Энид волнуется перед больницей, поэтому хватает наушники и старается убрать все свои мысли из головы громкой музыкой.
Она стоит у не особо длинной лестницы и перед глазами всплывают различные моменты из детства. Когда мама над ней бегала, оберегала абсолютно от всего, заботясь об единственной дочке.
У Энид была аллергия, которая исчезла также внезапно, как и появилась. И сколько же всего Синклер выслушала после…
Она выдыхает, снимая наушники и поднимаясь. Разговор с медсестрой занимает не особо много времени, а вот ожидание врача заставляет нервно дергать ногой.
Пока она не решает заглянуть в социальные сети. Обновляя фан аккаунт, рассказывая в историях, что сейчас не может столь активно всем заниматься из-за своей новой работы, она решается поискать Йоко с основы.
И слишком легко находит. Что ж, везёт, что такое имя крайне редко.
И, боже, она просто восхищается её аккаунтом: эстетика, идеальные фото с явно профессиональных фотосессий, пара видео. А у Энид несколько карточек, которые она сделала сама или с помощью не особо желающих её фотографировать друзей.
Девушка подписывается, а после удивляется столь быстрой ответной подписки и сообщению:
«Какая ты милая, боже. Сегодня Дивина пришла с друзьями и я не смогла поболтать с ней и… Ну ты поняла. Ты в больнице?»
Энид смеётся и, слегка смущаясь людей, записывает короткую индивидуальную историю, показывая Йоко, что она действительно в больнице.
«Да, босс, я жду врача»
«О… Ты нарушаешь, Энид. Но мне понравилось. Главное не привыкнуть. Все в норме? Как дела с соседкой?)) Ей зашёл кофе?»
«Йоко…» — Энид краснеет, не особо желая обсуждать свою странную соседушку вот так, — «она выпила весь стаканчик. И ты не много времени проводишь в соцсетях на работе?)»
«Ах… Ты права. Надеюсь, мой начальник меня не оштрафует. Ох стоп… Я сама себе босс!» — Энид представляет, как ярко улыбается Танака и отправляет смайлик, выходя в поиск.
Закусив губу, она пытается найти свою соседку. Знать только её имя, конечно, такое себе, но она находит. Что удивительно.
Там лишь пара фото, сделанных будто втихую и безумно много… Готики. В принципе, учитывая любовь Уэнсдей к ужастикам и черному, это неудивительно.
Но её отрывают от наблюдения, вынуждая войти к врачу и выйти с нужной бумажкой спустя двадцать минут. Что ж, по крайней мере, она точно здорова.
Выходя из больницы её взгляд зацепился за стремительно уходящую тёмную фигуру. И Энид, не давая себе отчёта, вскрикнула, побежав следом.
И, что удивительно, еле нагнала, уже ближе к повороту на их улицу.
— Уэнсдей… — она тяжело дышит, но поправляет волосы и улыбается, — так ты не вампир и иногда выходишь на улицу! Ты такая быстрая.
— Энид, — Уэнсдей лишь кивает и, не останавливаясь, продолжает идти, глядя на Синклер, у которой всё ещё был один наушник в ухе.
— Ты гуляла? Или была в больнице? — Энид старается не отставать. И, боже, спасибо матери за уйму тренировок во благо её здоровью.
— Да, — если бы Аддамс была более эмоциональной, Синклер уверена, на губах девушки тут же бы расцвела ухмылка.
— Очень… Многозначительно. А я допущена до работы бариста. Сейчас подготовлю документы и буду читать до вечера информацию, учиться в общем. А ты работаешь?
— Энид, я не хочу сближаться, — но она всё равно сбавляет темп, когда они подходят к дому. Спокойно поворачивается к девушке, будто давая ей добро, чтобы Синклер и дальше болтала.
— А… Тогда сегодня без кино? — блондинка чуть зажимается, отводя взгляд в сторону.
— Этого я не говорила. Сегодня выбираешь ты, — Уэнсдей поднимается легко, будто третий этаж для неё какая-то шутка, но всё равно ждёт Энид, оборачивается, проверяя, рядом ли эта девчонка.
— Ты знаешь, что безумно странная? — Синклер устало прижимается к стене, доставая ключи и открывая дверь, впуская их в дом.
Тут же проходит и падает лицом в подушки на диване. Кажется, перед занятием ей нужен отдых после больницы.
— Кто бы говорил, — Уэнсдей набирает прохладной воды, ставя стакан на журнальный столик рядом с Энид, а сама лишь вздыхает, падая в кресло и наблюдая. Истинная кошка.
— Ооо, водичка. Спасибо, — Энид приподнимается, осушая стакан за пару глотков и переводя заинтересованный взгляд на Аддамс, — сколько соседок у тебя было до меня?
— Достаточно. Больше семи — это точно.
— И… Как быстро они съехали?
— Максимум — неделя, минимум — в тот же вечер. Не спрашивай дальше.
— Но… Тебе не грустно? Они оставляли тебя платить одну.
— Я предпочитаю одиночество. Это лучшие моменты, когда твой разум находится в гармонии.
— Ага… А я люблю и с людьми быть, и одна находиться умею. В любом случае, я от тебя не сбегу, не надейся. Но и ты, пожалуйста, не сбегай. Хорошо? Ты странная, но с тобой комфортно. Есть будешь? — Энид вскакивает с места, тут же открывая холодильник, пока не слышит голос удаляющейся Уэнсдей.
— Я ела, Энид. И… — Аддамс будто сложно что-то сказать, но она всё же старается, — ты лучше остальных. Единственная, кто что-то видит, — Уэнсдей кивает и стремительно исчезает в своей комнате, оставляя удивленную Синклер стоять у холодильника, разглядывая закрытую дверь.
Если это был комплимент — он оказался странным. Но всё равно приятным. Поэтому Синклер делает сэндвич и уходит в комнату, где учится под пение своих айдолов, изредка качая ногой в такт. Её это нисколько не отвлекало, зато мать раздражало.
Но не будем о плохом.
Энид отвлекается тогда, когда слышит тихий стук. Смаргивает усталость, замечая, что за окном потемнело и она просидела за различными статьями огромное количество времени.
Она вскакивает и удивлённо смотрит на Уэнсдей, которая в черной толстовке выглядит безумно мило.
— Занята?
— Нет, что ты! Все в порядке! Я… Как раз думала взять отдых на сегодня, — Энид взмахивает рукой, ощущая как на губах расцветает яркая улыбка.
— Тогда… Кино? — и если Уэнсдей отводит взгляд, ощущая себя слегка неловко от такой просьбы, Энид это нисколько не комментирует, зато возвращается в комнату, позволяя Уэнсдей оглядеть стены с плакатами женских корейских групп, и хватает свой плед.
— Идём! — она садится на свою часть дивана и терпеливо ждёт, когда в свой угол заберется Аддамс, чтобы вновь накинуть на неё свой радужный плед, — так ты не будешь мёрзнуть. У тебя есть одеяла? Я могу отдать тебе одно из своих, если что!
— Все в порядке. Это… Особенности организма, — она кивает и несколько быстро переводит взгляд на экран телевизора, ожидая, чем же её будет «пытать» Энид.
И когда та включает Сонную лощину, брови Аддамс невольно приподнимаются. И это уже точно не остаётся без внимания.
— Есть фильмы ужасов, которые даже рекомендуют к просмотру на 14 февраля. Тем более, тут молодой Джонни Депп, — Синклер, которая является стопроцентной лесбиянкой, лишь с улыбкой пожимает плечами, переводя взгляд на экран.
— А ещё Кристина Риччи, которая выглядит как прекрасный ангел смерти, — Уэнсдей кивает, тоже отдавая всё своё внимание Синклер, которая улыбается от подобного замечания.
Брюнетка вновь встаёт с титрами, но не уходит столь же молчаливо, как в предыдущий вечер.
— Я удивлена, как такая болтливая и яркая девушка может спокойно высидеть два часа кино. Снов, Энид, — однако, она всё равно оставляет последнее слово за собой, отрезая себя от обескураженной Энид закрытой дверью.
Синклер слегка хихикает. А после уходит в свою комнату и специально концентрируется на звуках за стеной, без которых, кажется, теперь никогда не сможет уснуть.