До самого вечера Ангела молчала, не желая никаким образом затрагивать тему произошедшего. Да, она вспылила. Да, ей совсем не нравилось то, что происходит. Да, пришлось сделать то, что она сделала… но виноватой себя доктор не чувствовала и не собиралась ни перед кем извиняться. Хотя, насчёт невиновности можно было бы и поспорить, вот только она даже не думала противоречить сама себе. Ей уже изрядно надоела эта глупая борьба сердца и рассудка, но ещё больше надоело всякий раз, пусть и мысленно, становиться на сторону сердца. Да, пускай она контролировала себя и никогда не выходила за рамки, но всегда хотелось большего. По крайней мере, так было раньше… сейчас же Ангела горела лишь нестерпимым желанием сбежать и оказаться вне зоны досягаемости.

— Я устала, — неожиданно вслух произнесла доктор, откладывая в сторону ещё один заполненный листок. Можно было подумать, что она говорит о работе… ещё бы, сидеть без движения столько времени, любой устанет! — Много ещё осталось?

— Чуть меньше половины, — ответила О’Доран, вот только в голосе не прозвучало ни намёка на усталость. Женщина периодически поднималась из-за стола и выходила из кабинета за кофе, либо просто разминалась. Она ненавидела бумажную работу, и этим всё сказано. — Если тебе надоело сидеть, принеси кофе.

Ангела даже не стала возражать, услышав просьбу, ведь все пустые стаканчики, в том числе осушенные ею, целый день приносила Мойра. Она поднялась и ощутила, как затекли ноги и шея, но, тем не менее, всё же вышла из кабинета. Всякий раз, усаживаясь за работу с документацией, Ангела непременно повторяла себе одну и ту же фразу: «Нельзя долго засиживаться, нужно хоть иногда подниматься». Из раза в раз происходило одно: она совсем не отвлекалась до тех пор, пока не дойдёт хотя бы до половины работы, а после — ужасно мучилась с болями в шее, спине и руках.

— Чувствую, такими темпами мы просидим здесь до полуночи, — со вздохом заметила Ангела, когда поставила стаканчики на стол и села обратно, удобно откидываясь на спинку стула.

— А если ты продолжишь нудить, то и вовсе до утра, — как бы между прочим заметила О’Доран, делая глоток кофе. Она тоже решила прерваться и поднялась, обходя стол и останавливаясь позади коллеги.

— И что ты мне предлагаешь делать? — со вздохом спросила Ангела. У неё совсем не осталось сил на издевательства и споры, но разве кто-то давал право отказа?

— Сядь прямо и молчи, — тон женщины был больно серьёзным, и доктор не решилась ей возразить. Она поставила стаканчик на стол и выпрямилась, зажмуривая глаза.

Некоторое время ничего не происходило, и Ангеле стало страшно, но, когда она ощутила тяжесть чужих рук на плечах, то успокоилась. Вопреки всяческим представлениям, Мойра касалась её мягко, с осторожностью массируя шею и плечи. Её пальцы были тёплыми, но почему-то всегда казалось, будто они холодные. Впрочем, глядя на эту женщину всегда первым делом думаешь о холоде, даже несмотря на то, что её волосы можно сравнить с пламенем; даже несмотря на то, что рядом с ней щекам становилось жарко; даже несмотря на то, что её поступки, вопреки колким фразам, зачастую говорили об обратном… Ангела расслабилась окончательно, погружаясь в воспоминания, приятные и одновременно с этим болезненные.

***

Доктор Циглер часто задерживалась на работе допоздна, но никогда не получала от этого особенного удовольствия. Где-то в глубине души она радовалась, когда получала руководство над новым проектом, но никогда не высказывала мнение по этому поводу. По окончанию разработки всегда приходилось заниматься отчётами, которые Мойра в очередной раз спихнула на неё. Ангела тяжело вздохнула, ставя точку и закрывая очередную папку. Не так часто приходилось работать совместно с О’Доран, но всякий раз заполнение бумаг оставалось на её плечах.

«О, доктор Циглер, отчёты — работа руководителя, — с усмешкой отговаривалась генетик, игнорируя просьбы бывшего врача. — А руководство проектом поручили Вам, не так ли?»

Она потянулась, с хрустом разминая шею и плечи, и с грустью взглянула на часы. Почти полночь. Начало официального выходного дня, который, похоже, на этот раз таковым не будет. Ангела зевнула, прикрыв рот рукой, и перевела взгляд на стопку бумаг, которую необходимо разобрать до понедельника. Здесь определённо не обойтись без пары чашек кофе, и автомат, к счастью, находился неподалёку от рабочего пространства. В коридоре раздался шум, и уже через минуту она несла обратно кружку с горячим американо.

— Удивлена, что Вы всё ещё здесь, доктор Циглер, — вернувшись в кабинет, она застала там Мойру, которая с виду совершенно не казалась уставшей и держала в руках тонкую папку. — Скопилось много работы?

— Не вижу в этом ничего удивительного, — пробубнила в ответ Ангела, отпивая на ходу глоток кофе. — Интересно, что делаете здесь Вы?

— Облегчаю задачу, — женщина протянула коллеге папку. — У меня нашлась лишняя минута, чтобы заполнить часть бумаг.

Ангела даже не знала, что сказать по этому поводу. Ругаться и отвечать колкостью не было сил, да и не в её стиле. Она поставила кружку на стол и просмотрела бумаги, принесённые О’Доран. Их было не так много, но достаточно, чтобы уменьшить время работы часа на два. она положила заполненные документы к другим таким же и не смогла сдержать облегченный вздох. Доктор не обращала внимания на то, что до сих пор не осталась в кабинете одна, и подняла стопку, чтобы убрать в шкаф и забыть до самого понедельника. Усталость, которую маленький глоток кофе совершенно не прогнал, потихоньку брала верх, и Ангела пошатнулась, едва не теряя равновесие.

— Вижу, Вам действительно нужна помощь, — заметила Мойра, придерживая коллегу за плечо и отбирая неудобный груз, чтобы положить на предназначенное для него место. — Если попросите, я могу уделить этому каплю своего драгоценного времени.

— Думаю, я справлюсь сама, — она действительно устала и хотела отдохнуть, но должна была доделать работу. — Спокойной ночи, доктор О’Доран.

Мойра в ответ лишь усмехнулась. Она смотрела прямо в покрасневшие глаза Ангелы, поражаясь тому, как часто эта девушка противоречит сама себе. Ещё пару дней назад она буквально умоляла взять на себя часть этих чертовых бумаг, а теперь добровольно отказывалась от предложенного содействия. Впрочем, на самом деле, целью визита женщины было совсем не это. Она резко наклонилась к коллеге и настойчиво поцеловала, даже не думая прижимать к себе крепче. Уверенность в том, что это даже не потребуется, оправдала себя, когда девушка робко ответила на поцелуй, даже не пытаясь оттолкнуть. Всё равно было бы бесполезно.

Прямо сейчас из головы Ангелы вылетели все мысли, которые и так с большим трудом держались там, и усталость временно отступила. Она обвила шею коллеги, прижимаясь как можно крепче и ощущая, как теплые руки проникали под тонкую блузку и гладили по спине, очерчивая линию вдоль позвоночника, затем переместились под юбку и сжали упругие ягодицы. Доктор возмущенно замычала, разрывая поцелуй, но отстраниться полностью ей не дали, лишь сильнее прижали к себе, возвращая руки обратно на спину.

— Мне казалось, ты не возражаешь, — Мойра с усмешкой смотрела на неё, словно наслаждаясь тем, как на бледных щеках появляется обжигающий румянец. — Но, раз так, я могу уйти.

Ангела ничего не ответила, она лишь прикрыла глаза и потянулась за очередным поцелуем, возбуждающим, погружающим сознание в совершенное безумие и лишающим всяческих мыслей. Ловкими движениями рук она развязала галстук и расстегнула пуговицы черной рубашки, снимая и бросая прямиком на пол. Мойра тоже не стала медлить и также быстро лишила коллегу одежды, оставив только кружевное нижнее бельё, и усадила на пустой стол. Новая порция документов могла бы и подождать: сейчас появились дела поважнее.

О’Доран снова усмехнулась, ведь происходящее действительно доставляло удовольствие и даже в какой-то степени льстило самолюбию. Она наконец-то избавила девушку от ещё одной ненужной детали одежды и сжала грудь, очертила пальцами ореолы возбужденных сосков и слегка оттянула их, наслаждаясь томным вздохом. Женщина наклонилась и тут же приникла губами к соску, скользнула по нему языком и взяла в рот, продолжая пальцами играть с другим.

Она стала медленно опускаться ниже, выцеловывая каждый сантиметр кожи, и вскоре добралась до бёдер. Мойра провела ногтем по кромке трусиков, мучительно долго стягивая их вниз и бросая на пол. Она осторожно раздвинула ноги девушки и лизнула внутреннюю сторону бедра, щекоча нежную кожу, после чего провела кончиком языка по клитору. Ангела громко застонала от удовольствия, даже не думая о том, чтобы сдерживаться, ноги задрожали. О’Доран снова лизнула её кончиком языка, неторопливо водя им, и остановилась, игнорируя возмущённое мычание и настойчивые намёки на желание продолжения. Подождав немного, женщина продолжила лизать её, но уже всей шириной языка, то ускоряя, то замедляя темп. Ангела уже была близка к пику наслаждения, но Мойра неожиданно остановилась и отстранилась.

Крохи смущения, оставшиеся после неожиданного поцелуя, давно исчезли, вместо них появилась страсть, затмевающая остальные желания. Ангела не могла отдышаться и по-прежнему немного дрожала, но всё же слезла со стола и резко стянула с Мойры штаны и нижнее белье, заставляя наклониться, взять в рот два пальца и облизнуть их. Она совсем не хотела ждать, предпочитая сразу переходить к решительным действиям. Ангела провела пальцами по клитору, слегка надавливая и массируя его круговыми движениями. Послышался возбужденный вздох, короткий, но наполненный чувствами. Она поняла, что О’Доран давно хотела этого, и не стала противостоять желанию. Резко войдя в неё двумя пальцами, Ангела принялась двигать ими внутри, поначалу, постепенно ускоряясь. Генетик тяжело дышала, из её груди изредка вырывались стоны, но заканчивать вот так никто не собирался.

Она заставила девушку остановиться и легла поудобнее, брюки окончательно упали на пол с тихим шуршанием. Ангела поняла намёк и забралась на стол, оказываясь сверху. Она осторожно раздвинула пальцами половые губы и уверенно провела языком по самому чувствительному месту, ощущая, как Мойра снизу сделала то же самое. Она дразнила, касаясь лишь кончиком, но в какой-то момент пальцы снова оказались внутри. Ангела двигала ими неторопливо, вбирая клитор и легонько посасывая. Она чувствовала, как О’Доран поддавалась каждому движению и вновь начинала терять контроль, изредка прекращая умелые ласки.

Это произошло быстро, но обеим показалось, что прошла целая вечность. Волна тепла и наслаждения, зародившаяся внизу живота, постепенно распространилась по всему телу, вызывая дрожь и ощущение лёгкости и совершенной свободы. Ангела слезла со стола и упала на удобный офисный стул, голова кружилась, а усталость, которая временно отступила, вновь вернулась. Мойра не шевелилась, только никак не могла отдышаться. Всё пошло несколько не по плану, но разве в таких делах можно что-то планировать? Они обе, всё же, устали для чего-то более интересного, но этого, как оказалось, достаточно.

— Тебя слишком легко уговорить, — заметила О’Доран, но теперь в её голосе слышалось непривычное добродушие. — Не думала, что смогу так глубоко тронуть твои чувства.

— Ты давно меня волнуешь, — в нормальном состоянии Ангела никогда не стала бы говорить подобное вслух, скорее, обошлась бы намёком на нарушение субординации, но прямо сейчас, испытав головокружительный оргазм, она не могла мыслить здраво. — Я думала, ты сразу заметила это.

— Утром ты будешь ненавидеть меня так же сильно, как и всегда, — пообещала генетик, но хозяйка кабинета уже не слышала ничего. — Ненавидеть по-настоящему, а не просто убеждать всех в этом.

Она уснула, и, когда проснулась, всё вернулось на свои места. Ангела всё ещё сидела на стуле, но была полностью одета, одежда Мойры, разбросанная в порыве страсти, исчезла. Пожалуй, прошедшую ночь можно было считать сном, если бы не одна деталь: все документы были заполнены и лежали в шкафу, а генетика и след простыл. Лишь на утреннем совещании в понедельник Ангела узнала, что доктор Мойра О’Доран отправлена в длительную командировку для укрепления сотрудничества с организацией «Blackwatch»… и да, она действительно начала ненавидеть её гораздо сильнее прежнего, но лишь потому, что та исчезла, не сказав ни слова.

***

Девушка резко открыла глаза, когда почувствовала горячее дыхание возле уха. Видимо, погружённая в воспоминания о прошлом, она задремала и не заметила этого, но прямо сейчас вместо усталости и злости Ангела чувствовала сожаление. Если бы Мойра не исчезла тогда, если бы они только поговорили утром, всё могло обернуться совсем иначе! Она повернула голову и в очередной раз столкнулась взглядом с О’Доран, внимательно рассматривающей её лицо. Если бы всё случилось иначе… если бы только всё случилось иначе!

— Спасибо, мне уже лучше, — Ангела неловко улыбнулась, но так и не смогла отвести взгляд. Сердце отбивало бешеный ритм, но она ничего не могла поделать. — Думаю, мы ещё успеем сегодня попасть домой до утра!

— Думаю, товарищ капитан будет против, если мы попадём к тебе, — генетик ухмыльнулась, намекая на то, что пора бы уже прервать зрительный контакт, иначе последствия не заставят долго ждать.

— Иди домой, — она тяжело вздохнула и опустила голову, когда О’Доран отстранилась. — Я сама здесь закончу.

— Ну, раз так… — Мойра посмотрела на часы и пожала плечами. Восемь вечера — не так поздно, как она думала, но и не так рано, как хотелось бы. — Доброй ночи, доктор Циглер!

Когда женщина закрыла за собой дверь кабинета, Ангела поднялась с места, чтобы посмотреть её бумаги. Наверняка она, как обычно, не захотела выполнять свою долю работы и просто спровоцировала её сделать обе части. С одной стороны, такое положение вещей казалось обидным, но с другой… пускай лучше она останется одна, чем снова совершит что-то непоправимое, поддавшись эмоциям.

«Что-что, а некоторые вещи не меняются никогда», — подумала было Ангела, но, открыв папку, впала в ступор. Мойра закончила работу полностью.