Отто по прежнему сидел за письменным столом, подписывая очередной приказ. Вот только на этот раз он это делал ещё с большей радостью, которую он почувствовал, когда слуга сообщил о том, какой приговор вынес король своему брату. Рыжеволосый был готов плясать от радости, но, к сожалению, положение этого не позволяло, поэтому Хайтауэр просто улыбался. Отлучение Деймона от двора ему очень даже на руку, ведь это означает, что принцесса Эйлия находиться в его власти и он может делать с ней всё, что пожелает. А желаний у него было много, но самым главным его желанием было нашептать королю мысль о браке Эйлии с Гвейном, а так как король славится своей покладистостью, то этот брак состоится быстро.

Правда, единственной помехой на пути к желаемому является мать девушки, достопочтенная леди Рея, которая уж точно не допустит брака дочери с представителем рода Хайтауэр. Однако и с этим Отто знает как разобраться — нужно отравить мать Эйлии и тогда Хайтауэрам будет принадлежать Рунный камень, и получиться унизить эту высокомерную девчонку, не давая ей править и, заперев её дракона. Этот план, по мнению Отто, прекрасен, но его осталось воплотить в жизнь, что он завтра непременно сделает.

А пока он продолжал разбираться с государственными бумагами, ожидая письма от сына, но какого же было его удивление, когда в покои, держа в руках красивый ларец, вбежал слуга со словами: «Ваша Светлость, это прислал Его Высочество, принц Деймон Таргариен». Десница, пытаясь быть сдержанным, что, к слову, у него получалось плохо, отложил перо в сторону, встал из-за стола, подошёл к слуге, взял из его рук ларец и, открыв его, ужаснулся — внутри лежали выкаленные глаза его шпиона, посланного следить за Порочным принцем. Рядом с глазами лежало письмо, которое мужчина незамедлительно взял в руки, чтобы не смотреть на застывшие от ужаса глаза.

«Отто,

Ты посмел вплести в свои интриги самое дорогое, что у меня есть — мою дочь, а вернее ту, кого я люблю, Эйлию и ты за это жестоко заплатишь.

Можешь строить какие угодно планы, но МОЮ Эйлию ты не получишь,

Рейнира и мои шпионы не подпустят тебя и твою родню к ней ни на шаг.

И, да, не только у тебя есть шпионы. Но, в отличии от твоих шпионов, мои никогда не разрушают чужие жизни, а уж тем более не наносят жестокие оскорбления другим жителям Красного замка,

И, запомни, если ты или твоя родня приблизитесь к Лии хотя бы на шаг, то тебе и твоей родне не жить — моя месть настигнет тебя, где бы ты ни был и это месть будет жестокой. Такая месть тебе ни в одном страшном сне не присниться,

Деймон Таргариен.»

Отто радостно рассмеялся и хлопнул в ладоши. Так вот почему этот змей стал обращать внимание на свою дочь, хотя раньше не хотел даже смотреть в её сторону — Таргариен-младший любит свою дочь, как женщину и желает видеть своей женой. Каким же он был дураком, когда не предал значение просьбе Деймона о знаке внимания на том самом турнире, обращённой к наследнице Рунного камня, но теперь всё сложилось в один пазл. И для Отто это в-первую очередь радостное событие, ибо теперь он может рассказать об этом королю, который поспешит огородить племянницу от общения с отцом, с позволения её матери выдав её замуж, и рыжеволосый во чтобы-то ни стало поспособствует этому, ведь более подходящего кандидата на роль будущего кандидата, как Гвейн, нет ни в одном городе Семи Королевств. Так что хочет Деймон или нет, но скоро он потеряет ту, которую любит больше жизни.

***

Рейнира молчаливой тенью последовала за стражниками, чьи до блеска начищенные доспехи при каждом шаге издавали характерный звук, в подземелье — крипту драконов, к великому счастью Таргариенов умерших и павших в боях, черепов — остальные части могучих зверей не хранили — было всего четверо — Ртуть и Балерион, и ещё двое от тех драконов, которые никому не принадлежали, и каждый из них лежал на своём белокаменном алтаре, окруженном всегда горящими свечами. Девушка огляделась, оставаясь на месте, когда страж удалился, и недолго с интересом наблюдала за тем, как отец, не обратив на неё внимания, проходил вдоль алтаря, держа руку над сотнями маленьких огоньков и опуская ту всё ниже и ниже. И принцесса позволила себе ахнуть, когда отцовская рука совсем опустилась на свечи, закрыв их, но не обжигаясь. Каждый в Семи Королевствах имел честь поговорить о Таргариенах, а о том, что обычный огонь им не страшен, не лепетал только младенец, но самой убедиться в сием удивительном феномене или, как считают многие, мифе, возможности не было.

Подобрав подол тёмно-синего платья, девушка уверенно шагнула вперёд, обращая своё внимания к останкам Чёрного ужаса. Балерион был самым большим из драконов Таргариенов и среди драконьих черепов в Красном замке его череп — самый крупный, да и вряд ли появится крупнее, и зубы его длинные, как мечи, а пасть достаточно широка, чтобы через неё мог пройти добрый рыцарь.

— Отец. — Сапфировые глаза вновь впились в мужскую фигуру.

Визерис обернулся, но не убрал руку, продолжая держать над огнём, от чего Нира невольно подумала, что данное занятие доставляет ему удовольствие: «Драконы любят тепло».

Драконы любят огонь.

Король вновь посмотрел на Чёрный ужас, прежде чем заговорить:

— Балерион был последним, кто видел Старую Валирию до рока, — начал Таргариен, — Её величие и падение, — Нира сделала ещё один шаг вперёд, стараясь быть ближе к отцу, но остановилась, когда тот обернулся и внимательно посмотрел на дочь, — Что ты видишь, глядя на драконов?

Светлые брови девушки то ли возмущённо, то ли удивлённо взлетели вверх.

— Что? — Удивлённо воскликнула Рейнира, — Ты не сказал мне ни слова с похорон матушки, а теперь присылаешь стражу…

— Отвечай, — резко перебил её Визерис, — Это важно. Что ты видишь?

Во взгляде Рейниры промелькнуло разочарование. Конечно, до её чувств ему нет дела! Она согласно кивнула, поднимая голову на величественного Балериона, нагоняющего ужас даже после смерти.

— Я вижу нас. — Ответила девушка, сложив руки за спиной.

— Расскажи. — Кажется, он посмотрел на неё заинтересованно.

Рейнира кивнула.

— Говорят, что Таргариены ближе к Богам, чем к людям, но это всё из-за драконов, — сказала сребровласая, ненадолго замолчав, — Без них мы такие же, как все.

Визерис вздохнул, согласно кивая: глупо бы было считать, что они, Таргариены приближенны к небесным силам только из-за свирепых ящеров.

— Сама мысль о власти над драконами — иллюзия, — заговорил Визерис, — Они сила, с которой человеку не стоит играть; та сила, что погубила Валирию. И если мы забудем уроки истории, с нами случиться то же самое, — он сделал небольшую паузу, — Любой король должен это понимать и королева.

Рейнира замерла, не веря собственным ушам.

— Прости, Рейнира, — с искренним сожалением произнёс король, — Я потратил годы после твоего рождения, ожидая сына, — один уголок губ дёрнулся в усмешке, — Ты взяла от матери лучшее, и я верю, как и она, ты будешь великой королевой.

— А как же Деймон и Лия? — Негодовала сребровласая.

— Деймон не создан для короны, а твоя кузина — будущая леди Рунного Камня и ей незачем думать о короне Семи Королевств, — констатировал факт Визерис, — Но в тебя я верю, — Визерис положил руки на плечи дочери, — Это не пустой жест, Рейнира. Оседлать дракона — одно, но самое опасное место в стране — Железный трон. — Рейнира слегка улыбнулась, — Я должен сказать тебе ещё кое-что, — Взгляд девушки вновь наполнился удивлением, — Может быть, ты этого не поймёшь, но ты должна это услышать, — Визерис отошёл от дочери, — Да, Эйгон Завоеватель взглянул на Черноводную из Драконьего камня и увидел богатую землю, но его вели за собой не только амбиции, — мужчина остановился напротив дочери, — Это был сон. Так же, как Дейнис предвидела конец Валирии, Эйгон предвидел конец мира людей и он начнётся с ужасной зимы, что придёт с дальнего севера. Эйгон видел кромешную тьму, летящую на ледяных ветрах и то, что таится в этой тьме, уничтожит мир людей. Когда придёт великая зима, Рейнира, весь Вестерос должен сражаться и, чтобы уцелел мир людей, на Железном троне должен сидеть Таргариен — король или королева, достаточно сильные, чтобы объединить королевство против тьмы. Этот сон Эйгон назвал «Песнь льда и пламени», — мужчина положил руку на рукоять кинжала, — И со времён Эйгона это тайна передаётся от королей к их наследникам, — свободной рукой сребровласый коснулся плеча дочери, — Теперь ты должна хранить и защищать эту тайну. Обещай мне, Рейнира.

***

Лия застыла на ступеньках лестницы, ведущей в драконье логово, ища глазами Лейну, с которой договорилась полетать на драконах вокруг Вестероса. Веларион задерживалась, поэтому наследница Рунного камня ожидала её здесь — месте, на котором они договорились встретились. И стоит отметить, что телом шатенка была здесь, а ментально в другом месте — её мысли были рядом с Деймоном. После его ухода из дворца, его образ не покидал её мысли. Она, сама того не желая, думала только о нём и как бы она не отгоняла эти мысли, но всё было тщетно — всю ночь и всё утро в её голове всплывал образ отца, обнимающего и целующего её, отчего она каждый раз просыпалась, отгоняя эти мысли в сторону, но они всплывали вновь и вновь, заставляя сердце биться чаще.

Нет, девушка, конечно, пыталась сопротивляться этим мыслям и, по всей вероятности, чувствам, — сапфировоглазая не могла признать то, что испытывает к этому человеку что-то, помимо ненависти — но это всё, повторюсь, было тщетно. Всё её сопротивление голосу сердца оборачивалось против неё. Как и у отца, у девушки с сегодняшней ночи, а вернее с того самого турнира, шла сильная борьба разума и сердца: разум говорил улетать к маме, а сердце говорило перестать сопротивляться, признаться в-первую очередь самой себе в чувствах и быть наконец-то счастливой. И если раньше девушка не обращала никого внимания на внутреннюю борьбу, то сегодня утром это стало центром её внимание, однако она не спешила слушать ни разум, ни сердце, так как с одной стороны она не хотела оставлять на произвол судьбы Ниру, а с другой — она боялась осуждения со стороны матушки и родственников по её линии, которые не особо скрывают свою ненависть к Деймона. Так что наследница Рунного камня интуитивно встала на сторону разума, оставаясь рядом с Рейнирой, ведь неизвестно, что будет в голове у новой королевы и она решит хоть как-то унижать принцессу Семи Королевств, и Нире понадобиться защита. Да и насколько Эйлии известно, Алисента второй день где-то пропадает, а не находиться рядом с Нирой, которой так одиноко и которая нуждается в общении. Так что дочь Реи Ройс и Деймона Таргариен не могла так просто бросить кузину, нуждающуюся в общении.

Однако мысли об отце не покидали её ни на минуту и погрузившись в очередную борьбу с ними, девушка даже не заметила прибежавшую Лейну, которая, одыхавшись, посмотрела на кузину и что-то произнесла, но поняв, что её никто не слушает, глубоко вздохнула и положила руку на плечо шатенки, тем самым возвращая её в реальность.

— Кузина, — морская принцесса улыбнулась, — Рада тебя видеть. — Эйлия кивнула, давая понять, что тоже рада её видеть, — Прости, что задержалась — служанки долго помогали одеваться.

— Ничего страшного, я всё понимаю, — Эйлия слегка улыбнулась, — Пойдём уже наконец к нашим драконам. Мне нужно в небо, чтобы выкинуть дурные мысли из головы.

— Дурные мысли в твоём понимании — мысли о твоём отце? — Вопросила Веларион, взяв кузину под руку.

Сказать, что наследница была в шоке от вопроса темнокожей — ничего не сказать. Она не могла понять, откуда кузина знает о её мыслях. От этого непонимания Лия удивлённо посмотрела на Лейну, которая вновь улыбнулась.

— Если ты думаешь, что я не вижу, что с тобой происходит после того треклятого турнира, то ты глубоко заблуждаешься, — брови Эйлии взмыли вверх, — Я уже давно не маленькая, ничего не понимающая девочка, чтобы не осознавать происходящее. Я прекрасно вижу, что у тебя идёт борьба разума и сердца, и ты не желаешь слушать ни то, ни другое, — Лейна посмотрела вниз, чтобы не упасть, так как они спускались по очередной лестнице, а после вновь обратила свой взор на Эйлию, которая продолжала неё удивлённо смотреть, — Но, поверь мне на слово, когда-нибудь что-то из них окажется сильнее. Да и тебе самой надоест бороться с ними и ты послушаешь кого-то из них, а уж кого ты послушаешь, зависит от тебя. И я, надеюсь, что ты сделаешь верный выбор для своего счастья, — Лейна остановилась вблизи драконьего логова и встала на против кузину, — Ты одна из немногих девушек Семи Королевств, которая заслуживает этого счастья, к самое главное любви, — Лия в знак благодарности слегка улыбнулась, — А теперь не будем заставлять наших драконов ждать.

Наследница Рунного камня кивнула, взяла кузину под руку и вместе с ней подошла к драконьему логову, откуда медленно, под присмотром драконоблюстителей, выходили их драконы. Главный драконоблюститель, сопровождающий тех, кто вёл драконов, повозмущался по поводу того, что Эйлия уже второй раз приход сюда без дозволения короля, но не получив никакой ответной реакции, всплеснул руками и удалился, а наследница Рунного камня и морская принцесса, рассмеявшись, запрыгнули на своих дракониц и взмыли в небо, где они могли отвлечься от всего плохого и до наречения Рейниры они были не намерены.

***

Алисента отрешённо смотрела на лежащие на кровати платья покойной матери, которые так любезно приказал перенести в её покои десница короля, тобишь её отец. Каждое из платьев было поистине красивым, ибо её отец не скупался на наряды покойной матери, покупая самые лучшие платья из различных уголков Семи Королевств. После смерти матери эти платья долго пылились в Староместе, а после смерти королевы Отто приказал немедленно привезти их во дворец и теперь рыжеволосая должна была надевать новое платье каждый раз, когда шла в покои короля — таков приказ её отца, который она не могла оспаривать. Но для юной шестнадцатилетней девушки этот приказ был приговором, ибо теперь её судьба решена. Она знала, что отец хочет власти и ради достижения своей цели пойдёт на всё, а раз он приказал ей ходить в покои короля, значит он решил, что она станет королевой Семи Королевств. И хоть Алисента этого не хотела, но возразить собственно отцу не могла, та как люто боялась его, поэтому беспрекословно исполняла каждый его приказ.

Но стоит сказать, что в глубине души рыжеволосая завидовала Рейнире и мечтала стать частью королевской семьи, чтобы жить в роскоши и ни в чём не нуждаться, подобно подруге. На подсознательном уровне единственная дочь Отто Хайтауэра желала стать королевой, однако каждый раз сопротивлялась этому желанию, уверяя себя в том, что просто выполняет приказ отца и не желает предавать подругу.

И сейчас было не исключением. Наследница дома Хайтауэр глубоко вздохнула и покачала головой, тем самым отгоняя своё жгучее глубокое желание, и вновь посмотрела на платья, решая какой выбрать на этот раз, что давалось ей с трудом, ибо глаза девушки разбегалось от такого количества красивых нарядах. Она просто не могла выбрать одно, а девушки, которая могла бы ей помощь, как назло, не было, поэтому наследница рода Хайтауэр закрыла глаза и ткнула пальцем в первое попавшее платье, и открыв глаза, стала рассматривать платье — это было платье из зелёной и дорогой ткани с прекрасными узлами лифа, закрученными в виде роз, с боков которых тянутся тонкие стебли с вышитыми листьями и нераскрытыми бутонами, и гораздо глубоким вырезом на груди, в отличии от первого платья, в котором она ходила к королю. Девушка глубоко вздохнула и, переодевшись в выбранное платье, взяла книгу по истории Древней Валирии и направилась в королевские покои.

***

В день своего наречения наследницей Рейнира выглядела хмурой и серьёзной, а тёмный наряд с массивными позолоченными украшениями подчёркивали вышесказанное. Старшая дочь короля смотрела в одну точку — так она с лёгкостью справлялась с сотнями изучающих, заинтересованных и в тоже время завистливых взглядов — из-за чего создавала облик хладнокровной наследницы своего отца. Иногда она, как можно незаметнее, кидала взгляды на кузину, стоящую в обществе правителей Дрифтмарка и Хайтауэрами, которых она была готова убить прямо на месте. И Нире каждый раз от этого зрелища хотелось открыто улыбнуться, как она делала до этого дня, когда видела сложенные в кулаки руки, однако не могла позволить себе такую вольность.

Владетель Дрифтмарка шагнул вперёд, опускаясь на одно колено перед Нирой и смотря на последнюю, и заговорил:

   — Я, Корлис Веларион, лорд Приливов и владыка Дрифтмарка, клянусь быть верным королю Визерису и его наследнице, принцессе Рейнире. Я приношу им присягу и буду защищать их от всех врагов по доброй воли и без обмана, — он сделал небольшую паузу, — Клянусь в этом старыми Богами и новыми.

Мастер над кораблями вернулся на своё место и перевёл взгляд в сторону, глухо усмехаясь, тогда как рядом стоящая племянница жены со всей силы сжала кулаки, когда вперёд вышел брат десницы, зато его жена насмешливо смотрела то на Меллоса, объявившего следующего, то на Хоберта.

Они одинаково невзлюбили Хайтауэров.

— Я, лорд Хоберт Хайтауэр, маяк Юга, защитник Цитадели и глас Староместа, клянусь быть верным королю Визерису и его наследнице, принцессе Рейнире, — Эйлия усмехнулась. Она прекрасно знала, что эти слова всего лишь обложка книги, которой не стоит доверять, ибо Хайтауэры — ядовитые змеи, заползшие в драконье гнездо, — Я приношу им присягу, и буду защищать их от врагов по доброй воли и без обмана. Клянусь в этом старыми Богами и новыми.

Рейнира посмотрела на тётушку Рейнис, пытаясь понять, что она чувствует в этот момент: это женщина умела контролировать эмоции, но внутри, вероятнее всего, у неё засел обида — когда-то она так же могли стать наследницей Железного трона, а после королевой.

Следующим на одно колено опустился лорд Боремунд Баратеон, дядя Почти королевы.

— Я, Боремунд Баратеон, обещаю быть верным королю Визерису и его наследнице, принцессе Рейнире, — его голос хрипел, — Я приношу им присягу, и буду защищать их от всех врагов по доброй воли и без обмана.

После этих слов Баратеон скрылся в толпе, а перед Рейнирой предстал хранитель Севера:

— Я, Рикон Старк, лорд Винтерфелла и хранитель Севера, клянусь в верности королю Визерису и его наследнице, принцессе Рейнире, — Эйлия еле сдержала улыбку. В правдивости слов этого человека она не сомневалась, ведь Старки никогда не нарушают данных собой клятв, — Я приношу им присягу, и клянусь их защищать от всех врагов по доброй воли и без обмана.

Старк так же быстро скрылся в толпе. А перед Рейнирой предстал хранитель Запада, принёс ту же клятву и скрылся в толпе.

— Эйлия Таргариен, единственная наследница Рунного Камня. — Объявил великий мейстер.

Стоит отметить, что Лия по закону не должна была приносить присягу, но из-за отсутствия её непутёвого отца, её обязали вместо отца принести присягу верности собственной семье, что, конечно, злило десницу, надеющегося в этот прекрасный день при всех унизить эту девчонку, но король не дал ему этой возможности.

Наследница Рунного камня вышла вперёд, поправляя кольцо, которое когда-то давно ей подарила матушка, и приподняв юбки тёмно-фиолетового платья, опустилась на колени. Она поднимает глаза и смотрит на кузину, ищущую поддержки, и Лия слегка улыбается, давая сестре ту самую поддержку, о которой та просила взглядом.

— Я, Эйлия Таргариен, единственная наследница Рунного Камня, клянусь в верности королю Визерису и его наследнице, принцессе Рейнире, — шатенка еле сдерживала улыбку, смотря на Ниру, — Я приношу им присягу, и буду защищать их от всех врагов по доброй воли и без обмана. Клянусь в этом старыми Богами и новыми.

Когда вся церемония заканчивается, Рейнира поворачивается лицом к королю и склоняет голову; её примеру следует знать, в то же время Визерис поднимается с Железного трона и громогласно заявляет:

  — Я, Визерис Таргариен, первый своего имени, король андалов, ройнаров и первых людей, лорд Семи Королевств и защитник государства, ныне нарекаю Рейниру Таргариен принцессой Драконьего камня и наследницей Железного трона.

Рейнира поворачивается ко всем лицом и тяжело дышит, сдерживая нахлынувшую радость, а Эйлия наконец позволила себе то, что до этого не могла — подошла к сестре и взяла её за руку, одновременно успокаивая и поддерживая. Рейнира кивнула в знак благодарности. А Отто, стоящий рядом с братом, от этого зрелища закатил глаза и сжал кулаки.