Вот что, Томми никогда не хотел умереть глупой смертью, хорошо?

В принципе, оно и понятно. Какой чудак может этого хотеть? Точно не Томми Иннит, самый большой человек в мире. Но тогда вечерело, он и так задержался, гуляя допоздна после занятий, и ему определённо влетело бы от его опекунов, так что ему нужно было успеть хотя бы купить домой продуктов, чтобы их хоть немного задобрить и…

Грузовик. Чёртов грузовик не имел, нахрен, никакого права быть таким бесшумным и быстрым. Да, Томми перебегал дорогу в неположенном месте! Да, он ничего не слышал из-за своих мельтешащих мыслей и шума вокруг! И по сторонам не смотрел! Но это всё равно несправедливо.

Он даже не успел ни о чём подумать. Только на бегу повернул голову, расширил глаза в испуге, вдохнул — и грубым ударом отбросился в черноту.

Неизвестно, прошло несколько вечностей или мгновенье, Томми ощущал всё одновременно. Он только помнил, что перестал чувствовать своё тело, видел (или не видел?) лишь всепоглощающую темноту и слышал гулкое биение пульса.

Открыл глаза он уже не в своём мире.

Ошеломлённо Томми рассматривал дощатый потолок, понимая, что лежит на чём-то колючем. Поднял руки — рваные тонкие рукава едва доставали до локтей тощих рук. Томми сел и с изумлением понял, что находится он в каком-то сарае со всяким хламом, на сене, одет в лохмотья, а в щелях между досками брезжит рассвет.

Тут он услышал, что кто-то идёт к его укрытию, и на всякий случай экстренно смылся со своего пристанища и засел в ближайших кустах. Хозяин сарая, казалось, не проявлял озабоченности пропажей человека, значит, ночевал Томми тут без его разрешения. Точнее, Томми вообще нигде сегодня не ночевал — был занят тем, что, знаете ли, был мёртв.

Итак, это требует некоторого размышления.

В ближайшей отражающей поверхности Томми разглядел себя и понял, что по внешности остался прежним. Всё тот же пятнадцатилетка, блондинистый, голубые глаза, щупловатый. А ещё мальчик запоздало понял: он чувствует себя совершенно спокойно.

Чувствовал, пока не осознал, что был сбит грузовиком, проснулся неизвестно где, ничего не понимает и как же сильно на него будут орать опекуны, когда… Если он вернётся.

Блядь.

Тогда Томми немного поругался, вдоволь попаниковал, от той же паники и злости пнул какой-то сверхтяжёлый камень, из-за чего пребольно ушиб ногу, и, баюкая повреждённую конечность, громко поныл и нецензурно посетовал на несправедливость бытия.

Ну а потом паниковать и плакать (не плакать. он просто мылся. слезами. потому что тут не было умывальников.) надоело, и незадачливый воскресший пошёл выяснять, где он очутился.

Не слишком далеко от сарайчика и прочих деревянных построек стал вырастать маленький, тесный городишко. Томми плутал по улицам, рассматривал прохожих и витрины лавок и магазинчиков, и постепенно понимал, что окружение как-то совсем не тянет на двадцать первый век. Хотя и на средневековье тоже. И на двадцатый как-то не слишком. Ну а дальше этих пределов Томми в истории не очень разбирался.

Может, он очутился в каком-то городе, специально стилизованном под хрен-знает-какие года и эстетику? Да, наверное. А ещё он переродился.

Набравшись смелости, он подошёл к какой-то тётке, что подметала крыльцо какой-то лавчонки и открыл рот, чтобы задать вопрос. Ага, только какой? Какой сейчас год? Ага, совершенно нормально и не капли не дебильно. Что это за место? Ему скажут что эта за лавка или улица, потому что раз уж он здесь, то наверняка должен знать, что это за город. Наверное. Так, ладно, допустим этот вопрос мы отложим на второй, а сейчас стоит спросить что-то более отвлечённое, например…

— Здрасте, э-э, любезная мэм, а не подскажете, кто сейчас стоит во главе нашего государства? — сказал Томми с кривой ухмылочкой, нелепо привалившись локтём о стену и скрестив ноги.

— …Ты про короля, что ли? — помолчав, недоверчиво произнесла женщина. — Джей Шлатт, ясен красен. Чего хотел-то, оболтус? Работа нужна? Могу полбулки хлеба дать, если стаскаешь мне ящики.

Томми на секунду замер, припоминая мгновенно вызвавшее смутные воспоминания имя, а потом ахренел. И, наверное, стал выглядеть ещё большим идиотом, теперь ещё и с раскрытым ртом и хлопая глазами.

Но пришлось быстро встряхнутся, лучезарно улыбнуться «любезной мэм» и согласился на работу. Во-первых, в карманах его дряхлых штанов не было ни гроша, а завтракать очень хотелось. Во-вторых, Иннит как-то вычитал, что при физической работе лучше думается, мол, монотонные действия позволяют мозгу расслабленно мыслить и лучше придумывать идеи. А подумать было о чём.

«Пути звёздных истин» — вот где он оказался.

Томми как-то раз просто было скучно, и он взял в библиотеке первый попавшийся на глаза роман. Стоит признать, хоть он и не блистал изысками, читать его действительно было любопытно, пусть потом подросток и совсем забыл про него. Главным героем был Уилбур Сут — «благословлённый звёздами» избранный, служивший на побегушках у местного короля Шлатта.

Весь сюжет строился на том, что Уилбуру давали какое-то задание каждый раз в новом месте, он его выполнял, попутно размышляя о своей судьбе и справляясь с кознями главного злодея — Филзы Крафта, богатого ублюдка и крутого гибрида птицы, всего из себя такого загадочного и пафосного.

А ещё там был Техноблейд, брат-близнец Уилбура, что выбрал стать злодеем и противостоять Шлатту и всей этой теме с избранными. Томми считал его своим любимым персонажем. Ну же, этот чел носит маску грёбанного кабана, круто дерётся, заряжает арбалет фейерверками и борется с дурацкой системой жертвенного героизма, за ним просто интересно наблюдать!

Помимо них на второстепенных ролях, важных для истории, есть только Туббо, сын Шлатта, который вообще не заслужил всего того дерьма, что с ним происходит, и Ранбу, подросток, вынужденный стать злодеем для выживания.

И всё вот было хорошо: король Шлатт помер от сердечного приступа, Филза чуть присмирел, и Уилбур получил награду за свои заслуги и разрешение завершить свою геройскую карьеру.

Но автор решил, что нахрен скучные счастливые концы. Так что в финале Уилбур Сут, переживший множество предательств, вконец рассорившийся с братом, с рухнувшими идеалами и пониманием, что он всю жизнь боролся за невесть что и толком и не жил, решил эффектно со всем покончить. В день коронации Туббо он заминировал округу теперь уже заброшенного храма, в котором они с Техноблейдом выросли, сказал «Этого никогда не должно было быть» и под крики Филзы, Техноблейда и прочих, заскочивших на развесёлый праздник, взорвал всё. Конец.

Пиздец, вот чего-чего, а самоубийства спятившего главного героя во взрыве Томми не ожидал увидеть в книжке рейтинга двенадцать плюс. Увлекательное, а главное, жизнерадостное приключение. Ага.

А теперь он сидит на пригорке, задумчиво жуёт честно сворованные с чужого сада яблоки и думает, как жить дальше.

С момента его перерождения прошло уже две недели. Может и больше, Томми не особо следил. Всё это время подросток ночевал где придётся и брался за любую работу, которую могли предложить горожане. В принципе, дела у него не так уж и плохи: более-менее сыт, гоняют его только если он начинает сильно раздражать, никакой тебе чумы и прочих прелестей средневековья, а отсутствие дома и регулярного дохода… Эх, не хотелось бы застать холода в рубахе, протёртых штанах и разваливающихся ботинках. Раз уж Томми тут застрял (в выдуманном романе, наобум однажды взятом в библиотеке, боже), надо думать, как устроится.

Оставаться здесь или отправится в город побольше? Если второе, то велик риск, что его жизнь в разы усложниться. Тут все терпимы и даже более-менее приветливы к случайному сироте, в один прекрасный день появившемуся из воздуха, а в новом месте может быть и преступность, и другие беспризорники, не желающие делить место с новеньким, и не факт, что он вообще найдёт, куда приткнуться в шумных улицах. Но вдруг ему повезёт, и кто-нибудь примет его в подмастерья, а там уже он заработает на безбедную жизнь?

«Решено,» подумал Томми, поднимаясь, «Эту зиму попытаюсь пережить здесь, а дальше опробую свою удачу в новом месте.»

С таким бодрым настроением подросток пошёл обратно в город, надеясь, что старый сапожник расщедрится на оплату деньгами, если Томми поможет ему с ремонтом, который тот вчера затеял. Надо начинать копить на тёплую одежду.

Глобальный сюжет Томми не беспокоил. Насколько он выяснил, они находятся достаточно далеко от столицы, задания у Уилбура здесь не будет, а на остальное наплевать: этот роман был не из тех, кто с лёгкой рукой рубит фоновых персонажей для зрелищности. Значит, он в безопасности. Просто обыкновенный сирота в тихом городке, всего лишь маленькая деталь, реквизит для атмосферы королевства. И хорошо.

Шагалось легко и весело, летнее солнце сегодня припекало мягко, а не изнуряюще, и тихий шум мирных улочек убаюкивал уши. Эх, ещё бы интернет сюда — вообще была бы сказка. Увы, приходится довольствоваться только-только изобретённым электричеством. Зато в этом мире есть магия! Правда, Томми её пока не видел. Эх, вот если бы он переродился с какими-нибудь, пусть даже самыми чахленькими, сверхспособностями — всё было бы куда веселей!

Подросток остановился у угла и стал высматривать сапожника. А вот и он, стоит, разговаривает с…

Филзой.

Ебаным.

Крафтом.

Томми уронил челюсть на пол и во все глаза разглядывал незнакомца. Огромные чёрные крылья за спиной. Светлые волосы. Верхняя часть лица тёмная, будто природная маска, на месте ушей растут перья. Полосатая шляпа. Богатые вещи, расшитые золочёными узорами. Чёрные когти. Алое сердце с треугольными прорезями на груди. Главный антагонист, эффектный злодей, заклятый враг главного героя книги. Стоит и вежливо болтает со случайным горожанином о всяких пустяках.

Что он вообще здесь делает?!

— Да, и правда прелестно, сэр, — кивнул Филза, оскалившись в идеально-вежливой улыбке в ответ на речи старика, — Но извините, всё же вынужден торопится с делами. Скажите, нет ли в вашем славном городе приюта?

— Э-э, нет, — явно удивившись, ответил сапожник.

— А на что вам, господин? — спросила стоящая неподалёку женщина, которая два дня назад дала Томми плюшку за работу и подзатыльник за ругань.

Все прохожие остановились посмотреть на загадочного крылатого богача, невесть как нашедшего путь в их городок. На крышах примостились вороны. Стало подтягиваться больше людей: видно, новость разносилась стремительно. У угла, где притаился подросток тоже собралось несколько человек. Томми с недоверием оглядел толпу и вернул взгляд на Крафта.

— Не хватает мне радости в жизни, миледи, — Филза покачал головой со спокойным, но вместе с тем горестным видом. — У меня, увы, нет детей, и живу я одиноко, пусть и в достатке. Да только к чему мне золото, если дом пустует без детского смеха и топота маленьких ног? Ужасно, ужасно. Вот, хочу взять из приюта ребёнка, подарить крохе хоть немного счастья.

Все заохали, закачали головами и начали перешёптываться. Похоже, народ благоволил несчастному и дивился его доброте. По лицам некоторых было видно, что им очень жаль, что они уже выросли из возраста, когда можно было сойти хотя бы за подростка. Одна дама с прищуром смотрела на своего сына, высоченного увальня, с которым Томми уже успел почти подраться, и соображала, стоит ли попытаться выдать его за грудного младенца.

— Да у нас тут только один сирота шляется, Томом вроде зовут, — громко сказала девица с русыми косами, что неделю назад грозилась побить Томми метлой, если он ещё раз попытается переночевать у неё в сенях.

Люди синхронно повернулись на подростка.

Томми замер. Потому что Филза тоже его заметил и теперь смотрел внимательным взглядом ярко-голубых, не по-человечески насыщенных глаз.

Очень внимательным. И очень расчётливым.

Спустя пару секунд, которые показались Томми вечностью, Филза расправил плечи и улыбнулся.

— Какое чудесное дитя! Согласен ли ты стать моим драгоценным сыном?

Сердце Томми рухнуло вниз.