Глава 8. Этот праздник осени обернулся странными событиями

В отражении воды просматривались мягкие формы облаков, осень подарила отличную теплую погоду, слуги поместья Е готовились к пышному празднику совместно с жителями близлежащих деревень. Цин Але заглянула в воду лотосового пруда и выловила причудливые отражения. На поверхности воды плавали шелковые листья розовых лотосов, словно цветочные танцовщицы с тонкими телами, раскрывшие красочные веера. Их бутоны, округлые и изящные, будто влюбленные сердца, раскрывали лепестки в поклоне перед восходящим солнцем. Цин Але, проводя пальцами по воде и цветам, увидела, как перед ней объявилась барышня Е в окружении служанок, все они с вниманием рассматривали княжну и ее одеяния, а спустя мгновение подошли еще ближе.

– Все ли по душе юной госпоже? – сделала жест приветствия Е Ланцю, привычно натянуто улыбаясь.

Сейчас она стояла так близко к Цин Але, что та в ответ могла рассмотреть эту барышню, которая, несомненно, обладала внешними достоинствами и цветущей красотой. Дочь генерала Е не была худощавой, скорее, наоборот, она обладала пышными формами, но тонкая ее талия подчеркивала расцвет молодости ее волнующего тела, шелковые черными волосы обрамляли спину, местами переплетаясь в тонкие косы. Барышня была изысканно одета, украшения ее были подобраны очень смело и красиво. Цин Але ничего не оставалось, как признать, что эта девица очень тщательно подготовилась к приезду князя. Княжна была уверена, что сама она в глазах дочери генерала Е вряд ли представляла интерес, но эта дружба сыграла бы наглой барышне на руку.

Цин Але не хотелось вести формальных разговоров и тратить энергию на ненужную вежливость.

– Благодарю за заботу. Как мне может что-то не нравиться в вашем прекрасном дворце? – сдержанно улыбнулась Цин Але. – У вашей почтенной семьи Е здесь каждый двор и зал, как произведение искусства, и все, к чему я только прикасалась, напоминает о величии княжества. Это, несомненно, заслуга генерала Е, и ваша, как его дочери, тоже.

– В таком случае, раз дорогая госпожа довольна, считаю своим долгом помочь собраться на праздник осени, – с напором сказала Е Ланцю, подошла ближе и потянула Цин Але за руку в выделенный ей зал, – так, окруженные галдящими служанками, барышни оказались внутри, где слуги уже принесли на выбор разные варианты праздничных нарядов.

«Пожалуйста, уйди», – мысленно вздохнула Цин Але. Какие сборы, что за ерунда, она в состоянии сама выбрать платье и присоединиться к праздничному ужину. Разве столь важно, какое платье надеть?

– Дорогая барышня уже видела на розовой аллее статуи героев? Мой любимый отец генерал Е заказал их изготовление лучшим мастерам Ханьшаня! Среди них есть статуи нашего прекрасного и бесстрашного князя, и генерала Цин тоже.

«Прекрасного и бесстрашного, ты преувеличиваешь его качества», – посмотрела на собеседницу княжна. Щеки Е Ланцю покрылись розовым румянцем.

– Действительно? – вслух удивилась Цин Але. – Еще не успела рассмотреть вашу коллекцию статуй... Обязательно уделю этому время.

«Удивительно, мало мне опеки князя, так еще и на аллее можно полюбоваться на его физиономию. Хотя, в статую смело можно плюнуть, не боясь получить наказание», — задумалась княжна и решила, что идея отличная и надо обязательно взглянуть на это изваяние отброса.

– Эта барышня проводит вас! – воодушевилась Е Ланцю.

– Прошу вас, не утруждайте себя! Вы и так очень помогаете мне в подготовке к празднику. Статуи мы посмотрим позднее вместе с генералом Цин, когда он доберется в Е, – княжна отчаянно сопротивлялась, пытаясь отстоять хоть пару чи личного пространства. А занятая собственными мыслями и желаниями барышня Е в упор этого не замечала.

На аллеях, пробегающих поворотами вокруг дворца, были расположены внутренние дворы, украшенные коваными решетками, там же располагались и статуи древних божеств и героев. Князь удостоился стать героем, вероятно, это очень льстило его самолюбию.

«Увековечили, словно императора», – не могла выкинуть эти мысли из головы Цин Але. Позднее вечером, сидя у окна, она услышала от слуг, как князь проводил днем время с барышней Е.

– Хотя бы они оба отстали от меня, и на том спасибо, – девушка рассмотрела внимательно выбранный наряд и решила, что он вполне сносный. Вероятно, он не был столь изысканным, как у самой барышни Е, ведь той непременно нужно было выгодно подчеркнуть свои прелести, а не перевести внимание с себя на другую барышню.

Однако в глубине души у Цин Але оставался непонятный ей осадок: в чем же было дело, почему внимание Цин Лина к другой барышне так неприятно ей, неужели давние детские ожидания старшего брата на Пике Ша дали о себе знать. Девушка не придавала излишнего значения этим мыслям и списывала их на обиды юности, на нее не нашел времени и желания, а здесь ходит на прогулки с этой докучливой барышней и обольщает ее, а, может, это ответное почтение семье Е.

Цин Бэй на подобное покачал бы неодобрительно головой и сказал бы, что она не права и запуталась. Конечно же, она не права, пусть этот наглец гуляет, с кем хочет, лишь бы держался поодаль. В этот вечер время тянулось медленно и никуда не двигалось, замерло, словно печать на древнем свитке. Цин Але было необъяснимо грустно. Если бы только рядом с ней была ее Су Ли, они бы нашли способ развлечься и устроить игры.

Когда наступил день осеннего праздника, слуги радостно обсуждали, что наконец-то открылась долгожданная осенняя ярмарка. Цин Але с интересом поспрашивала, в чем смысл ярмарки, пока не решила, что лучше увидеть самой. Тем более, кто бы ей позволил остаться в стороне. Впрочем, развлечься среди ежедневной скуки — было не такой уж плохой перспективой. Поместье Е, окруженное тремя деревнями, стало центром праздника. На востоке, словно жемчужина, раскинулась деревня Звездопада (так ее называли местные), знаменитая своими уютными улочками и красочными видами, которые вечерами превращали улицы в море света. На западе, обрамленная золотыми полями и утопающая в аромате цветов, простиралась деревня Ветра. Здесь каждое утро начиналось с приятного пробуждения под пение птиц. На севере, могучая и несокрушимая, раскинулась деревня Света. Могучей она считалась, потому что большинство воинов поместья жили там. Каменные стены и симпатичная Пагода этой деревни казались стойкими, словно свидетельство бессмертия князя. Здесь царил особый дух древности и мудрости, а жители были мастерами в искусстве гончарства и камнеобработки. Пожалуй, встретить здесь праздник осени — было событием запоминающимся.

Еще с приближением приезда князя жители всех трех деревень и поместья Е совместно готовились к празднику осени. Мастера из деревни Звездопада трудились над украшениями и подарками: драгоценные картины, вышитые шелковые ковры и многочисленные лаковые изделия. Деревня Ветра предлагала свои дары природы: самые свежие фрукты и овощи с местных ферм, букеты ароматных цветов и мед из ульев. Местные артисты усиленно готовились к выступлениям, устраивая репетиции в тени сакур, чтобы порадовать князя и его чиновников приятными мелодиями и танцами. Из деревни Света прибыли мудрые и уважаемые старейшины, принося с собой дары. Они подготовили увлекательные истории, чтобы развлечь сказками присутствующих гостей на празднике. Таким образом, праздник осени был подготовлен здесь с размахом, чтобы приветствовать князя и угодить ему.

В день праздника дома в деревнях были наполнены запахами приготовленных лакомств: сладкие пироги с ягодами, ароматные пирожные и горячие угощения. В то же время на улицах можно было видеть множество игр и развлечений: дети играли, а взрослые устраивали музыкальные и танцевальные выступления. В поместье Е гости из соседних деревень собирались для обсуждения праздничных мероприятий, а в тайне надеялись пообщаться с князем один на один, многие мечтали получить должность в магистрате столицы Ханьшань. Каждый человек, будь то мастер, артист, старейшина или простой житель, вносил свой вклад в общее дело, стремясь быть поближе к правящей семье.

Цин Але старалась избегать общения со своим старшим братом, чувствуя тяжесть его присутствия и стойкую неприязнь, которая омрачала их отношения. Но даже скверное настроение и давящее бремя обязательств не могли заглушить ее ожидание прибытия другого брата Цин Бэя. Девушка надеялась, что Бэй приедет ровно к празднику, но день начался, а новостей все не приходило.

Цин Але помнила дни их детства, когда они беспечно играли в саду на Пике Ша и делились тайнами. Она мечтала сегодня встретить Цин Бэя снова и вспомнить те моменты счастья и юношеской невинности, которые были потеряны в вихре последних событий.

Днем началось пешее шествие как неизменная традиция отмечания праздника. Князь, облаченный в черный халат, украшенный золотыми узорами, шел впереди, волосы его были собраны золотой гуанью, рядом шел сдержанный генерал Е в окружении чиновников, чуть поодаль — безупречно разрядившаяся в лучшие шелка (кто бы сомневался) барышня Е, и Цин Але — все люди шествовали пешком по узкой дорожке, обрамленной розовыми сакурами. Лепестки сакур пестрили под обувью и опадали с деревьев на одежду розовым дождем. За последние дни глаза Цин Але порядком устали от розовых оттенков, потому платье для праздника она выбрала в светлых сдержанных тонах. Украшения, предложенные барышней Е, показались девушке слишком вычурными, потому единственной драгоценностью в ее волосах оказалась шпилька с драгоценными камнями и цветочным узором. Цин Але предпочла более скромный наряд, но с не менее изысканными деталями. Ее ханьфу из бледного шелка с вышитыми цветами и птицами придало ее облику свежесть. Узкий пояс из золотистого шелка подчеркнул ее тонкую талию, а длинные рукава, украшенные кистями, колыхались на ветру.

Барышня Е была одета в темно-синее шелковое ханьфу с вышитыми золотыми узорами, которые сверкали на солнце. Ее верхнее платье оказалось украшено бисерными белыми драконами, символизирующими силу и власть семьи в княжестве. Широкие рукава колыхались на ветру, а облегающий пояс подчеркнул ее талию и большую грудь. На голове у нее нескромно отсвечивал золотом цзань*, украшенный жемчугом и самоцветами.

Е Ланцю не упускала возможности пообщаться с каждым, кто ей представлялся полезным. Получив одобрение снисходительного к ней отца и обменявшись любезностями с чиновниками, барышня Е хотела, было, уже прилипнуть к князю, но тот увлеченно разговаривал с ее отцом, потому, сделав слегка разочарованное лицо, Е Ланцю нашла свою новую жертву.

– Цин Але! – восторженно помахала она рукой и, подойдя, сделала легкий небрежный поклон. – Вы сегодня как цветок.

– Как и вы, – бросила княжна в ответ.

– Чем дорогая барышня будет занимать себя в столице? – от этого вопроса барышни Е на сердце у Цин Але потемнело.

Явный интерес к делам города Ханьшань и даже само упоминание его названия из уст Е Ланцю уже казалось тревожным. И уж тем более она не собиралась делиться планами с этой соблазнительницей.

От необходимости поддерживать разговор княжну спасли голоса старост деревень, на улицах начинались представления, и, сделав вид, что ей очень интересно, Цин Але сдержанно улыбнулась Е Ланцю, а после ускользнула в толпу. С каждым шагом под ногами хрустел листопад, а воздух наполнился ароматами деревни.

Князь величественно шел и его плащ колыхался на ветру. Чиновники, громко переговариваясь, обсуждали детали праздника. В центре деревни Звездопада были щедро накрыты столы.

Аромат свежих овощей, приправленных традиционными специями, смешивался с запахом меда и пряностей. Были приготовлены блюда, олицетворяющие богатство и традиции урожайного праздника. На столе гостей ждали деликатесы, ароматный утенок в сливочном соусе, обильно украшенный зеленью и ягодами, свежеиспеченные пироги с овощами и фруктами, фаршированные бамбуковые ростки и восхитительные фруктовые украшения, оформленные в виде цветов и птиц.

За стол рядом к Цин Але снова подсела Е Ланцю, увидев, что князь не настроен с ней общаться, она с неумолимой уверенностью примкнула к новой подруге.

– Дорогая госпожа кажется обеспокоенной, – заявила барышня Е.

«Конечно, я беспокоюсь, потому что уже хочу тебя убить», – подумала Цин Але, а вслух сказала:

– Все в порядке, барышня Е, праздники утомляют.

– В самом деле? Не забывайте, что праздник осени создан для развлечения и отдыха, наслаждайтесь этим временем, – Е Ланцю, казалось, удивилась. – Расскажите про вашего драгоценного брата, у вас же наверняка есть интересные истории о нем! Я заметила, между вас есть напряжение, что-то произошло или князь всех держит в такой строгости? Может быть, эта скромная барышня Е могла бы примирить ваш спор с князем, чего бы он ни касался?

Цин Але закрыла глаза, концентрируя энергию ци в непоколебимое спокойствие. У нее была лишь одна история о князе: в ходе этой истории он ни разу за шестнадцать лет не соизволил появиться на Пике Ша. Ах, да, существовала еще одна короткая и весьма печальная история под названием «Озеро Веньян», вспоминать которую тоже не хотелось. От первой истории сквозило безразличием, от второй — трупным запахом, неоправданной жестокостью и кровавыми росчерками на воде.

Княжна судорожно протянула руку к пиале с вином и проглотила сладкий сливовый напиток, но, несмотря на явные попытки успокоиться, ее почти трясло, еще немного, и это состояние станет заметно всем гостям. В этот момент девушка внезапно встретилась взглядом с Цин Лином, который сидел далеко от нее на противоположном конце стола. Словно уловив настроение сестры, или почувствовав, будто что-то идет не так, юноша чуть сощурился, внимательно рассмотрев сидящих рядом барышень, нахмурился, и скомандовал слугам освободить место для Цин Але рядом с собой по левую руку. В любой другой момент княжна ни за что не согласилась бы разместиться рядом, но теперь на фоне невыносимой барышни Е даже князь казался более приятной альтернативой.

– Спасибо, – не глядя на князя сказала Цин Але.

– Что случилось? – чуть повернув лицо, спросил он. – Тебе неприятно общество барышни Е? Если она тебя утомила, ты не обязана слушать ее бред.

Цин Але вскинула глаза на брата:

– Правда?

– Ты не тюрьме, а на пути домой, чувствуй себя свободной, от всех, кроме меня, – усмехнулся юноша и добавил, – поешь и посмотри представления, – после князь отвлекся на разговор с генералом Е, который сидел по его правую руку.

Спустя время, Цин Лин сдержанно добавил:

– А-Бэй прислал письмо, он задерживается на полигоне, сегодня его не жди.

Цин Але расстроилась, но внутренне была благодарна, что князь хотя бы поставил ее в известность. Без Бэя праздник терял краски. Однако без Е Ланцю этот праздник казался хотя бы сносным.

Жители деревень приготовили разнообразные блюда, варенье из осенних фруктов, пироги с тыквой и корицей, а также теплые напитки, чтобы разделить радость и тепло праздника с соседями и друзьями. Дети играли на улицах, ловя листья и запуская воздушных змеев. Родители с улыбками смотрели на своих детей, наслаждаясь этим прекрасным временем года. В центре каждой деревни был устроен большой праздничный пир, где люди собирались вместе, чтобы насладиться вкусной едой. Жители танцевали и пели, забывая обо всех заботах и проблемах. Одежды обывателей деревень были яркими и красочными, каждый старался выглядеть перед правящей семьей привлекательно.

После трапезы в центре деревни оживилась огромная сцена, украшенная разноцветными флагами, перьями и светящаяся огнями факелов. Вечерние краски разлились по небу, зажженные огни факелов освещали лица жителей. Толпа людей собралась вокруг сцены, в ожидании начала театрального и музыкального представлений. Звуки цитры сливались в единое мелодичное звучание, а актеры на сцене воплощали сцены из древних легенд. В этой толпе Цин Але растеряла все знакомые лица, местные жители, казалось, были настолько заняты весельем, что не замечали бледную барышню, чей силуэт оттеняли зажженные всюду огни. К счастью, Е Ланцю тоже затерялась, осмотревшись, княжна не увидела ни ее саму, ни ее служанок.

Цин Але, увлеченная выступлением на сцене, подошла ближе. Актеры играли пьесу «Му лань» — история о девушке, которая переоделась мужчиной и пошла на войну вместо своего отца. Княжна внимательно наблюдала за выступлением жонглеров с огнем и слушала диалоги актеров, смотрела на умельцев, чьи трюки и акробатические выступления заставляли ее сердце биться быстрее от восторга. Языки пламени играли в руках людей, создавая впечатление волшебства на сцене.

Героиня пьесы самоотверженно шла вперед, преодолевая препятствия на пути судьбы. В сердце Цин Але отозвались знакомые ноты: а как же ее судьба, разве она сейчас не идет в направлении войны? Как бы ни старался старейшина Гу скрыть от ученицы разговоры, ей доводилось слышать его опасения, что очень скоро возобновится война между Северным княжеством и Южным царством, и тогда этого пламени будет уже не погасить.

Как летало пламя в руках жонглеров, оставляя отблески в глазах зрителей, так неумолимым огненным монстром стоял над людьми призрак настоящей надвигающейся войны.

Подсознательно люди понимали это, и потому в беззаботные дни праздничного веселья старались не думать о мрачных перспективах: если в борьбе за императорский престол победит князь Цин Лин, это будет воистину божественная победа. Но, если верх одержит наместник Не, что станет с людьми Северного княжества? Цин Але вдруг подумала: а может ли она каким-то чудесным образом предотвратить войну, образумить братьев, повлиять на их решения? Девушка даже близко не представляла, что не только не в состоянии уберечь братьев, но что сама она являлась половиной причины войны, той самой, что разливала лазурный свет древней холодной печати в ее жилах, что выбрала много лет назад младенца и внедрилась в ее кровь.

Цин Але, стоя в толпе людей, почувствовала, что замерзает, она с детства плохо переносила холод, взгляд девушки устремился к небу, где ярко мерцали звезды. В это мгновение она чувствовала себя частью чего-то большего, как будто слилась с окружающим миром. Возможно, ее поездка в Ханьшань — это судьба, возможно, с чередой странных переплетений она все-таки сумеет повлиять на военные решения и не допустить таких жертв, которые показывала ей сейчас актерская деревенская сцена.

Староста деревни вдруг обратил на княжну внимание:

– Барышня Цин Але, ваше величественное появление озарило наш праздник. Мы видим в вас небожительницу, словно спустившуюся из Хрустального дворца в облаках, из того самого небесного дворца бога Ян-Инь Тяня.

Цин Але поблагодарила с легким поклоном.

Местная деревенская девушка вмешалась, говоря с особым восхищением:

– Драгоценная барышня, мы все слышали много о вашей красоте и достоинстве. Но увидеть вас, говорить с вами, это совсем другое чувство. Вы словно цветущий белоснежный лотос, привлекающий взоры всех, кто вас окружает.

Еще одна местная барышня присоединилась с умилением и смущением:

– Мы счастливы, что живем в этом мире, рядом с такой светлой небожительницей.

Цин Але подумала, что на самом деле эти люди ничего про нее не знают. Так же, как и она сама ничего не знает о них. И все-таки они приняли ее столь тепло и с открытым сердцем, это обстоятельство очень тронуло девушку до самых глубин души, ей хотелось чем-то помочь этим людям, поддержать их, принять участие в их жизнях и отблагодарить за гостеприимство. Вскоре Цин Але, поглощенная музыкой и атмосферой праздника, не заметила, как окружающие ее люди отвлеклись каждый на свои мысли, включая, наверное и где-то существующую барышню Е, ее служанок, чиновников и даже брата, они растаяли в этой многолюдной толпе. Люди превратились лишь в тени, а окружающие ее звуки и свет отражений огоньков смешался в едином переливе радости и веселья. Княжна подумала, что если бы в этой атмосфере она выпила травяной порошок наставника Гу, то мигом перенеслась бы на далекие склоны гор, чтобы снова повстречаться с благородным юношей Не.

Ей казалось, она где-то слышала раньше эту фамилию, но мало ли было людей с одинаковыми фамилиями, а спрашивать у юноши про его происхождение казалось бестактным, ведь сам он не лез ей в душу, и Цин Але не заострила на этом внимания.

В этот момент среди толпы незаметно сзади приблизился человек. Плечи девушки ощутили легкое прикосновение, она вздрогнула от неожиданности и промелькнувшей мысли — кто посмел подойти к ней столь близко, да еще и прикоснуться?

Чуть обернувшись, Цин Але увидела князя, стоящего за ней. Разумеется, это был он, ведь кто еще мог позволить себе вести себя бесцеремонно. Княжна тяжело вздохнула.

Спонтанно юноша обнял ее со спины, словно в неясном жесте дружелюбия и близости, прерывая размышления о мерцающих светлячках и войне. Цин Але переполнили смешанные чувства удивления и раздражения, однако она не оттолкнула сводного брата, а решила проигнорировать его жест. Тогда он обнял ее еще крепче.

– Ты замерзла? – князь осторожно прикрыл ее полами своего плаща. – Циркуляция твоей энергии ци еще не в порядке, и меридианы тоже, потому иногда тебе может быть холодно или наоборот жарко. В твоем теле преобладают холодные потоки, это было видно еще при лечении раны, – к удивлению Цин Але в его голосе впервые за все дни их поверхностного знакомства прозвучали теплые нотки, при этом сам юноша по-прежнему казался отстраненным и равнодушным.

«Что за человек, себе на уме», – вздохнула княжна.

– Почему не возмущаешься? – спросил князь, чуть наклонившись так, что дыхание его коснулось уха девушки, как прикосновение огненного ветра. – Устала?

– Да, – сдержанно ответила она. – Тем более, какой смысл, если вы все равно вытворяете, что хотите.

Князь усмехнулся:

– И чего же по-твоему я хочу?

Цин Але снова чуть обернулась, чтобы увидеть выражение его лица, однако, князь был спокоен и смотрел на сцену, как жонглеры умело ловят карусель огней.

– Понятия не имею, – бросила она. – Хотя нет, как же я забыла, этот достопочтенный князь желает все контролировать.

– Этот достопочтенный князь, – подхватил Цин Лин, – уже держит под контролем княжество и семью, зачем ему еще желать контроля?

– Чем больше контроля — тем лучше, разве нет? – Нахмурилась барышня, юноша же слегка усмехнулся, не выпуская ее из объятий. – Вы пьяны?

– Похоже, будто пьян?

– Прекратите отвечать вопросом на вопрос, – рассердилась княжна, – отпустите меня и уходите к своей наложнице.

– Так ты не приняла Е Ланцю лишь потому что приписала этому князю ее в наложницы? – Судорожно рассмеялся Цин Лин, уткнувшись лицом в волосы девушки. — Але-эр, неужели, познакомившись с этим князем лишь недавно, ты уже ревнуешь? Что будет, если барышня Е действительно станет наложницей этого достопочтненного?

Цин Але попыталась вырваться из объятий князя, но хватка оказалась слишком крепкой и потому все, что она смогла, это развернуться. Теперь она стояла лицом к лицу со сводным братом и гневно смотрела на него, подбирая подходящие слова.

– Ты не умеешь скрывать эмоции, – сказал юноша. Ночные огоньки выхватили из вечернего сумрака его черные глаза, Цин Але вздрогнула и потеряла линию обороны. – Сейчас ты злишься на меня, на барышню Е, может быть, еще на кого-то? Поищи в этом списке заодно и себя, дорогая сестра.

Вокруг радовалась толпа людей и продолжался праздник, а этот человек бередил ее душевные раны. И, похоже, намекал, что ей надо брать ответственность за свою жизнь в свои же руки.

– Какой смысл делать вид, будто вам не все равно? – решилась спросить напрямую Цин Але. – Всем своим поведением год за годом вы достоверно показали свое безразличие. Что изменилось теперь? Или я нужна для каких-то ваших политических ходов? Вы планируете мой брак? – эта страшная во всех смыслах идея захлестнула все другие ужасающим огнем в тот момент, когда в воздухе очередной раз сверкнули огни факелов.

Цин Лин прикрыл девушке рот пальцем.

– Тихо, не стоит так переживать. Нет, я не планирую твой брак. Что, если бы я попросил тебя довериться мне, всего один раз? Не задавать вопросов, ответы на которые я не готов дать тебе здесь и сейчас.

– Не могу... – опустила глаза Цин Але. – Простите, я не могу довериться вам, – уголки ее глаз покраснели и в вечерних красках лазурный свет исходил от ее взгляда.

Князь вздохнул и чуть улыбнулся краешками губ.

– Хорошо, этот князь не требует от тебя принять все и сразу, если не веришь, – юноша снова перешел на официальный тон, – полагаю, ты можешь довериться Бэю, он знает все наши планы и полностью их поддерживает.

– Теперь отпустите меня? – Цин Але было некомфортно находиться столь близко с этим человеком, однако хватка его не ослабевала.

– Отпущу, когда сочту нужным, ты забыла главное правило этого мира: барышня принадлежит мне, – уже более сухо ответил князь и одним легким жестом развернул девушку обратно лицом к сцене. – Мне показалось, эта история о Му Лань произвела на тебя впечатление, скоро ее окончание, досмотрим.

Цин Але перестала сопротивляться и в смешанных чувствах досматривала постановку в объятиях человека, на статую которого еще вчера собиралась плюнуть.

Теперь непременно, как только наступит утро, она сходит на аллею статуй и плюнет на достопочтенного гуна дважды, или трижды, а лучше — много раз.

Ночью Цин Але тревожно засыпала, вспоминая фрагменты невольного общения с князем.

«Прекрати вырываться, все равно не справишься, разве нет?» – с усмешкой говорил он.

Цин Але вспоминала горячее дыхание князя на своей шее. Ее сердце тревожно билось от накатившего ощущения беспомощности: она — никто, не заклинатель, не воин, не тот человек, кто может выбрать свободу от чужих оков. Ей было тревожно и печально, словно тысячи умирающих бабочек разбились насмерть внутри ее груди под ребрами, оставляя невидимый след. В темном зале на кровати под пологом Цин Але лежала, скрываясь от беспокойных теней, которые преследовали ее мысли. Ее ум был наполнен мгновениями, проведенными на празднике, когда она чувствовала на себе взгляд князя, его холод, а после редкие моменты ускользающего тепла и его странную тяжелую защиту, которую девушка неожиданно ощутила, когда он обнял ее. Она закрыла глаза, пытаясь отогнать смутные эмоции, которые захлестывали ее воображение совсем противоречивыми чувствами и ощущениями. Сердце Цин Але стучало сильнее, а ее мысли сбивались в хаосе, пытаясь понять, что же она чувствует. Тяжело вздохнув, Цин Але поняла, что не хочет больше позволять этому человеку доминировать над собой. Как именно поставить его на место — пока было неясно, но она непременно найдет пути. Возможно, стоит покопаться в его прошлом, в его детстве, чтобы понять ход его мыслей, логику его поступков. Цин Але повернулась на бок, пытаясь забыть о непонятных ощущениях, которые овладели ею в эту ночь. Но даже в темноте зала она не могла избавиться от того, что она испытывала в тот момент, когда князь обнял ее. Смесь отторжения, неприязни и странного неизвестного ранее тепла. Ночью, когда земля погрузилась в тишину, птицы розового сада вокруг поместья Мейгуй настойчиво пели свои мелодии. Их голоса плелись в сладкую мелодию, наполняя воздух невидимыми нитями звука. В эти моменты Цин Але лежала в своей постели, погруженная в тревожный сон, который словно тянул ее в Синюю Бездну шаг за шагом. Птицы ночи больше не радовали ее слух. Поднимаясь от звуков и шорохов несколько раз с тревогой на сердце, она тихо просила их: «Пожалуйста, замолчите, или кто-нибудь закройте окно».

Но никого не было рядом с ней, и никто не мог слышать ее тихих просьб. Когда первые лучи солнца проникли сквозь окна ее зала, барышня проснулась под теплым светом в совершенно плохом настроении.

Примечания после главы:

*Цзань (簪) — традиционное женское украшение для волос в древнем Китае, представляет собой шпильку или заколку, украшенную драгоценными камнями, костью, деревом со сложной резьбой и инкрустацией.