22 день месяца Омела 7018 года

Торонборг, провинция Рагналанд, Канада

Между рейсами удалось вздремнуть. Недолго — от силы полчаса, но их хватило, чтобы вполне искренне, а главное, бодро улыбаться проходящим регистрацию пассажирам.

Торонборг — Фредерикстад не самое популярное направление, народу мало даже в конце недели, а значит, и работы. Встретить, рассадить, предложить напитки, собрать мусор, попрощаться на выходе… Смена закончится быстро. Если повезёт, полёт пройдёт гладко, без болтанки. Через каких-то два часа Эмиль будет дома, а потом — три выходных.

Жизнь налаживалась.

Вернув билет, Эмиль мельком осмотрел опустевший зал, уставился на электронное табло — до вылета оставалось семь минут. Он машинально протянул руку к следующему пассажиру, последнему на сегодня:

— Добрый вечер, герр.

Им оказался рослый — Эмиль едва доставал ему до подбородка — широкоплечий молодой мужчина со светлыми короткими волосами и ухоженной бородкой.

— Привет.

— Нильс Хеннинг Солберг, — вслух прочитал на билете Эмиль. Наверняка турист.

— Вообще-то, Сульберг. Но меня давно никто так не называет, поэтому неважно, — он широко улыбался и говорил на датском с едва уловимым акцентом, точно не галльским. Опустил взгляд на грудь Эмиля — туда, где болтался приколотый к фирменной жилетке бейджик с именем и названием авиакомпании. Удивлённо вскинул брови: — Эмиль Огромный?

— Маро. «С» в конце не произносится. В старину так называли очень высоких людей.

— Ясно. — Плутовская улыбка исчезла, лицо стало серьёзным, но озорные голубые глаза по-прежнему смеялись.

Эмиль почувствовал смущение и торопливо уткнулся в документы. Надо же, канадец. Шесть тысяч девятьсот восемьдесят третьего года. Родился в Норвегии. Вот откуда акцент. Место 1А — у двери, будет сидеть прямо напротив него — в первом ряду.

Понадобилось усилие, чтобы снова взглянуть ему в лицо.

— Добро пожаловать на борт, — Эмиль протянул удостоверение личности и билет.

Тонкие длинные, как у пианиста, пальцы едва ощутимо задели его ладонь.

— Большое спасибо, — донеслось на галльском.

***

Начальство, как обычно, провозилось. В итоге Нил едва не опоздал на последний рейс. Не то чтобы конец света — поменял бы билет до Конгсборга и оттуда на такси добрался во Фредерикстад. Максимум, полетел бы рано утром на следующий день. Никто бы не умер.

Сейчас, вальяжно развалившись в кресле и вытянув ноги, Нил радовался, что сумел добраться до Педерсена вовремя. Причин для радости хватало. Одна такая — и главная — стояла перед ним в проходе между рядами и отточенными движениями проводила инструктаж по технике безопасности. Тот самый молоденький стюард, проверявший у него документы при посадке. Миленький, загорелый с задорными рыжими вихрами и печальными серыми глазами. Они оставались такими, даже когда он улыбался. Взгляд лишь немного теплел и будто светлел, но всё равно казался грустным и настороженным.

С ростом Эмилю, в отличие от его галльских предков, не повезло. Зато фигура была отменная: худощавый, но подкачанный, с красивой осанкой и плавной, уверенной походкой. Униформа ему шла. Светло-розовая рубашка отлично подчеркивала загар и обтягивала рельефные плечи; карминовая жилетка выгодно оттеняла глаза, придавая радужке более глубокий оттенок. Даже нелепый клетчатый галстук, явно пошитый из той же ткани, из которой делают юбки для школьниц, не болтался глупо на груди, а придавал облику солидность. Ниже пояса Нил старался не разглядывать, но успел заметить ещё у стойки на регистрации: и стройные ноги, и крепкий, как орех, зад, и соблазнительную выпуклость на тонких серых брюках спереди.

Всем своим видом Эмиль напоминал подросшего щенка алабая и вызывал подсознательное желание приласкать. Что, конечно же, Нил себе позволить не мог, поэтому продолжал молча любоваться. На всякий случай засунул руки в карманы джинсов, когда инструктаж перешёл к несложным манипуляциям с пряжкой на ремне безопасности. Интересно, с обычным ремнём на брюках Эмиль управляется так же ловко?

***

Тот самый симпатяжка-блондин, едва не опоздавший на рейс, не сводил с него глаз с момента, как Эмиль закрыл дверь в салон. Да что там… Он откровенно пялился и совершенно не пытался хоть как-то это скрывать. Даже устроился в кресле с максимальным удобством, как будто находился дома перед теликом — чуть сполз на сиденье, спрятав руки в карманы, ноги вытянул, скрестил лодыжки. От такой позы ноги казались ещё длиннее, хотя и так не были короткими. Ярко-оранжевая толстовка с капюшоном отлично выделялась на фоне тёмно-серых кресел и делала его ещё заметнее, хотя не заметить такого красавца было сложно.

«В случае снижения давления в салоне самолёта сохраняйте спокойствие и слушайте инструкции экипажа. Сверху вашего сиденья свалятся кислородные маски. Наденьте маску на рот и нос таким образом…»

Эмиль чувствовал себя странно. Пристальный взгляд беспокоил, но не доставлял дискомфорта. Наоборот. Эмилю было приятно. Даже в дурацкой кислородной маске.

«Потяните за ремешок, чтобы затянуть её на лице…»

Эмиль ослабил резинку, привычным движением снимая маску. Машинально пригладил волосы, чувствуя на себе всё тот же внимательный взгляд.

«Перед надеванием маски на своего ребёнка сначала наденьте её на себя…»

Мелькнула идиотская мысль: он бы с большим удовольствием помог симпатяжке правильно надеть маску, просто чтобы дотронуться до его лица. Интересно, какая на ощупь у него щетина? Почему-то она казалась мягкой, почти шёлковой.

«В крайнем маловероятном случае аварийной посадки и эвакуации под сиденьями расположены спасательные жилеты…»

А тело наверняка плотное, такое, что каждый мускул видно. От возникшей в воображении картинки Эмиль едва не закусил губу, но вовремя опомнился. Постарался сосредоточиться на других немногочисленных пассажирах.

«Аварийные указатели направят вас к ближайшему аварийному выходу…»

Но те, как назло, сидели с откровенно скучающими физиономиями и, если, не дай бог, теория обернётся практикой, ни фига не вспомнят из того, что он уже десять минут показывает перед ними. А вот симпатяжка слушал. И смотрел так, будто Эмиль как минимум готовился станцевать стриптиз.

А он всего лишь снимал спасательный жилет.

Эмиль снова заставил себя отвернуться. Уткнулся взглядом в затылок коллеги, синхронно повторяющей те же самые движения в середине салона.

«Пожалуйста, обратите внимание на памятку авиабезопасности. Она находится в кармане спинки на сиденье перед вами…»

— А моя где? — послышался негромкий возглас симпатяжки.

Эмиль обернулся — тот смотрел на него с таким видом, словно купил билет на рейс только ради этой самой памятки и отсутствующее впереди кресло его безмерно удручало.

— Слева внизу. Между сиденьем и стенкой.

— О, — он завозился, на секунду отворачиваясь. А потом снова посмотрел в глаза, благодарно улыбаясь. — Действительно. Вот она. Спасибо.

Невозможно красивый мужчина.

Эмиль не сразу понял, что стоит и, не моргая, пялится на него. Чёрт, да что же это такое!

Голос в динамике замолчал, чтобы через минуту повторить всё то же самое, но уже на галльском. Симпатяжка, аккуратно положив памятку на живот, приготовился слушать.

***

— А это правда, что дверь в туалет можно разблокировать снаружи?

Эмиль, явно неготовый к вопросу, застыл перед ним со стаканчиком апельсинового сока. Осторожно кивнул, будто собирался поведать государственную тайну.

— Механизм блокировки, как правило, за значком «Не курить». Нужно просто поднять откидную створку и подвинуть болт.

— То есть, если кто-нибудь… я, например, решу там уединиться для… скажем, медитации, — Нил многозначительно вскинул брови, — в какой-то момент ты мне помешаешь?

— Всё зависит от того, сколько времени продлится твоя… эм… медитация. Блокировку снимают в исключительных ситуациях, — он сглотнул, опустил взгляд, прикрываясь густыми рыжими ресницами. — В любом случае, сначала я постучу.

— А если мы отправимся медитировать вместе? — поинтересовался Нил.

Эмиль замер, видимо, соображая, не ослышался ли. Совсем тихо, почти шёпотом произнёс:

— Тогда меня, скорее всего, сразу уволят.

— А если я попрошу принести мне целый пакет сока, ты выполнишь мою просьбу?

Резкая смена темы окончательно сбила его с толку. Эмиль молча кивнул. Сделал шаг назад, как будто прямо сейчас собирался отправиться за соком.

— Не нужно, — Нил аккуратно забрал у него стаканчик, на миг накрывая его пальцы своими. Тоже понизил голос до шёпота: — Я предпочитаю звать тебя каждые десять минут. Или каждые пять.

Краснел Эмиль очаровательно.

***

Своё обещание симпатяжка не сдержал. Лишь однажды воспользовался кнопкой вызова и попросил у Эмиля банку диетической колы. В остальное время сидел, уткнувшись в ноутбук, и что-то там внимательно читал. За все полтора часа они почти не разговаривали, лишь обменивались взглядами и улыбками. Не то чтобы Нильс совсем утратил к нему интерес, но назойливого внимания больше не демонстрировал. Наверное, просто не хотел мешать. Или испугался.

Эмиль запоздало жалел, что ляпнул про увольнение. А ещё не упускал случая держаться поближе к первому ряду. Напрасно. Нильс оживился, когда перед ним выкатили тележку с беспошлинными товарами. Долго выбирал, что лучше взять — бутылку «Чёрного бархата» или «Унгавы», засыпал Эмиля и его коллегу вопросами, но держался в рамках приличий. Может, не хотел смущать. Может, правда сомневался, потому нуждался в совете. Или полагался на чужой вкус.

В итоге всё-таки купил джин, аж три бутылки. Расплатился наличными, и пока доставал из портмоне деньги, Эмиль успел разглядеть внушительную пачку новеньких купюр, а в соседнем отделении — блестящий жетон. Только эмблему рассмотреть не вышло.

Полицейский он, что ли? Или внутренняя охрана? Последнее вряд ли — обычно пилоты предупреждали, когда на рейс подсаживался кто-то из своих. Хотя кто их разберёт. Выходит, это и не флирт был вовсе. Обычная проверка безопасности. А он-то уже размечтался. Вот придурок.

Эмиль гнал от себя разочарование, но оно упрямо возвращалось и ныло в груди. Не помогали ни натёртые до блеска шкафчики, ни сложенные аккуратными рядами салфетки. Время тянулось, и всегда быстрый заход на посадку показался сегодня бесконечным.

Эмиль дважды проверил, выпрямлены ли спинки у кресел, пристёгнуты ли ремни безопасности. Хотел сделать третий круг по салону, но, подумав, как глупо выглядит со стороны, заставил себя вернуться в нос самолёта и откинуть сиденье бортпроводника у двери — как раз напротив симпатяжки. Сел, щёлкнул пряжкой. Уткнулся взглядом в грязно-синюю ковровую дорожку между рядами.

— Тебе ещё лететь куда-нибудь? — спросил Нильс в паузе между сообщениями из динамиков.

Эмиль помотал головой, по-прежнему избегая смотреть ему в лицо.

— Нет. На сегодня всё.

— Супер, — Нильс оживился. — Скажи, что мне повезло и ты живёшь во Фредерикстаде.

— Живу. А… — Эмиль замялся, понимая, что не знает, как приличнее сформулировать вопрос. И что вообще надо спрашивать. И надо ли.

— Отлично тогда. Значит, ты точно в курсе, как у вас тут обстоят дела с такси. Дорого дерут?

Разочарование накатило с утроенной силой. Нет, ну на что он, собственно, рассчитывал? Что его позовут на свидание или предложат прогуляться к заливу? Идиот.

Эмиль смог улыбнуться — хотелось надеяться: искренне и дружелюбно. Хотя бы вежливо.

— Смотря куда тебе нужно.

— Отель «Квельд-Ульфр-Сага Кабинн». Звучит знакомо?

Всё-таки не охрана. Тех роскошными апартаментами не балуют, отправляют в ближайший мотель.

— Ага. Рядом с Монсен-парком.

— А парк далеко? — Нильс состроил жалобную гримасу. — Прости, что достаю. Впервые здесь. Обычно дальше Новой Галлии на восток не забираюсь.

— Вообще нет. Минут двадцать на машине. Если хочешь, могу... — Эмиль окинул взглядом стоящую под креслом спортивную сумку и ещё одну, поменьше, для ноутбука — должны поместиться. На посадочном талоне багаж не был указан, так что чемодана нет. Ладно, была не была. Поражаясь собственной наглости, предложил: — Могу подбросить. — И тут же соврал: — Мне как раз по пути.

***

В Торонборге уже была половина десятого. В Новой Дании — на час вперёд. За огромным, во всю стену, окном, давно стемнело и моросил дождь. Народу — никого. Приличные местные жители дрыхли в постелях.

Нил был уверен, что ждать придётся долго, поэтому приготовился — сел в кафе у выхода из зала, заказал крепкий чёрный кофе. Если что, можно в любой момент сбегать покурить и без проблем вернуться за столик. Но ошибся. Эмиль появился минут через пятнадцать, в кожаной куртке поверх униформы. Он торопился, но, увидев, что его заметили, перешёл на обычный шаг. Вернее, на необычный. Эмиль не шёл, а как будто перетекал из одной плоскости в другую — грациозно, плавно, красиво. Щенки алабая вряд ли так передвигаются. А вот молодые котики наверняка. И они обязательно умеют мурлыкать.

— Ты быстро.

— Старался, — Эмиль радостно улыбнулся. Закинул на плечо чёрный рюкзак с эмблемой лётной школы «Эльбу». — Идём? Здесь недалеко.

Нил торопливо выудил из кармана мелочь, высыпал её на столик. Затем подхватил свои вещи, пристроился рядом с Эмилем. Кивнул ему за спину, набросив на голову капюшон:

— Это там вас учат на стюардов?

— Что? — не сразу догадался тот. Проследил за его взглядом. — А, это… Нет. Там учат на пилотов. Или на инженеров. Стюард — это так… Удобная подработка.

— Вау, — Нил восхищённо присвистнул. — Так ты будущий лётчик?

— Не совсем. Оператор беспилотных летательных аппаратов.

— Жаль. А я уже раскатал губу на бесплатный бизнес-класс по знакомству.

— Могу покатать на дроне, — рассмеялся Эмиль. — И вот на этом.

Он остановился возле чёрного с красными волнообразными росчерками мотоцикла, на корпусе которого значилось гордое название бренда «Кавасаки».

— А… Мы точно вдвоём поместимся?

— Конечно, — уверенно заявил Эмиль.

Наклонился вперёд, что-то нажал, откинул часть сиденья и неожиданно вытащил изнутри второй шлем.

— Держи, — протянул один из них Нилу, другой надел на себя. — Давай, — забрал сумки, так же ловко упрятал их в мотоцикл. — Правда, сидеть придётся впритык.

Он обернулся. Как будто осмелел или просто чувствовал себя увереннее, чем в самолёте.

— Это же не проблема?

— Ни разу.

— Ну и отлично. Главное, Нильс, держись за меня и не раскачивайся из стороны в сторону. Иначе точно случится проблема. Твоя толстовка при встрече с асфальтом не спасёт. — Эмиль многозначительно похлопал его по плечу. — К отелю могут приехать только уши.

— Не хотелось бы. Остальное мне тоже нравится. Кстати, зови меня Нил, а то Нильс — это что-то из сказок.

— Про дудочку и крыс?

— Ага. Правда, крыс не обещаю, а вот дудочку могу показать. Если довезёшь, — пошутил Нил и осторожно, стараясь не уронить Эмиля и не завалить вместе с собой мотоцикл, перекинул ногу. Сел, елозя задом по мягкому сиденью и пытаясь устроиться поудобнее. Надел шлем, покрутил головой, привыкая к исчезнувшим звукам. Они вернулись через секунду. А ещё через десять, когда мотоцикл рванул с места, превратились в оглушительный рёв.

Эмиль что-то кричал, но Нил не смог разобрать ни слова. Только крепче обхватил его за пояс, уже жалея, что у Эмиля на спине рюкзак. Хотелось прижаться ближе, почувствовать на груди тепло чужого тела, пусть и спрятанного под курткой.

Нил пытался смотреть по сторонам, но в темноте сквозь стекающие по защитному стеклу капли всё сливалось, плыло разноцветными пятнами вывесок и светофоров, мелькало фонарями и фарами встречных машин. Страх сменился азартом. Нил даже пожалел, когда они сбавили скорость и реальность вокруг начала принимать привычные очертания: зелёные газоны на обочине, деревья, живая изгородь с двух сторон, аккуратные дорожки, мокрый асфальт. Синий указатель с белыми буквами, подтверждающий, что буквально через минуту, если не меньше, они будут на стоянке отеля.

— И правда близко, — не скрывая досады, пробормотал Нил.

Эмиль его вряд ли расслышал. Спросил, когда они оба слезли с мотоцикла и сняли шлемы:

— Ты как? Не замёрз?

— Порядок.

— Промок, наверное. — Он задрал к небу лицо, приглаживая непослушные рыжие вихры на макушке. — Жаль, погода дурацкая. Последние три недели стояла такая жара, как летом. А сегодня — на тебе. Дождь.

— Романтика, мне понравилось, — улыбнулся Нил. — Спасибо, было круто.

Он представил, как сейчас заберёт сумки, попрощается с Эмилем, зайдёт в номер, бросит вещи у двери, пойдёт в душ. Потом ляжет спать.

Хель его побери! Расставаться совершенно не хотелось.

— Может, поднимешься? Вкусный ужин не обещаю, но у меня есть джин.

Эмиль опустил голову, прекращая разглядывать затянутое тучами ночное небо. Посмотрел в глаза и тоже улыбнулся.

— У тебя нет тоника.

— Зато есть дудочка. — Нил подмигнул. — Я же обещал её показать.

***

Регистрацию прошли быстро. Кажется, грузной тётке с убранными в хвост тонкими редкими бесцветными волосёнками хотелось отделаться от них ещё быстрее, чем им — попасть в номер.

— По лестнице наверх, до упора направо. Последняя дверь слева, сьюта семь, — напутствовала она, вручая ключ-карточку. А по ощущениям — отправляла в ад, пусть и вежливо, с благими намерениями.

— По-моему, нас записали если не в любовники, то в извращенцы, — шепнул уже на лестнице Эмиль.

Нил хохотнул, оглядываясь.

— Не знаю, что она там представляла, но лично я собираюсь воплотить в жизнь парочку её фантазий. И своих. Надеюсь, ты тоже предпочитаешь до упора.

Наверняка это была простая шутка, но звучала, как обещание. И Эмиль чувствовал, как между лопаток вниз к пояснице бегут мурашки.

Он не запомнил, как прошли коридор. Не заметил, как вошли в номер. Судорожно выдохнул, когда одновременно захлопнулась дверь, а его вдавили в неё спиной. Забыл, как дышать, когда сильные руки подхватили и подкинули наверх. Не смог сдержать стона, когда влажные губы мазнули по скуле, стремительно завладели ртом. Вцепился в плечи, позволяя себя целовать и целуя в ответ.

— Хорошо, что мы медитируем не в туалете, — хмыкнул Нил, на мгновение отстраняясь. — Мы бы сломали там всё.

В спальне горел ночник, но тусклого света не хватало, и в прихожей было темно.

Эмиль рассмеялся.

— Давай постараемся не ломать ничего здесь. — На всякий случай уточнил: — Мы же не торопимся?

— Я — нет. А ты?

— Абсолютно.

Нил улыбнулся, приближаясь к его лицу. Провёл языком по губам Эмиля, прикусывая за нижнюю.

— Хочешь меня?

Он кивнул.

— Очень. А ты?

— Ещё спрашиваешь?

Эмиль видел, как сверкнули его зрачки. Наверное, собственные блестели так же. От предвкушения и удовольствия.

— Хочу, чтобы ты остался со мной до утра. И я мог не спешить, — шепнул Нил. — Останешься?

— Конечно.

— Тогда я буду делать всё очень медленно. Хочешь?

— Угу, — снова кивнул Эмиль. И пожалел, что согласился.

Нил знал, что делал. Его руки трогали, ласкали, раздевали, щупали, дразнили, обещали. Ослабили узел на галстуке, попытались стянуть с шеи. Не вышло, он застрял, превращаясь в повязку на глазах. Теперь то малое, что можно было разглядеть, утонуло в кромешной тьме.

Спереди на брюки легла тёплая ладонь.

— Можно? — послышался охрипший голос Нила.

Эмиль рвано выдохнул, кивая. Попытался найти губы Нила, когда внизу стало совсем мало места и пуговица на поясе больно впилась в живот. Голова кружилась, в воздухе смешались все ароматы: имбирь, можжевельник, что-то ещё.

Эмиль опомнился, когда резинка трусов стянула колени, а пальцы Нила уже подбирались к жаркой тесноте между ягодиц.

— Подожди… Нет… — он переступил с ноги на ногу. Чуть не упал, запутавшись в спущенных брюках. Схватился за Нила, повиснув на нём и сдёргивая с глаз галстук. Попросил: — Не так… Не сразу… Мне надо сначала в душ. Я же целый день работал.

— Гадство… Ладно. Конечно, иди, — Нил, тяжело дыша, навалился голым плечом на дверь. Ухмыльнулся: — Советую запереться, если не ждёшь гостей.

***

— Держи.

Эмиль поблагодарил смущённым кивком. Торопливо забрал из рук Нила бежевый махровый халат с логотипом отеля и, будто боясь передумать, юркнул в ванную. Следом раздался щелчок замка — оглушительно громко в неловко повисшей тишине.

— Заебись, — пробормотал Нил, сплетая пальцы на затылке. Выдохнул. Потоптался ещё несколько секунд, прислушиваясь к шорохам из-за двери, пока оттуда не послышался шум воды.

Ладно, не конец же света. Раз у них захимичило, десять минут погоды не сделают. Подождёт. Будет время осмотреться.

Нил подтянул джинсы, поправил ремень и зажёг свет. Рекламный буклет, который вручили внизу вместе с ключом, не обманывал. Просторная сьюта выглядела именно так, как обещали: комфортно, уютно и с шармом колониальной североатлантической провинции. Та самая пресловутая недорогая роскошь, которой славился этот отель.

Крохотная прихожая вела в просторную комнату, служившую одновременно спальней, гостиной и кабинетом. В каждой зоне имелось по высокому прямоугольному окну с плотными тёмно-серыми занавесками. К счастью, все три — с видом на рощу, а не на парковку и шоссе.

На полу лежал ковролин тёплого бежевого оттенка, создавая треть уюта. Мебель — диван, два кресла, журнальный столик, стол повыше с приставленным к нему стулом и платяной шкаф — удобная, хоть и старомодная. Из тёмного лакированного дерева, с причудливо изогнутыми ножками. Такое же изголовье было и у двуспальной кровати — массивное, с круглыми набалдашниками по краям.

На стене впритык к нему — чёрно-белые фотообои с крупными полевыми цветами. Мягкие сидения у кресел, декоративные вставки на широких карнизах и пухлые квадратные подушки, разбросанные на диване и постели, — с тем же орнаментом. Не броско, но мило.

Остальные стены были выкрашены в светло-серый цвет, в тон ему подобрали обивку дивана, абажуры и покрывало на двуспальной кровати. На каждой стене висели картины с чёрно-белыми пейзажами. Наверняка репродукции, но качественные. Юль, коллега по Бюро и его друг, с которым предстояло провести бессрочную командировку в Новую Данию, сходу назвал бы художника. Нил в искусстве не разбирался. Его конёк — компьютеры и информационные технологии, а работа в криминальной разведке за восемь лет основательно расширила специализацию, вынудив стать практически «универсальным солдатом».

Он ещё раз выглянул в окно. Поднявшийся ветер немилосердно трепал кроны деревьев, и растущая поблизости берёза настойчиво скреблась по обшивке. Летний тёплый дождик всё так же накрапывал, но чёрное мрачное небо тяжелело, готовое излиться на город, а над горизонтом то и дело сверкали ослепительные, ветвистые молнии. Грома ещё не было слышно, но на Конгсборг совершенно точно надвигалась гроза.

Кажется, им повезло — приземлились до начала бури.

Нил не стал закрывать занавески. Погасил свет, оставив включённым только один торшер — на столе в противоположном конце комнаты. Потом передумал. Забрал с прикроватных тумбочек миниатюрные пахучие свечи, переставил их на журнальный столик и зажёг.

Вернулся в прихожую, поднял с пола толстовку, брюки и галстук Эмиля. Аккуратно повесил всё на спинку кресла. Стянул кроссовки, следом — носки. Запихал их вместе с дорожной сумкой на последнюю полку в шкафу. На верхнюю аккуратно сложил ноутбук, ключи с карточкой от номера и портмоне. В одних джинсах, босиком приблизился к кровати. Сел, вытаскивая из кармана смартфон и сигареты. Отбросил их на покрывало, попрыгал на постели — вроде прочная, не скрипит. Должна выдержать.

Вода в ванной всё ещё шумела. Других звуков оттуда не доносилось.

Нил улёгся на спину, подложил под голову руки. Улыбнулся, представляя, как Эмиль подставляет под струи лицо и грудь. Намывается, небось.

Ему бы самому не помешало — последний раз был в душе днём после тренировки. Потом дважды мотался в Бюро, выслушивал инструктаж и последние напутствия. Перекусил и то на бегу — уже в такси по дороге в аэропорт. Тогда он не думал, что скучный короткий перелёт из Онтарио получит такое приятное продолжение, поэтому собирался нормально поужинать с…

— Юль!.. — Нил резко сел. Схватил смартфон. Он напрочь забыл, что должен был позвонить ему, когда доберётся до отеля и заселится. Они ведь договорились встретиться.

Как назло, шум воды прекратился.

Идиот! Звонить теперь не имело смысла. Не то чтобы их встречу нельзя было перенести на утро, но объяснять по телефону, почему она не случится сегодня, отчаянно не хотелось. Тем более, когда Эмиль мог услышать.

Значит, смска. Нил торопливо ввёл пароль, нажал иконку рабочего мессенджера.

«Я уже в отеле. Проснусь — позвоню».

Больше ничего написать не успел — щёлкнул замок, и дверь из ванной плавно распахнулась.

Нил тыкнул в «отправить», отключил смартфон и, бросив его на тумбочку, выпрямился. Невольно расплылся в улыбке — раскрасневшийся, с взъерошенными мокрыми волосами и в длинном халате Эмиль переминался с ноги на ногу, стоя босиком в дверном проёме. В одной руке он держал чёрные ботинки с всунутыми в них носками, в другой — остальную одежду. На лице застыло такое невинно-соблазнительное выражение, что хотелось сгрести Эмиля в охапку и любить до беспамятства.

Нил сдержался. Сначала всё-таки душ. Потом — остальное.

— Твоя очередь скучать, — подмигнул он, приближаясь к Эмилю. Обхватил ладонями его лицо, мягко поцеловал в губы: — Никуда не уходи. Я тоже умею быстро мыться.

***

Нил действительно умел. Это и многое другое.

В начале Эмиль нервничал – вытащил из рюкзака сотовый телефон, проверил сообщения. Подтвердил брату, что помнит про завтрашнее выступление в клубе. Зачем-то влез в соцсети, машинально обновляя новостную ленту и ничего толком не читая. Отвлечься не получалось – мысли то и дело уносились к Нилу.

Тот не стал запираться, то ли не обратив внимания, то ли намекая, что не прочь, если к нему присоединятся. Эмиль несколько раз вставал, подходил к двери, собираясь войти, но в последнюю минуту одёргивал себя. Столько же менял место и позу: то ложился на кровать, то решал, что похож на дешёвую шлюху, и пересаживался в кресло. Хотел снять халат и опасался, что голым будет выглядеть ещё нелепее. Не влезать же в несвежее бельё.

Победило последнее желание: всё-таки раздеться, забраться под одеяло и ждать. Но Эмиль не успел. Замер в сброшенном с плеч халате, весь, как был, на виду. Сглотнул. Обернулся к Нилу – лохматому, невыносимо соблазнительному, в каплях воды, стекающих по загорелым рукам и широкой груди. В одном полотенце, обмотанном вокруг бёдер и державшемся на честном слове – так низко, что трудно было отвести глаза. Эмиль не пытался. Стоял и бессовестно пялился, возбуждаясь от направленного на него похотливого взгляда и представляя, что случится дальше, когда полотенце упадёт.

И снова не угадал.

Нил сдержал обещание – сводил Эмиля с ума медленно. Очень. Даже халат не снял. Так и ласкал – сквозь мешавшую ткань и забираясь под неё, будто приручал дикого пугливого зверя. Осторожно, нежно, терпеливо. Позволял привыкнуть к своим пальцам, губам, языку, запаху.

Эмиль попросил завязать ему глаза. Чтобы не видеть, только чувствовать, слышать. И послушно сходил с ума в его руках. Растворялся в поцелуях, не понимая, почему, чем больше их было, тем меньше хватало и сильнее хотелось. Вспыхивал под тёплыми ладонями, подставляясь, ловил каждый миг, каждое прикосновение. Касался в ответ, стараясь вобрать в себя все ощущения, запомнить.

Волосы у Нила оказались мягкими – почти шёлковыми. Даже щетина. Кожа – нежная, а мышцы под ней – каменные. В паху – горячо, твёрже камня. Готового взорваться камня.

Эмиль сам был готов взорваться. Особенно когда всё-таки остался без халата придавленный сверху крепким телом. Нил входил в него плавно, гладко, не причиняя боли. С каждым новым толчком – чуть сильнее, чуть глубже. Эмиль мычал, потом спохватывался, что делает это слишком пошло и громко, пытался контролировать. Кусал губы, впивался зубами в подушку, беспомощно цепляясь пальцами за простыню. Снова забывался и снова выл от накатывающего удовольствия.

Нил двигался всё быстрее, сильнее вжимал его в постель. Обнял ногами бёдра Эмиля, сжал их коленями. Перехватил, удерживая в ладонях, за запястья. Что-то сказал – Эмиль не смог разобрать. В ушах ревело, дыхания не хватало. Под завязанными поясом веками расплывались разноцветные круги.

А потом накрыло – искрящимся, оглушительным непрерывным водопадом.

***

Нил пристроился сзади. Лежал, обнимая Эмиля за живот. Лениво поглаживал, о чём-то размышлял. Или просто молчал, приходя в себя после второго забега.

За окном бушевала гроза — прямо над ними. Шумел ливень, бился в стекло тяжёлыми каплями; глухо стонал ветер и гнул деревья к земле. Свечи уже догорели, и комнату то и дело освещали электрические всполохи, за которыми следовали внушительные раскаты грома.

Под один из них Эмиль вздохнул украдкой, сунул под щёку согнутую в локте руку. Уходить не хотелось и не требовалось — Нил просил остаться до утра, обещал сытный завтрак, и Эмиль, не раздумывая, согласился. А, кажется, не стоило.

Нил понравился сразу, с первого взгляда, когда только приблизился к стойке регистрации в Торонто. Но то, что Эмиль принял за обычное сексуальное напряжение — шикарный парень, заинтересовавшийся им, а у него слишком долго никого не было, — никуда не делось. И не спешило исчезать. Нил нравился больше, чем просто случайный секс. И точно не был просто сексом. Отличным, суперским, охрененным сексом — да. И парнем, с которым хотелось быть рядом. Слушать, шутить, даже молчать, как сейчас. Что угодно… Парнем, которому хотелось нравиться.

Глупо, конечно. Серьёзные романы не начинаются с секса. Даже с хорошего секса. Даже с очень хорошего. Во всяком случае, у него ни один не начинался так. Не то чтобы их было много. О последнем вообще лучше не вспоминать.

А ещё Нил был в Новой Дании проездом. Эмиль понятия не имел, как долго тот пробудет во Фредерикстаде, чем собирается здесь заниматься, встретятся ли они и если да, то когда.

Столько вопросов... Они возникли из ниоткуда сразу, когда внутри перестало клокотать и Эмиль больше не чувствовал себя тикающей бомбой удовольствия. А теперь мешали наслаждаться моментом. Утром их станет больше, и прощание выйдет в разы тяжелее. Другое дело, если встать и уехать прямо сейчас. Но в такую погоду об этом не могло идти речи.

Эмиль представил, как тащится под проливным дождём через весь город, и подавил новый вздох. Нет уж. Лучше разбитые надежды, чем разбитый байк или череп.

— Эй, ты в порядке? — будто почувствовав его настроение, спросил Нил.

Эмиль заставил себя перевернуться на другой бок, лицом к Нилу, и как можно беззаботнее улыбнулся. На работе получалось. Надо лишь переключиться и перестать грузить себя. Никто же не умер.

— В абсолютном.

Нил не спешил верить.

— Уверен?

— Конечно. Просто немного в ауте. После последнего раунда… — он весело рассмеялся, вполне искренне. — Должен признать, ты умеешь отправить в нокаут.

— Кто бы говорил, — ухмыльнулся Нил, не больно щёлкая его по носу. — Мне тоже досталось.

— Кстати... Хотел спросить. Ты что-то сказал… ну, тогда… в начале… перед тем, как меня унесло в первый раз.

Нил перевернулся на спину, подложил под голову согнутые руки.

— Что у тебя отличная задница. — Он зажмурил левый глаз, во втором застыли озорные смешинки, хотя губы вовсе не улыбались. — Не совсем такими словами, но общий смысл был такой.

Пока польщённый Эмиль раздумывал, что лучше: поблагодарить или вернуть комплимент, Нил добавил, глядя в потолок:

— Я сказал, что на такой заднице готов жениться.

В груди вспыхнуло, зажгло. Он же несерьёзно?

— Твоя тоже отличная.

Нил никак не отреагировал. Продолжал разглядывать потолок, задумчиво покусывая нижнюю губу. Потом вдруг улыбнулся, оборачиваясь к Эмилю:

— Никак не могу решить, с чего лучше начать. Выйти покурить и затащить тебя в джакузи или всё то же самое, но в обратном порядке. Ты что предпочитаешь?

— Я бы с удовольствием поел.

Нил перевёл взгляд на окно, нахмурился.

— Даже если мы закажем сейчас пиццу, не факт, что её привезут быстро. И вообще привезут.

Эмиль сел.

— Не надо пиццу. Здесь рядом есть круглосуточное кафе. Прямо за углом. Можем прогуляться.

— Намокнем ведь?

— Подумаешь, — пожал плечами Эмиль. — Ты же всё равно собрался в джакузи.

— Знаешь, а это мысль.

***

Не сразу, но в итоге у Нила получилось уговорить Эмиля влезть в его спортивные штаны и футболку. По-хорошему и то и другое было велико, но для прогулки ночью за сэндвичем в забегаловку вполне подходило. Штанины можно было подвернуть, футболку заправить внутрь и спрятать под курткой. А вот его собственная униформа, если промокнет, вряд ли высохнет до утра.

Уже на улице Нил мысленно похвалил себя за настойчивость — масштабы стихии из тёплой постели они явно недооценили. Вокруг гремело и сверкало, а лило так, как будто на них обрушился целый водопад. Картину Всемирного потопа в отдельно взятой Новой Дании дополнял сильный, порывистый ветер с океана, обрушивая за шиворот нехилое ведёрко воды в секунду.

А вот кафешка оказалась гораздо цивильнее, чем её рисовала фантазия. Чистенькая, миленькая, с дружелюбными ценами и умопомрачительным ароматом кофе и свежей сдобы.

Нил понял, как проголодался, когда вместе с Эмилем они остановились у огромной витрины — от пола чуть ли не до потолка, — в которой красовались вкусности: щедро политые глазурью пончики, румяные рогалики, пирожные с кусочками свежих фруктов, сэндвичи со всевозможной начинкой, ровные куски аккуратно нарезанной фокаччи с овощами и розмарином.

А ещё там подавали рёд грёз мез флёзе.

Они заказали каждый по большой порции: Эмиль — свинину с яблоками и черносливом, Нил — солёную курицу с ананасом, и взяли по бутылочке эля. Сели на диванчики друг напротив друга — в самом дальнем от входа углу. Кроме них в кафе никого не было.

— Расслабься, ты отлично выглядишь, — хмыкнул Нил, заметив, как напряжён Эмиль.

— Ага, как клоун.

— Неправда. Как намокший голодный клоун.

— Смейся-смейся, — Эмиль кисло улыбнулся. — Тебе-то здесь не жить.

Сказал и испугался. Притих, делая вид, что увлечён едой. Повисла неприятная пауза.

Нил метнул на него быстрый взгляд. Наверное, им всё-таки стоило обсудить это раньше. Хотя бы по дороге сюда.

— Я бы хотел увидеть тебя снова, Эмиль. — Впервые за вечер он произнёс его имя вслух и удивился. Надо же, даже оно было мягким, податливым, как сам Эмиль. Вроде ничего такого не подразумевал, а прозвучало ласково, нежно.

— Когда?

— Завтра, скорее всего, не получится. Может, только поздно вечером. Ещё не знаю.

— Завтра… то есть уже сегодня вечером, — он продолжал жевать картошку-фри, не поднимая глаз, но в голосе сквозило заметное сожаление, — я тоже не смогу.

— Тогда послезавтра. Если сможешь. И захочешь, конечно.

— Захочу.

— У тебя когда следующий рейс?

— Через три дня. Рано утром.

— А заканчиваешь во сколько?

— Как сегодня.

Нил обрадовался.

— В тот же день?

— Ну да, — Эмиль кивнул. Посмотрел на него. — А что?

— Не возражаешь, если сходим куда-нибудь?

— Ты и я?

— Ну, я пока не готов делить тебя с другими, — Нил подмигнул. — Так что да. Ты и я. Встретимся, когда вернёшься. Я могу приехать в аэропорт. А оттуда... — он многозначительно замолчал.

Ледышки в настороженных глазах оттаяли. Эмиль заулыбался.

— Конечно, не возражаю.

— Вот и отлично.

Эмиль ему нравился. Не только симпатичной мордашкой и шикарной задницей. Было в нём что-то безумно трогательное, настоящее. Его хотелось узнавать — постепенно, шаг за шагом. Не все те обычные формальности — возраст, образование, адрес, семья, количество штрафов за неправильную парковку, которые успел сосчитать ещё в самолёте. А какие фильмы любит, когда в первый раз поцеловался, какую музыку слушает, как долго дуется после ссоры… Хотелось ходить с ним на свидания, болтать обо всём и ни о чём. И обязательно махнуть куда-нибудь за границу, устроив себе пусть короткий, но увлекательный отпуск.

Они могли бы встречаться в Торонборге, наверняка есть и такие смены. Или он сам прилетал бы к нему сюда. Подумаешь, каких-то три часа на дорогу в оба конца. При его работе расстояние — не главная проблема, и уж точно решаемая.

— А ты здесь надолго? — спросил Эмиль. Видимо, размышлял о том же. — Я имею в виду в Фредерикстаде.

— Без понятия. Может, до конца лета, может, позже. А может, придётся уехать раньше. — Заметив недоумение на его лице, Нил добавил: — Сроки зависят не от меня.

— А от кого?

Привет, простые вопросы, на которые сложно ответить.

Нил дожевал последний кусок. Облизал кончики пальцев, испачканные в подливке. Потянулся к салфетнице.

— В основном — от обстоятельств. И ещё от кое-каких факторов.

— У тебя какая-то секретная работа, что ли? — догадался Эмиль.

— Вроде того. — Закончив вытирать руки, Нил скомкал грязную салфетку. Бросил её на тарелку. — Позже я смогу рассказать больше. Но не обещаю.

Эмиль не настаивал. Несколько секунд задумчиво крутил в руке стакан с недопитым элем. Затем поднял на Нила взгляд.

— Эта гостиница, — он неопределённо кивнул, вероятно, подразумевая отель. — Наверняка дорогая?

— Бывает дороже, — ответил Нил, не совсем понимая, к чему клонит Эмиль. — Почему ты спрашиваешь?

— Я просто подумал… — он окончательно смутился. Отвёл взгляд, потом всё-таки посмотрел Нилу в глаза. — Я живу один. Недалеко от даунтауна. Гораздо ближе, чем добираться отсюда. И в общем… Если хочешь, можешь остановиться у меня.

***

Разбудили назойливое солнце и громкое пение птиц. Если от первого могли защитить шторы, то от последних спасения не было вовсе.

Несколько минут Нил пытался игнорировать орущих пернатых. Перевернулся на другой бок — спиной к окну, — накрыл голову подушкой. Бесполезно. Оголтелый — даже сквозь закрытую раму — птичий гомон взрывал мозг.

Нил приподнялся на локте, дотянулся до тумбочки. Нащупал телефон — первым под руку попался мобильный Эмиля. Щурясь, Нил взглянул на засветившийся экран. Со стоном упал обратно на подушку.

Они уснули около трёх. Нет, позже. Значит, поспать удалось от силы часа четыре. Хорошо, что хотя бы не пили.

— Сколько времени? — сонно пробормотал Эмиль на галльском.

— Без двадцати восемь.

— Пора вставать?

Кокон из одеял зашевелился, съехал в сторону, демонстрируя лохматый затылок, красное ухо и скулу, усыпанную рыжими конопушками. Надо же, а он вчера их даже не заметил.

— Нет. — Нил перекатился к нему, вынуждая Эмиля улечься обратно. — Ещё рано.

— Точно?

— Угу. Спи. — Он сунул руку под одеяло, притягивая Эмиля к себе. Прижался к горячей спине, уткнулся носом в шею.

От Эмиля привычно пахло кедром и табаком, к которым примешивался ванильный аромат мыла. Благородно и сладко.

Нил не удержался, чмокнул в загривок. Легонько пробежался пальцами по животу — вниз от солнечного сплетения и обратно. Повторил ласку, задевая ногтями горошины сосков.

— Так я вряд ли засну, — пожаловался Эмиль. Уже на датском.

— А так? — Рука Нила переместилась к нему на пах, сгребла в ладонь мягкую податливую плоть.

— Обнадёживающе.

— А сейчас? — Нил провёл кончиком языка по впадинке на шее. Сжал пальцы сильнее, лаская.

— Тепло, — Эмиль придвинулся плотнее, заёрзал.

Собственный член отозвался мгновенно. Приподнялся, тяжелея.

— А если вот так? — Нил потёрся им между ягодиц, чувствуя, как у Эмиля тоже встаёт.

— Ты почти у цели.

— Хочешь сам?

— Что сам?..

— Быть сверху.

Эмиль перестал двигаться. Кажется, даже дышать.

— Я?.. тебя?..

— Ты раньше не?.. — догадался Нил. Продолжая целовать, спустился на ключицу. — Можем попробовать. Если хочешь, конечно.

— Прямо сейчас? — в тоне не слышалось энтузиазма.

— Или потом. — Нил приподнялся, стаскивая с них одеяло и отбрасывая в сторону. — Сейчас мы можем… Вот так, например.

Он привстал на колени, мягко развернул Эмиля на спину. Обхватил его член рукой у основания. Наклонился, ложась рядом на бок.

— Моя бывшая говорила: если хочешь заняться сексом с утра, но лень чистить зубы, просто сделай мне куни. — Он аккуратно дотронулся губами до набухшей розовой головки. Провёл по ней языком, посасывая и давая привыкнуть. — По-моему, с тобой это тоже прокатит. — Подмигнул: — Герр Огромный снова рад меня видеть.

Эмиль привстал, опираясь на согнутые локти.

— У тебя были девушки?

— У тебя — нет?

Эмиль помотал головой.

— Никогда? — зачем-то уточнил Нил.

— В седьмом классе я целовался с одной. Так… Ничего серьёзного.

— А я однажды чуть не женился. На девушке, — улыбнулся он. Выпрямился, продолжая ласкать член Эмиля рукой. — Давно. Первая любовь, все дела.

— А когда ты понял, что тебе нравятся парни?

— Тогда же, когда начали нравиться девушки. Шальной был, хотелось экспериментов. Старался ни в чём себе не отказывать. В старшей школе особенно, — Нил рассмеялся, вспоминая похождения. — И потом здесь, в Канаде, когда поступил в университет. На слабо мог трахнуть даже старушку.

— Удобно. Когда со всеми… — Эмиль перевернулся. Положил голову ему на ногу. Коснулся члена. Несмело, потом крепче обхватил его, задвигал кулаком.

Нил прерывисто выдохнул, чувствуя, как приятно тянет в паху. Эрекция возвращалась.

— А ты всё ещё… ну… — Эмиль замялся. — Экспериментируешь?

— Со старушками?

— Вообще.

— Не особо.

— С девушками?

— Неа.

— Это хорошо.

Эмиль наклонился ближе. Облизал головку, провёл языком по краям, дразня. Прошёлся по всей длине, скользя вверх-вниз и помогая себе рукой. Задержался ртом в самом низу, накрывая член указательным пальцем. Переключился на мошонку, старательно вылизывая каждую морщинку.

Нил закусил от удовольствия губу, со стоном опустил руку на вихрастый огненный затылок. Потянул за густые, непослушные волосы — совсем не такие, как их хозяин, — вынуждая остановиться. Приподнял за подбородок, встречаясь с Эмилем взглядом.

— Что же ты со мной делаешь, а?

Эмиль улыбнулся в ответ: преданно, благодарно, как будто ему только что признались в любви. Взял за пальцы, положил их себе на язык, посасывая. Облизал средний, прикусывая. Пошло, но дьявольски соблазнительно.

— Я смотрю, герр Огромный только прикидывается скромным мальчиком, а сам знает толк в извращениях.

— Не понимаю, о чём ты.

— Сейчас покажу.

Нил схватил Эмиля за плечи, рывком опустил на спину, вжимая лопатками в подушку. Перевернулся, оказываясь над ним на четвереньках — так, чтобы получилось просунуть в горло член и достать до его.

***

Воздуха не хватало. Нил входил толчками, одновременно проталкиваясь в горло и насаживаясь ртом на член Эмиля. Зажав его голову икрами, постепенно убыстрялся.

Эмиль пытался контролировать движения, удерживая за бёдра — чтобы попадать в ритм и случайно не поранить нежную кожу зубами. Потом, когда собственный член начал заныривать в горло Нила слишком глубоко, больше не смог. Расслабился, закрыл глаза. Опустил руки, максимально широко раскрыв рот.

Мозг поплыл от удовольствия, в паху вибрировало, но кончить не получалось. Казалось, вот-вот, прямо сейчас взорвётся, но в следующую секунду срывалось. Тлело, разгораясь снова. Нарастало и опять пропадало.

— Вста… тавь в ме… ня па… палец, — выдохнул сверху Нил.

От его голоса, сиплого, уверенного, по телу словно пропустили электрический заряд. Эмиль не успел задуматься, не успел выполнить просьбу. Ничего не успел — ноги развели шире, потянули за ягодицы в стороны. Обожгли дыханием. А потом…

Таким горячим, влажным, приятным мог быть только язык. Анус запульсировал. Сильнее — когда в него вонзился палец. Толкнулся глубже — первые сантиметры на пределе, дальше — плавно и легко. Член снова оказался во рту Нила, и по мышцам пошла дрожь.

Эмиль дёрнулся, застонал. Вцепился пальцами в простынь, выплёскивая удовольствие. Слишком много удовольствия.

Ещё через мгновение, когда всё закончилось, Нил почему-то слез. Встал, прошлёпал в ванную босыми ногами.

Эмиль с недоумением приподнялся, наблюдая, как он возвращается оттуда с прижатым к паху полотенцем. Раскрасневшийся, злой.

— Что-то случилось?

— Стучат.

Действительно, стук повторился — громкий, настойчивый.

— Я сейчас.

Когда Нил исчез в прихожей, Эмиль сел. Подтянул к груди согнутые колени. Потом на всякий случай залез под одеяло, продолжая вслушиваться.

— Просьба «Не беспокоить» ни о ч…

— И тебе доброе утро, Солберг, — в красивом бархатном мужском голосе отчётливо сквозили язвительные нотки.

— Отъебись, Юль, — в тоне Нила плескалось обречённое раздражение. Так встречают неизбежное. — Дай мне пятнадцать минут.

— Обойдёшься. У тебя ровно десять. Встретимся внизу.