Следующие три дня Вэй Ин постоянно пропадал на поверхности, высматривая на берегу холодную белую фигуру Второго принца Лань Чжаня. Если песок у моря был пуст, русал разглядывал деревья, скалы и возвышавшийся над ними замок, задерживал дыхание над водой, стараясь пробыть там как можно дольше, или болтал с Мэн Яо — друг поднимался на поверхность вместе с ним ещё пару раз, и Вэй Ин был только рад его компании. Язык так и чесался поговорить с кем-нибудь о Лань Чжане, а Яо лучше всех умел выслушивать и не перебивать… В отличие от Цзян Чэна, который, только заслышав имя принца Чжаня, стремился снести брату голову хвостом.

Вот и сегодня — стоило Ину заикнуться про поверхность, небольшая ракушка в руке Чэна с треском раскололась надвое.

— Вэй Ин!!!

— Да что такое? — русал с искренним удивлением воззрился на брата, копаясь в своих ракушках. — Мне теперь даже одно словечко про поверхность нельзя сказать, чтобы вокруг тебя не вскипела вода? Что с тобой не так?!

— Что с тобой не так! Я слишком хорошо тебя знаю, ты не можешь просто так говорить о поверхности! — сквозь зубы процедил Цзян Чэн. Русал хмуро отложил разбитую ракушку, подумав, что она всё равно была недостаточно красивой для… — Говори, что ты задумал! Неужто в самом деле думаешь, как показаться своему Второму принцу Лань Чжаню?!

Последние дни Вэй Ин был совсем невыносим. Ужасно хотелось просто без лишних разговоров поколотить эту глупую медузу, и дело с концом, но сейчас Чэну приходилось сдерживаться. В этом участке моря дно усыпали ракушки — Ин притащил его сюда, прося помочь выбрать самые красивые для подарка Яньли. С одной стороны, Цзян Чэн отлично знал, что под «подарком» тупой братец имеет ввиду набор из человеческих побрякушек, которые он хотел ещё украсить раковинами, и очень сильно злился. С другой… Это было для сестры. И кто-кто, а она была достойна самых прекрасных украшений, какие только были на дне моря. А браслет с розовыми камнями и очень похожее на него изящное кольцо были прекрасны. Лишь поэтому Чэн скрипя зубами согласился поплыть за семь течений вместе с Вэй Ином.

— Эй, я не собираюсь ему показываться! — махнув рукой, успокоил брата Ин. — Если бы речь шла обо мне одном, я, признаюсь, вынырнул бы прямо перед Лань Чжанем в тот же день, но существование морского народа — не только мой секрет…

— Вынырнул бы он в первый день, — ворча хуже стариков, передразнил русал. — И ещё смеешь утверждать, что не втрескался в него?!

— Глупый планктон! — Ин замахал на брата хвостом. — Я не влюбился! Просто Лань Чжань очень красивый, холодный, молчаливый, такой надводный и такой человек, что…

— Молчаливый? Так брал бы с него пример, — буркнул Цзян Чэн. — Себя со стороны послушай! Хуже малолетних восторженных русалочек!

Вэй Ин возмущенно бросил в брата пару ракушек. В сумке, прихваченной из тайной пещеры, уже покоилось несколько нежно-сиреневых раковин без моллюсков внутри — оставалось найти всего парочку. Они идеально подойдут к розовым камням из украшений, и дело будет совсем за малым — найти для полного комплекта ожерелье, украсить ракушками, начистить до блеска…

Что именно он чувствовал к Лань Чжаню, для Ина всё ещё оставалось загадкой. Одно было ясно — русалу хотелось постоянно говорить об этом человеке со светлыми глазами и чёрными волосами, и не важно, говорил он про него с всегда внимательно слушавшим Мэн Яо, охочим до подшучиваний над другом Хуайсаном или же ругающимся через каждое чужое слово Чэном. Вэй Ин уже очень давно будто помешался на мире над водой, но после того шторма, десять дней назад, всё стало намного хуже. Яньли, казалось, твёрдо уверилась в том, что её младшему брату кто-то нравится, но ни о чём не расспрашивала — лишь ласково улыбалась, чистя обоим братьям свежие креветки. Цзян Фэнмянь и Юй Цзыюань тоже заметили участившиеся разговоры о людях и исчезновения Вэй Ина, поэтому Фэнмянь мягко попросил Чэна последить за названым братом, чтобы тот не искал неприятностей на хвост. Желательно так, чтобы ничего не заметила царица, ведь если о нарушении морских запретов прознает она — Фиолетовая Каракатица, в отличие от спокойного супруга, просто пройдётся по спинному плавнику Ина своим устрашающим кнутом.

Цзян Чэн выполнял просьбу покорно, но хмуро. Он не нянька своему братцу-идиоту и не должен смахивать с него водоросли и отгонять медуз!!! Уж лучше бы матушка в самом деле наказала этого дурака кнутом, может он бы смог выбить из дурной головы Ина мысли о поверхности и всяких там Лань Чжанях…

— Ой, Чэн, посмотри! — вдруг воскликнул Вэй Ин, выдергивая русала из мрачных мыслей. Обернувшись, Цзян Чэн увидел в руках брата какую-то странную многоярусную трубку, узкую с одного конца и широкую с другого. Ин с крайним любопытством смотрел то в узкий конец, то в широкий, наводя её на брата. — У меня уже есть парочка таких! Хочешь, фокус покажу?

Несложно было понять, что непонятная трубка, валявшаяся среди ракушек и песка, была из мира людей.

— Ты… — Чэн аж поперхнулся от возмущения. — Я тебе покажу!!! Вэй Ин, выбрось её сейчас же, пока плавники не поотрывал!

— Э-эй, да она безопасная! — Ин для пущей убедительности потряс рукой с трубкой в воде. — Честно-честно! Я их давно приспособил…

Видя, что братец никак не реагирует на угрозы, Цзян Чэн набрал было полную грудь воздуха, собираясь устроить Ину хорошую взбучку… Но вдруг вспомнил, что обо всём этом буквально вчера сказал Не Хуайсан. Чэн тогда нашёл брата, весело болтающим с другом о принце Чжане. И Хуайсан — удивительно! — не перебивал его, не пытался уплыть, не предупреждал о том, что люди могут и убить, а всего-то лукаво хихикал, постоянно выспрашивал о каких-то подробностях и прямо-таки горел энтузиазмом сплетника, прознавшего о чьих-то запретных отношениях! Стоило ли говорить, что Цзян Чэн был в бешенстве… Но Хуайсан отчего-то не испугался ни выпущенных когтей, ни оскаленных клыков. Дождавшись, когда Ин отплывёт подальше, русал с серо-зелёным хвостом улыбнулся, одной рукой привлёк к себе Цзян Чэна за плечи и, опустив ресницы, лукаво прошептал, склонившись к самому уху:

«Я почти уверен, что Ин всё-таки влюбился. И нам надо подыграть! Ты ведь его лучше меня знаешь, Чэн, если Ину запрещать что-то, то он только больше этого захочет… Вот увидишь, если подыграем, пройдёт совсем быстро!»

Признаться, Цзян Чэн всё ещё не понимал странной уверенности Хуайсана. Однако в одной фразе точно был смысл: чем больше он будет орать на Вэй Ина, запрещая даже думать о людях, тем скорее этот недоразвитый сын удильщика с муреной вовсе выбросится на берег прямо перед своим Лань Чжанем.

Тяжело выдохнув, Чэн с трудом проглотил рвущееся наружу «Ах ты моллюск сгнивший, закрой сейчас же свой рот, пока я не достал твои внутренности и не превратил тебя в морской огурец, брось эту проклятую трубку, иначе вырву хвост!!!».

— …Да почему, морской чёрт, тебя всё-таки так тянет наверх?! — проворчал он вместо этого, со вздохом скрестив руки на груди и нервно дёргая кончиком хвоста. — Ин! Пойми ты уже. В соседнем море вода всегда голубей, а водоросли зеленей, но это ерунда! Мир людей не идеален! Ты, глупая медуза, так много знаешь про них, а самого главного уяснить не можешь — жизнь в морском мире намного лучше и проще, чем наверху!

— Откуда тебе знать? — резонно заметил Ин, крутя в руках трубку и рассматривая её бока. Цзян Чэн хмыкнул, закатив глаза.

— К сожалению, я слушаю, что говорит Яо, если оказываюсь рядом, и что болтаешь сутки напролёт ты. Вэй Ин, на земле люди работают с утра до вечера, разве нет?

— Но мы ведь тоже не сидим сложа плавники! — русал беззаботно отмахнулся от слов брата. — И потом, уверен, всякая знать не работает ни у нас, ни у них!

— На суше жара, — ещё раз постарался воззвать к чужому здравому смыслу Чэн. — Солнце палит напрямую, точно засохнут жабры и облезет кожа!

— У людей нет жабер. И ничего не облезает…

— Мы все едим рыбу, но разве для людей есть разница между рыбой и русалкой?!

— Чэн, что ты несёшь! Мы ведь похожи на них наполовину, ни за что не поверю, что люди съедят русалку!

— Тут твой дом!!! А тот мир совершенно чужой!..

Вэй Ин вздохнул, понимая, что просто не сможет ничего объяснить брату. Тот же, приняв молчание за хороший знак, резко развернулся к Ину спиной и порывисто повёл вокруг себя рукой.

— Что тебе, мурена недоразвитая, не нравится в морском мире?! — выкрикнул Цзян Чэн, не оглядываясь на брата. — Ну давай, скажи, почему человеческие горы лучше наших, подводных?! Или почему вода хуже поверхности, на которой ты даже не сможешь дышать?! Ин, у нас есть… — Чэн лихорадочно пошарил глазами по дну. — У нас есть водоросли! Ракушки! Куча еды и быстрые течения… Если тебе так нравятся люди, что помрёшь без них, как медуза на суше, у нас есть даже затонувшие корабли, так неужели этого всего недостаточно, чтобы ты не лез на поверхность?! — русал в сердцах ударил фиолетовым хвостом по дну, подняв тучи песка. — И чем хорош этот колющий сухой песок в сравнении с нашим, мокрым… — проворчал он, зло глядя вниз. — К тому же… Кто тебе этот принц Лань Чжань?! Один раз его вблизи видел! А здесь ведь наша сестра, и отец, и друзья, и… И…

Последнее слово, которое Цзян Чэну и без того было трудно выдавить, так и застряло в горле. Русал обернулся на середине фразы, и внезапно понял, что рядом никого нет.

— …Ин? — позвал Чэн. Оглядевшись и прислушавшись, он не заметил никого… — Ты… Да чтоб тебя акула перегрызла, ВЭЙ ИН!!!..

Первые мгновения Вэй Ин честно пытался слушать всё, что говорит Цзян Чэн. Точнее, честно пытался занять себя чем-нибудь, чтобы вовсе не уплыть, поэтому глядел на широкую сильную спину распалившегося брата, представляя, как бы на нём, вместо хвоста, смотрелись человеческие ноги. Какой длины и толщины они бы были, надо бы было закрывать их одеждой, и если да, то какой, кто из них двоих оказался бы выше на ногах… Но вдруг русала от этих занимательных фантазий отвлекло странное движение где-то на периферии зрения. Мгновенно обернувшись, Вэй Ин тотчас встретился взглядами с прячущимся в водорослях Не Хуайсаном.

Голос Цзян Чэна уже растворился в воде, превратившись для Ина в ненавязчивый фоновый шум. Поэтому русал без малейших угрызений совести переключил всё внимание на невидимого для брата Хуайсана. Друг покосился на Цзян Чэна, вопросительно выгнув бровь; Ин махнул рукой, быстро закатив глаза. Поняв всё без слов, Хуайсан тоже махнул рукой и лукаво улыбнулся, поманив Вэй Ина к себе.

Дважды просить не пришлось. Кинув на Чэна весёлый взгляд, Ин бесшумно и крайне осторожно, чтобы тот не почувствовал движение воды, отплыл подальше. Оставив брата громко и эмоционально беседовать с ракушками, Вэй Ин юркой рыбкой метнулся вперёд и скрылся в водорослях вместе с Хуайсаном.

— Хуайсан! —шёпотом, едва сдерживая смех, окликнул он друга. — Ты чего?..

— Ин, — в глазах русала загорелись лукавые искры. Сомкнув перепончатые пальцы на руках Ина, он потянул друга куда-то вглубь водорослей. — Поплыли скорее!

— А? — Ин, тотчас заинтересовавшись, быстрее замахал плавниками. — Да что такое, Хуайсан? Ты что-то скрываешь!

— Сам увидишь, — шикнул друг. — У меня сюрприз, и лучше нам избавиться от Чэна!

Губы Вэй Ина растянулись в понимающей ухмылке.

— Ага-а… Что-то про людей! — догадался он. Но Хуайсан вновь лишь хихикнул, прикрыв рот второй рукой.

— Поплыли. Увидишь!..

Оставив Цзян Чэна далеко позади, русалы, посмеиваясь и толкая друг друга локтями, направились куда-то вперёд. Вэй Ин плыл следом за Хуайсаном, не особо смотря по сторонам, однако вскоре понял, что они приближаются к его тайной пещере, в которой хранилась коллекция вещей с поверхности. Русала это слегка озадачило — он уже решил, что Хуайсан хочет показать ему какой-нибудь необычный затонувший корабль, лодку или вроде того.

— Хуайсан! — в серых глазах разгорелось любопытство. — Ты что-то принёс в мою пещеру?

— Вроде того, — захихикал друг, доплыв до закрывающего вход камня и похлопав по нему ладонями. — Давай внутрь, скорее!

Ин поспешно отодвинул камень и юркнул в пещеру следом за Хуайсаном. Сперва узкий проход окутал полумрак, Ин поспешил выплыть на свет.

— Хм? — русал повертел головой, осматривая высокие каменные своды, уставленные разнообразными причудливыми безделушками. Длинные волосы чернильным облаком взвились вверх. — И где это? Что ты хотел… — голос резко оборвался. Ин приоткрыл рот, высоко подняв брови, стоило перевести взгляд в угол, где стояли картины с огнём и кроликами. — Ох… Это… Хуайсан, это же…

— Ага, — лицо друга светилось гордостью. — Она была в водорослях, недалеко от утонувшего корабля!

Вэй Ин, всё ещё удивлённый, подплыл ближе и вытянул руку вперёд, почти касаясь кончиками пальцев… другой, третьей картины. Большая, высотой почти с рост русала, ещё совсем не испорченная морской водой, краски на ней были сдержанными, но удивительно живыми, а изображён на ней был… Лань Чжань, второй принц Чжань, такой красивый, почти как живой. Казалось, человек, писавший картину, слегка перестарался, сделав лицо ещё светлее, волосы немного длиннее, а абрис скул мягче, но одна деталь была безупречной, совершенно неотличимой от реальности, — глаза. Холодные глаза цвета золотого прозрачного рассвета, с приподнятыми уголками и густыми ресницами, они смотрели прямо и чуть вниз спокойным и твёрдым взглядом. Чёрные густые волосы оттеняли глаза и коралловые мазки полных губ. От одного взгляда на полотно в душе поднималась волна какого-то неописуемого восторга. Лань Чжань… Лань Чжань!..

— Это… Потрясающе! — воскликнул Ин, резко отстранившись от картины на плавник, но не отрывая от неё горящих странной радостью глаз. — Ха-ха, Хуайсан! Это пот-ря-са-ю-ще! Где, говоришь, ты её нашёл? Откуда она там взялась? Как…

— Там, где десять дней назад и затонул корабль, — посмеиваясь, ответил друг. — Она лежала на дне, немного дальше самого корабля. Там вообще очень много всего, но я не рискнул заплывать внутрь…

— Ох, морской чёрт, — Ин хлопнул себя по хвосту. Последние дни он был так взбудоражен случившимся кораблекрушением, воспоминаниями о прикосновениях к живому человеку и тайными вылазками с Мэн Яо на поверхность, что почему-то даже не подумал доплыть до места, где затонул корабль! Ну и Цзян Чэн с того дня слишком уж пристально следил за старшим братом… — Надо будет сплавать туда… Но да ладно, все морские боги, как же повезло! Хуайса-ан, его глаза как настоящие!

Про себя Вэй Ин задумался, откуда вообще на корабле взялась эта картина. А после вспомнил, что в день кораблекрушения брат Лань Чжаня, этот… Принц Лань Хуань, говорил что-то о своём подарке и подарке дяди. Ин помнил, что старший брат подарил Лань Чжаню кроликов. Может, картина как раз и была от их ворчливого дядюшки?.. Не важно. Главное, теперь Ин мог любоваться Лань Чжанем, сколько хотел, и никто даже не узнает!

— Я тебя обожаю, Хуайсан! — Ин закружил перед картиной, улыбаясь во весь рот. — Ха-ха-ха, теперь у меня есть и Лань Чжань, и кролики! Ой, кстати… Мы с Яо вчера договорились снова выплыть на поверхность вечером, надо будет потом тоже показать ему Лань Чжаня вблизи, а-ха-ха!..

Бум.

Звонкий смех русала резко прервал грохот у входа в пещеру. Не Хуайсан вздрогнул всем телом, испуганно обернувшись. Ин, нахмурившись, с тревогой взглянул туда же…

— …На поверхность, значит?.. — низко прорычал внезапно оказавшийся сзади Цзян Чэн. Несколько ваз и перевернутый сундук лежали на песке рядом с ним. — Показать Яо твоего Лань Чжаня?!..

— Цзян Чэн! — глаза Вэй Ина расширились. Он поспешно метнулся к новой картине, закрывая её спиной. — Что ты здесь…

— Замолчи! — рявкнул брат. — Вэй Ин, я несколько минут распинался перед пустотой! Я осмотрел всё вокруг, но ты будто в пену канул! Я лишь нечаянно решил поискать тебя здесь — и в итоге вижу это?! — попытка брата закрыть картину с этим человеческим принцем, разумеется, не укрылась от глаз Чэна. И это разъярило лишь сильнее. — Вэй Ин! Ты совсем помешался на земле и людях!!!

— Эй, да успокойся ты, Чэн! — Ин замахал руками, в самом деле не желая ссориться с братом в пятый раз за последние дни. — Я ни на чём не помешался больше, чем обычно! Я осторожен, когда выплываю, честно… А Лань Чжань… Картина ведь никому не навредит…

— Закрой рот!!! — выкрикнул Цзян Чэн. — Ин! Нельзя выплывать на поверхность, нельзя связываться с людьми, нельзя приближаться к берегу, нельзя, понимаешь ты?! Нельзя!!! Ты… Ты вечно плаваешь от Хуайсана к Яо, от Яо к поверхности, от поверхности к кораблям и от кораблей снова к Хуайсану… Ты вообще ещё помнишь, что твой дом существует?! Что море существует, что существует наш дворец, отец, Яньли, я?! Ты…

— Чэн, Цзян Чэн, не надо… — попытался утихомирить друга Хуайсан. — Я же говорил, мы…

— Отстань от меня! — прорычал русал, скаля клыки. Он помнил слова Хуайсана о том, что лучше будет подыграть… Но сейчас просто не мог себя контролировать! Грудь щупальцем медузы обожгли обида и ревность — к друзьям брата, к поверхности, к людям. Во дворце почти никогда не говорили о смерти родителей Вэй Ина, но Цзян Чэн знал достаточно — от сестры, из сплетен, пару слов от отца. И этого было достаточно, чтобы каждый день безумно бояться и за жизнь самого Ина… Так почему он не мог увидеть это?! Почему не мог понять, почему обещал быть рядом, но всё равно продолжал уплывать на поверхность, всякий раз подвергая себя опасности и бросая Чэна одного?! — Ин! Ты сошёл с ума, если влюбился в человека!!! А вы двое… — пылающий взгляд обжёг сжавшегося в комок Хуайсана, но помимо него Чэн имел ввиду и Мэн Яо. — Потакаете ему во всех глупостях подряд! Лучше вообще не приближайтесь к нему!!!

Вэй Ин молча поджал губы, опустив голову. Пальцы непроизвольно сжались в кулаки, так, что когти впились в ладони, а кончик хвоста мелко задрожал.

— …Глупости?.. — хрипло переспросил он, подняв серые глаза и в упор взглянув на брата. — Нельзя? Плаваю от Хуайсана к Яо?.. Так я скажу тебе, почему я плаваю от Хуайсана к Яо и от поверхности к кораблям!!! — голос русала резко сорвался на крик. — Да! Мне интересен мир людей, слишком интересен, и я ничего не могу с собой поделать! Но вы, вы все, только запрещаете всё подряд, угрожаете, не хотите и слушать, дай вам волю — вовсе бы заперли подальше да поглубже, не так ли?! — лицо Ина слегка покраснело. — А Хуайсан и Мэн Яо единственные, кто хотя-бы выслушивает меня!!! Что сказал ты, решив, что я влюблён в Лань Чжаня?! Яо показал мне крепость на поверхности, Хуайсан принёс картину, только и всего, — да мне и не надо было ничего больше!!! Не пытайся отобрать у меня и это!

— Отлично! — крикнул в ответ Цзян Чэн. Его руки также сжались в тугие кулаки, голос почти срывался. — Значит, мы тебя не устраиваем?! Ну так плыви к своему проклятому Чжаню! — русал резко швырнул на песок сумку, которую ему давал Вэй Ин, чтобы собирать ракушки для сестры. — Хоть выбросись на берег и засохни перед ним — мне всё равно!!!

Вода в пещере нагрелась так, что, казалось, Чэн сейчас набросится на брата с кулаками. Однако русал, круто развернувшись, быстро выплыл из пещеры, с грохотом привалив на место камень у чёрного входа. Стиснув зубы и зажмурив глаза, Чэн сжал голову обеими руками, цепляя когтями волосы. Он волновался. Просто волновался. Он знал, что не умеет показывать это, но Вэй Ин знал его с детства — так почему он не мог понять?!..

Когда Цзян Чэн исчез так же внезапно, как и появился, Ин плотно сжал губы, смотря на всколыхнувшийся донный песок. Жабры на шее тяжело поднимались и опускались, а алые плавники всё ещё дрожали, как тонкие водоросли в потоке сильного течения.

— …Ин?.. — осторожно подал голос Хуайсан. — Т-ты в порядке?..

Русал бессознательно повёл плечами не отвечая ничего.

— …Я ведь правда хотел бы… Рассказывать про поверхность и ему, — хрипло сказал Ин, всё так же глядя в пустоту. — Почему он не может понять?.. Я правда хотел бы… — он развернулся и слабо вытянул руку, проведя кончиками пальцев по картине. — …и с ним говорить про Лань Чжаня…

Хуайсан прикусил губу, не зная, что можно ответить. Повисла тишина. Ин ещё долго смотрел на нарисованого густой краской человека, поджав губы и не произнося ни слова. Но, наконец, русал решительно тряхнул головой, а в серых глазах вновь зажёгся привычный огонёк.

— А возьму, и действительно влюблюсь ему назло! — заявил Вэй Ин, отдёрнув руку от картины. Хуайсан украдкой вздохнул, с тревогой покачав головой. — Но знаешь что? Позже. Хуайсан! — русал решительно повернулся к другу. — Мы кучу сиреневых ракушек насобирали. Дело только за ожерельем — поплыли к кораблям! Я уверен, где-то среди затонувших вещей должно быть красивое ожерелье с розовыми камнями, похожее на мои браслет и кольцо — начищу, доделаю и, клянусь всем волнам, уже завтра вечером у Яньли будут самые красивые украшения в морском мире!..

Понимая, что другу лучше отвлечься от плохих мыслей, Не Хуайсан через силу согласился доплыть даже до отдалённых кораблей. Ин вытащил ракушки из своей сумки и сумки брата, вместе с другом выбрал самые красивые и, отложив их в сторону, наконец-то поплыл прочь из пещеры.

Камень снова закрылся за русалами. В водах мелькнули чёрный и золотисто-серый хвосты, вспорхнули алые и зелёные плавники — и Вэй Ин с Хуайсаном скрылись в глубине.

***

Задыхаясь от гнева и тревоги, Цзян Чэн, не видя, куда плывёт, петлял между известковыми колоннами подводного дворца. Он смутно осознавал, что в этот раз наговорил слишком много лишнего, но русал отгонял эти мысли, твердя себе, что он был прав. Вэй Ина уже пытались убеждать, уговаривать, запугивать, но всё было без толку. Так может, наконец-таки нужны более серьёзные меры?! Ведь без них… Страшно представить, что будет, если брат продолжит плавать так близко к людям…

— Безмозглый планктон! — вслух выругался Цзян Чэн. — Люди, люди, люди. Имей его стадо дельфинов везде, куда нельзя, с этими людьми!!! — не сдержав злость, Чэн ударил кулаком по ближайшей колонне, следом осыпав её градом ударов хвостом. — Достал! С этими! Людьми!..

— Чэн?..

Русал вздрогнул, резко замерев с поднятым для удара хвостом, стоило услышать за спиной голос отца. Цзян Чэн мгновенно развернулся, склонив голову.

— Отец… — пробормотал он. Цзян Фэнмянь едва заметно нахмурил брови.

— Чэн, почему ты снова говоришь о людях? С Ином всё в порядке?..

Злость на брата за то, что променял его на мир людей, всё ещё не угасала, щупальцем жаля грудь Чэна, — а после слов отца она полыхнула ещё ярче. Именно о названом сыне Фэнмянь беспокоился больше, именно к нему был наиболее снисходителен, несмотря ни на какие выходки. Цзян Чэн всегда знал это. Было обидно, но русал всё же не таил обиды на названого брата. Однако сейчас… Всё навалилось разом, и Цзян Чэн не смог сдержать себя.

— Отец, Ин снова плавал на поверхность! — выпалил Чэн, сжав кулаки так, что когти впились в кожу. — Он собирает вещи с кораблей, днями напролёт твердит о людях, подплывает к ним очень близко! Скажи ему, чтобы прекратил, запрети ему! Отец…

— Чэн, — морской царь вздохнул, однако покачал головой. — Это опасно, но Ин всегда был таким. Если я запру его во дворце, разве он не найдёт способ уплыть? Поэтому я и попросил тебя приглядывать за ним…

— Но отец! — в порыве злости Чэн даже не заметил, как перебил Цзян Фэнмяня. — Если даже ты ничего не можешь с ним сделать, то как смогу я?! Ему всё равно, он уже спасает людей после кораблекрушений, что бы я ни говорил, он ничего не…

— Стой, — Фэнмянь внезапно поднял руку, заставляя сына замолчать. — Ин сделал… Что? Спас человека?..

Цзян Чэн прикусил язык, но было уже поздно. Он в самом деле не хотел выдавать брата, рассказывая об этом… Но… Может быть, отец хотя-бы теперь заставит его не выплывать на поверхность?! Он всегда был мягок к названому сыну, ничего серьёзного не случится! Когда-нибудь Ин поймёт, что Чэн просто…

— Цзян Чэн, — русал слегка вздрогнул, внезапно услышав из уст отца своё полное имя. — Ты знаешь кого-либо по имени «Лань Чжань»?..

Чэн замер. Что… Как отец…

— Н-нет, — русал тяжело сглотнул. Морской чёрт, морской чёрт…

— Ин выглядит влюблённым, — задумчиво, но с тревогой в глазах произнёс король Фэнмянь. — Это имя несколько раз за последние дни срывалась с его губ. И Яньли совсем недавно спросила, есть ли в морском царстве кто-нибудь с этим именем. Я решил, что так зовут русалку, очаровавшую Ина, и хотел поговорить с ним об этом сегодня. Но… — брови царя сошлись к переносице. — Цзян Чэн. Ты знаешь, кто это?..

У русала похолодели плавники. Нет… Конечно, он хотел отвадить Ина от поверхности, но не собирался разбалтывать отцу такое! Что будет, если он узнает?.. Каким бы терпеливым ни был Фэнмянь, если он поймёт, что Ин не просто спас какого-то человека, а следил за ним много дней, и что, возможно, этот человек ему нравится… Это не могло не разгневать даже Цзян Фэнмяня!..

— Я… — Цзян Чэн отвёл глаза. Он мог лгать скрывая правду за раздражением и злостью, но с отцом это бы не сработало… — Я правда не знаю…

— Не знаешь?!

Чэн едва не вздрогнул всем телом, заслышав прямо за спиной голос царицы Юй Цзыюань. Он поспешно обернулся.

— Матушка…

— Говори правду, Чэн! — резко оборвала его царица. — О, я тоже заметила, что у этого Ина последние дней десять такой мечтательный вид, будто любовная лихорадка началась! — русалка скривила губы, в упор смотря на не осмеливающегося поднять голову сына. — Только вот я сразу поняла, что добром это не кончится! Цзян Чэн! Хочешь сказать, что Ин спас какого-то человека после кораблекрушения? Показался людям на глаза?!

— Нет, матушка, нет! — поспешно замотал головой Чэн. — Его никто не видел, правда, Ин не…

— Значит, всё-таки правда спас? Как чудесно, — жёстко прервала его мать. На лицо Цзян Фэнмяня легла мрачная тень, однако на этот раз он впервые вовсе не пытался успокоить супругу. — Может, теперь сознаешься, в кого этот малёк влюблён? Неужели тот загадочный «Лань Чжань» и есть бесхвостый везунчик, которого он спас?.. Если Вэй Ина никто не видел, как вы узнали имя человека?!

Цзян Чэн больно прикусил губу, лихорадочно бегая глазами по песчанному дну. Отец смягчился бы, даже если бы узнал всю правду, но матушка… Матушка…

— Он… Он ни в кого не влюблён! — выпалил Цзян Чэн. Он не врёт родителям, Ин ведь сам это отрицает… — Имя просто подслушал, он не…

— Ты так осведомлён — ты был рядом, да? — вода вокруг Юй Цзыюань нагревалась всё сильнее. Кольцо на пальце опасно заискрилось фиолетовыми всполохами. — Он утащил на поверхность и тебя. И не просто на поверхность, а вплотную к людям! Ты мог там погибнуть, он подверг тебя такой опасности!!! А что дальше?! — русалка резко развернулась к супругу, всё это время хранившему молчание. — Цзян Фэнмянь! Тебе не кажется, что ты слишком много потакал Ину, забыв о своём родном сыне?!

Взодхнув, морской царь ответил с серьёзностью, которая заставила Цзян Чэна взволнованно сглотнуть:

— Моя госпожа, не стоит сотрясать воды. А Ин… На этот раз мне действительно придётся принять более строгие меры.

— Ты мягче морских губок! — отрезала царица Юй, совершенно не впечатлённая суровым тоном мужа. — Чэн, — она снова обернулась к сыну. — Ты сказал, что этот Вэй Ин собирает вещи с кораблей… Ну и где же он их хранит?..