Канун Мидзоммера 7016 года

Флёдстен, провинция Скрелингланд, Канада

Рейс задержали на час и сорок минут, все ночные вылеты сдвинули, видимо, решив, что безопасней отложить до утра — после невыносимой трёхдневной жары разразилась жуткая гроза.

Потом их ещё долго мурыжили в самолёте, катая по лужам и мокрым дорожкам в предрассветных сумерках. Так долго, что окончательно расхотелось спать, хотя Лас планировал дрыхнуть до Скрелингланда.

Не то чтобы он вообще был в восторге от этой поездки. Всё произошло слишком быстро. Лас даже не сумел до конца разобраться, как на самом деле относится к свадьбе троюродного брата: то ли искренне радуется за него, то ли ужасно завидует.

Может, влюбляться в юных «сестрёнок» — у них семейное? С той лишь разницей, что между Бьёрном и его невестой нет кровного родства. А вот Ласа угораздило без памяти втюриться в младшую кузину. В кузину, которая должна была лететь с ним на эту свадьбу. В кузину, которая взяла и не полетела. И теперь умудрялась портить ему настроение, находясь за тысячи километров.

Зато Эгерхус приготовил аж два приятных сюрприза: хорошую солнечную погоду и Йорена Тёгерсена, неторопливо прогуливающегося по полупустому залу ожиданий. Лас с самого начала предлагал взять такси, но его даже слушать не стали. Заверили, что кто-нибудь из Флёдстена обязательно встретит их в аэропорту, а затем отвезёт в гостиницу. «Кем-нибудь» оказался Йорен.

Заметив их семейство, он приветливо помахал рукой и бодро зашагал навстречу. Бедняга! Наверняка задолбался ждать — шутка ли, встать ни свет ни заря, ехать два с лишним часа, чтобы бестолково подпирать бетонные колонны столько времени. Всё-таки солидный адвокат и супруг пусть бывшего, но бургомистра, а не какой-то развозчик. А уж в день, когда его младшая дочь выходит замуж, ему точно было, чем заняться, кроме утомительных поездок туда-сюда за гостями.

Отец тоже заметил Йорена и ринулся к проходу, едва не завалив металлические столбики-ограждения багажной тележкой. Остальные, не сговариваясь, гуськом потянулись за ним. Первой шествовала нарядная мама — в шляпке, солнечных очках, с огромным красным кофром и с не меньшим достоинством; следом плелась сонная младшая сестра с «мраморным» чемоданчиком на колёсах, пытаясь на ходу сдёрнуть с себя джинсовую куртку. Эльга вышагивала за ней с таким же, только чёрным — на последний Йоль Сисса одарила всю родню дорогущими чемоданами из новой коллекции бренда, которую сама же и рекламировала прошлой зимой.

Лас, лениво перекинув спортивную сумку на левое плечо, замыкал шествие. Его «рождественский подарок от любимой кузины» остался дома в кладовке и дожидался более подходящего случая выйти в свет. Тащиться с чемоданом через всю страну на два неполных дня не было смысла: пастушьи сапоги, джинсы, клетчатая рубашка, ещё пара шмоток и сменное бельё много места не занимали.

— Рад вас видеть! Спасибо, что смогли выбраться, — возбуждённо тараторил Йорен, обмениваясь рукопожатием с отцом и тут же обнимая маму. Затем, отступив назад, с изумлением уставился на Ласа с сестрой. — Ну ничего себе! Совсем взрослые! Я бы вас ни за что не узнал, если б встретил на улице. Прошёл бы мимо! — рассмеялся он, виновато разводя руками.

Ещё бы не прошёл. Его сестру Йорен видел лет семнадцать назад, когда та была ещё подростком, а с Ласом последний раз пересекался лет восемь назад. Йорен в то время выглядел моложе — ему и пятидесяти ещё не исполнилось, — но очень паршиво. Причины были: его сына зарезали, убийцу так и не нашли, хотя весь город с окрестностями перевернули вверх дном раз сто.

— Эльга. Моя девушка, — поспешно представил Лас, когда взгляд Йорена переметнулся и задержался на ней.

— Йорен Тёгерсен. Родной отец невесты и приёмный жениха. Знаю, звучит странно, но так уж получилось. — Наверное, первое, чему учат адвокатов — быть достоверно любезными со всеми, даже с теми, до кого им в принципе нет дела. За тридцать лет Йорен успел отшлифовать навык. — Добро пожаловать в Скрелингланд. Главное, чтобы с погодой повезло. По крайней мере сегодня она старается быть милой.

— Очень рада знакомству, герр Тёгерсен.

— Лучше просто Йорен.

— Хорошо, Йорен. Спасибо за приглашение, — защебетала Эльга, кокетливо поправила свисающую на лоб чёлку и изобразила лучезарную улыбку, явно соревнуясь с местной погодой.

Ларс терпеть не мог её такой: слащавой и фальшивой.

— Что же мы стоим? — засуетился Йорен. — Пойдёмте скорее к машине. Ещё столько ехать, а вам надо отдохнуть с дороги.

Отдыхать не хотелось — хотелось курить.

Лас вытащил из кармана сигареты и первым зашагал к переходу на парковку.

***

Выехав на шоссе, семиместный малиновый внедорожник уверенно набирал скорость. Эгерхус остался далеко позади, впереди ждали двести с лишним скучных километров. Красивым Скрелингланд становился где-то на середине пути, когда вместо бескрайних просторов по обе стороны дороги начинался лес. Чуть дальше, после Мёнстеда, на горизонте уже маячили горы, а на подъезде к Хильмерстаду можно было разглядеть и Атабаску.

Семейство во главе с Йореном энергично развлекали себя разговорами — в основном о планах молодожёнов и подготовке к свадьбе. Эльга так вообще не замолкала ни на секунду, будто поставила целью разузнать малейшие подробности про жизнь людей, о существовании которых три дня назад даже не подозревала. Слава богу, ей хватило ума сесть вместе с сестрой и мамой во втором ряду.

Отец, конечно же, вальяжно развалился на переднем сиденье около водителя.

Ласа по негласной традиции усадили на последний ряд: в юности ему казалось, что там удобнее и шире кресла. Если брали с собой Сиссу, она всегда забиралась туда же — рядом с ним, — и обязательно притаскивала чипсы со вкусом кленового сиропа. Став старше, осмелела и позволяла себе другие шалости: снимала обувь, залезала на сиденье с ногами, сворачивалась там клубком и опускала голову Ласу на колени, подкладывая под щёку ладошку и незаметно для остальных поглаживая его ногу. Или утыкалась макушкой ему в пах и невинно улыбалась, глядя прямо в глаза.

Сегодня соседнее кресло пустовало.

Речь зашла об Ирэн, организовавшей свадьбу-сюрприз, и Лас перестал прислушиваться к разговору, погрузившись в воспоминания.

Он познакомился с Ирэн той же весной, когда убили сына Йорена. Троюродному брату Ласа пришлось мчаться обратно во Флёдстен, прервав их двухмесячный трек. Ласу тоже пришлось возвращаться домой в Новую Данию, но он зачем-то увязался следом за братом, хотя понимал, что вряд ли сумеет по-настоящему поддержать его.

Бьёрн дружил с сыном Йорена с пелёнок, они закончили одну школу, потом университет, играли в одной хоккейной команде, а с тех пор, как троюродный брат потерял родителей, жили в одном доме. Лас изо всех сил пытался поддержать и помочь справиться с новой бедой — не получалось. Правильные слова не то что застревали в горле комом, их вообще не удавалось подобрать. Наверное, потому что никак не выходило по-настоящему представить, что же чувствует человек, потерявший близких снова.

В жизни Ласа такого не случалось. Алефельдов всегда было слишком много на квадратный метр: Сисса, родители, сестра, кузены-близнецы, их родители, мать Сиссы, младший брат отца, их друзья, знакомые, знакомые знакомых, дальние родственники, бабушкин пунктик собирать всех вместе, хотя они и так жили один в заднице у другого. Порой казалось, что если кто-нибудь из Алефельдов умрёт, остальные даже не заметят.

Во Флёдстене жили совсем другие люди. Там, словно в проклятом городе, буквально каждый от мала до велика успел хлебнуть горя, Ирэн Бек — в том числе. В юности потеряла родителей, а затем и любимого мужа, оставшись вдовой с двумя детьми. Ещё через несколько лет в аварии разбились её друзья, отец и мать Бьёрна. Да и погибший сын Йорена был для неё вовсе не чужим. Но в тот момент Ирэн оказалась единственным адекватным взрослым в окружении Ласа, кто заметил, как он маялся среди убитых горем людей, и просто увезла его оттуда: сначала к себе в дом, а потом — в аэропорт.

Ласу тогда едва перевалило за двадцать, он только-только закончил первый курс и кроме троюродного брата никого во Флёдстене толком не знал. Потому был рад поскорее убраться домой и жалел лишь об одном — что отпуск для настоящих мужчин оборвался так рано.

Лас до сих пор ругал себя, что слишком поздно узнал о новых несчастьях, свалившихся на Ирэн в прошлом году, и что безмятежно грелся на белом песочке Варадеро с друзьями вместо того, чтобы приехать во Флёдстен хотя бы на похороны её старшего сына. Поэтому, когда она позвонила пять дней назад, сразу же согласился помочь. И только потом, закончив телефонный разговор, осознал, в какую авантюру ввязался.

Радовало только одно — среди всех Алефельдов, которых Ирэн радушно звала во Флёдстен на свадьбу, Бьёрн обязательно захочет увидеть Сиссу, а значит у Ласа есть веский повод набрать и её номер тоже.

Правда, начать Лас решил с кузенов-близнецов. Просто чтобы собраться с духом — он и так знал, что они вряд ли смогут приехать: старшая кузина улетала на выставку, а её брат пахал за двоих в ювелирном магазине. Приглашать их родителей не было смысла — они виделись с Бьёрном от силы пару раз в жизни и никогда не интересовались его делами. Своим предкам, в том числе сестре и невесте, Лас собирался рассказать про свадьбу Бьёрна в последнюю очередь. Особенно Эльге — в тайной надежде, что у неё обнаружится какая-нибудь причина остаться в Конгсборге, а времени, чтобы переиграть, уже не будет.

Не повезло. Эльга оказалась абсолютно свободной и не имела ничего против спонтанного путешествия на другой конец королевства. Сисса, наоборот, отказалась. Вернее, в начале она просто сбрасывала его звонки, вынуждая раз за разом выслушивать нахальное «бесполезно наговаривать сообщения, автоответчик их не сохраняет и ничего мне не передаёт», но потом в ответ на сообщение всё-таки прислала лаконичное «прости, у меня другие планы на выходные» и как издёвку в конце — сандзару.

Маленькая дрянь! Умеет куснуть побольнее. Это ведь он предложил ей «не видеть, не слышать, не знать» друг о друге.

В ярко-голубых как дельфиниум на бабушкиных клумбах и таких же ядовитых глазах Сиссы притаилась угроза.

— Ты правда надеешься, что легко переживёшь моё отсутствие в своей жизни, Лас?

— Ну пережил же я как-то твоё присутствие в ней. Если подумать, тоже был не пикник с друзьями. У меня получится.

— Ага, скажи ещё, будем дружить семьями.

Лас не собирался отступать. Цинично хмыкнул, пожимая плечами:

— Разнообразия ради будем просто кузенами. Спи с кем хочешь, больше никаких претензий. Ты же этого всегда хотела?

Лас проводил взглядом аккуратные серые крыши, отгоняя назойливое воспоминание. Передёрнул плечами, как тогда — без малого два года назад, — и вновь прислушался к разговору.

— Моя младшая дочь не оставила нам выбора, — со смехом рассказывал Йорен, — заявила, что в их с Бьёрном случае регистрация брака — обычная формальность, а не повод красиво одеться и вкусно поесть, поэтому они, как есть — в джинсах и рубашке, — придут в офис бургомистра, скажут «да» друг другу. И пусть весь мир отдохнёт.

— А она шарит, — одобрительно присвистнула сестра, наконец-то ожившая после второго кофе. Пихнула локтем сидящую рядом с ней Эльгу. — Вы с Ласом тоже должны так сделать.

— Сразу после тебя, — насмешливо хмыкнул Лас.

Сестрёнка совсем берега потеряла? У Эльги без неё хватало дурацких идей, чтобы подавать ей новые. Он придвинулся ближе, сложив руки на спинку кресла между окном и головой сестры. Опёрся на кулак подбородком, шепнул ей на ухо, чтобы не слышали остальные:

— Папу осчастливишь. И его протеже заодно.

— Сволочь ты, — не осталась в долгу сестра.

— Ты первая начала.

— В кои-то веки твой брат прав, — не оборачиваясь и, как и предполагалось, с воодушевлением подхватил отец с переднего сиденья. Прекрасно разбираясь в людях, он почему-то настойчиво не желал замечать очевидного, когда речь шла о собственной дочери. А может, именно поэтому. — Не знаю, чего ты выжидаешь. Тебе скоро тридцать.

— И что? — невозмутимо хмыкнула сестра, давно привыкшая к папиным нотациям на тему замужества и потомства.

— А то, что организм не молодеет. Твоя мама, например, родила тебя в двадцать два…

— Сейчас он и бабушку вспомнит, — еле слышно хихикнула она.

— …а моя меня — в девятнадцать.

— Не порть всем настроение, — дипломатично вмешалась мама. — Вернёмся домой, будешь дальше воспитывать.

— Воспитаешь их с тобой, как же. Жду не дождусь, когда стану дедом. А моя благоверная даже думать не хочет о внуках, — пожаловался Йорену отец. — Как будто внуки — это сразу старость. Скажи, твоя жена тоже так реагировала, когда ваша старшая собралась рожать?

— У нас… у нас была немного иная ситуация. Но знаешь, главное ведь, чтобы они сами хотели становиться родителями, — философски заметил Йорен. — И чтобы были счастливы в итоге.

Лас со вздохом откинулся назад и безучастно уставился в окно. Наверное, всё-таки хорошо, что они с Сиссой расстались. Вряд ли они были бы счастливы. И вряд ли когда-нибудь решились на детей, ведь они кузены, одна кровь.

***

В отличие от соседнего Хильмерстада, разделённого скоростным шоссе ровнёхонько на две части, Флёдстен стоял в стороне — аккурат между трассой и Атабаской, которая в этом месте была гораздо шире и мощнее. На востоке, сразу за городом, начинались лес и Скалистые горы; а на западе, как раз там, где находилась дорожная развязка, располагалась их гостиница. Вернее, огромный кемпинг: с коттеджами, охотничьими домиками, зелёными лужайками для палаток, оборудованными стоянками для караванов и туристических прицепов.

Лас помнил это место и, казалось, знал, хотя никогда здесь не был — троюродный брат часто заводил о нём разговор, называя золотой мечтой. Которая, как выяснилось на днях, уже сбылась. Пару-тройку лет назад бывшие владельцы, открывшие «Гаммель Порте» в том самый год, когда погибли родители Бьёрна, выставили кемпинг на продажу, и брат, конечно же, не стал упускать такой шанс. Выкупил, отремонтировал, перестроил, заодно увеличив и разнообразив предлагаемые маршруты. Даже конюшню свою отгрохал.

Затея окупилась с лихвой: теперь сюда съезжались со всей Канады круглый год. Оно и понятно: не то чтобы в окрестностях не хватало мест для отдыха, но в Хильмерстаде не было гор и такой красоты, а в соседнем Ярдарруде стоимость за сутки подскакивала в два, если не в три раза. Лас невольно расхваливал себя, что не стал уговаривать всё многочисленное семейство лететь на свадьбу. Сейчас, в середине лета в канун праздника самый разгар сезона, и свободных номеров в «Гаммель Порте» практически не найти, разве что кто-то отменял заказ в последний момент.

Им повезло. Или нет. Лас так и не понял, но места для них как будто забронировали заранее. Родителей поселили в главном коттедже — в отдельном просторном номере с балконом и видом на Атабаску. А их втроём втиснули в крохотную хижину с гордым названием «Утёс» — тоже с балконом на реку и даже с холодильником и микроволновкой. Однако изюминкой «номера» бесспорно стала кровать. Во-первых, одна на троих в прямом смысле. Во-вторых, она оказалась двухэтажной: с местом для одного наверху и двуспальная снизу.

Было бы пикантно как минимум, если бы Сисса всё же согласилась поехать. Ночку в одной постели с родной сестрой, невестой и кузиной-любовницей Лас запомнил бы надолго. Но Сисса предпочла остаться дома, а он от души веселился, наперебой обсуждая, кто из них троих и почему должен спать на «втором этаже».

В итоге решили, что лезть наверх придётся ему. И потому что он самый здоровый, и потому что вернётся из бара последним, раз вызвался помогать Ирэн с вечеринкой. А ещё потому, как авторитетно заявила сестрица, что секса ему всё равно ночью не светит, но пьяным он может об этом забыть и своей похотливой вознёй обязательно разбудит её, и тогда ещё одна свадьба во Флёдстене завершится жестоким убийством.

В остальном хижина выглядела на удивление цивильной для заведомо деревенского стиля: с вай-фаем, огромной плазмой и кабельным телевидением. Не то чтобы у них было на всё это время, особенно у него. Через час надо было сменить приятеля Бьёрна, сторожившего не подозревающего ни о чём жениха в его же берлоге, помочь ему собраться и к трём привезти на свадьбу. И если бы не понадобилось делить ванную с сестрой и подружкой, каждая из которых посчитала своим долгом проторчать там по сорок минут, не пришлось бы сейчас спешить.

Лас зажмурился, подставляя намыленную голову под тяжёлые струи. Шум воды заглушал все звуки, но не собственные мысли.

С Сиссой он хотя бы мылся вместе. Удобно и нескучно.

Вот же проклятье! Интересно, он ещё долго будет сравнивать Эльгу с ней? Пора бы уже завязывать. Сколько можно? Два года, как не вместе. И вряд ли Сисса думает сейчас о нём. Он тоже не должен. Он ведь всё решил сам. Сам! Это был его выбор, единственно верный и возможный. И он его сделал.

А может, у неё и нет никого? Сестра вроде бы говорила, что Сисса с головой ушла в работу. Что-то там с ночным клубом, который собирается открывать в следующем году.

Да ладно! Когда ей работа мешала находить любовников?

Тьфу ты! Нет, так нельзя. Он достаточно ревновал её до того, как они расстались, чтобы ревновать и после. Хватит.

Лас торопливо закрыл смеситель. Вышел из душевой кабинки, на ходу обвязывая здоровое махровое полотенце вокруг бёдер, и прямо босиком прошлёпал в комнату.

Эльга в одиночестве кружилась у зеркала, то пряча длинные волосы под шляпу, то распуская обратно. Красная клетчатая рубашка, завязанная на пузе небрежным узлом, ей удивительно шла. Делала ярче, стройнее, что ли… А синие джинсы в обтяжку, наоборот, соблазнительно подчеркивали сбитую как орех попу, напоминая, почему именно Эльга задержалась в его постели на целых два года. И её он не ревновал. Ни к кому. Ни разу. Не возникало повода и, если честно, желания. Это, между прочим, тоже было очень удобно.

— Где моя сестра?

— Пошла за родителями, — Эльга перехватила его выразительный взгляд в отражении. — Даже не думай. Не подходи! Ты меня намочишь! — Она предупреждающе вскинула направленный на него указательный палец. — За мной уже едут.

Он послушно отступил. Прямо так, полуголый и замотанный в полотенце, вышел на балкон. Каменный пол на солнце нагрелся и теперь приятно припекал влажные ступни. Лас опустился в плетёное кресло и закурил.

— Я думала, ты их всех тут знаешь, — Эльга приблизилась, встала рядом, подпирая плечом дверь. Кивнула на пачку.

— Не всех. — Лас протянул ей зажжённую сигарету, прикурил новую. — Дочек Йорена только по фотографиям и рассказам троюродного брата.

— А сыновей Ирэн?

— Видел один раз. Лет восемь назад.

— И убитого тоже?

— Тогда он ещё был живой.

— А мужа её… ну второго… того, который убийца. Его видел?

Лас нахмурился, кивнул.

— Выглядел вовсе не психом, если ты об этом. Нормальный такой мужик. Импозантный, вежливый. Скорбел вместе со всеми. Никогда бы не подумал, что он способен кого-нибудь пырнуть насмерть.

Эльга насмешливо фыркнула:

— Думаешь, у таких на лбу написано «маньяк»?

Не то чтобы Лас когда-нибудь всерьёз размышлял, как выглядят убийцы, но отлично помнил собственное оглушительное недоумение на грани неверия, когда узнал, что и сына Йорена, и его бывшую невесту, и первого мужа со старшим сыном Ирэн, и ещё кого-то убил её же второй муж. Уважаемый в городе человек, мировой судья. Вполне вменяемый или, по крайней мере, казавшийся таким долгие годы, раз никто из знакомых и родных ничего не заподозрил.

Что все они чувствовали, когда всплыла правда, Лас даже боялся представить. От такого точно легко слететь с катушек.

— Кстати, ты же в курсе, что средняя дочь Йорена вышла замуж как раз за сына убийцы?

— В курсе.

— Ты с ним тоже знаком?

— Видел один раз. До того, как всё случилось. Когда его отца поймали, он подал на развод и уехал из Флёдстена. — Лас передёрнул плечами. — Вообще, его можно понять.

— Хм… — Эльга задумчиво выдохнула струйку дыма в деревянный рубленный потолок. Пристально посмотрела на Ласа. — Ты бы тоже уехал вот так? Бросил жену? Ну, на его месте?

Он не знал, что надо отвечать. Почему-то в вопросе чувствовался подвох. Вряд ли Эльга спрашивала буквально. Не считает же она отца или кого-то из их семьи способным на убийство? Нет, тут явно другое. Неужели подозревает что-то про них с Сиссой? Может, нашла что-нибудь… такое… какую-нибудь фотографию у них дома. Да нет. Он всё уничтожил давно.

— Слава богу, я не на его месте, — Лас попытался невозмутимо улыбнуться. — И не женат. Но бросать никого не собираюсь в лю… любо… ом.

Совершенно некстати сигаретный дым попал не в то горло. Лас запнулся, беспомощно хватая ртом воздух и пытаясь откашляться.

Из глубины комнаты послышалась мелодия мобильного Эльги.

— Ладно, я побежала, — затараторила она. Ткнула недокуренную сигарету в пепельницу тлеющим кончиком, наклонилась. Смазано скользнула по щеке Ласа сухими губами. — Пока, милый. Увидимся в баре.

— Угу, — кивнул он, вытирая слезившиеся от кашля глаза.

— Будь паинькой.

— Обязательно.

Конечно, он будет паинькой. Встанет, оденется, поедет сейчас за братом. Сиссы всё равно здесь нет, а с ней — и причин для неподобающего поведения.