Хлоя впервые была в парке аттракционов. Она лакомилась воздушной ватой и наблюдала, как яркие вагончики перекручиваются в воздухе, наполняя его криками детей. Её отец уже шёл к ней с очередной сладостью — мармеладными фигурками на палочках.
Хлоя была счастлива. В школе она вслух смеялась над одноклассниками, посещающих парки развлечений, и теми, кто проводил время с родителями, но на самом деле, она не могла признаться, что завидовала им. Ей тоже хотелось в комнату смеха и лабиринт ужасов, а потом обсуждать впечатления за молочным коктейлем или рожком хрустящего мороженого.
— Давай, Хлоя, попробуй, — подбодрил её отец, протягивая дротики в очередном тире «попытай удачу». Хлоя взяла три дротика и неловко застыла. Даже тут, в этом полном беззаботной радости месте, она продолжала слышать в мыслях голос Мастера, спрашивающий про то, что у неё получается лучше всего. И кто знает, вдруг, она меткий стрелок?
Она размахнулась и представила, что бросает йо-йо, которое, кстати, почти всегда попадало туда, куда она метила. Дротики же, один за другим, воткнулись в деревянную доску, а один даже попал в черенок воздушного шарика. Но шарик не лопнул, поэтому продавец пожал плечами.
— Не расстраивайся, — отец приобнял её за плечи, — я куплю тебе другую игрушку.
Хлоя слегка дёрнула плечом. Она всегда думала, что купить можно действительно всё на свете, но оказалось, что хорошее отношение к себе не купишь, как и талант.
Мастер дал ей всего неделю. И это было так чертовски мало, ведь до этого момента Хлоя даже не задумывалась о своих навыках и вопросе талантов.
***
За следующие три дня она удивила отца своим поведением ещё больше, попросив записать её на несколько пробных занятий.
Гимнастические танцы с лентами она посещала когда-то в детстве, и в то время она получала удовольствие от ощущения лёгкости в теле и эффектных движений атласных лент. Хлоя подумала о том, что она могла бы снова танцевать. Она купила нежно-голубой купальник со стразами, лосины и потратила несколько часов, выбирая самые красивые ленты.
Придя в зал, она сделала несколько удовлетворяющих фотографий в зеркало, восхитившись своей фигурой и тем, как блестит шиммер на шее и зоне декольте.
К сожалению, на этом приятные впечатления закончились. Хлоя совершенно не попадала в ритм танца, ленты путались в руках, а потом какая-то накрашенная малолетка отдавила ей ногу.
С верховой ездой тоже ждала неудача. Конь, который понравился Хлое, никак не желал к ней подходить, недовольно фырча и подскакивая при попытке инструктора их сблизить. В итоге ей дали спокойную и медлительную кобылу, которая вяло слушала команды, дёргая ухом. Хлое пришлось купить себе новые туфельки на обратном пути с ипподрома, чтобы восстановить потерянные на тренировке нервы.
Плавание, большой теннис, акварель… занятия проходили один за другим, и Хлоя всё больше чувствовала подступающее к горлу отчаяние. Ей не нравилось потеть, не нравилось нагружать мышцы ненужными движениями, ей не нравилось ничего из того, чем восхищались другие. На пленэре она увидела, что её навык рисования с четырёх лет нисколько не изменился, и она сильно боролась с желанием порвать свой рисунок и бросить его в Сену до того, как его увидит преподаватель.
На следующее утро, почувствовав запах горелого, в кухню вбежал отец Хлои, и застал её, кашлявшую над сковородкой.
Он сорвал со стены прихватку и с её помощью вывалил подгоревшие панкейки на тарелку.
— Хлоя, что произошло?! Где Агнес?
Губы Хлои задрожали, и отец, увидев это, смягчил тон.
— Ну, ну, вижу, что ты хотела порадовать нас завтраком, — он приобнял её, — ничего страшного, такое бывает у всех.
— У меня ничего не получается, — заныла Хлоя в его живот, едва не рыдая.
Отец осмотрел кухонный стол, запачканный мукой и каплями теста.
— Дорогая, не у всех всё получается, — утешил он, хлопая её по спине, — давай, я помогу.
Он потянулся за фартуком, а Хлоя, утирая лицо, в нерешительности застыла.
Мэр вытер стол, пальцем попробовал тесто, слегка качнул головой, добавил ложку сахара и пару ложек муки.
— Подай мне пожалуйста, масло.
Хлоя протянула бутылку оливкового масла.
— Главное, чтобы сковородка очень хорошо нагрелась, — отец улыбнулся и поставил на плиту чистую сковороду из шкафа. Хлоя моргнула.
На раскалённую поверхность мэр вылил немного масла и распределил его силиконовой кисточкой. Затем ложкой выложил тесто в центр в почти ровный кружок.
— Всё приходит с опытом, Хлоя, — отец вынул из подставки одну из силиконовых лопаток и покачал ей, как учитель указкой.
— Неужели не бывает так, чтобы всё было сразу идеально? — она поморщилась.
— Конечно, нет, — он улыбнулся, — иначе бы не было школ и университетов, никто бы не восхищался звёздами, которые добились вершины мастерства, если бы всё у всех было идеально. Овладение навыком — это как выращивание цветка. В начале он будет тонким и слабым, крохотным, но пока ты терпеливо поливаешь его и удобряешь, он превращается в растение с крепким стеблем и пышными благоухающими цветами.
Мэр протянул Хлое лопатку и подвёл ее за плечи к сковороде.
— Вот так, осторожно, поддень её снизу… — он направлял руку Хлои верным движением, — а теперь… хоп, — они вместе перевернули панкейк, и он зашипел.
За завтраком Хлоя уже улыбалась. Они ели с отцом панкейки с кленовым сиропом и запивали их свежесваренным кофе. Вот бы так было каждое утро...
— Может быть, у тебя хорошо получилось бы печь печенье, — подбодрил её отец, — сходи на мастер-класс в кондитерскую Дюпэн-Чэн. Вдруг тебе понравится.
При упоминании этой фамилии Хлоя насупилась.
— Ты думаешь? — проворчала она.
— Дай им шанс. В детстве ты любила лепить тортики из маминых шарфов, — добродушно рассмеялся мэр.
Хлоя согласилась, исключительно потому что на следующий день отведённая ей неделя заканчивалась, а у неё по-прежнему не было ответа на вопрос Мастера. Печенье, так печенье.
Хлоя вошла в кондитерскую, когда мастер-класс уже начался, и все места за столом были заняты. Хлоя сразу же заметила белокурые локоны Адриана, и её сердце слегка дёрнулось. Надо же, она совсем не вспоминала о нём с тех пор, как началась её новая жизнь. За спиной своего отца стояла Маринетт со своей обычной сладкой улыбкой и, увидев Хлою, она тут же подтащила ей стул.
Хлоя меньше всего хотела видеть Маринетт. Сравнивая себя с ней, она понимала, что талантов у мисс пекарши явно больше, и уж она-то точно знает, что из себя представляет. Должно быть, не зря Алой Леди должна была стать именно она. Хлоя почувствовала лёгкий укол зависти, который постепенно начинал расти. Немного, когда Маринетт стала демонстрировать, как раскатывать тесто и формировать ровные шарики. Ещё больше, когда Адриан подозвал её, и она помогла ему вылепить нужную форму, касаясь его рук. Хлоя даже не удержалась от громкого фырканья, видя, как их пальцы словно сплетаются вокруг несчастного комка теста. К тому моменту, когда Маринетт подошла к ней, у Хлои уже от раздражения трещало за ушами.
— Хлоя, печенье должно быть равномерным, видишь, вот тут очень толсто, нужно раскатать ещё немного, иначе оно не пропечётся, — с милой улыбкой заметила Маринетт.
Хлоя взяла скалку и с усилием прокатила её по толстому краю.
— Постарайся делать мягкие движения, — Маринетт прогладила скалкой печенье ещё раз, как будто едва нажимая на него, — со временем, ты поймешь, какой должен быть нажим.
Хлоя собиралась провести по печенью снова, но в неё попала горсть муки, и девочка за столом заливисто засмеялась.
— Манон, нельзя кидаться мукой, — Маринетт сделала строгий вид и стала пытаться успокоить её. Но Манон, радостно визжа, уже запустила муку в Адриана.
Хлоя медленно закипала. Её волосы были сплошь в белой пыли, как и новая алая майка.
— Ты хоть знаешь, сколько мне придётся их вычёсывать?! — вспылила Хлоя, двумя пальцами приподнимая кончики волос, которые больше не блестели и не отливали золотом.
— Будет тебе, Хлоя, — засмеялся Адриан и, хитро улыбнувшись, запустил мукой в Маринетт.
Мастер-класс превратился в побоище. Смех и визги раздавались в клубах муки, Хлоя, не желая участвовать в этом, залезла под
стол и стала недовольно отряхивать майку. Её руки тоже были в муке, так что она сделала ещё больше белых пятен.
«Ну что за помойка, у этой Дюпэн-Чэн вечно так.»
Неизвестно, сколько бы она просидела под столом, если бы витрина пекарни с треском не разбилась, и сквозь зубастое окно не стали слышны крики людей, разбегающихся от нового злодея.
Камень, разбивший стекло, поднял кучу пыли рядом с Хлоей, добавив ещё больше неудовольствия. Тем не менее, несмотря на растущее раздражение, она узнала камень. Осуждающий снова был в городе.
Хлое казалось, что он появился буквально на следующий день после акуматизации менеджера Дины, но возможно, в прошлый раз, ощущение времени было другим.
Осуждающий только и делал, что кидал камни в людей и в «чужой огород». Камни притягивали взгляд, заставляя тех, кто долго смотрит на них, поверить в отрицательные суждения о себе.
В пекарне все затихли, глядя на камень. Да и Хлоя сама сочла его привлекательным. Он будто блестел, хотя раньше был обычным булыжником. На глазах он превращался во что-то драгоценное. Интересно, сможет ли она увидеть, как он станет бриллиантом?
Хлою резко вытянули за локоть из-под стола, и она увидела перед собой испуганное лицо Маринетт.
— Ты в порядке? — спросила она. — Нужно уходить отсюда. Кажется, этот камень опасен.
Хлоя очнулась от магнетичного сияния камня. Вспомнив о своей важной миссии, она оттолкнула Маринетт.
— Я сама разберусь, — она отползла за стойку и столкнулась с удивлённым лицом Адриана.
— Эхм, — он спрятал что-то в карман.
— Ты ведь не воруешь пирожные? — сощурилась Хлоя.
— Что, нет! Я просто…
Над ними пролетели куски теста, а следом раздался рёв Манон. Девчонка снова кричала, что она просто хочет поиграть.
— Тебе лучше уйти в безопасное место, — поторопил её Адриан.
— Нет уж, лучше тебе, я могу за себя постоять, — возмутилась Хлоя.
Маринетт на четвереньках заползла к ним за прилавок.
— Пойдёмте, я вас выведу к чёрному ходу, а-а-а!
Её за ногу утянули из их поля зрения.
— Маринетт!
Адриан стиснул кулаки и храбро выглянул из-за стойки.
Столы в пекарне уже были перевёрнуты, мука толстым слоем лежала на полу и стенах, сформированные печенья кем-то были раздавлены. Манон рыдала, вырывая из клумб у разбитого окна цветы. Посетители пинали муку, рьяно спорили друг с другом. Какой-то парень прижал Маринетт к стене и буквально кричал на неё.
— Ты никогда не отвечала на мои чувства, потому что я такое ничтожество, да? Нельзя осуждать других за безответную любовь, как ты! Зачем ты рисовала мне сердечки на упаковке с круассанами?!
Адриан нахмурился. Он бы уже давно воспользовался силами Супер-Кота, но Хлоя не желала покидать его секретное убежище. Скрестив руки, она недовольно сидела за прилавком и буравила его взглядом. Он бы мог превратиться в кухне, но Маринетт…
Адриан, приняв решение, смело выбежал, прихватив пакет для выпечки.
— Отстань от неё, — он на ходу набрал воздуха в пакет и оглушительно хлопнул его над ухом парня, заставив того отшатнуться и натирать уши, проверяя слышимость. Маринетт с беспокойством прильнула к Адриану.
— Идём, я отведу тебя в твою комнату, и запру дверь.
— В мою комнату? — Маринетт вспыхнула краской. — Нет, мне и тут хорошо… — она попыталась сопротивляться, но Адриан упрямо потянул её наверх, — ла… ладно, только я сама… не заходи внутрь…
Она стала судорожно вспоминать о фотографиях Адриана, расклеенных по комнате, и свою розовую подушечку с его напечатанным портретом, которая лежала на кровати. Вспыхнув, она встала поперёк лестницы, мешая Адриану подняться дальше к люку.
— Я сама… — она неловко хихикнула и, открыв щёлочку, ухитрилась пролезть в неё и клацнуть замком изнутри.
Адриан застыл, прислушиваясь. Его сердце недовольно трепетало. Конечно, он был идиотом, как глупо выглядело со стороны то, что он собирался зайти без приглашения в её комнату. Её взгляд, которым она его одарила, был определённо осуждающим.
— Выкуси!
Внизу раздались звуки бойни и треска стекла.
Адриан торопливо спустился вниз и обнаружил Алую Леди посреди комнаты, которая стояла со связанной Манон с огромным печеньем во рту.
Адриан хотел что-то съязвить напарнице, но вспомнил, что он ещё не Супер-Кот. Он пригнулся и скользнул за шторку в кухню.
Хлоя, насладившись отсутствием воплей Манон, выбежала из пекарни и огляделась.
По всей улице были выбиты стекла, люди кричали друг другу вслед язвительные комментарии, осуждая взгляды, одежду и походку.
— Вырядилась как в цирке, — крикнул какой-то мужлан Хлое вслед, но она гордо дёрнула плечом.
Она прошла мимо фонтана, двух кофеен и успела собрать десятки осуждающих криков горожан.
«Неудачница!»
«Какая глупая прическа»
«Что, стыдно лицо показать?»
«Кем ты себя возомнила? Парижу не нужны герои!»
Хлоя резко достала йо-йо и закинула его на ближайшую крышу, где смогла какое-то время побыть в одиночестве.
Эти комментарии отчего-то резали очень больно. Хлоя чувствовала, как изо всех сил сдерживает слёзы. Она оперлась рукой об антенну и поняла, что всю неделю старательно подавляла в себе ворох эмоций от постоянных неудач. Неделя уже подошла к концу, но ответа Мастеру она так и не нашла. Эти люди словно видели её насквозь, считывая то, что на самом деле она и была неудачницей, героиней, которая ничего не умеет. И кем она себя возомнила? Все эти сложности пришли к ней, когда она взяла серьги Божьей Коровки. Она могла бы быть просто Хлоей Буржуа, иметь всё, что хочет, благодаря деньгам, и ей не нужно было ничего никому доказывать, искать таланты и умолять доисторического деда позволить ей просто жить.
Хлоя зажмурилась и стала утирать рукой слезы. Она вздрогнула, когда чья-то рука взяла её за плечо.
Хлоя размахнулась, чтобы ударить, но Супер-Кот перехватил её кулак. В его зелёных глазах застыло сочувствие.
— Алая Леди…
Хлоя мгновенно привела себя в чувство и зло откинула его руку.
— Чего тебе? Зачем так подкрадываться?
— Эй, спокойно, я тебе не враг, — он миролюбиво развёл руками, — хочешь помахать кулаками, там внизу много желающих. Ты в порядке? Они говорят ужасные вещи, но это ведь неправда, знаешь?
— Я не знаю уже, что правда, — Хлоя обняла себя, грустно глядя на горизонт, где желтел закат, — то стоишь на вершине мира, то валяешься в куче мусора…
— Скажешь тоже, — рассмеялся Кот, — знаешь, сколько между этими крайностями других вариантов?
Хлоя не знала. Но и развивать эту тему дальше не собиралась.
— Нас ждет Акума, — хмыкнула она и, не взглянув на него, полетела в сторону набережной.
Осуждающий бросал камни с моста в реку, надеясь, что они выплывут в разных частях города, а может и вообще уплывут за его пределы. Ещё на подлёте Хлоя знала, что Акума сидит в его перстне — камень в нём сверкал, как настоящий алмаз. Смотреть на него тоже было опасно, и Хлоя приземлилась на безопасном расстоянии.
Всё это геройское дело стало для неё вмиг невероятно пресным. Со стороны она показалась себе странной и смешной куклой, которая вырядилась, чтобы доказать, что она чего-то может. Как унизительно, ведь она и так — Хлоя Буржуа — не пустой звук в этом городе.
Супер-Кот приземлился рядом.
— Ты должен использовать Котоклизм на его кольце. Надеюсь, ты знаешь как это делать, — приказным тоном сказала она.
Супер-Кот кивнул, опасаясь вставить реплику или задать вопрос. Выглядела Хлоя слишком уж раздражённой.
— Супер-шанс!
Ей на руки упала мягкая подушка.
— Для чего это? — полюбопытствовал Кот.
Хлоя кинула ему подушку.
— Не знаю, уворачивайся от камней.
Она встала и скрестила руки на груди. Она снова не хотела и шевелить пальцем ради города, который её осуждает, прямо как в день, когда она погибла. Ладно бы, она слышала рукоплескания и радостные крики, но помогать людям, которые даже не хотят её помощи, она не собирается.
— Котоклизм! — Супер-Кот зарядил свою ладонь и побежал в сторону злодея. Подушкой он храбро отшвыривал в стороны камни, затем, когда оставалось два метра до цели, он прыгнул и, опустив подушку на глаза Осуждающему, схватил другой рукой камень на его перстне.
Акума освободилась, и Хлоя нехотя поймала её. Выпуская бабочку обратно в небо, она чувствовала, как недовольство снова охватывает её.
— Послушай, — Супер-Кот поймал её за руку, после того, как подушка взметнулась в небо, и окна Парижа вновь стали целыми, — я твой напарник и, с чем бы ты не столкнулась, я готов тебе помочь.
Хлоя взглянула на него. Она не верила ему. Сейчас он хочет помочь, а потом скажет, что не хочет иметь с ней ничего общего. А так и будет, ведь она не изменится. И не сможет измениться.
— Ты не поможешь мне, — гордо сказала она, сжимая йо-йо.
Отвергая его помощь, она видела, как в его зелёных глазах что-то сочувственно сжимается. Он промолчал, хотя ему было, что сказать, а Хлоя покинула набережную одним прыжком.
Вернувшись в свою комнату, она сняла серёжки и неаккуратно запихнула их в шкатулку. Шкатулку же, агрессивным жестом она кинула в ящик стола, где хранились вещи, которыми она не пользовалась. Со стены она сорвала календарь, где кружком был отмечен завтрашний визит к Мастеру, скомкала его и сунула в мусорное ведро.
Сердце отчаянно билось, жаждая новых агрессивных действий, жаждая внимания. Может быть, зря она оттолкнула снова Супер-Кота, пошатнула их отношения, только-только начавшиеся.
Хлоя упала на кровать и стукнула кулаком по покрывалу. Чего теперь поделать, если судьба у неё такая — вечно быть недооценённой и всеми осуждаемой. Вечно поступать по привычке и не иметь никаких талантов. Депрессивная магия Осуждающего уже выветривалась из города, покидая сердца и умы своих жертв, но Хлоя не могла остановить этот поток мыслей.
Может быть… не нужно было и вовсе брать этот второй шанс…