Они смотрели на высокую ширококостную фигуру. Если женщина наследовала дар металлов, именно такой её тело со временем и становилась.

— Комиандр послал подкрепление?

— Да. Зря, что ли, мне пропадать? — она подошла к сукну, накрывавшему груз, открыла вид на Нелли и Джессамину. Если первая, крови с которой сцедили поменьше, уже очнулась, брыкалась и делала попытки рычать через кляп, то вторая спала сном, грозящим стать вечным.

Пришедшая смотрела долго, пристально.

— О, Высшие... Рок смилостивился и дал вам в руки саму Принцессу?

— Спасибо Дайзеру. Тот ещё безумец. Давай, говорит, возьмём Принцессу, пока близко ходит. Вдруг чего и получится. Кровью ясновидящего упился, так всех сразу и засёк. В себя поверил! А нам трястись теперь, если кто увидит.

— Кто вторая? — Саламандра притронулась к Джессамине. — Холодная, как наши подземелья.

— Это Колд.

— Возьмёте в заложники? Комиандр так, глядишь, и с больными суставами запляшет от таких подарков.

— Я бы на это поглядел! Её кровь оставит нас в человеческом облике на пять-шесть часов, Дайзер проверял.

— Молодец паренёк…

Слушавшая это Нелли смотрела на Саламандру отчаянно, умоляюще. Эта женщина с суровым взглядом и толстой русой косой предала свою королеву, лишила их Флорианы… а спустя тринадцать лет помогла вернуть.

— Чего треплешься? — огрызнулся тонконогий ракшас, потеряв терпение. — Помогай!

— Поблизости никого, я приняла раствор ясновидящего. Или… минуточку.

Саламандра сделала медленный разворот и прищурилась, видя сквозь туман яркое действо — спектакль ракшасов. Рёв разгневанной толпы, рыдающую Лауру, приход Стражи Порядка, Роберта, на которого обратились десятки смятенных взглядов…

— А Дайзер превзошёл себя, — решила озвучить увиденное Саламандра. Громко, восторженно. — А Нери! Не думала, что у нашей блудницы есть талант играть — она держится на зависть уверенно.

Ракшасов охватило любопытство — как идёт то, к чему их отряд столько готовился?

— Расскажи, что происходит, — тихо, но воодушевлённо попросил один.

Саламандра стояла впереди, спиной к остальным. Затем шагнула в сторону, боковым зрением следя за повозкой. Всё ещё открытой. Нелли уже не брыкалась, но обмерла.

— Что происходит… — повторила Саламандра ровным голосом. — Лауру Флейм уже показали. Стоит, слёзы бы глотала, если бы не кляп. А её и по голове, чуть двинется. Выдали всё и о родителях, и об их бесчинствах… Всё. Бедняжка не жилец. Сами жители вынесли смертный приговор — они уже мечут камни! Стража пытается навести порядок. С большим трудом… — Саламандра остановилась, наблюдая за Принцессой.

План был ненадёжен, но другого она не имела.

Нелли, казалось, что-то проговорила. Без кляпа это звучало бы с надрывом, ужасом, крайним отчаяньем.

— Выдали всю подноготную Роберта, — добавила Саламандра, решив использовать всю информацию. — Не скажу, что на него обозлились так же сильно, как на Лауру. Должно быть, хороша репутация. Девчонке, конечно, повезет куда меньше. Но дело ведь не в их смерти, так? Нет, Комиандр идёт много дальше… он лишит людей доверия.

— И что? — не унимались серокожие.

— Правлению Регентства конец, вот что. Уж не знаю, что они захотят сделать с Робертом, но девчонке не жить. И чего Лерна хочет? Лауру забьют до смерти раньше, чем она решит просить защиты у Тандема! Прямо сейчас и забьют. Уже кровь по вискам течёт. Страже надо бы подкрепление.

Саламандра обернулась на Нелли.

И по убийственному взгляду тёмно-синих глаз поняла: цель достигнута.

Серебристую дымку прорезала вспышка.

Секунда, разворот, вздох, прогиб.

Воительница, прозванная Металлической Ящерицей, едва увернулась от волны щепок. Того, что осталось от ветхой повозки, когда Корнелию поглотило яростное безумие.

Ракшасы свалились с ног и ошеломлённо захлопали глазами. Поднялся ветер, всколыхнувший кусты. Длинные острые ветки хлестали воздух подобно плетям, листья взметнулись и закрутились в вихре.

Отчасти Саламандра даже жалела. Она повторяется — скоро этот ход утратит свою красоту.

— Так, — подозвала Саламандра чудовище с расплывчатыми краями конечностей и огромными синими глазами. Его рёв затмил бы раскат грома, а сияние опять, как несколько месяцев назад, ослепляло. — Иди к ним. К Лауре Флейм и Роберту. Ты им нужна.

Но Нелл перестала быть человеком.

Остался свет. Сила. Монстр.

Чудовище без ясных очертаний рокотало, и рокот вызывал новые порывы ветра, ранившие лицо, словно сотня игл. Нелли залилась светом, разорвала верёвки, разкромсала повозку и свалила серокожих с ног. Только чудо спасло Джессамину от серьёзных ранений. Всё живое пошатнулось в страхе.

Когда Саламандра поняла, что Нелли не слушает приказы, то быстро изменила тактику.

— Ладно, на меня так на меня. Давай! Это всё я! Я виновата! Иди на меня!

И Нелли повелась.

Саламандра развернулась, всмотревшись в площадь с обезумевшим столпотворением всевидящими глазами Визиона. Затем сорвалась с места и нырнула в дымку.

Василисковая стена в тумане безрадостного дня почти потухла. Будто батистовая гардина свисала с самих небес, а не надёжная перегородка. Шаг, прыжок — нет нужды набирать в грудь воздуха, чтобы унять волнение. Ровно как нет нужны притворяться.

С подозрительной для врага Дали лёгкостью она пересекла черту. В объятьях тумана, одурманенная азартом, испившая чашу отчаянья до дна, а главное — искренняя.

Вечерело.

— Кто здесь? — через серые клубы прорезались голоса. Саламандра пошла на них и раскрыла себя пограничному отряду.

— Тревога! Рядом замечены ракшасы. Схватили девушку, предположительно из рода Колд.

Командир вышел вперёд и нахмурил брови. Всем отрядам по цепочке передали весть о пропавших Лауре Флейм, Корнелии Стелспатиум и Джессамине Колд. Раздумывать об истинности сказанного не было времени, любые сведения о пропавших ценны.

— Вероятно, пропавшая недавно Джессамина Колд. Выдвигайтесь, — послал он четверых за пределы Стены, а сам уставился на Саламандру. — Назовите ваше имя и фамилию.

— Саламандра Металлик, — не утаила она, но тут же скрылась в тумане, чтобы найти Нелли.

«А более вам знать не обязательно».

— Несколько кварталов. Только продержись.

Саламандра неслась по улицам и одолевала углы, не видя людей, не замечая повозок, так дико, что ноги едва ли не отрывались от земли. Она отдала бы многое за возможность остановиться и начать наслаждаться визгами жителей, увидевших чудовище. Третье пришествие Василиска — кричали они, и были правы. Пусть и отчасти.

Когда ослепительная верёвка обхватила светло-русую косу, половины не стало. Саламандра вскрикнула от тянущей боли, прогнулась назад, но перетерпела.

— Пара кварталов! — радость придала сил. Не составило труда заметить: после восстания Даль стала гораздо меньше. Улицы как будто сузились, сжавшись в страхе перед войной. Страна казалась запуганным, настороженным существом, то и дело оглядывающимся по сторонам.

Юркнув за угол, она сцепила руки и сосредоточилась на воспоминаниях — совсем недавних, собранных «ясновидением» Юджина через километры.

Один квартал — людей больше, нежели в районах окраины. Дети, старики, и все — в панике. Крики женщин, ржание лошадей и безумный танец их копыт, скрип останавливавшихся экипажей и выкрики о третьем пришествии Василиска.

Саламандра сделала последний рывок. Заветная площадь ждала героев-спасителей. Но вместо спасителя пришло нечто необузданное, беспощадное, дикое. Гнев сменился трепетом, стоило Корнелии ранить нескольких человек белёсыми искрами.

Ракшасы давно прекратили речь — едва заметили Полицию и Роберта. Неритида и помощники отошли назад для обсуждения дальнейших действий. Собрались в кучу, быстро, бездумно — и выпустили пленную.

— За сцену! — прогремела Саламандра, ринувшись к помосту бывшего эшафоты. — Рыжую! Хватай рыжую и её помощников! Быстрей!

Подплыв к сцене, принцесса протянула к убегающей Неритиде конечность.

— Нери! — раздался истошный вопль Дайзера. Он встал между ней и Корнелией. Если Неритида и остальные успели спуститься и уже бежали прочь, он остался на краю сцены.

Нелли отвлеклась: белая конечность потянулась к Дайзеру. Ловко увернувшись, он спрыгнул со помоста и сквозь ноющую боль в ногах убежал прочь, маня Нелли за собой. В лабиринт домов, объятья коварной неизвестности, бросив на Неритиду последний взгляд.

Помощники собрались в кучу и без криков и паники просчитывали действия. Лишь рыжеволосая женщина севшим от ужаса голосом звала возлюбленного и порывалась его спасти.

— Стой! — задержал Неритиду товарищ. — Не следом, а в обход! Беги с молодыми, мы сами.

Она шатнулась и слабо кивнула.

Двое половчее юркнули в проход меж двухэтажными зданиями, чтобы перехватить Дайзера до озверевшей Корнелии.

Переливы стёкол, листья кустов и каменные стены — тёмные кварталы Дали оглушил гром. Стёкла блеснули, листья зашуршали, стены дрогнули. Свинцовые тучи изошлись дождём, и капли ощущались взвинченными ракшасами не легче свинцовых.

Товарищи пробежали мимо нескольких домов, затем свернули за угол и встретили раненного Дайзера. Он, многократно увиливавший от Нелли, более не находил сил бежать. Мокрый, продрогший, израненный, он качался и скоро, упав на руки помощникам, лишился чувств.

Секунда, нырок за угол, спасение. Спрятавшись за случайный куст, изумрудные ветви которого напоминали стену, серокожие убедились: люди не увидят. А если и так, они слишком напуганы «третьим пришествием Василиска» и попросту безоружны, чтобы что-то сделать. Ведь камнями забрасывает толпа, сплочённая в своей озлобленности на изгоев сила. Но никак не разрозненные кучки сбитых с толку людей: по отдельности они бессильны.

— Никого. Что дальше?

Второй ракшас вздохнул, переводя дух. Комиандр дал им несколько склянок с исцеляющей мазью, но большую часть истратили на едва живую Джессамину (бедняга могла умереть трижды). Дайзер хранил одну из последних, но, судя по пустоте в карманах, потерял где-то на улице.

— Мы разделились. Нери возьмут те двое, а мы его.

Последовал кивок. Они понадеялись на товарищей и отправились без них. Избрали меньшее зло, спасая если не всех, то хотя бы предводителя и самих себя. Чудовище пропало. Следовало на короткое время принять человеческий облик, свернуть за угол и пройти по улице, клумба возле которой отделяет от площади. Обзор хороший — можно смотреть. Однако они не рискнули тратить время. Двое других помощников идут за ними в целости и сохранности…

… думали они до того, как обернулись на рык.

Всё произошло прямо на сцене. Монстр схватил двух серокожих, окольцевав волнистой светящейся нитью, подняла в воздух и разорвала. Был ли крик, мучение? Ничего. Тихо, как в гробу, где им отныне и место.

Сегодня это возвышение вновь стало эшафотом. Выжившие вздрогнули — ещё никогда на их глазах не убивать столь изощрённо.

Визг Неритиды прорезал воздух.

— К ней? — спросил первый, рванувшись вперёд. Но тут уже подскользнулся на мощёной дорожке, которая точно пыталась его предупредить. — Она — следующая!

Второй не знал, что отвечать.

— Нет… нет. Мы должны донести его, — он со страхом взглянул на еле живого Дайзера. — Иначе можем не вернуться вообще.

— Я пойду к ней, ты неси.

— Нет! — шикнул второй. Старший, зрелый и осторожный, он и сам с болью отрывал от себя их отважную Неритиду. Однако не мог поступить по-другому. — Её… её не убьют.

— С чего ты взял?

— Посмотри! — указал он на Роберта и ещё нескольких людей, уводивших куда-то их рыжую актрису. — Её берут в плен.

— Как будто не знаешь, что будет потом!

— Пошли, кому говорят! Дайзер еле дышит, а ты хочешь погнаться ещё и за ней! Тебя убьют, а один я Дайзи не донесу. Никого не сохраним. Никого! Понимаешь? — срывался тот.

Первый сдался.

Они снова нырнули в высокие кусты, чтобы передохнуть и не попасться людям на глаза. Не видели и не хотели видеть, что делают с Неритидой, но клялись себе, что проникнут в Даль ещё раз и вернут её. С Дайзером вместе, когда он разработает новый план. Командир отряда, смышлёный, но отчаянный молодой человек, не успокоится, пока не вызволит невесту из плена.

***

Питер жалел, что не вышел из дому часом ранее. Он пересекал оживлённые улицы одну за другой и изумлялся: люди плакали, визжали и тщетно пытались что-то ему объяснить. Но как можно объяснять, самому не ничего понимая? Лепет про некое предательство, россказни про Лауру Флейм, Роберта Беллами и чудовище из чистого света смешались воедино. Из бурного словесного потока он понял: Лаура нашлась, а чудовище не могло быть никем иным, кроме разгневанной Нелли. Он-то знал это наверняка.

Бесполезно спрашивать у паникующих, что должно было стрястись на площади с уличным театром, чтобы так разгневать Нелли. А потому он решил выяснить всё сам.

Свернув за последний нужный угол, он встретил возвышение — а также кровь, панику, слёзы и страх. На площади царил хаос. Убегающие люди визжали ещё громче, чем те, кто успел убежать. Роберт давал поручения двум стражам порядка, первым из которых было увести куда-то серокожую женщину. Он добавил что-то ещё, после чего обернулся на чудовище. Оно продолжало бесноваться, рычать на жителей, и кто-то осмелился подойти к нему ближе…

— Роберт!

Регент подбежал к Саламандре, понимая не многим больше Питера — начиная от предательницы Металлик и ракшасов, перешедших границу, заканчивая крайне загадочным поведением первой: она явно пыталась устранить вторых.

— Подойди к ней, Роберт. Ну же! Тебя она послушает. Должна послушать.

— Что сделать?

— Не знаю, но я слышала — у тебя Исцеление. — Саламандра наклонила голову и наградила Роберта пристальным, выворачивающим душу взглядом.

Чудовище встало перед ним, Ящерицей и Лаурой, точно сбитое с толку. Трое, узнавших Принцессу, вонзили в неё выжидающие взгляды. Роберт вышел к Нелли и раскинул руки, казалось, заграждая всю Даль от собственной племянницы… или наоборот.

Если бы чудовище имело ноги, оно бы попятилось. Но пока вместо оных — выросты, текучие и опасные, и они заскользили назад.

Мгновение застыло. В воздухе ощущались крохотные дождевые капли, неприятно щекотавшие кожу. Особенно любопытные выглядывали на площадь. Не без огонька страха, но с азартом, они делали тихие шаги, чтобы рассмотреть беснующуюся Корнелию.

— Что тут происходит? — нарушил шаткую связь вопрос Питера. Юноша поравнялся с ними и суженными глазами оглядел Корнелию. — Нелл?

— Третье пришествие Василиска! Берегись! — рявкнул кто-то из бегущих, рассыпавшихся, подобно крупе.

Роберт одарил подопечного хмурым взглядом.

— Кажется, скрывать от вас её происхождение больше нет смысла. — Затем он обернулся к ней: — Нелли, это я, Роберт… — регент ощущал дыхание Питера за своей спиной. Даже удивление, нараставшее во взгляде, чуял нутром. Понимал его непонимание и некоторое возмущение, наконец решившись произнести: — Твой дядя.

— Что? — опешил Питер и в стремлении найти объяснение услышанному обернулся на Лауру.

Она вяло улыбнулась.

— Нелл — его племянница, — начала она, — а Роберт — младший брат Короля Ричарда. Их фамилия — Беллами, а дар — молния. Роберт не Клэль, не гончар, как думают многие. Он — громовержец с ослабленным даром. — Лаура закивала, наблюдая за застывшим в ужасе Питером. — Даже не знаю, стоит ли пересказывать тебе всю историю…

Стерев с лица растерянность, Питер собрался и всё осмыслил.

— Брат Короля? — он робко поднял на Лауру глаза, почёсывая затылок. — Поэтому он всё время у нас, с папой. Не простой ведь учитель. Теперь всё становится понятно…

Одна Саламандра созерцала происходящее, не создавая шума. Не мешая Лауре плакать и дрожать от шока и холода, не мешая Питеру задавать вопросы, на которые никто не ответит. Груз роковых решений на плечах — ими она искалечила не одну жизнь. Стоило всего-то выкрасть шестимесячного ребёнка — и война за него развязалась на полтора десятка лет. Флориана, болезненная и слабая малышка, стоила сотен и сотен покойных ныне смельчаков.

— Сын Уильяма Металлика? — проговорила она, затем подняла глаза на Питера — ярко-голубые, как у него самого. От остальных голубоглазых Металлик отличались синим ободком, глубоким и тёмным, как ночное небо. Каждый мускул на теле — камень, это видно даже издалека. Слишком похож на неё, чтобы

сомневаться.

— Да, это я, — прищурился юноша, узнав до боли знакомую расцветку глаз. — Кто вы?

— Ах, как бы выразиться короче… Вечная перебежчица, — Саламандра улыбнулась, — родившаяся не в то время не в том месте. Ни принявшая за жизнь ни одного правильного решения.

— Её зовут Саламандра Металлик, — процедила сквозь зубы Лаура. — Что вы здесь забыли? Кого на этот раз выкрадите?

— Выкрасть? Боюсь, твои сведения обо мне несколько устарели.

— Неужели?

— Я привела Нелли обратно к вам, когда имела возможно помочь ракшасам доставить её в Тандем. Комиандр выслал меня чуть позже, приказав выслеживать передвижения отряда. Так что? Что ты на это скажешь? — Саламандра сделала шаг навстречу. — Знаешь, что выкрали тебя не люди, а ракшасы? А знаешь, ради чего? Не только ради разрушения Дали изнутри — хотя Комиандр и называет это главной целью. Он прав: подорвать влияние Регентства — верный способ устроить тут неразбериху и мятеж. Даль ослабнет, и Тандем возьмёт вас и сломает, как прутик. Но Лерна хочет ещё больше… твоё доверие, Лаура. Твоя семья разоблачена. Ты знаешь. И все остальные — тоже. Знают и ненавидят.

— И что? Станет мне мамочкой? Она чуть не убила меня тогда.

— И попытается снова, если не захочешь быть её.

— Подлая мамочка.

— Война — вообще весьма подлая штука. О! — воскликнула Саламандра, указав на Корнелию. Она шаталась из стороны в сторону с риском упасть. Роберт прикрывался рукой от света, но не отходил…

Не так он думал встретиться с племянницей после долгой разлуки.

— Нелл! Успокойся. Всё хорошо. Мы с тобой. Кто с ней это сделал? Она же…

«… Стелспатиум, — мысленно продолжила Саламандра, вспоминая Амелию, вспоминая Альберта. — Крохотная склянка с колоссальной мощью внутри. Каждый раз — на грани трещины. Если заиграться — однажды не выстоит и разобьётся».

Нелли затрепыхалась на месте, синие глаза заморгали, а конечности сжались. Секунда за секундой. Световое пятно уменьшалось в размерах и, как показалось наблюдающим, свалилось. Только лежала уже бледная истощённая девушка. Запачканное платье рассыпалось по брусчатке бледно-голубыми складками. Роберт аккуратно поднял её, схватив за плечи, пристально всмотрелся в лицо, пока не затрепетали ресницы, открыв два тёмно-синих, почти чёрных глаза.

— Нелл, — вздохнул он, поднимая её на ноги. Она не обронила ни слова — лишь уткнулась в него и обвила руками. — Всё хорошо, ты здорова. Всё уже прошло.

— Это Саламандра, она меня науськала, чтобы я выбралась. Совсем как в тот раз, — сказала она, когда оторвалась. Только припозднилась, ища её глазами среди снующих туда-сюда людей. Саламандра Металлик ушла.

Тучи размыкались, освобождая сапфировое небо.

Зажигались фонари, и белый свет, проходя через ярко-жёлтые стёкла, ложился на мостовые золотой пыльцой.

— Найтен! — шепнула Лаура и бросилась в объятья к своему слуге. Смуглый молодой человек в чёрной ливрее обхватил её и опасливо поглядел по сторонам.

— Пойдёмте домой, вас не должны здесь видеть, — шепнул он, но Роберт, увидевший их раньше других, заговорил:

— Нет. Пусть останется, отвечаю за её безопасность, — он поманил Лауру, и она робко прошла вперёд.

Оставшиеся на площади смельчаки снова расступались перед входом на сцену.

Роберт преодолел ступени и встал в середине. Тяжесть сотен взглядов позади угнетала. Лауру и Нелли он оставил позади себя, словно бы пряча, а сам поднял глаза на толпу. Которая вновь сгущалась. Сплетни в одночасье наполнили Даль: чудовище исчезло, ракшасы схвачены или убиты, разоблачённый регент готов сделать важное объявление — можно появляться на площади вновь.

Они стояли на сцене в бархатной синеве, но облитые медовым светом фонарей. Торжественно, тревожно — и все трое ходили по тончайшей нити. Зрители нового «спектакля» могли разорвать её в любую минуту, но один внешний облик регента, любимого всеми господина Клэля не позволял пойти против чего бы то ни было. Дождь, решив снова окропить Даль мелкими каплями, сгустил краски напряжения.

— Как вы уже поняли, — начал Роберт, выступив вперёд, — засланные сюда актёры были ракшасами. Они готовы пойти на любой обман, однако признаю: они показали чистую правду. Регентство скрывало её для вашего спокойствия. Не сделай мы этого хода, вы бы взбунтовались. Половины семей бы здесь не стояло. Кого-то из ваших детей, отцов не внёс бы свой вклад в новую Даль лишь потому, что его убили бы ещё в детстве. Восстание не просто пошатнуло — оно разрушило всё. Эта ложь… — он запнулся, подбирая из тысяч слов всего несколько нужных. И не сразу ощутил, как на плечо опустилась рука. Обернувшись, он увидел Нелли — решительный настрой читался на её лице более чем явственно.

— Позволь.

— Ты ещё…

— Если я ещё не умею, дай хотя бы попытаться, — недовольно сказала она. Он вытянулся и вперил в неё пристальный взгляд.

Нелли вырвалась вперёд и ощутила леденящую волну робости, едва осознала, что стоит перед толпой. Но как только всмотрелась в не менее робкие глаза, позы и искривлённые рты, уверенность вернулась, поддержав спину стальным корсетом. Они ждали решения — или кого-то, кто поведёт их вперёд. Они и сами не менее уязвимы, им нужен главарь. Не Регентство-опекун, сухое и безликое...

Нелли захлёбывалась невысказанными словами, метавшимися в её голове, подобно урагану. Но знала, что обязана преодолеть себя. Ради этих глаз — ради того, чтобы раз и навсегда уничтожить в них робость.

— Простите, что не была с вами так долго, — выпалила она. Не все узнали Её Высочество — о чём наскоро возвестили десятки недоумённых взглядов. Кто эта девушка — вопрошали они, не знавшие цвет глаз королевской крови. — Моё имя — Корнелия Стелспатиум, я — вторая дочь Королевы Амелии. И я прошу прощения, что… опоздала. Регентство долгое время держало вас в неведении относительно меня. Но они делали это ради общего блага. И… — она припомнила пару человек, которых ранила, будучи чудовищем, — надеюсь, те, кто пострадал от меня… в госпитале? — обратилась она к толпе и увидела несколько кивающих людей. — Благодарю. Вы… спасибо вам. Я не хотела ранить никого из вас — до сих пор удивляюсь, как вообще разорвала тех двух ракшасов… собственноручно! И…

Роберт и Лаура стояли за её спиной и улыбались: каков бы ни был порыв, ораторские навыки Нелли решительно стоит отточить.

Через секунду она заговорила вновь:

— Ах да, Регентство… Роберт Клэль, он же Арбер Беллами — мой родной дядя. Помня всё, что он для вас сделал, и глядя мне в глаза, скажите — он достоин смерти? Скажите мне, — обнажила она зубы в оскале, — младший брат предателя — предатель? Враг? — она подняла глаза на народ и встретила отрицательные покачивания головой. — Или… дети предателя, две живые дочери — я и Флориана? Принцессы, последние из королевского рода? Кто решит покуситься на меня, умрёт от моей же руки.

Из толпы зазвучал голос:

— Мы не тронем вас и регента. Роберту мы верим, как и дочери Амелии. Но Флейм — уничтожим. Нам не надо ваших речей, Ваше Высочество, нам нужна справедливость.

— Они жгли наши дома! Убивали детей! — поддерживали другие голоса.

Нелли сжала кулаки.

— Лаура росла у Мелет Флейм. Такая женщина не научит плохому, — ответила Нелли, ощущая себя на шатком плоте посреди бурной реки. Робость в глазах людей была уничтожена, но её место занял гнев.

Лаура побледнела, прижавшись к Роберту.

— Она одна против всех, — раздался всхлип разрушенной надежды. — Они взбесились, а я…

Ночь укрывала переулки, что пролегали позади эшафота. Фонарей там куда меньше — оттого и темнее. Осмотревшись, Роберт не увидел иного выхода. Отступив на другой край помоста вместе с Лаурой и сняв с себя плащ под рёв толпы, он накинул его на Лауру с приказом укрыть и волосы. Затем они схватились за руки и прыгнули. Люди — по ту сторону сцены, на площади — они не видели.

— Куда? — Лаура взглянула на него с испугом.

— К тебе домой, — не поворачиваясь, бросил Роберт и обхватил её за плечи.

Вместе они пустились бежать по самым тёмным закоулкам. Сделали десятки крюков, прятались за кустами от случайных прохожих. Угрюмые лица каменных домов с глазами-окнами и ртами-воротами провожали их тяжёлыми взглядами. В лица хлестали острия капель, под ногами, охлаждая лодыжки через ткань, плескались лужицы, воздух словно отвердел от холода. Поворот за поворотом, тупики, переходы — наконец перед бегущими возвысилось имение Флейм. Ярко-красное в объятьях дождя и свете фонарей, оно молча встретило свою хозяйку.

Роберт в очередной раз осмотрелся и, уверившись в безопасности улицы, осмелился её пересечь. Свет раздробился по камням мостовой, превратив улочку в мерцающую жёлтым и сиреневым мозаику. Ни экипажей, ни лошадей или вагонов конки, никого, кроме призрака тишины. Туфли Лауры промокли, ровно как и плащ Роберта, её скрывавший.

— Найтен ушёл?.. — шепнула она, натянув сползший к волосам ворот себе на лицо.

Они подошли к громоздкой двери. Роберт постучал три раза.

— Вряд ли он вернулся. Если не найдём здесь, вернусь за ним на площадь. Я так или иначе вернусь — нужно проследить за Нелли.

Резная дверь тихонько отворилась. Их встретила престарелая служанка.

— Госпожа, — забормотала она, — Господин Клэль!

Сбежавшие вошли, и теплота имения мгновенно обрушилась на них плотным одеялом. Ядовитые краски сменились на спокойные и тёплые — почти однотонные. Родной красноватый мрамор стен, бежевые ковры с замысловатым терракотовым орнаментом и блестящая в свете люстр мебель. Войдя в просторную залу, Лаура взяла у регента плащ с целью его высушить.

— У Найтена есть ещё один плащ, — вскочила она. — Могу одолжить…

— Ничего. — Роберт был непоколебим. Он развернулся, свёл брови на переносице и обратился к служанке:

— Погасите свет, чтобы не привлекать лишнего внимания — Лаура в опасности. Сейчас она сама вам всё расскажет. Пусть остаётся дома и ни в коем случае не выходит — даже к окнам лучше не приближаться. Кто бы ни пришёл — говорите, что хозяйка не появлялась. Я подошлю сюда двух стражей на охрану.

— Роберт, что же это такое? — затрепетала старушка, с испугом глядя на Лауру.

— Господин Клэль, — подбежала Лаура и вручила ему плащ слуги, — и всё-таки наденьте. До завтра, да?

Он благодарно кивнул и обратил на неё тяжёлый взгляд.

— Завтра всё и решим. Долго ты здесь оставаться не сможешь.

Лаура кивнула и проводила наставника.

***

Промозглая улочка, скользкая мощёная дорога. Капли мочили рыжую макушку, застревали меж прядей, после чего ныряли и исчезали в них, делая медный волос бурым. Дождливая ночь окрасила дома в тёмные краски. Неритида прикрыла веки с осознанием, что ещё полчаса назад так же сильно её помощники сжимали Лауру. Нестерпимо больно и телу, и душе — осознавать, что ты пленница. Неритида должна была считать Флейм родственной душой, однако нет ничего более странного, чем испортить девочке жизнь, а после — манить её на свою сторону. И никакого родства душ в этом нет. Даже толики оного. В дочери двух безумцев — Велиора и Донторы — цели Комиандра и Лерны невыгодно пересеклись. Только план первого был важнее желания второй заполучить родственницу. Комиандр стремился подорвать влияние Регентства, подставив Лауру, Лерна же хотела её удочерить. Комиандр успокоил союзницу тем, что народ, чьё желание убить самую молодую из Флейм, натолкнёт её на мысль принять сторону Тандема. Лишь когда она будет загнана в угол, ракшасы проявят к ней благосклонность. Шансов, однако, мало — жаждущие возмездия могут убить Лауру раньше. Лерна негодовала, но была вынуждена согласиться.

Неритида бессильно ковыляла в сопровождении нескольких стражей порядка.

Что ждало её в тюрьме, она думать не хотела. Сердце ныло из-за разорванных товарищей и Дайзера. Она не знала, есть ли смысл молиться за главаря, если чудовище могло разорвать его раньше помощников.

Неритида подняла голову на невесомый свинец туч. Когда капля упала ей на щёку и стекла, подобно слезе, она поняла: нужно молиться за любовь, даже если её собственная — на том свете.

***

Нелли обернулась, но ни Роберта, ни Лауры не увидела — именно тогда, когда она так в них нуждалась. Горько вздохнув, она соскребла последние остатки решимости.

— Я приказываю молчать! — закричала она и зажгла в руке свет разрушения, недвусмысленно намекая на участь непослушных. — И слушать меня. Если кто-то из вас навредит Лауре Флейм, наказание будет страшным. Я доверяю вам, пожалуйста — не обманите меня. Тандем хочет разногласия и усобиц. Не позволим! У нас не будет предателей!

Более она не произнесла ни слова. Лишь спустилась со сцены-эшафота вниз, потупив взгляд.

— Нелл! — прокричала вынырнувшая из толпы Мия. Народ пришёл в замешательство — что говорить принцессе, давшей надежду и пригрозившей после? Кто-то выкрикивал её имя и пытался пойти следом, кто-то роптал и отворачивался. Один молодой человек её нагнал, и она вяло улыбнулась, а потом женщина, несколько детей; все спрашивали, куда она идёт и почему. Ответ был прост: в саклю. Чтобы выспаться, принять положение и совершить первые шаги на пути к законному трону. И только до боли знакомое лицо Мии сверкало среди толпы, подобно огоньку: — Где Джессамина? Ты знаешь, где она?

— Саламандра говорила что-то… Пограничный отряд отправился за ней. Надо наведаться в госпиталь — вдруг её привезли?..

— Привезли, — вышел к ним молодой человек в белом льняном жилете с голубым поясом — рабочий госпиталя. — Пропавшая Джессамина Колд у нас.

Мия засыпала его вопросами о расположении госпиталя и состоянии раненой. Нелли, с трудом не смыкая отяжелевшие веки, тоже хотела навестить подругу.

— Я с тобой, — протянула она руку Мии, как споткнулась и упала. Нелли осознала, что даже не пытается встать. Она вот-вот рухнет на землю и уснёт сладким сном, не жалуясь на твёрдость камней. Нет сил — последние она отдала своей речи.

— Совсем истощена, — вздохнул подошедший Питер и нагнулся, чтобы подхватить Нелли за плечо. Она поддалась с волей тряпичной куклы. — Мия, иди, я доведу её. Потом придёшь и скажешь, как Джессамина.

Иллюзионистка кивнула и исчезла в толпе.

Мимо Питера промелькнул Роберт и, одобрительно кивнув, занялся поисками Найтена. Люди шептались, некоторые кричали и даже плакали.

Металлик со спокойствием скал повёл Принцессу домой. В первое время Нелли и не осознавала, кто её ведёт. Стоило споткнуться о камень, как она встрепенулась и растеряла остатки сна.

— Пит? — разинула она рот. — Ну… привет.

Он продолжал идти, глядя на заветный холм.

— Привет. — Кивок — ничего более не надо. Никому из них.

Быстро пройдя длинную дорогу, окончившуюся у холма, они начали взбираться вверх по склону. Совсем, казалось, немного — и товарищи дошли до ворот Ополчения.