Ночь в лагере была тихой. Стрекотание цикад и тёплое дыхание нагретых за день гор дарили долгожданный покой, отгоняя прочь ненужные заботы.
Однако Серый Страж Алистер, дежуривший на посту у кострища в полном одиночестве, не мог унять тревогу. Наблюдая за танцами искр, он невольно смотрел в упор на шатёр второго Стража, леди Эдукан из Орзаммара. Конечно, «леди» её здесь никто не именовал; она и сама никогда не ставила себя выше собратьев по несчастью, но окончательные решения принимала за них на всём протяжении пути.
Раз она так уверенно берётся за любое дело, значит, у неё есть план? Неужели она уже полностью распланировала судьбу Алистера? Что, если он не сможет потом на неё повлиять?..
Гнетущая тишина была ответом на все вопросы.
Алистер потёр переносицу. Он бы многое отдал, чтобы прямо сейчас завалиться на стог сена и забыться беззаботным сном, а на следующее утро пробудиться в тот самый день, когда он решил раскрыть Эдукан тайну своего рождения. Конечно, он бы и во второй раз поведал ей свой постыдный секрет — ведь это в интересах Стражей и государства — но потом сразу бы спросил, как Сайра воспользуется полученными сведениями. Юноша бы сделал это даже не для того, чтобы оспорить неугодную ему позицию, а для того, чтобы подготовить себя к безропотному её принятию, как бы трудно ему ни было.
Ох, может, Морриган права, и старший Серый Страж из двоих оставшихся в Ферелдене действительно слишком любит подчиняться?
Но ведь и гномка вовсе не тиран. Вполне возможно, что она прислушается к его мнению…
Если он вообще осмелится с ней заговорить.
Алистер снова вспомнил их беседу. Они остановились на подступе к Редклиффу, он уже просил Сайру сохранить всё между ними, и ему на миг показалось, что во взгляде гномки сверкнула обеспокоенность, сменившаяся искренним сочувствием, затем — печалью. В эти мгновения — а еле уловимые выражения глаз леди Эдукан чередовались с непостижимой скоростью, маленькими молниями проскальзывая в глубине серых глаз — он вдруг подумал, что они станут отличными друзьями.
И тут же его надежду свела на нет её фраза:
— Разумеется, Ваше Величество!
Его Величество рассматривал смеющееся веснушчатое лицо будто через каменную стену, мрачно примечая какие-то новые мелочи, вроде ямочки на правой щеке и крошечного шрама над верхней губой. Никогда ещё эти черты не казались ему такими далёкими и чужими…
Сноп искр поднялся от танцующего пламени к чёрным небесам; Алистер вздохнул.
Ему надо потолковать с этой шутницей во что бы то ни стало.
Тут, будто отвечая на его мысленный зов, край шатра напротив слегка отдёрнулся. Гномка в белой рубахе и просторных шароварах, при свете луны и костра больше похожая на привидение, неторопливо вышла из него.
— Мучают кошмары? А, ты же гном… Прости.
Эдукан не ответила. Скорым пружинящим шагом она направилась к ближайшим зарослям кустарника, на ходу достав из рукава кинжал. По лезвию зловеще заструились жёлтые блики; гномка принялась рубить толстую ветку.
Страж без удивления наблюдал за действиями спутницы. С их первого похода в Денерим она только и делала, что вытачивала из дерева разные фигурки, как только найдётся свободная минута. Конечно, поначалу она мастерила только колышки, но потом её навыки существенно улучшились. Даже в безжизненных моровых землях она откуда-то доставала небольшие болванки и превращала их в игрушечных нагов, медвежат и солдатиков.
Если остальные члены отряда считали это баловством и прихотью капризной дочери гномьего короля, то Тейрин прекрасно знал, что Эдукан тайком раздаёт свои поделки ребятишкам Эльфинажа, Круга, клана леса Бресилиан, Редклиффа и других городов и деревень, предварительно ошкурив занозистые поверхности жёсткой дубленой кожей. Он не пытался понять, что толкнуло гномку королевских кровей на такое трогательное занятие, а просто уважал её за искреннюю заботу о совсем чужих детях.
Эдукан трудно было назвать сентиментальной, так что подобное увлечение говорило многое за неё.
Спилив толстый сучок, Сайра так же безмолвно устроилась напротив Алистера и занялась делом. Красно-рыжие волосы, переливаясь, падали на на высокий лоб; торопливым жестом гномка заправляла их за ухо. Мешковатое одеяние повисло на пологих плечах, и стала видна крепкая фигурка, без сторонней помощи выдерживающая тяжёлые доспехи. Нож в умелых руках исправно отсекал тонкие веточки и лишнее дерево.
Все уже заметили, что в такие часы она становилась молчаливой, даже нелюдимой; её поведение разительно отличалось от обычного — Эдукан не шутила, отвечала спутникам односложно либо вообще не поддерживала разговор. В конце концов отряд к этому привык, и девушку старались не отвлекать от занятия.
Но в этот раз всё было по-другому.
Алистер набрал в лёгкие побольше пряного ночного воздуха и нерешительно нарушил тишину.
— Слушай, ты ведь не хочешь, чтобы я стал королём?..
Он ужаснулся, увидев, как Эдукан вздрогнула, приложив палец к губам. Гордая гномка сразу отняла руку, но Алистер уже обошёл кострище и мягко опустился рядом с ней.
— Извини… Я не знал, что ты так увлеклась. Хочешь — принесу пару листочков эльфийского корня?
Сайра опять молчала. Тейрин уже привстал, чтобы принести целебное растение, но она потянула его вниз за рукав — прямо как маленькая сестрёнка.
— Мне не больно, спасибо. Как-нибудь выживу.
Алистер, усевшись обратно, осторожно заглянул девушке в лицо. И с трепетом заметил, как по конопатой скуле скатилась слеза.
— Может, я всё-таки схожу за корнем? Судя по всему, там что-то серьёзное.
— Если бы я ревела из-за царапины, из меня бы вышел так себе напарник в ближнем бою.
Сайра быстро взглянула на собеседника, и свет костра оттенил на правой щеке маленькую ямочку. Кажется, она улыбалась.
Алистер тоже улыбнулся, но радость сразу уступила место тревоге.
— Раз тебе не больно, то… Почему ты плачешь?
Сайра отложила болванку в сторону, вытерла глаза рукавом. Заговорила она спокойно; эмоции выдало лишь то, что она бессознательно сжала до боли в костяшках рукоять своего верного клинка.
— Потому что меня забыли.
На каких-то пять секунд повисла тишина, пение цикад и гул пламени едва успели заполнить её.
— Я ведь не рассказывала тебе об изгнании, верно? Не говорила, почему единственная дочь короля Эндрина вычеркнута из всех летописей, проклята, опорочена?..
Алистер лишь помотал головой. И правда, он без остановки говорил о Дункане и ни разу не потрудился узнать, что пережила его спутница.
Эдукан шумно вдохнула, а юноша, сидящий рядом, заметил, что рука её побледнела. Не отдавая себе отчёта в собственных действиях, он накрыл белые, как кость, пальцы своей ладонью. Ему было всё равно, как это выглядит. Сейчас это было правильно.
— Я готов тебя выслушать. Не переживай, всё в порядке.
Внезапно Сайра сжалась в комок и уткнулась холодным носом ему в плечо. Слова, как и слёзы, полились сами собой, едкие, горькие. Гномке ещё никогда так легко не давалась исповедь: она поведала Стражу об обмане, о том, что не верила до последнего в злые помыслы старшего брата Триана, но в итоге Белен подставил её; о том, как доблестный воин, с которым она сражались на Испытаниях, на следующий же день предал её и Горима, засвидетельствовав против них при её отце; о том, как отец, король Эндрин, слёг сразу после рокового похода; о том, как её обрекли на смерть и вычеркнули из всех хроник даже без суда… И почему она теперь всех их ненавидит, хоть и скрывает это за небрежными шутками.
— Я теперь никто, Алистер, — Сайра говорила, пытаясь сдержать всхлипы. — Я раздаю детишкам резные фигурки, копии тех, каменных, которые были у меня и братьев, просто для того, чтобы хоть кто-то помнил обо мне. Меня не хочет знать даже самый мелкий наг в Пыльном Городе…
— А как же я?.. — Страж сказал это совсем тихо прямо в ухо гномке.
Эдукан, похоже, не обратила внимания на эту реплику.
— А этот… — Девушка замолчала, но Алистер сразу понял, о ком она думает.
— Торговец, которого мы видели на рыночной площади?
— Горим… — Едва заметно кивнув, Эдукан через силу выговорила имя бывшего слуги. — Он поклялся, что будет ждать меня. Хотел пойти со мной на Глубинные Тропы, на смерть, но его изгнали на поверхность. Он был со мной с детства…
Вновь воцарилась молчание. Лишь костёр тихо потрескивал у ног, да Сайра изредка шмыгала своим по-детски вздёрнутым носом.
Алистер порывисто сжал её руку, и сказал единственное, что пришло ему на ум:
— Знаешь, всё-таки есть вероятность, что это просто были не те люди… То есть, гномы.
Эдукан отодвинулась от собеседника и отрешённо уставилась на огонь, обхватив свободной рукой поджатые колени.
Ей понадобилось ещё несколько минут, чтобы окончательно успокоиться. Изредка по её лицу пробегала, едва касаясь пышных губ, лёгкая усмешка; в глазах же всё время отражались колеблющиеся на ветру язычки пламени. Алистер уже хотел предложить ей пойти спать, но вдруг гномка сама заговорила несвойственым ей, приглушённым и печальным голосом.
— Наверное, ты прав. Я ведь их почти простила. Пусть подавятся своей властью, богатством и славой, ради чего ещё они сотворили такое… У меня всё равно есть кое-что получше, чем горстка предателей.
Алистер обернулся, всё ещё чувствуя кожей уютное тепло маленькой потешной гномки. Последняя, вначале робко покосившись на их переплетённые пальцы, встретилась с ним взглядом и хитро усмехнулась.
— Ферелденский престол!
Гномка рассмеялась в лицо ошарашенному юноше и поспешно добавила:
— Ох, ну брось, Алистер. Мы оба слишком хорошо знаем, что такое королевская кровь. Убивает почище скверны, знаешь ли.
Окаменевшее чело потенциального короля смягчилось.
— Готов поспорить, леди Эдукан, что твои дурацкие шутки убивают меня почище скверны. Так и в обморок недалеко грохнуться.
Сайра откинула со лба алые пряди и смерила собеседника озорным взглядом.
— А я-то думала, что жениться на мне не так уж и страшно… Видимо, ошибалась.
Увидев, как вытянулась в очередной раз физиономия Алистера, гномка залилась звонким смехом и, кажется, перебудила весь лагерь. В ответ на эту выходку юноша сгрёб свою неугомонную подружку в охапку, прижал к себе, зарылся лицом в её мягкие рыжие волосы, пытаясь скрыть свою глупую улыбку и раскрасневшиеся щёки.
Вскоре веселье поутихло, и Алистер почти позабыл о состоявшемся разговоре. Вдруг Эдукан, всё ещё лежавшая в бережных объятиях Стража, пристально вгляделась в его лицо.
— А если серьёзно… Кажется, у меня есть ты.
Фраза эта, сказанная волнующим шёпотом, окончательно вогнала Алистера в краску и ещё долго не давала ему покоя.
Да, они определённо будут лучшими друзьями…