Эльза резко встрепенулась прерывая свой сон.

Казалось, она прикрыла глаза лишь на секунду, позволяя себе слегка расслабиться рядом с… девушкой, в которую влюблена, однако, с той нельзя терять бдительность, ибо Хани вновь пропала. Глянув на себя, Эльза заметила обычную одежду, но никак не ночную. Да и спит она обычно под одеялом, а не под покрывалом. Значит действительно заснула, прикрыв глаза, пока сидела рядом с Хани.

— Хани? — осмотрев комнату, не заметила кофты девушки и быстро взяла телефон, открывая социальную сеть и надеясь найти там ответы.

Заходя в диалог с Хани, где висело смс, девушка принялась быстро читать, боясь узнать, что это была их последняя встреча:

«Спасибо большое за тебя. Ты так вовремя появилась в моей жизни и так легко вытаскиваешь меня из всего дерьма, в котором я была по уши, что я даже не знаю, чем тебя благодарить. Давай сходим на обычное свидание? Я буду весьма приличной, обещаю. Прости, что уехала. Поверь, так нужно. И ты завтра всё поймёшь. Позвони мне, как проснешься. Даже если это будет глубокая ночь или раннее утро. Я буду рада слышать твой голос.» — Эльза влюблённо улыбалась и перечитала сообщение ещё раз, чувствуя на где-то внутри все их чувства, про которые девушки не слишком уж открыто говорили.

Набирая Ханимарен, Эльза нервно покусывала губу, улыбаясь ещё шире. Та собирается пригласить её на свидание, даже почти это сделала, осталось только обговорить время и место. Гудки тянулись слишком долго, Эльза даже думала уже сбросить, но Хани всё же приняла вызов, заставляя блондинку забыть все слова.

— Доброе утро. Я только залезла в ванную, ты прочитала?

— Прости… Сама сказала, что в любое время. Когда?

— Давай сегодня вечером? Где-то часов в пять, м? Я зайду за тобой.

— Хорошо. Уже жду, — сбрасывая, Эльза нервно хихикнула и тоже направилась в ванную, дабы привести себя в порядок.

Почему-то было очень страшно, хотя девушки уже не раз ходили гулять, да и вообще проводили много времени вместе, но само осознание того, что в этот раз будет свидание — заставляло кровь в жилах застывать. Чем вообще обычно люди занимаются на свиданиях? Гуляют, болтают и… обнимаются. А что будут делать они, если Эльзу всё ещё до дрожи во всём теле пробирает от прикосновения к рукам?

Девушка долго стояла под струями воды и смотрела на кафель, на котором пыталась рисовать водой, что стекала по её руке, пока не решилась на повтор одного давнего эксперимента.

Воспоминания от предыдущего раза заставляли покрываться мурашками не только Эльзу. Они не обсуждали этого, но Анна явно со страхом входит в ванную, боясь вновь увидеть сестру в истерике.

— Я справлюсь. Теперь всё иначе, — выключая воду и присаживаясь на бортик, облокотилась о холодную плитку и пыталась контролировать своё дыхание, стараясь не допустить печального повтора.

Было страшно, страшнее, чем в первый раз, ведь она знала, что могла действовать не только на инстинктах, но и могла напугать Анну, которая не заслуживает подобного. Закрывая глаза и нервно смачивая губы, Эльза принялась медленно гладить свои плечи и шею, представляя руки Ханимарен. Представляя, что это она сейчас здесь с ней, что это она медленно спускается к её груди, лаская бледную кожу, что обтягивала каждую тонкую косточку Эльзы.

Чуть слышно простонав, она сжала свою грудь, ощущая твёрдый сосок и то, как внизу её живота потянуло, призывая использовать вторую руку по более интересному направлению. Эльза растворилась в ощущениях. Рвано дыша открытым ртом, крепко сжимала глаза, массажируя свою грудь. Проведя кончиками пальцев по бедру и явственно представляя ухмылку Хани, когда девушка бы потянулась за рукой, Эльза резко открыла глаза, прекращая эксперимент. Её завели такие прикосновения и то, что именно Ханимарен принимала в них участие. Хоть и в воображении Эльзы.

— Надо остановиться… А то будет неловко, если Анна войдёт… — тихонько болтая сама с собой, Эльза закончила водные процедуры, а после накинула на себя халат, направляясь на кухню.

Думая, что приготовит завтрак для себя и сестры, была удивлена, увидев в столь раннее время на кухне Анну, что уже допивала кофе.

— Привет? — присаживаясь напротив, сложила руки на груди и с вопросом смотрела на девушку, которая тоже заулыбалась сестре, явно понимая, что придётся объяснить своё поведение.

— Олаф предложил сходить погулять.

— Днём? — с хитринкой улыбнувшись, Эльза встала разогревать себе молоко для каши, но продолжала поглядывать на сестру, ожидая подробностей. Как никак, она всё же волновалась за Анну.

— Нет, вечером. Ты что? - повернувшись к Эльзе, держа в руках почти пустую кружку, поглядывала на слишком красную старшую сестру, но решила не менять тему. Всё же, у них должны оставаться какие-нибудь личные вещи.

— А встала ты зачем в такую рань? - доставая тарелку и засыпая сухую кашку, поглядывала за молоком, дабы то не сбежало, пачкая плиту.

— Чтобы поделать все дела и спокойно проводить вечер. Он предложил просто погулять, а я волнуюсь, будто это свидание, - стуча короткими ноготками по кружке, Анна перевела взгляд в окно, любуясь пасмурным небом.

— Кстати о свиданиях, — заливая молоко в тарелку и присаживаясь обратно за стол, Эльза съела ложку, со смущенной улыбкой пережевывая, — Хани пригласила меня на свидание сегодня.

— Ничего себе! - внимание Анны вновь вернулось к сестре, заставляя забыть про свои волнения.

— Ага, — съедая ещё одну ложку, Эльза положила ладонь на руку Анны, улыбаясь той, — у нас сегодня будут лучшие встречи. Он тебе очень понравился?

— Ну… — опуская изумрудные глаза на кружку, сжала руку сестры, разделяя такие волнительные моменты. Как же хорошо, что Эльза идёт на поправку, — он очень умный, с ним интересно. А ещё, его хобби и то, как он одевается. Кажется, что я по уши в него втрескалась.

— Хочешь я попрошу Хани узнать о его чувствах к тебе? - продолжая держать ладошку сестры, кушала дальше, немного обдувая кашу, чтобы было не так горячо.

— Неа, спасибо, — делая глоток, Анна погладила кожу ладони сестры, наслаждаясь тем, что Эльза больше не является холодным призраком их дома, а вполне себе становится весенним ветерком. А когда сестра «созреет», то Анна точно сможет жить спокойно, зная, что и Эльза жива.

— Хочешь сама всё узнать? Главное не торопи события, — отодвигая тарелку, Эльза глянула на часы, — у меня есть ещё свободные три часа перед тем, как начну собираться. Ты не могла бы помочь мне с косой?

— С косой? То есть, заплести тебя? Да! Да, конечно. Только руки вымою, а то я вся в варенье, — вскакивая с места, уносясь в ванную огненным ураганом, Эльза подперла голову рукою, улыбаясь вслед. Как она могла столь сильно оборвать все нити, связывающие их?

Анна плела аккуратно, постоянно спрашивая, нормально ли Эльза чувствует себя и не больно ли той. Она была столь осторожна, что заставляла старшую сестру покрываться мурашками, так приятно ей было от таких полукасаний.

— Вроде готово. Ты такая красотка. А в чем ты будешь?

— А я… не думала ещё… Надо позвонить Хани и узнать, куда именно мы пойдём, — сбегав за телефоном, Эльза вернулась и, смущенно улыбаясь, покусывая внутреннюю сторону губ, ощущала как от волнения сжимаются все органы.

— Эльза? — голос Хани чуть сипел, но в целом, всё было нормально, поэтому Эльза не обратила особого внимания, начиная говорить. Может Хани курила? Она же не знает.

— Привет. Слушай, а куда мы пойдём? Просто… я выбираю вещи…

— Извини меня, — голос задрожал сильнее, было слышно, что Хани сипела не из-за курения. Она плакала. И от этого осознания, вся улыбка Эльза испарилась, заставляя девушку в волнении бегать глазами по комнате, — мы не можем… я не могу… ты такая светлая… я испорчу тебя…

— Хани, не говори так. Где ты? Просто скажи, я приеду и мы поговорим.

— Нет, Эльза. Ты не можешь спасти меня, только себя угробишь. Прощай, Эльза, — не дав девушке сказать ещё что-нибудь, Хани сбросила трубку. А когда Эльза принялась перезванивать, то обнаружила, что находится в черном списке, либо же Ханимарен отключила мобильник. Эльза устало упала в кресло, пытаясь решить, что ей делать и как быть.

— Эльза? На тебе лица нет… Что случилось? — положив руку на плечо сестры, Анна присела перед той на корточки, стараясь понять хотя бы по лицу, но Эльза будто бы заморозилась.

— Хани… она попрощалась со мной. Я не знаю, что она задумала, но уверена, что ничего хорошего.

— Я звоню Олафу. Они же друзья, может он что-нибудь знает, — не дожидаясь реакции от сестры, позвонила парню, сразу же рассказывая ситуацию и прося о помощи. Он рассказал про их вчерашний вечер, что довёз до дома и, тяжело вздыхая, явно наступая на горло своей совести, сообщил про адрес Хани. Извинился, что сам не может довести, но сказал, что попробует ей тоже дозвониться.

— Я поеду, спасибо, — разговаривая с парнем на громкой связи, Эльза воодушевилась и быстро накинула голубой джемпер, натягивая также скоро джинсы. Ей было всё равно, куда ехать, с каким таксистом, лишь бы к Хани, лишь бы понять её душу.

— Может мне поехать с тобой? Эльза, мне страшно за тебя.

— Мне тоже страшно, но… я знаю, чувствую, что надо ехать одной. Верь мне. Я буду на связи, пока не доеду.

— Хорошо, — порывисто обняв сестру, прижимаясь к её плечу, Эльза прикрыла глаза, надеясь на лучшее.

Таксист попался таким же молчаливым как и Эльза, что не могло не радовать. Он старательно объезжал пробки, добираясь до места какими-то обходными дорогами намного быстрее, чем обещал навигатор.

Эльза расплатилась и выскочила на улицу, ощущая жгучую прохладу не только по телу. Она боялась, что Хани не окажется дома. Боялась, что та с собой что-нибудь сделала.

Побежав к нужному дому, была удивлена апартаментами, но времени на осмотр огромного дома у неё не было. Что-то гнало её. Дверь оказалась не заперта, как и вторая, что очень насторожило Эльзу.

Забегая в тёмный дом, прислушалась, ведь откуда-то явно звучала Неоконченная симфония Шуберта, заставляя сердце Эльзы пропустить удар. Быстро найдя нужную комнату на втором этаже, забежала, ослепленная на миг яркой лампой.

На красивом современном граммофоне крутилась пластинка, являясь единственным источником звука, вокруг дивана валялись бутылки с каким-то алкоголем, а около них…огромное количество пустых упаковок от таблеток. И во всём этом хаосе на диване мило сопела Ханимарен, все ещё плача даже в мире снов.

— Хани, нет. Нет, нет, нет, — подскакивая к девушке и начиная ту трепать, заставляя проснуться, Эльза, на удивление, держала себя в руках и не поддавалась истерике или же панике, — открой глаза, солнце. Пожалуйста, Хани, ты не имеешь права! — повышая голос на девушку, принялась бить её по щекам, на что та реагировала, что уже было положительным знаком.

— Эльза? — еле открыв глаза и выглядя не сколько пьяной, сколько сонной, Хани вновь закрыла глаза, — ты мой глюк… значит, мне недолго осталось.

— Глюк?! Ах ты эгоистка, — ещё раз ударив по щеке, вымещая злобу за этот поступок, заставила Хани окончательно проснуться, — вставай. Где у тебя туалет? — опирая девушку на своё плечо, потащила Хани на себе. В ноябре темнело рано, да и вообще сегодня выдался пасмурный день, поэтому пока Эльза доехала до дома девушки было уже достаточно темно, из-за чего пара пробиралась буквально на ощупь.

— Стой, вот дверь. Свет внутри, — затаскивая Хани внутрь, врубила свет и открыла унитаз, снимая со своих волос резинку и завязывая волосы Хани.

Та все ещё выглядела сонной, но уже покорно пила воду, которую Эльза набирала в стоящий на раковине стаканчик.

— Пальцы в рот и поехала.

— При тебе?

— При мне. Давай, глупая, будем спасать твою задницу, — помогая Ханимарен избавиться от всего алкоголя и таблеток, девушки вскоре спустились на кухню, где Эльза заварила им чай и даже нашла какие-то суховатые печенья.

Хани молчала. Может из-за горечи на горле, а может из-за душевного состояния. Она выглядела ужасно. И было действительно не понятно: из-за спасения или из-за Эльзы?

— Я не хочу давить на тебя. Но, может быть, попробуешь рассказать? - пытаясь завязать диалог, чтобы понять Ханимарен, Эльза осматривала кухню.

Та была очень просторной, хоть и будто бы нежилой: пустые полки в шкафчиках и холодильнике буквально кричали об этом. Девушки же сидели за барной стойкой, что являлась единственным столом на кухне, достаточно близко друг к другу, но под взглядом Эльзы, хоть тот и не был презирающим или же яростным, Хани будто бы уменьшалась в размерах, что вызывало ощущение непреодолимого расстояния.

— Я… мне стыдно, — принимая чай из рук Эльзы, чувствовала, что вот-вот вновь расплачется.

— Стыдно? - Эльза говорила тише, старалась придать максимальную нежность своему голосу, помогая Хани открыться ей.

— Да. Я предпочла сдаться. А ты приехала по темну в другой конец города, откачала меня и… все ещё рядом. Ты сильная, но я боюсь утащить тебя в своё болото без дна.

— Мы со всем справимся, хорошо? — взяв ладони Хани в свои, аккуратно гладила их. В спешке, она даже не взяла любимые перчатки, без которых чувствовала себя всё такой же спокойной. Может быть тактилофобия покинула её, давая спокойную жизнь?

— Тогда я хочу кое-что рассказать.

— Хорошо, — но их прервал стук в дверь и крик Олафа, который грозился убить Хани, — пойду открою, а то соседи вызовут копов.

Получив кивок от Ханимарен, Эльза подошла к двери, сразу же останавливая Олафа рукой в грудь и выталкивая того на улицу, закрывая за ними дверь.

— Я рад, что ты здесь. Что было? - парень был напряжен. Его глаза сузились, а мышцы стали видны даже на шее, показывая, насколько он зол.

— Попытка… - думая вначале сказать про суицид, Эльза резко запнулась, ощущая, какое оно тяжёлое для восприятия, - она… она наглоталась таблеток. Успокойся, Олаф. Я вовремя приехала… просто… не кричи на неё, она и так еле живая сидит.

— Таблеток? — сдуваясь на глазах и прислоняясь к колонне позади, Олаф приложил руки к голове, судорожно осматривая грязный пол под ногами. Но волновало парня точно не это.

— Хей, - положив ладони на его плечи, не давая парню погрузиться в свои негативные мысли, Эльза чуть гладила его, успокаивая, - всё обошлось. Я теперь буду рядом. Пойдем, я чай только вскипятила, — заводя парня внутрь, тот сразу же кинулся с объятиями к Ханимарен.

— Олаф? — обнимая друга в ответ, Хани прижалась к нему, прикрывая глаза. Ей было очень страшно, однако, теперь она жалела о своей минутной слабости, позволившей ей едва ли не погибнуть и причинить боль самым любимым людям в её жизни, самым родным.

— Я… Я должен был остаться вчера с тобой и помочь. Прости, — голос парня задрожал. Ему тоже было стыдно. В то, что он поверил Ханимарен, будто бы та справится со своим домом сама, что всё наладилось, что просто уехал, радуясь за подругу.

— Ты не виноват. Я неверно оценила свои силы. Олаф, — гладя друга по спине, Хани ощущала их общую ошибку. Она знала, что это будет сложно, но до последнего храбрилась, а Олаф поверил, хоть и знал, насколько хороша подруга в роли лжеца.

Эльза же не совсем понимала, о чем они, но тоже ощущала, как её душа сворачивается в тугой узел от осознания того, что она действительно могла опоздать. Надо тому водителю пять звёзд поставить и лично поблагодарить.

— Всё, Олаф, успокаиваемся, — утирая свои слёзы и слёзы друга, улыбалась ему дрожащими губами, а после глянула на Эльзу, — мы запутали Эльзу.

— О боже. Представляю, как это выглядело, — вытирая свои глаза, достал мобильный и написал Анне смс, сообщая, что с Эльзой всё в порядке и сам он скоро поедет к ней.

— Да всё в норме. Насколько давно вы дружите? - Эльза сделала глоток из непривычно маленькой кружки, с нежностью и едва заметной улыбкой глядя на друзей.

— Мм, - парень чуть нахмурился, притаскивая себе высокий стул и садясь между девушками своеобразным треугольником, не мешая и им самим видеть друг друга, - с младшей школы. Я тогда уже начинал носить закрытые вещи, защищающие мою бледную кожу. Выглядело странно, но Хани продолжала со мной общаться, хотя многие лишь говорили за спиной, крутя пальцем у виска.

— Да, а когда у него появилась аллергия на солнце, то вечерами мы были вместе. Наши родители нас шипперили, но благо Олаф не влюблялся в меня, являясь самым лучшим другом. Да и вообще, меня привлекала моя соседка по парте.

— Уже тогда? — Эльза была рада, что вывела друзей на другую тему, ведь теперь они улыбались, хотя чуть красные глаза и сообщали о недавних слезах.

— Ага. И первым узнал Олаф. Мы едва не подрались, ибо она тоже ему нравилась.

— Я с ней переписывался. Она кидала мне домашку. Да и просто общались неплохо.

— И как, обошлось? - Эльза искренне улыбалась, слушая их рассказ, который плавно перетекал от одного рассказчика к другому.

— Мы решили признаться в один и тот же день, но, как оказалось, она молча переехала, обрывая с нами контакты. Несчастливая у нас первая любовь, — Хани оживилась, даже румянец появился на щеках. Уже увереннее сделала глоток чая, охотно протягивая к нему руки, — зато теперь не делимся.

— Почти, — Олаф улыбнулся, глядя на Эльзу, — мы теперь ходим по сёстрам.

— Чего? — задав вопрос одновременно, девушки выглядели очень удивлёнными. А Олаф смущённо улыбался.

— Твоя сестра, Эльза. Она… Милая? - румянец, проступивший на белой коже, выглядел странно, но большего всего удивляло не это, а то, как заулыбался Олаф. Такую нежную улыбку Эльза у него ещё не видела.

— Ты же знаешь, что если обидишь — я тебя закопаю? - решив всё же показать себя старшей сестрой, охраняющую младшенькую, показала ему кулачок.

— Знаю. И клянусь вызывать у неё только улыбку. Она прекрасная, даже не скажешь, что ей шестнадцать.

— Зато закон скажет, — пошутив, Хани сделала очередной глоток, с улыбкой глядя на друга и… Эльзу.

— Я приличный молодой человек. Не то, что ты, - подшутив на Хани и слегка толкнув её в плечо, встал с места, - итак дамы, мне уже пора, а то твоя сестра ждёт меня на чай, — обняв Хани ещё раз, что-то шепнул ей, на что получил уверенный кивок, из-за чего улыбнулся, — до встречи.

Покинув девушек и захлопнув за собой дверь, парень набрал Анне, сообщая, что уже скоро будет, теперь точно.

— Эльза, насколько сильно ты злишься на меня? - едва Хани увидела в окне, как машина Олафа сверкнула фарами, обернулась к Эльзе, глядя на ту с виной. Ей никогда не загладить эту ошибку, но она будет всегда пытаться.

— Злюсь? Думаю, что на самый максимум моих сил. Мне хочется ударить тебя ещё пару раз, но ты выглядишь так жалко, что я боюсь тебя убить.

— Ого, теперь понятно в кого Анна такая воинственная.

— Это я в неё. Но всё же насчет злобы, то… Я уже простила тебя. Хотя и испытываю страх.

— Я совершенно не понимаю, за какие заслуги судьба подарила мне тебя, но… если ты всё ещё согласна быть со мной, я…

— Согласна, — перебивая Хани, встала со стула и подошла к девушке, касаясь своей рукой её руки.

— Тогда мне надо тебе кое-что рассказать, пойдем, — Хани спрыгнула со стула, направляясь в тёмное крыло дома. А Эльза покорно шла за той, надеясь, что после этого диалога Хани станет легче.

Они вошли в тёмную, пыльную комнату, где не было ни капли кислорода, поэтому Эльза чихнула пару раз, пока Ханимарен забирала фотоальбом.

— Пойдём, я покажу тебе, — закрывая злополучную комнату, было видно, что Хани страдает из-за чего-то, но Эльза не знала из-за чего, поэтому просто погладила плечо девушки, надеясь так ободрить ту. Сработало.

Они молча прошли в гостиную, где было чуть чище, по крайней мере не воняло и Эльзу не тянуло чихать. Однако, она сразу заметила рояль, крышки которого были закрыты и который казался серым из-за слоя пыли. Сколько его не протирали?

Присев на диван, Хани открыла альбом, пролистывая большую часть фотографий, открывая почти в самом конце.

— Это мои родители, — показывая фото, где Хани улыбается, сидя на этом диване, Эльза тоже чуть улыбнулась. Ханимарен выглядела такой беззаботной и счастливой, — это фото сделано примерно лет пять назад. Мы только переехали в этот дом.

— Здесь почти ничего не изменилось, — глядя то на Ханимарен с фото, то на настоящую, решила больше не говорить, давая Хани шанс открыться ей. Вывалить свой самый тяжёлый скелет, который и тянет её ко дну.

— Здесь ничего не изменилось, кроме того, что родители погибли, — откладывая фотоальбом и вставая к камину, который не согревал никого холодными вечерами уже около трёх лет, присела перед ним, начиная кочергой играться с угольками.

— О, Хани… Авария?

— Да. Тебе не холодно?

— Нет, иди ко мне, расскажи мне всё, — Эльза хотела встать, но какая-то часть её советовала остаться на месте, не напрягая Хани лишними движениями. Ей всё ещё тяжело об этом говорить, а значит поделиться с камином ей легче, чем с живым человеком.

— Понимаешь, — голос Ханимарен чуть хрипел. Даже не видя её лица, Эльза понимала, что та плачет. Что всё тело девушки дрожало от воспоминаний, — я не живу дома. Помнишь, в наш первый день я сказала, что люблю долгие прогулки? Я пила в незнакомых компаниях, гуляла по опасным местам, но домой приходила лишь сменить одежду. Да душ принять. Я стараюсь даже не есть здесь, чтобы не задерживаться. Всё в доме напоминает мне о них.

— Ты не виновата, — всё же встав и став на колени позади Хани, Эльза положила свою ладонь на дрожащее плечо девушки и чуть тяжело вздохнула. Прикосновения всё ещё давались ей трудно, но наконец-то реабилитация начала работать.

— Я знаю, — обернувшись к блондинке, Ханимарен провела своей рукой по её щеке. Эльза задержала дыхание и прикрыла глаза. Однако, никакой истерики не последовало. Лишь липкий страх сжал её сердце, но и он вскоре отпустил, — ты так вовремя появилась в моей жизни.

— Я не смела надеяться, что однажды я захочу и смогу коснуться кого-либо.

— Глупая.

— Расскажешь всю свою историю? Расскажи мне о шрамах…

— Ох, Эльза. Я давно не рассказывала эту историю.

— Хочешь, я… Я буду целовать каждый твой пальчик? — смущение волной прошлось по щекам, шее и плечам Эльзы, заставляя уже пожалеть о своих словах.

— Если тебе не будет тяжело.

— Я хочу.

— Тогда я согласна, — грустно улыбнувшись, Ханимарен начала рассказ о своих родителях, — музыка в моём доме была постоянно: мама любила музицировать по вечерам, наигрывая Шумана, отец напевал разные арии во время готовки, а я… Я больше любила теорию. Музыкальные занятия, колледж, мне пророчили консерваторию, — хмыкнула и замолчала, подбирая слова дальше. В этот момент Эльза осторожно взяла левую (более покалеченную) ладошку в свои и поднесла к горячим губам, прижимаясь к фалангам.

Ханимарен замерла, завороженно смотря на чуть дрожащие прикрытые веки Эльзы.

— Всё в порядке? — открыв свои глаза, Эльза смущённо покусывала губку, заставляя Ханимарен таять в нежности к этой девушке.

— Да… Мне просто нужно собрать все мысли в кучку, после того, что я увидела.

— Плохо? Больно? Прости…

— Нет, маленькая, — перехватив её ладони, поднесла их к своим губам, но продолжала неотрывно следить за эмоциями Эльзы, стараясь не перейти за предел её нормы.

— Хорошо, я поняла, кажется… так что дальше?

— Ах, дальше, — положив ладони Разенграффе на своё бедро, поглаживая их, продолжила рассказ, — в тот день мы возвращались с другого города после концерта. Он закончился поздно и мама предлагала переночевать в хостеле, но мы с отцом храбрились и говорили, что быстро окажемся дома. Если бы я поддержала маму, то мы бы остались в отеле. Мы бы не гнали по тёмной трассе и мы бы не попали в аварию, — слёзы вновь покатились из уголков глаз Ханимарен, — удар пришелся на левую сторону. Хотя мама и пересела назад, но сидела позади отца. Нас пару раз перевернуло. Мои пальцы… их зажала дверь. Я помню свет фар, помню их крик и... и иногда во сне я слышу их предсмертное дыхание. Психиатр говорит, что возможно я действительно не потеряла сознание и всё слышала, но моя психика спрятала это. Открыла глаза уже в больнице. На руках странные железки, — тяжело сглатывая лёгкий спазм на горле, глянула на грязный рояль. Раньше в её доме была живая музыка, люди приходили будто на концерты, а сейчас… Её верный друг, её товарищ, заброшен и явно расстроен из-за трёхлетнего молчания, — мне нравилась теория. Но я была хорошим пианистом.

— Хани… — обняв плачущую девушку и прижав её к себе, ощутила волну мурашек, но отогнала негативные мысли прочь, оставляя лишь тёплые чувства к этой израненной душе.

— Я не прикасалась к инструменту три года. Я избегала тем музыки… Эльза… Всё напоминает мне о них… я их очень люблю… Я… Я сыграла тебе и… я начала говорить о музыке с тобой. И мне стало легче. Я думала, что время и ты вылечили мои раны. Но зайдя вчера домой и пытаясь убраться, испытала огромную вину и боль. Я даже переночевала в своей спальне, надеясь, что утром станет легче, но утром меня начала бить истерика. Когда ты звонила, я принимала ледяной душ. Надо было сразу тебе сказать, надо было признаться, но я… Я так хотела сделать первый шаг к нашим отношениям…

— Хани, боже, — крепко прижимая девушку к себе, Эльза судорожно гладила то плечи, то спину, то перебирала волосы Хани. Её тоже трясло. Вспомнился год после смерти родителей. Год её обострения, когда даже таблетки не всегда спасали.

— Эльза… Ты дрожишь. Эльза? — отстраняясь от девушки, обхватила её лицо за щёчки, с волнением глядя в глаза. Свои щипали, но Эльза точно была важнее всего, что творится у Хани, — что с тобой?

— Я вспомнила своих родителей. Точнее, год их смерти. Я закрылась от Анны, закрылась в себе и… Пила одни таблетки, из-за которых сидела в комнате без еды и тупо смотрела в стенку. Я едва ли не превратила себя в овоща.

— Но что случилось?

— Я получила нагоняй от бабушки. Она тогда взяла на нас опекунство и часто бывала у нас. Она рассказала мне об Анне, о том, что та часто сидит около моей двери, прислушиваясь, жива ли там хотя бы я. Это пробудило меня. Я вновь начала ходить к психиатру, даже избавилась от таблеток, но моя фобия так и осталась на высоком уровне.

— У меня никого не осталось. Олаф, да пару знакомых друзей родителей.

— И из-за этого я плачу. У тебя не осталось семьи.

— Эльза, — гладя лицо той, улыбалась, смотря ей в глаза, — скажи честно, ты всё ещё хочешь возиться с моими тараканами?

— Хочу. Очень сильно, Хани, — наклонившись к девушке, прижалась своим лбом к её, прикрывая глаза.

Страх пытался заполонить всё естество Эльзы, пытался увеличиться в размерах как туман, но свет от любви держал его в единственном тёмном углу, не выпуская и давая Эльзе насладиться этой близостью.

А у Хани меньше тряслись руки и без сигарет. И как бы ей не хотелось поцеловать сейчас Эльзу, она знала, что без первого шага от самой Разенграффе просто не смеет ничего сделать.

Их отношения будут на доверии друг другу, на прикосновениях, которые приятно жгут кожу, хотя и не являются чем-то пошлым. И на любви, которая помогла вылечиться двум душам. Пусть не окончательно, но они будут выползать из этого болота, крепко держа друг друга за руки.