Последнее, что помнил Фэн, – он стоял на перроне, ожидая свой поезд.

Они с Хао должны были зайти в магазин, но тут как раз так неудачно появилась одноклассница, в которую Нань влюбился, и Шан великодушно выпроводил друга с остановки, когда тот бурчал про «хороший шанс». Хао с удивлением отнёсся к такому «разрешению», они ведь хотели сходить вместе. Но всё же пошёл к девушке, а Фэн в одиночестве спокойно доехал до станции. И последним воспоминанием этого дня был вид приближающегося к перрону поезда.

Шан сразу понял, что находился в больнице, едва услышал писк аппаратов. В носоглотке была трубка подачи кислорода, которую уже вынимали, от чего было противно и хотелось кашлять. К удивлению парня, больше ничто не болело, голова только была мутновата. Однако двигаться было тяжело, он ослаб, чему сильно удивился.

– О, вот и твой обычный посетитель, – улыбнулась медсестра и вышла из палаты.

Хао выронил рюкзак из рук и ошеломлённо разглядывал друга. Что-то здесь было не так.

– Привет, сына, – хриплым голосом усмехнулся Фэн.

Этого было достаточно, чтобы Нань сорвался с места и подскочил к нему. Шан был внезапно заключён в крепкие объятия и чувствовал, как тело друга подрагивало. Это уж совсем было странно.

– Привет, папуля, – фыркнул Хао и поспешил вернуться за рюкзаком, а Фэн задумался, показалось ли ему, что у Наня глаза были на мокром месте.

– Ну и? Как прошло «свидание»? – Шан показал пальцами кавычки, с трудом переворачиваясь в удобную позу.

Друг нахмурился на минуту, но потом как будто что-то вспомнил.

– А. Ну, как обычно – ничего хорошего. Да она и не заинтересована во мне, так что я в конце концов перестал пытаться привлечь её внимание.

– О… Пф, стоило мне пропасть, как ты уже со всем разобрался. И сколько я тут лежу? Дня три? Неделю?

Хао вдруг помрачнел и опустил голову.

– Что, две недели?

– Пятый месяц, – тихо ответил Нань. – Завтра будет ровно четыре с половиной.

Фэн замер, хватая ртом воздух как рыба. Это он что же, был в…

– Сначала думали, что ты из-за сотрясения мозга в себя не приходишь, а потом… Нам сказали, что не знают, когда ты выйдешь из комы, – глаза у Хао были потухшие, грустные, какими Шан их не видел никогда, лицо бледным, а под глазами залегли тени. – Кто-то столкнул тебя под поезд. Ты чудом жив остался, – совсем тихо произнёс он, сжимая дрожащие руки.

Фэн, как ни старался, вспомнить произошедшее на перроне не мог. Действительно, жив остался чудом. Отсюда и тяжесть в теле и ощущение многочисленных повязок. По крайней мере, если у него и были переломы, то они уже зажили.

Нань казался призраком, видимо, испереживался до изнеможения. Вспомнив слова медсестры, Шан понял, что друг приходил сюда каждый день. Вот уж действительно – «бро».

– А-Фэн*, прости меня.

Фэн растерялся. Звучало так, будто это Хао столкнул его под поезд, но ведь это невозможно.

– Если бы мы пошли в магазин, как и договаривались, с тобой бы ничего не случилось, – тем временем продолжал друг. – Это всё равно оказалось глупой затеей, но ты…

– Хао, заткнись. Это совсем не похоже на тебя. Я же очнулся, всё обошлось.

– Несколько месяцев, Фэн. Никто не знал, очнёшься ли ты, твоё тело восстанавливалось очень медленно. Я не должен был тебя бросать, ведь мы договорились.

– Ну я же сам тебя отпустил.

– А я не должен был уходить.

Он выглядел таким подавленным и виноватым, что Шан понял, что переубедить Наня у него не получится.

– Значит, ты должен мне острых палочек.

– Но… тебе может быть нельзя, твой организм…

– Тьфу ты, когда моего сына успели испортить? В школу тоже нельзя.

Дверь внезапно распахнулась, и в палату влетела госпожа Шан, чуть растрёпанная и раскрасневшаяся.

– А-Фэн, мальчик мой!

Женщина кинулась к сыну, обнимая его и целуя в голову, как малыша. Тот ответил на объятие матери, но, насупившись, выглянул из-за её плеча. Хао чуть улыбнулся и кивнул, признавая, что купит ему острых палочек, и Фэн расплылся в довольной улыбке.