Он вздыхает и потирает лоб, продолжая нервно смотреть на дорогу, и Уэнсдей не может дальше делать вид, что все в порядке. Рядом с ним она не отличается должным терпением – тем более, он сам настаивал на том, чтобы между ними не было недоговоренностей.
– Притормози, – говорит она, и Тайлер бросает на нее смущенный взгляд, но подчиняется.
Он сбавляет скорость и паркует машину на обочине, и Уэнсдей какое-то время молчит, позволяя ему самому сказать, что его тревожит.
Как и следовало ожидать, он вопросительно смотрит на нее. Она хмурится, очевидно недовольная тем, что он продолжает оттягивать неизбежное.
– Говори, – чеканит Уэнсдей. – Я прекрасно знаю, что что-то не так.
Ей кажется, что он вздрагивает при этих словах.
Они уже достаточно времени вместе, чтобы он понимал одно: его состояние влияет и на нее. Именно поэтому ее раздражают его нелепые попытки умолчать о том, что его тревожит – она все равно узнает и им придется поговорить об этом.
Тайлер поворачивается к ней. По его выражению лица она понимает, что он боится ее реакции – но у него нет причин этого делать. Уэнсдей хмурится, думая о том, что, возможно, их умение находить компромиссы кажется таковым только ей.
Прежде, чем она успевает озвучить этот вопрос, Тайлер вздыхает.
– Ладно, – он сжимает руль, прежде чем отпустить его. – Я знаю, что ты спрашивала, хочу ли я забрать что-то важное из дома, раз уж мы переезжаем, и я сказал, что все в порядке, но... – он вздыхает еще раз и заглядывает ей в глаза. – В общем, я хочу забрать с собой Элвиса.
Уэнсдей дважды моргает. Это... Неожиданно. Ладно.
– Долго ты собирался молчать? – Тайлер слабо улыбается, и она вздергивает бровь. – Серьезно? Просто молча ждал бы, пока мы переедем?
Она знает, что ее реакция излишне эмоциональна, но она слишком удивлена сложившейся ситуацией и его нерешительностью. Он потирает лоб и разбито признает:
– Да. Возможно, набрался бы смелости спросить позже и, если бы ты согласилась, съездил за ним на выходных...
Уэнсдей поджимает губы.
Ожидаемо. Хотя нет – именно что нет, и она раздражена, что он набрался смелости спросить только сейчас. К чему столько ненужных переживаний?
Тайлер тянется к ней, и она легко сжимает его руку в ответ, фокусируясь на том, что чувствует он. Если он чувствует себя настолько неуверенно, что готов был молчать об этом, она может отчитать его позже. Сейчас ему нужна ее поддержка.
Разумеется, он побоится уточнить ее ответ. Именно поэтому Уэнсдей отстраняется, спокойно смотрит на дорогу и говорит:
– Поехали.
Он медлит, удивленный резкой сменой ее тона. Зная Уэнсдей, это значит...
– За Элвисом? – все же неверяще спрашивает он. Она кивает, зная, что спрятать улыбку полностью у нее не получится. Да и рядом с ним – не нужно.
Тайлер несколько раз моргает, а затем поворачивает ключ в зажигании и медленно отпускает сцепление.
– Не могу поверить, что ты так легко согласилась, – бормочет он себе под нос, когда они выезжают обратно на дорогу, и разрывается между желанием облегченно рассмеяться и поцеловать ее.
Ладонь Уэнсдей мягко сжимает его колено, побуждая воспользоваться отсутствием машин на трассе и сделать последнее.
Ее скулы не розовеют, но уголки губ вновь подрагивают в улыбке. Она спокойно объясняет свою логику:
– У нас будет достаточно места, чтобы он нам не мешал, и раз уж твой пес сдержанно себя ведет в моем присутствии, я считаю... Приемлемым его нахождение в нашем доме, – она слышит, как Тайлер издает тихий смешок, и добавляет. – Но на второй этаж ему хода не будет.
В конце концов, это небольшой домик, и ей нужно будет полноценное место для уединения, чтобы работать над новым романом и музицировать. Не такое уж сложновыполнимое условие, на ее взгляд.
Тайлер кивает:
– Согласен.
Наконец его лицо разглаживается, и он перестает излучать это дикое смятение, которое не давало ей покоя два дня, прежде чем она поняла, что что-то не так.
Дом Донована уже близко, так что она считает правильным успеть добавить:
– И гулять ты с ним будешь сам.
Тайлер восхищенно смотрит на нее и смеется, готовно кивая.
О, ей лучше не знать, как она порой напоминает ему отца.
***
– Я говорила, что не буду с ним гулять? – недовольно спрашивает Уэнсдей, и Тайлер бы рассмеялся, не будь ему так плохо. Для полноты картины ей нужно разве что топнуть ногой, а ему... Ему остается лишь виновато улыбнуться.
– Я помню.
Элвис призывно скулит и машет хвостом, и Уэнсдей скрещивает руки на груди. Нет смысла мучить их обоих.
– Ладно.
Она осуждающе щурится в сторону Тайлера и отходит к двери, чтобы взять поводок. Элвис довольно бежит за ней, предвкушая долгожданную прогулку.
– Ты, – разворачивается она и строго тычет пальцем в Тайлера, – сиди на месте и лечись. Чтобы через два дня ты уже чувствовал себя хорошо.
Тот совершенно невинно смотрит на нее в ответ, и она скорее выходит за дверь, чтобы не дать ему понять, что вовсе не злится. Всего лишь раздражена – не потому, что надо идти гулять, а потому что он болеет. Ей не по себе, когда она не может облегчить его боль.
Как будто он и так не знает этого.
***
Ее не слишком напрягают прогулки с Элвисом. Даже напротив, они странным образом помогают ей отвлечься и сосредоточиться (если не считать ситуаций, когда дети пару раз просят его погладить).
Она находит себя особенно продуктивной, когда приходит домой и, быстро проверив температуру Тайлера и приготовив ему травяной чай, усаживается за машинку на несколько часов – отвлекаясь только когда слышит писк микроволновки.
Разумеется, она тут же спускается, чтобы смерить его сердитым взглядом за то, что встал с дивана и сам начал делать еду. Он же привычно бормочет, что вполне в состоянии сделать хотя бы это, чтобы ее не отвлекать.
И вроде как Уэнсдей с ним согласна, но отчего-то ей хочется о нем заботиться, даже если это идет вразрез с ее привычной зоной комфорта. Она знает, что уж он-то точно без сомнения сделал бы то же самое – и даже больше. И все же…
Что раздражает ее больше всего (и в то же время греет ей душу) – так это то, что даже в таком состоянии он постоянно улыбается любому ее заботливому жесту, будь то ежедневная проверка его температуры, вопрос, как он себя чувствует, или выгул Элвиса. Как будто не ждет этого – как будто любое проявление ее внимания это какое-то чудо, и они вовсе не состоят в отношениях, которые это подразумевают.
Она же в свою очередь знает, что может чувствовать себя уязвимой рядом с ним, что он не предаст и не обидит ее, но... Даже с учетом статуса их отношений, ей все равно неловко видеть себя такой. Непривычно.
Пожалуй, иногда ей кажется, что Тайлер знает ее лучше, чем она сама.
Он в очередной раз доказывает этого, когда ему становится лучше, но вместо того, чтобы сказать стоящей на пороге Уэнсдей о том, что может и сам выйти с Элвисом, он делает вид, что ему звонят.
В ответ на это, на следующий день она предлагает ему прогуляться вместе – к его чести, он сдерживает себя, чтобы не улыбнуться, и просто кивает, уже на выходе кратко целуя ее в висок.
Возможно – думает она – секрет долгосрочности их отношений как раз в том, что он так хорошо ее понимает. Уэнсдей позволяет себе сдержанно потрепать Элвиса по голове, прежде чем помыть руки и вновь отправиться за печатную машинку.
Тайлер, уснувший на диване, выглядит отдохнувшим, умиротворенным – и если задуматься, с тех пор, как они уехали, она ни разу не видела его разозленным или расстроенным.
Возможно, все дело лишь в том, что они покинули Джерико – как он и мечтал. Возможно, в том, что рядом нет его отца, который так или иначе пытался бы учить его жизни.
А возможно – пожалуй, возможно, что их влияние друг на друга и знание "как будет лучше" действительно работает в обе стороны.