Невыносимая девица!

Нет, конечно, несмотря на сквернейший характер, да ещё и крепкую связь с криминалом, Северус никогда не был психопатом, не способным примерить на себя чужие эмоции и увидеть мир глазами постороннего человека. Он вполне мог вообразить, какой раздрай творится в душе его нечаянной жертвы. Похищение, издевательства, потеря близких, заточение, неведение, пугающие не посвящённого в существование волшебства странности, а теперь ещё и эта история с ритуалом…

О да, он отчётливо увидел себя на месте магглы. Представить только: ещё утром ты — самая обычная девчонка, толком не знавшая ни истинного счастья, ни настоящего горя. Таких во всём мире миллионы. Но уже вечером того же дня почему-то именно тебя незаслуженно утаскивают в ад. И отдают на растерзание самому настоящему монстру, который после всех причинённых зверств вдруг заявляет, что ты — его жена.

Да на её месте он не то, что не поверил бы, а вгрызся в глотку наглеца, посмевшего утверждать подобное!

В общем, Северус всё это прекрасно понимал. Вот только после пережитого хотелось как следует промолчаться, а пришлось удовлетворять нескончаемый поток любопытства. От большого количества болтовни даже горло разболелось — в придачу к мигрени, и конечно же раздражение подавить не удалось. Да и не хотелось. Вытерпел он допрос лишь потому, что, во-первых, был очень виноват перед девчонкой, а во-вторых… А во-вторых, Гвендолин теперь его — до сих пор не верится! — супруга, и она имеет полное право на уважение с его стороны. Последнее, правда, вышло таким себе, но это была лишь первая попытка мало-мальски нормального контакта. Сквозь преграду усталости, нервозности и стресса.

Вдобавок, пришлось садиться на метлу, из-за грёбаных авроров пробираясь в замок через окно, словно какой-то тупой влюблённый мальчишка. В тот момент думать о позорности осуществления очередного плана по спасению не приходилось, потому как перед ним стояла чёткая задача: срочно спрятать магглу ото всех недоброжелателей. 

Но теперь, когда всё самое сложное оказалось позади… Нет, не сожаление об убийстве накрыло его, и не страх перед тем, что обман с изуродованным телом незнакомки будет раскрыт. Отчего-то именно чувство стыда навалилось по полной. Застукай грозного профессора Зельеварения и Защиты от Тёмных Сил за столь хулиганскими делишками кто-то из учеников — с репутацией можно было бы попрощаться. Причём, безвозвратно.

Покинув личные покои, Северус запер двери магией. Он вполне справедливо опасался очередного приступа неуёмного любопытства новоявленной жёнушки. Как бы не отправилась она бороздить просторы Хогвартских коридоров, едва останется одна. Тот, кто действительно захочет выбраться на свободу, сумеет расправиться с любым замком. То ли дело запирающие чары. Конечно, судя по усталости на исхудавшем лице, уснуть Гвендолин готова была сразу, едва её голова коснётся подушки, но перестраховаться всё же стоило. Вдруг у не такой уж и слабой магглы откроется второе дыхание для свершения «подвигов».

Он мог бы потерпеть до утра и не поднимать Дамблдора с постели в столь поздний час. Но оставаться в одном помещении с бодрствующей миссис Гра… — с миссис… Снейп, чёрт побери этого прокля́того Хренстрейнджа! — было бы слишком паршивым завершением и без того ужасного дня. А томиться в ожидании, бродя по мрачным коридорам, очень уж не хотелось, так что Северус внаглую отправился прямиком к директорским покоям. За время беседы с хозяином-номер-два девица точно уснёт, а он сможет тихонько прошмыгнуть в свою гостиную и спокойно отоспаться на диване.

Что странно, Альбус открыл практически мгновенно, словно ожидал его появления прямо за дверью. На голове — причудливый колпак с бубенчиком, ночная рубашка до самого пола — в мерцающих звёздах, из-под подола выглядывают остроконечные тапочки. Зато на морщинистой физиономии — сосредоточенное выражение и полное отсутствие следов сна. И это величайший волшебник современности?! Удивительное сочетание инфантилизма с серьёзностью! Вот уже почти двадцать лет гложил вопрос, намеренно ли старик столь искусно отводит внимание окружающих от своей истинной сущности всеми этими блёсточками, излишней яркостью и эпатажем, или же это простое потакание странному вкусу?..

— Северус? — вклинился в мысли озадаченный голос. — Что случилось?

Разумеется, хотелось вывалить всё и сразу, лишь бы поскорее разделить с кем-то слишком огромную порцию дерьма. Тем не менее, ответил он кратко:

— Многое.

— Проходите, — пропустил его Дамблдор, посторонившись. — Видимо, действительно многое. Вы никогда не являлись ко мне среди ночи. Что-то произошло? С Томом? Или, может быть, с вашей гостьей?

Вот это подмена понятий! Оказывается, миссис Гра… Снейп — не пленница. Оказывается, она его гостья! Отвратительно было услышать подобную иронию не от какой-нибудь там Беллочки Лестрейндж, и даже не от её почившего пса-кузена, а от главного борца против зла.

Одновременно с грохотом захлопнувшейся двери, в тёмной гостиной вспыхнула добрая сотня свечей, от непривычки вынуждая сильно прищуриться. Мигрень напомнила о себе тупыми толчками в области лба и висков. Факелы на стенах коридоров горели довольно тускло, и потому окунуться в настолько освещённую атмосферу оказалось несколько болезненно. Однако с ответом Северус медлить не стал:

— С моей женой.

Повисла гнетущая пауза. Запах растаявшего свечного воска вбился в ноздри, своей интенсивностью вызвав лёгкое жжение в носу. В тишине отчётливо слышалось навязчивое тиканье часов и возня проснувшегося феникса, что удобно устроился на жёрдочке. Надо же, оказывается, на ночь хозяин забирал своего питомца из кабинета. Удивительная заботливость для любителя поиграть чужими судьбами.

— Простите, что-что вы сказали? Мне не послышалось? — уточнил директор. По тону его было вполне ясно, что он всё понял и с первого раза. — Не знал, что вы женаты.

На ехидство и фирменное вздёргивание брови сил уже не осталось. Собеседник был прекрасно осведомлён о каждом шаге каждого своего подчинённого. Так что последняя его реплика являлась ничем иным, как сарказмом.

— Нет, вам не послышалось, — едва сдержавшись от ответного выпада, подтвердил Северус. — Моя жена — та самая маггла. Я не рассказывал вам этого, потому что не оценил уровень опасности, но… Меня преследовал младший из братьев Лестрейндж. Думаю, он давно догадывался о моей деятельности в пользу Ордена. Это он притащил Гвендолин к Малфоям, потому что видел её не в первый раз. И знал кое-что ещё.

Северус остановился, чтобы собрать кружащиеся вихрем мысли воедино. Дамблдор перебивать не стал, терпеливо ожидая и давая возможность обдумать последующие слова. Спустя какое-то время удалось кое-как абстрагироваться от неутихающей боли в голове. Он продолжил:

— Видите ли, мы уже встречались с ней однажды. Давно, ещё прошлым летом. Девчонка помогла мне, а Лестрейндж, как назло, именно в тот день решил за мной пошпионить. Так что лицезрел наше с ней столкновение собственной персоной. И почему-то воспринял его, как личное оскорбление, потому что я не только принял ту помощь, но и не причинил ей… то есть, Гвендолин в ответ никакого вреда. Сегодня он снова похитил её, причём, прямо из моего дома, а потом поженил нас с целью уничтожить меня как-нибудь особенно… изощрённо. И это брак третьего типа, Альбус.

Директор как-то уж слишком заинтересованно уставился в ответ, не обратив никакого внимания на съехавшие к самому кончику носа очки.

— К сожалению, ему удалось воплотить задуманное. Но это ещё не всё. После всего я расправился с ним. Совсем.

— Вы убили его? — прямо спросил Дамблдор.

— Убил. Я убил его, иначе бы… сами понимаете.

— И что вы сделали с ним после?..

Неожиданный вопрос, заданный неожиданно задорным тоном. Северус готовился совсем к иному. Например, к охам и ахам. Или, к примеру, ужасу в голубых глазах, а после — попытке пристыдить. Своей реакцией Дамблдор разрядил обстановку, и даже малость вдохновил на максимально откровенное продолжение:

— Сжёг. Вместе с его волшебной палочкой. Никто и никогда не сумеет выйти на его след, так что проблем не будет. Но… и это ещё не всё.

— Право, вы меня начинаете пугать, — не к месту весело отозвался собеседник, следом забрасывая в рот конфету.

Всё это было так неправильно и безумно! Неуместное шутовство обречённого на смерть, их диалог на дичайшую тему в довольно странной манере, маггла в Хогвартсе… Стало бы гораздо проще, окажись весь сегодняшний день обычным глупым сновидением. Но, к сожалению или счастью, Северус очень хорошо умел отличать явь ото сна. И сейчас главенствовала именно явь.

— Сегодня я наткнулся на другую магглу, которая разбилась прямо у меня на глазах. В смысле, прыгнула с моста. Разумеется, я хотел ей помочь, но когда добрался до неё — она уже была мертва. В общем, ваша помощь в организации «убийства» Гвендолин больше не требуется. Я сделал всё, как надо.

— Уверены?

— Безусловно.

— Да-а-а, Северус. Насыщенный у вас вышел денёк, — вынес издевательский вердикт Дамблдор.

Он метнул в старика раздражённый взгляд. Как, ну как можно иронизировать в такой ситуации?! Северус не ожидал поддержки, но можно ведь хотя бы просто промолчать! Сегодня он замарал руки в крови погибшей незнакомки, впервые убил, стал мужем и побывал в роли допрашиваемого. Он чертовски устал, как никогда прежде, и мечтал только о крепком сне. Но вместо этого разглагольствовал перед директором. И вот, что получил в ответ!

— Ну не злитесь, — успокаивающим — слащавым! — тоном произнёс Альбус, и от этого тона злости лишь прибавилось. — Давайте выпьем с вами ромашкового чаю, и вы расскажете мне всё более подробно. Очень уж любопытно узнать, как магия приняла брак между столь сильным волшебником и простой магглой. 

Дамблдор призвал домовика и попросил организовать чаепитие. Чайник с чашками, а также вазочки с различными сладостями, от одного вида которых заныли зубы, молниеносно оказались на столе. Вода на кухне подогревалась непрестанно, так что ничего удивительно в таком скором исполнении «заказа» не было совершенно.

— Кстати… А где же сейчас находится ваша новоявленная супруга? — спросил старик, пока заваривались цветки.

Таиться смысла не имело. Северус ответил прямо:

— Здесь. В моих покоях.

— О. Вот как. Позвольте полюбопытствовать, а как же вам удалось пробраться мимо наших дорогих защитников, оставшись незамеченными?

Этого он боялся, пожалуй, больше всего. Правдивый ответ не останется без доброй порции насмешки. Северус ощетинился:

— Какая разница?!

— Ну, мне интересно.

— Мы влезли через окно на первом этаже, — прошипел Северус. — А до него добрались на метле. Довольны?!

Альбус захлопал в ладоши, словно маленький ребёнок, ей-богу. Его почерневшая рука при этом выглядела омерзительно.

— Я всегда подозревал, что в вас есть некая доля авантюризма, мой мальчик!..

Чай немного успокоил нервы. Когда именно старик умудрился незаметно подлить ему в чашку успокоительное зелье, Северус не понял, но выпил всё до последней капли с благодарностью. Они ещё долго беседовали, и с каждым словом тревога всё больше растворялась. Когда часы пробили четыре утра, сонливость резко навалилась с новыми силами. Нужно было возвращаться к себе в гостиную, чтобы поспать хотя бы пару-тройку часов.

— Стены Хогвартса, конечно, надёжны, но вы же понимаете, что в случае чего не спасут даже они? Я думаю, что миссис Снейп необходимо спрятать в другом месте, — неожиданно «осчастливил» его директор, когда Северус уже намеревался уходить. — И у меня есть пара идей.

Он резко подорвался с места, случайно опрокидывая на пол пустую чашку. Фарфоровые осколки разлетелись во все стороны. Действие успокаивающего мгновенно сошло на нет. В висках заколотило по-новой. Перед мысленным взором замелькали рыжие волосы и мёртвые глаза Лили. А в противовес им — карие, наполненные жизнью, несмотря на пережитую боль.

— Даже не смейте! Я уже доверился вам однажды, и больше такой ошибки я не повторю. Гвендолин теперь моя жена, и мой долг защищать её любой ценой. Она будет жить рядом со мной! Правила школы этого не запрещают.

Дамблдор слушал его тираду с какой-то жалостью, и отнюдь не равной. А ещё — с подозрением. Последнее Северусу особо не понравилось. Он понимал, что директор опасается влияния Гвендолин на своего главного шпиона. Как бы не пришлось спасать девчонку уже от «светлой» стороны. Что же, о сне придётся забыть. Нужно срочно поработать над запирающими чарами, чтобы в его отсутствие к нему в покои не сумели пробраться даже призраки.

— И до каких пор вы намереваетесь держать её взаперти, словно зверушку?

— Всю жизнь, если понадобится. Я не отдам вам её, Альбус. И не волнуйтесь, делу она не помешает. Обещаю.

С этими словами он унёсся прочь из треклятого помещения, точно зная, что выполнит данное обещание во что бы то ни стало. Уж такова его доля.

* * *

Однообразные дни сменяли друг друга в бешеном темпе. То невообразимое чувство свободы в толпе танцующих, которое Венди имела счастье познать ровно за день до своего заточения, казалось отблеском сновидения. Лишь часы на стене да отрывной календарь не давали сойти с ума.

Мучитель достаточно редко обременял её своим присутствием, да и то — обитал в гостиной, не посягая на спальню. Только на ванную комнату, куда быстро прошмыгивал мимо неё по утрам, в сторону Венди даже не глядя.

После ужина Чёрный человек обычно приглашал к очагу и предлагал выпить с ним за компанию. От посиделок и вина Венди не отказывалась, потому как, помимо чтения, это стало едва ли не единственным её развлечением. Порой он даже позволял втянуть себя в разговор, правда, после одного откровенного диалога поддерживал лишь нейтральные темы. Но хотя бы рассказал наконец, где она находится, вкратце поведал про скрытый от простых людей мир волшебников, про свою работу и различные магические науки. Как же её поразил тот факт, что мучитель, оказывается, профессор школы волшебства! И предмет, который мерзавец вёл в этом году, вроде как должен был исключать саму мысль о том, что он может состоять в банде террористов. Шутка ли, Защита от Тёмных Сил, а не, к примеру… ну, сами Тёмные Силы, что ли. Пугающий диссонанс.

Сидя в соседнем кресле, он брезгливо морщился от дыма очередной сигареты, пока Венди без особого наслаждения затягивалась отравляющим никотином. Курящих женщин Чёрный человек презирал, однако целый блок «Ротманса» достал без разговоров. Она была почти искренне благодарна за это, и даже почти поверила, что нахождение здесь — вынужденная мера ради её же блага. Лишь изредка она трезвела и осознавала абсурдность своего смирения. Обычно после такого отрезвления Венди предпринимала очередную попытку взломать замок на двери.

Зато порядком приевшийся быт постепенно преображался. На столике в гостиной теперь всегда ожидала стопка беллетристики, обновляемая с каждой возвращённой на место книгой. Прочитанный том исчезал, его заменял новый — схема простая. А однажды рядом с книгами обнаружилась новая одежда с бирками: мягкие спортивные штаны, пара хлопковых футболок, вязаный свитер, нижнее бельё и ещё одни тёплые носки. Венди полагала, что обувь ей не выдают намеренно, чтобы не дать возможности сбежать. Только вот… смысл? Всё равно у неё ничего не получалось. Мерзавец помалкивал об этом, но Венди точно была уверена, что он в курсе её тщетных попыток выбраться отсюда.

Полки в ванной пополнялись новыми флаконами и прочими средствами гигиены. Нормальный шампунь с яркой этикеткой, благоухающее цветами мыло, зубная паста, зубная щётка, универсальный крем, мочалка, прокладки… В последний раз от взгляда на пачку прокладок ей было неловко года четыре назад. Но книжные девочки быстро изгнали из неё эту дурь, втягивая в беседы на самые откровенные темы. И вот теперь Венди снова стало неловко до пылающих щёк. Она во всём зависела от этого прокля́того мистера <i>Слейка</i>. Хорошо ещё, что он позабыл про ту пропитку для… внутреннего применения. <i>Там</i> заживало и безо всяких притирок, так что унижаться с просьбой помочь, если бы вдруг оттуда однажды хлынули потоки крови из-за какой-нибудь открывшейся трещины, не пришлось. И слава богу!

Еда, которой её откармливали, словно на убой, была невероятно вкусной и разнообразной. На тумбочке у кровати никогда не переводились свежие фрукты. Правда, эльфа повидать не удалось ни разу. Может, и к лучшему.

Но всё это было не самым важным. Вернее, в сравнении с действительно важным — пустышкой. Однажды рядом с книгами оказалось кое-что действительно имеющее наиболее огромное значение для Венди. То, из-за отсутствия чего она плохо спала и очень сильно мучилась. Возле томика Ремарка лежали несколько газет месячной давности с новостями о акте терроризма, в эпицентре которого ей пришлось побывать, а поверх них — листок с распечатанными именами погибших и раненных.

От неприятного волнения заложило уши, да так сильно, что даже треск поленьев в камине более не слышался. Венди нервно сглотнула и взяла в руки список. С колотящим сердцем она сперва тщательно изучила колонку с раненными. Найдя среди них имя Кейт, выдохнула с долей облегчения. Подруга могла быть серьёзно покалечена, но главное, что жива!

Зато среди погибших знакомых имён оказалось много больше: свекровь, Труди, Маргарет из книжного, с которой она общалась меньше всего, и на кой-то чёрт пригласила на торжество вместе со всем коллективом, чтобы не обидеть. Ещё шафер Пита — Джеймс, и сам Питер. Венди лично видела его мёртвым, и даже прикасалась к нему, уже остывающему, но увидеть его здесь, в списке мертвецов, почему-то было очень больно.

За болью пришло понимание: имён Кристофа, Агнесс, Грейс, отца она не увидела ни в одном из списков, а значит, они не только живы, но и целы. В том, что отец выберется из заварухи в числе первых, Венди и не сомневалась, и не обрадовалась этому ни капли. Просто восприняла, как должное. Зато от отсутствия в списках самых близких, помимо Кейт, людей отлегло от сердца. Да, наверное это цинично, потому что многие другие своих родных в тот вечер дома так и не дождались.

Венди часто думала о мальчике Эммы, особенно, в те моменты, когда накатывала тоска. И места себе не находила от мысли, что Кристофера могут обижать, морить голодом, а возможно и поколачивать, пока сама она отъедается на казённых харчах. Как подвести разговор с мучителем к этой теме Венди не знала, да и что тот мог предложить? Она жила здесь на птичьих правах, не дышала свежим воздухом целую вечность, и даже не знала, что происходит снаружи, потому что в подземелье не было окон, а в коридор выходить ей категорически запрещалось. Вряд ли бы Чёрный человек позволил жене-пленнице забрать ребёнка, да и сама Венди прекрасно понимала, какой дикостью была даже мысль об этом.

Клеймо на руке быстро зажило с подачи хозяина комнат, который ежедневно наносил ей на запястье дурно пахнущее средство. Правда, шрамы остались жуткие — розовые, вздувшиеся, мерзкие на ощупь. Руны больше не болели, но постоянно попадались на глаза, и поэтому ещё больше портили и без того дрянное настроение. Чёрный человек вопросы про брак не игнорировал, впрочем, отвечая как-то скомканно и сухо. Так что ничего особенного узнать не удалось, кроме того, что Венди и так уже знала: они связаны навсегда, избавиться от этой связи нельзя, смерть одного супруга повлечёт за собой смерть второго, измены недопустимы отнюдь не из-за моральной стороны вопроса, а нахождение друг от друга вдали лишает рассудка. Выходило, что насчёт летального исхода из-за побега мерзавец попросту солгал.

Оставалось решить — поверить ему на слово или продолжать сомневаться. Как проверить правдивость слов мучителя, она не знала. Главным было то, что он не смел даже намекать на исполнение супружеского долга. Одна мысль об этом вызывала дурноту, а фантомные боли внизу появлялись снова и снова. А ещё, вспоминалось ужасное ощущение мёртвых расслабленных век Пита под собственными пальцами.

Венди казалось, что взаперти она понемногу сходит с ума, и несколько раз набиралась смелости попросить нежеланного соседа позволить ей выбраться хотя бы на короткую прогулку. Но тот предсказуемо отнекивался, ссылаясь на занятость. Он действительно отсутствовал большую часть дня, а когда являлся — занимался проверкой домашних работ учеников либо перебирал свои драгоценные бутылёчки, что-то чёркая в записной книжке с кожаной обложкой. Либо поил её вином. Наверное, чтобы расслабилась и поскорее отправилась спать.

Дошло до того, что у неё случился нервный срыв. Находясь в состоянии аффекта, она совершенно не соображала, что творит, придя в себя уже среди гор разбитого стекла. Венди стояла босыми ступнями прямо на прозрачно-зелёно-коричнево-синих осколках, а кровь собиралась под нею в лужицу. На этом моменте её и застал Чёрный человек, и лицо его приобрело те же оттенки, что и у «мозаики» под ногами — сначала покраснело, как её кровь, потом позеленело, а затем от него и вовсе отхлынули все краски.

Орал он так, что стёклышки аж подскакивали вверх, и метался по гостиной, схватившись за голову. Из-под ботинок то и дело раздавался противный хруст. А Венди молча смотрела на него и боялась пошевелиться. Она была уверена, что целой и невредимой точно не останется, но мучитель, как ни странно, даже не прикоснулся к ней. Точнее, вполне прикоснулся, когда, наконец заметив кровь, бросился к Венди, подхватил на руки и отнёс в спальню, усаживая на кровать. Потом он исчез на целых несколько минут, а вернувшись с новыми склянками в руках, принялся обрабатывать её ранения. Боли Венди почему-то не чувствовала.

— Вы хоть понимаете, что натворили? — каким-то смиренно-безразличным тоном спросил у неё Чёрный человек. — Там были мои разработки, и некоторые из них вызревали несколько лет. Представляете, сколько времени и сил уйдёт на то, чтобы восстановить всё это? А огромный запас исцеляющих зелий для медкрыла… Вы понимаете, что всё это делалось для учеников? Для детей.

— Я не хотела.

Слабое оправдание, конечно. Впервые за долгое время Венди позволила себе разреветься прямо при нём, спрятав лицо в ладонях. Она не ощущала каких-то особенных признаков приближающего срыва, но всё же он случился. Всё то, что копилось с самого начала её падения, наконец нашло выход. Словно гнойник прорвал, ей-богу — настолько стало легче. И хорошо ещё, что за учинённую разруху её не наказали, хотя при упоминании детей совесть мучила сильно.

И не верилось, что своего она всё же добилась, пускай и столь варварским методом. Мучитель, видимо, наконец понял, насколько погано ей приходится. Глубокой ночью он, словно фея из «Золушки», взмахом палки превратил носки в зимние ботинки прямо на ней, а свитер — в накидку, подобную его собственной. Тёплую, уютную. Стало даже жарко. В ладно скроенной обуви не ощущалось никакого дискомфорта от туго затянутых бинтами порезов. 

А затем он вывел Венди на прогулку тем же путём, что и привёл сюда — на метле через окно. Никаких скандальных подростков на сей раз им на пути не встретилось, так что зловещие коридоры оказались позади довольно скоро. Правда, говорящие живые портреты на стенах, на кои в прошлый раз она не успела обратить внимания, уже не казались бредом — слишком много удивительных вещей пришлось повидать до них. Мужчины и женщины на картинах возмущались присутствию в замке «самой настоящей магглы», и Венди отчего-то почувствовала себя виноватой, хотя и попала сюда не по своей воле.

Метлу Чёрный человек спрятал за застарелым-заледенелым сугробом. Вдвоём они бродили вдоль леса, затем у кромки озера, исследовав, кажется, все местные тропинки. Венди дышала, дышала, дышала, не в силах насытиться холодным воздухом, в котором уже витал едва ощутимый и неповторимый дух приближающейся весны, а её спутник молча тащился позади, не отставая ни на шаг. Страх того, что эта возможность надышаться точно могла оказаться последней, не позволял расслабиться. А усталость после истерики не давала ни шанса испытать радость.

Подмёрзшая вода у берега призывала попрыгать на тонком льду, чтобы насладиться хрустом, который в детстве вызывал эйфорию, но хруста на сегодня ей уже хватило. Да и мерзавец предостерёг. Оказывается, здесь водилась нечисть, которая легко могла утащить в глубину.

— Скажите, я могу чем-то помочь в приготовлении новых… зелий? — рискнула она спросить перед тем, как усесться на удивительно удобное — однозначно заколдованное — древко метлы перед возвращением в «клетку». — Или неволшебники вообще никак не могут быть к этому причастны?

Чёрный человек помолчал, и Венди уже готова была услышать отказ в грубой форме, но он внимательнее всмотрелся в её глаза и выдал неожиданное:

— Ну отчего же. С ножом управляться умеете?

У неё даже рот приоткрылся в удивлении, а в районе желудка поселилось волнение.

— Конечно! — как можно бодрее и убедительнее постаралась заверить она.

— Тогда будете помогать. Порежете некоторые ингредиенты и переберёте кое-какие травы.

— Спасибо, — совершенно искренне выдохнула Венди, впервые за несколько бесконечно долгих недель не сдержав улыбки.

С тех пор Чёрный человек выводил её почти каждую ночь. И нагрузил работой по самое не хочу, но Венди за это испытывала лишь благодарность. Здорово было снова ощутить себя причастной к делу, стать полезной хоть в чём-то. Она была уверена, что мучитель справился бы и сам. Он явно пожалел её, увидев, к чему привело пустое существование. Да и пусть! Зато жизнь снова показалась довольно сносной.