Время близится к полуночи, когда Феликс приходит в общежитие и пересекается на выходе с Минхо-хёном. По ухмылке, с которой тот уходит, легко догадаться, что Минхо прекрасно понимает, что сейчас будет происходить в этих стенах, и позволяет им провести это время наедине. Феликс не знает, куда и к кому тот уходит, но его это и не сильно заботит, сейчас мысли заняты другим. Ещё немного времени он тратит, запираясь в ванной. Старается не шуметь, но он знает, что нужный человек в курсе его прихода и уже ждёт.

Это их маленькая игра.

Правила были придуманы ещё в прошлом году. И Феликс был очень даже доволен, получив от Джисона сообщение два дня назад с предложением повторить. Как и тогда, они вновь обговорили все мелочи и нюансы, все «да» и «нет». По сути, заготовленный сценарий, который осталось отыграть. Но предвкушения от этого меньше не становится. Одно дело — знать, что будет дальше, но совсем другое — чувствовать всё это. Отдаться игре с головой.

Сейчас Феликс заканчивает последние приготовления. Он никак не мог пойти из своей общаги в общагу Джисона и Минхо — с тем условием, что Минхо сейчас не дома — в нужном образе. Приходится переодеваться на месте. Только после он наконец готов. И он начинает игру.

Феликс крадётся по небольшому коридору и стучится в дверь, открывает её, не дожидаясь ответа. Он знает, что Джисон там, что Джисон ждёт его. Хоть и делает отрешённый вид, лениво убирая телефон, зазывая его в комнату. Феликс закрывает за собой дверь, скользит взглядом по нескрытым одеждой мышцам, чуть влажным волосам, ещё не высохшим после душа, тёмному пятну татуировки. На Джисоне только серые спортивки, но, в целом, мог не утруждаться надевать их.

В комнате почти темно. Света мало, но так даже лучше. Розовый от ленты по периметру потолка и белый от двух небольших ночников. Приятная атмосфера. Феликс подходит вплотную к кровати, чувствуя пристальный взгляд, цепляющийся за украшение на шее и полы тонкого тёмно-синего халата. На гладкой ткани бликует розовый от ленты. Но он знает, что больше всего Джисона интересует, что скрыто под ним.

Феликс не спешит раскрывать все карты сразу. Да, они многое обговаривали. Но не всё. Это лишь небольшой элемент его сюрприза, о котором речи не шло. Немного инициативы, навеянной разговором почти месячной давности.

Джисон наконец поднимается, садится ближе, не сводя внимательного взгляда. Феликс видит, как он порывается приблизиться вплотную, но всё же останавливается.

— Покажешь, что под ним, котёнок? — шепчет Джисон. Феликс закусывает нижнюю губу, пытаясь сдержать улыбку. — Или мне самому развязать подарочный бант?

— С днём рождения, Джисон-и, — так же тихо отвечает он и развязывает пояс самостоятельно.

Ткань легко соскальзывает с плеч и оказывается лежать бесформенным пятном на полу. Феликс ловит реакцию. Как Джисон сглатывает, когда понимает, что видит. Как жадно мажет взглядом по его телу. А в глазах одно — желание.

— Можно не только смотреть, но и трогать, — шепчет Феликс, подталкивая. Он и сам уже подрагивает от предвкушения и лёгкой дымки возбуждения.

Наконец тёплые ладони ложатся на талию и притягивают ближе, чтобы он наконец забрался на кровать. Стоя на коленях, Феликс возвышается над Джисоном, смотрящим снизу вверх с неприкрытым восхищением.

Одна ладонь скользит выше, к бретелькам белого кружевного топа, тонким треугольничкам материала на плоской груди. Джисон нажимает подушечкой большого пальца на сосок под кружевом, получая в ответ тихий выдох. Не реагировать даже на такое маленькое поддразнивание не получается, возбуждение скручивается тугим узлом внизу живота. Ему, если быть честным, тоже нравится собственный вид сегодня.

Помимо кружевного топа, тонкий чокер с оборками и миленьким бантиком и колокольчиком на шее, тихо позванивающим при малейшем движении. Ему не хватает только ободка с ушками на голове для полноты образа, — но, может быть, в другой раз. Феликс податливо льнёт ко всем прикосновениям. К простым поглаживаниям по коже, пока Джисон изучает свой подарок. Вцепляется пальцами в его плечи, когда руки спускаются вниз. К таким же кружевным трусикам с атласными оборками по краю, тоже белым, полупрозрачным. Едва прикрывают его почти твёрдый член, легко позволяя Джисону мазнуть пальцем по выглядывающей головке и получить в ответ ещё один судорожный выдох. Феликс скрывает своё разочарование, когда Джисон на этом останавливается и тянется к бёдрам. Подвязки, на взгляд Феликса, наиболее красиво контрастируют с карамельной кожей. Джисон дразнит, оттягивает в сторону, чтобы резинка звонко шлёпнула по бедру, и только после находит главное. Удивительно, что висящий белый хвостик он не заметил сразу. Но Феликсу нравится видеть, как удивлённо округляются глаза, когда он понимает, что прикреплён хвостик вовсе не к нижнему белью.

— Ты такой пиздец красивый, котёнок, — хрипло шепчет Джисон и сажает его к себе на колени. Ближе, теснее. Тянется, чтобы поцеловать, но Феликс отстраняется. Дразнит, отодвигается, стоит только Джисону приблизиться. Прямо как на камеру. Их шуточные попытки поцеловать друг друга, во время которых именно Джисон останавливает его. — И вредный, — усмехается Джисон. — Разве ты сейчас не мой подарок?

— Да, но никто не говорил, что я буду послушным, — усмехается Феликс, но всё же расслабляется в его руках и позволяет себя поцеловать.

Наконец-то. Это игра, он специально немного посопротивлялся, но это не значит, что он не хочет этого тоже. Хочет. Ещё как.

Поцелуй Джисона мягкий в самом начале. Лёгкое прикосновение к губам, распаляющее тепло внутри. Феликс полностью отпускает себя, отпускает контроль, поддаваясь всем касаниям и действиям. Податливо приоткрывает рот, чтобы углубить поцелуй, стремительно становящийся жадным и мокрым. Словно Джисон наконец дорвался до своего подарка. Феликс чуть двигается вперёд, потираясь о его бедро и несдержанно всхлипывая в поцелуй. Головка уже твёрдого члена бесстыдно выглядывает из-за кромки трусиков. От этого движения пробка внутри смещается, давит на простату, вырывая из него ещё жалобный стон.

Джисон слишком неожиданно крепко обхватывает его за талию и роняет на кровать, заставляя испуганно вскрикнуть. Теперь Феликс распластан под ним, податливый и возбуждённый, открытый ко всему.

— Знаешь, как было бы красиво, если тебя связать? — шепчет Джисон, обжигая дыханием щёку. — Такими же белыми верёвками. Чтобы не мог двигаться и касаться себя, только умолять.

— Шибари будешь практиковать с Чани-хёном, — отвечает Феликс. — А сейчас тебе лучше сделать хоть что-нибудь, пока твоё время не вышло. — Он кивает в сторону электронных часов на столе.

— Тогда не будем больше терять ни минуты, — ухмыляется Джисон и целует в шею. — Чтобы успеть трахнуть такого миленького котёнка. Побудь пока принцессой подушек.

Он ведёт поцелуи по шее к груди, влажно прикасается губами, не оставляя следов. Как жаль, что им нельзя оставлять следов, особенно на этих местах, так легко видимых публике. Мало ли, придётся футболку задирать на выступлении или что-то с широким вырезом надеть.

Джисон лижет прямо по тонкому кружеву, смачивая ткань, царапая сосок шероховатостью. Феликс дёргается под ним, предпринимает всего одну попытку прижать Джисона к себе, чтобы тот сделал так ещё раз. Попытка, срубленная на корню. Джисон перехватывает его руки и прижимает их к гладкой простыни, переплетая пальцы.

— Нет, котёнок, у тебя тут нет власти, — ухмыляется он. — Помни, что хорошие котята принимают то, что им дают.

— А у тебя ограничено время, — напоминает ему Феликс. — И я бы хотел хоть раз кончить за это время.

— Какой нетерпеливый котёнок мне попался, — ворчит Джисон и снова ведёт языком по ткани, слушая сдавленный вздох, сорвавшийся сверху. — Может, в качестве критериев к подарку, мне стоило написать про ту вибропробку? С ней ты бы не был таким дерзким, да? Пары минут бы хватило, чтобы ты умолял. Помнишь тот вечер?

— Блять, Джисон, — вымученно стонет Феликс. Тот вечер он помнит слишком хорошо. Как разваливался от перевозбуждения у всех на глазах.

— Вот и будь хорошим котёнком, пока я наслаждаюсь тобой.

Феликс затихает, но всё же его слова на Джисона действуют: он в своих ласках становится быстрее. В любой другой ситуации Феликс никогда не против растянуть прелюдий — если время позволяет — не важно, даёт он или получает. Он может быть хорошим котёнком, принцессой подушек и исполнять все маленькие прихоти, как хочет того Джисон.

Отдаться ощущениям. Расслабиться, когда поцелуи касаются линий пресса, а после — бёдер. Он знает, чего хочет Джисон, понимает, почему тот не прикасается к нему там, где хочется. Только продолжает целовать кожу, оставляет засос на внутренней стороне бедра — там можно, там никто не увидит, если не показать — и, отпустив его руки, дразнит пальцами кромку белья. И Джисон знает, что Феликс почти на пределе.

Ждёт, когда Феликс сдастся. Когда станет невыносимо от желания получить больше и наконец кончить.

Феликс сдаётся.

— Пожалуйста, Джисон-и, прикоснись ко мне, — всхлипнув, просит он.

— Хороший котёнок, — довольно улыбается Джисон. Поднимает на него взгляд и смотрит пристально. Глаза тёмные от возбуждения. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Котёнок хочет, чтобы его трахнули, — просит Феликс. — Пожалуйста, Джисон-и.

— Как я могу отказать, когда мой котёнок так хорошо просит? — ухмыляется Джисон, поднимаясь и подтягивая к себе флакон смазки. — Переворачивайся.

Он приказывает. Феликс подчиняется. Переворачивается на живот и устраивается в коленно-локтевую, призывно покачивая бёдрами. Хвостик трясётся из стороны в сторону, щекоча мягким пушком кожу.

— Хороший котёнок, — вновь шепчет Джисон. — Такой красивый и покорный. И жаждущий.

Он гладит по покрытой испариной спине и бокам. Звонко шлёпает по ягодице. Феликс тихо стонет, когда вспыхивает боль. А сразу после тело пронзает волной удовольствия. Джисон вытаскивает и вставляет обратно пробку, точно надавливая на простату. Пробка совсем небольшая, чтобы комфортно ходить с ней какое-то время, но становится очень даже ощутимой, если делать так.

— Может, мне тебя трахнуть только этой пробкой, котёнок? Ты же не уточнял… — шепчет он.

— Нет, хочу твой член, прошу, мне нужен ты, а не игрушка, — хнычет Феликс и давится стоном, когда Джисон повторяет движение игрушкой.

— А что нужно сказать для этого?

— Пожалуйста, Джисон-и, трахни своего котёнка.

Игрушка наконец выскальзывает из него полностью, оставляя слишком пустым внутри. Феликс надеется, что Джисон вместе с этим наконец стянет с него бельё, уберет мучительное давление на члене и, может, даже прикоснется к нему. Поэтому с трудом сдерживает разочарованный вздох, когда чувствует, как тот лишь отодвигает тонкую полосу ткани в сторону и на пробу толкает пальцы, довольствуясь оставшейся после игрушки смазкой. Несмотря на податливое растяжение, смазки слишком мало. Джисон тоже это замечает, недовольно цыкает и щёлкает крышкой бутылька.

— Я думал, котёнок подготовился, раз так сильно просит, но ты не смог уделить этому достаточно времени, — притворно ругает он. — Непослушный котёнок.

— Котёнок готовился, — скулит Феликс.

И снова стонет, когда пальцы в смазке входят в него, растягивая, хоть это и не слишком нужно после пробки.

— Хорошо, я позабочусь о своём котёнке, — продолжает Джисон, словно и не слушая его, двигая вперёд-назад тремя пальцами. Медленно, лишь один раз касается простаты, заставляя застонать. От неожиданности, Феликс почти падает грудью на кровать. Член истекает собственной смазкой, обмочив ткань трусиков, но Джисон всё равно не прикасается к нему, ни разу за этот вечер.

— Джисон-и, пожалуйста, пожалуйста, я очень хочу кончить, я очень хочу тебя, я так долго ждал, — судорожно шепчет он. Возбуждение горит внутри, становится почти болезненным. Он ждёт с момента, когда начал готовиться в своей общаге, растягиваясь в ванной комнате. После пытался не кончить, пока вставлял в себя пробку, прекрасно зная, что Джисон за стенкой, уверенный, что совсем скоро получит разрядку, но Джисон только тянет время, наслаждаясь его мучениями и мольбами.

Джисон не отвечает, только ещё и пальцы вынимает. Феликс гнётся в спине, готовый почти разрыдаться от того, что его игнорируют и оставляют пустым. Что он должен сделать? Снова умолять?

— Джисон-и, пожа… А-ах!

Джисон входит резко, до упора, стимулируя простату. Феликс слышит тихий стон где-то на задворках сознания, заглушённый его вскриком. Растяжение ощущается небольшим жжением. Лёгкая, приятная болезненность, которую Феликс готов терпеть. Всё это в любом случае меркнет перед тем фактом, что Джисон наконец-то не тянет время, проверяя его выдержку.

Толчки быстрые, жёсткие, наполняют комнату шлепками тел и их смешанными стонами. Собственный член сильнее течёт предэякулятом, Феликс почти тянется к нему рукой. чтобы наконец подрочить, но запястье перехватывают.

— Нет, котёнок, не трогай себя, — шепчет Джисон. — Ты так жалобно скулил о том, что хочешь скорее кончить, так тебя никто не останавливает. Только к себе прикасаться запрещено.

Феликс жалобно хнычет, жмуря глаза, из которых уже брызнули слёзы. Всё происходящее ощущается как сладкая пытка, на которую он сам подписал согласие. Он не жалуется, но внутри всё бурлит от переизбытка ощущений. Джисон подтягивает его к себе, поднимает, заставляя прижаться спиной к груди. Вместе с толчками, он теперь чувствует поцелуи на шее. Даже небольшой укус, от которого точно не останется следа. Одна рука на животе, прямо над головкой члена. Ещё чуть-чуть и Джисон бы коснулся его, но намеренно это не делает. Вторая массирует грудь и щиплет за сосок, подталкивая его к краю. Ещё один особенно сильный толчок сзади.

— Кончай, котёнок, — шепчет Джисон и прикусывает мочку уха.

Феликс, как послушный котёнок, кончает. Марает белыми каплями спермы живот и нижнее бельё, прогибаясь в спине. Колени разъезжаются. Перед глазами пляшут звездочки, а в голове становится совсем пусто. Джисон продолжает крепко держать его прижатым к себе, не позволяя упасть на простыни, и не перестаёт вбиваться в его тело, используя его для собственного удовольствия. Стимуляции становится слишком много, ощущения граничат между удовольствием и болезненностью. Феликс беспомощно всхлипывает, бормочет неразборчиво просьбы остановиться, когда Джисон наконец кончает, заполняя его.

— Хороший котёнок, — шепчет Джисон. — Хорошо справился.

И помогает ему улечься головой на подушку. Тело ватное, расслабленное. Феликс пытается выровнять дыхание, пока Джисон ложится рядом. И обоим определённо нужно в душ, но немного позже. Он не сопротивляется, когда Джисон приобнимает, притягивая лечь головой к себе на грудь, и начинает мягко перебирать волосы. Феликс находит забавным тот факт, что он всё ещё одет, несмотря на произошедшее, а вот Джисон полностью обнажён. С другой стороны, ещё не всё закончено.

— Как себя чувствуешь? — спрашивает Джисон.

— М-м-м, хорошо, — вяло тянет Феликс, поворачиваясь, чтобы лечь удобнее и закинуть ногу Джисону на бёдра, непроизвольно потираясь о него. Вытекающая из дырочки сперма ощущается не слишком приятно, засыхая на коже. Он запрокидывает голову и вытягивает губы, выпрашивая поцелуй. Джисон, конечно же, даёт ему это.

Они лениво целуются, в итоге оказываясь лежать на боку, друг напротив друга, тесно переплетаясь конечностями. Феликс млеет под лёгкими поглаживаниями на коже, то тут, то там, крепче вжимается в Джисона, заикаясь бёдрами, явно ощущая, что тот уже снова полутвёрдый. Как и он сам.

Их отвлекает громкий щелчок на часах. Специально выставленный, что-то вроде будильника, но без навязчивой мелодии, которую нужно отключать. Феликс с неохотой поворачивается к ним, проверяя.

00:00

— С днём рождения, Ликси, — шепчет ему Джисон и крепко целует, нависнув сверху.

— Теперь ты мой подарочек, — улыбается в поцелуй Феликс. Зарывается пальцами ему в волосы и оттягивает назад. Удивление в глазах Джисона забавляет. Неужели правда не ожидал? — Поэтому давай немного сменим положение.

Теперь его очередь вести всем процессом и, может быть, немного отыграться за мучительное ожидание. Феликс мягко отталкивает Джисона назад и кивком головы показывает, где именно хочет видеть: на полу, на коленях. А сам следом наконец снимает испорченное нижнее бельё.

— Надеюсь, ты успел наиграться, Джисон-и, — ласково шепчет он, проводя ладонью по щеке. — Потому что теперь твой котёнок хочет, чтобы ты ему отсосал.

Схватив за тёмные пряди, он направляет Джисона, заставляет уткнуться носом в пах. Тот с готовностью касается губами уже твёрдого члена, лижет по стволу и заглатывает полностью, втягивая щёки. Феликс откидывает голову назад, издавая судорожный полустон-полувздох, но Джисона не отпускает, просто мягко держит. Он чуть толкается бёдрами вперёд в тесноту и теплоту чужого рта. Джисон качает головой, плотно смыкая губы, выбивая из него больше дрожащих стонов, особенно когда почти отстраняется, оставляя во рту только головку, по которой водит языком, собирая предэякулят.

Феликс снова вскидывает бёдра, видимо, слишком неожиданно, входя до упора. Джисон давится, по подбородку течёт слюна, а по щекам — капельки выступивших слёз. От удивлённого стона по члену проходит слабая вибрация.

— Выглядишь красиво таким разбитым, — хрипло шепчет Феликс, не прекращая размеренно вбиваться его рот.

Ещё немного и он кончит. Джисону в рот или на лицо. Хороший вариант, но совсем не то, что он планировал на сегодня. Приходится Джисона за волосы оттянуть назад, заставив выпустить член изо рта с влажным чмоком.

— Иди сюда, — зовёт он, подтягивая Джисона к себе. — Ну и кто теперь хороший котёнок? — спрашивает, проводя большими пальцами по щекам, вытирая дорожки слёз. — Джисон-и хочет кончить? Прикоснуться к себе? — В ответ только два быстрых кивка. — Тогда придётся немного покататься.

Утянув Джисона в поцелуй, он отползает дальше на кровати, обратно к подушкам и спинке, чтобы устроиться там. Хорошо, что смазку далеко они не убирали. Джисона ещё предстоит растянуть, чтобы он мог безболезненно принять в себя член.

Не прекращая целовать, Феликс нащупывает флакон и притягивает к себе. Льёт на пальцы и, не дожидаясь, когда смазка согреется, собирается начать растягивать. Но, успев только оттянуть ягодицу, чувствует то, что точно чувствовать не должен был. Джисон стонет ему в губы, когда Феликс дёргает основание пробки, немного вытаскивая и загоняя обратно.

— А это ещё что тут? — шепчет он.

— С-сюрприз, — ухмыляется Джисон. И при этом выглядит совершенно затрахано с зацелованными губами и слезящимися глазами, каким бы самоуверенным не пытался казаться. — Должен же я был хоть как-то тебя удивить. Можешь не растягивать больше.

— Хорошо, сюрприз удался, — соглашается Феликс.

Он добавляет больше смазки в ладонь и обхватывает свой член, шипя от холодности. Джисон нетерпеливо облизывает губы. Хватается за его плечи, приподнимаясь и, стоит Феликсу только убрать руку, направляет член в себя, резко опускаясь вниз. Ещё один громкий, высокий стон заполняет комнату.

Феликс утыкается головой ему в плечо, крепко сжимая в пальцах тонкую талию, оставляя на коже следы смазки. Джисон поднимается и вновь опускается, закатывая глаза от ощущения заполненности. Феликс стонет с ним в унисон от горячей тесноты вокруг члена. Учитывая один пережитый оргазм, их обоих не хватит надолго во второй раз.

Голос срывается в высоких стонах. Жар расходится по всему телу. Феликс притягивает Джисона к себе, ещё один поцелуй, небрежный и мокрый, ловит губами все его всхлипы, после чего с неохотой отстраняется. Только чтобы полюбоваться. Розовый бликует на влажной коже, волосы спутаны. То, как Джисон жмурит глаза и закусывает губу, чтобы сдерживать звуки, распаляет сильнее.

Феликс подаётся вперед и лижет по груди. Ещё один дрожащий вздох. Он дразняще прикусывает горошину соска, вместе с этим обхватывая джисонов член всё ещё скользкой от смазки рукой. Принимается надрачивать в такт толчкам, получая больше плаксивых стонов. Чувствует, как Джисон напрягается всем телом, как трясутся его бёдра от постоянных подскакиваний на члене.

— С-скоро, — предупреждает Джисон. А ведь Феликс только-только коснулся его члена. Он усмехается собственным мыслям, продолжая ласкать губами чувствительную грудь.

— Кончай, Джисон-и, — разрешает Феликс, горячо шепча в кожу, потирая большим пальцем под головкой и подкидывая бёдра вверх, вбиваясь до основания.

Джисон кончает, заливая руку семенем. Хнычет и сжимается, стискивая член внутри. Феликс низко стонет, кончая следом за ним, заполняя внутри спермой.

Джисон наваливается на него сверху, сразу же оказываясь в крепких объятиях. Феликс гладит его по спине, шепча, как тот хорошо справился. Они замирают в этом положении на несколько минут, переживая оргазм. В комнате становится неожиданно слишком тихо. Остаётся только тяжёлое дыхание в унисон.

Феликс помогает Джисону подняться и слезть с себя. Сперма тут же начинает стекать по бёдрам тонкими струйками, а Джисон ещё раз тихо скулит от случайной стимуляции. На обоих накатывает усталость и сонливость, поэтому устроившись головой на подушке, нет никакого желания с неё подниматься.

Но Феликс всё равно встаёт, чтобы достать джисонов телефон, лежащий на тумбе. Он возвращается обратно, ложится рядом и открывает камеру, чтобы сделать два совершенно непотребных фото. Сначала селфи. Хоть освещение и слабое, но по лицам всё прекрасно видно. А после поднимает руку выше и захватывает камерой их обнажённые тела, в одном углу виден флакон смазки, где-то у ног две брошенные пробки, одна из которых с белым хвостиком. В бабл такое, конечно, не отправить, да и модераторы сообщений наверняка будут не в восторге.

Фото отправляются прямиком в общий чат с мемберами.