- Ион Васильевич, можно вас на пару слов-с? 

- С удовольствием, Михаил Михайлович. Вы сейчас куда, в Клесвицы?

- Что вы! Мы с Серёжей прямо в Царск. Марк Валерьевич к нему много вопросов имеет, да и вообще, сами понимаете, инфа небывалая. Всё это надо рассмотреть, полагаю, на совете у наместника.

- Да, попали, как мышка в колесико. Ручинского куда прикажете?

- Избавим мы вас от сего сквернавца, не извольте переживать-с. Позвольте на крышу выйти, а? Там не опасно?

- Тут, Михаил Михайлович, нигде покою нет, но у нас по верху автоганы,* отработают, если что. 

- Вот и сла-а-авно. Эк вы тут обустроились, а я всё неприкаяный. Семья в Темезии, а я - то в Рамидии, то в Царске, то в Клесвицах. Ой, ей-богу, упрошу Марка Валерича оставить меня в тессианском отделении. И силы уж не те, и супруга ругается, и доченьку неделями не вижу.  

- У меня супруга в Верхних Чащах, на втором месяце.

- Ах ты, господи. - всплеснул руками Ларин. - На первенца-то позовёте? 

- Война на пороге, Михаил Михайлович. - вздохнул Ион.

- Господь нас не оставит. Дай бог, одолеем супостата поганого. Слыхали, что они со Славянией-то сотворили?

- Да, мои родители и тесть с тёщей летят на Рубид. У последних осталось лишь то, что на них было. От дома - одни головешки. 

- Боженьки-боженьки. Ужас-то какой. Ох, ну и виды отсюда. Простор, красотища. Жаль, что земля тут умерла. Луга-то какие! Леса стройные. 

- С душою надо к земле относиться и технику безопасности соблюдать. - проворчал Ион, окидывая взглядом окрестности. - Ишь, лисы растявкались. Брачный сезон у них.

- Так ведь весна. - вздохнул чиновник полной грудью. - Я ведь вот что вам поведать хотел, Ион Васильевич. Сергея надо отсюда удалить и впредь в ареал не допускать. 

- Отчего же?

- Видите ли, я когда ещё на князя Серебрянского работал, мы за Рокотовым слежку вели. Игорь Романович заподозрил его в неверности.

- Супружеской? - усмехнулся Ион в усы. 

- Ой, Ион Васильевич, шутник-с вы, прямо на грани-с. Служебной, конечно. Видите ли, у Серебрянского был покровитель, министр иностранных дел.

- Фон Винненгроде?

- Нет, старый министр уже оставил службу. Лисицын Ларион Денисович.

- А, о нём давно говорили, как о способном господине. Он был послом в Скандсоюзе.

- Верно. Он приехал в Архангел, я так прикидываю, уже после вашей авантюры. Фон Винненгроде тут же утвердил его своим товарищем.* Ну и когда немец оставил службу за болезнью, Лисицына поставили на его место. - Чиновник быстро утёр нос платком. - Понимаете, Ларион Денисович из мещан, нетипичное дело-с. Но он бывал в салоне мадам Стругге, что считается довольно либеральным. 

- Там он сошёлся с директором АМД и вошёл в его партию. Так?

- Ох, как вы быстро схватываете, господин ротмистр. Быть вам бригадиром, не иначе. Когда всплыла синтридная тема, Стругге и Лисицын убедили государя сменить пропившегося и проворовавшегося князя Николая. А на его место продвинули Серебрянского. 

- Так вот откуда пошли социальные реформы!

- Да-с, это было обязательным условием. Это была партия цесаревича Дмитрия. Вам ведомо, что он уже не наследник?

- Нет. 

- В результате травмы головы отстал в развитии. Наследница - Софья. Но государь зря о сём умолчал, опасаясь волнений среди дворянства. 

- Так выходит Стругге и этот Лисицын думали править за несчастного безумца?!

- Стругге весьма амбициозен. 

- Ну и змеятник! Нет, я положительно рад, что сменил дворец на форт, Михаил Михайлович. - Ион закурил элрету. - Итак, вы следили за Рокотовым.

- Да-с. Дело в том, что и Лисицын, и Нессель вели переговоры с разными группами спейсеров. Они не едины. 

- Красные и Сиреневые звёзды?

- Есть ещё белые и есть Союз Дракона, это, в основном, вьеты, ханцы, кори и прочие. В старину регион их происхождения звали Индокитаем. 

- Ещё и в спейсе серпентарий. 

- Там никогда уряду не бывало-с. Так вот. Рокотов спелся с Сиреневыми по приказу Николаева, а он несселец. Но чтобы Серебрянский не заподозрил неладное, вёл дела и с Красными. 

- Сэр Джон Дакуорт?

- Именно! Дакуорт был сластолюбец, а у Рокотова на объекте Набатово, это особая тюрьма КР, был личный ночной клуб.

- Я смотрю, наш Сержик тот ещё затейник. - Аташев выпустил дым через сжатые зубы. 

- Ой, шалун, такой шалун! Клеймить уж некуда! Они встречались на квартире Рокотова и тот приводил Дакуорту весьма недурной товарец.

- Ах, приводил. Понятно.

- Пристрастием сэра Джона были андрогины. 

- Весело. 

- Крайний раз, когда князь велел взять Рокотова к ногтю, Дакуорт раскрыл перед Сергеем карты. Наш штабр считал, что собрал компромат на него, но вышло наоборот. Дакуорт взял его за глотку. И, хи-хи, чуть не изнасиловал. Помешала наша штурмовая группа. - Ларин вздохнул. - Вообще-то мы поторопились, вышло несколько нескладно. Рокотов застрелил Дакуорта, поджёг квартиру и бежал.

- Ну и что?

- С этого момента Серебрянский понял, что всё висит на волоске и срочно собрал то историческое совещание в Завидово. 

- Зачем вы мне это рассказываете, Михаил Михайлович? 

- Дело в том, что Дакуорт поймал Рокотова на том, что у Сергея в спальне было полно анимов с Владиславом Стаховым. И элегианские игрушки. Неудобно, конечно, признавать такое, но Рокотов несомненный содомит и влюблён в Владислава Георгиевича без памяти.

- Благодарю за сведения, Михаил Михайлович. - сухо произнёс Ион, чуть сжав мундштук зубами. - Буду весьма благодарен, если вы донесёте до начальника сектора контрразведки мысль, что господина штаб-бригадира оставлять в Рубиде вообще неразумно.

- Сейчас решено усилить наше луньское отделение. - понимающе кивнул коллежский асессор. - Ох, всё-таки виды-то какие! Умиротворение сердец, чистый покой.  

- Ну, очнулся?

- При... вет.

- Господин штаб-бригадир, пятнадцать минут, не больше. - Старший врач пятой бригады выразительно постучал ногтем по наручу. - Раненый ещё слаб. Пойдемте, Олег Анатольевич, распишем пока протокол лечения.

- Владик, солнце моё. Мне надо в Царск. Мы тут такое нашли - не представишь. Это неописуемо. 

- Что там ещё, Серый? - ох, еле ворочается язык, всё мутно. 

- Под горами у тебя червоточина. В жизни не бывало, чтобы червоточина - и на планете. Вчера арестовали Дарина и Ручинского - племяша. 

- Аркашу что ли?

- Его. Дарин нырял в черву на Стрею и резал там для Аркадия особые кристаллы.

- Те, которым Игоря ухандокали?

- Во-во. Там очень много всего всплыло. Потом узнаешь.

- Серж... я же от любопытства умру. 

- От этого скорей выздоравливают. Носиком к небу тянутся. А вот от избытка инфы может и голова бо-бо.

- Инквизитор. 

Рука огладила голову, щёку, подушечка большого пальца щекотнула уголок губ. 

- Вернусь, всё расскажу. Твой Ион такие выводы сделал - этот чёрт Ларин охренел с обоими бригадирами. 

- Дарин - всё?

- В унтера восьмой бригады. И экипаж его туда же, только подальше от него.

- Скатертью дорожка.

- Не напрягайся. И помни, я тебя люблю. - Сергей, воровато бросив взгляд на дверь, наклонился и нежно поцеловал горячие сухие жёсткие губы. - Прости, пора. Я вернусь, обещаю. 

- Я люблю тебя, Серж. И жду. 

- Флинт! - Литвинцев ремнём щелкнул по ступне напарника

- А! - отозвался Саня из-за голки журнальчика. 

- Харэ баб зырить, собака страшная. Давай, байкарь чё на култае было.

- А ему-то откель хурить? - спросил кто-то с верхнего яруса.

- Так Саня у нас ионова жена.

- Вот ща дам в тыкву, зенки по стенам повиснут. - пригрозил Флинт.

- Ну, сорри, сорри, брат. Но ты же с ними за столом сидел. Прям как послиха с послом. 

- Сам ты ослиха. - Флинт свернул голку и скинул голые пятки на пол. - Литва. Не даёшь умную вещь почитать. Лишь бы побузить. 

- Ой, чё ж ты там учитался?

- Да я, когда за Злату катали, Женьку уломал скачать статью, про которую Циря баял. В "Колониале". 

- Не упомню. 

- От балда! Интервью Ворона новогоднее. Ох, пацы, нам оферы попались - конфетка. На руках носить не грешно. 

- То мы и до вас, зелень нечёсаная, ведали. - пробасил Цика из почётного "красного" угла. - Так, Флинт, изволь обчиству раскатать скатёрку и честным образом докладать откентелева такая булгачка у нас приключилась, что от кубов* неба не видать.

- Ну, вчера закогтили того ротмистра-сопляка, что на Злате изначально стоял. У него ещё с той красюхой моднявой шур-мур шёл. 

- Там уж не шур-мур, там горько в полный рост ломилось. Они ж должны были венчаться вот-вот, да Георгич просил обождать, пока сорок дён по Витьке не пройдёт. - заметил Цика.

- Ишь, какой респехт нашему брату.  - сказал драгун с дальнего конца казармы.

- Вложи на будущее. Ну и за что его скогтили? - спросил Ликин

- Он в старую шахту лазил и оттуда инопланетные кристаллы таскал. А если в тот кристалл чел позырит - весь его ум, все мозги, короче, в кристалл перейдут, как в инфокр. 

- Оп-па! Ничё себе, резервная копия! - воскликнул Маточкин.

- В том и фишка, что не копия. Сам мозг чистый будет, а чел - кукла. И долго не проживёт. 

- Итить-молотить! Во какие чудеса бывают! Не, ну это ж зверство прямо, так жмурять.

- Серебрянского - князя так прижмурили. Прямо на хате, где тихарил после срыва с цуги. 

- Добегался, сучок. - констатировал Квак. Казарма первого взвода уже была полна народу. Кто-то, видимо, позвал всех свободных от службы на тиятр. - Туда и дорога. 

- Да погодь. Чё там дальше-то, Флинт?

- Молодой побаял, что в прямо в майне там черва. Я Василичу мессую: не бывает черв на планетах! А оказалось - есть! Цельных три! И всюду этот сопливку сунул - позырять.

- Е... бать... бра-а-аты. От это нумер! Ну, трындец. 

- Ша! Вали, Саня, дальше. 

- Одна идёт на астероид Немезес, кажись, в ВАПе. С восьмой был один бывший контрас, а в астероиде молодой нашёл румку серебряную здоровую. Я на той румке надпись им прочёл и прифигел мрачно, браты. По той надписи контрас астероид и просёк. А другая идёт к нам, в пустыню. Она здоровая, как лацпорт на барже. Тот ротмистр, что у порта стоит, мигом смекнул, как сюда тот краул прошёл. 

- Ууууу, а третья?

- А вот в третью он и лазил за камушками. И эту контрас просёк. Стрея это, материк необитаемый. Там разбитый спейсшип лежит невиданый - неслыханый, вроде как деревянный, а возле него эти кристаллы и растут. И черва внутрь шипа выводит.

- Ляяяяаааа!!! Во планетка нам выпала! Да, браты, таких чудес нигде немае. 

Люди лезли чуть не через друга. Глаза горели. Лишь бы не упустить слово. Невидано - неслыхано. Эвона, деревянный спейсшип! Эх, позырять бы! А вдруг пошлют походом, во надивимся!

- Погодь, а чё на румке было? 

- Надпись пожелательная по-альстари. Капитану ди Блузье на двадцать пять годов от его команды и друзей. Живи, мол, счастливо и Алмазная Комета чтобы с киля не упала.

- Да иди ты! Самому Блузье?

- Во, блин, ничего себе черва! ВАП это же месяц лёту.

- Он бы тот кубок страпил кому, золотые бы трусы красюхе поднёс.

- А где это, Флинт?

- Вот тут не в курсе, мужики. То до меня обсасывали. Его мех хурит, вроде и ещё кто-то с машины. Он пол-экипажа сговорил и по червонцу с камушка башлял, чтобы не сдали.

- А сам почем камни отдавал?

- По сотке. Ночером курьера взяла восьмая. 

- Стопэ, браты, а кто курка конвоил?

- Оршан-папа. 

- Так он, выходит, байку ушил.

- От него слова хоть клещами тяни. О, а вот Лёшка Сим-симчик с ним был, я зырял. 

- Тащи сюды Лёху!

- Дык он в наряде ж!

- Вечером в оборот возьмём. 

- Пальцы под рёбрышки пустим. 

- Ага. А Симоня ещё щекотки боится.

- Чем ты его щекотал, что он тебя забоялся? А?

- Да не я!

- Спалился - спалился!

- Ну чё вы, блин?

- Экипажу его трындец по ходу. Самого ротмистра вчистую разжалили.

- Да ну?

- Без погон под штыками увезли.

- Ну, пущай хлебнёт лайвы. А то орать все горазды.

- Да он, вроде, не орал. А меху с гауссером - точно стенка.

- Хоть гульнули на край, с червонца-то.

- Офигенное утешение, батюшке подскажи в проповедь.

- Возлюбленые сыны мои! - заголосил с провизгом Кирилл Иванцов, молитвенно сложив ладони у груди и закатив глаза ввысь. - Артефствуйте и мародёрьте, камни диавольские режьте и дуреварьте! Ну и что, что лоб перекрестят, хоть пивка напоследок дёрнете душевно. А я на последней исповеди от казны двугривенный поимею и на отпевании семьдесят две копеечки получу!

- Почему семьдесят две?!

- Казёная расценка, балда! Отпевание одной военной персоны младшего звания - семьдесят две копейки, штаб-офицера - семьдесят девять, от обер-ротмистра и выше - восемьдесят четыре. Вложил, лисья морда?

- Ты чё, устав поповский учил?

- Пашка, я же попович! Хошь причащу? 

- Иди ты на фиг! Ты так причастишь, семьдесят две копейки с последнего жалованию удержат сразу.

- Смирно! - заорал дневальный во всю глотку.

- Вольно, господа драгуны. - ехидно сказал Ион. Ротмистр стоял на продоле меж коек и перекатывал из угла в угол рта элрету. - Сашенька, выбирай, что тебе, моя радость, отрезать - язычок, ушки или яйки? Представляю твою байкарку. Ладно, я всё равно собирался раскатать скатёрку всем. Нож в мешке не спрятать. Радистам - писать на планшет и передать по всему батальону точь-в-точь. Кроме пятьсот тридцать девятого. Жёстко - нет. Эти хвостатые думали нас поиметь. С ними отдельный култай будет. Присидаун, плис, и приступим.