«У тебя есть все, о чём только можно мечтать». Именно эту фразу я чаще всего слышу от знакомых и «друзей». Наверное, в чем-то они правы, если говорить о вещах материальных, то у меня есть все и даже больше. Дома, машины, и банковские счета с неприлично большими суммами. Множество путешествий, ночёвок в дорогих отелях, посещения вип заведений. Да. К тридцати годам я многого добился, основал свою компанию, которая приносит мне многомиллионные доходы. И да, наверное, для кого-то именно такая жизнь является мечтой. Да вот только это кажется не про меня. Каждый раз, возвращаясь домой, я вижу не дом, я вижу музей, полный дорогих безделушек и картин. Просто музей. И даже то, что ко всем этим «экспонатам» я могу прикоснуться, совершенно не радует. Хотя о чем тут можно говорить, если дом обставлял даже не я, а нанятый дизайнер? Безусловно все смотрится очень органично и стильно, но так бездушно. Если взять камень и обернуть его золотой обёрткой, то тоже получится красиво. Но разве камень перестанет от этого быть камнем? Разве изменит он свой цвет с серого на, скажем, красный? Не изменит… Вот и дом мой такой же, – красивая оболочка и совсем никакого уюта внутри. Я каждый раз выглядываю в окно и вижу огромный, но совершенно пустой двор. Дизайнер предлагал там сделать зону отдыха, беседку построить, бассейн, но я отказался. Зачем мне это? Мое окружение — одни сплошные лицемеры, которые общаются со мной далеко не из-за дружеских чувств. И я так устал от этой фальши. Я так давно не видел улыбок, вокруг меня всегда люди только вежливо скалятся, совсем как дикие звери. Но что насчёт других улыбок? Тех, которые такие искренние и светлые? Их просто нет в моей жизни. Наверное единственные люди, которые улыбаются мне по-настоящему — это мои родители. Да вот только они живут далеко, да и работы у них тоже хватает, мы так редко видимся. И что же я понял? Какой вывод сделал из этого всего? А вывод прост: люди говорят правду, у меня есть всё, о чем мечтает половина населения нашей планеты, но, тем не менее, я не могу чувствовать себя по-настоящему счастливым. Не могу просто потому что я слишком одинок.

И я думал над этим. Очень долго думал. Знаете, мне всегда нравилось жертвовать деньги на благотворительность. Вам может показаться, что я отвлёкся от темы, но это не так. Так вот, о благотворительности, я никогда не делал этого напоказ, едва ли хоть кто-нибудь из окружающих меня людей догадывается о том, что я вообще помогал кому-то. Пускай думают, что я чёрствый и жестокий, лично я убежден, что добрые дела не требуют огласки. Впрочем, это не совсем важно, это совсем другая тема. Просто, когда я в очередной раз переводил деньги в какой-то благотворительный фонд, то прочитал их брошюру. Все по стандарту: деньги идут на помощь пенсионерам, больным и сиротам в детский домах. И тут меня осенило. Сколько детей в этих детских домах? Сотни? Тысячи? И вот, есть столько детей, которым не хватает простого человеческого тепла, заботы, любви. И есть я, которому не хватает искренности в жизни. Идеальный симбиоз, не находите?

Нет, конечно, я не побежал сломя голову оформлять документы об усыновлении. Я не дурак, прекрасно знаю, что быть родителем — это в первую очередь нести серьезную ответственность за целого человека, пусть и маленького. А уж если ребенок из детского дома, то ответственности становится ещё больше. И я думал, долго думал, размышлял, консультировался, взвешивал все за и против. Да я за последний год только психологов около десяти поменял. Я читал книги, я общался с людьми, которые уже имели дело с усыновлением, я спрашивал их не только о том, что происходило хорошего, но и о трудностях, об их преодолении. Наверное я теперь подкован лучше, чем кто-либо другой в этом вопросе. И теперь, спустя год, а может даже чуть больше, всех этих метаний, консультаций и прочего, я могу сказать точно, что готов взять на себя такую ответственность, как ребенок. Я не принял это решение в эмоциональном порыве, оно полностью взвешенно, я точно осознаю, что делаю. И я точно знаю, что хочу, и главное — могу! , подарить лучшую жизнь какому-то человечку. А там глядишь и сам стану счастливее, потому что где же тогда это счастье, если не в семье?

Оформить документы не сложно, как я уже говорил, общество меркантильно и деньги решают все. Сложно другое — понять, кого именно я хочу забрать. Меня привели в игровую, тут сейчас практически все дети. И они все такие разные: постарше, помладше, девчонки и мальчишки. Кто-то лепит из пластилина, кто-то бегает, кто-то играет в игрушки. И я, откровенно говоря, растерян. Как можно сделать такой выбор? В какой-то очень умной, хотя как по мне все таки идиотской, книге было написано, что все станет ясно, как только я увижу «своего» ребенка. Мол сердце и душа сами подскажут как правильно. Звучит, как откровенная глупость, знаю, но разве есть у меня другой выбор? В любом случае, с детьми хорошо бы пообщаться, узнать их получше, может там и смогу принять решение.

Я осматривал комнату, не решаясь ни к кому подойти. Некоторые с интересом посматривали в мою сторону, но все же большинство ребятни было занято своими делами. Ну да, какое им дело, что там хочет какой-то взрослый дяденька, когда вокруг полно игрушек? Дети на то и дети, чтобы играть, шалить и познавать этот мир. И тут, в порыве чьей-то игры, мне в плечо прилетел мячик. Обычный, совсем лёгкий, резиновый мячик. Удар от него и ударом то считать можно с натяжкой, но я все же осмотрелся, выискивая виновника ситуации. Совсем рядом со мной был мальчик. Маленький, лет, наверное, четырех. Забавный, кудрявенький и с зелёными глазами, которые смотрели очень испуганно. Неужели этот малыш думает, что я буду ругаться из-за этой глупой случайности?

Я подхватил мячик и сделал шаг ему на встречу. И каково же было мое удивление, когда перед этим маленьким ребенком тут же оказались ещё двое постарше. И настрой у них явно был боевой, они загородили собой младшего и смотрели так пронзительно, грозно. Вот-вот и драку со мной устроят, собираясь отстаивать друг друга и младшего товарища до последнего. Мне оставалось лишь в удивлении приподнять брови и остановиться. Нет, понятное дело, что я гораздо сильнее детей, но я не собираюсь с ними драться. Это же глупость какая-то!

— Что случилось? — ещё один мальчик подошёл к ним. Он был ещё старше и загородил собой вообще всех троих. Ну вернее как загородил? Он довольно худенький, чтобы закрыть собой всех и сразу, а потому мальчик просто встал впереди младших.

Говорил мальчишка спокойно, он, в отличии от своих друзей, не был настроен враждебно. Смотрел на меня, конечно, с каким-то напряжением во взгляде пронзительных голубых глаз, но в драку вряд-ли бы стал лезть. Хотя, наверное, оно и понятно, он из этой четверки явно самый старший, соображает, что кулаками дело не решишь. Да и вообще почему эти дети решили, что я что-то им сделаю? А они явно решили, вон один из младших шепнул голубоглазому что-то на ухо и указал на меня. Неужели из меня сейчас врага народа сделают? И все просто потому что мальчишка попал в меня мячиком?

— Это, кажется, ваше, — я понял, что мое молчание делает только хуже и дети все больше и больше напрягаются, потому решил заговорить. Я мягко улыбнулся мальчикам и протянул мяч обратно. Старший спокойно перенял его из моих рук, а потом отдал зеленоглазому.

— Спасибо, — вежливо сказал этот мальчик, но уходить от друзей не спешил, все ещё стоял впереди них, словно отгораживая от опасности.

Я неожиданно осознал, что они очень сильно похожи на братьев. Нет, не внешне, в этом плане они как раз таки очень разные, но вот их поведение. Кажется мальчишки были готовы защищать друг друга, а в особенности младшенького, до самого конца. Это на самом деле удивительно, я не думал что когда-нибудь нечто подобное увижу, а особенно в детском доме, где вроде как каждый сам за себя. Мне почему-то стало очень интересно узнать их получше. Простое человеческое любопытство никому не чуждо, мне в том числе.

— Могу я с вами пообщаться? — стараюсь звучать дружелюбно и мне, вроде как, это удается. По крайней мере, на меня никто не собирается наброситься, что уже очень сильно радует.

— Если вы этого хотите, то можете, — голубые глаза смотрят на меня оценивающе. Этот мальчик выглядит лет на девять-десять, но кажется уже старается читать людей и пытаться выявить в них опасность. Интересно однако.

— У вас тут где-то можно присесть? — стоя разговаривать, мне кажется очень неудобным, как минимум потому что я прилично выше детей, а смотреть на них сверху вниз не хочется.

Мальчишка, стоявший позади старшего забавно фыркнул и, под моим удивлённым взглядом, опустился прямо на пол. Второй ребенок тут же повторил за ним, легонько толкнув его в бок, видимо у этих двоих желание с кем-нибудь подраться так и не отпало.

— Ну и чего вы стоите? Садитесь, вы же сами хотели, — ничего себе, а голос то у этого мальчишки такой звонкий и громкий.

— Дима, это невежливо, — осадил его все ещё стоящий на ногах голубоглазый мальчик. Надо же, он тут кажется и вправду исполняет роль старшего брата.

Мне, впрочем, непринципиально где сидеть, а потому я спокойно опустился на пол, благо тут везде ковры, ободряюще улыбнувшись ребятам. Старший поколебался пару секунд, но все-таки сел, один в один скопировав мою позу. И опять он оказался чуть впереди остальных, чтобы в случае чего загородить их. Кажется я не перестану сегодня этому удивляться.

Стоять на ногах остался только самый маленький и он все ещё испуганно смотрел на меня, совсем не двигаясь с места. Нет, ну я что и вправду настолько устрашающе выгляжу? Или просто этот малыш настолько пугливый?

— Иди сюда, — чуть развернувшись и протянув ему руку, сказал старший мальчик. Зеленоглазый легко шагнул к нему, но с меня взгляда не сводил. Уже через секунду он оказался усажен среди мальчишек, а потом что-то тихонько шепнул одному из них на ухо.

— Он боится, что вы будете его ругать за то, что он в вас мячом попал, — тут же сообщил мне тот мальчик, которого старший назвал Димой. А младшенький испуганно отвёл взгляд.

— Не буду я никого ругать, — я старался звучать уверено, но в то же время мягко, чтобы не пугать ребенка ещё больше, — Это же просто случайность.

— Правда? — тут же оживился зеленоглазый, даже решившись заговорить.

Я ему улыбнулся и кивнул в ответ. Очаровательный ребенок, в самом деле очаровательный. Впрочем, остальные мальчишки тоже кажутся довольно милыми.

— А тебя как зовут? — мне показалось, что обращаться следует к младшему, чтобы успокоить его окончательно. Мне не хотелось, чтобы ребенок считал меня врагом, в конце концов, я здесь чтобы просто пообщаться с ними.

— Антон, — он так робко это сказал и отвёл взгляд, что я не мог не умилиться такой картине, — А… А вас?

— Мне очень приятно с тобой познакомиться, Антон. А я Павел, но можно просто Паша, — представился я. Забавно, но я заметил, что старшие тоже расслабились, хотя я с ними пока что не разговаривал. Видимо у них была установка защищать младшего как самого беззащитного, а когда они осознали, что ему опасность не грозит, позволили расслабиться и себе. — А твои друзья мне расскажут, как их зовут? — обращаясь по прежнему к мальчишке, но с любопытством поглядывая и на остальных, спросил я.

— Я Дима, — отозвался уже знакомый мне мальчишка, — Это Сережа, — он снова толкнул сидящего рядом друга, — А вот этот зануда — Арсений, — указал на старшего, который тут же недовольно глянул на него.

— Нет, вообще-то Арсений хороший, — тут же решил заверить меня Сережа, заметив этот взгляд.

— Но зануда, — хихикнул Димка.

Ну какие же чудесные у них отношения. Прям наблюдал бы и наблюдал за ними, точно братья, самые настоящие. И вот вроде подкалывают они друг друга, а все равно заметно, что подколы эти чисто дружеские. Прелесть же, в самом деле. Я бы может и взял кого-нибудь из них, но… Но не смогу ведь разлучить детей, они так сильно привязаны друг к другу, это заметно и невооружённым глазом. И мне бы оставить их в покое, пойти пообщаться с кем-нибудь другим, а все равно что-то велит оставаться здесь. Но в конце концов, ничего страшного не произойдет, если я просто с ними поговорю ещё немного, правда же?

— Очень интересная у вас м… компания, — Я силился подобрать слово, «компания» в принципе звучало неплохо, — Вам по сколько лет? — спросил из чистого любопытства. Я пока наблюдал тут за другими детьми, заметил, что они если и общаются с кем-то, то по большей части с ребятами своего возраста, а чаще вообще держатся обособлено. Но явно не эти четверо.

— Семь, — хором сказали мне Дима и Сережа и тут же захохотали. Кого-то они мне напоминают такой слаженностью и синхронностью, я правда пока что ещё не понял кого.

— Мне десять, — отозвался Арсений. Я кивнул. Примерно так я и думал, хотя ведёт себя этот ребенок так, словно он гораздо старше.

— А тебе, малыш? — спросил я у младшенького, что с любопытством меня осматривал.

— Три? — почему-то это прозвучало как вопрос. И Димка тут же засмеялся громче прежнего, правда поймал взгляд старшего мальчика и подуспокоился.

— Тебе четыре, Антошка, — тихонько подсказал мальчику Серёжа, но я все равно услышал и улыбнулся.

— Ой, точно, — мальчишка даже по лбу себя стукнул, но несильно, — Мне четыре, я уже большой, — с гордостью добавил он.

Я уже говорил, что этот ребенок — просто прелесть? А неважно, даже если и говорил, то повторю ещё раз. И глазенки у него такие большие-большие и взгляд ясный, светлый.

— У него неделю назад день рождения был, — счёл нужным пояснить Арсений, смотря прямо на меня, — Ещё не привык, что ему четыре.

Этот мальчик не менее интересен. Не наивный ребенок как Антон и не такой ершистый и язвительный как Димка. Арсений смотрит на меня серьезно и смело, обычно у десятилетних детей нет такого взгляда, но видимо этот мальчик — исключение из правил. А может ему просто пришлось слишком рано повзрослеть, мне, к сожалению, не дано знать наверняка. Но он ведёт себя как самый настоящий старший брат и явно чувствует на себе ответственность за младших. Удивительно, что он вообще эту ответственность на себя взял, он ведь, по сути, такой же ребенок как и остальные. Ох, как бы мне хотелось провести с этой ребятней больше времени, никогда не думал, что кто-то может так сильно привлечь мое внимание. Увы, у меня только пара часов, а потом у детей обед. Я бы, конечно, мог приходить хоть каждый день, пока не определюсь, но в этом то и проблема — я должен принять решение, а не вести беседы со всеми детьми подряд. Но ведь есть в них что-то, есть. А я все никак не могу понять, что именно меня так сильно цепляет.

— А может вы поиграете с нами? — чуть склонив голову, спросил у меня Сережа, голубоглазый кинул на него предупреждающий взгляд, но тот лишь отмахнулся, показав ему язык.

Да, я знаю, что пришел по делу, но разве ж можно отказать детям? Особенно когда на меня смотрят таким щенячим взглядом? А учитывая тот факт, что взглядов этих тут же стало три, то все, я точно не в состоянии им отказать. Один Арсений явно против этой затеи, но ничего, я уверен, что младшие и его в игру втянут.

— А во что вы хотите играть? — спросил я.

— В настольную игру, — тут же ответил Сережа.

— Эй, но я же не умею, — Антошкино возмущение было таким забавным. Он же маленький такой, как цыпленок, а нахохлился, как целый петушок.

— А ты с Арсом в одной команде будешь, — сказал Дима, подмигнув младшему, а я узнал, что у имени старшего мальчика ещё и сокращение имеется, — Он тебя научит, правда же? — обращаясь к голубоглазому, добавил мальчик.

Арсений ничего ответить не успел, Антошка уже подскочил и повис у него на шее, крепко прижимаясь. Восхитительная картина. Боже, который раз я уже об этом думаю?

— Да, да, да, — затараторил зеленоглазый мальчик, — Ты же будешь играть со мной, будешь, будешь? — он кричал прямо в самое ухо старшего, отчего тот даже поморщился.

— Хорошо, Антон, хорошо, — поспешил заверить он мальчика, — Давайте поиграем.

Ну вот, я же говорил, что младшие втянут его в игру. Очевидно, что он просто не мог отказать Антону, ведь мальчик явно, как и я сам, считает младшенького очаровательно милым.

Димка с Серёжей подскочили и наперегонки помчались за игрой, не забывая друг друга толкать по дороге. Впрочем, они явно получали от этого удовольствие, потому что их смех разносился по всей комнате.

— Они всегда такие? — наблюдая за этими двумя, спросил я у Арсения. Тот удивлённо посмотрел в ответ, явно не ожидав, что я решу завести с ним разговор.

— Что вы подразумеваете под «такие»? — взгляд у мальчика сделался недовольным. Неужели он подумал, что я таким образом оскорбляю его друзей?

— Весёлые, шумные и непоседливые, — с улыбкой уточнил я и заметил, что мальчик расслабился после этих слов.

— Ну почему же? — он тоже улыбнулся, пусть и немного грустно, — Когда они спят, то становятся очень даже тихими.

Ну надо же, этот мальчишка оказывается тоже не прочь подшутить над младшими, пусть и делает это очень аккуратно, чтобы ненароком никого не оскорбить и не обидеть. А ещё я понял! Понял, кого же мне напоминают Дима с Серёжей. Это же один в один близнецы Уизли из «Гарри Поттера». Такие шумные, взбалмошные, неугомонные. Ну разве что не рыжие, да и не близнецы, а в остальном очень похожи. Забавно, я эту книжку читал так давно, ребенком ещё, а этих героев запомнил хорошо. И теперь вот, практически Уизли во плоти. Они кстати как раз возвращаются с какой-то настолкой. Кажется это монополия, неужели умеют в нее играть? Здорово!

— Мы принесли, — задорно сказал Димка, буквально падая на пол и начиная разбирать коробку. К нему тут же присоединился Сережа и Антон. Последний правда просто стал перебирать фигурки и карточки, с интересом рассматривая их.

— Я беру шляпу! — воскликнул Сережа, схватив фигурку.

— Тогда у меня башмак, — не стал отставать от него и Дима.

Я улыбнулся. Откуда такая любовь к предметам гардероба? Или это просто потому что фигурки им кажутся забавными? Я посмотрел на Антона и Арсения, ожидая пока они тоже сделают свой выбор.

— Тебе какая фигурка больше нравится? — спросил у младшего голубоглазый.

Антошка с интересом рассматривал фигурки, а потом уверенно схватил кораблик и протянул его Арсению. А потом зеленоглазый мальчишка бросил взгляд на меня, улыбнулся, выхватил ещё одну фигурку из коробки и протянул мне. Это оказалась машинка.

— Я буду ею играть? — я просто не мог не улыбнуться, таким милым мне показалось это действие. Фигурку конечно же забрал.

— Да, — смущённо сказал мне мальчик, а потом сел, прижимаясь к Арсу.

Дима принялся отсчитывать бумажные банкноты и раздавать их каждому, а я с интересом наблюдал за ним. Для своего возраста мальчишка довольно быстро считает и складывает довольно большие числа. Неужели это их в школе так научили? Он же в каком классе? В первом получается?

— А вы учитесь? — не в силах сдержать любопытство, я все-таки решил спросить. Вопрос правда был поставлен как-то глупо, конечно же они учатся, не могут не учиться. Но уж как спросил, так и спросил, мальчики вроде меня поняли.

— Да, мы с Димой первый класс заканчиваем, — с какой-то гордостью сказал Сережа. Заканчиваем — это правда громко сказано, тут ещё целый месяц учебы. Хотя, наверное, в сравнении с целым учебным годом — это и вправду мало.

— А Арсений третий заканчивает. Правда учителя говорят, что у него уже уровень подходит для шестого класса, — не отвлекаясь от своего занятия, добавил Димка.

Я перевел удивленный взгляд на голубоглазого мальчика. Тот этот взгляд поймал, но просто легонько пожал плечами, никак не прокомментировав слова младшего. Не хочет хвастаться успехами? Или просто не привык о них говорить? В любом случае заканчивать третий класс и иметь уровень шестого — это повод для гордости. Интересно сам мальчик это понимает?

— А я никуда не хожу, — почему-то обиженно протянул зеленоглазый мальчишка, — И мне приходится целый день тут сидеть. А они в школе! Им там весело, а я один.

— Тошка, в школе скучно, — поспешил заверить его Сережа, — Я бы лучше вместе с тобой тут оставался, чем ходил на уроки.

Ну да, я бы в свое время тоже не отказался уроки прогулять. Впрочем, детям об этом знать совершенно не обязательно, подам ещё дурной пример и виноват буду.

— Все, можем играть, — вмешался Дима, закончив с раздачей бумажных денег, — Кто первый кубики кидает?

— Я, я! — воскликнул Антоша, — Можно? — тут же чуть тише, решил все-таки попросить разрешение.

Конечно никто не стал ему запрещать и играли мы до самого обеда. Я больше ни о чем особо не спрашивал, мы просто обсуждали игру, а мальчики тихонько ругались, когда Сережа попытался утащить парочку купюр из «банка». Я не ожидал, что игра с детьми может быть такой забавной, да я даже совсем позабыл не только о времени, но и о том, что изначально сюда пришел совсем не для игр. Но почему-то сейчас это было и неважно, мне было на удивление весело и так спокойно. Давно я не чувствовал себя так комфортно в компании других людей. Я привык к постоянным завистливым взглядам и натянутым улыбкам, а с детьми было совсем иначе. И улыбки настоящие, и смех, и глаза у них сияют. Они такие живые, настоящие и совсем не знают, что такое лицемерие. Они просто чудесны, правда чудесны. И я только убедился, что именно этого в моей жизни не хватает.

Мальчишек позвали на обед, все дети покинули комнату, только Арсений остался, чтобы убрать на место настолку. Доиграть мы, конечно, не успели, но никто по этому поводу не расстроился. Да и младшие действительно проголодались, а потому без лишних капризов убежали в столовую. Я решил помочь мальчику с уборкой, не хотелось, чтобы он сильно задерживался тут, в конце концов, он не обязан убирать за всеми, а младшие могли бы и помочь, но явно не подумали об этом. Мы сложили на место карточки, фигурки и «деньги», а потом мальчишка убрал коробку на место. Он уже собирался уходить, но почему-то остановился прямо около меня.

— Спасибо вам за игру, кажется им понравилось, — вежливо, но как-то отстраненно поблагодарил он. Младшим то понравилось, но что насчёт него? Я не знаю, не могу прочитать его, хотя обычно у детей все эмоции написаны на лице. Но не у него. Он явно умеет их скрывать, причем очень хорошо скрывать.

— А тебе? — решил спросить я.

— Было… — он запнулся, подбирая слова, — Интересно, — все-таки сказал он.

— Я очень рад, что ты так думаешь. Ты на обед не опоздаешь?

— Все в порядке, не опоздаю, — заверил меня, а потом посмотрел прямо в мои глаза. Мне показалось или в его голубых омутах я заметил грусть? — Возможно вам сейчас покажется, что я груб с вами, но… — я нахмурился, пытаясь предугадать, что мне скажет мальчишка. Но не мог. Он — закрытая книга. — Я хочу вас попросить больше не общаться с Серёжей, Димой и Антоном.

Я удивился. Конечно удивился. С чего такая просьба? Разве я сделал что-то не так? Мне показалось детям было весело. Нет, безусловно, я сюда пришел не для игр, не для такого общения, но все равно я был бы не прочь повторить сегодняшний день. Это было здорово. Правда здорово. Мальчик явно прочитал мое недоумение и снова грустно улыбнулся.

— Не поймите меня неправильно, — начал пояснять он, — Просто… Вы даёте им ложную надежду, понимаете? — я кивнул.

Понимаю, и, наверное, этот мальчишка прав. Я ведь не смогу забрать всех. Не смогу… И разлучить их тоже не смогу, понял ведь это ещё в самом начале.

— Даже если вы решитесь и заберёте, кого-то из них троих, — троих. Он сказал троих. Себя он даже в расчет не берет получается? — Вы не сможете забрать всех. А они… Мы, — тут же поправился он, — Практически выросли вместе. Я боюсь, что никто из них просто не сможет остаться без остальных. Знаете, — Арсений вздохнул, — Год назад одна семья забрала Серёжу. Он протестовал, не хотел идти один, но кто станет слушать ребенка? Его вернули спустя месяц. Сказали, что он плакал ночами, кричал, постоянно ругался, отказывался есть. Он сам просился обратно, потому что здесь мы, понимаете?

Конечно я понимал, не мог не понимать. Я ведь сразу заметил, что эти мальчики очень сильно привязаны друг к другу. И неудивительно, что они не могут друг без друга. Говорю же, они совсем как братья. Братья, которым очень не повезло не иметь любящих родителей. У меня даже сердце сжимается, стоит только задуматься об этом. Они ведь просто дети, обычные дети и единственная семья, которая у них есть — это они сами. Они сами пытаются подарить друг другу то, чего у них нет — заботу и любовь. Это удивительно, но печально. Очень печально.

— Пожалуйста, просто не делаете этого больше, — сказал мне Арс.

«Этого». Он не стал снова уточнять, чего именно мне не делать, но я и так понимаю. Знал бы ты, мальчишка, как мне на самом деле жалко вас всех и как бы сильно я хотел исправить положение. Ты не должен вести себя так по-взрослому в десять лет, а младшие должны знать, что такое любящие родители, тепло и забота. Но что я могу? Что? На самом деле могу. Мысль безумна, куда мне четверых? Я же не справлюсь. Не справлюсь.

— Я понял тебя, Арсений, — говорю, а у самого сердце не на месте, почему мне то так больно? Я их знаю всего пару часов.

— Спасибо, — шепнул мне мальчик и вышел. И боже мой, какая тоска, какая боль скрывалась в этом шепоте. Мне кажется или я даже услышал там отчаяние?

К черту рациональность и взвешенные решения! К черту! Что я там говорил? В какой-то идиотской книге написано про выбор, который сделает сердце? Так вот, книга не идиотская. Ну или я такой же идиот, как и автор этого произведения, но плевать! На все плевать! Я сделаю то, что мои желания велят мне делать прямо сейчас. Даже если это кажется до абсурдного глупым!

Я вылетел в коридор и буквально помчался до администрации. Да, она от меня не убежит, но почему-то все внутри меня орало, что двигаться нужно как можно быстрее. Я вошёл в кабинет без стука. Впрочем, женщина, сидевшая за столом, мне ничего по этому поводу не сказала, только улыбнулась так заискивающе. Ну конечно, мне все так улыбаются. А вы видели, дамочка, улыбки детей? Нет? А я вот видел и их улыбки прекрасны! Их улыбки восхитительный, в отличии от вашей, такой мерзкой, лицемерной и фальшивой.

— Вы сделали выбор? — явно заметив мой настрой, спросила она.

— Сделал. Оформляйте документы. Я усыновляю четверых.