Он устал смертельно.
Судья. Брат. Творец. И когда-то – муж.
Возраст и обстоятельства брали свое. Вторая вспышка была не ко времени. Борец, все эти годы отстаивающий интересы города – что осталось от него сейчас?..
Георгий еще помнил, как это было, когда изнуренное амбициями тело жило большим: после насыщенного дня и очередных тяжб он возвращался домой, зная, что его ждут. Ждут не как главу города и покровителя, но как человека, чья усталость важна и с которым хочется разделить простое человеческое тепло.
Пускай на сантименты он был скуп, но заботу принимал с благодарностью. Десять лет они прожили вместе, пока насмешка судьбы не унесла ее жизнь, подчеркивая абсурдное бессилие не такого уж всемогущего творца перед смертью.
Все, что у него осталось – память. О ее прикосновениях, о теплом ужине, о картинах, что она развешивала по дому, побуждая его рисовать еще. О редких моментах, когда они могли побыть вдвоем и помечтать о будущем – амбициозном и тихом, объединяющим их жизни не только узами брака, но и наследниками. О тех словах, что она, встречая его после сложного дня, сперва в шутку, а затем вполне серьезно шептала, помогая скинуть с плеч опостылевший плащ и проводя его в кухню.
"День подошел к концу..."
Георгий помнил лишь один, когда эти слова стали жестокой усмешкой. Куда более жестокой, чем участь брата, которого он никогда так уж сильно не любил.
Разумеется, горевать Судье было не к лицу – и вскоре горожане забыли о ней, как будто и не было никогда человека, способного заставить исчезнуть складку меж его бровей. Куда там. В Городе остались лишь безвольные пешки, которые нужно продолжать передвигать, да обнажающие зубы ферзи, которым знать о ней не стоило.
Творец замкнулся в себе.
Он резал, лепил, собирал по кусочкам себя и город, который хотел видеть – еще активней, чем прежде. Жалость, сострадание, малейшая тяга к приземлённому умерли и ушли в землю вместе с ней.
Он не ходил в Собор, боясь встретить там ее отражение – это стало бы ударом по его больному сердцу, жаждущему вновь коснуться.
Он едва общался с племянницей, которой Виктор дал ее имя, но не смог дать и части ее воспитания и добродетели.
Его не волновала суета – только ритуалы. Нечто возвышенное. Мечта о том, что его труды не будут напрасны. О том, что после него, после них, останется наследие – город, который она помогала строить, не отдавая себе отчета, как велик ее вклад.
Песчанка не должна победить. Его тело не должно отойти Симону. Еще – нет. Он еще помнит…
Декорации за окном сменились.
День подошел к концу.