Спустившись с другой стороны, Рурро обнаружил, что треклятый златошерстный по всем приметам решил бежать. Из кровавой тележки вовсю валили дым и пар, кожаный подбрасывал поленья в топку между собой и соседним креслом. 

Дымили ещё две больших телеги, но пока слабовато. Вокруг логова рассыпалась почти полная двадцатка серых, их высокие перья хорошо выделялись на фоне сугробов. 

Если волк не захочет, чтобы его увидели в ночи, его и не увидишь. Тем более, на Рурро был заговорённый плащ, сливающийся с местностью. Златоокий описал широкий полукруг, обходя оцепление. Он полз по снегу, еле приподняв нос. 

У знакомого лаза маялся одинокий серый, вцепившись в своё ружьё обеими руками. Серый жался к свету и теплу, что характерно для гладких. Ему было неуютно и страшно под чёрными ветками деревьев в полутьме, подсвеченой оранжевым светом из окон и двери. Ему было страшно от того, как скрипели ветки о стены старого сырого дома под порывами ветра, что гулял по лощине. От того, как орал на них всегда уравновешенный и флегматичный оберст-лейтенант, рогули б его задрали. Все знают - он не жандарм, а мапо. Эти твари набрали за три года большую силу, слова им не скажи. Из жандармерии вычистили всех нелюдей, обвинив скопом в сокрытии шпионов. Да что из жандармерии! Из королевства изгнали! Целые кварталы в родном городке пусты. Вечный! Да что же творит кайзер?

Это было последней мыслью серого, повернувшегося к двери, чтобы обогреть лицо потоком тёплого воздуха. Рурро ударил его обеими верхними лапами, вбил носом и ртом в сугроб, чтобы тот не успел крикнуть. И перегрыз горло. 

Он дождался, когда тело перестало дёргаться, и лишь тогда слез с трупа. Тот лежал ничком, от шеи протянулись по дорожке две тёмные полоски. Ру забрал ружьё и ремень с подсумками. Снял предохранитель, передёрнул затвор. Он осмотрел карабин со знанием дела, и был вынужден признать, что гладкие продвинулись вперёд. На карабине внизу оказалась небольшая коробочка чуть впереди дуги. Волчард быстро разобрался, как отстегнуть её и обнаружил там патроны, вставленные друг над другом. Он вернул коробку на место, проверил, как она встала и довольно фыркнул. У него не один, а целых семь зарядов. Это ружьё было лучше того, что лежало в схроне. В подсумке вместо патронов россыпью обнаружились ещё четыре снаряжённые коробочки. Тридцать пять патронов! Хватит на всех в Логове! А стрелял опытный охотник недурно. 

На нижних лапах кошмар западного Арганда вошёл в тёплый, душный и откровенно плесневелый дом.  

Запаха Волчонка он не знал, зато сообразил, что запах оружейной смазки - это не то, что должно сопровождать его. Он остановился за углом коридора, прижался к стене. Разобрал запахи трёх гладких и куррада. Оскалился. Перегрызть глотку этому потомку гнилого народа было бы замечательно. Но они все вооружены, маслом прямо жуть, как несёт. Четверых ему не перестрелять. К тому же у куррада маленькое ружьё, оно и раньше стреляло шесть-семь раз подряд. Нет. Ждём. 

- Виннегроде, соберите вещи принца. Мы уезжаем. 

- Яволь, герр оберст. 

- С нами поедет ваш платунг. Лемке, вы дожидаетесь герра гауптмана, вычищаете тут всё и следуете в Берштаг. Никаких следов пребывания принца остаться не должно! 

- Слушаюсь. - ответил другой голос, помоложе, позвонче. 

- Парень же ничего не сделал, герр оберст. За что его в Берштаг? Там и крысы не живут. - спросил третий, хрипловатый. 

- Это временно. - нервно бросил Златошерстный. - Сейчас надо убрать его да подальше. К тому же как вы объясните, лейтенант, что у нас объявилась кордасская разведка?

- Что-то этот тип не как разведчик действует. - пробурчал первый, кого куррад называл Виннегроде. 

- Молодой, неопытный. - в голосе куррада чувствовалось всё больше раздражения и страха. - Но иначе его явление не объяснить. Больше ему тут делать нечего. Волчарды давно не лезут к нам без кордассаров. Тем более, он тут, похоже, один. По одному в набеги не ходят. Это точно разведчик! И пришёл он из-за принца. Проклятье, кто-то выдал нашу тайну! 

- Это могут быть только шофёры. - сказал звонкий Лемке. - Но их двенадцать человек. 

- Уже неважно, камрады. Потом будем разбираться. Действуйте. Я буду у себя.

Люди разошлись, комнатка опустела. Ру перевёл дух. Затем он проник в небольшую гостиную, принюхался и пошёл вслед за вьющимся в воздухе следом обладателя имени Виннегроде. Он должен был привести его к Волчонку, как бы того ни называли.  

Рурро скользил по коридорам и полутёмным комнатам неслышной тенью. Он знал, что гладкие хоть и не разбирают тонких запахов, но могут почуять взгляд или присутствие кого-то за спиной. Поэтому он перебегал от угла к углу, прятался за створками дверей, один раз пришлось затаиться за тяжёлой шторой - по анфиладе пробежала большая самка шерстолицего с корзиной в руках. 

Уши и нос спасали от неожиданностей, позволяя заранее услышать шаги, дыхание, голоса, кашель. Виннегроде же шумел сильно. Во-первых, у него были тяжёлые сапоги с подковками, во-вторых, на сапоги были надеты те странные кривые штуки, которыми раньше гладкие тыкали в бока лошадям. Штуки позвякивали при каждом шаге. Зачем они ему? В Логове ни одной лошади, кроме того старого мерина, что таскает тележку шерстолицего. В-третьих, он немного подкашливал и пару раз задел ножнами длинного зуба на боку за косяки. 

Наконец Рурро заметил вытянутый квадрат слабого света, льющийся в коридор рядом со старыми массивными часами и услышал негромкий хриплый голос:

- Фрау Марта, будьте любезны, соберите кофр Его Высочества. Только самое необходимое. Остальное заберут люди Лемке и Прохазки. 

- Хорошо, пан Петер.

Стук по дереву. Ага, прогоняет злых духов перед тем, как войти в нору. Скрип. 

- Ваше Высочество, вставайте, мы уезжаем. Приказ герра оберст-лейтенанта.

Во дворе закудахтал маленький механизм, шорох шин, скрип снега. Удаляется. Рурро сморщил нос: похоже трусливое гнильё удрало, бросив стаю. 

Ну что же, стая без вожака - овечье стадо. Одним прыжком златоокий переместился к двери, ворвался в освещённую двумя лампами нору и прикладом карабина врезал по голове склонённой над огромным кожаным ящиком самке. Та рухнула без писка. Как куль с мукой. 

- Мой брат велит вернуть меня в столицу? - голос Вольфи. Слабый, дрожащий, но радостный. 

- Ближе к столице. - голос чуть напряжён, он врёт. И торопится. - Что такое, фрау Марта? 

Ага. Расслышал. 

Рурро прижался к стене у дверей. Голова повёрнута, уши торчком, карабин на взводе в правой лапе. Ружьё было лёгкое, куда легче его старого однозарядного "Мориц-Мейстера". Он без труда держал его одной лапой. 

Едва лейтенант Виннегроде шагнул в комнату, волчард повторил свой приём. Серый загремел железом, упав на пол. Шапка слетела и закатилась в угол под лоскуты обоев, свисающих неопрятными клоками. А вот это плохо - отметил про себя охотник. На такой звон пол-логова сбежится. Он ограничился тем, что вырвал из чехла на боку серого маленькое ружьё, сунул его за ремень и вбежал в нору, прикрыв за собой створку белой деревянной двери в застывших длинных потёках краски. 

Сидящий на узкой кровати мальчик лет пятнадцати-шестнадцати в страхе потянул на себя одеяло, словно оно могло его спасти от огромного волка на задних лапах с горящими жёлтыми глазами и белыми клыками. В одной лапе волчард держал карабин "Юнг №2" , пояс охватывал ремень с подсумками. Для полного сюрреализма волк был облачён в длинный, до пят, плащ с огромным капюшоном, завязаный на груди. 

- Ты Вольфи. - прорычал волчард. - Ты... идти мне!

- Нет! - мальчишка закрылся рукавом ветхой ночной рубашки с трогательными рюшами на воротнике. - Нет, не ешь меня. 

- Я тебя не ешь. - Рурро лихорадочно вспоминал восточные слова. - Ты великий шаман. Я почитаю ты. Идти сразу. Куррад тебя убить думать! Быстро!

- Я шаман? - удивился Волчонок. - Тебя послали за мной? Кто?

Вместо ответа волчард ткнул когтистой лапой в набросок на мольберте.

- Волшба. - с каким-то своего рода благоговением сказал он. - Великая волшба. Великий шаман. Я преклоняться ты. 

Поражённый до глубины души Вольфганг не мог поверить своим ушам: его рисунки этот дикий зверь считает колдовством? Невероятно. Все привыкли, что волчарды тупы и подобны более волкам, нежели человеку. Но этот... он понял красоту? Понял живопись? 

- Я Вольфганг. - сказал он. - Меня так зовут. Но это не волшба, не магия. Это искусство. 

- Ишшкушшшт. - протянул волк. - Идти. Быстро. Куррад. Убивать тебя. 

Вольфи откинул одеяло, выбрался из постели и принялся натягивать штаны. Он был настолько тоненький, словно из него высосали все соки. В норе было сыро, холодно и вместе с тем душно. Несло сыростью и грибами. 

- Кто такой куррад? - спросил он, сбрасывая длинное белое одеяние. 

- У него золотые глаза, золотая шерсть. - сказал волчард. Он нервно прислушивался к звукам в соседней комнате и вообще вокруг. Уши стояли торчком. 

- Оберст-лейтенант Хольман? - спросил мальчик и потянулся за рубахой. - Он полуэльф, верно?

- Куррад. - повторил волк. За дверью кто-то из оглушённых уже шевелился. Ага. Скрежет. Серый. - Юрррген.

Принц кивнул. Пальцы его так и летали, застёгивая пуговицы. Он натянул егерский свитер с высоким шерстяным горлом, вторые брюки, двое носков, меховые полусапожки. Остались ещё пальто, шапка и рукавицы. Несмотря на жизнь во дворце, Вольф бывал с папа на манёврах, в том числе и флотских. Он знал, что на сыром ветру надо надеть плотное и тёплое. Последнее время ему совсем худо, каждую ночь кровохарканье, сотрясающее всё тело. А волчард, похоже, поведёт его в горы, на мороз. Но лучше умереть в горах, чем угасать среди негодяев и изменников, ежечасно измывающихся над ним. 

- Это Хольман. - сказал юноша. - Оберст-лейтенант. Его послал фон Пальнау, чтобы держать меня здесь. И чтобы я не мешал эльфам править королевством. 

- Они слова с Ганс. - проурчал волчард. - Он слова не ешь ты ягод, не ешь мясо. Не видеть Пекарь. Ты сидеть гнилом логове. И ты умирать. Ганс слово бегство. Юрген слово нет. Ты умирать, чтобы трубка не сказать - убили. 

- Мерзавцы! Так вот почему давали одну кашу! - воскликнул Вольфи. - Я готов, идём. 

Рурро распахнул дверь и оскалился. На пороге, шатаясь, стоял серый, уперевшись рукой в косяк. Двери в коридор были закрыты и засов задвинут. 

- Стойте. - почти прошептал несчастный лейтенант. Левая рука, вытянутая вперёд, дрожала. Он поднял мутный взгляд на принца. - Я не враг. Клянусь, я не враг. Скажите ему, ваше высочество!

- Он был добр ко мне. - подтвердил принц и коснулся мохнатой лапы, оказавшейся на удивление приятной и мягкой.

- Мы идти. - прорычал Рурро.

- Куда? - прохрипел Виннегроде. - Дом оцеплен, Хольман послал авто в Реминден, в эскадрилью. К утру поднимут дирижабли. Ты погубишь принца, волк. Поверь мне. - Карие глаза с трудом сфокусировались на морде. - У перевала вы будете как на ладони. Ты-то уйдёшь, а он - нет. Кто бы тебя ни послал, ты ведь один, верно?

- Верррно. - подтвердил Ру. Он начал понимать, что серый прав. Его порыв был глупым. Слабый маленький шаман не перенесёт трудного пути. А если Рурро его понесёт на спине, то некуда будет приторочить запасы и вещи. - Я придти сам. Я охота для стаи. Диррришшшаб. Круглая толстая вещь. Облако из тряпок и верёвок, да?

- Да. - лейтенант утёр слюну, в глазах двоилось. - С солдатами. С бомбами. Даже не попадут - сорвут лавину. Сейчас много снега. Слушай, волк! Давай мы увезём принца. Клянусь, я помогу вам. Мне эти ушастые тоже... - он чиркнул ребром ладони по шее. ... - вот тут сидят. И многим ребятам моим надоели. Если хочешь помочь, я дам тебе письмо и Его Высочество тоже там распишется. Я давно его написал, ждал оказии. Отнеси его графу фон Реминду, в замок возле Реминдена. Ты умеешь читать карты?

- Я быть Реминден. - Рурро не сводил глаз с дрожащего от слабости гладкого. И в этот момент раздался стук.

- Виннегроде! Какого рогуля вы там копаетесь! - Кричал куррад. - Открывайте! Грузовики готовы! - Рурро почуял запахи множества гладких, вездесущую оружейную смазку, дёготь, пот, вонючий дым, мокрую одежду. 

Серый полез за пазуху и достал толстый желтоватый лист, свёрнутый вчетверо. 

- Скорее. - прошептал он. - Ваше... вон карандаш.  

Мальчик схватил листок, бросился к подоконнику и быстро написал что-то прямо так, не разворачивая бумагу. Он рывком, совершенно невероятным для такого тощего тельца, вскочил на стул, с треском повернул рычаг сверху и рванул вниз плоский засов на раме.

- Быстрее. - простонал серый. Ноги его разъехались, он опустился на колени. Рука бессильно повисла вдоль тела, голова упала на грудь. - Умоляю, волк. Письмо. Граф Реминд. 

Рурро прыгнул к окну, схватил листок и засунул в подсумок, задев револьвер. Оружие зацепилось за шерсть и выпало на постель, когда он выдёргивал лапу. Дверь уже трещала, куррад неистовствовал, осыпая Виннегроде гадкими словами. 

- Держать себя! - рыкнул охотник шаману на прощание. Створки распахнулись, зазвенели стёкла, в нору ворвался брат-ветер, притащил с собой дым горелого камня и запах мокрого железа. - Я идти.

Он выпрыгнул в окно, хотел было уже перехватить карабин обеими лапами, но тут вспомнил о даре лесных духов. Волк рванул с плеча торбочку, хотел бросить её Вольфи, но в нору уже врывалась целая толпа серых.

- Это - ешь! - крикнул он. - Это - жить!

Торба не долетела, ударившись о подоконник. На белом снегу, отмеченом лишь цепочкой следов от волчьих лап, раскатились красные ягоды рябины. 

Хольман отпихнул треклятого принца от распахнутого окна, вскинул револьвер и высадил вслед размытой, несущейся огромными рваными скачками, фигуре волчарда все семь патронов. Рядом несколько раз грохнули выстрелы карабинов. Луна ушла за тучи и волчард словно растворился во мраке и густом кустарнике, окружавшем старое поместье. 

Оберст-лейтенант медленно развернулся. Его люди стояли вокруг с дымящимися карабинами. Санитар присел возле распростёртого на полу лейтенанта Виннегроде с бинтом в руках, другой пытался привести в чувство жену сторожа. 

- Герр Прохазка! - каркнул Хольман. - Этого щенка - в кандалы! - он ткнул в дерзко ухмыляющегося юнца стволом револьвера. - Велите всем шофёрам развести пары! Виннегроде и фрау Черскову - в госпиталь! Остальное - в силе! 

- Слушаюсь, герр оберст. - спокойно ответил обер-лейтенант Прохазка.