- Извольте просыпаться, Ваша Милость! Его Сиятельство приглашает на обед, на помывку, на приятную беседу!

Альберта трясли за плечо. Приоткрыв глаз, он узрел перед собой четыре ноги - две потоньше, две потолще - в суконных штанах и высоких сапогах. 

"Дедовы егеря, они же помощники управляющего". - понял он. Тело не слушалось, болело. Хотелось спать, спать и спать. 

Однако спать ему не дали. Клыкастый Ругг ухватил дезертира поперёк груди и мигом посадил на диване, а рыжий Йоська Колотун плеснул в лицо из кружки.

Альберт издал малоразборчивое "ууурррфф".

- Ну и несёт от Вашей Милости. - рычал над ухом Ругг. - Ничего, сейчас же в мыльню, ототрём, отчешем, побреем. - Он рывком поднял Альберта на ноги. - Колотун, собери вещички и доставь сам знаешь куда.

Его повели нижними коридорами, над головой пролязгал трамвай, прогрохотали по булыжнику копыта. 

Нежась в горячей бадье, утопленой в покрытый изразцами пол, экс-жандарм размышлял.

"Не самый худший вариант. Ну, а чего ты ждал, дружок? Что дедуля, у которого глаза и уши по всему Мобешу, тебя не найдёт? Это же не мапо из эмигрантов и не твои "камрады по клинку". Поругает - переживём. Главное - убедить его".

- А вот мочалочка, а вот мыльце доброе! - в низкое горячее помещение торжественно вошёл мыльник Криста. - От попарим паныча, от помоем. Вставайте, радость ваша, грязища въевшаяся, попросту не отмокнете.

Через полтора часа освежённый, вымытый, бритый и коротко остриженый Альберт обрядился в поданое Йоськой чистое бельё и крепкий готовый костюм из плотной шерстяной ткани. Серый, немаркий. Как раз в таких ходили господа средней руки, панские управляющие и объездчики.  Мундир и шинель фейерверкера полетели в зев большой печи. 

Мытье разбередило раны, по лестнице - широкой каменной, полувинтовой - Альберт еле полз. Ругг поддерживал его под руку. Браслет Чемарки произвёл на орка самое благоприятное впечатление и он взялся прямо-таки опекать "паныча".

"Прошло двадцать лет, как я покинул этот дом, а для старых слуг я все ещё "паныч". - с нежностью думал фон Мальтер. - "Как было бы прекрасно уехать в Мальтбург, в замок и жить там в глуши тихой размеренной жизнью помещика. Увы, этот мостик ты спалил сам".

Небольшая зала дикого камня, высокие своды, два камина, стены увешаны портретами предков. Центральное место занимает Томас Кромеш, основатель рода, маг-некромант. Правда, все портреты - копии. Оригиналы в Мальтбурге, да и тамошняя галерея обширнее. 

Под портретом, спиной к камину, сидит худой старик в сюртуке прошлых лет. Седая грива осыпалась, поредела, заметна круглая лысина. Но взгляд цепкий и твёрдый. Даст ещё дедуля прикурить хоть самому кайзеру. Стол сервирован на двоих. Толстая супница, три блюда под серебряными крышками, зелёная бутыль в оплётке, соусники с тонкими носиками. Дедов камердинер Ульрих стоит навытяжку за креслом с высокой спинкой.

- Ну здравствуй, внучек. - без тени приветливости произнёс дед, делая знак лакеям у стены. Альберту отодвинули высокий стул. Ругг не уходит, встал сзади слева. Справа - молодой незнакомый слуга. - Напёк ты лепешек, враз не съешь. Почему со мной не посоветовался? Мог бы написать. Глядишь и чужую обмундировку напяливать не пришлось бы.

- Здравствуй, дедушка. - Альберт выдержал паузу. - Времени не было письма слать. Или в дерьмо с ушами, или в бега сапогами.

- Набрался ты всё же в моих комнатушках, да в службе. - довольно буркнул дед. - А то был тряпка тряпкой. Ну-с, сперва угостись, а то, сказали, тебя брить чистое мучение - все кости торчат.

Подали суп с клёцками и ржаной хлеб. Альберт ел и не мог наесться. Шею саднило. 

- От души тебя помололо. - Заметил старый граф. - Надо ещё кашне тебе дать, уж больно примета славная. Мой лекарь помер, а доктора звать опасно. Ну, какой-никакой отвар найдём, чтобы хоть не кровило. Ты вообще зачем приехал, внук? Хоть мы и Мобеш, да крулевство то же самое, не будет тебе спасения и успокоения. Ищут тебя, аж земля дрожит как ищут. Какие-то собаки с восточным говором. 

- Магише полицай?

- И они, и твои друзяки. Квартальный сюда бегает, словно ему тут наливают. 

Лакеи переменили блюдо на свинину с цветной капустой под сметанным соусом.

- Мапо страшней. Их набрали из эмигрантов, им все мы не свои.

- Мудро. - кивнул дед. - Но и я не под рябиной рождён.¹ Ты ещё вон не доехал, а кондуктор мне из Сухих Оврагов телеграммку послал. И любой шофёр МАГа сей же час, как увидит этих псов, так тут же либо телефонирует, либо депешу отстучит, либо хоть встречному передаст.

-Дед. - Альберт промакнул губы салфеткой и откинулся на спинку стула, чуя натянутое брюхо. - А давно ли ты контрабандой промышляешь?

- Догадался. - блеклые глаза сверкнули из-под густых бровей. 

- Трудно быстро восстановить растраченое состояние на одном электричестве и извозе. Да и сеть из шофёров, кондукторов и машинистов локомотивов на мысль наводит интересную.

- Молодец, мальчик. Умён. Смел. Наша кровь. Давно промышляю. Лет двадцать - точно. Но ведь не за тем ты пришёл, чтобы дедушку в контрабанде уличать, верно? Давай-ка за встречу.

- Прозит!

- Набрался от южан. - пробурчал дед, но уже довольно, как старый волк. - В дорогу тебе дам лудинского. Не упьёт, а согреет. Ты ведь с мобилями знаком?

Альберт кивнул.

- Послезавтра из Ромбака уходит караван через Волчардовы горы. Ты куда попасть хочешь?

- В темерской Ридане меня ждут друзья.

- Хороши у тебя друзья. - кивнул на браслет граф Йозеф фон Мальтбург. - Такую дружбу храни пуще жизни! Нет дружбы крепче, чем человечья, да орочья. Так вот, сядешь шофёром на восьмиколёсный паровик. Шофёров-то у нас полно, но на такие машины - негусто. А уголь везти надо. Он тяжёлый, обычный грузовик не годится. Управишся?

- Справлюсь, дедушка. И не такое водил. Но я хотел говорить об ином.

Граф поднял палец, сделал знак и со стола убрали. Кофешенк² в белоснежной ливрее и перчатках подал кофе, домашнее мороженное и сливки. 

- Ты явился за Кодексом. - констатировал граф.

- Его надо вывезти, дедушка. Иначе ужасы Сабара покажутся детской шалостью, когда Кодекс попадёт в руки мапо.

- Об этом и речи быть не может. К тому же только ты, как Хранитель, можешь достать его из шкатулки. Другому руки оторвёт. Вот и бегают за тобой стаями. Кстати, где Кодекс-то?

- В тайнике, под полами моей комнаты.

- Молодец. Тайник-то простой или как?

- Два на три.

- Ух ты! Два раза ошибись, три раза найди. Не то! Ой, умён внучек мой. Если бы не штука эта... - дед обернулся, снял с каминной полки предмет и поставил на стол. 

Большой хрустальный шар на деревянной подставке. В общем-то в таких шарах ничего особого нет. Их продают в сувенирных лавках. Внутри, обычно, помещают домик, сугробы и пару ёлок из папье-маше. Встряхни шар и в нём пойдёт снег - зимняя сказка. В этом шаре пейзаж был иной - маяк на крутом берегу и маленький кораблик в море. Огонь маяка сиял, а по палубе корабля двигались крохотные матросы. Давным-давно, после обряда посвящения в хранители, старый граф разъяснил назначение шара.

"Маяк - Книга. Корабль - Хранитель. Чем ярче горит и лучше смотрится маяк, тем книга ближе к нам. Чем дальше удаляется Хранитель, тем хуже просматривается корабль, тем меньше деталей в нем. А если Хранитель болен или ранен, на корабле спускают тем больше парусов, чем тяжелей ему приходится. Если кораблик ляжет в дрейф, значит Хранитель ушёл за горизонт. Избрать Хранителя можно только в Зимнее Равноденствие из тех, кто Дара не имеет. Таким образом Хранитель не может прочесть вельярское письмо³, которым написан Кодекс, а ни один колдун не может получить Кодекс, кроме как из рук Хранителя. И раз в день Хранитель должен Кодекса коснуться, не то от мага любознатного один пепел осыпется".

- Пусть лучше Кодекс останется в тайнике, пока не будет избран Хранитель. Но о том, чтобы увезти его - речи не заводи! Нашего рода это реликвия и сила! - дед обернулся на портрет тонколицего человека в квадратной обвислой шапочке и длинной мантии. 

- Дедушка, если Кодекс попадёт в руки ушастых, быть беде.

- Без тебя они не смогут его взять. - возразил старик.

- Но ведь ты поставишь нового Хранителя. Кстати, - Альберт положил в чашку мороженное. - кто им будет?

- Муж Эльзы, Роберт. Он третий бездарный в нашем семействе, а твой отец, кого я прочил на это место, отказался наотрез. Днюет и ночует на заводе. Одно плохо, Роберт вернётся только весной, его крейсер стационером⁴ на Граданте. Но капитан цур зее Малик уверял, что следующей зимой Роберт встретит Равноденствие дома. Ну, ничего. Пусть этот год псы за тобой побегают, а уж Ругг с племяшом позаботятся, чтобы тебя не схватили. Да и твои камрады, как-никак войну прошли, оберечь смогут. 

- Ох, рисково это, дед. Об эльфийской магии мы не знаем ровно ничего. А если они найдут способ прочесть Кодекс?

- И чего ты так упираешься? - насупился дед. - Ты-то его прочесть не мог.

- Его-то не мог, а вот заметки на поля - да..

- И что ты из них вынес?

- А то, ясновельможный дедушка, что Томас новых заклятий не выдумал. Он систематизировал знания о некромантии и свёл в систему. Обладатель Кодекса сможет создавать сильнейшие заклятия, всего лишь просчитав их по универсальной формуле на бумаге за несколько часов! И никаких тебе долгих лет опытов. Полагаю, что и к другим областям магии формула Кромеша применима. Вот чем Кодекс опасен, дед. Понимаешь?

- Экий ты умник. - недовольно крякнул старый маг, конногвардеец, промышленник и контрабандист. - А мы, выходит, тупаки какие. Ну, Марта, она-то точно дура. Оракулихой стала, поленилась полный курс учить. Но Хельмут, коли не сгинет в ландвер-патрулях, достойный мне преемник. Но ведь и он не догадался! Ох, жаль, что Дара ты лишён, Альбик! Какой бы чародей был! Но слово мое неизменно. Кодекс останется где был. Завтра вечером выезжаем в Ромбак. Ступай в покои, выспись. Я пришлю тебе целебный бальзам, справный полушубок и какую-нибудь палку, а то страшно смотреть, как ты ногу тащишь.

В лунную ночь по грунтовому шоссе среди холмов неторопливо шёл огромный автомобиль с высоким салоном-кареткой. Газовый мотор подвывал на подъёмах и урчал на пологих участках. Впереди, рядом с шофёром, сидел Ругг с двуствольным дробовиком меж колен. Его племянник, вооруженный револьвером и винтовкой "Мориц-Ланге" устроился в салоне на головном, обращённом назад, ряду сидений. Сзади ехали  старец в богатой шубе и шапке и моложавый мужчина с тростью. Под ногами мужчины лежал фанерный чемоданчик, а ближе к двери - армейский вещевой мешок, которые постепенно заменяли ранцы.

- В Темерсе не задерживайся. - наставлял старик. - Уходи в Исламур. Темерсийцы они такие.. И нашим, и вашим споём да спляшем. Даром что-ли они сто лет не воюют? Все дипломатией, да шпионажем. А ислы, они, конечно, народец заносчивый, да вот эта заносчивость им шпионить не дозволяет и предавать страшный позор для исла. Чай и там урукская община есть, приживётесь. Никакой службы доброй не гнушайся, служи честно и усердно. Да что я тебя учу?

Машина преодолела гряду и начала по серпантину спускаться в долину, обходя жуткие Кромешевы Топи.

За городом, в узкой долине среди каменистых осыпей вытянулась колонна. Основу её составляли паровые грузовики со сдвоеными задними колёсами. Под тентами кузовов виднелись лица - ундмановские, орочьи, непонятно какие. Среди грузовых иной раз попадался фургончик молочника, старомодный легковой паромобиль, больше похожий на паровоз с длинной будкой, развозной трицикл зеленщика. Погрузка ещё шла. Неясно откуда стекались к колонне стайки беженцев. Распорядители с белыми лентами на рукавах рассаживали вновь прибывших по машинам. В хвосте выстроились девять цистерн-газгольдеров и двадцать углевозов. Замыкал колонну кордасский шестиколёсный броневик с самодельными кривоватыми дверцами. 

Угрюмый орк с поясом сотника подвёл деда и внука к мощному паровику на восьми толстенных колёсах - по две оси спереди и сзади. Машина тихо шипела, из трубы меж кузовом и кабиной поднимался дым. Видно было орка-подростка, хлопотавшего над котлом в заднем отсеке кабины.

- Вот твой аппарат. - прорычал сотник, взмахнув рукой. - Залезай. Дистанция - сто. Держись по огню впереди идущего. Поломаешься - свисти трижды. Кто поломается - чинют все. А вы двое... - обернулся он к Руггу и Дреггру - ...смотреть мне в оба! Хоть подземники и сулили свободный проход, кто этих волчаков знает.

- Прощай, дед. - Альберт шагнул к старику. - Прости, коли что не так.

- Ох и дурень ты, хотя и умник! Не за что тебе прощения просить. В тебе кровь наша, горячая. По иному ты бы и не смог поступить, внук. Прощай. Мир на твоем пути. В замке вечно для тебя огонь горит.

- Обустроюсь, пришлю весть. Страшно мне вас в такое время бросать, дед.

- За нас не бойся. За нами Мобеш. Глядишь, ещё домой успеешь воротиться. Отольются слезы. Взойдёт трава по весне. Ну, в путь!

Из головы колонны донёсся протяжный гудок.

Машины медленно тронулись в клубах пара и дыма. Колонна пошла к юго-западу, обходя стороной и Реминден и Мальтовы Топи, чтобы далеко отсюда повернуть на запад и пройти страшные Волчардовы горы. Исход из Мобеша начался. Старик смотрел вслед, пока последний грузовик не исчез за изгибом ущелья.