Сегодня приказ Владыки поднял её чуть позже обычного.
Когда она спустилась в зал, все окна уже были плотно занавешены, а столы ломились от заполненных доверху золотых кубков. Наследники вовсю обсуждали новости последних дней. Джиро бесшумно прошла мимо знакомых фигур — сморщившись от вонзившегося в затылок взгляда Мины (»И тебе доброго вечера, птичка.«) и постаравшись не смотреть на Бакуго, — и остановилась у Владыки. Тот, не глядя на неё, еле заметно кивнул, отмечая её прибытие.
Сняв лютню с плеча, Джиро мельком оглянулась. По его левое плечо, вытянувшись в струнку и любезно улыбаясь пустоте, стояла знакомая ей девушка.
Пусть в последние несколько лет («Кажется, около семи?») они вместе стояли подле Владыки почти на каждом сборе и трапезе — напрямую они говорили лишь несколько раз, да и то вскользь.
Кендо.
Всегда радостная — с самого первого своего дня здесь, как будто никогда и не жила снаружи, в мире людей. Казалось, она делалась счастливее с каждым глотком наследника из неё — с какой бы жестокостью с ней ни обходились. Одежды, всегда чуть более открытые, чем у прочих съестных, она выбирала по собственной воле. Джиро знала — потому что видела, как в один из дней та с увлечением прикладывала их к себе, вытаскивая одну за другой из шкафа. Длинные рыжие волосы, что в полумраке зала всегда отливали густой медью, она и сегодня старательно заплела в роскошную косу.
Изящно сложив руки перед собой и блестя взглядом, подавшись вперёд, она и сейчас отдавала всё внимание наследникам за столом — пусть даже те едва обращали к ней взоры.
Не будь она простым человеком — такое поведение в присутствии Владыки можно было счесть наглым. Но и тот не обращал на неё ровно никакого внимания, скользя взглядом по залу, занятый своими мыслями. Мысли простых людей никогда не волновали его, а их отношения между собой и подавно.
Джиро выжидающе задержала на ней взгляд — и та, словно почувствовав, слегка повернула к ней голову. Любезная улыбка, не померкнув, вмиг подёрнулась едва сдерживаемым ядом. В зелёных глазах, медленно сузившихся, плеснула нескрываемая желчь.
…Секунда — и Кендо, прикрыв веки, вновь приветливо обернулась к залу — ожидая, пока её взгляд перехватит какой-нибудь наследник. Джиро, моргнув, опустила глаза к лютне у себя в руках.
У людей в замке не было причин питать к ней тёплых чувств.
Только сейчас она заметила, что по правое плечо Владыки, рядом с ней, где обычно стояла Ибара, пустовало.
Зная, что не имела права надеяться на ответ, Джиро быстро глянула себе за спину.
Быстрее, чем услышала — она ощутила позади себя поспешное, но неуклюжее движение.
Две пары лёгких ног.
Ибара, чуть бледнее обычного, поджав губы, вышла из задних дверей, сжимая пальцами чью-то ладонь.
На тусклый свет за ней выступила ещё одна девушка.
Джиро остановила пальцы на ладах, не начиная играть.
Семеня из-за каблуков чересчур звонко, девушка, с уже аккуратно заплетёнными длинными тёмными волосами, дорого, опрятно одетая, едва держалась ровно. Лицо её заметно побледнело, хотя — Джиро быстро окинула её взглядом — кожа была нетронута. Казалось, она вцепилась в ладонь Ибары изо всех сил — та, сделав с ней к столу ещё несколько шагов, хотела отпустить, но не смогла высвободить ладони. Склонившись к её уху и успокаивающим тоном что-то быстро прошептав, она кивнула на Владыку. Тот даже не глядел в их направлении. Девушка, сглотнув, часто заморгала и, сама выпустив её руку, на слабых ногах сделала шажок вперёд.
Владыка, чуть повернув голову, лишь еле заметно приподнял уголок губ и вновь отвернулся. Ибара сглотнула и, обменявшись взглядами с Кендо, заняла место рядом с Владыкой, больше не обращая на новоприбывшую никакого внимания. Та, растерянно оглядевшись, должно быть, случайно натолкнулась на заинтересованные взгляды наследников — поспешно упёрлась глазами в пол, отчаянно кусая губы.
«Заплачет?» — с привычным оттенком бесстрастия предположила про себя Джиро и, выдохнув, перебрала пальцами по струнам.
»Ныне — без голоса.«
Уже успев по привычке раскрыть рот, Джиро за долю секунды подавила звук и, покорно склонив голову, продолжила песню только струнами. Владыка, удовлетворённо кивнув, расслабленно откинулся на спинку стула.
Его повеление — закон.
— «Надо новую Киришиме подкинуть, а?» — раздалась мысль с дальней части стола, — «А то она со страху помрёт быстрее, чем кровь отдаст.»
Мысли вторил смешок окружавшей его компании.
Киришима беззлобно обернулся к вампиру и оскалился с весёлым удивлением:
— «С каких веков я успел заработать репутацию нежного?»
В разговор не преминула вклиниться Мина.
— «Ну не знаю, есть в тебе что-то, как говорят? Джентльменское?»
— «Ну и словечко», — хохотнул Киришима, — «Ты, гляжу, не пьёшь, а больше на людскую болтовню отвлекаешься?»
— «Да ну тебя — не всем же, как тебе, наслаждаться своими прелюдиями!» — хихикнула та, деланно прикрыв рот ладошкой.
— «Пф», — не сдержавшись, Киришима прыснул, — «П-прости. Это смешнее, чем я ожидал. Ты специально?»
— «Ха-ха, вырвалось», — Мина отпила из кубка, прежде чем продолжить, — «И всё же, может, покажешь Бакуго пример, как обращаться с новенькими, м?»
— «Так говоришь, будто не знаешь, что он воспримет это как вызов сделать наоборот.»
Мина хитро покосилась на Бакуго — тот уже несколько секунд буравил её взглядом — и, явно наслаждаясь реакцией, как ни в чём не бывало ахнула:
— «Но ты-то теперь это вслух подумал! Не боишься, что вскипит?»
— «Я буквально. Здесь», — по словам прорычал Бакуго и, рывком перегнувшись через сидевшего между ними Киришиму, попытался схватить Мину за волосы. Та, уворачиваясь, запрыгнула на стул босыми ногами, забрав с собой кубок, и радостно захихикала, пустившись на дорогой обивке в пляс. Киришима, без раздражения закатив глаза, набрал в рот из кубка глоток крови и сделал вид, что сейчас брызнет в неё каплей — к ещё большему восторгу Мины. Бакуго скрипнул зубами и, глухо простонав в потолок, опустился на своё место.
Но Мина не перемахнула через стол, как сделала бы обычно — место перед ней было занято.
Джиро, моргнув, перевела на него взгляд.
Сегодня на трапезе было больше наследников, чем обычно. Был и…
Не сдвинувшись с места даже от вспыхнувшей потасовки, как и всегда лишь поджав тонкие губы, напротив них сидел Каминари.
Не обронив ни мысли, не вмешиваясь в разговор — как будто вампиров напротив вовсе не существовало, — он задумчиво коснулся пальцами своего рукава и, еле заметно повернув голову, бросил быстрый взгляд на Джиро.
…а вернее, на новоприбывшую девушку, стоявшую у неё за спиной.
И тут же отвёл его прочь.
Джиро, сощурившись, пробежалась по струнам несдержанно звучно и, давя раздражение («Владыке не понравится»), продолжила песню.
Будь у неё желание — она бы высказала этому Каминари пару слов. Но желания даже видеть его лишний раз не было.
Опять он что-то скрывал.
Пальцы проехались по ладам, с силой зажав струну на следующем.
И ей было бы совершенно всё равно — но этот вампир…
Взгляд янтарных глаз, ожидаемо вновь поднявшись от стола, метнулся к ней.
Взгляд, до самых зрачков переполненный…
«Хватит смотреть на меня».
Джиро наполнило ощущением благодарности за то, что она не пела. Потому что, не навредив безупречной песне для Владыки, она могла стиснуть зубы до скрипа.
«Не смей лезть мне в голову».
Каминари, словно услышав эту мысль — или вспомнив её, звучавшую столько раз в прошлом, — быстро опустил глаза и вновь отвернулся к компании наследников перед собой. Те не уделяли ему и капли внимания.
Слева раздался лёгкий стук каблуков по мрамору — Кендо, встрепенувшись, охотно зашагала к одному из подозвавших её наследников. Наверняка на ходу поправляла причёску и одежды.
— «Всё-таки, как-то нет у меня настроения», — бросил Киришима, по обыкновению подставив плечо когтям разъярённого Бакуго, когда Мина показала тому язык, садясь на свой стул. — «Кости бы для начала размять. Хорошо бы — чьи-то. А отцовских съестных даже как-то жалко трогать.»
— «Ой, да ладно тебе», — махнула рукой Мина, — «Давай. Другие тоже посмотрят. Всё равно ведь не насытишься одной такой. Перекусишь, да и всё. Другие не будут с ней миндальничать, ты же сам знаешь.»
— «Но и ты меня знаешь…» — протянул Киришима, задержав скучающий взгляд на одном из наследников, уже выпивавшем Кендо, — «Если кровь не напиталась азартом битвы — такую пить только чтоб перебиться. У неё нет вкуса.»
— «И сколько тебя ни знаю — все равно не выглядишь привередой», — Мина ткнула пальчиком в кубок перед ним.
— «Я бы так себя и не назвал», — просто пожал плечами Киришима, — «Ну в конце концов, у всех ведь свои вкусы. Ты любишь поиграть, и пьёшь через рот. Бакуго любит… пожёстче, ясное дело.»
Его взгляд невольно упал на сидевшего перед ними.
Каминари, до этого бесцельно теребивший свой рукав, встретился с ним взглядом и, моргнув, тут же убрал руку под край стола. Мина, сощурившись, издала задумчивое «хм». Киришима, чуть схмурив брови, сложил руки на груди и задержал глаза на его лице.
— «А Каминари…»
— Я не могу, не хочу, нет, я…
С дальнего края стола — там, где сидел Владыка — раздался всхлип. Киришима, отвлёкшись, повернул голову.
Новая девушка, уцепившись за рукав Ибары, лихорадочно трясла головой, глядя то на неё, то на зал. Ибара, качнув головой лишь раз, отступила от неё на шаг и застыла безупречным, бесстрастным изваянием за плечом Владыки.
Шмыгнув носом, девушка подняла на Джиро такой взгляд, словно нашла свою последнюю надежду. Но не сделала к ней ни шага.
«Слишком близко к Владыке».
Джиро сыграла пару аккордов и равнодушно осмотрела девушку в ответ. Кажется, вслед за неверием наступило время отчаяния. «У этой — чуть быстрее, чем у прочих». Возможно, и оправится после перемены она чуть скорее.
Если останется жива в первые пару месяцев.
— «Ладно, ладно, про вкусы твоя правда. Но новой-то глотнёшь? Пробу хоть снимешь. А то она вон вся побелела», — Мина аж заёрзала на месте от превкушения.
— «О, а теперь это звучит как честь», — усмехнулся Киришима. — «Знаешь своё дело. Заболтала, чертовка ты с даром убеждения.»
— «А то», — плохо изобразив смущение, Мина довольно захихикала и, высунув кончик языка, вместе со стулом нетерпеливо развернулась лицом к действу.
«Начинается».
Джиро, не дожидаясь, пока станет препятствием, не прекращая песни, сделала лёгкий шажок ближе к Владыке. Тот, мимолётом огладив её взглядом, приподнял углы рта в мираже улыбки. Джиро могла лишь догадываться, что именно усладило его дух.
Отставив в сторону кубок и обернувшись в их сторону, Киришима поднял широкую ладонь и поманил ею к себе. Новая девушка — единственная ещё вздрагивавшая от малейшего движения — раскрыв рот, вскинула голову — и тут же втянула её в плечи.
До последнего надеялась, что это не жест, говоривший подойти. До конца мечтала, что ждали кого-то другого.
И изо всех сил молилась проснуться.
Так отчётливо и смутно знакомо.
Ибара, устремив холодный, усталый взгляд куда-то далеко по залу, не шевельнулась. Кендо, до сих пор занятая наследниками, не могла видеть.
Джиро — не имела к людям ровно никакого отношения.
…не сумев вздохнуть, новая закусила губу и, до белизны костяшек вцепившись пальцами в ткань платья, на негнущихся ногах двинулась к столу.
Не торопя, Киришима терпеливо дождался, пока она, морща носик на каждый звонкий стук собственного каблука, подойдёт к нему. И как только она робко остановилась перед ним — ободряюще, зубасто ей улыбнулся. Бакуго закатил глаза и, запрокинув голову, с нескрываемым отвращением простонал в потолок. Мина, беззвучно хихикнув, пихнула его в плечо, отворачивая в сторону.
— «Только не разыгрывай большого театра, умоляю, а не то Бакуго нам вдвоём откачивать придётся», — фыркнула она.
— «Как пойдёт», — весело отозвался Киришима, покосившись на Бакуго, — «Сходим после этого по патрулям?»
— «Ещё спрашиваешь — глотку перегрызу, если увильнёшь.»
Не зная, как себя вести, девушка задержала взгляд на клыкастой улыбке всего на мгновение и, испуганно сжавшись, уставилась в пол. Киришима взял её руку в свою и, подведя чуть ближе к себе, заглянул ей в глаза.
— К такому жизнь и правда не могла подготовить, а?
Девушка, казалось, на секунду опешив, приподняла голову.
— Э-эм…
— Откуда ты?
Она приоткрыла рот, но, не в силах выдавить и слова, только вздрогнула плечами.
Не настаивая на ответе, Киришима мягко протянул ей и вторую ладонь, но она, не спеша её брать, судорожно поджала губы. Зарылась пальцами в ткань на подоле, словно сама хотела спрятаться в складках целиком.
Мина широко зевнула, не пряча клыков, и, смерив девушку взглядом, протянула:
— «Мне помочь?»
— «Попридержи себя. Тихоня попалась. Я разберусь.»
— «Как скажешь, галантный ты наш.»
— Уже слышала что-нибудь о нас?
Девушка сжала губы лишь сильнее. Мина, сощурившись, было сверкнула на неё глазами, но Киришима, обрывая её попытки, мысленно отрезал:
— «Я разберусь, Мина.»
— …я же умру?..
— Точно не сегодня, — улыбнулся Киришима. — А так, в целом? Все мы когда-нибудь там будем.
— Даже вы?
Джиро вскинула брови. С неопытностью и незнанием, даже под действием страха изо рта вырывались и неожиданные вещи. Если бы девчушка не тряслась от кончиков волос до самых пальцев — её слова могли прозвучать… смело.
Киришима, не сдержавшись, мягче обычного рассмеялся.
— Не могу представить, но может случиться и такое.
Девушка быстро подняла на него взгляд от пола и шмыгнула носом.
— Я… я… — тонко залепетала она, — Я старшая дочь… торговца… Мы не отсюда, я и… я и города… не знаю.
Джиро, поморщившись, силой опустила взгляд к струнам. Сердце, не слушаясь музыки, против воли больно сдавило.
«Я ведь тоже…»
У неё однажды тоже была жизнь.
— Вот оно как, — с пониманием в голосе протянул Киришима. — Ну, наш замок, конечно, немаленький, но поменьше целого города. Освоишься, и оглянуться не успеешь.
Она часто-часто заморгала, силясь удержать влагу.
— Я не?..
— Не увидишь.
Киришима улыбнулся ей снова. В его тоне не было и капли злости — но он не допускал возражений. «И надежд».
— С чем-то придётся мириться. Но это не конец всего, поверь.
Он чуть пошевелил пальцами свободной руки, и девушка, едва сдерживая слёзы, безотчётно ухватилась и за неё.
— Воздух тут такой же, как снаружи. Вдохни поглубже — в мыслях прояснится.
Джиро дёрнула углом рта. Такой же.
«Мягко стелет».
— «Меня сейчас вывернет», — прохрипел Бакуго, прожигая его затылок взглядом. Киришима не ответил.
— У вас… холодные руки, — еле слышно прошептала девушка.
Киришима умело сымитировал человеческий вздох.
— Да, все мы не без недостатков, что уж тут скажешь, — с наигранной грустью отозвался он, и девушка, не сдержавшись, дрогнула уголками губ в улыбке. Он слегка улыбнулся ей в ответ. Она больше не прятала взгляда.
— Я… вы выпьете из меня кровь?..
— Совсем немного.
Она уже знала — Ибара не могла не рассказать, чтобы подготовить, — но услышать это напрямую оказалось страшнее.
Чуть побледнев, девушка, казалось, захотела отдёрнуть руки. Но ладони Киришимы — державшие её так же спокойно, не прилагая излишней силы — совсем не попытались удержать её против воли. И она — ожидая ощущения угрозы, но не в силах его отыскать, — неуверенно осталась на месте.
— И я?..
— И ты останешься жива и здорова. Возможно, немного захочешь спать — но во сне тебя никто не потревожит. Выспишься в своей комнате и проснёшься вечером.
В выражении девушки скользнула какая-то глупая, чистая надежда.
— О-обещаете?
— Даю слово.
— «Я сейчас…»
— «Бакуго, хватит тебе», — подперев щёку ладошкой, бросила Мина.
— Мне что-то?..
— Ничего не нужно. Но в первый раз ощущения самые странные. В любом случае поймаю тебя, но если хочешь, лучше присядь.
Киришима ненавязчиво указал взглядом на свои колени. Казалось, впервые за ночь порозовев лицом, девушка неуверенно перемялась с ноги на ногу и оглянулась по сторонам на других сидевших неподалёку наследников. Многие из них делали вид, что их абсолютно не волнует происходящее — но голову Джиро пронзали десятки мыслей. Даже не слыша их, девушка тоже должна была ощущать это алчное внимание.
Откуда-то раздался приглушённый смешок, и она нервно заозиралась по сторонам, поджав губы. Киришима, просто улыбнувшись, чуть приподнял её ладони, и она невольно вернула взгляд к нему. Рвано вдохнув, девушка чуть сжала его пальцы — как будто это придало ей смелости, — и неуклюже присела боком на колени Киришимы. Пышная юбка совершенно этому не помешала. Как будто… её подобрали как раз для этого, да?
— Б-будет больно?
— Совсем нет.
«Ты ведь даже этого не помнишь» — бесстрастно пронеслось в мыслях Джиро.
— Я…
— Дыши как следует, глубоко — и вовсе не заметишь, хорошо?
Девушка, сглотнув, отчаянно закивала.
Джиро, скривив губы, медленно, по ноте, сыграла аккорд снизу вверх.
«Дыши».
— Если что, — Киришима чуть склонил голову, долго заглянув ей в глаза. — Можешь за меня хвататься. Всё стерплю.
— У-угу, — сдавленно прошептала девушка. Она больше не смотрела по сторонам. Взгляд напротив притягивал её безраздельно.
Улыбнувшись ей со всей мягкостью в последний раз, Киришима убрал её волосы от шеи и, не выпуская её ладони, другой рукой перехватил тонкие плечи.
— Заранее спокойной ночи. И… добро пожаловать.
Джиро закрыла глаза.
Даже так — представляя слишком отчётливо.
Как Киришима нашёл языком лихорадочно бившуюся венку и, зарывшись пальцами в волосы на затылке — закрепляя её положение, — точно прокусил тонкую кожу. Как, не успев даже вздохнуть как следует, девушка тихо вскрикнула и, почти с каким-то упрямством часто-часто задышав, смяла в пальчиках ткань чужой рубашки.
Даже если попыталась бы вырваться — не смогла.
Киришима — не из тех, кто тешит себя и жертву тщетными надеждами.
Она раскрыла рот, словно что-то хотела сказать, но лишь слепо схватилась за широкие плечи и зажмурилась.
Краска схлынула у неё с лица всего на миг — вернувшись на нос и щёки лёгким румянцем. Девушка, растерянно распахнув глаза, невольно ослабила хватку на его плече — вдруг заметно покраснев.
Джиро моргнула и перевела взгляд на Киришиму.
Он не просто так сказал ей дышать глубже. Конечно, новые никогда не слушали. Но вспоминая о приказе «дышать глубоко» — они хотя бы дышали. Задержать дыхание — рисковать больше его не найти.
И, кажется, частые вдохи сделали своё дело быстро.
Напряжённая складка на лбу разгладилась — потому что боль отступила. И не успела девушка, судя по виду, осознать произошедшее — Киришима уже отстранился от её шеи, быстро облизнув губы.
Мина оценивающе растянула рот в улыбочке и, не удержавшись, подмигнула девушке через плечо Киришимы.
— «Усмиряющий боль Киришима — да это целое событие.»
— «Да уж… Позорище», — процедил Бакуго с нескрываемым омерзением, отвернувшись в противоположную сторону.
— «Да ну тебя, злюка!»
Киришима взял девушку за подбородок, отводя её взгляд от лица Мины к своему и, бегло коснувшись языком прокушенного места, спросил с полуулыбкой:
— Ну, а теперь спать?
Всё ещё неистово алея щеками, девушка оторопело опустила взгляд к его губам и слабо промямлила — голос, должно быть, уже её не слушался:
— Было… почти не больно.
— Видишь? Я не соврал.
— …так… устала…
Аккуратно обвив одной рукой её талию, а другой подхватив под колени, он быстро коснулся её губ своими и шепнул ей на ухо:
— Спи спокойно, я рядом.
И её веки, как по щелчку, опустились.
Легко подняв её на руки, Киришима замер всего на мгновение, задумавшись. И, скользнув взглядом мимо Мины, негромко спросил:
— «Каминари, отнесёшь?»
Мина лишь слегка вскинула брови, но ничего не подумала. Каминари, до этого сидевший неподвижно и, кажется, даже не смотревший на происходящее, поднял глаза.
»Достаточно.«
Повинуясь приказу Владыки, Джиро заглушила струны ладонью. Тот, прикрыв глаза на секунду, должно быть, взвесил что-то в мыслях и, шевельнув пальцами прочь от себя, не подумал больше ни слова. Джиро низко склонила голову, убрала лютню за спину и, пройдя мимо Ибары, лишь бросившую на неё нечитаемый взгляд, зашагала к лестнице.
— «…Хорошо.»
Ступая беззвучно, Джиро тенью проскользнула мимо наследников, не глядя на них. Те не удостоили её взглядом. Как и должно.
Киришима кивнул и, перегнувшись через стол, передал девушку без сознания в тонкие руки Каминари. Несмотря на то, что складом был едва ли не вдвое меньше Киришимы, он не покачнулся и уверенно взял её на руки. Быстро бросив взгляд к её безмятежному лицу, Каминари ничего больше не сказал и пошёл прочь.
— «Спи спокойно»? «Я рядом»? Сейчас расплачусь, Киришима! И откуда ты у нас такой обходительный?» — театрально заахала Мина, косясь при этом на Бакуго. Тот, казалось, в любую секунду готов был перевернуть целый стол вместе с сидевшими за ним наследниками.
— «Ещё секунда твоей ехидной рожи — и останешься без неё.»
Пропустив мысль Бакуго мимо, Киришима невозмутимо отозвался:
— «Если бы оставил её тебе — она бы, того и гляди, впала в истерику, когда ты от неё оторвёшься. И кто-нибудь быстро бы её приглушил.»
— «Да, но… В этом же и вкус!» — надула губки Мина.
— «Ну вот, помнишь, что я о вкусах говорил? Искать новых-то — тоже дело небыстрое. Не всякие подходят. Жалко же так тратить», — Киришима повёл плечом, видимо, вспоминая былые эпизоды. — «А на свой подход найди себе личных — не каждая такое вообще может вынести.»
— «Ну-у, кем ты меня считаешь?»
— «Тебе честно или помягче?»
— «Помягче уж, пожалуйста!» — насупилась она.
— «Мина…» — Киришима только заулыбался в ответ.
— «Обольстительница? Чаровница? Мечта любой новой? А может…»
Тут Бакуго, перегнувшись через Киришиму, замахнулся и дал ей крепкую затрещину.
— «Ай! А что я сказала?!» — не успев увернуться, Мина зажмурилась и принялась тереть ушибленное место.
— «Больше, чем я могу вытерпеть», — прошипел Бакуго и, поднявшись, с презрением процедил, — «Пошли. Не зима, солнце ждать не будет. Мне надо заесть эту мерзость.»
— «И то верно», — невозмутимо отозвался Киришима и, по пути взъерошив Мине волосы, последовал за Бакуго.
— «Кстати, а чего сам не через рот? Так же вообще боли не будет, если сравнивать», — бросила ему вдогонку та.
— «Мне нравится ощущать пульс на языке», — Киришима сделал паузу, — «…хотя бы».
— «Хоть какая-то отдушина для такой кровожадины, а?» — поддразнила его Мина, — «А то на всех подряд бросаться начнёшь. И как ты себя сдерживаешь?»
— «И опять ты меня злодеем рисуешь», — хохотнул он, не отвечая. Бакуго, не замедляя шага, угрожающе рыкнул в сторону.
— «Чего, чего ты?» — захихикала Мина и, не дожидаясь ответа, отвернулась обратно к столу.
***
Портреты, писаные рукой искуснейших мастеров, один за другим проплывали мимо. Острые, огрубевшие, властные и гордые черты, что изо всех сил стремились удержать в себе «молодость», не вызывали ни чувств, ни воспоминаний. Золото рам, за последние долгие годы старательно начищенных десятки, сотни раз, заметно побледнело.
Каминари ещё помнил, когда это золото сияло ярко на самых новых из них.
Невольно замедлив шаг, он остановился у самого знакомого портрета.
…и, отвернувшись, снова шагнул вперёд.
Он не мог заставить себя всматриваться в эти чужие лица Отцов в тысячный раз.
Широкий коридор, освещаемый изысканными лампами, уходил далеко вперёд, теряясь в тенях и заворачивая в них вправо. Мрамор под ногами отзывался звонким щелчком каблуков на каждый шаг, разрушая тишину. Богатые росписи стен, изысканно прикрытые расшитыми гобеленами, занавесями, поблёскивали начищенными, сверкающими элементами в свете огня. Под самым потолком вдоль стен, извиваясь, тянулась роскошная облитая золотом лепнина.
Ещё немного — и убранство вокруг можно было назвать вычурным. Но мастеров для этого замка не избирали случайно.
Он бывал на этом этаже не так часто, как на других. Из комнат по бокам коридора не раздавалось ни звука. Но они, вероятно, не пустовали.
До его слуха, проникнув сквозь одну из дверей, донёсся яркий голос мальчика — тут же притушенный женскими голосами взрослее. Не оборачиваясь на дверь, Каминари, невольно привстав на носки, приглушил шаг.
И опустил взгляд на девушку в своих руках.
Длинные тёмные волосы, аккуратно заплетённые руками дневных, порядком растрепались и теперь безвольно свисали с плеча. Лицо — заметно бледнее здорового — замерло в, наверное, безмятежном сне.
Каминари чуть скосил взгляд. На шее девушки виднелись две довольно аккуратные, пусть и крупнее обычного ранки с запёкшейся на них кровью. Синяков не осталось. Но…
«Даже с усмирением… должно быть, ей было больно».
Вдруг не в силах побороть тревогу, Каминари остановился, задержал собственный тихий вдох и, закусив губу, прижался ухом к её груди.
До слуха донеслось едва ощутимое, но всё же ровное, спокойное сердцебиение. Девушка дышала.
На душе отлегло.
Опустив веки, он тихо пробормотал себе под нос:
— …Хорошо, что Киришима.
По мраморному полу впереди раздались негромкие шаги второй пары ног. Ещё раньше, чем узнал фигуру — вдруг ощутив, словно сделал что-то предосудительное, Каминари тут же вскинул голову и осторожно прижал девушку к себе.
Из-за неосвещённого поворота, держа голову высоко, вышла Джиро.
**
Поднявшись по лестнице и свернув в главный коридор, Джиро замерла. Ей навстречу, держа на руках новую, шёл Каминари.
Тот — как будто ощутив нужду оправдаться, — захлопав глазами, тут же раскрыл рот.
— Я только несу…
Лишь неприязненно скривившись, Джиро ускорила шаг, больше не взглянув на него.
От того, насколько явно она представила его упавшие плечи, внутри скрутило мерзким узлом. Но стоило ей с ним разминуться, как до ушей снова донёсся голос.
— Эм… Джиро?
Джиро не собиралась оборачиваться — но тело предательски отозвалось на имя. Она резко обернула голову.
— Чего?
— А где… Где-нибудь есть свободная комната?
Как будто и так было не ясно, для чего спрашивал, он осторожно приподнял мирно сопевшую в его руках девушку.
Не сдержав — не имея никакого желания сдерживать — собственной желчи, Джиро распахнула глаза, сложила руки на груди и, сощурившись, окинула его взглядом.
— Правда, что ли?
Каминари, не отведя взгляда, кивнул.
— Хватит.
Он моргнул. Джиро обернулась к нему всем телом.
— Хватит.
Она медленно вдохнула — и заметив, что тот не глядя повторяет за ней вдох, мысленно чертыхнулась.
— Уж лучше бы взял пример с других наследников, своих братьев и сестёр. Сделай вид, что меня не существует.
Каминари вскинул голову.
— Не проси невозможного.
— Это не просьба, — прошипела Джиро. Не скрывая неприязни.
А он всё смотрел и смотрел. Не отводя глаз.
В груди, разбивая привычный равнодушный лёд, поднималось пламя. Снова. Опять.
Опять этот взгляд.
Понизив голос («Неужто новую разбудить боится?»), Каминари сделал к ней шаг.
— Я только хочу…
— Прикончить меня?
В глазах напротив как будто промелькнуло удивление, и Джиро захотелось отвернуться ещё сильнее.
— Не делай вид, что… — Джиро втянула носом воздух и лишь затем нашла равновесие продолжить, — Не прикидывайся тем, кого ты ни разу в жизни не встречал.
«Вампиром, познавшим милосердие».
— Но я же…
— Потому что оттого, насколько паршиво у тебя это выходит, мне хочется лезть на стену.
Джиро стиснула в руке гриф лютни.
— Всё, что у меня есть — эта вечная, вечная жизнь, — последние слова сорвались таким сдавленным звуком, какого она от себя не ждала.
Каминари, не ответив, поджал губы.
— Я уже слишком долго прожила в окружении наследников. И либо я для них — пыль, либо они делают всё дозволенное, чтобы испортить мне жизнь. Третьего не дано.
Джиро сделала шаг ближе к нему.
— Каким третьим ты хочешь быть? Какого отношения добиваешься?
«И просто не можешь перестать лезть в мою жизнь снова, снова и снова».
Каминари — вампир, вампир, с бледной кожей, клыками, когтями, яркими глазами, с потрескавшимися отчего-то губами, одетый в бесценные шелка, явно способный переломить ей шею одним ударом, — сжался перед ней так…
«Словно все вокруг ошибаются».
Но она не ослабит бдительности.
За этой маской безобидной слабости должен был сидеть голод. И что-то, что он изо всех сил пытался скрыть.
— Надеюсь, я вообще никогда не узнаю. Мне это неинтересно.
Каминари только слабо улыбнулся, не ответив.
Чем больше она против воли узнавала о Каминари, тем больше его становилось в её жизни. Это последнее, чего ей бы хотелось. Потому что, когда он наконец ударит её в спину, улыбаясь так же жалко, как и сейчас, виновата будет только она одна. Потому что не догадалась раньше. Потому что, даже догадавшись вовремя, никак не смогла бы это предотвратить.
Потому что, в сущности, у неё не было ни единого средства, чтобы себя защитить — кроме капли крови Владыки в собственных венах.
— Ты же так и не оставишь своих попыток, а?..
— Надеюсь, что нет, — произнёс Каминари, и его грудь вновь всколыхнулась, будто он издал вздох.
— Мне не нужна твоя жалость. Если так хочется, жалей и возись со съестными. Их жизни короче моей.
…И даже на это — никакой реакции. Нет бешенства. Нет злорадства. Нет уязвлённости.
Джиро выдохнула.
«Сил моих больше нет».
— …Зачем тебе свободная? Ты знаешь, в каких комнатах живут все съестные.
— Ты знаешь ещё лучше моего, как часто туда заходят остальные. И… не заботятся, насколько новые ещё слабы.
— И что с того? Не хочешь, чтобы спектакль Киришимы прошёл зазря? Или боишься его гнева?
Каминари мотнул головой.
— Я только подумал, что ей будет легче отоспаться в тишине. Хотя бы на этот раз. Она… переволновалась. Дыхание очень слабое.
Джиро невольно бросила взгляд на девушку в его руках. Раны на шее, пусть и больше не кровоточили, вышли чуть шире, чем могли бы. Клыки Киришимы были слишком крупными почти для любого съестного.
— А усмирение боли?
— Сработало быстро, но… — Каминари тоже опустил к девушке глаза. — …её тело, кажется… ещё не понимает, как вернуть потерянную кровь.
Джиро — давно привыкшую к виду трапезы в любом виде, — передёрнуло.
— Значит, не суждено. Киришима сделал одолжение не ей, а другим. И выживет она или нет, зависит уже не от него.
Она сама не понимала, откуда в ней подчас просыпалась эта жестокость. Иногда она говорила совсем не то, что хотела.
Но показывать слабость перед наследниками — так ещё и перед этим — она не собиралась.
— …И всё-таки, нет ли?..
— Почему бы тебе самому не найти свободной комнаты в своём собственном доме? Или спросить у дневных?
Каминари моргнул, и на этот раз его голос, и без того приглушённый, прозвучал ещё тише:
— Не хочу их тревожить.
«Не то что? Увидят тебя со съестной на руках без сознания — и упадёшь в их глазах?»
Наружу уже просился нервный смех.
Все его жалкие попытки заговорить с ней и поддержать разговор обычно, к счастью, кончались быстро — но на этот раз их связала эта новая. Что-то не давало Джиро просто развернуться и уйти.
«Дочь торговца из другого города».
Услышанное вновь полоснуло по сердцу.
Её никто не спрашивал, кто она и откуда. Всё, что имело вес — её чудесная игра.
И пусть за это безразличие она была во многом благодарна — пусть знала, что и Киришима тогда спросил девушку о прошлом лишь бы ослабить её напряжение…
Порой ей казалось, что в этом огромном замке она одна ещё помнит и хранит крупицы собственного прошлого.
Однажды — то, чего с каждым годом она боялась сильнее, — это прошлое могло просто смешаться с одним из причудливых текстов её песен. Как будто перестав принадлежать ей самой. И станет очередным подарком для Владыки.
— …на третьем этаже. Предпоследняя по правому крылу.
Каминари мгновенно просиял и, кивнув, невольно, но всё ещё мягко прижал девушку к себе ближе. Джиро отвернулась.
«Не говори со мной больше. Мне нужно беречь голос. Владыка позвал в свои покои».
Отвратительно очевидная ложь.
Но пусть она не могла позволить себе сказать вслух очень многого — у неё были свои способы показать ему, как сильно она его презирала.
Чужеродное ощущение пляшущей искры защекотало в темени — и Джиро, сжав зубы, с силой взъерошила себе волосы на затылке — не в силах заглушить последнюю назойливую мысль.
»Спасибо тебе, Джиро.«
Назвав её по имени, как будто подтверждал её смутное существование.
***
***