Этим совсем не добрым утром Уно копался дольше обычного. Проснулся он с трудом, а затем, споткнувшись на ровном месте, чуть голову об раковину не расшиб при падении. День начинался, что называется, через пиздень и не с той ноги. Вздохнув, шулер провел по волосам расческой и едва не взвыл: та застряла в добротном таком колтуне. Невольно вспомнилось, что были истрачены последние капли кондиционера, и надо было срочно выпросить у Киджи заказ на новые уходовые средства. Хаджиме о таких вещах и просить не стоит – пошлет и банку от кондиционера куда поглубже засунет… Понимая, что проблемы сегодняшнего отвратительного дня начинают набирать оборот, но ни черта с этим не поделать, Уно вдохнул и выдохнул, а затем начал осторожно водить расческой по волосам. По итогу все то время, в которое обычно он укладывался, потратил на распутывание колтунов. Может, и правда надо было у Джуго помощи попросить? В конце концов, не так и паршиво он ему однажды косу заплел…

– Эй, Уно, сколько ты там ковыряться будешь?! – Рок начал дубасить массивным кулаком в дверь санузла. – Задолбал уже очередь создавать!

– Сейча-аа–ааас… – зевнув, одиннадцатый тряхнул головой и спешно заплел косу. Получилось как-то криво и неаккуратно, но тут уже не выкрутиться. Если будет переплетать прямо сейчас – сокамерники его в унитазе утопят, а Хаджиме за опоздание отмудохает так, что кости по всей Нанбе собираться придется. Надев кепку, шулер, сонно моргая, вышел из санузла и тут же впечатался в стоящего вплотную к двери Нико, едва не сбив того с ног.

– Уно-кун, аккуратнее! – проворчал отаку (спасибо, что очередной странной болезни у него не вылезло, а то утро было бы еще веселее).

– А… извини, – вяло бросил Уно, дойдя до стены, подперев её и пытаясь подремать стоя. Правда, фиг кто ему бы это позволил. В отличие от него, сокамерники оперативно привели себя в должный вид, а затем из полудремы выдернул Джуго, схватив за руку и потащив к двери.

Стоит ли говорить, что весь день у одиннадцатого все из рук валилось. Сразу после построения получил затрещину и порцию ора от Сугороку из-за того, что слишком медленно шел. Затем чуть не разбил тарелку в столовой и уже готов был принять смерть от недобро сверкнувшего глазами Широ, благо, Рок заступился и начал лебезить что-то там про врожденную рукожопость сокамерника и уговаривал повара понять и простить. У несчастного шулера от сердца отлегло, едва тяжелые громкие шаги Широ стали отдаляться. Кажется, пронесло на сей раз…

– Уно, все нормально? – поинтересовался Рок, вставая из-за стола.

– Да, просто не выспался что-то. – отчаянно зевая, одиннадцатый поправил кепку. – Спасибо, что выручил. 

Что ему ответил сокамерник, он как-то не вслушивался. И вообще витал в своих мыслях и той же не желающей отпускать полудрёме, радуясь, что сегодня обошлось без Ямато, мартышки из пятого блока и тренировок. Если бы утро началось с них – это бы его точно добило и в могилу свело. 

Работу Уно выполнял на каком-то автопилоте, ухитрившись несколько раз накосячить. Благо, переделывать было не так сложно, да и ребята оперативно помогли перепаковать журналы, упаковки на которых он по неосторожности порвал. 

– Уно-кун, может тебе с нами на тренировку сходить после отработки? Хоть встряхнешься, а то ты совсем никакой. – заботливо предложил Нико, искренне переживая за его состояние.

– Н-нет, я воздержусь, пожалуй. – Уно поднял обе руки в знак капитуляции, глупо улыбаясь. – Мне бы это, поспать чуток. Сразу в норму приду. 

Нико и Рок переглянулись, но говорить ничего не стали, и сразу после быстрого похода в душевую ушли в пятый блок. 

Едва зайдя в камеру, Уно звездой упал на свой футон, отбросив кепарик и уткнувшись в подушку лицом. 

– Ты точно в порядке? – встревоженно поинтересовался Джуго. Вялое состояние лучшего друга он заметил ещё утром и, что больше всего настораживало и беспокоило – обычно болтливый Уно был непривычно тихим и неразговорчивым. Да что там – он даже на ор Хаджиме утром не съязвил, как это обычно делал. 

– Да норм все… спать просто хочется.

– В игровую не пойдешь? 

– Не-а. Настроения нет.

– Сегодня Хани и Труа не придут – им Киджи каталог с лаками выдал, так что донимать не будут.

– Пофиг. Я спать хочу…

Вот это было слишком странно. Чтобы Уно отказывался тусоваться, зная, что не будет раздражающей его парочки – уже совсем за гранью реальности. Пятнадцатый всерьез заволновался, пытаясь выяснить причину такого состояния, но шулер, чувствуя себя совершенно разбитым и каким-то неживым, вяло отмахивался, а затем, сдернув с кончика косы ярко-красную резинку, поудобнее устроился на футоне и натянул одеяло, укрывшись почти с головой:

– Разбуди минут за десять до того, как все придут.

– Ладно…

Сказать больше было нечего, да и, наверное, следовало просто отстать от друга и дать ему выспаться. Правда, самому Джуго теперь делать было совершенно нечего. Идти одному в игровую не хотелось. Тем более, если позвать Хаджиме, чтобы отвел его туда, начнутся расспросы, чего это одиннадцатый валяться в камере вздумал. Нет уж, пусть Уно поспит – может, хоть к вечеру встряхнется. 

Джуго пролистал несколько найденных возле футона Нико новых манга-комиксов, стараясь даже страницы перелистывать как можно тише, чтобы не мешать Уно. Даже не долистав первый том, пятнадцатый посмотрел на крепко спящего друга, чувствуя нечто непривычно странное. То ли бабочки в животе зашевелились, то ли тараканы в голове решили тусу устроить… Захотелось снова прикоснуться к его волосам, как несколько дней назад, когда Уно доверил ему столь важное дело, как плетение косы. Джуго нервно сглотнул и попытался переключиться на мангу. Она, как назло, ни черта не отвлекала, и потому, бросив взгляд на Уно и прислушавшись к его тихому дыханию, пятнадцатый отвернулся и поднялся на ноги, подойдя к двери. Он по привычке самовольно открыл камеру и вышел, запоздало сообразив, что только что подписал себе и крепкому сну одиннадцатого смертный приговор. Прошипев ругательство, Джуго собирался было ретироваться обратно, но взвизгул, поскольку его тут же схватил за шкирец злой как черт Сугороку.

– Какого хрена ты опять шляешься?!!! – гаркнул надзиратель и, прежде чем Джуго успел что-то промямлить в свое оправдание, вышиб с ноги дверь в камеру, а затем отправил несчастного зека ударом кулака к противоположной стене. – Ты меня уже достал, мелкий урод! – смачно хлопнув дверью, Хаджиме повернул ключ в замке. 

Джуго обреченно сполз по стенке. Помотав головой и постепенно приходя в себя от довольно крепкого удара в тишине камеры, он почувствовал, что что-то не так. Осознание пришло запоздало: Уно от такого шума и грохота даже не дёрнулся. От ора Хаджиме и мертвый бы проснулся... Поворчав на боль, отдающую в ребра, Джуго сел на полу и посмотрел в сторону футона с ярко-голубым одеялом. Выглядело открывшееся ему зрелище жутковато, словно в Уно решила вселиться какая-то нечисть. Одеяло было отброшено, а одиннадцатый распростерся на футоне, как будто во сне его распяли. Мышцы были сильно напряжены, но глаза все так же закрыты, а длинные волосы одиннадцатого разметались по футону и полу. Джуго робко подполз поближе и тут же отпрянул – красивые черты лица лучшего друга исказила гримаса ужаса, а изо рта вырывался хрип, будто Уно пытался и никак не мог вдохнуть воздух. Кажется, это явление называлось сонным параличом. И такое уже бывало на памяти Джуго раз или два. Тогда он ни черта не понял, потому что Рок от этого пугающего зрелища истерически заржал, а Нико пытался его успокоить. Потом истерил и трясущийся от пережитого во сне кошмара Уно, потому никто ни во что как-то не вникал.

– Что я должен делать? – тихо спросил Джуго в пустоту, силой воли заставляя себя не отворачиваться. – Что?...

Умных мыслей в голове не было. Как в таких случаях действовать, он понятия не имел. Но даже в его слабом понимании то, что происходило сейчас, было чертовски плохо для Уно. И хоть что-то сделать надо было. Отчего-то снова вспомнилась прежняя тюрьма, где пятнадцатый делил камеру с начитанным Мусаши. И вновь в голову не к месту вспомнились сказки, которые ему шестьсот тридцать четвертый рассказывал перед сном. Только ничем эти сказки сейчас не помогут – они уснуть помогают, если так подумать, а не проснуться. Ну какую-то там принцессу кто-то вроде поцелуем будил… 

“Даже не думай…” – пронеслось в голове Джуго.

Уно изогнулся и болезненно застонал, впившись тонкими пальцами в край футона так, что костяшки побелели.

– Прости… прости, я не знаю, чем тебе помочь. – пятнадцатый, неловко упав сверху на одиннадцатого, обнял его, продолжая бормотать. – Я рядом, как обещал. Здесь только я… 

Странно, но это помогло. Шулер в его объятиях притих и вместо футона мертвой хваткой впился в его запястье, как будто искал защиты от своего кошмарного сна.

– Все хорошо, я здесь... – чувствуя, как собственное сердце готово выскочить, Джуго, едва касаясь, провел ладонью по блестящим светлым прядям. Уно стал дышать ровнее и прижался к нему крепче, не выпуская его запястья, но страх кошмарного сна все еще удерживал одиннадцатого на границе.

“А вдруг сработает?” – в отчаянии подумал пятнадцатый и, бросив взгляд на запертую дверь, затем, наклонившись ближе и мысленно прокляв себя и свои непотребные мысли, мягко коснулся губ Уно, смутно вспоминая, что вообще поцелуй должен из себя представлять. Он даже не целовался ни разу, и поцелуи эти видел разве что в кино, куда его однажды одиннадцатый во время очередного побега затащил. Притом, целовались не актеры в киноленте, а сидящая рядом парочка, которая дальше уж к совсем смущающим действиям перешла…

Джуго тут же отпрянул, почувствовав, как внезапно хватка на его запястье ослабла, и теперь сидел и ошарашенно мотал головой, осознавая масштаб звездеца, который только что учинил.

– Джуго?! – распахнув глаза, шулер принял сидячее положение и собрал волосы, намереваясь их заплести. – Уже пора, да? Извини, мне опять дрянь какая-то приснилась. 

– Что приснилось? – Джуго все еще находился в прострации и не вникал, о чем ему Уно толкует.

– Забей. И это, – одиннадцатый мягко погладил его по плечу. – Спасибо, что разбудил. Я знал, что могу тебе доверять. Надеюсь, не слишком напугал тебя?

Джуго не ответил, сам не зная, почему: то ли потому, что все ещё не отошел от содеянного, то ли по причине того, что наполненный теплом и, как ему показалось, непривычной нежностью голос Уно заставил сердце невольно ускорить ритм…