Всё усугубилось в обед, когда Уэнсдей, оказавшись в кругу Энид и друзей волчицы, не могла оторвать взгляда от куска мяса Синклер.

Не сказать, что у самой Аддамс в рационе не присутствовал животный белок, однако кровавое, средней прожарки, филе точно привлекало внимание. И запах… он и раньше доносился до чувствительного носа Уэнсдей, но никогда не был таким привлекательным. Таким… манящим.

— Уэнсдей? — блондинка осторожно положила руку на запястье хмурой и чересчур тихой соседки, наклоняясь к ней поближе. И брюнетка готова была взвыть от запахов, которые ловил её явно ещё лучше работающий нос. Оказывается, вся Энид пахла просто прекрасно. И Уэнсдей должна была прекращать смотреть в её тарелку, но… — ты в порядке?

— Я хочу твоё мясо, — и она резко встаёт из-за стола, разрывая контакт, от которого кожу будто бы жгло самым настоящим металлом. Прекрасно.

Она смотрит на побитых волков, один из которых вчера укусил её, а те стремительно отводят взгляд, сжимаясь за спинами буйных товарищей. Аддамс усмехается. Как занятно, что те даже не знают, в какого опасного хищника превратили и без того приносящую проблемы Уэнсдей.

А она, осматривая варианты стейков для оборотней, цепляет… один из больших. И едва ли сдерживается, чтоб прям у стола не впиться в тот. Никогда ещё Уэнсдей не была настолько голодной.

Она возвращается за стол под вопросительные взгляды, но, спокойно взяв вилку и нож, принялась медленно есть мясо, ощущая, насколько же ей становится легче. Может, не следовало вчера пропускать ужин? Может от этого жар, а не от превращения?

— Ого, ты всё-таки ешь, — Йоко пытается как-то разгладить удивление, но все почему-то не обращают на её шутку внимания. Энид даже забывает про свой кусок, с волнением наблюдая за Уэнсдей.

— Хей? — она снова мягко касается и Уэнсдей неосознанно сильнее сжимает нож, тут же отрываясь от своего обеда и глядя в голубые глаза так близко.

Энид. Запах мяса. Дыхание блондинки. Биение собственного сердца.

Уэнсдей будто бы не реагирует, полностью концентрируясь в бескрайнем океане чужих омутов. Но по итогу лишь кивает и возвращается к обеду.

— Ешь, Энид. Я тоже могу хотеть мяса, — ага. С лёгкой кровинкой, что так приятно по горлу скатывалась, падая в пустой желудок. О боже, если она правда превращается, значит ли это, что Уэнсдей должна постоянно так питаться? Её метаболизм теперь улучшен. Что будет дальше?

— И тебе приятного аппетита, Уэнсдей, — Энид всё же (зачем) убирает свою руку, тоже принимаясь к еде.

Они молчат до самого конца, и когда приходит время разойтись, Энид несколько мнётся.

— Уэнсдей. Насчёт касаний… если тебе так неприятно, то я могу прекратить. И мы снова вернёмся к тому, что было, — Уэнсдей, стоя как всегда хмуро и перебирая в голове возможные варианты того, как ей следует разнообразить свой рацион, ещё более хмуро смотрит на такую поникшую Энид.

Что ты наделала…

— Энид, — Уэнсдей не знает, что за мысли вертятся в её голове, но склоняет чуть голову, с теплом осматривая свою волчицу, — твои касания противны мне настолько, насколько я ненавижу укусы пчёл.

— Но… ты же состоишь в пчелином… ооо… о, я поняла, — и яркая улыбка, которая возникла на губах Энид, заставила даже Уэнсдей чуть прищуриться, наслаждаясь зрелищем, — значит, я могу сделать… так? — и, явно довольная своими действиями, блондинка делает широкий шаг, нарушая личное пространство Уэнсдей (хотя куда уж ещё) и проводит по её щеке, убирая выбившуюся прядку волос.

Уэнсдей замирает.

Даже матери не позволено касаться ни её лица, ни волос, потому что сразу же последует ответ. Но тут она просто смотрит. Даже не хмурится. Даже не угрожает, понимая, что что-то противно впивается в её ладонь.

— До встречи, — Энид подмигивает и более радостно упрыгивает на свои занятия и дела, а Уэнсдей, оставшись во дворе совершенно одна, поднимает обе руки, отмечая на ладонях следы от… когтей. И этих самых виновников, что были не такими, как в видении. А как у Энид, только чёрные.

— Ох, — она встряхивает рукой, заставляя ногти такими же, как раньше стать, и осматривается, надеясь, что никто ничего не увидел. А после торопливо уходит с уроков, решая спрятаться в комнате.