Мир кружится перед глазами. Один яростный или полный боли рык заглушает другой каждый раз, когда смертоносные зубы и когти с хрустом вонзаются в тело и сдирают чешую. Когда удар слишком силен, один дракон отлетает в сторону, готовый бросится прочь, но всадник натягивает поводья так сильно, что они впиваются в кожу, и полет замедляется. Животное колеблется в воздухе, трясет головой, выражая протест и вступая в противостояние воли. "Он убьет нас!" Пасть одного зияет в дюймах от крыла второго, и раненый в последний момент уворачивается, едва не сбросив своего седока. "Не убьет. Давай, ты еще можешь!" И они снова летят друг на друга, грозно выставив вперед когти. Драконы сцепляются задними лапами, одновременно защищаясь и пытаясь прорваться через защиту врага и вцепиться ему в горло. Они превращаются в химеру из когтей, крыльев и хвостов, что вращается в воздухе и неумолимо стремится к земле. Каждого дракона подгоняют всадники, обезумевшие в этой долгой кровавой войне. Больше нет воли всадника и воли дракона: есть только кровь, бьющая по вискам молотком, внутренний крик и не смолкающая тяга к смерти. Ни один не отступит, пока кто-то не разобьётся первым. Рев. Хруст шеи. Удар. В воздух летят комья грязи. Закованное в броню из чешуи тело дракона кажется неуязвимым, но и на него в конечном итоге оседает тихо кружащийся пепел. Побежденный всадник навсегда погребён под телом своего компаньона. 

Кажется, что все вокруг замирает, и даже пыл битвы сходит на нет. Лучники на крепостной стене опускают оружие, задрав головы вверх, чтобы увидеть лишь один крылатый силуэт. Жалкие остатки выживших воинов бросают оружие и бегут прочь, пока другие бросают проклятья им в спину. 

Так Драх'Дален проиграл в очередной битве. 

- Ваше Величество, Черную Крепость отбить не удалось. Враг наступает. 

Король молчал. Когда по его лицу пробежала тень сомнения, В покрасневших от бессонных ночей и непрерывного колдовства глазах Первой Чародейки на мгновение зародилась надежда. И угасла, стоило ему заговорить. 

- Поражение в битве это еще не значит поражение в войне. У нас есть драконы. 

Если бы Сатрана имела право закричать или ударить его, она бы так и сделала. Тэорин был и оставался самоуверенным мальчишкой в короне, несмотря на то, что возраст давно велел ему вести себя, как мужчине. Он не видел своих слабостей, а когда Первая Чародейка пыталась указать на них тонким намеком, Его Величество гневалось. 

- Прошу простить, но с ходом войны их все меньше, Ваше Величество. И у врага они тоже есть. Помните, это же ваша сестра- 

Лицо Тэорина помрачнело, и Первая Чародейка ощутила ком в горле. Она знала, что ее ждет: любое упоминание изгнанной королевы было для короля уколом. 

- Ваша работа - не вести сражения...

- Да, но-

- А защищать королевство и воинов с помощью чар. Вы уверены, что ничего не упустили в своих заклинаниях? 

У Сатраны сжались кулаки. Магия бушевала в ее теле разрядами тока, и ей приходилось сдерживать себя всеми силами, чтобы не начать шторм прямо посреди тронного зала. Она поджала губы, и воздух остался спокойным и непоколебимым: сейчас ей стоило лишь пообещать удвоить свои усилия, поклониться, и уйти, но она больше не могла молчать и терпеть. Лучше бы престол занимала изгнанная королева. Раньше, поймав себя на этой мысли, Первая Чародейка погнала бы ее прочь, но сейчас этот печальный вывод лишь осел тяжелым камнем в ее груди, да там и остался. Сатрана вскинула голову, чтобы поднять на короля взгляд, и тихо произнесла:

- Одной магией в войне не победишь. 

Тэорин прогнал ее прочь. 

- Коронованный осел! - Под косыми взглядами стражи Сатрана пронеслась по коридору как ураган. Ни слуги, ни стража еще никогда не видели Первую Чародейку в таком бешенстве, и в тот момент ей было наплевать, что все нелестные слова могут дойти до ушей Его Величества. Тем или иным путем... Впрочем, все знали, чем заканчиваются шутки с сильными магами. И все же кто-то схватил ее за запястье. Осторожная, но крепкая хватка. Прежде чем Сатрана успела отдернуть руку, женский голос тихо позвал:

- Госпожа. 

Вместо того, чтобы посылать слуг, Первая Всадница нашла ее лично. Отблески свечей плясали на вышитых золотом гобеленах в покоях Сатраны. Всадница прошлась по периметру комнаты и проверила стены на наличие скрытых ушей, невзирая на хмурый взгляд хозяйки.

- Тут поглощающее заклинание, Иветт.

- А если подслушивает маг? - Озорной прищур Иветт заставил чародейку закатить глаза, но в глубине души она понимала, что всадница может быть права. Магам было важно высокое положение и репутация, и война, а точнее, череда поражений, могла стать удобным предлогом сместить приближенных короля. 

- Если он не слепой и не дурак, он бы с нами согласился. - Сатрана хмыкнула, но все же понизила голос и старалась не сорваться, пока говорила:

- Вражеские армии используют одну и ту же тактику и побеждают, несмотря на предупреждения шпионов об их маневрах. У нас есть драконы и много солдат, но мы отступаем с позором.

-...А когда дойдут до Города Чешуи, отступать уже будет некуда. - Продолжила Иветт, и Сатрана кивнула. - Стало гибнуть больше драконов, чем вылупляться. Мы готовим новых всадников всеми силами, но ни эти дети, ни их драконы от этого быстрее не вырастут. 

- Тэорин беззаботен. - Сатрана скривилась и уронила голову на ладони. - Он живет в легендах, пока в реальности нет ни порядка, ни дисциплины...

- Ни контроля. - Слова всадницы повисли в воздухе вместе с молчанием, и Первые переглянулись. Сатрана знала, чувствовала, что в одном маленьком слове кроется больше, чем кажется. И Иветт подтвердила ее подозрения, не дожидаясь ответа.

- Члены королевской семьи были и всадниками в былые времена, а их кровь как-то связана с драконьей. Ты можешь назвать это сказкой, Сатрана, но я помню старую королеву: на смертном одре она сказала, что слышит их голос. Так же, как мы слышим их в своей голове. Если бы только этот голос был сильнее и принадлежал одному-

- Тэорин не позволит использовать магию крови.

- Его позволение уже будет не нужно.

Сатрана побледнела, встретив ледяной взгляд Первой Всадницы. Она ни ощущала ни страха, ни душевных метаний и не чувствовала себя предательницей. Подняв на Иветт взгляд, чародейка медленно кивнула.

Загремели победные марши. Стены таверн трещали и гудели от переполнявших их солдат, всадников и обычного люда, который просто радовался окончанию долгой и кровавой войны и освобождению от захватчиков. Женщины встречали детей и мужей со слезами радости на глазах. Были и те, кому уже некого было встречать. И некуда было вернуться. Но их осунувшиеся лица меркли на фоне веселой и пьяной толпы, утопающей в триумфе.

- Говорят, король-то совсем молчаливый стал. - Звенят кружки, по залу разносится хохот и кто-то хлопает сплетника по плечу. 

- А чего ему языком молоть? Он же не шут.

- Так говорят, он и из башни не выходят, и все его приказы только передают, а что он там сам приказывает, никто и не знает. - Затишье короткое, но заметное. Кто-то озирается по сторонам, кто-то угрюмо смотрит на разносчика слухов.

- Да заболел, может. Война... Сам знаешь. Сестренка-то попила у нашего повелителя крови. Ну, за здоровье Его Величества!

И снова звон кружек и смех. А в королевских покоях и вправду темно и тихо. Тэорин, бледный и осунувшийся, стоял у окна, а пустой взгляд выцветших бледно-голубых глаз был устремлён в никуда. 

- Страна ликует, - Прошелестел за спиной знакомый голос. Раньше он напоминал быстрый ручей, а теперь был как сталь, которую победно опускали в ножны. Впрочем, королю не было до этого дела, как и до ладони, что властно легла на его плечо.

- Вы победили, Ваше Величество.