— Уэнсдей очнулась! — именно с этими словами Энид залетела в кофейню за пять минут до своей смены. Некоторые гости посмотрели на неё с вопросом, но решили ничего не уточнять.
Зато Йоко, бросившая тряпку, быстро оказалась у Энид и схватила ту за ладони.
— Боже. Это правда? Серьёзно? И где она? — осматривая помещение, в которое Энид точно зашла одна, Йоко погрустнела, — она забыла всё?
— Йоко, — подхватывая девушку за руку, уводит с середины кофейни за барную стойку, — во-первых, да, это правда; во-вторых — ей нужно вернуться в норму. Она лежала полгода и её мышцы заметно ослабли. И в третьих… Мы поцеловались, — Энид смущается на последней фразе и широкая улыбка Йоко абсолютно не помогает.
— Ну, наконец-то. Значит, вы теперь вместе? — она почти шепчет, да и в целом старается звучать мягче, накрывая ладонь Энид своей.
— Ну мы это ещё не обговаривали, но… Думаю, да…
— Ты украла сердце самой Уэнсдей Аддамс. Если бы кто-нибудь узнал из школы, то я бы хотела глянуть на их лица, — она снова смеётся, приобнимая подругу, радуясь, что совсем скоро увидит ещё и вторую.
— Не думаю, что это необходимо, — Энид чуть бурчит, пока натягивает фартук и собирает волосы назад, — как у тебя хоть дела? — она старательно переводит тему. Говорить об Уэнсдей, которая очнулась и, видимо, является её девушкой, можно было часами, но становиться той самой подругой, которой хочется поскорее закрыть рот — она не желала.
— У нас всё хорошо, да, — Йоко смущается, отводя взгляд и закусывая губу. Энид смотрит внимательно, ожидая, пока подруга выскажется, — я предложила ей жить со мной. Ей ближе к колледжу и всё такое… Она сказала, что подумает. Я тороплюсь?
— Ну… Вы не особо долго встречаетесь, но у вас, хоть всё и бурно, вроде нормально. Ссоритесь?
— Неа, — Йоко с влюбленной улыбкой (ах, так вот как выглядит Энид, говоря про Уэнсдей) потирает кружку, после переводя взгляд на блондинку, — мне кажется, я её знаю всю жизнь. Будто она та, с которой я готова встретить старость. Она временами, конечно, очень серьёзная и ответственная, но… Я хочу попробовать с ней всё.
— Ууу, подруга, ты влюбилась по уши, — Энид, хихикая, ощущая лёгкость на душе, толкает Йоко бедром.
— Ну да, куда мне до тебя и Уэнсдей. Вы же уже живёте вместе. Кстати, что насчёт двойного свидания? — она смеётся и Энид шокировано смеётся в ответ.
— Ну нет, обычно такое плохо кончается. Мы будем с тобой шутить всё время, а Дивина и Уэнсдей терпеть нас. Неа, Йоко, ни за что.
— Ну да, вам бы вначале хотя бы вдвоём сходить. Я уверена, эта штучка отведёт тебя в бомбический ресторан.
— Иди ты, — Энид смущается, понимая, что, учитывая дом Аддамс, так и будет. Чёрт, теперь ей нужно задуматься о расширении гардероба…
— Куда? — Йоко продолжает хихикать.
— Вообще… Как тебе идея сходить со мной как-нибудь на шоппинг? Я так давно не лазала по магазинам с одеждой…
— Платье хочешь присмотреть на свидание? — тут же получив удар полотенцем по плечу, Танака поднимает руки, сдаваясь, — ладно, ладно. Сходим. Мне тоже надо присмотреть что-нибудь. Хочу отвезти теперь Дивину тоже в какую-нибудь шикарную штуку.
— Тебя оттуда выгонят, и Дивине придётся краснеть за тебя, — они шутят, но в голове Энид уже родился один подходящий образ для подруги.
— Иди ты.
Они шутят ещё какое-то время, пока вместе с приходом посетителей Йоко не уходит, оставляя Энид одну.
Та ловко обслуживает, а после, решив покопаться в соцсетях, замечает подписку и сообщение от… Уэнсдей.
«Спасибо, что принесла кружку. И приходила ко мне. Мне ждать тебя завтра?»
Сказать, что Энид чуть не упала со стула — ничего не сказать. Она едва ли сдерживает счастливый писк, понимая, что спугнет немногочисленных гостей, что спокойно пьют кофе, работая в ноутбуке. Но шумно вздыхает, тут же отвечая.
«Здравствуй, Уэнсдей. Боже, мне до сих пор не верится, что всё теперь хорошо. Да, конечно, я приду. Тебе что-нибудь нужно? Хочешь чего-нибудь? Кофе не принесу, даже не проси. Что ты вообще любишь из еды?»
«Принеси себя. Это главное. Я люблю острую еду, но мне её нельзя. Поэтому… можешь принести то, что нравится тебе.»
«Ты хочешь, чтобы я запищала на всю кофейню, скажи честно?
Я принесу тебе мясо. Ты же ешь мясо, да? У тебя есть аллергия на что-нибудь?»
«Раньше, я бы сказала, что на сладкое, но теперь в моей жизни есть ты, так что… Почему ты можешь запищать?»
Энид прячет свои губы в руке, шумно выдыхая и всё же попискивая. Однако, достаточно тихо, чтобы на неё не обратили внимание.
«Потому что ты милая. И я запищала, да. Как твоё самочувствие?»
«Врачи провели какие-то анализы, взяли кровь. Мама сидит рядом и передаёт тебе привет. Я не отвлекаю?»
«Ты — никогда. Ей тоже. Я сейчас покраснела и улыбаюсь, как дурочка. Выгляжу, как Йоко»
«Видимо, у неё всё хорошо. Мне действительно сказали пить поменьше кофе. Оказывается, на моей голове остался шрам. Маленький.
Мне придется провести в больнице около двух месяцев. Но с шансом, что, если всё будет хорошо, меня будут отпускать через месяц на выходные домой.»
«Как ты вообще себя чувствуешь?» — Энид закусывает губу, глядя в смартфон.
Ответ не заставляет себя ждать. Видимо, Уэнсдей никто не отвлекает.
«Хочу спать. Мне… не хочется закрывать глаза. Но врачи говорят, что всё в порядке. И обратно я не вернусь. Я могу тебе писать, когда проснусь?»
«Всё будет хорошо. Не бойся. Я буду рядом. Пиши в любое время. И отдыхай.»
«Спасибо, Энид. Ещё рано такое спрашивать, но… Ты сходишь со мной на свидание, когда я смогу самостоятельно ходить?»
«Конечно. Я не заберу свои слова обратно. Я влюблена в тебя чересчур сильно, Уэнсдей Аддамс. А ещё ко мне зашёл посетитель. Отдыхай!»
Ей не отвечают. Видимо, девушка всё же пошла отдыхать. А Энид, едва ли сдерживая безумно счастливую улыбку, принялась за работу.
***
Энид переживает.
Сегодня уже два месяца, как Уэнсдей Аддамс очнулась, и месяц, как та предложила Энид быть её девушкой.
Но также в этот вечер их первое настоящее свидание.
Да, Энид пыталась устраивать им какие-то милые вечера в палате. Помогала Уэнсдей держаться на ногах, пока они пытались потанцевать, прилагая все силы, чтобы Аддамс не завалилась.
Но сегодня… Сегодня Уэнсдей без чьей-либо поддержки поведёт Энид, как и предполагала Йоко, в какой-то ресторан. И девушка, нервно поправляя подол платья, проверяет время, стоя у их дома на улице.
Она зачем-то вышла раньше. Её макияж, укладка и платье говорят, буквально кричат, что девушка безумно дорожит этим вечером и потратила не один на должную подготовку.
Нежно-розовое платье миди, слегка приталенное, с рукавами до локтей не было вычурным, но выглядело достаточно презентабельно. Энид надеялась. Йоко убеждала, что Уэнсдей будет в восторге, приди девушка даже в мешке из-под картошки.
Она успела два раза вытереть вспотевшие из-за нервов ладони, когда на повороте показалась знакомая машина с Ларчем. И она забыла, как дышать.
Когда темный автомобиль остановился рядом с ней и открылась дверь, первое, что она заметила, это трость. Разумеется, Уэнсдей ещё не полностью восстановилась.
Но она выходит и показывается в современном черном костюме. Пиджак кажется слегка большим, да и брюки, а вот топ, наоборот, обтягивает, показывая, будто дразня, тонкую линию белой кожи на животе.
Энид сглатывает, глубоко вдыхая, и старается не растаять, подобно вате, под чужим, теплым взглядом.
— Привет. Ты выглядишь прекрасно, — Уэнсдей осторожно подходит, опираясь на свою тёмную помощницу-трость, и берёт ладонь Энид, сразу же прижимая ту к губам, — готова?
— Уэнсдей… — Энид всё же ощущает, как ноги становятся ватными, едва удерживая её на маленьком каблуке. Но она берет себя в руки, слишком активно кивает, — ты такая красивая…
— Спасибо. Присаживайся, — Уэнсдей, будто джентльмен, помогает сесть в автомобиль Энид, а после неловко залезает следом. Морщится из-за этого, но нежное прикосновение губ к щеке заставляют её успокоиться.
— Не морщи брови. Всё в порядке, — Энид переводит взгляд на Ларча и тот, будто читая её мысли, выбирает какую-то серебряную флешку, включая лёгкую и приятную классику, позволяя паре настроиться на волшебный вечер.
— Хочу, чтобы всё было идеально. Ты заслуживаешь всего самого лучшего, — Уэнсдей, пусть и не морщится, всё равно недовольно дёргает носом, а после ощущает прикосновение сухой салфетки к своей щеке, — что?
— Я оставила след от помады. Прости. Сейчас уберу… — Энид выглядит увлеченной процессом, а Аддамс теряется в чужих голубых глазах. Поэтому, когда блондинка убирает ладонь от щеки, сразу же наклоняется, цепляя темными губами её розовые.
Абсолютно разные. У Энид даже помада с какой-то сладостью. Но Уэнсдей готова стать своими родителями, если это означает, что девушка будет рядом с ней. Всегда. Держать за руку и смотреть со смущением.
— Не извиняйся. Мне нравится ощущать твои губы, — Энид издаёт писк, и Уэнсдей Аддамс, которая кажется всем своим знакомым обычной куклой или же роботом, не может сдержать улыбки.
Когда они приезжают к ресторану, Уэнсдей вновь выходит первая, сразу же подавая руку Энид.
И не потому, что так правильно, ей попросту нравится иметь возможность касаться той тогда, когда хочется. И пусть видит весь мир.
— Я уже говорила, что ты выглядишь как АфродитаБогиня красоты и любви.? — Уэнсдей, придерживая Энид за талию, наслаждаясь жаром её тела, мягко вела её ко входу. Стараясь не хромать. Стараясь держаться достойно рядом с такой девушкой.
— Извини, но рядом с тобой разве что как ПерсефонаОтсылка на историю любви Аида (бог подземного мира) и Персефоны (богиня весны и плодородия)., — Энид, немного нервно хихикнув, осторожно прижималась к Уэнсдей и шла медленно, чтобы Аддамс было полегче.
— Да, так действительно звучит лучше, — она называет какой-то номер, и милейший официант проводит их к столику, который закрыт от остальных гостей шторками. Уэнсдей позаботилась об интимности, ничего не скажешь.
Она помогает присесть Энид и, сдерживая свои негативные эмоции, осторожно присаживается напротив, довольно выдыхая.
— Итак… Чего ты пожелаешь? — а у Синклер нет слов. На их столе стоит букет приятно пахнущих розовых цветов, слабый аромат которых напоминал о жасмине. Рядом стояла такая же розовая свеча, и блондинка, прижимая руки к лицу, старается ровно дышать.
— Дай мне секунду, я попытаюсь успокоиться, — в её глазах начинает щипать. Но она старается не думать ни о чём таком, просто… Девушка счастлива, — что это за цветы?
— Это камелия. Не нравится? — Уэнсдей, которая и без того сидела будто на иголках, сейчас вообще нахмурилась. Неужели нужно было оставить банальную розу?
— Нравится. Мне всё очень нравится. А почему именно камелия? — Энид, всё же убрав руки от лица, положила свою ладонь на всё ещё прохладную руку Уэнсдей и сжала, влюбленно глядя на свою девушку. Боже, как же она прекрасна.
— Ну… — почему-то Аддамс тушуется, отводя взгляд, — гугл творит чудеса, если умеешь им пользоваться. Камелия на языке цветов означает восхищение, совершенство, благодарность. И то, что ты — неземное существо, — даже в таком приглушённом свете Энид замечает, как щеки бледной девушки краснеют, и блондинка всё же сдаётся. Шмыгает носом.
— Ты восхитительная. Ты просто… Уэнсдей Аддамс, я так люблю тебя…
— Почему ты плачешь, аmore miоЛюбовь моя.? — Уэнсдей протягивает ей салфетку и выглядит действительно обеспокоенной. Видимо, даже спустя время нервное истощение всё ещё оказывает влияние на Энид.
— Потому что ты продумала даже цветы… — она шмыгает носом, принимая салфетку и осторожно стирает слезы, стараясь не повредить макияж. Не будем шокировать Уэнсдей, что Синклер попросту является очень эмоциональной девушкой.
— Ты заслуживаешь лучшего. И я постараюсь хотя бы немного соответствовать, — Уэнсдей говорит серьезно и Энид даже забывает, что такое думать. Будто рядом с брюнеткой могло быть иначе.
— Ты идеальна, Уэнсдей Аддамс. И не смей никак себя принижать. Меня устраивает в тебе всё.
— Даже мой сарказм и черный юмор? — так и не отпустив ладонь Энид, она мягко водит по её коже кончиками пальцев, лукаво наблюдая за поведением и реакцией своей любви.
— Даже так… — Энид переходит на шёпот и безумно ненавидит, что столы делают такими широкими. А ей бы хотелось схватить Уэнсдей за пиджак и прижать к своим губам. Особенно сейчас, когда её темные губы, со слабым следом её розовой помады, изгибаются в улыбке.
Их любовные взгляды прерывает официант.
И девушки, заказав то, что нравится каждой, берут даже бутылочку… Лимонада. Уэнсдей всё ещё ограничена во многих вещах, а Энид не стала бы напиваться в одиночестве.
Их вечер протекает спокойно. Они общаются, флиртуют, касаются друг друга. И перед десертом даже осторожно танцуют возле своего столика.
Уэнсдей смущается. Она ниже, она всё ещё неуверенно стоит на ногах, но Энид всё равно. Синклер крепко держит их двоих. И не забывает оставлять слабые следы своей помады на всём лице Уэнсдей.
Сложно сдержаться, когда её девушка так близко и такая милая.
После, выходя на прохладную улицу, Энид сама придерживает Уэнсдей.
Ларча нет, Аддамс и не планировала, чтобы тот был возле ресторана после ужина.
Поэтому девушки, наслаждаясь ночной прогулкой, направляются в сторону своей квартиры.
— Энид. Позволь задать ещё один вопрос, — блондинка сразу же с улыбкой смотрит на свою серьезную возлюбленную, зная, что почти все её вопросы не такие и страшные. Наверное. Она надеется.
— Конечно, Уэнс, — она наклоняется, нежно проводя носом по чужой скуле и наслаждается, как спустя время там загорелся румянец. Ну какая же Уэнсдей… Уф!
— Ты не против, чтобы мы продолжили жить в одной квартире? — она не смотрит на блондинку. И очень зря. Потому что та резко останавливается и хмурит брови, удерживая Уэнсдей рядом с собой.
— Слушай, Уэнс, — она вынуждает Аддамс повернуться лицом к себе и тыкает пальцем в её плечо, стараясь не буянить очень сильно, — ты та, рядом с которой я чувствую себя не то, что живой, а безумно счастливой. И нахождения в квартире одной меня безумно удручает, поэтому я рада, что ты и твоя семья позволяют мне ночевать в вашем особняке. Поэтому — да. Я против, чтобы ты возвращалась в эту квартиру. Потому что… — она выдыхает, понимая, какую большую тираду выдала, но не даёт погрустневшей Уэнсдей сказать что-либо, продолжая, — потому что я хочу найти квартиру с одной спальней. И обнимать тебя, а не твою подушку. Тебя такое устроит?
— Дай-ка подумать, — Уэнсдей ловит её руку, которая лежала на собственном плече, и нежно целует каждый пальчик, вынуждая Энид краснеть ещё ярче, чем цвет её платья, — думаю, да. Меня такой расклад устраивает намного больше.
И Энид, выдыхая со спокойной улыбкой, наклоняется к темным губам, увлекая те в поцелуй.
Спать они решили в комнате Уэнсдей, потому что у той больше постель. И в её спальне шторы полностью игнорируют свет снаружи, позволяя поспать до обеда. Что было весьма кстати, ведь завтра у Энид выходной и она не планирует отпускать свою девушку из собственных объятий.
Никто не удивлен, что Уэнсдей Аддамс является маленькой ложкой, но Энид всё равно чуть пищит в её плечо, пока осыпает то поцелуями.
— Доброй ночи, соседушка.