Задувший ближе к утру шквалистый ветер пригнал невесть откуда светло-синие волнистые тучи, свинцовое море разволновалось и наверняка выплюнуло на берег целые горы водорослей и тины — Алларос определил это по звукам, доносившимся со стороны пляжа перед самым рассветом. Приведя себя в порядок и упаковав вещи, он спустился в холл.
Конечно, для завтрака ещё было слишком рано, зато попрощаться с хозяином и управляющей отеля «Аматус» было делом чести.
Несмотря на ранний час, Жозефина уже дежурила за стойкой; Лавеллан оставил рюкзак у кресел и поймал на себе её вопросительный взгляд.
— Доброе утро, сеньор Лавеллан. Вы выбрали не слишком удачное время для утренней прогулки — может, вам заказать машину?
Алларос нашарил в кармане ключ от номера и решительно протянул его леди Монтилье.
— К сожалению, я вынужден уехать — срочные дела. Не могли бы вы вызвать мне такси до аэропорта?
Жозефина сдержанно кивнула в ответ на просьбу.
— Очень жаль, сеньор Лавеллан, что вы покидаете нас так скоро. Надеюсь, вы ещё вернётесь.
— Безусловно.
Пока слегка расстроенная Монтилье доставала из ячейки документы, Алларос думал о том, что неплохо было бы ещё раз увидеться с Павусом на прощание — и вдруг заметил неброский логотип отеля на противоположной стене.
— Леди Монтилье, я почему-то не обратил внимание — а что означает название вашего отеля? По-моему, слово «amatus» переводится как «любимый».
Жозефина лучезарно улыбнулась, выложив на стойку документы Лавеллана:
— Совершенно верно, сеньор Лавеллан. По-моему, отлично подходит отелю.
Алларос замер, даже не осознавая, что Жозефина терпеливо ждёт, пока он заберёт со стойки бумаги. Мысли проносились в его голове, постепенно открывая взору цельную картину и порождая единственно верное решение.
Осторожно отодвинув от себя подготовленные документы, он выговорил:
— Леди Монтилье, я передумал. Пожалуйста, восстановите бронирование. И… Вы случайно не знаете, где сейчас можно отыскать месье Павуса?
***
Хмурое небо нависло над самым горизонтом, однако дышалось после ночного шторма непривычно легко. Стеклянные створки послушно разъехались в стороны перед спешащим Алларосом, и тот быстрым шагом направился к берегу моря.
Дориана не было ни в номере, ни в ресторане, ни на балконе. Лавеллан понял, что найдёт его только если он сам этого захочет. И не ошибся.
Остановившись в траве у самой кромки песка, Алларос наконец увидел Павуса. Растрёпанный, босой и явно ни разу не сомкнувший глаз всю ночь, он стоял на берегу в распахнутом шёлковом халате такого же тоскливо-серого цвета, как и небо, стопы его омывали неприветливые свинцовые воды, а ветер безжалостно трепал полы одежды и мягкие каштановые пряди — однако он был так же прекрасен, горд и совершенен в своём непостоянстве, как и несколько дней назад.
Сбросив на землю рюкзак и шлепанцы, Алларос снова всмотрелся в реющий одиноким парусом среди штормовых валов силуэт…
И пошёл к нему навстречу по влажному песку берега.
***
Дориан быстро оглянулся, чуть задержал взгляд на оставленных в траве вещах. Лавеллан подошёл ближе.
— А, месье Лавеллан, пришли проститься? Неужели так скоро?
В голосе проступило ровно столько удивления и опечаленности, сколько необходимо было выразить по золотому правилу этикета: не слишком много, не слишком мало. Если бы кто-то услышал его со стороны, он бы подумал, что всё в порядке — однако Алларос прекрасно знал, что это впечатление обманчиво.
— Месье Павус, вы, помнится, обещали, что как-нибудь поплаваете вместе со мной. А я, в свою очередь, обещал заделаться сомелье-дегустатором.
Павус не шелохнулся.
— Я выполнил свою часть сделки, amatus… И потому не уеду, пока ты не выполнишь своей.
Дориан оглянулся, неверяще нахмурив брови. Серебряная буря отразилась в его глазах яркой молнией, которая спустя миг осознания уступила место кроткому, ласковому штилю.
И он крепко пожал протянутую в знак примирения руку Аллароса.