. Всё, что было видно, это бесконечные удары множества чёрно-серых тел, ощерившихся клыками и длинными изогнутыми когтями. Пустые глазницы монстров наводили суеверный ужас на тех, кто осмелился встретиться с ними взглядом. Несколько жрецов в панике вскрикнули, отступая назад. Кто-то случайно задел кого-то из магов, и за спинами паладинов воцарился внезапный хаос, перерастающий в панику. Многие были напуганы до смерти, ведь, едва выйдя из портала, они попали в самую гущу сражения, да ещё и с такими монстрами, даже вид которых пугал до одури.

— Немедленно соберитесь! Барьер рухнет из-за вас! — Дивина зло обернулась, наотмашь ударив своим посохом особенно голосящего жреца, заставив его прийти в себя. Благо, что внутри круга паладинов места было предостаточно, иначе в панике началась бы ещё и давка. — Ты что себе позволяешь?! Быстро вернись в строй, мы все погибнем, если барьер дрогнет!

Однако барьер уже дал брешь, благо, что только где-то сверху образовалась дыра и с одного бока на высоте выше голов строя паладинов, в которую вполне вот-вот мог запрыгнуть монстр. Обстановка накалилась за считанные секунды, и сирена уже сама начала ощущать панику.

— Сверху! — внезапно завопил кто-то из толпы, и многие тут же вскинули головы, услышав странный звук откуда-то с поверхности барьера над ними.

— А-а-а-а! — послышался вопль ужаса сразу нескольких голосов, и паника на мгновение прекратилась, остановившись из-за удивления и шока.

В образовавшуюся брешь барьера сверху, сопровождаемая паническими криками, падала… лошадь? И волк?

— В сторону, идиоты! — лошадь вдруг распалась на чёрные сгустки энергии, а волк, оказавшийся обычным обращённым ликаном, подхватил двоих парней ещё в воздухе, приземляясь между отпрыгнувшими в стороны жрецами и подняв облако пыли. Над их головами мелькнула смазанная чёрная тень в направлении паладинов с той стороны, где образовалась прореха в барьере.

Дивина моргнула. Ей послышалось? Голос, прозвучавший последним, показался ей слишком знакомым. Но этого ведь не могло быть!

Раздался глухой звук удара, и пытавшийся пролезть в щель опустевший был вышвырнут прочь. Дивина ошарашенно моргнула, уставившись на длинноволосую брюнетку с погнутой лопатой в руках, которая, стоя на плечах паладина, только что ударила сельскохозяйственным инструментом монстра, буквально вышвырнув его обратно в толпу атакующих.

— Пагсли! Костяной барьер! — прорычала вампирша, не отводя взгляда от прорехи в барьере. К ней уже подбирались следующие монстры.

— Пагсли? — ошарашенно крутанула головой сирена, встречаясь взглядом со знакомым растрёпанным и весьма помятым парнем.

— О, Див, привет! — растерянно помахал рукой принц королевства Невермор, заставив старшую сирену поражённо открыть рот, не находя подходящих слов.

— Пагсли, мать твою! Барьер!

— Ох, да, прости! — тут же собрался молодой колдун, принявшись вливать магию в барьер, который на глазах начал затягиваться костями изнутри, закрывая брешь. Только тогда с плеч в голос ругающегося паладина спрыгнула Йоко Танака собственной персоной. Она обернулась, тут же встречаясь взглядом с Дивиной, и замерла, бестолково расплываясь в улыбке, да неуверенно почесала затылок.

— Эй, детка… Как тебе моё героическое появление?

— Йоко… — поражённо ахнула Дивина, не веря своим глазам. Она пару раз моргнула, словно пытаясь понять, не мерещится ли ей это. Прошло больше полугода с тех пор, когда они последний раз виделись, и немного меньше после того, как чёртова вампирша ушла в прерии, отправив последнее письмо. И вот теперь, в самый тревожный момент, она появляется как ни в чём не бывало в сопровождении принца соседней страны, какого-то парня и ликана верхом на костяной лошади в самый разгар битвы, да ещё и с лопатой наперевес.

Сирена медленно прикрыла глаза, вымученно вздохнув и потирая ладонями лицо. Нет, это точно какой-то сюрреалистический кошмар наяву. По-другому иначе и быть не могло. Хотя… Это же была Йоко.

— Моя любимая рыбка, мы наконец-то встретились, — осторожно подошла к ней вампирша, нервно улыбаясь и не зная, куда деть руки. Глаза её хотя бы были прикрыты очками, иначе бы это окончательно выдало то, в какой панике она пребывала. По спине вампирши стекла холодная струйка пота.

— Танака… — выдохнула Дивина, понимая, что все окружающие уставились на них. Одно хорошо: благодаря столь фееричному появлению, возникшая паника от нападения сошла на нет в мгновение ока, ведь паладины смогли удержать монстров. Жрица бога рек взяла себя в руки, нахмурив брови и уставившись на собственную невесту, за которой она, в общем-то, сюда и пришла. — У меня очень много вопросов, — в голосе старшей Уотсон проскользнул холод, от которого даже стоявший неподалёку колдун слегка напрягся.

— Эм… Например? — неуверенно уточнила вампирша, экстренно пытаясь подобрать слова и не ляпнуть ещё какую-нибудь чушь.

— Например, что здесь делает принц Невермора, — она бросила убийственный взгляд на колдуна, и тот неуютно сжал плечи под ним, — что происходит, и кто эти двое… О, мой бог, почему он голый?!

— Мэтью… — разочарованно вздохнула вампирша, заметив смущённого до ужаса парня, которого пытался прикрыть друид плащом колдуна. Молодые жрицы из числа сирен в ужасе завизжали, отворачиваясь, а колдуны на фоне ошарашенно уставились на их принца, с которого так бесцеремонно сорвали плащ, чтобы прикрыть нагого юнца. — Ох… Ну, это один из братьев девушки Уэнс.

— Кого?! — Дивина думала, что за сегодня её уже больше ничего не удивит. После прошедших дней ей казалось, что весь мир буквально зудел от напряжения, но она была уверена, что ко всему готова, и держалась стойко, с присущим ей едким сарказмом.

Но не это. Даже не так. ЭТО было уже слишком.

***

— Почему каждый раз, когда случаются столкновения на границе леса, близится ночь? — почти раздражённо произнесла Энид, сидя вместе с двумя ведьмами на одной из ветвей Ихабода, находящегося за барьером на краю леса. Закатное солнце окрашивало листву исполинских деревьев в багровые пугающие тона. Правда, за время житья в лесу волчица к этому привыкла и потому даже не особенно обращала внимания.

— Думаю, это просто распространённое веяние для всякого рода антагонистов из книг, вроде тех романов, которые были спрятаны на дальних полках библиотеки, — флегматично пожала плечами Гуди. Она успела догнать потомка и её волчицу почти у самого края леса с северной стороны. Поэтому-то они и задержались. Уэнсдей пришлось поработать над оторванной рукой тела гомункула, что не добавило ей хорошего расположения духа.

— В библиотеке были романы?! — Энид так резко повернула голову к раздражённой ведьме, что её волосы разлетелись цветной волной, блеснув в лучах закатного солнца, как миниатюрная радуга. Смотритель медленно моргнула, пытаясь отогнать наваждение, и вновь вернулась к своему сосредоточенному состоянию, отводя взгляд в сторону и скрещивая руки на груди. Она не собиралась отвечать на такой провокационный вопрос.

Сидевшая с другой стороны древняя ведьма тихо хмыкнула себе под нос.

— Да будет тебе известно, мой потомок когда-то серьёзно хотела стать писателем, но бросила эту затею, увлёкшись артефактным делом.

— Гуди, — предупреждающе прошипела ведьма, сузив глаза и уставившись на предка. На что та лишь развела руками в стороны. Волчица с восторгом переводила взгляд с одной женщины на другую, ловя каждое слово. Энид любила книги. Она обожала читать. Но в библиотеке ведьмы были лишь научные и исторические труды, да трактаты по магическим искусствам. Это тоже было интересно. Но… Романы? Это же потрясающе! Да ещё и выяснилось, что её любимая ведьма сама их писала когда-то. Оборотень нетерпеливо стучала пальцами по коре Ихабода и мысленно поставила заметку о ещё одной интересующей её информации касательно смотрителя.

— А что не так? Благородное и интеллектуальное занятие. А ты всё бросила, стоило пару раз получить критику от профессиональных литераторов. Какая нелепая капитуляция, — фыркнула Гуди, ехидно сощурившись.

— Письмо занимает крайне много времени и по итогу не приносит должного результата. Это не капитуляция, а разумный выбор приоритетов, — холодно ответила Уэнсдей, но Энид заметила, как в глазах той мелькнули красные искры на дне зрачков, а кончики ушей предательски покраснели.

— У вас в будущем будет очень много времени для того, чтобы попробовать всё, что захочется. Мой ворон, творчество не обязательно должно быть максимально продуктивным, чтобы утешить душу, — вздохнула древняя ведьма. — К тому же, чьё признание тебе вообще необходимо? Безликой толпы? Профессионалов? Мне кажется, даже если один человек будет ценить то, во что ты вкладываешь всю себя, этого будет достаточно. Или я не права, дитя?

— Ты права! — воодушевлённо подтвердила оборотень, заинтересованно уставившись на свою ведьму. Уэнсдей тихо сглотнула, встретившись с восторженным взглядом голубых глаз, в которых едва ли не плясали искры от радостного возбуждения. Она задержала дыхание и медленно выдохнула через нос, понимая, что теперь волчица от неё попросту не отстанет с этой идеей. Уэнсдей обречённо вздохнула.

— Я подумаю, — нехотя ответила она, прилагая массу сил, чтобы скрыть собственное смущение этим фактом.

— Ура! — радостно подняла руки вверх блондинка, понимая, что добилась своего. Даже если это было пока ещё не так. Она посмотрела на Гуди и вдруг вспомнила одну вещь, которую давно хотела у неё спросить. — Кстати, Гуди, а почему ты почти никогда не называешь нас по именам?

— Хм… — сощурилась древняя ведьма, и её губы расплылись в ехидной улыбке. — А сама ты как думаешь?

— Полагаю, это потому, что ты всё ещё фактически призрак, — хмыкнула смотритель, слегка нахмурившись. Она как-то никогда не задавалась этим вопросом, думая, что это просто привычка предка. — А у подобных тебе сущностей особенное отношение к именам. Не так ли?

— Можно и так сказать, — вздохнула ведьма, щуря глаза и разглядывая появившуюся на горизонте пыль. — Когда становишься метафизической сущностью, даже обычное слово несёт за собой энергию эха. А имена так и вовсе словно бы сияют и искрятся. Их попросту сложно произносить. Простите, детки, я не смогу это объяснить доступно. Ограничимся тем, что это попросту сложно, ладно?

Брови Уэнсдей приподнялись, и она почти с удивлением посмотрела на Гуди. Раньше не бывало того, чтобы древняя ведьма отказывалась что-либо объяснять. Для неё это было чем-то вроде игры и возможностью поговорить. Заметив эту реакцию потомка, древняя ведьма решила всё-таки немного объяснить свои слова.

— Условно говоря, каждое имя несёт некий энергетический отпечаток. Какую-то вложенную в него принадлежность и след. И когда его произносишь, ты словно бы пропускаешь через себя эхо другого человека. Это не всегда приятно, но порой необходимо. Например, для того чтобы понять врага, — немного хрипло и тихо хохотнула древняя ведьма, вновь повернув голову к горизонту. — Например, он. Этот человек. Танака сказала, что его зовут Соах, правильно?

— Забавно то, что это имя звучит как анаграмма. «Хаос». Интересно, специально ли его мать дала ему подобное имя или он сам его выбрал? Звучит как благодатная почва для непомерной гордыни, — сморщила презрительно нос Уэнсдей, включившись в разговор и тоже наблюдая за пылью на горизонте.

— На древнем наречии континента это значит «Яркий». Не думаю, что его родичи знали, что такое «анаграмма», — фыркнула Гуди, потягиваясь и вставая на ноги. Она бросила нечитаемый взгляд на притихшего оборотня, всё позитивное настроение которой испарилось так же быстро, как пыль на ветру. — В любом случае у твоего отца занятное имя. Но звучит оно на уровне эхо крайне неприятно.

— Он мне не отец, — нахмурилась Энид, тоже вставая. Она вздохнула, бросив тяжёлый взгляд туда же, куда смотрели обе ведьмы. — Никогда не был и никогда не станет. У меня один отец, и его зовут Мюррей Синклер.

— Рада это слышать, — холодно ответила Уэнсдей, поднимаясь на ноги тоже. — Мне бы не хотелось, чтобы ты переживала, когда он умрёт.

— Я бы не хотела этого делать, — честно призналась оборотень, сжимая кулаки. — Соах наш враг, это абсолютно точно. Но я не думаю, что могу…

— Тебе и не нужно, — понимающе кивнула ведьма, доставая свою сумку и вытаскивая оттуда отполированный деревянный шар размером с яблоко, который принесла с собой из дворца Гуди. Древняя ведьма покосилась на него и печально вздохнула.

— Не думала, что ещё когда-нибудь снова увижу его в деле. Неприятно осознавать сам факт, что придётся его использовать.

— Вы так и не сказали, что это, — настороженно наклонила голову вбок оборотень. Она, конечно же, хотела узнать. В ней давно не осталось вопросов к вещам, которые оказывались в руках ведьмы и казались обычными и ничем не примечательными. После того, как она видела своими глазами врата Великой Тьмы, столь крохотные, что этому даже не верилось, ей казалось, что абсолютно что угодно может таить в себе огромную силу. В этом она была права. На данный момент ей было просто любопытно, что за предмет на сей раз был в руках ведьмы и что он делал. А он точно что-то мог сделать, ведь даже без магического зрения она чувствовала исходящую от него уже хорошо знакомую силу Тьмы.

— Это? — усмехнулась древняя ведьма, однако глаза её были холодными. — Это сердце Ихабода. Первого из всех. Фамильная реликвия, между прочим. Я удивлена, что Юдора дала именно его.

Оборотень почувствовала, как по её спине прошлась дрожь. Она медленно подняла голову, окидывая взглядом исполинское дерево, на котором они стояли. Только сейчас она ощутила, что от него исходит едва заметная вибрация. Энид многое успела узнать о стражах леса — Ихабодах. И для неё они всё ещё были слишком таинственными созданиями. И пугающими.

— Скорее, это будущее семя, — произнесла Уэнсдей, внимательно глядя на шар. — Мы просто возвращаем его в лес в обмен на услугу.

— Услугу? — учитывая все обстоятельства и Гуди, Энид в последнее время весьма нервно реагировала на слово «услуга». Для неё оно ощущалось, как капкан в лесу. А потому она тут же возразила. — Уэнс, это правда необходимо?

За время жизни рядом с ведьмой оборотень усвоила одну абсолютную истину: сила не бывает бесплатной. Ничего не случается просто так. Ничего не даруется без ответа. Так что подобная явно очень ценная и сильная вещь в худых ладонях ведьмы, вкупе с её серьёзным лицом, как минимум настораживала.

— У всего есть своя цена, Энид, ты права, — спокойно кивнула ведьма, так, словно бы рассуждала о погоде. Порой Энид это сильно раздражало. Никогда не знаешь, какой самоубийственный трюк с таким спокойным лицом снова выкинет эта невозможная женщина. — Но в данном случае у нас не так много выбора. Нас всего трое, а гостей слишком много.

— Вот уж правда, — слегка раздражённо хмыкнула Гуди. — Не думала, что когда-нибудь увижу такое количество опустевших в одном месте бок о бок с живыми. Поразительно.

— Я думаю, что это далеко не все, — нахмурилась смотритель. — Сомневаюсь, что Соах настолько в себе не уверен, чтобы привести к лесу всю свою армию.

— Полагаю, остальные связаны войной с армией, — согласно кивнула Гуди, коснувшись пальцами подбородка. Она перевела взгляд на Уэнсдей и вздохнула, протягивая руку в требовательном жесте. — Я справлюсь с этим лучше, потомок. Ни к чему подвергать твой разум подобным потрясениям в столь ответственный момент.

Уэнсдей внимательно посмотрела на неё, и какое-то время обе ведьмы не двигались, словно ведя молчаливый диалог. В конце концов, смотритель сморщила нос и нехотя передала шар в руки предка.

— Действительно… Однако тебе лучше не сталкиваться с тем существом. Оно всё ещё где-то на глубинных уровнях теней. Лучше не будить его по подобным поводам, — сухо сказала она, отводя взгляд в сторону горизонта.

— Беспокоишься обо мне? — усмехнулась древняя ведьма, чуть приподняв одну бровь. — Не стоит, мой ворон. Я знаю, что делать.

— Именно поэтому, — нахмурилась ведьма.

— Что ж, тогда мне стоит отправиться немедленно, — флегматично пожала плечами Гуди, отходя в сторону под тень ветвей исполинского дерева. Она повернулась и встретилась взглядом с обеспокоенными глазами блондинки. — Буду ждать вас на той стороне, дети. Возможно, это будет не скоро.

— Что? — недоуменно моргнула Энид, следя за тем, как фигура древней ведьмы исчезает в призрачных тенях Ихабода. Ей почему-то очень не понравились эти слова Гуди. — Уэнс! Что это значит?

— Это значит, что нам придётся потянуть время, — раздражённо ответила ведьма, сжимая кулаки. Камни в кольцах на её руках сверкнули алым, а в глазах зажёгся колдовской свет. Она чуть приподняла руки и зло усмехнулась, формируя между ладонями тёмную энергию, которая приняла вид лука. — Давно я не стреляла. Думаю, стоит стряхнуть пыль со своих навыков. Ты хочешь с ними разговаривать?

— Нет, — собранно и немного зло кивнула блондинка, улавливая настроение своей ведьмы. В её груди прокатилось ощутимое рычание, а когти и клыки заострились. Несколько месяцев назад она и представить себе не могла, что окажется в подобной ситуации. Она не думала, что будет без страха смотреть на приближающуюся орду монстров, возглавляемую несколькими всадниками на лошадях. Но ведь это были враги, и они пришли сюда за ней в первую очередь. А значит, пришло время показать, что она не добыча. Не чья-то фигура на шахматной доске. И у неё есть сила, чтобы это доказать.

***

Дивина находилась в крайне недобродушном настроении. За первой волной напавших опустевших пришла следующая. Уже даже света внутри барьера почти не оставалось, так плотно его со всех сторон облепили монстры. Благо, что с ними были паладины. Иначе сирена даже думать не хотела, чем бы это всё завершилось.

Сил у них самих, безусловно, было ещё в достатке, вот только и двигаться они не могли, не отменив магию барьера. На старшей Уотсон были почти все жрецы, прибывшие в этой вылазке вместе с паладинами, магами и колдунами из Невермора, которых, кстати, было не слишком много, да и большая часть из них никогда не участвовала в боевых действиях.

— Так не может продолжаться, — нахмурилась сирена, глядя на подозрительно притихшую вампиршу. — Скажи мне, моя ненаглядная кровопийца… А прежде чем сломя голову бежать сюда, у тебя был хоть какой-то план?

— М-м-м… Нет? — флегматично пожала плечами Танака, спокойно опираясь на воткнутую в землю лопату. — Я сразу же побежала сюда, как только со стен сообщили, что в вашу сторону бегут опустевшие.

— А их с собой зачем взяла? — непонимающе нахмурилась сирена. Их разговор казался бы непринуждённым, если бы не тот факт, что за барьером, в котором изгои заперли сами себя, творился кромешный бардак.

— Когда я прибыла к воротам, они и без меня собирались бежать вам на выручку. Просто нам было по пути…

Рука сирены раздражённо схватила вампиршу за ворот рубашки, и она притянула её к себе, зло заглядывая в глаза, скрытые защитными очками.

— Знаешь, дорогая, — голос Дивины упал до шёпота. — Я люблю твои шутки и острый язык, но в данном случае от этого совершенно нет никакого прока. Я тайком проникла через портал с остальными жрецами и братом, зная, что ты где-то тут. Мы были уверены, что ты влезешь в какое-то дерьмо, но такого не ожидала даже Бьянка, которая была крайне скептично настроена к этой идее, — зло почти прорычала она, и Йоко с замиранием сердца следила за тем, как во рту сирены удлиняются и заостряются все зубы, делая её похожей на пиранью. — А сейчас, Танака, ты напряжёшь свою дурную голову и начнёшь думать, как нам всем отсюда выбраться. Ведь я АБСОЛЮТНО без понятия, где мы и что происходит, дьявол тебя раздери!

— Милая… — с придыханием произнесла вампирша, зачарованная разгневанными светлыми глазами. Всё её существо обратилось в ощущения. Не просто так она выбрала эту крайне едкую сирену в свои спутники жизни в будущем.

— Что?! — раздражённо почти выплюнула слова сирена.

— Ты прекрасна… Можно я тебя поцелую прямо сейчас?

Глаза сирены на мгновение в удивлении распахнулись. Она приоткрыла рот и сначала хотела возмутиться, но потом вдруг усмехнулась, так как любила Йоко. Немного зло, криво и очень горячо, с её точки зрения. Сирена подалась вперёд, накрывая губы вампира своими. Она тоже этого хотела, и чёртова вампирша прекрасно это знала.

— Ух ты, — тихо пробормотал Мэтью, сидя на земле рядом с Пагсли и Юджином. — Так ты не врал насчёт невесты? — он огромными округлившимися глазами следил за Танакой и жрицей, которых, кажется, не очень волновало происходящее вокруг в данный момент.

— С чего бы мне врать? Я приглашён на свадьбу, — вздохнул молодой колдун, пытаясь уложить растрепавшиеся волосы. Сидевший рядом с ним Юджин протянул ему флягу с водой, которую ему выдали жрецы. Пагсли благодарно кивнул. Мэтью же нахмурился, задумавшись.

— Значит, в других расах это нормально? Я имею в виду, что… Ну… — немного неуверенно начал он, не зная, как бы объяснить то, что его беспокоило. Он уважал Танаку, но увиденное немного его ошарашило. Как-то Мэтью никогда даже не задумывался о том, что две женщины вообще могут быть вместе. Раньше это его бы, наверное, даже разозлило. Но после путешествия по прериям его мировоззрение сильно изменилось. В частности, в нём прочно засело недоверие к традициям собственного народа и их вере.

— Ты это говоришь, зная моих матерей? — Юджин почти саркастично приподнял бровь. — И, кстати, вообще-то твоя сестра тоже… — договорить друид не успел, ему закрыл рот Пагсли, немного нервно улыбнувшись, когда понял, что Мэтью всё прекрасно расслышал.

— Что? — брови молодого ликана взмыли вверх. — Погоди… Что ты имеешь в виду?!

— Да, чёрт возьми, Пагсли! — откинул чужую руку от себя Юджин, слегка дёрганым жестом. — Он бы всё равно узнал.

— Эх… — вздохнул колдун, слегка разочарованно. — Я просто думал, что мы об этом поговорим уже после всего. Сейчас действительно не время, — виновато улыбнулся парень, глядя на ликана, который всё ещё недоверчиво смотрел на него.

— Кто? О ком вы говорите? — всё-таки собрался с мыслями Мэтью, хмуро глядя на обоих парней, которые нервно отвели взгляд в сторону. — Если моя сестра с кем-то создала пару, то я должен знать, кто этот человек!

— Кто-кто… Одна дурная ведьма из Запретного Леса, — с усмешкой проговорила появившаяся рядом с ними Йоко, за плечом которой стояла Дивина. Она услышала их разговор. — А ещё сестра вот этого идиота и названная сестра вот этого, — она по очереди ткнула пальцем сначала в Пагсли, а потом в Юджина. — Думаешь, я просто так назвала их твоими «братишками»?

— Чего?! — ошарашенно уставился на вампиршу ликан, а затем бросил подозрительный взгляд на обоих притихших парней. Пагсли неуверенно помахал ладонью.

— Ну… В целом, Йоко права. Это моя старшая сестра, — наконец сказал он.

— Старшая? Но ведь тебе больше тридцати лет, — нахмурился Мэтью. Он, конечно, знал, что у колдунов да ведьм возраст вообще котируется совершенно по-другому, но всё же это было для него странным. Титусу было двадцать шесть, Нику и Даррену по двадцать четыре, а самому Мэтью исполнилось осенью только двадцать три. Но ведь Энид был всего двадцать один год.

— Ну… — начал было Пагсли, явно нервно потея. Он прекрасно понимал, что Мэтью сейчас крайне взволнован, и не хотел отягощать его мысли ещё более странной информацией.

— Она немного младше меня, — хохотнула вампирша, наблюдая за тем, как вытягивается лицо ликана в изумлении, и прервав Пагсли.

— Вообще-то, распространяться о возрасте женщины без её согласия — дурной тон, — вмешалась Дивина. Голос её был серьёзным, вот только на губах сияла саркастичная усмешка.

Молодой ликан почувствовал себя слегка оскорблённым. Все эти люди, кажется, потешались над его удивлением прямо сейчас. Но потом он кое-что вспомнил из того, что раньше рассказывала вскользь Танака.

— Погодите, капитан… Это о ней вы рассказывали? Ну тогда, в прериях. Про ваше путешествие в пустыню, про ведьму из леса. Это всё она?

— Ага, — широко улыбнулась вампирша. — Однако, учитывая обстоятельства, я очень сильно рекомендую тебе даже не подходить к ней, пока она в полной мере не узнает всей информации о вашей семье. Если ты, конечно, хочешь жить.

— Ох, да, не стоит, — тут же закивал Юджин. Нрав Несс он знал просто отлично. До этого момента он как-то не задумывался о том, что в конце концов встреча стаи и его названной сестры неизбежна, учитывая Энид. По его спине прошёлся холодок от этого осознания. Чёрт возьми, если ещё и бабушка узнает, то у них будет очень напряжённая встреча на территории Каменной Кости, если так пойдёт и дальше. Конечно же, это будет в случае, если все они выживут.

— Вообще не стоит, — так же утвердительно кивнул Пагсли, и все присутствующие одновременно тяжело вздохнули, почти с жалостью посмотрев на Мэтью. Тот, естественно, не понял, почему все среагировали подобным тоном.

Однако едва он открыл рот, чтобы что-то сказать, как почувствовал вибрацию по земле. И она быстро нарастала. Молодой ликан тут же кинулся наземь, прикладывая ухо к ней, и внимательно начал прислушиваться. В отличие от присутствующих, он легко мог уловить даже самые дальние звуки.

— Мэтью? — удивлённо окликнул его Пагсли, не понимая, что происходит, но друг на него лишь предупреждающе зашипел, прикладывая указательный палец к губам.

— Див, нам нужен полог тишины, — тут же нахмурилась вампирша, поняв, что происходит, и сирена отреагировала почти сразу же, ударив кончиком посоха по земле и прошептав небольшое заклинание. Вокруг присутствующих тут же образовалась едва заметная мерцающая сфера, а внутри этого импровизированного барьера стало тихо. — Мэтью, что ты слышишь?

— Нарастающий топот… Тысячи… Может, больше, — напряжённо ответил ликан. — Это непохоже на опустевших. Скорее, на кавалерию. И с ними что-то очень тяжёлое.

— Див? Похоже, к нам идёт подкрепление, — серьёзно проговорила вампирша, поворачиваясь к сирене. — У культа нет такого количества лошадей.

— Да, я слышала, что должна прийти поддержка от Невермора. Но их не может быть тысячи. Там несколько отрядов колдунов, не больше, — нахмурилась сирена, тем не менее оглядевшись. — Нам нужно срочно расчистить этот бардак. Иначе ни мы их не увидим, ни они нас.

— И сметут вместе с опустевшими, — согласно кивнула Йоко, чувствуя, как волосы на её затылке встали дыбом. — Надо срочно отбрасывать эту падаль! Пагсли!

— Да! — тут же подскочил вмиг посерьёзневший колдун, слышавший весь разговор.

— Собери колдунов, что находятся здесь. Жрецы не смогут оттолкнуть опустевших как следует. Нужно выдать хороший удар, когда опустим барьер.

— Но я не смогу, — панически оглянулся колдун на своих соратников, что внимательно, оказывается, наблюдали за ними всеми.

— Ты их принц, Пагсли, — вздохнула Йоко, слегка раздражённо дёрнув шеей. — Кому как не тебе этим заниматься?

— П-понял, — заикаясь, выдавил молодой колдун. Ликан и друид похлопали его по плечу в жесте поддержки, и он тяжело вздохнул, хмурясь. Танака была права. От него и совместных усилий колдунов сейчас многое зависело.

— Див, надо оповестить всех паладинов и жрецов. Святош собрать по центру всех вместе, а вояки должны по команде вложить силы в волну. Магов возьму на себя. Мы опустим щит одновременно с ударом ауры паладинов, а основную атаку произведут колдуны.

— Рискованно, — нахмурилась сирена, но всё же кивнула. — Но другого выхода у нас нет, ты права, — она криво усмехнулась. — Видишь? Можешь же, когда нужно, включать голову.

— И я люблю тебя, моя рыбка, — усмехнулась вампирша, краем глаза замечая, как падает барьер тишины. — Все за дело. У нас есть пять минут!

— Принято, — усмехнулся Мэтью. Он отбросил все мешающие мысли прочь. Пагсли и Юджин были правы. Что бы ни волновало разум ликана о его семье, а сейчас не время было для этого.

Танака же хмуро подняла взгляд вверх, рассматривая силуэты опустевших почти по всему периметру барьера, даже на его верхней точке. Её губы изогнулись в злой ухмылке. Давненько ей не приходилось как следует прилагать усилия для того, чтобы выжить. Это становилось похожим на какую-то извращённую зависимость.

Люди быстро отреагировали, хотя и не без возражений. Возражения быстро нивелировались посохом Дивины, клыками Йоко и рычащим Мэтью. Присутствующие внутри барьера оперативно разбились на команды, которые должны были принимать участие в их маленьком импровизированном прорыве.

— Пагсли?

— Готовы! — серьёзно кивнул принц королевства Невермор, вместе с колдунами закончив подготовку атакующего массового заклинания, которое должно было разойтись волной по периметру и состояло из сжатого колдовского огня.

— Главное, не зацепите паладинов, — усмехнулась Йоко, бросив взгляд на притихших магов, что с опаской косились на неё. — Как только барьер упадёт, а колдуны выпустят атакующее заклинание, вы тут же должны создать новый. Ясно? Мы пару секунд будем все без защиты. В ваших интересах сработать вовремя.

Маги медленно кивнули, собираясь и становясь серьёзнее. Вообще-то они не были обязаны ей подчиняться, ведь сами принадлежали Утренней Песне, но старшая жрица была по должности выше их всех, а та ясно дала понять, кого им следует слушаться. Так что и выбора у них, по сути, не было.

— Див!

— Готовы! — помахала рукой Дивина, закончив накладывать на брата и паладинов последние слои духовной защиты. Она была слабее, чем магические барьеры, но её должно было хватить для того, чтобы паладины пару секунд до активации магии колдунов смогли выстоять. Кент раздражённо отпустил пару злобных комментариев, когда заметил Йоко в первый раз, но после этого ему было совершенно не до них, так что и сейчас он оставался молчалив и сосредоточен.

— Три! — скомандовала Йоко, окинув всех серьёзным взглядом и поднимая руку вверх с зажатой в ней погнутой лопатой. Все присутствующие устремили свои взгляды на неё, кроме паладинов, что стояли к ним спиной, образуя кольцо защиты. Голоса смолкли, и в воздухе повисло напряжение.

— Два! — громко и чётко произнесла она, чувствуя, как за её спиной звенит от напряжения сжатый огонь колдунов.

Йоко зло усмехнулась.

— Один! Все на землю! — она взмахнула лопатой, и замершие люди пришли в движение.

Светящийся под бесконечными ударами опустевших барьер лопнул, слегка отбросив их назад, в то же время синхронно крикнули паладины, активируя свою ауру. Вспыхнули зеленоватым светом щиты, и круговая волна от них оттолкнула на несколько футов остальных монстров. Как только это произошло, все воины разом пригнулись, выставляя щиты перед собой, а над их головами пронеслось раскалённое багровое пламя колдунов, сметая на своём пути всё живое и неживое. Волна прокатилась на добрых десять ярдов, испепелив опустевших и вспыхнув так ярко, что даже издалека можно было увидеть. Страховочный барьер магов тут же снова начал растягиваться куполом, а люди неверяще поднимались с земли, нервно крутя головами по сторонам.

— П-получилось? — нервно выдохнул кто-то из жрецов, щурясь от света закатного солнца и осматриваясь по сторонам. Щит магов как раз полностью закрылся, давая уставшим паладинам наконец шанс выдохнуть. Со стороны воинов послышалось несмелое ликование.

— Получилось! — вскинул вверх руку, сжатую в кулак, Кент, всё лицо которого было залито потом. Ему и остальным паладинам почти полчаса приходилось действительно нелегко. Это со стороны казалось, что закованные в лёгкие доспехи воины со щитами держались недвижимой преградой. Но на деле каждый из них всё это время без остановки читал молитвы своим богам, поддерживая барьер. Подобная сосредоточенность была просто жизненно необходима в таких ситуациях, как эта. Все воины богов были обязаны обучаться таким вещам с малых лет. Однако в действительности на практике в боевых действиях мало кто из них использовал нечто подобное. Но вот настал день, когда всё это им пригодилось.

Со всех сторон послышались вздохи облегчения и радостные выкрики, однако Йоко и Дивина всё ещё были напряжены. Они знали, что даже если у них получилось, это ещё не значило, что они смогут провернуть нечто подобное повторно. Сейчас вся защита зависела от магов и будет держаться до тех пор, пока их энергия не истончится. В этом плане они сильно проигрывали колдунам, но тех было намного меньше, чем жителей магических башен.

— Мэтью! — повернулась Танака к ликану, и тот указал рукой на запад, сразу поняв, что она хотела знать. Брови Йоко нахмурились. Запад? Оттуда ведь они изначально и ждали нападения культа. Так почему союзники идут с той стороны? Разве колдуны не должны были прийти с востока?

— Смотрите! — выкрикнул кто-то из паладинов, указывая рукой в том же направлении, куда указал ранее Мэтью. — Там армия! Это Орден Валькирий!

— Орден? Почему они здесь? Разве они не должны были удерживать границу прерий? — Дивина нахмурилась, вместе с Йоко и остальными подбегая к границе барьера, где стоял паладин, указывающий на запад.

Действительно. С запада на полном ходу мчалась армия на белых лошадях. А среди них возвышалось огромное белое животное, похожее издалека на слона. Войска быстро приближались, откидывая опустевших на юг и беря в кольцо город, до которого присутствующие здесь так и не могли добраться. Люди внутри барьера радостно ликовали, а Йоко дала команду магам опустить щит после того, как один из колдунов подтвердил, что вокруг них на милю нет ни одного опустевшего.

— Откуда у них слон? — сощурилась Дивина, вглядываясь вдаль. Всё-таки войска были ещё далеко от них. Да и закатное солнце светило прямо в их сторону, что мешало нормально рассмотреть войска.

— О, это отец! — усмехнулся подошедший к ним Пагсли. Он выглядел уставшим, но довольно щурился, прикладывая ладонь над глазами и всматриваясь вдаль.

Дивина моргнула. Она как-то совсем забыла о том, что король Невермора лично собирался прибыть вместе с корпусом колдунов. Но ведь… Сирена ахнула, вдруг понимая, что это было за белое существо и такие же белые кони, на которых ехал весь Орден. Она ошарашенно переглянулась с такой же удивлённой Йоко.

— Нежить! — присвистнула вампирша. — М-да… Я, конечно, предполагала нечто подобное, но думала, что его величество вместе с колдунами призовёт армию для сражения с опустевшими. А они создали лошадей! Умно… — потёрла она пальцами подбородок.

— Что умного? — нахмурился стоящий рядом Кент, повернувшись к ней. — Если бы была армия нежити, то живые бы не пострадали.

— Эх, ничего ты не понимаешь в политике, — усмехнулась вампирша. — Вот скажи мне, что было бы, приди его величество с армией нежити, оставив отдувающийся на границе Орден в тылу?

— Орден был бы целее, — нахмурился сирен, не понимая, к чему ведёт вампирша. Он, как и другие паладины, всё-таки были воинами. И они понимали, что в сражении с живыми жертвы будут неизбежно.

— Орден был бы крайне возмущён, — фыркнул Юджин, стоявший рядом с Пагсли. Когда паладины косо на него посмотрели, тот немного смутился, но поспешил объяснить. — Орден Валькирий славится своей доблестью и не бежит от сражения. Для Ордена честь воина — одна из тех вещей, которой они не поступятся ни при каких обстоятельствах. Если бы король Невермора просто призвал армию нежити для решения вопроса на нашей земле с нашими же врагами, то весь Орден Валькирий, включая ветеранов и жителей Федерации, этого бы ему не простили. И королевству тоже.

— Ах, вот оно что, — ударил кулаком по своей раскрытой ладони один из паладинов, стоявших рядом. — Тогда получается, что король поступил очень мудро.

— Да не сказал бы, — усмехнулся Пагсли. — Просто у отца очень много старых друзей в Ордене. Скорее, он просто хотел повеселиться вместе с ними.

Люди недоуменно уставились на принца, кажется, только сейчас начиная наконец осознавать, КЕМ он был. Дивина, стоя плечом к плечу с Йоко, сдавленно хохотнула в кулак, прижимая его к губам, когда она почувствовала обстановку. Она заметила, как многие вдруг стали слегка отодвигаться от Пагсли, а в их взглядах появилось уважение вместе с пониманием.

Вампирша, заметив это, наклонилась чуть ближе к своей сирене и с улыбкой прошептала ей:

— Как думаешь, когда мальчик наконец заметит, во что вляпался?

— Думаю, очень нескоро, — с ехидной усмешкой ответила ей жрица.

Старшая Уотсон устало вздохнула. Она подалась чуть ближе к вампирше и опустила голову ей на плечо, всё ещё глядя вдаль на армию союзников, которая понемногу приближалась. Паладины свистели и махали руками, заметив, что к ним навстречу выдвинулся отряд всадников, отделившись от основного войска.

— Это ведь так просто не закончится, да? — тихо спросила она и почувствовала, как плечо под её щекой слегка напряглось. Йоко задумчиво и неразборчиво хмыкнула, складывая руки на груди. Она всё ещё ощущала непонятное беспокойство, а нервы были напряжены. В то время как присутствующие радовались союзникам, лицо вампирши становилось всё мрачнее и мрачнее. Её ощущение опасности ясно говорило, что всё не в порядке. Единственное, чего она не понимала, так это откуда ждать беды.

Впрочем, долго ждать ей не пришлось.

Небо неожиданно резко почернело как раз в тот момент, когда до спешащих к ним союзников оставалось меньше мили. Стало резко так темно, что люди испугались и запаниковали. Со всех сторон послышались напуганные голоса и непонимающие возгласы, где-то в стороне города тревожно забил колокол, а на стенах начали загораться далёкие факелы. Звук колокола расползался по равнинам у Каменной Кости, как зловещее эхо.

Мир словно потонул во тьме и напряжении. Йоко почувствовала, как тревожно упало её сердце куда-то вниз. Происходило что-то очень сильно неправильное, и они понятия не имели, что именно. Она медленно подняла глаза вверх, снимая очки, которые теперь ей были без надобности.

В непроглядно-тёмном небе медленно проступала бледная золотая полная луна.

Рядом панически вздохнул Мэтью, и Йоко поняла, что всё происходящее уже перешло те границы, в которые могли втиснуться разумные, решив свои разногласия войной. И если бы лошади кавалеристов были живыми, то непременно сейчас бы сходили с ума от ужаса.

— Дерьмо… — напряжённо выдохнула вампирша, не сводя взгляда с луны, которая начала закрываться тёмной сферой снизу вверх, постепенно поглощая едва ощутимый золотистый свет.

На небе воцарялось лунное затмение. Из тех, что бывали так редко, что ни одного на своей памяти вампирша не видела. Она лишь слышала о подобном…

— Это нисхождение… — прошептала бледными губами стоящая рядом сирена, уставившись в небо перепуганными глазами. — Воздух просто кипит от божественной энергии, которая мне незнакома.

— Геката, — тихо проскулил где-то рядом Мэтью, и впервые в жизни Йоко была с ним полностью согласна. Она сама хотела скулить, если бы могла. Сейчас происходило то, что никто из них не ожидал вообще увидеть за всю свою жизнь. И не хотел бы.

Ореол закрывшегося ночного светила стал полностью цельным, изливая в темноту слабый свет. Он дрожал, словно рябь на воде, и мерцал так, как будто бы сейчас исчезнет вовсе. Мир замер в ожидании. Почти.

— Йоко… Эй, Йоко! — затрясла за плечо свою невесту Дивина, и вампирша испуганно дёрнулась, выходя из транса, с удивлением уставившись на крайне сосредоточенную сирену, брови которой были нахмурены, а губы решительно сжаты. — Ты знаешь, где находится ближайший храм местных богов?

— Ч-что? — непонимающе хлопала глазами вампирша, пытаясь собраться с мыслями. В её голове словно бы возник вакуум, а мысли путались. Она встряхнула головой и огляделась. Все. Абсолютно все замерли, уставившись в небо, и не двигались, словно загипнотизированные. Мэтью, Пагсли, Кент, Юджин, все жрецы, паладины и маги. Даже отряд, спешивший им навстречу, замер. А огни факелов на стенах города не двигались, хотя мгновение назад там происходила явная паника и люди метались по стенам в ужасе.

— Храм! Мне нужно как можно быстрее попасть в любой храм! — сирена с силой тряхнула вампиршу за грудки рубашки и вдруг прижала к себе. — Йоко, ты мне веришь?

— А? Да… — рассеянно обняла свою невесту за талию Танака, совершенно не понимая, что происходит. Она едва осознавала, о чём её вообще спрашивают.

— Тогда пей. Сейчас же! — пальцы жрицы зарылись в длинные спутавшиеся тёмные волосы вампирши и притянули её голову к шее сирены. Танака медленно сглотнула, словно в полутрансе, обнажая клыки. Её разум был затуманен, а в голове не было почти ни одной мысли. Всё, что она понимала, — голос Дивины. Почему-то сейчас до одури притягательный. Ему так хотелось верить. Его хотелось слушать.

Дивина болезненно зашипела, чувствуя, как клыки вампира прокусили её шею. Она сжала свои пальцы в волосах вампирши, когда та чуть заметно дёрнулась, заставляя её выпить немного больше крови. Уотсон-старшая прекрасно осознавала, что делает. Она отлично понимала, что у них не было ни выбора, ни выхода, а каждая секунда была на счету. Благодаря тому, что она была старшей жрицей, её ментальная защита от чужого божественного вмешательства была в разы сильнее, чем у остальных. Так что у неё был шанс осознать происходящее в полной мере и придумать хоть какое-то решение. Потому что если она ничего не сделает, то все защитники и жители города умрут.

Дивина многое знала о богах. Она стала жрицей в юном возрасте, когда смогла слышать голос своего бога. Оба близнеца-сирены с малых лет воспитывались при храме бога рек Ахелоя, так что и силы их вместе с благословением всегда были максимально близки к божественным проявлениям. А потому она поняла, что со снисхождением Гекаты что-то не так. Серьёзно не так. Божественная энергия, колебавшаяся в воздухе, была нестабильна и агрессивна. Подобное происходило в нескольких случаях: если бог, который нисходил, был нестабилен, либо если бога призывали силой. И, как правило, это были массовые жертвоприношения.

В таком случае люди уже ничего бы не смогли сделать, и все, кто попал в зону нисхождения, скорее всего, будут принесены в жертву. Когда она осознала это, то поняла, что медлить нельзя. Ей нужно было в ближайший храм как единственной старшей жрице в округе. Плевать, чей он был, лишь бы бога, которому принадлежала эта земля. Она должна была до него достучаться сквозь заслон энергии Гекаты. И плевать, какие будут в итоге последствия, учитывая то, что она служила совершенно другому богу и была здесь чужой. Потому что никто из разумных, находящихся здесь, с этого момента уже ничего не мог сделать. Ей повезло, что рядом была Йоко. Всё-таки божественная энергия была больше направлена на живых существ, а вампиры ими практически не являлись. Оставалось только заставить её очнуться. Даже если для этого понадобится использовать голос сирены.

— Див? — Йоко оторвалась от шеи Дивины, глядя ошарашенными глазами на искажённое болью, слегка покрасневшее лицо своей невесты. Жрица бога рек вымученно улыбнулась и обняла свою дурную женщину, счастливая от того, что у неё получилось разбудить разум Танаки. Всё-таки у вампирши было благословение Великой Тьмы.

— Теперь у тебя достаточно сил, чтобы сопротивляться Гекате, — вздохнула она с облегчением. — Мне нужно в ближайший храм. Как можно быстрее, Йоко. Это крайне важно.

— Важно? — нахмурилась вампирша, подхватывая на руки сирену, которая казалась лёгкой, словно пёрышко, ведь в венах Танаки бурлила жгучая энергия крови, заставляющая её едва ли не вибрировать от переполнявшего её напряжения. Она не понимала, что происходит, но верила Дивине. — Насколько важно?

— Настолько, что абсолютно все здесь могут умереть, если я не попаду в храм в ближайшее время, — напряжённо и серьёзно ответила ей Дивина, и это заставило спину вампирши покрыться холодным потом за мгновение.

Йоко лишь кивнула, прижимая голову жрицы к своему плечу. На той скорости, которую она сейчас могла развить, сирена могла пострадать от ускорения. Танака прикрыла глаза на секунду, вспоминая расположение храма бога Акмона и его жены Хильдегард. Они с парнями проходили мимо него, когда посещали союз ремесленников со своим планом взрывоопасных раскопок.

Нога вампирши отодвинулась в сторону для лучшего упора, и сама она слегка наклонилась. Её глаза вспыхнули красным светом в темноте.

— Держись крепче и задержи дыхание, — сдавленно произнесла она, чувствуя, как под ногой трескается земля, мышцы горят адским пламенем, а собственное сердце стучит где-то в горле. Дивина успела лишь кивнуть, как обе девушки в мгновение исчезли со своего места.

Зловещая тишина опустилась между застывшими на месте людьми. Ореол лунного затмения в небе медленно менял свой цвет с золотого на алый. И в этот момент замершие на своих местах опустевшие наконец смогли двигаться. Их переполняла энергия, а в ограниченных разумах словно поселилась чужая воля. И воля эта говорила им преподнести луне крови. Чем больше, тем лучше. Вдалеке послышался гул нарастающего многоголосого воя.

Опустевшие подчинились воле своей богини.

Тем временем по улицам замершего города пронеслась едва заметная тень, ловко лавируя между застывшими на месте людьми, изгоями и баррикадами. Йоко знала, куда идти, но понятия не имела, зачем. Одно она осознавала точно: если Дивина сказала, что это необходимо, значит так и должно быть. Вот только тревожное ощущение её лишь усиливалось. Едва затормозив при высоких дверях храма, она ногой вышибла створки, замедляясь и вбегая внутрь, потратив в общей сложности на дорогу не больше двух минут.

Дивина сдавленно пыталась дышать на её руках, пока Танака осторожно несла её по храму, с опаской прислушиваясь к сбитому хрипу в лёгких сирены. Она повертела головой по сторонам и заметила, что у алтаря лежало несколько бессознательных тел. Её слух уловил медленное биение сердец, значит, те были ещё живы. Тем не менее она нахмурилась.

— Див… Что-то серьёзно не так, — она мотнула головой в сторону бессознательных людей. Город и так словно вымер, потонув в тишине и темноте лунного затмения, а тут и вовсе ощущалось нешуточное давление.

Сирена высвободилась из хватки вампира и оперлась на свой посох.

— Послушай, что я скажу, Йоко, — криво усмехнулась она. — Ты же помнишь, что через месяц я буду свободна от службы, правильно?

— Конечно. Но при чём тут это? — непонимающе и настороженно наклонила голову вбок Танака. Сирена тяжело вздохнула, откидывая назад свои взлохмаченные за время их бега волосы.

— При том, что мне необязательно иметь божественное покровительство, раз я всё равно собиралась уйти из храма, — криво улыбнулась она, неожиданно ударив наконечником посоха по полу, выбив этим едва заметную искру. Вокруг вампирши тут же вспыхнул светящийся зеленоватым оттенком круг, и сердце Танаки болезненно ёкнуло.

— Див! Что ты собираешься сделать?! — в ужасе вскрикнула она, видя, как сирена повернулась и отправилась к алтарю. Она сделала шаг за ней, но круг отбросил её обратно. Это был барьер из божественной силы. Такой разрушить было очень сложно, и даже чистокровному вампиру потребовалось бы много времени для подобного. И Дивина это прекрасно знала.

— Не беспокойся. Я не собираюсь умирать или творить дерьмо в этом роде, — немного грустно улыбнулась она. — Я же не Аддамс. Если потерплю крах, то мы просто проиграем и умрём. Всё просто, не так ли?

— Нихрена не просто, Див! Стой! Что ты творишь?! — вампирша снова ударила барьер. На её пальцах выросли длинные когти, а в горле послышался звук средний между шипением и рычанием. Даже если она не хотела, но боевая форма могла помочь, то Йоко готова была пойти на это. Её плечи хрустнули, а руки начали удлиняться.

— Я знала, что так будет, поэтому и заперла тебя в барьере. Прости. Ты всё равно не сможешь меня остановить, — мягко улыбнулась сирена и пошла к алтарю под рассерженные нечленораздельные звуки, которые издавал обращавшийся в боевую форму вампир.

Брови Дивины нахмурились, и она тяжело вздохнула. Она прекрасно осознавала, на что шла и какие будут последствия. Однако и рисковать собой она была не намерена. Не беда, если после этого её лишат благословения. Не страшно, если отберут способность к резонансу. Свою жизнь она должна была одной несносной вампирше. И никакой бог её не отберёт.

***

Он был полон ярости, и ею можно было выжигать земли на сотни миль вокруг. Где это видано, чтобы сопровождение в сотни опустевших практически испарилось за считанные минуты. Соах, конечно же, знал, что такое Ихабоды, но разве не должны были они реагировать замедленно? Он был уверен, что к тому времени, как они минуют барьер, исполинские деревья его уже не заметят.

Вот только всё пошло не так, как думал Соах. Сначала, когда он уже хотел спешиться с лошади, из темноты крон сквозь барьер в них полетели стрелы. И не обычные стрелы, а напитанные силой Тьмы. Они были смертоносными и быстрыми, пробивая насквозь тела опустевших и рассыпаясь прахом, едва коснувшись земли. Вот только их было слишком много. А он ведь точно знал, что в лесу был всего один смотритель. И даже если с ним была его дочь, то это всё равно лишь два существа. Так откуда же взялся этот град стрел?! Неужто проклятая Королева Топи предала его и встала на сторону смотрителя? Это могло бы объяснить такой шквал стрел.

Но едва он начал вдумываться в это, пытаться что-то сделать и приказать своим магам создать щиты, в движение пришли Ихабоды. Сначала послышался жуткий треск, словно бы падало гигантское дерево, ломая на своём пути соседние деревья, а потом сверху опустились исполинские ветви. Земля содрогнулась, взметнувшись вверх вперемешку с камнями да с телами опустевших и его слуг, а воздух наполнили крики боли и вой монстров. Такого он точно не ожидал, и всё происходящее поначалу ошеломило его. А после и привело в бешенство. Как какие-то жалкие, тщедушные, неполноценные твари посмели на него напасть? Он ведь знал, со слов Лорел, что смотрителем была молодая девчонка. Одна единственная ведьма! Даже вкупе с его дочерью, которая могла пробудиться к этому моменту, это всё было просто невозможным. Такое ощущение, что за барьером находился как минимум отряд магических стрелков. Или толпа нежити. Значит, Лорел его всё-таки предала… Этого он с рук им не спустит!

Соах изначально не собирался здесь демонстрировать свои силы. У него было мало времени до того момента, как его подручные наконец закончат с поселением, которое они собирались принести в жертву ради нисхождения Гекаты. И тогда… Когда воплощающийся бог будет уязвим, он должен был забрать себе его силу, став тем, кого эти земли никогда не видели: полубогом. Его тело вполне могло вместить в себя столько энергии, ведь тот столетиями готовился к этому дню.

Но ему снова помешали.

Соах был терпеливым. Он знал, когда нужно было отступить, оставить проигранный бой и вернуться позже с большей силой, дабы утопить в крови обидчиков. Но сейчас он не мог просто так оставить эту девчонку в лесу. Помимо его матери, она была единственным истинным оборотнем, и в случае гибели Гекаты, часть её сил теоретически могла перейти к ней, если он не успеет взять её под свой контроль. Этого не должно было произойти.

~ ХВАТИТ! — громогласно прорычал он, вкладывая в голос столько сил своей сущности, сколько мог. Это нужно было заканчивать. И быстро. Никакой барьер и лес не могли его остановить. И чтобы какая-то девчонка смела ему препятствовать — немыслимо!

Лес словно бы замер. Ветви Ихабодов застыли в нескольких десятках футов над землёй. Соах бросил своего коня и пошёл вперёд, наслаждаясь моментом собственного триумфа. Всего одного слова его хватило для того, чтобы остановить великие Ихабоды. О чём тут было вообще спорить. К чему всё это сопротивление?

Он просто возьмёт, что хочет, и вернётся назад. К исполнению своих планов. А когда всё закончится — сотрёт чёртов лес с лица земли, завоевав сердце Тьмы. Чёрные Колдуны прошлого были слишком высокомерны, думая, что смогут контролировать Запретный Лес. Он же не собирался контролировать то, что невозможно было сдержать изначально. Потому что собирался его уничтожить. И тогда ничто не помешает ему взять то, что предначертано. Он станет истинным чёрным волком из пророчества. Вот только прерии ему были не нужны изначально, а значит, и королева из предсказания не сможет помешать. Зачем ему земля изгнанных, когда перед ним весь континент?

— Тьма… Сколько высокомерия, взгляни на это, — призрачный голос, в котором было слышно неприкрытую ехидную издёвку, пронёсся эхом по замершему лесу, резонируя и отскакивая от деревьев.

Соах остановился, почти дойдя до барьера. Это его насторожило. Всё должно было подчиняться его воле. Так откуда было это ощущение тревоги?

— Отвратительно. В плохом смысле этого слова, — второй голос, сильно похожий на первый, но более человеческий и с недюжинным презрением в нём, так же исчез с едва различимым эхом среди деревьев. Соах вздёрнул голову вверх, потому как его ухо уловило странный шорох откуда-то над ветвями. Его золотые глаза пытались выискать что-то среди них, но он никого не видел и даже не чувствовал на уровне энергии.

В этот момент он ощутил, как волосы на его теле встали дыбом, и тут же отпрыгнул в сторону. Как раз вовремя, ведь в место, где он только что стоял, вонзилось длинное чёрное копьё, от которого энергия Тьмы сочилась так, словно бы оно было создано из самой ночи. Эта атака была поистине смертоносной и могла навредить даже ему, вот только тот, кто его бросил, просчитался, потому что в этот момент он заметил его. Её.

Наглая маленькая девчонка с чёрными глазами и волосами, заплетёнными в две тугие косы. Вокруг неё струилась Тьма, словно призрачная накидка на худых плечах, и он это отлично видел.

— Ведьма! — зарычал он, чувствуя, как его тело изменяется в мгновение. Он давно привык к обращениям и мог изменить форму в считанные секунды, не боясь ни боли, ни последствий, которые со временем сошли на нет. В этом облике его силе не было предела. Ярость застилала его разум. Как какая-то тщедушная самка посмела его оскорбить?! Посмела вынудить его применить свою настоящую силу?! А ведь в этой форме его не мог удержать даже барьер Запретного Леса. Если наивная дура думала, что сможет спрятаться за ним, то она сильно ошибалась.

— Потомок! — тревожно снова прозвучал призрачный голос, но было уже поздно. В один прыжок огромный серебристо-белый волк с чёрным пятном на груди оказался на верхних ветвях Ихабода прямо перед носом ошарашенной этим фактом ведьмы. Соах не стал ждать или давать момент для драматической паузы. Он тут же рванул вперёд, намереваясь вгрызться клыками в горло ведьмы. Потому что колдунам нельзя было давать ни секунды времени на действия. Он должен был оборвать её жизнь как можно быстрее.

Клыки сомкнулись на чужой шее…

И прошли сквозь пустоту.

Волк недоуменно клацнул пастью, вертя головой по сторонам. Он же точно чувствовал её присутствие. Он видел её прямо перед собой.

— Как такой идиот смог сотворить культ Гекаты? — одновременно раздражённо и разочарованно вздохнул второй голос, и ухо Соаха дёрнулось. Он взглянул вниз и увидел стоявшую на земле девчонку с двумя косами, прямо под корнями Ихабода. Она флегматично встретилась с ним взглядом и разочарованно покачала головой, отступая назад в тень исполинского дерева и исчезая в ней.

— Я думала, что это будет хотя бы интригующе, — её голос снова раздался на самой грани слышимости, но уже где-то наверху. Волк поднял свою огромную голову, золотистыми глазами уставившись на миниатюрную женщину, стоявшую на верхних ветвях. И ещё одну, точно такую же, на соседней ветви. Соах недоуменно моргнул. Двойник?

— А в итоге ты просто зазнавшаяся пустышка, — произнёс ещё один идентичный первому голос, но уже с другой стороны. Волк почувствовал, как шерсть на его загривке встала дыбом. Он переводил взбешённый взгляд с одной копии на другую и не мог их сосчитать. На всех верхних ветвях, по одной на каждой, была та же женщина в тёмных одеждах и плаще. Как это было возможно?

— Без своих кукол ты просто ничтожество, — хмыкнул очередной двойник, и это стало последней каплей для Соаха. Он взревел и рванул вверх, на следующую ветвь, в мгновение оказываясь рядом с очередным двойником, но почему-то полностью его игнорируя. Потом ещё мимо одного, и ещё.

Он понял, как найти оригинал.

— Уэнс! Он тебя видит! — прозвучал новый голос, наполненный паникой. Этого он ещё не слышал. Но было уже поздно. Чёртова девчонка почти ушла в тень, когда он её настиг.

Огромная пасть распахнулась, но прежде чем клыки достали ведьму, в него что-то влетело на полной скорости, вышибив ударом из груди воздух и отбросив в сторону с такой силой, что едва не разорвало плоть на куски. Всё, что ему удалось заметить, так это смазанный светлый след в воздухе.

Огромный волк прокатился по толстой ветви дерева и рухнул вниз, только чудом успев зацепиться лапами за следующую, не соскользнув ниже. Как только он это сделал, то сразу же почуял внизу нужный ему запах вместе с тем, который ещё не ощущал. Соах посмотрел вниз и увидел волчицу. Она была меньше него, её шерсть не была белой, а скорее светло-золотистой с нелепыми цветными пятнами в гриве. Её глаза были голубыми. Это слегка расстраивало. Значит, кровь её была не чиста.

Тем не менее в груди Соаха заворочалось довольное и злое рычание. Он нашёл её!

— Ты про кое-кого забыл, — раздался зловещий призрачный шёпот, и ветвь Ихабода, на которой он стоял, резко ушла вверх, подкидывая огромного волка в воздух, чтобы уже через мгновение в его тело врезалась ещё одна, отбросив с силой вниз, так, что пока он летел, проломил собой несколько толстых ветвей. Удар был такой силы, что его оглушило и на мгновение дезориентировало. Однако подобное всё ещё не могло его убить.

Шатающийся волк, рыча, поднялся с земли. Его бок кровоточил, пробитый осколками древесины Ихабода, лапы подкашивались, а перед глазами всё плыло от боли. Но он смог увидеть её.

— Т-ты… — произнёс волк хрипло, наклоняя голову и прижав уши. Его цель была прямо перед ним. Лапы зверя напряглись для броска, пока он не сводил взгляда со светло-шкурой волчицы. Её голубые глаза смотрели на него с отвращением, но ему было плевать. Его не волновали ни мысли, ни чувства волчицы. Ему нужно было лишь её живое тело.

Оборотень разочарованно вздохнула, сделав неторопливый жест передней лапой, высвободив один коготь, и начертила что-то на земле. Только сейчас Соах понял, что ведьмы рядом с ней не было.

— Это «Крестус». Руна, обозначающая бар-р-рьер, — взрыкнула она, положив лапу на то, что нарисовала на земле. Поверхность почвы под её лапой засветилась красным. И вдруг тело Соаха начало тяжелеть. Он дёрнулся вперёд, но не смог даже сделать пары шагов, рухнув на землю, придавленный словно тысячетонной каменной плитой вместо воздуха. Золотые глаза бешено вращались в глазницах, пытаясь увидеть причину ловушки, в которую он попал, но ничего не находили.

— Это «Иба» — дух, и «Лод» — мертвец, — холодным голосом добавила волчица, стоя на том же месте и проводя когтем по земле. Снова едва заметно вспыхнуло красноватое свечение под её лапами. И Соах ощутил могильный холод, прошедший по его телу. В его поле зрения вдруг появились чьи-то полупрозрачные ноги, и он медленно с содроганием поднял взгляд, узнавая давно забытое лицо собственного брата, которого когда-то убил. В груди огромного волка впервые за множество столетий прозвучало нечто похожее на тихий скулёж.

— Думаю, ты многих убил за годы своей жизни, не так ли? — произнёс уже запомнившийся ему голос ведьмы, и взгляд расширенных золотых глаз метнулся в сторону, где стояла волчица. Маленькая чёрная женщина стояла рядом с ней, положив руку той на загривок, до которого едва дотягивалась. Её лицо было абсолютно безэмоциональным. — Все эти духи шли за тобой годами. Теперь у них есть шанс вернуть то, что ты им задолжал.

Соах почувствовал, как его душу наполняет непонятный страх, видя, как на маленькой поляне появляется всё больше призраков. Один за другим, и даже маленькие дети. Кого-то из них он знал, но большую часть даже не помнил. Великий Соах ощутил, как его упорство истончается, словно дымка. И ему вдруг стало смешно. Кого он сейчас боялся? Это ведь лишь морок! Наваждение и не больше. Что вообще ему могут сделать жалкие призраки слабаков?

— Пр-р-разднуйте, пока можете, — хрипло выдавил он. Глаза его были полны безумного ликования. — Но уже слишком поздно!

Небо над их головами вдруг резко почернело.

Уэнсдей и Энид одновременно вздёрнули головы вверх, пытаясь понять, что произошло. На их глазах взошла полная бледно-золотистая луна, которая вдруг стала закрываться темнотой. Под хриплый торжествующий смех Соаха они ощущали, как их сердца застыли в тревожном чувстве неминуемой опасности.

— Уэ-э-нс? Что э-т-то? — заикаясь, выдавила волчица, у которой вся шерсть на загривке встала дыбом.

— Нисхождение… — выдавила сквозь сжатые губы ведьма, хмурясь и сжимая кулаки.

Она ничего не могла с этим сделать. При всём желании и возможностях. Ровным счётом ничего. Её сердце болезненно сжалось. Она не думала, что такое произойдёт. Даже в своих самых отрицательных расчётах не предполагала. Пальцы ведьмы сжались в светлой шерсти волчицы, чувствуя, как она дрожит. Уэнсдей хотела бы суметь защитить её, но просто не знала, как это сделать.

Хриплый смех Соаха на заднем плане вдруг захлебнулся, сменившись на потустороннее рычание, и обе девушки резко повернулись к нему. Огромный волк, несмотря на ловушку рун, поднимался с земли. Его лапы дрожали, спина изогнулась, но под шерстью явно перекатывались увеличивающиеся мышцы. Смотритель поняла, что энергия Гекаты, вырвавшаяся на свободу, даёт ему силы, и выругалась себе под нос. Она тут же дёрнула волчицу, прерывая её панический скулёж.

— Беги! Быстро! Куда угодно, но как можно дальше отсюда! — почти панически заговорила она, с силой вцепившись в шерсть волка. — Если Геката поглотит тебя, я ничего не смогу сделать! Энид!

— Нет! — почти прорычала оборотень, оскалившись. — Я никуда без тебя не пойду!

— Дура, нет времени на упрямство, — огрызнулась ведьма, а в зрачках её вспыхнул колдовской огонь. Сила Тьмы начала просачиваться прямо из земли под их ногами, окутывая их ноги и поднимаясь вверх, как туман. Уэнсдей озадаченно моргнула. Даже она такого как-то не предполагала.

— Лучше не двигайтесь, — послышался шёпот Гуди откуда-то из теней, и обе девушки замерли, не решаясь даже повернуть головы. В этом шёпоте было столько напряжения, которое они ни разу не слышали от предка Аддамс. — Бежать уже поздно, — так же шёпотом добавил голос древней ведьмы и затих. Уэнсдей и Энид обе ощутили, как на их плечи словно бы что-то давит. Волчица скосила глаз вверх, заметив, как ореол лунного затмения стал наливаться красным, и ощутила, как всё её естество словно бы куда-то тянет. Зовёт. Манит. На заднем плане своего сознания она услышала едва различимый шёпот, который говорил ей идти. Куда? Кажется, она когда-то его слышала, но не могла вспомнить где и когда.

Энид медленно моргнула, отгоняя наваждение. Это оказалось сложно. Как будто шёпот в её голове становился всё более и более настойчивым, а тело почти ему повиновалось без её ведома. Однако она стояла на месте, всё ещё осознавая себя и то, что чувство, возникшее на периферии её сознания, ей не принадлежало. Тонкие пальцы смотрителя в её шерсти чуть заметно сильнее сжались, и оборотень едва не вздрогнула от этого. Она чувствовала и даже слышала сердцебиение своей ведьмы совсем рядом, и это вновь её немного успокоило, заставив окончательно прийти в себя.

Но если Энид смогла противостоять зову, то Соах — нет. Вернее, он пытался. Катался по земле, воя да рыча, раздирая когтями почву и дерево. Его тело словно набухало, а глаза перманентно застилала темнота. Разум оборотня боролся за контроль над собственным телом, вырывая его с боем. Но он неизбежно проигрывал.

По спине волчицы прошлась дрожь. Она не знала, что произошло и по какой причине ей удалось сохранить рассудок, но была напугана тем, что могло стать и с ней, не случись этого.

Пока земля под их ногами не содрогнулась.

Воздух словно бы зазвенел, и его наполнил гул, как будто от удара молотом по наковальне. В небе что-то ярко вспыхнуло, и прозвучал голос, от которого вибрировал воздух в лёгких, а кровь в жилах вскипала.

— ПРОЧЬ С МОЕЙ ЗЕМЛИ! — словно раскат грома прокатился чей-то разгневанный зычный потусторонний вопль, и темнота неба, словно ткань, была сорвана, отброшенная чем-то тяжёлым, а ореол лунного затмения разбился на мелкие кусочки, рассыпавшись падающими крохотными звёздами.

Ведьма и волчица ошарашенно наблюдали за тем, как над их головами высоко в небе оставшаяся темнота падала, похожая на погребальный тяжёлый саван.

В их сторону. В сторону леса!

— Дерьмо… — выдохнула ведьма, вцепляясь пальцами в светлую шерсть. Её руки дрожали от нарастающего давления бурлящей вокруг энергии. А волчица панически скулила рядом, сделав резкое движение в её сторону, словно бы пытаясь прикрыть собой смотрителя, хотя толку от этого бы всё равно не было.

Время словно замедлилось для Уэнсдей. Она медленно моргнула, понимая, что мир замер. Её чёрные глаза повернулись в сторону волчицы, замечая, как медленно заливает золотом радужку голубых глаз. Ведьма глубоко вдохнула, ощущая, как под кожей струится темнота. Она знала, что подобное могло произойти, но предполагала, что Тьма выберет Гуди. Однако Мать Кошмаров и первозданной темноты решила по-другому.

Уэнсдей прикрыла глаза, чувствуя, как лёгкие затапливает концентрированная, почти жидкая чернота, затрудняя дыхание. Её тело словно до краёв наполнилось вибрирующим негодованием, а глаза застелила тьма, сделав их полностью чёрными, даже белки. Ведьма не хотела бы так просто отдавать своё тело, но понимала, что если она этого не сделает, то все они погибнут прямо здесь просто из-за того, что Великая Тьма не успеет вовремя среагировать.

Словно в замедленном мареве, рассыпая по контуру движений крохотные чёрные искры, её рука поднялась сама собой вверх. Её захлёстывало ощущение осознания чужим разумом, который взирал на мир её глазами. Непонимание, негодование… ярость! Уэнсдей мало чего боялась в этой жизни. Даже сама смерть её не пугала, являясь старой подругой семьи. Не так давно она осознала, что страх в ней всё же присутствовал. И он был не за себя. За семью, за друзей, за Энид. Но это… Это было слишком.

После своего эксперимента с гомункулом ведьма обзавелась седой прядью в чёлке, но сейчас ей казалось, что ещё немного и все её волосы станут такого же цвета, как у Гуди. На мгновение мелькнула мысль: а не потому ли предок была седой? Когда-то она ведь тоже пустила Тьму в своё тело.

Из-под их ног поднялась темнота, подобно чёрному, маслянистому и густому дыму от разгорающегося пожара в недрах земли. Бесконечный поток силы, дремавший в глубинах леса тысячу лет, в одно мгновение пришёл в движение, ринувшись вверх, туда, куда указывала её рука. Сейчас она могла видеть её: несформировавшееся до конца тело слепой старой женщины, вокруг её головы рассыпался ореол лунного затмения, а чёрная мантия, накрывавшая небо, лоскутами тянулась следом за её падением по небосводу. Однако в груди её зияла огромная дыра, пробитая чем-то, источавшим тёмно-красный свет.

Уэнсдей ухмыльнулась самыми кончиками губ. Кто-то заставил чужих богов вмешаться. И этот самый бог отбросил Гекату в сторону Запретного Леса, не дав ей снизойти в их план реальности до конца.

Что ж, это был отличный ход.

Ведьма выдохнула вместо воздуха чёрный туман, наблюдая за тем, как энергия Первозданной Тьмы вырвалась из недр леса, взвиваясь вверх огромными длинными призрачными шипами. Они впились в падающую на них сверху темноту, бледнеющую на глазах и рассыпающуюся на осколки. Божественные энергии схлестнулись в противоборстве, но Геката не могла даже попытаться сопротивляться. Тугие жгуты силы Тьмы стянулись вокруг зарождающегося бога и утянули вниз, под землю леса, освободив небеса от чужого присутствия.

Тьма явила себя миру впервые за полторы тысячи лет. И исчезла. Так же, как и появилась. Внезапно, словно стихийное бедствие, оставляя за собой вопросы и ощущение страха, будто вырезанное на костях разумных, заставших этот момент.

Время медленно восстанавливало свой ход, а силы покидали тело смотрителя, заставляя её пошатнуться и чувствовать себя такой слабой на контрасте с ощущением переполнявшей её энергии, что ей хотелось просто лежать и не шевелиться. Кровь стучала в висках, а голова гудела так, что мир вокруг слегка плыл.

Волчица, стоявшая рядом, поражённо моргнула, успевая заметить, как знакомый образ ведьмы постепенно развеивался. Вот только он существовал на этом плане реальности, что было невозможным. Всего на пару мгновений, но она увидела, как смотритель и её облик изменились. Над её головой висел тонкий обруч с зазубринами спереди, сотканный из такой же тьмы и напоминавший своеобразную корону; руки, грудь и шея были покрыты чёрными перьями, похожими на изящное узорчатое платье с высоким воротником, а фигуру облегало тёмное марево, словно оберегая и мягко обнимая. И без того тёмные глаза Уэнсдей заволокла Тьма, сочившаяся даже изо рта, носа и ушей, да спадала по щекам, похожая на злые чёрные слёзы. Вот только их там не было на самом деле. Всё это было лишь мимолётной иллюзией.

Энид задавалась вопросом: не почудилось ли ей всё это? Но она отчётливо ощущала, как всего на мгновение её ведьма исчезла, а место её заняла та, чей простой взгляд в свою сторону она будет помнить всю оставшуюся жизнь.

Ныне все живые существа на сотни миль вокруг вживую наблюдали, как пала не родившаяся толком богиня, которой даже не должно было быть на этом свете.

Ведьма медленно и сухо сглотнула, приходя в себя и чувствуя, как подкашиваются её ноги. Волчица рядом с ней тут же подставила шею, как когда-то очень давно в тот злосчастный день их встречи с химерой.

Рядом с ними из тени выпала Гуди. Её тело слегка хаотично подёргивалось, а взгляд был расфокусированным. Она деревянным шагом подошла к ним и осела на землю.

— Матушка… Она в гневе, — едва слышно выдавила древняя ведьма. — Я… Я ощущаю, как перемалывается твердь глубоко под землёй. Как сходят с ума тени Ихабодов. Это... ужасно.

— Гуди, — подала ей руку пришедшая в себя смотритель, хоть и сама ощущала, что ей тяжело стоять на ногах. Древняя ведьма медленно подняла на неё взгляд и моргнула, пытаясь сосредоточиться. Она неловко приподняла руку, и Уэнсдей ухватила её за неё, помогая той встать.

— Мы… Мы должны уйти отсюда. Сейчас же, — произнесла она, и смотритель кивнула, хмурясь. Она перекинула руку предка через своё плечо, позволяя той на себя опереться. Ведьма понимала, что имела в виду предок. Она так же ощущала, как разорвалось множество энергетических связей в теле гомункула, соединяющих его с душой Гуди. Это ещё можно было исправить, но, увы, не здесь и не сейчас. Не тогда, когда Первозданная Тьма в ярости перемалывала новорожденного бога глубоко в своих владениях. Они будут сейчас тут лишними. И даже договор смотрителя не поможет.

— Надолго? — тихо спросила она, направившись к барьеру из леса, да сжимая губы от напряжения. Давление Тьмы постепенно усиливалось, словно бы Мать Кошмаров силком выталкивала их из леса. Ничего не понимающая волчица тут же пошла рядом, беспокойно вертя головой из стороны в сторону. Она не знала, что происходит, но всей собой ощущала, что старшая ведьма была права. Им действительно стоило уходить. И как можно быстрее.

Где-то на полянке за их спинами внутри барьера, окружённый сотнями молчаливых призраков, лежал неподвижной громадой волк по имени Соах. Энид с опаской покосилась на него, но поняла, что теперь им не стоило его бояться. Что-то словно шептало ей в душе о том, что этот человек почти мёртв. И она решила поверить этому.

— До Литы, как минимум, возвращаться не стоит, — всё ещё словно оглушённая ответила Гуди, цепляясь за Уэнсдей и раздражённо тряся головой в попытках как-то сфокусироваться. — Потом… Потом нужно вернуться. Матушка будет ждать. Есть что-то… Что она хочет отдать.

— Отдать? — нахмурилась Уэнсдей, подходя к барьеру и кладя на него свою ладонь. Слова древней ведьмы её насторожили. Тьма ничего не отдавала. Она даровала или забирала. Но отдавать? Что и кому?

Пелена защитной оболочки вздрогнула под её прикосновением и распалась со звоном. Это было неожиданно, поэтому все трое замерли на мгновение. Барьер себя раньше так не вёл, и это стало чем-то настораживающим. Гуди молчала, а Уэнсдей решила пока не тревожить её, кивнув волчице. Все трое перешагнули незримую границу леса, испытав при этом ощутимое облегчение от прекратившегося на них давления.

За их спинами послышался шум, похожий на тонкий звон вперемешку с надсадным скрежетом. Волк и две ведьмы обернулись, наблюдая, как за ними, словно из осколков стекла, снова складывается барьер. В этот раз он был тёмным и ощущался, как нечто очень тяжёлое и злое. Волчица напряжённо сглотнула.

— Что вообще произошло? — хрипло проговорила оборотень, в голосе которой слышалось отчётливое и слегка раздражённое рычание. Однако прижатые в страхе уши и хвост говорили о большем, чем она могла себе позволить.

— Полагаю, нам нужно выяснить это самим, — вздохнула Уэнсдей, глядя на горизонт, залитый лучами закатного солнца. Где-то в той стороне находилась Каменная Кость. И она чувствовала, что все ответы (или хотя бы большую часть) они найдут именно там.

***

Он не знал, как именно появился на свет. Однажды он просто ощутил тепло и пополз к нему, ведомый простым желанием быть ближе к мягким и тёплым рукам его создателя, что бережно о нём заботился, как и о его братьях. Он не знал, что это было такое, но ощущал, что у него есть некое предназначение. Но у него не было ответов и не было возможности спросить. Всё, что он мог, — это ползать, есть и красить, когда его просили. Ему не нравились холод и шум. Поэтому он выбрал себе хозяина. Самого тихого, того, кто тоже не любил холод и шум. Хозяин дал ему имя.

Он чувствовал пустоту, когда его создатель и хозяин покинули дом. Он не знал, что ему делать, когда стены, что он считал целым миром, рушились, падая вниз горящими странным огнём обломками. Неро понимал, что происходит что-то плохое. Но его братья лишь бестолково сбивались в кучу вокруг него самого. И тогда он решил их спрятать. Ведь он был самым большим и самым тёмным. Неро растянул своё тело, закрывая братьев, и попытался заползти как можно глубже. Перед ним неожиданно открылась маленькая дверь, и он заполз в неё вместе со своими братьями. Это было сложно, ведь он нёс всех их в себе, не давая никому сбежать. Там, наверху, было опасно. А им нужно было вернуться к хозяину и создателю. Для этого нужно было сначала выжить.

Неро не знал, что значит жить. Вернее, знал, но не понимал. По какой-то причине в его скудном сознании были знания, но он не понимал, для чего они были нужны и какой с них прок. Он замер, заставив братьев затихнуть. Снаружи было очень шумно и бродили опасные существа. А он ничего не мог с этим сделать. Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем мир содрогнулся, а всё вокруг заполнило темнотой. Он слышал чей-то голос, и голос просил его жить.

Он пришёл в себя гораздо позже. С неба лилась вода, а вокруг него были лишь обломки. Неро впервые понял, что он такое. Он осознал, что слился вместе с братьями в одно существо. Он не хотел этого, но так вышло. Неро просто думал о том, что должен быть здесь. Ему подарили жизнь, значение которой он всё ещё не понимал, но ощущал её значимость. Он должен был дождаться создателя и хозяина. Может быть, теперь он сможет спросить. А ещё он понял, что голоден. Как странно. Раньше он никогда такого не ощущал. Он ел, потому что мог. А теперь должен был есть, чтобы жить. Ему это не нравилось. Неро понял, что ему повезло. Его тело могло поглощать практически любую субстанцию, чтобы получить пищу. Это было удобно. Но он скучал по голосам братьев и по создателю с хозяином. Когда же они наконец вернутся?

Неро был счастлив. Он впервые ощутил это будоражащее чувство, когда почувствовал создателя и хозяина. Он узнал их. И они узнали его. Они назвали его имя. С ними пришло страшное чёрное существо. Но дом сказал, что ему не стоит его бояться. Неро верил дому. Ведь у них были одни хозяева.

Но вскоре они снова ушли. И он пошёл за ними. Он чувствовал боль своих создателя и хозяина. Их злость, их негодование. Ему это не нравилось. Кто-то сделал им что-то очень плохое. Неро не понимал слов, но чувствовал каждой своей каплей, как тёплые руки становятся прохладными, как голоса тех, кем он дорожил, становятся тише.

Но он был таким медленным. Так медленно полз. Неро ненавидел это. Он впервые разозлился. Потому что, когда наконец добрался, понял, что создатель и хозяин снова ушли. А вместе с ними ушло чёрное существо. Он был опечален, расстроен и зол. Ведь сам покинуть это место не мог.

И тогда он встретил его. Сначала Неро думал, что это его создатель, ведь они были похожи, но быстро понял, что это не так. Существо было злым, было ранено и еле могло ползти. Неро не знал, что с ним делать. Тогда он снова услышал тот самый голос, который когда-то просил его жить. И этот голос сказал ему съесть это существо. Неро был в замешательстве, но голос сказал, что это враг его создателя. Тот, кто сделал тёплые руки прохладными. Тот, из-за кого они ушли. Он снова разозлился. Его некому было остановить. Он пожрал это существо, хотя оно отбивалось, кромсало его плоть клыками и когтями. Раз за разом. Но Неро был больше и сильнее. Его тело было жидким, и его нельзя было ранить ни когтями, ни оружием, никакими клыками. Он был живым и почти бессмертным. А существо стало пищей.

Он сделал то, о чём его просил голос, и почувствовал удовлетворение. А ещё пропал наконец голод. Голос шепнул ему на прощание, что создатель и хозяин вернутся. И он пополз обратно к дому.

Он будет ждать. И он дождётся.