Время в Велларии текло как-то слишком быстро. Минули две седмицы, и задерживаться в гостях у герцога Аргуса дольше королевская семья уже не могла. Приближалась осень, а с ней — двадцатая годовщина восхождения короля Лиора на престол. Его супруге нужно было подготовить большое празднество, а самому королю всё-таки вернуться к управлению государством. И хотя Его Величество предпочёл бы изведать, насколько гостеприимной может быть Веллария в пору осенних ярмарок и гуляний, они были вынуждены вернуться в Рейвель.

Королевский кортеж двинулся в обратный путь, и занятия Алейфа с Кеиром прекратились. Им удавалось проводить вместе по вечерам час или два, не больше. Дорога казалась принцу почти невыносимой, ведь они с Кеиром были очень близко, но формальность построения кортежа не позволяла им переговорить, а пересесть в паланкин, где Алейф мог бы ехать рядом со слугами, не позволяла гордость. Даже королева всю дорогу ехала в седле, и нечего было одному из её сыновей демонстрировать отсутствие выносливости.

Это случилось, когда они уже достигли Лисьей Пасти. Лошади начали нервно трясти головами и бить копытами, и их никак не получалось успокоить. А затем командор Айолин неожиданно сказал:

— Я слышу крики. Из селения на северо-западе. Гвардия! — командор поднял голос. — Приготовить оружие! Никому не сходить с места! Я проверю, что там!

Командор подобрал поводья короче и, что-то прошептав на ухо своему коню, направил его в сторону от дороги, прямо через холм. Его Величество и герцог Аргус переглянулись. Кажется, мысли у них были примерно одинаковыми: Айолин, конечно, командор королевской гвардии и рыцарь-чародей, и в потенциально опасной ситуации даже королю не полагалось ему перечить, но просто позволить ему отправиться навстречу неведомой опасности одному? Лиор знал, что ему нет смысла приказывать гвардейцам — они исполняли сперва приказы своего командора, а потом уже короля. Но герцог Аргус послал за Айолином кого-то из своих людей.

Однако раньше, чем человек герцога вернулся, на дорогу выбежала до полусмерти перепуганная крестьянка. Светлые глаза напоминали два блюдца, в волосах были ветки, а лицо оцарапано. Судя по колючкам на рукавах её платья, она перебиралась через какие-то заросли, убегая от неведомой опасности.

— Спасите! — женщина было с визгом кинулась к кортежу, но её оттеснили вооружённые гвардейцы и люди герцога, не причинив, однако, вреда.

— В чём дело? — спросил Лиор, подъехав чуть ближе. — От кого ты бежишь?

— Т-там… т-та-ам…

— Соберись и отвечай, живо! Тебя спрашивает сам король!

Женщина сглотнула.

— Там… тролль… — выдохнула она. — В деревне… крушит всё…

— Тролль?! — король обернулся к герцогу. — Но ведь… вы говорили, что велларийские тролли мирные…

— Такого никогда не было, — ответил на это Его Светлость, затем обратился к женщине. — В деревню ехал светловолосый всадник на тёмно-гнедом коне. Ты его видела?

Женщина только потрясла головой.

— Слишком напугана, — заметил Лиор. — Она могла не заметить Айолина, если бы он только в неё не влетел.

— Нужно перестроиться, — сказал герцог. — С холма мы хотя бы сможем заметить приближение тролля раньше.

Капитан гвардейцев, заместитель Айолина, согласился с этим решением.

С холма им открывался вид на деревеньку, которая, кажется, даже не пострадала — видимо, тролль начал буйствовать в дальней от дороги части. Ни его самого, ни Айолина не было видно. Но на вершине они почти нос к носу столкнулись с человеком герцога, который вёл под уздцы гнедого коня.

— Ваша Светлость! — принялся докладывать тот, пытаясь на ходу поклониться. — В деревне тролль! Его Сиятельство сказали — не велларийский… Велели увести их коня и не приближаться. Они сказали, что мы можем только помешать.

— Что ж… — протянул герцог Аргус. — Айолин — рыцарь-чародей. Полагаю, он знает, что делает.

— Значит, нам остаётся лишь ждать, — заключил Лиор.

Перспектива короля не обрадовала. Для своего статуса он вообще отличался слишком большой любовью лезть в драку. Он терпеть не мог сидеть в тылу, пока кто-то защищает его, рискуя жизнью. Особенно учитывая, что этим «кем-то» был Айолин. Но, хотя Его Величество сам был превосходным мечником, он понимал, что тролль — не тот противник, с которым ему следует связываться. И всё же ощущать себя настолько… бесполезным было унизительно.

Айолин тем временем приблизился к троллю. Это был камнешкурый, из подвида, что обычно населял богатые железом горы на севере и востоке герцогства Арданского. Тролль метался в слепой ярости, но, к счастью, хотя бы не причинял вреда людям или животным — он просто бился головой то в один дом, то в другой.

Кое-как вспомнив восточный диалект тролльего, командор обратился к огромному существу, похожему на оживший бурый булыжник. Тролль явно понял, что к нему обращаются на родном языке, но не ответил решительно ничего вразумительного даже для тролля — он просто зарычал, словно от боли.

— Остановись! Дай помочь! — прокричал Айолин.

Тролль с воплем прошиб головой стену ещё одного дома. Неужели плохо наложенные чары контроля? Тролли вообще-то обладали хорошим магическим иммунитетом, подчинить себе их разум было непросто. И не потому, что там было нечего подчинять. Эти существа очень сильно разнились как внешне, так и по умственным способностям, и весьма учёные и культурные пещерные тролли поддавались метальному контролю ещё хуже, чем их менее разумные собраться.

Вздохнув, командор скинул плащ на землю и обнажил покрытый рунами меч. Тролль продолжал биться головой в стену дома, разрушая его. План родился быстро: Айолин знал заклинание, которое рассеивало другие чары. Тролли обладали высоким природным сопротивлением магии, на них было непросто применить даже исцеляющие заклинания — их кожа отражала любое внешнее воздействие. Но можно было использовать собственный меч как проводник.

Айолин подбежал к троллю и вскочил на предплечье, а оттуда — практически на загривок. Он пробил кожу тролля мечом и, направляя энергию через клинок, произнёс очищающее заклинание.

Командор спрыгнул на землю за миг до того, как тролль попытался схватить его рукой. Через несколько секунд сознание этого существа должно было очиститься от стороннего влияния. Однако неожиданно тролль с рёвом схватился за голову и принялся раскачиваться из стороны в сторону. Он упал на колени и начал с размаху биться головой о землю, а вскоре затих.

Айолин медленно приблизился к неподвижному существу, затем позвал его, но тролль не ответил. Заклинание, позволяющее чувствовать жизнь, показало: несчастный был мёртв.

Чувствуя, как у него неприятно холодеют конечности, командор ещё одним заклинанием перевернул тролля на спину и увидел остекленевший взгляд словно покрывшихся плёнкой чёрных глаз. Тролль определённо был мёртв… но почему?! Рана была пустячной, и заклинание командора не могло причинить этому существу вреда — он точно знал это!

Но факт оставался фактом. Тролль был мёртв.

Командор подошёл к погибшему и, с трудом просунув руку под тело, положил ладонь на небольшую рану от собственного меча, пытаясь почувствовать повреждения в теле тролля. И вздрогнул, ощутив, что мозг этого существа прекратился в кровавую кашу. Но если это и была работа каких-то чар, то его собственное заклинание уничтожило их, и теперь было невозможно сказать, что именно стало причиной такой ужасной смерти. Понимая, что без алхимического оборудования он всё равно не сможет узнать больше, командор со вздохом пошёл назад к ожидавшим его людям.

— Тролль мёртв, — сообщил он, добравшись до холма и ни к кому в отдельности не обращаясь.

— Ты убил его? — уточнил король.

— Нет. Я не знаю, что его убило.

— То есть?..

— Он метался, словно страдал от боли. Я применил заклинание, которое должно было убрать следы всех других чар, если таковые были. После тролль начал биться головой о землю, а затем — упал замертво. Диагностика показала, что его мозг превратился в кашу, но почему — я сказать не могу.

— Что ж… по крайней мере, для деревни он больше не опасен, — заметил король.

Айолину подвели его коня. Забравшись в седло, командор наградил короля тяжёлым взглядом.

— Это ужасная смерть, — сказал он. — Даже для тролля. И я, рыцарь-чародей, не смог предотвратить её. Я не смог сделать ничего. Я не уверен, что моё присутствие там хоть что-то изменило.

— Ты не пострадал сам — вот что главное, — ответил Лиор на это. — Ты ведь всё сделал правильно, так? И, в конечном итоге… это всего лишь тролль.

На миг командор сощурился, а его ноздри опасно сузились.

— «Всего лишь»? — переспросил он тихо. — Конфликты и насильственные смерти неизбежны. Но любая жизнь стоит того, чтобы её защищать. И человека, и тролля. Я дал клятву. И сегодня как рыцарь-чародей… я свой долг не исполнил.

Айолин повернул коня обратно к дороге. Уже на ходу он сказал:

— Я напишу об этом капитулу, пусть проведут расследование. Для начала, неплохо бы разобраться, что вообще камнешкурый тролль делал так далеко от их обычных мест обитания.

— Да, — отозвался Лиор сдержанно, следуя за командором. — Это хорошая мысль.

Он понимал, что ляпнул лишнего, но извиняться перед Айолином в присутствии столь большого количества свидетелей было просто не по статусу. Потом, вечером, когда они остановятся на ночлег, можно будет ещё раз поговорить об этом…

Вечером на постоялом дворе Айолин едва притронулся к еде и сразу ушёл в свою комнату, чтобы написать письмо капитулу рыцарей-чародеев. Он как раз закончил, когда услышал стук в дверь.

— Заходи, — сказал он холодно.

Король открыл дверь и переступил порог комнаты. Айолин даже не повернул в его сторону головы, перечитывая собственное письмо, чтобы убедиться, что он не упустил ничего важного.

— Ты по шагам понял, что это я? — спросил Лиор.

— Да.

— Лин… прости. Мои слова о смерти тролля… это было необдуманно. И ты прав, вся эта ситуация весьма подозрительна.

— Извинения приняты, — кивнул командор и откинулся на спинку стула. — Ты… тоже прости. Это тяжело. Я столько учился… и оказался абсолютно бессилен. Бесполезен.

Закрыв дверь, король подошёл ближе и аккуратно положил руки Айолину на плечи. Тот прикрыл глаза и не стал возражать, что было хорошим знаком.

— Уверен, ваш капитул разберётся с этим, — сказал Лиор. — Я понимаю твои чувства, правда. Меня самого всегда бесит бессилие. И я не должен был говорить, что это «всего лишь» тролль.

— Спасибо, — ответил командор и погладил короля по руке. — Мне… просто нужно это пережить. И, надеюсь, капитул правда разберётся в ситуации быстро. И что они подтвердят, что я всё делал правильно.

— Заканчивай письмо и ложись спать, — посоветовал король. — Утром всегда становится легче.

Айолин кивнул.

— Да. Ты прав. Я так и сделаю. Спасибо, что пришёл.

Лиор вздохнул. Возможно, ему и было плевать на какого-то тролля, который, к тому же, был невменяемым и угрожал жизни людей. Но ему совершенно точно было не плевать на Айолина.

* * *

Возвращение королевской семьи в Рейвель после расслабленного лета всегда было в некотором роде испытанием как для них самих, так и для придворных, и этот год не стал исключением. Хотя Его Величество не запускал управленческие дела совсем, летом он работал меньше. Накапливались жалобы, проекты законов, другие важные вопросы. Айолину как командору гвардии нужно было устраивать смотр личного состава и одновременно как маркизу вникать в происходящее в Королевском Совете. Принцам — возвращаться к учёбе, а с этого года Эльвид, к тому же, тоже должен был заседать в Совете по решению отца. Алейф рвался тоже, но король сказал, что разрешит на следующий год.

Настоящим шоком прибытие в Рейвельский дворец стало для Кеира. Огромные пространства, запутанные коридоры, большое количество людей — всё это вызывало у юноши едва ли не панику. Но он пообещал себе, что ради Алейфа справится и привыкнет.

Тем не менее, первое утро молодого человека началось с того, что Альфред разбудил его, вылив ему на голову ледяную воду.

— Кеир! — выругался на него камердинер. — Что я говорил вчера?

— Подъём?.. — пробормотал юноша.

— Да. Он. Хочешь быть полезным принцу — учись прилежно. Быстро, какое платье необходимо подготовить сейчас?

К собственной чести, Кеир вспомнил. Будучи неграмотным, он не мог записывать, что и как ему делать, а потому попросил старого камердинера научить его письму. Тот пообещал попробовать, но предупредил, что у него может не хватить терпения. Камердинер был бы искренне рад, если бы ему на замену принц решил взять не мальчишку без роду-племени, а какого-нибудь младшего отпрыска дворянской семьи, понимавшего всю важность ритуала, однако приходилось работать с тем, что есть.

Тяжело Кеиру было и из-за того, сколько новых людей пришлось запоминать. Он был уверен, что в жизни не видел столько разных лиц и не слышал столько имён. Однако многие слуги, услышав его историю, проникались к нему искренним сочувствием и обещали всяческую помощь на новом месте. Девушки и женщины сочувственно качали головами и охали, слушая, как милый юноша оказался во дворце. Кеир смотрел на них и чувствовал неясное удовлетворение. Их симпатия была ему приятна, но совсем не так, как, скажем, симпатия Алейфа.

Кеир чувствовал в этом возможности. Он ещё сам точно не понимал, какие именно, но пообещал себе разобраться позже, когда освоится на новом месте. Но почему-то как будто именно наличие здесь женщин, которых он мог в определённой степени подчинить своему влиянию, убедила его во мнении, что он справится и привыкнет к жизни во дворце.

На второй день с возвращения в столицу король, как обычно, после обеда ушёл к себе и принялся разбирать накопившиеся за лето прошения и жалобы. Но он успел просмотреть только пару бумаг, когда его отвлёк вежливый стук в дверь.

— Войдите! — сказал Лиор, подняв голову от очередного написанного витиеватым почерком и языком документа. Король надеялся, что за дверью кто-то, чьё присутствие не вызовет у него желания кидаться тяжёлыми предметами… Больше всего он опасался увидеть свою мать.

Но, видимо, у старой королевы ещё были какие-то остатки здравомыслия, или же она пока осаждала Халлу. За дверью обнаружился Айолин.

— О, — протянул король. — Ты не спишь?

— Пришло письмо от капитула, — ответил командор, заходя в помещение и закрывая дверь. — Ничего совсем срочного, но я решил, что тебя заинтересует.

— Что там? — спросил Лиор, откладывая прошение, разбирать которое у него, если быть откровенным, не было никакого желания.

Айолин сел в кресло для посетителей и положил на стол бумагу, покрытую незнакомыми королю символами, отдалённо похожими на северные руны.

— Вскрытие показало, что тролль был отравлен, — сказал командор.

— Отравлен? Этих существ разве можно отравить?

— Отравить можно даже единорога, просто очень тяжело, — ответил Айолин. — Но важнее другое: похоже, кто-то пытался с помощью алхимии подчинить этого несчастного себе. Ему удалось сбежать, но… выходит, место, где над ним экспериментировали, находится где-то в Лисьей Пасти.

— И кто-то на территории Велларии пытался подчинить себе камнешкурого тролля, — сказал Лиор. — Самую опасную их разновидность, верно?

— Да. Капитул пишет, что рыцари-чародеи займутся этим вопросом, но, возможно, один из приоров запросит встречи с тобой.

— Ради богов, я не против, лишь бы это помогло делу, — сказал Его Величество. — Не думаю, что люди, экспериментировавшие над этим троллем, желают мира и процветания в Эльде… Сейчас я могу что-то сделать?

— Если получится составить полный отчёт за последние пару лет по обороту алхимического оборудования и редких ингредиентов, это было бы не лишним, — ответил Айолин.

— Отчёт за пару лет… Проклятье, это довольно масштабная работа. Слушай… я понимаю, что у тебя и без того много дел, но ты сможешь этим заняться, если я выдам тебе соответствующие полномочия? Мне кажется, как рыцарь-чародей ты лучше всех понимаешь, на что нужно будет обратить внимание.

— Вполне смогу, если в Королевском Совете не намечается никаких прений, к которым мне нужно готовиться.

— Нет. Пока нет. Если что-то будет… знаю, ты не любишь этого, но я могу написать для тебя речь.

— Посмотрим, — кивнул Айолин. — Пойду попробую вздремнуть.

Лиор кивнул.

— Сообщи мне, если будут новости от капитула. Я постараюсь выписать тебе все необходимые бумаги сегодня же.

— Хорошо. Спасибо.

— Кто ещё кого благодарить должен, — пробормотал король. — Приятных снов.

Простившись с королём, командор пошёл к себе, но сон не шёл. В конце концов, поняв, что просто тратит время, он встал с кровати и снова оделся. Его покои здесь даже покоями могли считаться с натяжкой — небольшая спальня и столь же маленький кабинет. Обе эти комнаты могли бы поместиться в его спальне в Велларийском особняке.

Айолин бродил по дворцу под предлогом проверки гвардейских постов. В конце концов его занесло в один из парадных залов, где висел большой портрет. Портрет покойной герцогини Элены.

Айолин подошёл к портрету на стене. На нём его мать счастливо улыбалась, держа в руках большой жёлтый фрукт. Командор усмехнулся — он прекрасно помнил, что герцогиня не любила сладкое.

«Потерявший память мальчик, которого выбросило аж на Тихом Берегу. Проблемы с сиренами, а теперь ещё и тролль. Мама, что же творится в Велларии без твоего присмотра?» — подумал командор.

Но женщина с портрета продолжала счастливо и абсолютно безучастно улыбаться, не отвечая на его мысленный вопрос.

Ночью того же дня Его Величество уже почти уснул, лёжа в своих покоях, когда его слух уловил знакомые шаги, очень лёгкие для мужчины. Король поднял голову, но ничего не увидел — шторы были плотно закрыты, не пропуская в спальню, кажется, ни лучика лунного света.

— Не спится? — спросил король темноту.

— Нет, — ответила та голосом Айолина. — Ничего, что я…

— Спрашиваешь ещё. Я всегда тебе рад. В чём дело?

— Да всё из-за тролля, — пожаловался командор. Послышался шорох — видимо, он раздевался. — Я не могу перестать думать о том, что в Велларии, на моей родной земле, происходит нечто подобное.

— Лин, — вздохнул король. — Знаю, утешение так себе, но… Веллария — самая спокойная часть Эльды. А у нас всё время что-то где-то происходит. И всегда всё хорошо заканчивается. Я уверен, что, кто бы ни стоял за смертью того тролля, ты и остальные рыцари-чародеи быстро выясните правду и сможете призвать их к ответу.

— Я надеюсь.

Его Величество почувствовал, как на кровать опустилось другое тело. Затем почувствовал осторожное прикосновение к плечу. Сообразив, где именно находится Айолин, король обнял его, позволяя устроить голову у себя на груди. То, что могущественный рыцарь и командор его собственной гвардии порой так искал утешения в его объятиях, королю в определённой степени льстило. Наедине с ним Айолин позволял себе быть слабым, и Лиор ценил это.

— Отдыхай, — прошептал Лиор, ласково перебивая пушистые волосы. — Я в тебя верю. Ты разберёшься. Ты всегда со всем разбираешься…

На следующее утро Лиор проснулся один, и о том, что Айолин приходил к нему ночью, напоминал только его лёгкий запах на постельном белье и светлый волос на одной из подушек. Можно было бы подумать, что ночной визит королю просто приснился, но их жизнь с Айолином текла так уже много лет — командор приходил к нему по тайному ходу ночью и часто исчезал, едва восходило солнце. Айолин редко позволял себе оставаться в спальне короля до рассвета.

За завтраком королю в голову пришла интересная мысль, и он сказал, что назначает Эльвида Айолину в помощь для проведения расследования, связанного с отравленным троллем. Старший принц воспринял поручение даже с неожиданным энтузиазмом.

Отношения Айолина с сыновьями короля были неплохими. Как ответственный за безопасность королевской семьи он занимался обучением принцев навыкам самозащиты и не раз и не два вытаскивал их из разных злачных мест, но он не видел смысла в строгости ради строгости, а потому, когда мог себе это позволить, он просто пил вместе с тем же Эльвидом и просто следил, чтобы принц не позволял себе лишнего.

Как ни странно, но хорошие отношения командора и принцев были ещё одной причиной, почему он не нравился королеве. Хотя Халла понимала, что следовало бы скорее радоваться, что принцы воспринимают Айолина не как тюремщика, а как наставника и друга, она не могла не ревновать сыновей и мужа к нему. Чёрт с ним, что она была почти уверена в любовной связи между королём и командором — пусть их боги судят. Нет, её смущало то, что и у короля, и у принцев отношения с Айолином были более доверительными, чем с ней. Возможно, где-то Халла была виновата сама — её строгая манера держаться не всегда смотрелась выигрышно на фоне более свободного поведения командора. Но обида всё равно снедала сердце королевы, и особенно тяжело было от того, что их единственная с Лиором дочь умерла. Девочка могла бы стать Халле отрадой и утешением, но боги решили иначе. Что ж… по крайней мере, в действительности можно было порадоваться тому, что Лиор относился к жене с уважением, почти не ограничивал её свободу и признавал её ум. Многим женщинам, выданным замуж по расчёту, и впрямь везло с мужьями значительно меньше. Кроме того, Лиор никогда не грешил тем, что было свойственно многим людям его положения — он не раздаривал земли и титулы своим любовникам. Айолину, понятно, это было просто не нужно, выше герцогов Велларии была только королевская семья. Но и до него король не позволял себе такого, чтобы его личная жизнь влияла на дела государства. И если бы командор не являлся маркизом Велларии и не входил в Королевский Совет, Лиор действительно вряд ли советовался бы с ним по любому поводу. Но… было так, как было. Во многих отношениях безупречный и, к тому же, объективно красивый рыцарь-чародей присутствовал во дворце, обладал высоким происхождением и влиянием, благодаря чему стал едва ли не единственным, с кем король позволял себе общаться на равных. Пусть и не официально, но Айолин давно стал частью семьи, и Халла вполне понимала, что на самом деле без него было бы значительно хуже. Ну, или если бы его место в сердце Лиора занимал менее благонадёжный человек. Так что королева не позволяла себе открытой враждебности по отношению к Айолину. Сам командор всегда относился к ней с подчёркнутым уважением, но что именно крылось за этой вежливостью, Халла не знала. Может, ей было бы легче принять текущее положение дел, если бы её собственные отношения с командором были теплее, но такая дружба могла бы породить слишком много неприятных слухов. Не хватало только подозрений, что командор гвардии спит и с королём, и с королевой!

После завтрака старший принц и командор направились с библиотеку, где нашли справочник по нечеловеческим созданиям Эльды, справочник по алхимическому оборудованию и различным ингредиентам. Теперь им предстояло выписать, в первую очередь, все достаточно редкие, которые могли бы использоваться в приготовлении дурмана, способного отравить тролля.

Айолин знал о троллях значительно больше, чем было написано в книге. Принц, пока слушал его рассказ, иногда забывал записывать важную информацию. Неожиданно он огорошил командора внезапным вопросом:

— Слушай… а если я откажусь от трона и пойду в рыцари-чародеи, меня примут? — да, как и его отец, Эльвид позволял себе в неформальной обстановке обращаться к Айолину на «ты».

— Ваше Высочество, — Айолин наградил его пристальным взглядом. — Откуда вдруг такие мысли?

— Да отец… Помнишь письмо, которое он получил от бабушки по дороге в Велларию?

— То, где она говорила, что его правление будет долгим? Да.

— Ну так вот он мне сказал тогда, что, судя по письму, он будет править ещё лет тридцать, а мне трона не видать, как своих ушей. Я что-то сначала запереживал… а потом задумался: а оно мне надо вообще?

— Эльвид, ты — кронпринц.

— Ну и что? У меня младший брат есть, пусть он отдувается. Он помоложе как раз. У него будет больше сил, когда отец наконец отойдёт от дел. Так что, меня возьмут в орден?

— Нет, — ответил Айолин. — Ты слишком взрослый, чтобы начинать тренировки.

— Но ведь ты тренировал меня!

— Эльвид… то, как тебя учил я, не идёт ни в какое сравнение с тем, как послушников дерут в ордене. Да, ты сражаешься на уровне лучших офицеров гвардии, но этого недостаточно. Вот тот самый камнешкурый тролль, про которого я тебе рассказываю, для командора ордена — рядовой противник. А я тебе напомню, что их мужики могут вырастать почти с двухэтажный дом и одним ударом проломить человеку череп.

— А ты во сколько начал там учиться? — спросил Эльвид. — В ордене?

— В пятнадцать. И мне было тяжело. Дело не в дисциплине, а именно в нагрузках на послушников. И не все вообще доживают до конца обучения.

— Как же герцог Аргус согласился тебя отдать?

— Не было выбора, — ответил Айолин. — Меня нужно было научить контролировать мой магический дар. Но его специфика такова, что мне не подходит изучение академической магии. Орден был единственным местом, где меня могли научить контролировать эту силу, чтобы я не навредил ни себе, ни другим. Иначе они бы не взяли на обучение единственного наследника герцогского дома.

— Но я же не единственный…

— Эльвид… — Айолин закатил глаза. — Пожалей меня, а? Если ты откажешься от трона и уйдёшь к рыцарям-чародеям, твой отец меня прикончит. Не трудно же понять, глядя на кого ты дошёл до этой мысли. И вообще, мы тут делом занимались. Важным. Давай к нему вернёмся.

— Ну… как скажете, господин командор.

Некоторое время они работали, затем Айолин снова заговорил:

— Эль… есть что-то ещё. Тебе в голову пришла мысль не только из-за глупой шутки твоего отца, верно?

Принц вздохнул.

— Встречи Королевского Совета, — пробормотал он. — Мне кажется, это… не моё. Совсем. Что я не стану хорошим королём.

— Слушай, пока встреча была всего одна. Дай себе время, — сказал Айолин. — Первое собрание Совета после лета всегда тяжёлое. Высиди хотя бы пять-шесть, потом станет проще. Я тоже не очень люблю все эти прения, обсуждения, но… такова наша судьба как правителей. Я бы сам с куда большим удовольствием был странствующим рыцарем или только командором королевской гвардии… Но, поскольку я — наследник герцогского дома Велларии, приходится терпеть.

— Опять же, ты — единственный прямой наследник рода, но я-то нет! И Алейф, в отличие от меня, рвётся участвовать во встречах Совета!

— Повторюсь: дай себе время. Я не люблю эти встречи, твой отец их тоже не любит. Но мы привыкли. Это не так уж и страшно. И рвение Алейфа может погаснуть как свеча на ветру после первой же такой встречи.

— Мне почему-то кажется, что нет, — сказал Эльвид. — Алейфа всегда ставили мне в пример, когда дело касалось риторики, например, и такие предметы нравились ему больше.

— Пока была только первая встреча, на которой в основном обсуждались новости и переливали из пустого в порожнее. Когда ты почувствуешь, что теперь можешь через эти встречи влиять на дела в королевстве, всё будет совсем по-другому. Слушай… я понимаю, что образ рыцаря, защищающего простой народ от опасности, очень красивый. Но в реальности король, который проводит мудрую политику и принимает полезные для людей законы, может сделать для народа намного больше, чем любой, даже самый сильный и храбрый рыцарь.

— Да… думаю, ты прав, — сказал Эльвид. — Зато теперь я понял, почему вы с отцом так не любите возвращаться в конце лета в Рейвель.

— Да, именно поэтому, — вздохнул Айолин. — Приходится заново привыкать к встречам, придворному протоколу… Но мы оба знаем, что лучше нас нашу работу не сделает никто.

— Всё-таки стоит взять с собой на встречу Алейфа, — пробормотал Эльвид. — Просто увидеть, кто из нас всё-таки лучше.

Айолин ничего не ответил, вместо этого перелистнув очередную страницу справочника по алхимическому оборудованию. Здесь его познания уже были столь глубокими — хотя он изучал искусство алхимии в ордене, всё-таки предполагалось, что рыцарь-чародей будет больше полагаться на силу своей магии.

Командор знал, что ему ещё было куда учиться. Он мог бы остаться в ордене и продолжить оттачивать своё чародейское мастерство, освоить более сложные диагностические чары, например. Магистр ордена очень хотел, чтобы он продолжил учёбу, но увы, как представитель герцогского дома Айолин должен был рано или поздно предстать при королевском дворе Эльды. К сожалению, обитель ордена находилась слишком далеко — в горах у Великой Топи, к северо-западу от Велларии, так что совмещать учёбу со службой у Айолина не было никакой возможности.

После обеда у принцев был совместный урок по экономике, посвящённый внешней торговле. Несмотря на разницу в возрасте, Алейф уже догнал Эльвида по большинству учебных предметов, и ни старший, ни младший принц не совсем понимали решение отца отсрочить заседание Алейфа в Королевском Совете ещё на год, но спорить с Его Величеством оказалось бесполезно. Эльвид, впрочем, был намерен просить за брата ещё раз через месяц или два.

Когда урок закончился, старший принц обратился к брату:

— Лейф, слушай, мне нужна твоя помощь.

— Неожиданно, — сказал младший принц, закрывая тетрадь с записями, и обернулся к брату. — С чем именно?

— С заданием отца по помощи командору Айолину, — сказал Эльвид. — Мы ведь будем писать запрос касательно оборота алхимического оборудования за последние два года, но может иметь место контрабанда, которая, разумеется, не попадёт в отчёты. И что делать? Иногда её видно, если провести достаточно тщательный анализ, но это отдельная тяжёлая работа. Ты можешь помочь с этим?

— Отец не просил меня об этом, — ответил младший принц.

— Тебя прошу я, — ответил Эльвид. — Слушай, я знаю, ты обижен на него за то, что он ничего тебе не доверяет. Но я не поддерживаю его в этом. И я прошу тебя о помощи. Если он будет недоволен, вали всё на меня, я поговорю с ним.

— Значит, хочешь, чтобы я придумал, как вычислить возможную контрабанду? — спросил Алейф.

— Да. Ты поможешь?

— Ох, Эль, беда с тобой… Мы же это проходили. Неужели не помнишь?

— Нет. Я безнадёжен… — пробормотал Эльвид. — Почему отец так упорно не желает признавать это?

— Перестань, — ответил Алейф на это. — Зато ты гораздо более сведущ в законах, чем я. То, как ты на память перечисляешь все уложения, параграфы, вместе с практиками применения и историей принятия, просто поражает. Я так никогда не смогу. И ты разбираешься в людях. Помнишь, что говорил по этому поводу отец?

— Что король может быть тупым, как пробка, но он должен уметь подбирать себе толковых советников, — сказал Эльвид. — И понимать, когда ему врут. Вот как человек, который вроде как не обделён талантом подбирать советников, прошу тебя: помоги.

— М-м… ладно. Как тебе откажешь?

Алейф не очень хотел соглашаться, потому что помощь брату означала, что он вообще не сможет проводить время с Кеиром, за которым всё же обещал присматривать по мере возможности. Впрочем, можно было сидеть вместе с юношей в библиотеке, разбирая документы. В конце концов, та находилась аж в отдельной башне, и мало ли, что принцу понадобится, пока он там — воды принести или ещё чего. Вообще-то для такого существовали другие слуги, но Алейф собирался торжественно на это наплевать.

Через неделю вечером младший принц сидел в той самой библиотеке с отчётами по обороту товаров в Эльде за прошедшее лето, пытаясь высмотреть несоответствия или странности в цифрах. Он мог бы сидеть в своём кабинете, но ему тоже периодически приходилось заглядывать в алхимический справочник.

Кеир сидел рядом и пытался писать, обильно пачкая бумагу, руки и иногда стол в чернилах. Алейф не ругал его за небрежность, лишь на всякий случай отодвигал свои бумаги подальше.

Через полторы недели исследований кое-что странное внимание принца всё же привлекло.

— Драконья трава? — переспросил он. — Кому и зачем понадобилось такое количество водорослей?

— А что это такое?

— Это… м-м… — Алейф оглянулся и, заметив фигуру одного из библиотекарей, попросил принести ботанический справочник. Он сдвинул отчёты на край круглого стола и, когда библиотекарь с почтением передал ему книгу, раскрыл её на странице, где изображалась та самая трава — на самом деле это была тонкая красноватая водоросль, которая ближе к вершине расширялась так, что напоминала плоское копьё.

— У нас её называли русальим дурманом, — сказал Кеир.

— Да? А почему? — спросил Алейф с любопытством.

— Говорили, что если русалка запутается в такой, или что если по неосторожности вплетёт в свои волосы, то потеряет разум, — сказал юноша. — Однажды сирены повздорили с русалками, но потом якобы с ними примирились. В знак дружбы сирены подарили русалкам венки из этой водоросли, и те от той травы превратились в кошмарных донниц.

— Интересно как… А не на русалок эта трава какой эффект оказывает, не знаешь? — спросил Алейф, вчитываясь в алхимические свойства водоросли в справочнике. Но там упоминалось, что драконью траву можно использовать разве что для удобрения бедной почвы.

— Не знаю, — ответил Кеир. — Я слышал только про то, что сирены отравили ею русалок.

— Угу… И куда же перевозили такое количество драконьей травы? Ох, проклятье…

— Что такое? — насторожился юноша.

— Долина Истрама, — ответил Алейф. — Это дальний восток Эльды. Автономная область, где власть передаётся не от отца к сыну, а от одного ректора Истрамского института другому. Они имеют голос в Королевском Совете наряду с Великими Домами герцогов, но, главное, они не в ладах и с рыцарями-чародеями, и с правителями Велларии.

— Почему? — спросил Кеир.

— У них есть филиалы…

— Прости… вили… что?

— Филиалы, — терпеливо повторил Алейф. — Учебные заведения на территории всей Эльды, которые подчиняются не местным властям, а ректору Истрама. Они есть везде, кроме Велларии — герцоги по какой-то причине вот уже которое поколение не позволяют Истраму открыть на своей территории ни лаборатории, ни школы. С рыцарями-чародеями у них проблемы из-за того, что рыцари считают некоторые из экспериментов Истрама аморальными и жестокими. Вот уже три поколения ректоры Истрама происходят из рода Купранов, видных алхимиков, которые, говорят, получили политическое влияние после того, как помогли прийти к власти королю Дэйну Горделивому, убив его старшего брата принца Мориона. При короле Дэйне, моём прадеде, влияние Истрама расширилось почти на всю Эльду… кроме Велларии. Если Айолин выдвинет хотя бы предположение, что история с троллем может быть связана с экспериментами учёных Истрама, крику будет… даже на безобидный вопрос о том, зачем им вдруг понадобилось столько драконьей травы.

— Это всё очень сложно для меня, — признался Кеир. — Как ты всё это помнишь и разбираешься?

— Привык, — Алейф пожал плечами. — Зато отправь меня на корабль — я буду только под ногами мешаться и глазами хлопать. Знаешь, я очень рад, что в нашем поколении в моей семье хорошие отношения… Что мы дружим с Эльвидом, и мне не придёт в голову убить собственного брата ради власти, как это по слухам сделал король Дэйн.

— Это ведь чудовищно, — сказал Кеир.

— Так и есть, — ответил Алейф. — Власть — это очень грязная стезя, многие готовы пойти ради неё на ужасные преступления. Честно говоря… поэтому я очень рад, что ты остался со мной рядом. Многие мои слуги происходят из благородных домов, и я никогда не могу быть уверен, насколько они преданы мне лично, а насколько просто хотят выслужиться в своих целях.

— Но ведь и я мог бы преследовать корыстные цели, — сказал Кеир.

Алейф покачал головой и усмехнулся.

— Ты не помнишь, каким ты был, когда только очнулся после шторма, — сказал принц. — Нет, Кеир, я уверен, что тебе я могу доверять больше, чем всем этим дворянам.

На следующий день после тренировки Алейф поделился с Айолином обнаруженной информацией о драконьей траве и тем, что рассказал Кеир на этот счёт. Рыцарь-чародей, выслушав его, нахмурился.

— Драконья трава сводит с ума русалок? Признаюсь, никогда о таком не слышал.

— Может, это всего лишь легенда? — предположил Эльвид.

— Может. Или, может, Кеир спутал драконью траву с другой водорослью, — сказал Айолин. — Но проверить определённо следует.

— И как мы это сделаем? — спросил Эльвид.

— Сравним составы, которые можно получить из драконьей травы, с теми, что ядовиты для троллей, — ответил Айолин. — Я как раз недавно получил отчёт по веществам, что нашли в крови того несчастного. Алейф, спасибо тебе большое за помощь. Я также сообщу о драконьей траве капитулу, может, им что-то известно об этой истории.

— Рад был полезным, — кивнул младший принц.

Меж тем приближалась двадцатая годовщина правления короля. И Айолин молился, чтобы она прошла без происшествий.