Букеты и кофе сработали на "ура"–Стенли поплыл весь и полностью. В глазах почти на постоянной основе мелькает фильтр с сердечками при виде Нара, но работу никто не отменял. К сожалению. Ходить в уютные кафе и общаться небольшой язвительностью было приятно, но быть редактором Нара–это что-то за гранью.
Стенли до сих пор не понимает–хихикает ли так с них мир, или случайности настолько не случайны, но как только Нар перевелся к ним–Стенли назначают на должность его редактора. Не то чтобы он совсем отстранился от других работ, но большую часть составляла именно писанина Нара. Нет, Стенли с упоением читал всё, что он пишет, даже признается, что читал его и раньше, но признается только самому себе–ему не скажет никогда, у него и так ЭГО скоро в дверной проём перестанет влезать, ещё лишний раз кормить его.
Как два взрослых и состоятельных человека, решение съехаться они приняли возле кулера в коридоре–краснея ушами и отводя искрящие глаза. О том, что они на тот момент даже за руки держаться не могли, по техническим и совестным причинам, никто не думал–был важен факт находится рядом, дышать одним воздухом.
Решение было уже с ожиданиями утреннего совместного опоздания, ядерного на сарказм вечера и уставшую тёплую ночь–мечта и сказка, а не жизнь.
Завести кошку было как нечто крайне необходимое и важное. Серая, желтоглазая кошка обзавелась именем Ведро–по инициативе Стенли, а так как, проявление инициативы у Стенли всегда было чревато последствиям, Нар полностью отвергает собой это имя, но вечерами обжимается на диване с серым клубком и тихо бормочет "Вёдрышко моя, хорошая Вёдрышко".
Кошка вообще была большим шагом для них обоих–оба осознали как глубоко и сильно вляпались друг в друга, наверное, к счастливому сожалению. Но что стало действительно серьёзным этапом их отношений, так это покупка бытовой техники, а конкретно, пылесоса. У них был пылесос, но по заверениям Нара, этот пылесос скорее задохнется в агонии, чем прослужит ещё хоть пару месяцев.
Стенли ненавидел пылесосы. Лучше он вышкребет весь дом языком, чем будет слушать и орудовать этим пылесосящим чудовищем. Купить робот пылесос было самым лучшим решением в его, да что уж тут, в их жизни.
Наблюдая как роботизированное чудо катается по полу, Стенли с восторгом замечает:
–Прикинь как круто.
–На это и был расчёт? Ты не любишь шум; мы покупаем робот-пылесос; он катается и пылесосит.
–Да я не про это. У нас теперь два пылесоса.
–По сути–да.
–Они могут как попугайчики наделать нам кучу маленьких пылесосят.
–Стенли, это... Нет. Не важно. Оставайся в своём мире, где бы он не находился, боже.
Ведро дико горцала по комнатам от роботического монстра, шипела, вгрызалась во всю мебель. Поймав некоторую душевную связь с бестией–Стенли начал общаться с ней, брал с собой блокнот и задавал вопросы–все проскочившие "мяу" были записаны и обдуманны.
Нар фыркал на всю феерию, но с ежедневной усталой теплотой смотрел на них, пока в один день, котячья психология не дала свои плоды.
–Скажи мне одно: как ты приучил Ведро не боятся пылесоса?
–Она втянулась.
В комнате повисло скорбное молчание, которое нарушалось только тиканьем часов и шершанием Ведра где-то в соседней комнате.
–Блять, нет, не так втянулась.
–Умоляю, Стенли, если я не досчитаю на ней хотя бы одной шерстинки‐
—Ну чего ты вскипятился. Я совсем отбитый по твоему?
Нар смотрит долго, замученно так, с горечью. В голове у него стоит образ прибивающего новую полку Стенли и с каким грохотом она падает ему на голову минут через десять.
–Нет, Стенли,–отворачивается, вздыхает так тяжело почему-то.
–Ну, вот видишь.
Почему Нар начинает хохотать, Стенли может только догадываться.
В совместной жизни Стенли нашёл кучу плюсов, одним из многих, стал факт, что жаловаться можно и даже нужно не только в переписке с Мариэллой, теперь не она одна находится под натиском злобного ворчания в конце каждого дня, а Стенли находит к концу каждого дня какие-то претензии, у него в крови быть чем-то недовольным пожизненно.
Нар слышит как открывается входная дверь, как шуршит одежда и наконец-то шаги в их гостинную. Если оценивать в секундах данный момент, то Нар может сказать несколько пунктов: Стенли вернулся чуть позже, шуршание одеждой было слишком быстрым, шаги источают яростную энергию. Вывод один–сейчас будут возмущаться.
В гостинную заплывает растрепанный силуэт, в глазах которого читается только желание кусаться со всем миром. Нар откладывает свою работу на потом, садится в своём кресле поудобнее и всем своим видом показывает, что готов внимать–сейчас будет феерия, он в этом уверен.
–Двадцать первый век.
–Хорошо подмечено.
–Общественный транспорт.
–Он существует, это правда.
–Какого хрена, в двадцать первом веке до сих пор существует общественный транспорт?
Стенли стягивает с себя галстук с такой злостью, будто он виноват во всех бедах, кидает подальше, где почти сразу его находит Ведро хватает в пасть и уносит в неизвестном направлении–оно и к лучшему, мало ли чего беснующий Стенли придумает.
С раздраженным вздохом Стенли падает на диван и закидывает голову на спинку, трёт уставшие глаза и искренне хочет покурить, но Нар не одобряет, хотя...
–Так что случилось?
–Хочешь иногда помочь людям, из последних сил. А они все ебланы.
–Подробнее.
–Зашла бабуля с кучей продуктов. Я даже место ей уступил! Автобус качнуло–вся картошка, или что у неё там, выпала. Естественно я начал её собирать, помочь блять хотел! Эта ошалелая как заорёт: "Вор!". И ещё куча эпитетов. А ещё рядом с ней ехал парень в косплее "Сталкера", но это другая история.
Нар правда, честно, пытается сдержаться и не хихикать. В голове появляется образ растерянного Стенли с картошкой в руках по среди автобуса, жалко его конечно, но смех продлевает жизнь.
–Ну вот чё ты ржёшь? Смешно, да? Мало того что куча людей в одном забитом, душном месте собралась, ещё и картошка эта сраная,–Стенли не выдерживает и всё-таки достаёт сигарету собираясь с духом выйти на балкон,–прихожу домой, чтобы от самого близкого поддержку получить, а он что?
–Стенли, ну прости. Ну, у тебя же всегда такие истории выползают, почему-то весь бред случается только с тобой.
–Я лох позорный потому что. Ты со мной поэтому живёшь, да? Я всю негативную энергию на себя собираю, как кактус.
На балконе хорошо и вокруг загорается город, постепенно уходят дневные шумы, вечерняя прохлада и по спине бежит приятный холодок. Дым разносится по ветру вместе с мыслями, сознание плывёт, медленно и почему-то, Стенли совершенно не против чтобы оно ускользнуло в этот момент.
Со спины появляются тёплые руки, гладят, обнимают и шепчут оберегающие проклятья на весь остальной мир. Весь мир не мы, и это единственное, в чем его вина.
Вечер плыл медленно, лень обволакивала собой и топила любое желание на телодвижения. По комнате разносились тихие звуки клацанья по клавиатуре и делать лишние движения не хотелось совершенно. Но Стенли приходится их сделать, чтобы подлезть ближе к Нару и уткнуться в шею. Сегодня в голове мысли шальные, дикие, хотелось чудить и Стенли запрещать себе в этом не собирается, поэтому осторожно кусает чужую шею и слышит громкий вдох.
–Совсем бессовестный?
На что получает ещё один укус и поцелуй. В груди разливается тепло, хотя бы из-за факта, что звуки клавиатуры стихли, но стало более тяжёлым дыхание–Стенли никогда не надоест дразнить, в этом его слабость и счастье. Рука сама решает залезть под футболку и мягко водить по теплому телу, вверх, вниз, вверх, вниз...
–Стенли,–голос стал знойным шёпотом и Стенли нагло солжет, если скажет, что не расплывается в лужу от этого,–Мне нужно закончить, пожалуйста.
Стенли поднимает голову и видит прекрасные звезды в янтаре глаз, как расслабились все мышцы и если бы Нар мог, то давно бы мурлыкал.
Стенли фыркает и улыбается, аккуратно целует в щеку, чувствуя как краснеет сам–он никогда не променяет эти вечера на что либо ещё. Никогда.
В какой именно момент, Нар решает повысить свою лохматость, не знает даже пыль веков. Сам он, искренне считает это претензией к Стенли, это он ему подаёт плохой пример своим режимом поведения в стиле "А не насрать ли?", эта философия Нара цепляет и из интеллигентного человека он превращается в человека наплевательского. Поэтому, оба ходят заросшие и совершенно отрицают существование парикмахерских.
–Слушай, а давай тебе косичку заплетем?
–Издеваешься? Я на придурка похож? Уже пробовал, ещё длина не подходит.
–Блин.
Стенли юлой кружит вокруг Нара, пытается нацепить и заколочки и новые резинки, делает один хвостик, потом второй–выжимает из себя всю фантазию и хихикает над напускной злобой Нара.
У Стенли прекрасные кудри и когда они отрастают, это становится достоянием всего офиса, каждый считает нужным в начале дня потрогать его пушистость–чтобы день был удачный и на удивление это работает. Каждый поход в парикмахерскую в офисе считается трауром, потому что ещё месяц ждать, когда же на горизонте появится пушистая копна кудрей. На всё это Нар почему-то был недовольным и Стенли не понимает почему, сам дома оторваться не может и бесконечно гладит, трогает, расчесывает–жалко что-ли?
Утром, все в издательстве пытаются сдержать улыбки и проскальзывающее хихиканье, почему-то, делают комплименты причёске. Клэрис фыркает не сдерживаясь, когда Нар заходит к ней на обеде, хохочет в открытую и настоятельно требует общую фотографию, желательно со всей их командой работников. Уже к концу дня, Нар достаёт из волос заколку с кошечкой, небольшой бантик и звёздочку. Стенли весь день забивает корзину в интернет магазине вместе с Мариэллой разными заколками и забавными резниками. Теперь, в офисе считается достоянием весь их дуэт полностью. Не то чтобы он не был им с самого начала.
–Слушай, мы уже приличное количество времени вместе. Тебе так не кажется?
Нар отвлекается от статьи с интересными фактами о Муми-троллях и смотрит с подозрением.
–Мысль логичная, на удивление. И к чему это?
Стенли встаёт перед ним, почти с гордостью смотрит сверху вниз.
–У всех со временем появляются эти влюблённые прозвища! У нас нет.
–Родной, что ты от меня хочешь?–Нар смотрит измученно, тяжело вздыхает.
–Вот! У тебя есть по отношению ко мне, я тебя называл только придурком. Не часто. Периодически. Не часто же?
Нар оставляет попытки вникнуть к чему это всё ведёт и продолжает чтение. Чем бы дитя не тешилось, но в случае со Стенли, лишь бы без драки и взрывов. Кстати, именно из-за последнего пункта у них к доме никогда не появятся фейерверки или бенгальские огни.
–Может, "Нэрри",–в голове Стенли моментально всплывает образ невинного и нежного мальчика, который хлопает ресничками и смотрит глазами блюдцами снизу вверх на своего "Нэрри",–забудь, ужасно просто. Солнышко. Нет, фу, забей.
–"Дорогой".
–Что?
–Ну, ты можешь обращаться так.
–А тебе бы это понравилось больше, чем "придурок"?
–Определённо.
–Но в контактной книжке я тебя переписывать не буду.
–Ради бога. Это останется на твоей совести, если она вообще у тебя осталась.
–Дорогой.
И как же прекрасно наблюдать за развлившимся румянцем на щеках, как же хорошо на языке после этого "Дорогой", как же он его любит. В этот же вечер Стенли переписывает название контакта в телефоне на "Дорогой Придурок".
–Я знаю как сэкономить наши затраты.
Утро начинается не с кофе и Стенли это невозможно удручает. У них нет особых проблем с финансами, в конце концов оба работают и не на последних должностях, но у обоих есть эта система экономии на всём, и почти каждый месяц заканчивается подсчётом затрат и лекцией "как важно знать финансовую грамотность". Стенли подходит со спины к Нару и обнимает, утыкается лицом в шею и готов мурлыкать. Или гавкать. Если ему скажут, он готов. Опомнившись, он всё таки спрашивает:
–Как?
–Ты больше не живёшь тут.
Стенли круглит глаза и в недоумении моргает. Это у них даже чаще чем финасовая грамотность–угрозы Стенли выселением из их милого, замечательного гнезда. Он пытается всеми силами вспомнить, что именно из всего списка грехов могло задеть Нара. Так, утром он успел в тихую покурить и возможно не выветрился запах. Может, он опять перепутал их футболки и носил весь день не свою, а потом забыл закинуть в стиральную машинку. Может, Нар вчера увидел, как Стенли решил попробовать кошачий корм, но он спросил Ведро! Она была не против. Нет, это всё не то. Ему бы прилетело пачкой сигарет в его тарелку за завтраком, если дело было в курении, ему бы прилетело в лицо футболкой, если бы дело было в ней, ему бы отправили фото-доказательство в его идиотизме, если таки увидели его эксперимент с кошачьим кормом. Вчера ему сказали найти милую кофточку для Ведра и он, естественно, этого не сделал. Понятно. Ясно.
–Умеешь уговаривать. Поищу я ей кофту.
–Это нужно было сделать сразу!
–Да-да, может, мотивирующий поцелуй?
Нар поворачивается в руках и прижимается ближе, касается губами губ Стенли, спускается ниже по шее слыша, как замирает дыхание, поднимается к уху и голос, сладкий как мед, шепчет:
–Я ещё подумаю над наказанием тебе. Думаешь, я не знаю куда девается половина моих хлопьев по ночам?
–Больше не денется.
–Ещё бы они куда-то делись после этого.
–А с наказанием что?
–Пока что, подожди.
Тёплая рука поднимается по шее, запутывается в темных кудрях. Горячее дыхание касается едва-едва, двигается ближе, чем могло бы быть:
–Ты мой.
И дыхание замирает.
–Нар, это несправедливо. Почему я мою посуду?
С такой яростью Стенли ещё никогда не мыл посуду, он винил хлопья, посуду, кофту для Ведра во всех бедах, мысленно объяснял им, что они учинили разлад в дружной семье и что им ещё воздастся.
Утро не могло стать хуже–Стенли так и не выпил свой кофе с кокосовым сиропом, он моет посуду и как будто этого должно быть достаточно, если кто-то так не считает–Стенли готов кусаться и драться, а потом разрыдаться.
–Ты мой, мой. Когда помоешь посмотрим, что делать с тобой дальше.
В голосе Нара смешинки и глаза сверкают счастьем, вообще-то, сегодня была его очередь мыть посуду, но как же удачно Стенли косячит, уму непостижимо!
–Дорогой, ну за что ты так...
Когда они съехались, Стенли ждал, что уже спустя месяц, если не меньше, Нар взвоет и крайне убедительно заверит, что дело не в нём, попытается сбежать и никогда не вспоминать, что такой период в жизни у него вообще был. Но уже подходит к концу год и он всё ещё рядом, всё ещё чувствует и всё ещё смотрит с этой необъятной нежностью.
Стенли не знает, что он думает или чувствует, но ему искренне хочется верить, что всё так и продолжится: что утро будет хорошим только из-за факта совместного пробуждения; что день в офисе будет прекрасный только из-за искрящих взглядов и шептаний где-то в углу коридора, где краснеет от стыда за них огнетушитель; что вечер останется с тёплыми прикосновениями, препирастельствами и спорами о фильме или сериале или о ещё куче разных вещей. Стенли не выдерживает свои собственные мысли, которые запутались и душат, невозможно душат, приходится заставить встать с нагретого места в кровати, зная, что как только он вернётся, Нар уже стащит его одеяло и займёт всю общую кровать. Подумать только, общая кровать, общая комната, общая квартира, общая жизнь. Ведро мурлычет возле ног, крутится и возвращается на свое место. Стенли тоже возвращается на свое место–на балкон. Холодный воздух подступающей осени, скоро он не сможет выйти в одной футболке на улицу, не сможет носить свою любимую рубашку с короткими рукавами, любимая из-за факта множества рисунков собак, не сможет набирать им с Наром холодные напитки, но сможет натягивать на Нара шарф, который он вечно забывает, прицепить дурацкий значок на его элегантное пальто, сможет покупать им горячие напитки, сможет греть его руки в своих. Если он доживёт до осени, если она не раздавит его листопадом, если холодный ветер не доберётся до его костей, если не охладеет чужое сердце к нему, если дом не станет просто зданием и если эта жизнь правда то–он выдержит осень; и если неправда то—сможет очнутся и начать всё заново, встретиться снова, пережить не сомневаясь даже в ошибках; и если чего-нибудь стоит человеческая интуиция–то он будет чувствовать себя живым ради него; и если исполняются хоть раз в жизни ожидания–то он наконец-то вернётся домой, даже после пробуждения, даже после холодного осеннего ветра.
–Ты голодный?
Нар выполз растрепанный, тёплый, завернутый в одеяло и Стенли нагло и с жадностью впитывает его образ, потому что только ему позволено видеть его таким и это греет, беспощадно сжигает.
–Нет.
–Давай да.
–Давай.
–Я тоже голодный. Как мы хорошо находим общий язык, Стенли.
Стенли хихикает и выдыхает. Тревога до сих пор зло тыкает в бок и отделаться от неё совершенно не получается–Стенли закусывает губу и кивает сам себе, да, он вляпался в этого человека весь и полностью.
–Стенли,–Нар тянет его за футболку, во взгляде скользит беспокойство и Стенли не нравится, что оно из-за него, так не должно быть,–У нас же всё хорошо? Да?
Стенли мнется, его читают так просто, он в ужасе и в восторге одновременно.
–Ты не жалеешь? Ну, о нас в целом?
Нар смотрит выпученными глазами, долго обрабатывая этот вопрос и пытаясь понять: серьёзно ли Стенли думает об этом или это мысли в моменте. Сколько же всего ты прячешь в своей голове?
–Стенли, Родной мой. Скажи мне, пожалуйста, откуда это в твоей голове? Конечно не жалею. Вообще ни о чем не жалею. Как только в твоих мозгах хватает места для этого?
–Намёк, что я тупой?
–Намёк, что я в ужасе от твоих мыслей.
Стенли чувствует как на него накидывают одеяло, прижимаются ближе к боку и гладят по плечу, нежно, так умеет только Нар.
–Тебе нормально жить, ну, со мной? Я же распиздяй и дурак.
–Стенли,–тёплые руки охватывают его лицо и заставляют смотреть в глаза. В прекрасные, яркие глаза,–Ты–моё самое верное решение в жизни. Удача повернулась ко мне и очень хорошо, что ты любишь кофе и букеты. Никогда раньше я не знал такой полной жизни. Никогда, ты слышишь? Тема Совместной жизни, была лишь вопросом времени, а зачем нам было тянуть с этим, если мы и так поняли, что мы–друг для друга и долго?
Стенли готов расплакаться и упасть прямо тут, с высоты балкона, чтобы мысли встали на место, но вместо этого тянется и целует.
Его принимают, с ним хорошо, его любят. Их прерывает звонкий кошачий "мяу". Оба оборачиваются и видят, что Ведро старательно тащила всё это время к ним свою миску и мягко намекает о еде. Оба хихикают–это ли не жизнь?
Утро встречает Стенли выходным, что плюс, и отсутствием Нара рядом, что минус. Из кухни слышно какие-то шуршания и позвякивания тарелками—всё таки, пока что без минусов.
На кухне пахнет кофе, чем-то вкусным, а ещё тихой мелодией из радио. Радио они, к слову, взяли в шутку, но постепенно привязались и наклейки пошли в ход. Нар мычал в такт песне и уже расставил тарелки, ловя взгляд Стенли.
Стенли садится за стол и моргает, пытаясь прогнать сонную дымку, но образ остаётся тем же.
–Почему яичница в виде сердец?
–Знак нежности.
–Нет, я не про это. У нас нет формочек для этого. Как ты это сделал?
Нар закатывает глаза и ставит рядом тарелку с тостами, а рядом шоколадную пасту.
–Ешь.
Стенли поднимает руки вверх, капитулируя на милость голодного желудка.
–Ем. А кофе с сиропчиком?
–Он закончился и я сказал об этом ещё вчера вечером.
–Он без сиропчика всратый!
–Сходи в магазин!
–Я похож на придурка выходить в субботу утром на улицу?!
–Тогда пей!
Стенли кривится, но пьёт. Без его кокосового сиропа в кофе–жизнь смотрится не так ярко. Зато, у Нара никогда проблем с его чаем нет, Зараза.
В это время, на плите свистит чайник и Нар встал заварить себе чай, не то чтобы он уже не успел выпить его сегодня утром, но это был чай для одного исключительного утра, например, как это и был разовой акцией. Стенли слышит какие-то подозрительно долгие шуршания на полках.
–У нас что, закончился чай?
–У нас есть другой, который нам впихнула на базаре та женщина. Ну, которая сказала, что чай необычный и притягивает успех, а у нас на следующий день пробки выбило и сломался душ.
Нар садится хмурой тучей на свое место. Стенли встаёт заварить хоть какой-то чай, потому что его съедят с потрохами, если Нар не выпьет сейчас хоть что-то отдаленно напоминающее чай. Нар пыхтит со своего места за столом и всё таки говорит:
–Я ненавижу этот чай!
–А какой чай ты пьёшь? Я что, знаю?!
Стенли совершенно не разбирается в чае. Для него подойдёт любой, совершенно любой. Даже самый ужасный из уличных автоматов. Но это не случай Нара.
–Чёрный пью,–Нар опускает глаза в стол, где неожиданно стал интересен узор клеёнки на нём. В кухне повисает долгая, многозначительная тишина и какая-то тёмная аура повисает вокруг–Нар с опаской поднимает взгляд.
–Так пей блять! Он чёрный!
–Это не то! Стенли, ты не понимаешь! И следи за языком, у нас лишние маленькие ушки!
Те самые ушки громко мяукают из глубины квартиры и замолкают, как бы подтверждая своё присутствие.
–Конечно, ты же у нас эстет! Это у меня вкусовые рецепторы на минимум вырученные!–Стенли зло садится обратно, ставить перед Наром кружку и зло жуёт завтрак.
–А что, нет что-ли? Ты у нас тут любитель гадости! Скажи-ка, кто тут любит пиццу с ананасами?
–Ну, я!
–И я тоже!–завтрак продолжается в злых пыхтениях и мысленного составления списка продуктов.
Утро начинается замечательно–все это прекрасно понимают. Особенно утро замечательное для Ведра. Вечером она нашла на столе кухни очень интересный шуршащий пакетик, на котором была надпись "Чай", но что это такое Ведро не знала, она знала, что этот пакетик хорошо шуршит и унесла с собой в неизвестном направлении. Этот пакетик прекрасно смотрится рядом с галстуком в её тайном месте–да, действительно хорошее утречко.