Последние несколько дней не приносят ощутимых результатов, но всё равно появляется ощущение, что они продвинулись хотя бы на несколько шагов. Внутри свербит, что этих шагов всё равно недостаточно, пока не будет результата. Благодаря записям с камер они поняли две вещи — преступник, как они и предполагали двигался на машине, марку которой они установили, был очень внимателен, так как ни разу не попал лицом на камеры внутри клуба или рядом. Плохой новостью было то, что номеров на этой самой машине видно не было, а марка была такой популярной, что быстро сузить круг поиска было затруднительно. Идея со сравнением номеров телефонов в трёх точках тоже ничего не дала — совпадений не было, что подтверждало их вывод — маньяк очень внимателен к деталям. Конечно, ничего не может быть идеальным от начала и до конца, поэтому они продолжали копать, в попытках найти несостыковки.
Сегодняшний вечер Дима заранее безапелляционно признавал худшим за последние две недели. Как только в том же лесопарке была найдена вторая жертва было решено поставить патруль, и сегодня ему посчастливилось попасть на дежурство. Дубин не мог сказать, что идея не возымеет никакого успеха, но здравое зерно в этом определённо было. Солнце ушло за горизонт, оставляя лейтенанта наедине с тёмным и молчаливым лесом. По правилам их сейчас должно быть двое — но его напарник по несчастью на сегодняшнее дежурство попросился отойти к машине, обещая вернуться через двадцать минут. Полицейский неспеша шёл в глубину лесопарка, освещая себе путь фонариком. Атмосфера была так себе, мужчине казалось что даже питерские подворотни не нагоняли такой жути как это место. Тишина лишь иногда прерывалась шипением рации, висящей на груди, когда сослуживцы передавали какие-то сообщения.
Дима считал забавным, что всё это время несмотря на необходимость оставаться в фокусе, мысли порой сами улетучивались то в одну, то в другую сторону. Сначала хотелось думать только о собственной квартире и паре часов сна, о том, что уже давно надо бы убрать пыль с полок, разобрать грязные вещи. Потом это плавно перетекает в тягучие размышления о деле, их дальнейших шагах. Он чуть сильнее сжимает в руке фонарик. Сейчас один из страхов, которые они делили на троих — не успеть найти Риту. Ту девушку, которая вполне могла оказаться третьей жертвой. Дима почувствовал как по спине пробежали мурашки. Ноги сами тянули его всё дальше, проходя обозначенную территорию. О чём-то ещё Дима подумать не успевает — свет фонарика скользнул по кустам, раскинувшимся по правую руку. Мозг как-то слегка заторможено обрабатывает информацию, он даже успевает сделать ещё два шага прежде чем понять — он кажется видел кого-то в кустах. Лейтенант практически мгновенно перекладывает фонарик в левую руку, а правая зависает над табельным, которое покоится в кобуре.
— Кто здесь? — несмотря на внутреннее волнение Дима аккуратно ступает в сторону злополучных кустов. Ему кажется что слух сейчас ловит в большем диапазоне чем обычно, каждый шорох отдаётся в голове. Он даже не знает на что надеется больше — что там никого нет, это чья-то глупая шутка или… Додумать он не успевает, только видит как из кустов действительно выбегает большая тёмная фигура, пускаясь в противоположную сторону. Рефлексы срабатывает молниеносно, и Дима начинает бежать следом. Попутно он нажимает на рацию, бросая короткое «Дубин. Преследую неизвестного». Перед ним точно фигура мужчины — но из-за мешковатой одежды невозможно рассмотреть хоть что-то, да и в такой темноте это сделать сложнее. Мужчина держит дистанцию, не позволяя приблизиться. Лейтенант кричит, несмотря на сбившиеся дыхание что он полицейский и будет стрелять. Фигура тем временем петляет среди деревьев чтобы запутать, и Дима надеется что он успеет, или успеют на подмогу остальные. Как только он начинает нагонять человека, происходит то, чего он никак не ожидал.
Дубин не успевает заметить как преследуемый разворачивается, не сбавляя темп, а потом всё, что он слышит — выстрелы. Остановиться сам он не успевает, и его будто чуть откидывает назад. Грудь сдавливает в тиски, не давая сделать вдоха. Он чувствует собственное падение, ветки, что впиваются в спину. Боль расходится по телу, но мужчина даже не может вскрикнуть, только хватает воздух ртом. Перед глазами мелькают вспышки, а затем — наступает темнота.
***
Лера впервые за эти дни решила дать себе отдохнуть. Пока поиски заходили в тупик, в голову не шло ничего, что могло бы хоть как-то помочь. Девушка посчитала, что пару часов глупого залипания в сериал будет достаточно, чтобы разгрузить голову от всех переживаний. Она надеялась что дежурство, о котором ей написал Дубин пройдет хорошо, и он вот-вот поедет домой. Перестать волноваться о нём она не могла, как бы не пыталась.
На экране разворачивалось захватывающее зрелище, как вдруг на телефон пришло уведомление, которое она окинула краем глаза, а в следующую секунду зацепилась за несколько слов, заставившие её более внимательно прочитать содержимое. Это был пост из новостного канала.
При патрулировании парка, в котором за последние две недели было найдено два тела был ранен полицейский. Подробности пока не разглашаются.
Сначала сердце пропустило пару ударов, а потом набрало невероятную скорость. Липкое ощущение дурного предчувствия растекалось по телу, не давая трезво мыслить. Лера держала в руках телефон, перечитывая уже в третий раз один и тот же новостной заголовок. Мысленно отвесив себе пощечину, Рамская приказала себе собраться в кучу. Нужно было убедиться в том, что её страх — беспочвенный. Немного трясущимися руками девушка набрала нужный контакт. Ответом были лишь гудки, которые с каждой секундой давили всё сильнее. Спустя три попытки дозвона было решено сменить тактику. Просто сидеть на месте она уже не могла, поэтому практически вскочила со стула, нарезая круги по комнате. Листая список контактов она искала один номер — Грома. Его как-то дал Дима, со словами «на всякий случай», она тогда отшутилась, что лучше бы обойтись без случая. Нервно покусывая губы она ждала ответа. Может Дубин просто оставил где-то телефон? А она тут развела панику. Когда спустя пару гудков трубку наконец берут, девушка чувствует как у неё покалывают кончики пальцев.
— Алло, кто это? Перезвоните позже… — она не даёт ему закончить фразу, спешно перебивая.
— Игорь, это Лера. Где Дима, он в порядке? — девушка слышит тяжелый вздох на том конце провода, и внутри всё обрывается. Этот вздох ей говорит больше, чем любые слова. — Какая больница? Адрес? — Гром что-то говорит о том, что всё на самом деле не так страшно, и он скоро выйдет на связь, но девушка уже ничего из этого не слышала, уловив только адрес, который ей называют после настойчивого повторения просьбы.
Рамская действует практически на автомате — вызывает такси, натягивает на себя толстовку, которая валялась поблизости. Хватает только ключи с телефоном, и абсолютно не помнит закрыла ли она вообще дверь. Пока она спускается, направляясь к выходу — в голове крутятся самые ужасные картины из фильмов, в которые не хочется верить. Запоздало приходит мысль — Гром ведь что-то говорил о том, что всё не так плохо? Машина приезжает быстро, и Лера практически командует таксисту, чтобы ехал быстрее, если это возможно. Спустя десять минут и три перекрестка она извиняется, если прозвучала слишком резко, на что таксист, который увидел конечную точку маршрута, лишь понимающе кивает. Девушка безостановочно кусает губы и теребит рукава толстовки, пока наблюдает за проносящимся в окно городом, снедаемая собственными мыслями.
***
Уже в больнице она ещё раз вызванивает Грома, прося спустится. Волнение накрывает с головой, ей важно узнать что случилось. Её пропускать не хотят, а ему точно не откажут. Когда она видит его, то не совсем понимает — Игорь хмур, но глубокой печали на нём не наблюдается. Возможно, всё действительно не так ужасно? Они в полном молчании поднимаются на несколько этажей вверх, где их просят подождать. В коридоре пусто, а свет чуть приглушён. Спустя несколько минут мужчина наконец начинает говорить.
— Дима не дурак, в бронике поехал. В него три шальные пули попало. Ничего важного не задето, но приложило его сильно, сознание потерял. Сейчас водят по кабинетам, обследуют, чтобы исключить внутреннее кровотечения и переломы. — на эту информацию она выдыхает, впервые чувствуя как отпускает. Было хорошо от того, что ни один худший прогноз, который она представляла в своей голове — не сбылся. Сейчас она заберет его, и отвезет домой. Даже скорее всего не будет ругаться в порыве бессильной злости, которая следует за беспокойством. Гром ещё рассказывает о том, что поймать никого не удалось, но он обязательно с этим разберётся. Лера слушает это всё вполуха, но для себя подмечает пару моментов: Игорь действительно волновался, да и на дежурстве его не было — значит приехал как только узнал. Это говорило о многом.
Ещё в прошлый раз она поняла, что ему на самом деле на многие вещи не всё равно, но полностью избавиться от предвзятого к нему отношения она пока не могла. В больнице стояла тишина, пациенты спали, а врачей на дежурстве было не очень много. В какой-то момент девушка прикрыла лицо ладонями, пытаясь унять собственные чувства. Хотелось только одного — увидеть его своими глазами, убедиться до конца что с ним всё в порядке. Последние минут десять между ними вновь было молчание, как вдруг Игорь спросил то, что судя по всему волновало его с последней встречи.
— Откуда вы друг друга знаете? — Лера перевела слегка уставший взгляд на него. Пусть он пытался сохранить бесстрастное выражение лица, нотки интереса проскакивали слишком явно. Девушка неопределённо пожала плечами, взвешивая — стоит рассказывать или нет.
— А что он тебе рассказывал? — Игорь слегка ухмыляется, отводя взгляд.
— Сказал что это разговор для другого раза, я настаивать не стал, — Лера слегка усмехнулась, откидываясь назад на неудобной железной лавочке.
— А почему должна рассказать я? Раз он сам не захотел, — они смотрят друг другу в глаза, словно ожидая кто первый сдастся в этой, в сущности, нелепой битве.
— Иначе я начну додумывать самые невероятные вещи, сдамся и начну постоянно спрашивать их у Димы. А потом у тебя, — это не было давлением, скорее дружеской подколкой. На это Лера лишь закатила глаза. Обдумав, что не сделает ничего плохого если расскажет. В конце концов, эту историю можно было найти, покопавшись чуть-чуть в деле Димы. Видимо, Гром посчитал что это будет нечестно, и решил узнать напрямую, что похвально. Остановив собственные душевные метания, Лера взяла обещание что он никому не будет рассказывать, и получив кивок с клятвенным заверением держать язык за зубами, начала рассказ.
*** Четыре года назад ***
Толпа вокруг девушки смыкалась, повсюду слышались выкрики лозунгов, совсем недалеко девушка из толпы развернула плакат. Общее ощущение единства давало силы двигаться дальше, пересекая улицу за улицей, несмотря на попытки их разогнать. Среди тысяч голосов доносились предупреждения из полицейских машин что толпе необходимо разойтись — но все это игнорировали, продолжая шествие. Никто из толпы не применял насилия, люди просто выражали своё недовольство. Лера пришла сюда, чтобы выразить свою позицию, почувствовать собственную причастность к чему-то большему. В её жизни это было первое такое мероприятие. Они шли уже несколько часов, периодически то разделяясь с другой частью толпы, то соединяясь вновь. Девушка уже видела несколько задержаний, в крови бурило немного адреналина. Она прочитала несколько заметок как себя нужно вести и что делать в экстренной ситуации, но быть готовым ко всему невозможно.
На одном из поворотов её оттеснили чуть ближе к ограждениям, где стояли полицейские. Люди рядом продолжали выкрикивать лозунги, она записывала всё это на телефон, не оставаясь в стороне. В какой-то момент полицейские начали просить разойтись, на что толпа реагировала негодованием. Начиная оттеснять и делить толпу, девушка попала в небольшую группку, с которой невозможно было отойти куда-то, поэтому приходилось топтаться на месте. К ним начали подходить полицейские, она видела их — и взгляд зацепился за совсем юного паренька, возможно даже примерно её возраста. Светлые волосы, немного несуразные очки. В голове девушки пронеслась мысль, что он больше похож на курсанта, нежели на сотрудника. Вихрь толпы потащил её ближе к полицейским, повернувшись буквально на несколько секунд. То, что она увидела повергло её в шок. Парень, к которому подошёл тот самый полицейский, выставив руки вперед, как бы показывая, что не хочет навредить, вынул нож, нанося быстрый и точный удар. Лера даже не успела вскрикнуть. Как только люди увидели кровь, то сразу начали убегать назад. Его коллеги будто не видели этого, отвлекшись. Девушка сама не знала почему, но моментально ринулась к парню, который уже осел на землю. Дрожащими руками она прижимала рану, чтобы он не истёк кровью. Наткнувшись взглядом на стоящего рядом полицейского, она буквально кричала, чтобы вызвали скорую. Полицейский, чью рану она держала смотрел на неё зелёными глазами в ужасе, слепо цепляясь руками за её руки. Она что-то говорила, пытаясь успокоить — то ли себя, то ли его, но вроде работало. Всё вокруг смазалось, оставались только они, ждущие скорую.
Когда прибыли медики, она отошла от него, провожая взглядом до самой машины скорой помощи, надеясь что с ним всё будет в порядке. Совсем забывшись, она вдруг почувствовала как у неё выбивают почву из-под ног. Свалив её на землю, сверху навалился один из сотрудников, который до этого стоял поблизости. Пытаясь вырваться, он лишь вызывала ещё больше злости у полицейского. Взгляд тупо впирался в пятно крови, рядом с которым её уложили в асфальт, а мысли метались в агонии.
Затем было СИЗО. Вереница самых отвратительных дней, допросов. После двух дней сотрудникам надоело, что она рассказывала одно и то же — удар нанесла не она, кто это был — не видела. Тогда они начали применять силу. Удары были тяжелыми, вкупе с постоянным лишением сна давали сумасшедший коктейль, в котором Лера уже просто не понимала где находится и что от неё хотят. Только отрывки разговоров — тот самый курсант пока не пришёл в сознание, как назло именно тот небольшой участок не просматривался камерами. Никто из стоявших рядом не видел нападавшего. Ей угрожали, что повесят всё на неё, били до потери сознания и вновь приводили в чувства, заставляя свидетельствовать против себя. В тот момент плакать и умолять уже было не стыдно. Хотелось, чтобы этот ад просто закончился. Тело болело от побоев, голова гудела от потока допросов.
А затем пришла тишина. Её перестали таскать, никто не отсвечивал, давали ей нормально выспаться. Потом начали даже приносить передачки. От кого — не говорили, молча впихивали ей еду и воду. После такого продолжительного нахождения в персональном аду вопросов задавать не хотелось. Арест, административный штраф. Уголовное преследование за нападение прекратилось. На выходе из СИЗО её встречал он. Тот самый полицейский, которого она спасла. Сначала было страшно — вдруг это какая-то изощрённая месть? Убьют по-тихому. Но парень выглядел… безобидно. Предлагал помощь, смотрел исподлобья взглядом, полным сожаления.
Уже потом он рассказал, что как только пришел в себя, то описал нападавшего, и все были удивлены. Когда Дима узнал, кого задержали и что делали, он был в ужасе. Она пыталась помочь, а её… Чуть позже он рассказал, что это именно он приносил передачки, бегал везде где мог, чтобы всё это прекратилось.
***
Лера замолчала, закончив рассказ и отвела взгляд в сторону. Те дни были по-настоящему самым главным её кошмаром. С тех пор она стала вести более закрытый образ жизни, а собственный активизм перенесла разве что в сеть. Там она точно знала, как обезопасить себя. Диму она сначала сторонилась, несмотря на все его попытки отблагодарить и загладить вину. Девушка понимала, что конкретно он не виноват в её систематических избиениях, но общаться с пусть и будущим, но сотрудником полиции было тяжело. Но Дубин раз за разом доказывал что он — не такой.
Игорь, сидящий рядом, тоже погрузился в молчание. Рамская старалась вынырнуть из этого омута воспоминаний. Прошло несколько лет, но страх было сложно вывести, оставляя всё позади. Ей понадобилось много времени чтобы восстановиться физически, морально же она будто так и не смогла оправиться от этого до конца.
— Мне жаль, что с тобой это случилось, — Лера такого не ожидала, и даже подняла брови от удивления. — Не смотри на меня так. — девушка лишь пожала плечами. Чувства Грома это не то, что её волновало. От рассказа об этом было тошно, будто каждый раз когда она об этом рассказывала — её макали в грязь. Напоминали, где тогда было её место.
— Их, курсантов, тогда согнали в качестве дополнительной помощи. А у Димы до сих пор видно шрам, недалеко от ребер, — больше говорить ничего не хотелось. Тот день однозначно перевернул жизнь девушки, и вот она снова находится в точке волнения за одного полицейского, который выбрал такую работу исходя из собственного понимания о справедливости.
Через несколько минут открылась одна из дверей, откуда вышел сначала врач, а затем сам Дима. Девушка не смогла сдержать небольшой вздох облегчения, когда увидела его, крепко стоящего на ногах. Как-то рефлекторно она подскочила со скамейки, ожидая когда врач закончит давать рекомендации, и он сможет подойти к ним. Дима кивал через слово, и вскоре, взяв несколько листов, которые протягивал ему врач, обернулся. Увидев Леру и Игоря, он слегка улыбнулся, направляясь прямиком к ним. Девушка практически поддалась порыву, чтобы обнять, но решила пока повременить с этим, так как Игорь сказал, что у него может быть травма рёбер.
— Что сказал врач? — Лера первая нарушила молчание, взглядом обшаривая Диму.
— Всё не так плохо, небольшая трещина в ребре, надо будет походить с бондажом, пара синяков, всё пройдёт, — Дубин улыбался неловко, будучи приятно удивленным, что Лера была здесь, но вопросов задавать не стал.
— Прокопенко уже пообещал шкуру спустить с Карчина, за то что пост оставил, а расспросы перенесли на завтра, — Игорь слегка волновался. Он тоже успел испугаться за друга, а теперь покоя не давал рассказ девушки. Гром пообещал подумать об этом позже, и всё-таки поговорить с Димой об этом когда-нибудь.
Совсем немного поуговаривав Диму, который отказывался скорее ради приличия, было решено, что Лера отвезет его домой. Парень пару минут отчитывал Леру за то, что она даже куртку не надела, а приехала в одном лишь худи, она в свою очередь слегка покраснев, объясняла что очень торопилась и не заметила. Девушка в такси разговаривать не любила, поэтому оба сохраняли молчание. Напряжение всё больше и больше отпускало, оставляя за собой лишь небольшое беспокойство о том, насколько серьёзно Дима отнесётся ко всем рекомендациям врача. Пока они ехали до нужного адреса — голову начали заполонять мысли. Страх, который она испытала за его жизнь было тяжело облачить в слова. За тот час пока она добиралась до больницы, картинки в которых она вынуждена быть без него даже в качестве друга действительно пугали.
Когда они приехали к его дому, Лера видела что некоторые движения руками даются ему труднее чем обычно, а мужчина немного морщился, но старался скрывать это как мог. Решая не добавлять больше тревоги, Лера подошла чуть ближе, самую малость пихая его плечом и улыбаясь.
— Не самая твоя успешная ловля на живца, да? — Дима усмехается, открывая дверь подъезда ключом. В эту квартиру он перебрался с год назад, и девушка так и не была там.
— Ничего, в следующий раз будет лучше, — он уже просто слегка посмеялся, но остановился, чтобы не отдавало в повреждённые ребра.
— Вот дурак. Дать бы по голове, но вдруг совсем бесстрашным станешь, — минута на лифте, в подъезде стараются не шуметь, чтобы не привлекать внимания соседей. Дима пропускает девушку вперёд в свою квартиру, и она мельком осматривается — небольшой коридорчик, из которого просматривается комната и кухня, места вполне достаточно чтобы не чувствовать себя в замкнутом пространстве. Мебель не самая свежая, но и не совсем в духе «наша бабушка вчера умерла, а сегодня сдаём квартиру».
— Дим, ты есть хочешь? Как ты вообще себя чувствуешь? — парень проходит в комнату, включая только небольшую лампу, погружая комнату в приятный полумрак, в котором можно рассмотреть всё нужное, но не напрягать глаза. Лера проходит вслед за ним, оглядывая комнату внимательнее — на полках несколько книг, среди которых она узнает как художку, так и книги по криминалистике, на столе в небольшом хаосе сосуществовали скетчбук, карандаши и две кружки. Хаос, кстати, был только на столе, всё остальное лежало на своих местах. На части стены висели какие-то вырезки, фотографии, среди которых она узнала его сестру, Игоря и Юлю, а потом увидела и своё изображение. Это они ходили в кино, Дима потащил её на какой-то корейский оскароносный фильм, а потом настоял на фотографии в небольшой фотобудке. Вторая такая же белая полоска с четырьмя фотокарточками висела на её холодильнике.
— От еды я бы не отказался, но у меня толком ничего нет. Последние дни практически живу в участке, — пока девушка мыла руки, он успел переодеться, и теперь сидел, слегка откинув голову на изголовье дивана, в большой оливковой футболке и шортах. Выглядел он так по-домашнему расслабленно, что это заставляло умиляться. Такие картинки хотелось оставлять в памяти. Чтобы совсем уж сильно не залипать, Лера взяла телефон. Молодые люди сошлись на том, что можно заказать доставку. Муки выбора были ограничены количеством заведений которые доставляют ночью, затем приложение высветило что ждать придется минут сорок. Звучало неплохо.
Дима начал кратко рассказывать, что произошло при патрулировании. Только успокоившееся сознание вновь охватило мандражом. Мысль о возможной потери щемила сердце, очень хотелось наплевать на собственные правила и дать понять, насколько он был ей не безразличен, и как больно ей будет в случае его потери. Они тихо переговаривались, сидя достаточно близко. Ни для одного из них это не было смущающе, скорее в высшей степени комфортно. Девушка редко пускала кого-то в своё личное пространство настолько, чтобы буквально соприкасаться коленями, иметь возможность притянуть к себе в любую секунду. С Димой это казалось самим собой разумеющимся.
— Почему ты приехала? И как узнала что случилось? — девушка непонимающе переводит на него взгляд. Он сосредоточенно смотрел на неё, будто пытаясь залезть к ней в голову. Лера слегка сжала челюсть и неопределённо повела плечом.
— Увидела в новостях, что в парке стреляли в полицейского. Предположила, что это мог быть ты. Звонила тебе, а ты не отвечал. Дозвонилась до Грома, — вот сейчас становилось неловко.
— Это не ответ на вопрос «почему», — Лере показалось, что Дима и сам немного смутился. Девушка немного закатила глаза. Решалась — сказать как есть или отшутиться как обычно? Укололи всё те же мысли — неужели нельзя хотя бы иногда быть серьезной с тем, чтобы говорить людям, как они важны?
— Я испугалась за тебя, — произносит она, слегка прикусывая губу. Ощущалось это как отпустить наконец нечто тяжелое. — Представила, что… — слова застревают в горле, от чего пришлось слегка прокашляться. — Не дослушала даже Игоря — как сказал, что вы в больнице сразу полетела туда. — она чувствует, как рука Димы накрывает её собственную. Тёплые, слегка поглаживающие прикосновения успокаивали. Она услышала вздох рядом, но взгляд поднимать не решалась. Вроде не сказала ничего такого, а сердце билось так сильно, будто прямо сейчас ему призналась во всём.
— Знаешь, я тоже испугался, — его голос звучит устало, но приятно. Он берет небольшую паузу, прежде чем продолжает. — Что не увижу тебя, — теперь уже Лера действительно понимает, что он смущается, опускает взгляд. Сердце пропускает удары. Это намёк? Или это всё дружеский контекст? Друзья ведь тоже боятся друг друга потерять, ведь так? В голове шум, а девушка будто впервые замечает насколько они близко на самом деле. Весь этот суматошный день будто сливается в одну точку, где существует только вот этот момент — где они оба, смущенные донельзя встречаются взглядами, пытаясь найти ответы на незаданные вопросы. Взгляд зеленых глаз сталкивается с голубыми, фиксируясь в этой самой точке. Лера немного сглатывает накопившийся в горле комок, обрабатывая всю информацию. Что если она сейчас сделает этот шаг, а всё не то чем кажется? Что он сделает в таком случае? Посмеется? Вряд ли. С присущей ему вежливостью попросит больше так не делать и забыть об этом? Стоит ли риск результата? Много думать — вредно, решает Лера, наклоняясь ещё ближе, преодолевая этот невидимый барьер между ними в долю секунды, но оставляя пространство для того, чтобы не случилось ничего, чего бы не хотел сам Дима.
Его губы мягкие, и она закрывает глаза, сама не понимая почему. Слегка сминает своими, ожидая любой реакции. Проходит пара секунд, в которых она не чувствует ответа, и уже собирается отстраниться, как вдруг её начинают целовать в ответ. Дима делает это аккуратно, и это совсем непохоже на первые поцелуи, которые у неё были раньше. Он нежен и нетороплив, будто пробует её на вкус, кладёт свою руку на её плечо, сокрытое под бесформенное футболкой с глупой надписью. Внутри у Леры будто наступает катарсис, рассвет восходит над горами, а ощущение электричества щекочет внутренности. Воздуха начинает не хватать, пальцы переплетаются в поисках большего тепла.
Их заставляет оторваться друг от друга звонок домофона. Доставка приехала. Дима неохотно встает, чтобы открыть двери, пока щеки Леры горят, а в голове проносится ураган. Такой счастливой от простого поцелуя она не была давно. Говорить об этом сейчас не хотелось, даже при условии что она знала — им это необходимо, и после такого её обязательно не оттолкнут. Девушка видит — когда Дима возвращается обратно, он сам раскрасневшийся, улыбается. Оба не могут подобрать слов, и девушка лишь предлагает что-нибудь включить на фон. Дубин заранее разбирает диван, немного замешавшись. Не знает, стоит ли предложить спать вместе после того, как они поцеловались, или ей будет неловко и стоит предложить диван на кухне? Лера будто бы чувствует эти душевные метания, решая выразить свое желание.
— Мы могли бы лечь вместе, Дим, — он кивает, а улыбка не сходит с его лица, отчего в груди хорошо. Тепло разливается по телу, проникая в каждую клеточку. Об этом хотелось кричать, но сейчас они просто наслаждались заказанной пиццей и каким-то мультиком на фоне. Выбирал Дима, а девушке было в целом без разницы, самым важным здесь было то — что они делали это вместе. С ним всё было хорошо, а синяки рано или поздно сойдут.
Спустя полчаса, оба не заметили как начали проваливаться в сон, и только сквозь накрывающую пелену, Лера почувствовала как Дима нежно обхватил её со спины, прижимаясь ближе. Впервые за долгое время она засыпала с улыбкой.